Не любить невозможно

6

Сюзанна ждала звонка, но все равно, когда телефон зазвонил, она подпрыгнула. Норман.

Наверняка он. Мобильный она отключила, поэтому он звонит на домашний.

Вспомнив его, такого красивого, такого соблазнительно-сексуального, Сюзанна почувствовала, как ее бросает в жар. Его руки, губы, голос, взгляд, улыбка — все это она помнила так отчетливо, будто он прямо сейчас стоял перед ней. Ноги сами понесли ее к тому месту в гостиной, где на стене висел телефон.

Она занималась уборкой — протирала пыль, осевшую на мебели, когда зазвонил телефон. Сделав несколько шагов, Сюзанна заставила себя остановиться. Что она делает?! Ведь она приняла решение!

До боли закусив губу, она замерла на месте. Телефон продолжал настойчиво звонить.

О боже.

Сюзанна уставилась на серебристый аппарат с переносной трубкой. Лампочка на его корпусе вспыхивала, когда раздавался очередной звонок, словно какой-то тревожный сигнал. Тревожный сигнал.

Да, она испытывала тревогу с самого утра после того, как черт ее дернул развернуть местную газету. А потом все время ждала этого звонка со страхом и надеждой.

Что же ей теперь делать? Как быть? Может, все-таки взять трубку и поговорить с ним? Но что она ему скажет? И если он стает настаивать на встрече, разве сможет она ему отказать?

Не сможет. То-то и оно. Но, черт побери, какая ирония судьбы! Ну почему она должна была влипнуть в эту историю именно сейчас, когда встретила замечательного человека, которого ей хочется видеть, с которым хочется общаться, которого хочется любить?! Получать удовольствие от его общества, слушать его забавные истории, делиться с ним своими планами, наслаждаться его смехом, объятиями, поцелуями…

Ах, Норман Чейни, ну почему ты встретился мне так не вовремя?! Почему?!

Ответа на этот вопрос у нее не было, а телефон все продолжал трезвонить. Неужели это мучение никогда не кончится?

Сюзанна стиснула в руке тряпку, подошла к журнальному столику и принялась вытирать его с таким остервенением, словно собиралась протереть й нем дыру.

Дура! Идиотка! — честила она себя на все корки. Это тебе наказание за то, что с утра пораньше решила полистать прессу. Ну как же, хотела быть в курсе событий, зануда несчастная! Лучше бы посмотрела какое-нибудь веселое шоу по телевизору или книжку почитала. Или сразу занялась уборкой. Нет, ей надо было сунуть свой любопытный нос в газету. И что же? Чуть ли не первое, что она там увидела, это заметка, от которой множество всяческих догадок и подозрений стали закрадываться ей в душу.

Телефон зазвонил еще раз. Она стиснула зубы, продолжая возить тряпкой по полированной стеклянной столешнице. Из ее горла вырвался тихий стон. Эти звонки били по барабанным перепонкам и вонзались, словно нож в сердце. И если вначале у нее еще были какие-то сомнения по поводу того, звонит это Норман или кто-то другой, то теперь она не сомневалась — это он. Кто еще мог быть так настойчив?

Против воли Сюзанна улыбнулась. Да, он настойчивый. А еще милый, обаятельный, сексуальный, мужественный, сильный, нежный.

Она сделала шаг в сторону телефона. Потом еще один. Занесла ногу для третьего, но остановилась и замерла.

Если бы не статья, которую она прочла в местной газете… Имя Нормана сразу бросилось ей в глаза, взгляд заметался по строчкам.

Телефон зазвонил еще один раз. Не выдержав, Сюзанна шагнула и занесла руку над трубкой, но звонка больше не последовало. Телефон наконец умолк.

Она медленно убрала руку и глубоко вздохнула, не зная, что испытывает в большей степени — облегчение или разочарование.

Почувствовав, что дрожит, Сюзанна постаралась взять себя в руки и сделала еще несколько глубоких, успокаивающих вдохов. Интересно, почему она как-то сразу почувствовала связь между этой заметкой о краже запчастей машины и тремя студентами-старшекурсниками, которых она подозревала в совершении чего-то противозаконного? У нее не было никаких веских причин для подозрений, кроме собственных догадок, и все же… В глубине души она чувствовала — нет, знала: связь между этим происшествием и тремя студентами существует.

Телефон теперь молчал.

Норман.

Внезапно Сюзанну охватило острое желание услышать его голос, и это желание вытесняло все ее сомнения и страхи. Быть может, все это беспочвенные страхи? — спрашивала она себя и не находила ответа. Но ведь на самом деле ей ничего не известно. Может, она делает из мухи слона, выдумывает опасность там, где ее нет?

Может, плюнуть на все и позвонить ему самой? Она уже дошла до такого состояния, что готова забыть про все свои страхи и опасения — вполне возможно, надуманные — и ринуться к телефону. Сюзанна чувствовала, что ей просто необходимо услышать его голос — этот низкий, бархатный, обволакивающий голос. Она непременно примет его приглашение пообедать, или сходить в кино, или погулять, или что там еще он ей предложит. К черту все! Она жаждет видеть Нормана, сгорает от желания прикасаться к нему, ощущать на себе его горячие взгляды, прикосновения его рук и губ, чувствовать себя единственной и желанной, быть наполненной им до краев, вдыхать его неповторимый запах. Пусть они знакомы всего третий день, но это не имеет никакого значения. Не важно, сколько она знает его — всю жизнь или два дня, — все равно она чувствовала бы то же самое. Сердце подсказывало ей: это ее мужчина. И она желает его так, как никого и никогда еще не желала.

Сюзанна наклонилась и взяла из кресла свой мобильный, который бросила туда утром, отключив. Сейчас она нажала на кнопку, возвращая телефон к жизни, набрала код…

Но что, если все-таки интуиция не подводит ее и догадки насчет непосредственной связи трех студентов с кражей верны? Эта мысль остановила ее руку, уже собравшуюся набрать номер Нормана. Что, если ее подозрения и опасения имеют под собой основание? Судя по тому, что сказано в заметке, кража произошла рано утром в тот день, когда она наткнулась на углу на Энтони и его приятелей. В памяти тут же всплыли слова, произнесенные спокойно, но угрожающе: «Молчание — золото, мисс Стейнбек».

Может, это всего лишь случайное совпадение? Как бы ей хотелось в это верить, да только не верилось. Нет, она знала, что не ошибается, что чутье ее не подводит — троица совершила эту кражу. Во всяком случае, напрямую в этом замешана.

Вдруг ей в голову пришла мысль, от которой она похолодела. А что, если в городе действует целая банда, промышляющая кражей автомобильных запчастей, и три старшекурсника члены этой преступной группировки? И если она у них под подозрением, следовательно, ей ни за что нельзя появляться на людях в обществе полицейского. Бандиты могут счесть это прямой угрозой для себя и черт знает что сделать с ними обоими.

Нет, она не может подвергнуть Нормана такой опасности. Остается держать язык за зубами и сторониться человека, который за эти два дня стал ей так дорог.

Сюзанна всхлипнула и, уронив телефон, обессилено опустилась в кресло.

Всю первую половину дня она с удвоенным усердием драила квартиру, которая не подвергалась такой тщательной уборке за весь период своего существования. Она даже вымыла окна, хотя в общем-то не собиралась этого делать. Но ей нужно было чем-то занять свои руки, чтобы они не тянулись к телефону. И мысли, чтобы не думалось о Нормане. С руками уловка удавалась, чего нельзя было сказать о мыслях.

Мысли ее то и дело возвращались к нему, к их отношениям. Трудно было поверить, что они с Норманом знакомы всего лишь два дня. Не раз и не два ловила она себя на ощущении, будто знает его всю жизнь. Им было хорошо вместе, очень хорошо, и дело даже не в физическом влечении, хотя оно, безусловно, играло главную роль. Дело было в том, что они близки друг другу по духу, что у них много общего, на многие вещи в жизни они смотрят одинаково. Сюзанне хотелось быть с ним, быть долго, постоянно, она знала, что ей никогда не наскучит его общество. Присутствие Нормана Чейни бодрило, волновало и возбуждало ее одновременно.

Заметив оставшееся пятнышко на стекле окна, Сюзанна стерла его чуть влажной салфеткой, сожалея при этом, что нельзя вот так же легко, как с этим пятнышком, разделаться с ее проблемой, навалившейся на нее так некстати. Что бы она ни испытывала к Норману, как бы ее ни влекло к нему, ни в коем случае нельзя забывать, что он полицейский, а следовательно, представляет реальную угрозу для Энтони и иже с ним.

Все утро она мысленно перебирала все кусочки мозаики, пытаясь сложить единую картину, разобраться в своих ощущениях и подозрениях и сопоставить их с известными ей фактами.

Вначале она пыталась уверить себя, что Энтони Дуглас и его приятели просто не могут быть замешаны ни в чем противозаконном, потому что им это попросту ни к чему. Они происходят из материально обеспеченных семей, они хорошие студенты и подают надежды как будущие специалисты. Во всяком случае, это касается Энтони. Насколько она уже успела узнать, у него блестящие перспективы на выбранной им стезе. Так какой же смысл все это разрушать своей глупостью? С точки зрения Сюзанны, никакого. Глупо и бессмысленно.

Но, возможно, она просто чего-то не знает? Быть может, что-то ускользает от нее?

Она попробовала подойти к ситуации с другой стороны — со своей. Да, она слышала обрывки разговора, который, следует признать, звучал весьма подозрительно, но доказательством вины служить никоим образом не может. Да она, наверное, и не придала бы ему большого значения, если бы Энтони не посоветовал ей держать рот на замке. Именно его слова, сказанные угрожающим тоном, и злой взгляд чуть прищуренных глаз убедили Сюзанну в том, что дело серьезное и что угроза Энтони Дугласа не пустой звук. От него можно ожидать чего угодно.

Ну и что в конечном счете она имеет? А то, что ей случайно стало известно то, чего никто не должен был знать, и что, вполне возможно, ее жизни угрожает опасность.

Какие еще у нее есть варианты помимо того, чтобы молчать? Конечно, она может рассказать о своих подозрениях в полиции, или сказать об этом декану, или в крайнем случае посоветоваться с заведующим кафедрой. Но о чем? Об обрывках фраз, которые показались ей подозрительными? Об угрозе Энтони? Но ведь у нее нет никаких доказательств, ни единой улики, а без этого ее могут счесть просто чересчур нервной и мнительной особой. Тем более что она работает здесь без году неделя, ее здесь плохо знают, да и сама она пока еще не сошлась близко ни с кем из коллег. В то время как Энтони и два его друга, напротив, на очень хорошем счету, они из уважаемых семей и все такое прочее.

Короче, все упирается в доказательства, а их у нее нет. Следовательно, она вынуждена молчать о том, что ей известно, о своих подозрениях. И должна перестать встречаться с Норманом, во всяком случае на людях, ведь в противном случае она подвергнет опасности не только себя, но и его.

Норман ничего не знает о ее подозрениях, а значит, особенно уязвим для того, кто затаился, чтобы нанести удар. Возможно, она преувеличивает опасность, но что, если нет?

Внезапно рука Сюзанны, расправляющая оконную штору, замерла. А что, если они уже видели их вместе и пришли к выводу, что Норман представляет для них угрозу? Что, если на него где-нибудь нападут? Она не сомневалась, что Энтони Дуглас на это способен. Двое других, возможно, и нет, а вот он наверняка. Он не задумываясь примет любые меры, чтобы не допустить разоблачения.

От этой мысли ее бросило в дрожь, тяжесть камнем осела на сердце. Нет, она не может, не имеет права подвергать Нормана нешуточной опасности. Каким бы сильным и мужественным ни был Норман, он, как и любой другой, может попасть в ситуацию, где окажется уязвимым.

Нет, она не должна допустить подобное. Как только Норман в следующий раз позвонит ей, она решительно заявит ему, что больше не будет с ним встречаться ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо вообще. Ему никогда не узнать, насколько ей будет это тяжело, но ведь это для его же блага.

Сюзанна решительно взяла в руки мобильный и включила его. Не успела она его положить обратно, как телефон зазвонил, заставив ее вздрогнуть от неожиданности. На дисплее высветился номер Нормана. Ее сердце вначале ухнуло в пятки, затем подскочило к горлу и забилось там часто-часто. Сделав глубокий вдох, она ответила.

— Да, Норман.

— Сюзанна, девочка, куда ты запропастилась?! Почему твой телефон не отвечал? Я все утро пытался дозвониться. Решил: если сейчас снова не ответишь, поеду к тебе домой.

— Я… э-э… — замялась она, — вчера вечером выключила мобильный, а сегодня просто забыла включить, — .солгала она.

— Но ты не отвечала и по домашнему.

— Наверное, как раз ходила в магазин.

— Уф, слава богу, а то я прямо весь извелся. Я очень рад снова слышать твой голос, дорогая Сюзанна. — В его тоне послышались теплые, обволакивающие нотки, против которых невозможно было устоять.

— Правда? — выдавила она.

Я тоже очень рада тебя слышать! — хотелось крикнуть ей.

— Ты же знаешь, что да. А ты?

— Я… тоже, — не могла не признаться она.

— Замечательно. Значит, я могу надеяться, что ты подаришь мне сегодняшний вечер? То есть… если, конечно, у тебя нет каких-то неотложных дел.

Она молчала. Она знала, что должна сказать решительное «нет» и покончить с этим раз и навсегда, но у нее не хватило сил сделать это. Нет, она слишком слаба, чтобы вот так взять и отказаться от мужчины, который ей невероятно, безумно нравится. Слишком слаба…

— Сюзанна?

— Да?

— Почему ты молчишь? Прошу тебя, скажи… Ты ведь проведешь сегодняшний вечер со мной, да?

— Да, — прошептала она. Вот вам и решительное «нет». Она услышала в трубке облегченный вздох, но, может, ей просто показалось?

— Спасибо. Уверяю тебя, ты не пожалеешь.

О проведенном с ним времени — никогда, но вот о нарушенном собственном решении — вполне вероятно.

— Чем мы займемся? — спросила она и тут же поняла, что это прозвучало несколько двусмысленно. К чести Нормана, если он и заметил, то не стал заострять на этом внимания.

— Ты не против, если я свожу тебя в Луисвилл — это в соседнем округе, около пятидесяти миль на юго-запад. Там неплохой музыкальный театр. Сегодня дают «Розу и флейту».

Когда Сюзанна услышала о поездке в Луисвилл, у нее отлегло от сердца и она повеселела. Они уедут из Бедсворда, а значит, едва ли попадутся на глаза кому-то из той троицы.

— Нет конечно, это будет просто чудесно! — воскликнула Сюзанна с нескрываемым воодушевлением. Как ты узнал, что я люблю мюзиклы?

— Гм… догадался. Кстати, ты когда-нибудь раньше уже видела «Розу и флейту»? — спросил он.

— Нет, но давно хотела посмотреть. Ты угадал мое желание. Ты просто волшебник! — не сдержала радости Сюзанна. Радость смешивалась с облегчением — она сможет провести целый вечер с Норманом, при этом ничего не опасаясь. Она была так счастлива, что сама готова была петь и плясать от радости.

— А ты уверен, что будут билеты?

— Они уже есть. Я заказал по телефону. Правда, на галерке, но мы сможем взять театральный бинокль.

— Отлично. — У Сюзанны голова шла кругом от этого неожиданного подарка судьбы. Может, им с Норманом и придется в конце концов расстаться, но сейчас она отказывалась думать об этом. Ее ждет удовольствие провести еще один вечер с ним, и она целиком посвятит себя этому. — Во сколько мы встречаемся, Норман?

— Думаю, часов в пять. Начало спектакля в семь тридцать, дорога займет около часа, и я хочу сводить тебя в ресторан до театра. Я знаю там один вполне приличный неподалеку. Как тебе такой план?

— Замечательно, — согласилась Сюзанна. Ей было все равно, что делать и где, лишь бы быть с ним. — Значит, к пяти я буду готова. — Она даже не пыталась скрыть охватившее ее нетерпение. — Жду не дождусь, когда увижу мюзикл. — На самом деле она не могла дождаться, когда увидит Нормана, но ему об этом знать необязательно. Достаточно того, что она и так словно пластилин в его руках.

Когда они закончили разговор, часы показывали начало четвертого. Не так-то много времени, чтобы как следует подготовиться к предстоящему свиданию, так что стоило поспешить. Она заметалась по квартире, не зная, с чего начать, потом бросилась в ванную. Первым делом надо принять душ, вымыть голову и сделать маникюр. Потом решить, что надеть.

И в самом деле — что? — думала Сюзанна, пока принимала душ, мысленно перебирая свой гардероб. В конце концов ее выбор пал на небесно-голубой шелковый костюм, состоявший из облегавшего топа с короткими рукавами и юбки годе модной длины — чуть выше колен. Этот ансамбль она приобрела совсем недавно и надевала только один раз. В нем она выглядела женственно и элегантно. Норману должно понравиться.

Уверенными, привычными движениями Сюзанна подколола волосы на затылке, оставив одну длинную прядь спереди, придававшую ей загадочный и сексуальный вид. Что ж, решила она, глядя на себя в зеркало, совсем неплохо.

В качестве украшений она надела серебряный комплект с аквамаринами, состоявший из серег, колье и браслета.

От волнения перед предстоящей встречей на скулах у нее заиграл прелестный нежный румянец, поэтому она лишь немного подкрасила глаза и губы. Ну вот, теперь она окончательно готова.

Едва она успела сложить в сумочку все необходимые дамские штучки, как раздался звонок в дверь.

Норман. Сердце Сюзанны ёкнуло.

Распахнув дверь, она буквально приросла к месту. Если вчера он выглядел потрясающе в джинсах и рубашке, то сегодня, облаченный в песочного цвета расстегнутый плащ, под которым виднелся костюм цвета кофе с молоком, белая рубашка и золотистый галстук, Норман Чейни был просто сногсшибательно красив. Он словно сошел со страниц какого-нибудь модного журнала. Или ролика, рекламирующего дорогой мужской парфюм для преуспевающих мужчин. Сюзанна почувствовала, что у нее подгибаются ноги.

Его чисто вымытые чуть волнистые, светло-русые медового оттенка волосы были аккуратно зачесаны назад, но одна непокорная прядь все же упала на лоб, и Сюзанна ощутила приятное покалывание в кончиках пальцев от желания протянуть руку и прикоснуться к ней. Золотисто-карие глаза искрились радостью, а на губах играла искренняя неотразимая улыбка.

— Привет, — сказал он своим бархатным, обволакивающим голосом с хрипловатыми нотками. В его взгляде светилось откровенное, неподдельное восхищение.

— Привет, — ответила она, не в силах оторвать от него глаз. Ей приходилось следить за своим дыханием, чтобы оно не сбилось.

— Ты просто загляденье! — воскликнул он, буквально пожирая ее взглядом, и его темные глаза стали еще темнее от прилива чувств.

— Спасибо, — пролепетала Сюзанна, обнаружив, что язык плохо слушается ее. Она почувствовала, что вся пылает под жарким взглядом Нормана. — Ты тоже… очень красивый.

В его глазах вспыхнули веселые искорки.

— Ты в самом деле так думаешь?

— О да… да, — выдохнула она, с восхищением оглядывая его. — И очень мужественный.

Смешинки пропали из его глаз, и они вспыхнули жарким пламенем страсти, от которой тепло поднялось откуда-то из самых глубин ее существа и растеклось по всем потаенным уголкам тела.

— Осторожнее, детка, — предупредил он ее осипшим голосом. — Если ты будешь продолжать так смотреть на меня, то мы никуда не поедем. Перспектива остаться у вас, леди, и слушать музыку нашей любви кажется мне гораздо предпочтительнее.

От этих слов Сюзанну бросило в жар. Нервно сглотнув, она поспешно опустила глаза и прижала ладони к щекам. О господи, она ведет себя не как взрослая двадцатишестилетняя женщина, а как какая-то зеленая школьница!

Видя ее смущение, Норман мягко усмехнулся, в глазах его вновь зажглись лукавые искорки.

— Ну, что ты решила? — поддразнил он ее. — Мы едем или остаемся?

Сюзанна немного оправилась от смущения и бросила на него преувеличенно возмущенный взгляд.

— Разумеется, едем. — Теперь она уже достаточно пришла в себя, чтобы вступить в игру. — Я не позволю тебе нарушить обещание сводить меня на мюзикл, посмотреть который я давно мечтала. К тому же, если помнишь, ты обещал меня еще и покормить, и я специально ничего не ела, поэтому ужасно проголодалась. Надеюсь, ты не собираешься заморить меня голодом?

Он шутливым жестом прижал руку к сердцу.

— Ни за что!

Сюзанна не выдержала и рассмеялась. В который раз ей пришло в голову, что ей ужасно хорошо с ним. Он ее волнует, возбуждает, смешит, забавляет, смущает, вгоняет в краску, поддразнивает, и все это ей безумно нравится.

Смеясь, он отвесил ей галантный поклон.

— Карета подана, миледи. Вы готовы?

— Да, только оденусь и возьму сумочку.

Она метнулась в гостиную за сумкой, а когда вернулась, Норман уже держал наготове плащ, чтобы помочь ей одеться. Когда она просунула руки в рукава, его ладони задержались на ее плечах чуть дольше необходимого, и от этого прикосновения, даже через несколько слоев ткани, она вновь ощутила трепет приятного возбуждения и предвкушения.

— Ну вот, теперь мы можем ехать, — бодро возвестила она, торопясь скрыть охватившее ее волнение.

Норман ничего не сказал, но по его искрящимся глазам было видно, что ее уловка не слишком удалась. Он прекрасно понимал, какие чувства обуревают ее. Чувства, сходные с его собственными.

Даже после того, как они сели в машину, возбуждение все не отпускало их, и от этого воздух вокруг них сгустился настолько, что, казалось, его можно резать ножом. Сюзанна потянула ремень безопасности и попыталась застегнуть его, но руки плохо слушались ее и она никак не могла попасть в гнездо. Уже ставший привычным трепет охватил ее, когда теплые пальцы Нормана, мягко отстранив ее руку, застегнули ремень.

— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, — пробормотал он, заглянув в ее расширившиеся глаза. От его мимолетного, легкого прикосновения внутри нее словно взорвался огненный шар. — Потому что я чувствую то же самое.

— Это какое-то безумие, — прошептала она, не в силах оторвать от него взгляд.

— Если это так, то мне нравится быть безумным. А тебе? — пробормотал он у самых ее губ.

— Мне… тоже, — выдохнула Сюзанна за мгновение до того, как его рот накрыл ее дрожащие губы. Вначале прикосновение было легким как пух, потом сделалось более настойчивым, будоражащим — и вот уже горячий язык властно раздвинул ей губы и проник в глубины рта. Она едва не потеряла сознание, но Норман внезапно прервал поцелуй; его грудь тяжело вздымалась.

Сюзанна испытала укол разочарования. Все ее существо желало, требовало большего.

— Если мы сию минуту не уедем, то уже не уедем никогда, — прохрипел он.

Его слова привели ее в чувство. Да что же это с ней, в самом деле?! Неужели она и вправду теряет всякий разум в присутствии этого мужчины?!

— Да, — с трудом выдавила она пересохшим ртом. — Едем.

Ей показалось или в его глазах промелькнуло разочарование?

Норман криво усмехнулся.

— Я уже начинаю думать, что какие-то неведомые силы нынче осенью распылили в воздухе любовный эликсир. Иначе как объяснить, что я буквально с первой минуты нашей встречи так хочу тебя? И с каждым часом, с каждой минутой все сильнее.

— Норман, пожалуйста… — взмолилась она.

Он шутливо вскинул руки.

— Все-все, едем. С этой минуты буду паинькой. — Он завел мотор. — Я помню, что ты проголодалась. Я тоже.

Интересно, какого рода голод он имел в виду? — с улыбкой подумала Сюзанна, в изнеможении положив голову на подголовник. У нее все еще немного кружилась голова от поцелуя.

Всю дорогу до Луисвилла Норман развлекал Сюзанну легким разговором, и, когда они подъехали к платной стоянке, чувственное напряжение между ними немного спало — они беззаботно шутили и смеялись.

Ресторан, куда Норман привел ее пообедать, назывался «Лев и корона» и был стилизован под английский паб, в котором царили гостеприимство и радушие. Зал был небольшим, но очень уютным; его освещали настенные бра, выполненные в виде старинных масляных ламп.

Хозяин заведения — полный, круглолицый, розовощекий ирландец — проводил их в уединенную кабинку у окна, из которого открывался прекрасный вид на площадь с подсвечивавшимся фонтаном. Вид замечательный, подумала Сюзанна, любуясь разноцветными брызгами, но не замечательнее, чем ее спутник. Ее взгляд то и дело возвращался к нему, притягиваемый как магнитом.

Едва они устроились за столиком, к ним поспешил официант. Норман заказал бутылку белого вина.

— Быть может, закажем меню дня? — предложил Норман.

Сюзанна была не против. Хотя она основательно проголодалась, ей было все равно, что есть и что ее окружает. Она не обращала внимания на других посетителей ресторана, не думала о том, как ее оценивают другие. Взгляд Нормана говорил ей, что она привлекательна и желанна, и ей этого было достаточно. Она и сама сознавала, что привлекательна, но только для одного — для Нормана — и наслаждалась присутствием этого мужчины. И вообще этим вечером она чувствовала какое-то легкомыслие, какую-то бесшабашность и уверенность, что все так или иначе образуется. Что все возможно, стоит лишь захотеть…

Обед был прекрасным и прошел под непринужденную беседу и шутки, правда шутил в основном Норман, а она только улыбалась и иногда смеялась, чувствуя, как по всему телу разливается приятное, томное тепло — не столько от выпитого вина, сколько от присутствия Нормана. Он тоже почти не сводил с нее мерцающих глаз и иногда протягивал руку, касаясь ладонью ее руки, лежавшей на краю стола. От этих нежных прикосновений Сюзанна буквально таяла.

Смакуя восхитительный винный букет, они совсем позабыли о времени и едва не опоздали на спектакль.

Мюзикл оправдал ожидания Сюзанны, и она получила огромное удовольствие, наслаждаясь атмосферой остроумного веселья, которая пронизывала весь спектакль, и чудесной музыкой. А Норман испытывал наслаждение, гладя на счастливое лицо Сюзанны.

Они покидали театр в прекрасном настроении, напевая запомнившиеся мелодии.

Однако напряжение, в котором пребывала Сюзанна всю первую половину дня, мучительно размышляя о своей неразрешимой дилемме, физическая усталость, вызванная чрезмерными усилиями, которые она прилагала, делая уборку, не замедлили сказаться, и, как только они сели в машину, она почувствовала охватившую ее сонливость, с которой просто невозможно было бороться. Сюзанна положила голову на подголовник и тут же погрузилась в сладкую дрему. Она не совсем спала, но и не бодрствовала. Казалось, она покачивается на невесомом облаке забытья, волшебном и безопасном. Безопасном потому, что рядом с ней Норман. Ее Норман. Сюзанна улыбнулась сквозь сон. Как замечательно это звучит.

Когда они приехали в Бедсворд и подкатили к дому Сюзанны, Норман помог ей выйти из машины и довел до дверей квартиры. Вытащив из сумочки ключ, она повернулась к нему.

— Огромное тебе спасибо, Норман. Это был чудесный вечер. Я уже давно так хорошо не проводила время.

— Это тебе спасибо, милая Сюзанна. Для меня этот вечер тоже был чудесным, но только потому, что ты была со мной.

Повернув ключ в замке, Сюзанна распахнула дверь и замерла на пороге. Выражение потемневших глаз Нормана заставило ее застыть на месте. Он шагнул к ней, и они оказались совсем близко друг от друга.

— Я хочу завершить этот восхитительный вечер поцелуем, — хрипло пробормотал он. — Ты позволишь?

— Да, — выдохнула она, понимая, что если сейчас позволит Норману поцеловать себя, то на этом не закончится. Они пойдут дальше, до конца. Разумно ли это? Нет, твердил разум, это безумие. Хочет ли она этого? О да! — кричало сердце. Она послушалась голоса сердца: она проведет эту ночь с Норманом и будь что будет. — Только не здесь, не на крыльце. — Она взяла его за руку и сжала пальцы. — Входи, Норман.