Не любить невозможно

3

Норман нетерпеливо барабанил пальцами по рулю, дожидаясь, когда на этом чертовом светофоре на перекрестке Хилл-роуд и Канниг-стрит свет сменится на зеленый. Ему казалось, что он ждет уже целую вечность.

Раздраженно вздохнув, он бросил взгляд на часы. Половина пятого. Остался всего час до конца дежурства. Потом он заедет в магазин и…

В этот момент включился передатчик радиосвязи, работающий на полицейской волне.

Только что поступило заявление о краже, и ему было приказано ехать на место происшествия и произвести предварительный осмотр. Выполняя полученное распоряжение, Норман свернул на перекрестке налево, вместо того чтобы ехать прямо, как он до этого намеревался, и направился в Нортон — пригород Бедсворда, расположенный в трех милях от южной границы города, — на место преступления, совершенного в частном владении.

Дом стоял в некотором отдалении от вьющегося серебристой лентой шоссе. Двухэтажный коттедж, солидный и недешевый на вид, отделанный деревом и мраморной крошкой.

Уединенное жилище, обрамленное по периметру участка живой изгородью.

На звонок Нормана вышел мужчина лет пятидесяти, энергичный, спортивный и злой как черт.

— Безобразие! Просто в голове не укладывается! — гневно воскликнул он, сверкая на Нормана глазами, словно это он был виноват в произошедшем. — Вы хоть представляете, во сколько мне это обошлось?!

— Нет, сэр, — ответил Норман профессионально ровным, успокаивающим тоном. — Я пока не знаю, о чем идет речь.

— Речь идет о моей машине, черт побери! — взревел потерпевший, запуская пятерню в свою и без того уже взъерошенную шевелюру. — Идемте посмотрим. — И, выведя Нормана из дома, повел его к воротам вместительного гаража, рассчитанного на две машины.

Норман покорно проследовал за разъяренным хозяином коттеджа.

— Вот, полюбуйтесь! — провозгласил мужчина, чье возмущение достигло апогея. — Я почти пятьдесят тысяч выложил за эту тачку, а они вон что с ней сделали!

Норман подошел поближе, чтобы осмотреть то, что осталось от дорогой и престижной машины. Помимо колес с нее было снято и скручено практически все, что можно было снять и скрутить.

Любители, заключил Норман, обходя корпус машины. Профессиональные воры не стали бы тратить время на раскручивание, на возню с деталями, которые в спешке не так легко снять. Профессионалы просто-напросто угнали бы ее полностью.

— Ворье поганое! — продолжал бушевать мужчина. — Так бы и придушил подонков собственными руками!

— Ну-ну, не нужно так нервничать, — успокаивающе проговорил Норман, потом добавил: — Впрочем, я вас прекрасно понимаю. Меня и самого такая откровенная наглость приводит в ярость.

— Вас? — удивился потерпевший, очевидно не ожидавший к себе сострадания. — Но вы же полицейский.

— Ну так и что? — сухо отозвался Норман.

— Да как вам объяснить, — махнул рукой мужчина. — Люди вроде вас — полицейские, медики, пожарные — постоянно сталкиваются с человеческими несчастьями и в конце концов привыкают ко всему этому и не испытывают никаких чувств.

Норман не впервые сталкивался с такой точкой зрения, поэтому не удивился, услышав такие слова. Отчасти они были верны, но далеко не всегда и не для всех.

— Думаю, вы ошибаетесь, сэр. У вас не совсем верное представление о таких, как я.

— Возможно. — Мужчина не стал спорить. — Как считаете, есть шанс, что детали от моей машины когда-нибудь вернутся ко мне?

Норман, опустившись на колени, заглянул под днище машины, потом поднялся.

— Хотите услышать утешительный ответ, — спросил он, глядя мужчине прямо в глаза, — или правду, мистер?.. — Он сделал паузу и вопросительно поднял брови.

— Мастерс, — вставил мужчина. — Джереми Мастерс. Я уже, знаете, не маленький, так что валяйте правду.

— Что ж, мистер Мастерс. Судя по моему опыту, шансы весьма и весьма невелики.

Джереми Мастерс вздохнул и ссутулился.

— Так я и думал, — сказал он с невеселым смешком. — М-да. Полагаю, страховой компании придется раскошелиться.

Ну, это еще бабушка надвое сказала, подумал Норман, но благоразумно придержал свои мысли при себе. Это уже не его дело. Его задача — оформить все как положено. Он взглянул на часы. Черт, а время-то летит.

Сюзанна.

От одного лишь воспоминания о ней где-то глубоко внутри него всколыхнулось желание и мысли вихрем закружились в голове. Так, притормози! — приказал себе Норман. Сейчас не время. Вначале дело. Достав из кармана записную книжку, он приступил к скучнейшему занятию — сбору фактов для официального протокола.

— Когда вы обнаружили кражу?

— За пару минут до того, как позвонил в участок, где-то в районе четырех, — пожал плечами Мастере. — Вскоре после того, как проснулся.

— Вы работаете в ночную смену?

— Нет, с чего вы взяли? — В его тоне прозвучало легкое раздражение. По-видимому, он считал себя важной птицей, солидной фигурой и предположение, что он может дежурить в ночь, как какой-то простой работяга, оскорбило его. Однако он быстро взял себя в руки и продолжил уже более ровным голосом: — Я работаю в филиале компании «Костерз инжениринг», возглавляю отдел по продажам».

— Понятно. — Норман записал эту информацию в свой блокнот. — Значит, вы сейчас болеете?

— Да нет же, — снова раздраженно бросил Мастере. — А какое отношение это имеет к краже?

— Это не простое любопытство с моей стороны, сэр, — заверил его Норман. — Я пытаюсь установить, ну хотя бы примерно, когда произошла кража.

— А… понятно. Прошу прощения. — Джереми Мастерс покраснел. — Я взял на сегодня отгул.

Норман молчал, ожидая дальнейших разъяснений, и потерпевший принялся объяснять:

— Видите ли, вчера я летал в Чикаго, где находится наш головной офис, на совещание. Закончилось оно довольно поздно, но я решил не оставаться там на ночь и улетел домой. Полночи я провел в дороге, поэтому, естественно, не выспался и, отправив все необходимые документы в офис по факсу, завалился спать.

— А во сколько вы вернулись из Чикаго? — уточнил Норман.

— В семь утра.

— До аэропорта и обратно вы ездили на своей машине?

— Да.

— Гм… — Норман принялся размышлять вслух. — Значит, кража произошла в период с семи утра до четырех дня. Девять часов. Что ж, вполне достаточно, чтобы раскрутить машину. Но каковы наглецы! Вы ведь были дома и могли в любой момент выйти и накрыть их! — Наглость воров и в самом деле была удивительной. — Кстати, а как они проникли в гараж? Взлом?

Мастерс замялся.

— Э… видите ли… тут, видно, есть и моя доля вины. Утром я был таким уставшим, что не чаял поскорее добраться до постели, ну и забыл запереть гараж.

— Но ведь это ваш участок, частная собственность, — заметил Норман.

— В том-то и дело! — снова распалился Мастерс. — И если я не запер эту чертову дверь, это не дает права всякому ворью влезать сюда и раскурочивать мою машину!

— Нет, не дает, сэр, — подтвердил Норман, вновь переходя на успокаивающий тон. — Вам придется зайти в участок, чтобы…

— Знаю-знаю, всякие формальности и бюрократические закавыки. Только голову могу дать на отсечение, что не видать мне скрученных деталей как своих ушей, ведь так?

Норман покачал головой.

— Зря вы так. Кто знает, быть может, нам и удастся выйти на их след. — Он внимательно огляделся. — Судя по всему, воры орудовали в первой половине дня, когда вы спали. Место у вас здесь уединенное, соседи довольно далеко, к тому же из-за высокой живой изгороди почти ничего нельзя разглядеть. Видимо, они каким-то образом узнали о ваших планах, проследили за вами и, пока вы спали, совершили кражу.

— Пожалуй, вы правы. — Мастере посмотрел на то, что еще утром было его машиной, и тяжело вздохнул. — Это вам что-нибудь дает?

— Не слишком много, — признался Норман. — Но для начала и это неплохо.

— Что ж, спасибо.

Мастерс не добавил «и на том», но Норман по его интонации понял, что это подразумевалось. Он прекрасно понимал мужчину и сочувствовал ему. Но пока ничем не мог помочь ему до тех пор, пока у него не будет больше улик.

Он внимательно осмотрел гараж и подъездную дорожку к нему на предмет каких-либо следов или улик, но, к сожалению, ничего не обнаружил. Если воры и пользовались каким-то грузовиком, то стоял он где-то в другом месте. И снова Норману пришло на ум, что воры, скорее всего, любители, что, впрочем, еще хуже, ибо в картотеке их не будет. Остается надеяться, что они попытаются совершить еще одну кражу и как-то проколются или попадутся.

Было уже около шести, когда Норман вернулся в участок, а ему еще предстояло составить рапорт. И когда, он в конце концов добрался домой, было начало седьмого. А ему еще предстояло принять душ, переодеться и привести квартиру в божеский вид, не говоря уж о приготовлении ужина. И все за какие-то полчаса! Нет, ему ни за что не успеть.

Пришлось позвонить Сюзанне, объяснить ситуацию, извиниться и сказать, что он немного задержится. Она начала было говорить, что сегодняшний ужин можно перенести на другой день, раз так сложилось, но он и слышать об этом не хотел. Он не мог и не хотел ждать другого дня. Он должен увидеть Сюзанну сегодня же — и чем скорее, тем лучше.

В рекордные сроки приведя себя в порядок и кое-как прибравшись в гостиной, он побежал на кухню и заглянул в холодильник. Слава богу, у него нашлись два замороженных бифштекса, мороженая овощная смесь, которую недолго будет поджарить, и кусок пирога с черникой.

В баре нашлась бутылка красного вина. На кухне, к счастью, был относительный порядок, поскольку утром он поленился готовить себе завтрак.

Бросив взгляд на часы, Норман выругался. Черт, без четверти семь! Пора ехать за Сюзанной.

Сюзанна.

По телу Нормана пробежал чувственный трепет. Нельзя сказать, чтобы ее поведение по отношению к нему до сих пор было слишком уж обнадеживающим, но он не терял надежды. В конце концов, ведь она же не отказалась с ним встретиться, приехать к нему домой, а это ведь что-нибудь да значит, разве не так?

Кто сказал, что человек не может мечтать и надеяться, а?

И он имеет полное право на любые фантазии.

Что с ней случилось? Неужели она совсем из ума выжила? Почему не отказалась от ужина с Норманом, когда ей представилась для этого прекрасная возможность, когда он ей позвонил, чтобы сказать, что немного задержится?

Сюзанна приглаживала щеткой свои непокорные каштановые волосы и не переставала ругать себя.

И как вообще она, Сюзанна Стейнбек, скромная и сдержанная молодая женщина, согласилась отправиться на ужин к едва знакомому мужчине в его холостяцкую квартиру?

Но она согласилась. И ждала этого с нетерпением. Причем приходилось признаться, что, если бы он, когда звонил, попросил перенести ужин на другой день, она была бы ужасно разочарована.

Но она не должна была соглашаться. Не должна — и точка. И дело вовсе не в том, что с Норманом Чейни она едва знакома. Нет, когда она расслабляется и забывает о своих неприятностях, ей так хорошо с ним, будто они знают друг друга уже давным-давно.

Проблема заключается в том, что он полицейский.

Правда, на редкость симпатичный и сексуальный полицейский, поправилась Сюзанна. Высокий, стройный, с теплым взглядом и неотразимой улыбкой. А в форме выглядит так, что глаз невозможно оторвать.

Он просто красавец, к тому же милый, забавный и приятный в общении. Ей так хорошо с ним, как не было хорошо еще ни с кем и никогда.

Сюзанна нахмурилась, критическим взглядом обозревая свой гардероб, висевший на плечиках в шкафу. Нечего надеть, с грустью констатировала она. У нее нет ничего сногсшибательного. Ничего умопомрачительного.

Умопомрачительного? Сюзанна нахмурилась. С чего вдруг это слово пришло ей в голову? Оно наводило на мысль о романтике, любовных переживаниях, сердечном томлении. Ничего такого она не ищет.

Кого она хочет обмануть? Себя? Глупо. Да Норману достаточно взглянуть на нее своими бездонными карими глазами, как ее тут же охватывает истома и трепет ожидания.

И приходит мысль о возможном романе.

Сюзанна сняла с плечиков темно-коричневое платье в мелкий горошек с кружевной отделкой по лифу и приложила к себе. Не шикарно, конечно, но вполне ничего.

Через полчаса она была уже полностью готова. Посмотрев на себя в зеркало, Сюзанна осталась довольна. Она улыбнулась своему отражению, но радость ее оказалась недолговечной. Все сомнения и страхи тут же нахлынули на нее, и она тяжело вздохнула.

Она не смеет воспользоваться счастливым случаем и принять ухаживания Нормана. Даже выказывать ему дружеское расположение опасно. Ей вспомнилось, какой угрозой горели глаза Энтони Дугласа, когда он заявил: «Молчание — золото, мисс Стейнбек». И это не было пустой угрозой. Если она станет появляться на людях с Норманом, если о них заговорят как о паре, Энтони немедленно об этом узнает и примет меры.

По спине Сюзанны пробежала дрожь. Энтони Дуглас не производит впечатления человека, способного на насилие, но кто знает, какие демоны завладели его душой? Она здесь недавно, но, если верить отзывам другим педагогов, все трое молодых людей жизнерадостные, приятные парни с хорошими манерами. Или это только внешняя сторона их натуры, а она случайно увидела другую, о которой никто даже и не догадывается?

То, что эти трое совершили или продолжают совершать нечто противозаконное, сомнений не вызывало. Долетевших до ее слуха фраз из их разговора было вполне достаточно, чтобы убедиться в том, что их помыслы отнюдь не чисты. Более того, ее интуиция и педагогический опыт подсказывали ей, что Энтони Дуглас играет среди них главенствующую роль, к тому же он, без сомнения, самый опасный из этой троицы. Сюзанна не сомневалась, что он не задумываясь заставит ее замолчать тем или иным способом. При мысли о том, что это могут быть за способы, у нее по коже пробежал холодок, заставив поежиться. Да и вообще, что у нее есть против них? Только несколько случайно услышанных фраз. Они вполне могут сказать, что это была шутка, игра и что она все неправильно поняла.

Сюзанна тихо вздохнула. Она чувствовала себя мышкой, загнанной в угол, растерянной и напуганной. И надо же было такому случиться, что в этот не слишком благоприятный момент своей жизни она встретила Нормана Чейни — самого красивого и обаятельного мужчину, которого она когда-либо знала. Она должна бы быть счастлива, ведь еще никто прежде не был ей так интересен, не волновал ее так, как Норман. Но их общение омрачено ее страхами, неуверенностью и невозможностью быть с ним до конца откровенной. Что же ей делать?

Сюзанна вновь глубоко и тяжко вздохнула. Сунув ноги в кофейного цвета туфли на невысоком каблуке, она вышла из спальни в гостиную.

Отказаться от Нормана Чейни она уже не может, это ясно как божий день. Глупо продолжать тщетные попытки убедить себя, что она больше не должна с ним видеться. Она просто не сможет, да и он, наверное, не позволит ей этого. Остается оставить все как есть и просто плыть по течению. И будь что будет. Даст бог, все образуется…

В этот момент прозвенел дверной звонок. Сюзанна замерла. Норман уже здесь.

На какое-то мгновение она застыла, пытаясь побороть в себе чувство страха и неуверенности, но потом взяла себя в руки. Вздернув подбородок, она расправила плечи и зашагала к входной двери.

При виде Нормана, стоявшего на пороге, у нее прямо дух захватило. В бежевых слаксах, светлой полосатой рубашке и бежевой куртке он был очень красив. Просто неотразим.

— Привет.

А его ослепительная улыбка была еще неотразимее. Трепет пробежал по телу Сюзанны от того, что она прочла в его глазах.

— Привет, — с трудом выдавила она, стараясь не пялиться на него, как какая-нибудь глупая зеленая школьница.

— Какая ты красивая! — восхищенно выдохнул он, окидывая ее с головы до ног волнующим взглядом своих теплых глаз.

Сюзанна почувствовала слабость в коленках.

— Спасибо, — пробормотала она, не узнав собственный голос. — Ты… ты тоже замечательно выглядишь.

И без того темные бездонные глаза Нормана потемнели еще больше. Сюзанна почувствовала, что еще немного — и она растает.

— Готова? — спросил он. Еще как! — промелькнуло у нее в голове. На все, что тебе будет угодно! На все, что захочешь!

Она постаралась обуздать свою разгулявшуюся фантазию. Если так пойдет и дальше, то она просто кинется к нему на шею, не дожидаясь, когда он раскроет объятия. Да она, видно, окончательно свихнулась!

— Да, — наконец ответила она, попытавшись придать своему голосу некое подобие невозмутимости. — Сейчас, только надену плащ и возьму сумочку.

Норман забрал из ее рук плащ, чтобы помочь ей одеться. Это отнюдь не способствовало ее попытке оставаться невозмутимой, ибо прикосновение его сильных пальцев к ее шее и плечам огнем опалило кожу. Пробудившаяся ото сна чувственность буквально накрыла ее с головой, и она с наслаждением окунулась в нее. Если даже невинные, мимолетные прикосновения так действуют на нее, то, что будет, когда он ее поцелует?

— Что у нас на обед? — поинтересовалась Сюзанна, чтобы отвлечься от своих волнующих мыслей. И улыбнулась.

— Э… — Норман посторонился, давая ей закрыть входную дверь. — Знаю, что обещал тебе что-нибудь повкуснее, но я задержался на дежурстве и… в общем… — Он улыбнулся чуть виноватой улыбкой, против которой невозможно было устоять. — Надеюсь, ты не имеешь ничего против бифштекса с тушеной брокколи?

— Обожаю бифштекс с овощами, — заверила его Сюзанна.

— Слава богу, — выдохнул Норман с явным облегчением. — А то я уж было испугался, что ты вегетарианка.

— Потому что утром я не стала есть хот-дог?

— Ну да.

— Просто не хочу питаться фаст-фудом, вот и все. Это не слишком здоровая пища.

Норман просиял.

— Рад слышать, что ты ничего не имеешь против старого доброго бифштекса.

— Ничего, — заверила она его. — Просто стараюсь есть побольше овощей.

Они как раз шли по дорожке, ведущей на улицу, и Сюзанна с облегчением вздохнула, увидев, что он приехал за ней не на полицейской машине. У тротуара стоял темно-синий седан.

Норман нажал кнопку на пульте. Автомобиль приветливо мигнул фарами. Открыв для нее пассажирскую дверцу, он помог ей сесть в машину. Сюзанна вздохнула и положила голову на подголовник, чувствуя себя взволнованной предстоящим ужином в доме Нормана, и в то же время спокойной и приятно расслабленной. Внезапно ей пришло в голову, что именно оттого, что он с ней рядом, она испытывает это ощущение безопасности и защищенности.

Вот только пока не ясно, что именно дает ей это чувство защищенности: то, что она именно с этим мужчиной или же то, что он полицейский? Размышляя над этим, Сюзанна рассеянно пристегнула ремень и искоса бросила на Нормана короткий взгляд. Он перехватил этот взгляд. — Что такое? — Он вставил ключ в зажигание и пристально посмотрел на нее. Вопросительная полуулыбка приподняла уголки его красиво очерченных губ.

Неожиданно Сюзанну охватил порыв довериться этому человеку — мужчине и полицейскому, — поведать ему о своих неприятностях, своих страхах и переложить их на эти широкие, сильные плечи.

— Сюзанна? — Он продолжал испытующе смотреть на нее, видимо уловив в ее взгляде какие-то колебания и не зная, как их истолковать.

А она тем временем отчаянно пыталась решить, что же ей делать: довериться Норману или нет. В пользу первого говорила ее интуиция, подсказывавшая, что этот человек надежный и верный, к тому же профессионал. Но ведь у нее нет никаких серьезных доказательств, за исключением обрывка случайно услышанного разговора да своей опять же интуитивной уверенности. Если она расскажет ему о своих страхах, не сочтет ли он ее слабонервной истеричкой?

— Дорогая, тебя что-то беспокоит? — Ласковым жестом Норман накрыл ее ладонь, лежавшую на коленях, своей.

От этого легкого прикосновения по ее телу разлилось приятное тепло. В голосе его звучала такая искренняя заинтересованность, что она уже открыла было рот, чтобы обо всем ему рассказать, но в последнее мгновение сдержала себя.

— Нет, ничего, просто я… — Сюзанна сделала паузу, чтобы собрать в кучу разбегавшиеся мысли и ответить что-нибудь более или менее правдоподобное. Как бы ни было велико желание признаться, она решила, что все-таки не будет втягивать в это дело Нормана, чем, вполне возможно, рискует навлечь на него опасность. Лучше молчать, авось все как-нибудь прояснится без ее вмешательства.

— Я же вижу, что ты чем-то встревожена. — Норман прищурился. — У тебя такой напряженный вид, словно ты мучительно раздумываешь, правильно ли поступила, что села ко мне в машину. — Он слегка наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза. — Если ты боишься оставаться наедине со мной у меня дома…

— О нет, нет. Конечно же нет, — поспешила заверить его Сюзанна. На самом деле ей такое и в голову не приходило. — Дело вовсе не в этом. Просто я… — Она лихорадочно пыталась придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение, и вдруг одно слово, сказанное им чуть раньше, круто изменило направление ее мыслей.

— Ты назвал меня «дорогая».

На лице Нормана заиграла какая-то неуловимая, блуждающая улыбка.

— Да. Ты против?

— Нет, просто я не понимаю… почему?

Улыбка исчезла с его лица так же внезапно, как и появилась.

— Потому что ты на самом деле дорога мне, — сказал он, глядя на нее серьезным пронизывающим взглядом. — Мне очень хорошо с тобой, Сюзанна. А ты? Что думаешь ты?

— Я… мне тоже хорошо с тобой, Норман, — призналась она, и не подумав солгать. Но даже если бы она не призналась на словах, он все равно прочел бы это в ее глазах.

— Правда? — спросил он.

— Я бы не согласилась встретиться с тобой, если бы это было не так.

Норман придвинулся чуть ближе к ней и наклонился. Его теплое дыхание нежно овевало кожу, вызывая во всем ее теле трепет предвкушения, сопровождавшийся приятной истомой.

— Можно мне поцеловать тебя? — прошептал он прерывающимся голосом, приблизив к ней свое лицо.

Их жаждущие губы были теперь совсем близко друг от друга.

От этих слов у Сюзанны перехватило дыхание и все мысли разом вылетели из головы. Она попыталась ухватиться за остатки здравомыслия.

— Здесь… сейчас? — выдохнула она.

— Прямо здесь и прямо сейчас, — хрипло пробормотал он у самых ее губ. — Я больше не могу ждать… я должен попробовать…

Больше Сюзанна была не в силах ни говорить, ни даже думать. Она могла только чувствовать, ощущать, и эти ощущения поглотили ее целиком, не оставляя места ни для чего другого. Озноб возбуждения сотряс ее тело, во рту пересохло, губы загорелись, где-то в глубине ее существа словно сжалась какая-то невидимая пружина.

— Хорошо.

Норман чуть слышно вздохнул, и от этого вздоха сжатая пружина внутри нее распрямилась, подтолкнув ее к нему. Губы Сюзанны раскрылись и потянулись к его губам, словно притягиваемые некой силой, перед которой она не могла устоять.

Норман со стоном приник к ее дрожащим губам.

Соприкосновение было подобно шоку. Потрясению. Электрическому разряду. Сюзанна ощутила это каждой клеточкой своего существа. В ее жилах вспыхнул огонь. Такого она никогда не испытывала. В этот момент она впервые по-настоящему почувствовала свое тело, почувствовала все то, что с ним происходило: сердце бешено колотится в груди, на шее и за ушами стучит пульс, кровь с огромной скоростью несется по венам, тело покрылось испариной.

Да, такого с ней никогда не случалось. Трудно поверить, что это происходит с ней. Один поцелуй — и она уже готова на все.

С готовностью раскрыв губы, Сюзанна дала волю его ищущему языку, а ее руки скользнули по его плечам и нежно погладили затылок. Он оторвался от ее губ, поцеловал щеку, потом нежно коснулся губами уха, с удовольствием вдыхая аромат жасмина, исходивший от ее волос. Потом он снова жадно припал к ее губам, а она слабо постанывала, радостно отвечая на его ласки. Желание овладело всем ее существом.

Через несколько минут Норман постарался взять себя в руки и отодвинулся от нее. Он тяжело и прерывисто дышал, и она, прижимаясь щекой к его груди, слышала, как бешено бьется его сердце.

— Я не хочу тебя торопить. Не хочу, чтобы ты о чем-нибудь жалела.

Сюзанна внимательно посмотрела на него и поцеловала его в уголок рта. Теперь она знала, что никогда и на за что не откажется от ласк Нормана. Он уже полностью завладел ее душой.

Он улыбнулся.

— Ну что, поехали, удовлетворим хотя бы один вид голода? — И лукаво подмигнул ей.

Сюзанна покраснела от его намека на их обоюдную сексуальную жажду. О да, она жаждет его, но Норман прав: не стоит торопиться.

— Поехали, — улыбнулась она в ответ.