Не изгой

Глава 21

Шайенн

В последнее время я много размышляла о себе.

У меня была моя работа, и мне нравилось работать в «Еда для всех». Мне нравилось в работе все. Ребята. Работники. Добровольцы. Миссия. И у меня были мои девочка. Я виделась с ними почти каждый день. Мы были семьей. Так оно и было, но я не думала о своей личной жизни. Честно говоря, мне и не нужно было.

Я была удовлетворена.

Или я думала, что была, но с моими проблемами приходится задаваться вопросами на более глубоком уровне. Например, было бы справедливо привлечь еще кого-то к борьбе, которую ты терпишь каждый день? Если да, было ли справедливо производить на свет ребенка, у которого была мать, испытывающая те трудности, что и я? На первый взгляд она может показаться просто рассеянной или неорганизованной мамой.

Но дальше это будет мама, которая тебя не слушает. Это мама, которая забывает забрать тебя. Это мама, которая забыла оплатить твое питание один раз, второй, третий. Это мама, которая забывает забрать тебя не один раз, а два, три, четыре, пять… Суть ясна. Любовь есть всегда, но есть и борьба, и она часто больше, чем целое, и она может нанести ущерб человеку, ребенку, мужу, жене. Если что-то откалывается в достаточном количестве, образуются дыры, и с годами эти дыры становятся все больше и больше.

Хотела ли я делать это? Боже, нет.

Но буду ли я бороться в какой-то момент? Без сомнения.

Я все еще была молода. Я не была девственницей. Я не ждала Ката, но в то же время ждала.

У меня было несколько бойфрендов, но ни одного серьезного. Отношения никогда не длились долго и, опять же, никогда не были серьезными. Эти вопросы и сомнения в себе не имели значения, потому что эти парни не были моим парнями для «навсегда».

Кат был.

Кат может быть.

Или мог бы быть.

И теперь я думаю о себе по кругу.

На самом деле, я сама себя мучила, ходя по кругу.

Я была на работе. Шло совещание. Голос Дина продолжал бубнить, а я рисовала. Я могла это сделать. Иногда это помогало мне направить внимание в нужное русло, чтобы я могла лучше сосредоточиться, но я должна была быть честной с самой собой.

Мне было больно, и я хотела Ката. Я скучала по Кату.

Я больше не знала, что делаю, почему не звоню ему, не пишу. Тогда мне приходилось напоминать себе, и вот мы снова здесь, снова на перепутье, о том, что я не могла поступить с ним так, как моя мать поступила со мной. Не та же борьба, но, тем не менее, борьба.

Я пыталась оправдать все причины, по которым убежала от него.

Причина была реальной. То, что у меня было, никто из тех, кого я любила, не должен был проходить через это вместе со мной. Саша и Мелани были другими. У них были свои собственные проблемы, и я была рядом с ними. Со мной было то же самое, но я тоже отстранялась с ними. Они принимали это. Они поняли. У меня были свои проблемы, и я никогда не хотела обременять ими кого-либо еще, по крайней мере, слишком сильно. Это не их проблема, с которой они должны иметь дело. Она моя.

Я старалась не смотреть его выездные матчи. Я не выдержала этого. Шайба упала на лед, и я бросилась включать телевизор.

У меня горело в груди, потому что сегодня вечером они играли дома, и я пыталась убедить себя, что не пойду. Но я собиралась пойти. Я уже знала, что пойду. Почему я пыталась лгать самой себе?

— …а ты что думаешь, Шайенн?

— А? — Моя ручка упала, и я подняла взгляд.

Дин, Реба и Бумер — все ждали моего ответа.

Я моргнула, пытаясь вспомнить. Я понятия не имела.

— Что ты сказал?

Дин нахмурился, сведя брови вместе.

— Ты в порядке?

Реба хмыкнула.

— Временами ты бываешь рассеянной, но в последние несколько недель ты все больше отвлекаешься.

Реба была еще одним нашим сотрудником на полный рабочий день, той, которая работала и отправлялась домой, чтобы на самом деле посмотреть Netflix и расслабиться. Она была сложена как дальнобойщица (ее слова), с самыми кудрявыми волосами, которые я когда-либо видела у кого-либо раньше. У нее были темно-каштановые кудри, и ее локоны были из тех, что имеют завитки внутри самих локонов. Расчесывать их с помощью средств, должно быть, было кошмаром для Ребы, поэтому она позволяла им просто струиться. Она приходила на работу, и ее волосы развевались во все стороны. Мне это нравилось. Чем свободнее, тем лучше, но сегодня она убрала их назад под красную бандану.

Мне не хватало обычной необузданности. В глубине души я была связана с этим вихрем кудрей. Ее волосы были похожи на все то, что происходило в моей голове.

Но Реба справлялась со всеми нашими распоряжениями. Она была связующим звеном в приюте. Мы с Дином были почти как декоративный реквизит. Если бы у нас не было Ребы, у нас не было бы приюта. Стабильного и крутого. Мне нравилась Реба, и если Реба замечала мою рассеянность и комментировала ее, то я должна справиться с этим, потому что это было серьезно. Реба многое замечала, но не комментировала ничего из того, что не стоило комментировать. У нее была мудрая душа, и она никогда не тратила свое время на что-то впустую. Это было ее золотое правило.

Бумер скривил рот и опустил голову.

Реба ничего не заметила.

— Что с тобой происходит? — Она склонила голову на бок, будто ей только что пришла в голову новая мысль. — Ты с кем-то встречаешься? Это похоже на отвлечение внимания из-за парня.

Отвлечение из-за парня.

Метко сказано.

Я открыла рот, но Бумер поднял голову и сказал:

— Давайте оставим ее в покое. Если бы она хотела, чтобы мы знали, она бы нам сказала. — Он многозначительно посмотрел на Дина. — Ты уверен, что стоит менять поставщиков некоторых наших продуктов?

Дин все еще хмурился, но снова повернулся к нему.

— Эм. Да. Да. Нам это нужно для бюджета, но, говоря о нашем бюджете, я думаю, нам следует запланировать большой благотворительный торжественный вечер.

О нет.

Назовите это шестым чувством, но я точно знала, к чему клонит Дин. Он был на своем собственном уровне возбуждения с тех пор, как «Мустанги» появились в «Еда для всех».

Он прочистил горло, садясь прямее.

— Завтра у меня встреча командой по связям с общественностью «Мустангов», и я хотел уладить все с вами.

— Они уже были здесь.

Дин взглянул на Ребу.

— Я знаю, и все прошло потрясающе. Наше продвижение в социальных сетях привлекло много новых волонтеров и пожертвований на местном уровне, но я бы хотел запланировать большое-большое мероприятие…

— Нет.

Все головы повернулись в мою сторону.

Я никогда ни на что не накладывала вето. Я могла не присутствовать на мероприятии, но я никогда не делала того, что сделала только что.

Взгляд Бумера был задумчивым, как и Ребы. Глаза Дина были большими и удивленными.

— Дай мне закончить, прежде чем просто скажешь «нет»…

— Нет. — Я встала, собирая все свои бумаги.

— Шайенн. — Дин встал вместе со мной.

Я увидела решимость на его лице. Его челюсть была напряжена.

Он хотел это большое событие. Он хотел пригласить всех богачей, но нет. Этого не случится. Потому что он бы на этом не остановился. Очевидно, он бы позвал игроков, но он бы позвал друзей и семьи игроков. Это означало Ката. Это означала Чеда. Это означало и других, таких как родственников Ката, потому что у него была поддерживающая семья. Они прилетели бы ради этого, но все равно были бы и другие.

Дик был в городе.

Натали была в городе.

Все они были в городе.

Все были в городе целый год, и единственная причина, по которой я знала, — Хантер. Никто не общался со мной, так что я знала их приоритеты. До сих пор их мир не пересекался с моим. Я не хотела, чтобы это произошло, и амбиции Дина толкали наши пути навстречу друг другу. Итак, я собиралась сделать то, что мне нужно было сделать. Я собиралась остановить это.

Я отодвинула свой стул, твердо посмотрела на Дина и осталась стоять на своем.

— Я сказала «нет». Для любого крупного мероприятия нужно единогласное согласование, так что этого не будет.

— Но…

Я ушла. Мне было все равно.

И к черту все это. Я собиралась пойти на хоккейный матч.

Сегодня я исчерпала свой лимит на «нет».