Не твои наследники (СИ)

Глава 27. Предсвадебная лихорадка

Маша

— Машка! — радостно восклицает подруга, выскакивая из такси и бросаясь мне на шею. — Я так рада, что ты меня набрала и вытащила из дома. Я бы там со скуки померла. Привет, родная, — целуемся в щёки. — Как ты? Как там мой крёстный? — отстранившись, Милана взволнованно заглядывает в мои глаза. — Была сегодня у папы?

— Была, конечно, — судорожно вздыхаю. — Там всё без изменений. Я начинаю опускать руки. Шестой день пошёл, и никакого сдвига не происходит, — говорю и чувствую, как в горле расширяется ком. Приходится набрать полные лёгкие воздуха, чтобы задержать слёзы. — Он продолжает пребывать в вегетативном состоянии. Его кормят через зонд. Я больше не могу на это смотреть. Неужели ничего не изменится, Мил?

Моей выдержки хватает ровно на пару секунд, затем слёзы прорывают плотину, скатываются по щекам и тут же превращаются в ледяные дорожки.

На улице холодно. Мороз пощипывает кожу. Мы с подругой стоим напротив офиса Руслана. Сегодня я работала здесь. В его кабинете. Мы дважды перекинулись парой слов. На больше у него не было времени.

— Изменится, Маша, — заверяет подруга. Она у нас оптимист по жизни. Видимо, такой родилась. Я же по большей части реалист. Привыкла объективно оценивать происходящие события без лишней фантазии.

— Я в него верю, — продолжает Мила. — Дядя Витя выкарабкается, ещё и внуков дождётся от вас. Кстати, как там дела у твоего будущего мужа? Что там со взрывом на стройке? Несчастный случай или подстава? Андрей как-то рассказывал, что его знакомый обанкротился из-за внедрённого в фирму рейдера. Сейчас такое практикуется сплошь и рядом.

— Я не знаю, Милан. Он улетел в командировку в Германию. Мы больше не разговаривали на эту тему. Он постоянно занят. Звонит пожелать доброго утра и спокойной ночи. На меня столько дел навалилось. Ума не приложу, за что браться в первую очередь. Поможешь мне с платьем? Хотя бы подскажешь, в каком я буду выглядеть достойно рядом с приглашённой столичной элитой. Как подумаю об этом, так сразу в дрожь бросает. Не люблю я такие мероприятия. И свадьбы этой сейчас не хочу. Так некстати…

— Так отсрочьте, — предлагает Милана.

— Не выйдет, — отвечаю, замечая подъехавшую к парадному входу в офис машину Руслана с водителем. Дан временно пристроил ко мне Олега, чтобы тот заботился о моей безопасности. — Придётся как-то пережить эту свадьбу. Мил, ты сегодня никуда не торопишься? — интересуюсь, глядя на часы. У нас ещё куча времени, чтобы заскочить в свадебный салон перед ужином.

— Тачка за тобой приехала?

— Да. Мой водитель и по совместительству надзиратель, — улыбаюсь и следом расстроенно хмурюсь. — Шаг влево, шаг вправо… сама понимаешь. Руслан приказал не спускать с меня глаз.

— Ну и чего ты паришься? Мужик о тебе заботится. Девочка ты у нас красивая, видная. Вдруг ещё кому-то приглянешься, — хихикает Мила, толкая меня в бок. — Поехали. Я тебе покажу один бутик. Я там недавно для себя одно платье приглядела. Хочу примерить. Заодно и тебе выберем.

— Вы с Андреем назначили дату свадьбы? — интересуюсь, ныряя за Милой в салон внедорожника.

Мы садимся на заднее сидение. Подруга здоровается с Олегом, коротко обьясняет куда нам нужно попасть. Машина мягко трогает с места. Мы продолжаем разговор.

— С датой ещё не определились. Но планируем свадьбу в марте. Не хочу, чтобы «арбузик» был слишком большим и заметным.

Подруга опускает ладонь на живот, нежно поглаживает и следом сгибается, морщится, словно от внезапного приступа боли. Пугаюсь. После частых выкидышей мысли в голову плохие лезут. Стараюсь задвинуть их обратно и не озвучивать при ней.

— Ты чего? — накрываю ладонью её кисть. — Болит что-то? Мил? Может к врачу поедем?

— Сейчас… сейчас пройдёт, — задержав дыхание, Милана замирает на несколько секунд. Затем сцеживает из лёгких воздух и будто бы расслабляется. — Со вчерашнего дня поясницу немного ломит и низ живота тянет. Думаю, это после продолжительного секса. Говорят, при беременности оргазмы влияют на тонус матки. Уже отпустило. Всё хорошо.

— Может, стоит поберечься? Или Андрей не может без секса?

— Мой гинеколог придерживается другой точки зрения: оргазм полезен будущему ребенку. Поскольку, во время оргазма происходит сокращение стенок матки, а это приводит к усилению кровотока, также усиливается циркуляция крови в плаценте. Говорит: «Трахайтесь на здоровье», — подшучивает Милана.

Заметив на её лице улыбку, расслабляюсь вслед за ней.

— Я так рада за тебя, Миланка. Ты уже сказала ему о беременности? Обрадовала папочку? Как он воспринял чудесную новость?

— Спросил, уверена ли я в том, что хочу рожать ребёнка в данное время, — сокрушенно вздыхает.

— И это называется, обрадовался? — удивляюсь очередной шокирующей новости. — А когда тебе рожать? В сорок, что ли? Господи, почему у мужчин всё настолько запущено? Им кажется, что время не властно над женским организмом. Как они ещё не вспомнили об отложенном материнстве? Жесть.

— Да мы, вообще-то, не планировали. Так вышло. Я пропустила пару таблеток. Решила, что пронесёт. Так что Андрей, скажем прямо, не слишком в восторге. Но на аборте не настаивал. Уже хорошо. Думаю, абортов с меня достаточно. Я давно созрела для создания семьи. Ребёночка родить нам хочу, — подруга мечтательно улыбается, а я, будто в очередной раз в обрыв срываюсь. На самое дно. Душа наполняется тоской. Думаю о нас с Русланом, о предстоящем браке, о моём, о женском — и сердце кровью начинает обливаться. Что будет с нами, если я не смогу выносить очередную беременность? Ведь когда-нибудь он, наверное, захочет потомство.

По моей спине проносится мороз, стоит мне подумать о другой женщине, которая сможет меня заменить…

— Ой, Машуль, прости, прости, пожалуйста. Я не подумала о твоей проблеме, — заметив перемены в моём настроении, Мила спешит извиниться. — Не хотела тебя расстраивать. Вовремя не сообразила…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Всё хорошо, Милана, — прерываю её, натягивая на лицо полуулыбку. — Я сейчас об этом не думаю. Честно. За папу волнуюсь. Вот и всё.

У Миланы губа не дура. Бутик шикарный. С баснословно дорогими платьями из Испании, Франции, Италии… В таких нарядах можно ослепить любого мужчину с безупречным чувством вкуса. И любую придирчивую даму, знающую толк в моде.

Выбираю несколько платьев по своему усмотрению. Хочется быть красивой в первую очередь для Руслана, находиться в центре его внимания, но при этом не выглядеть пошлой и легкодоступной девицей в слишком откровенном наряде. Пусть даже эти платья относятся к последнему писку моды. Мне всё равно. Он должен запомнить меня чистой, нежной, скромной, но в тоже время сексуальной, желанной и сохранить этот образ в своей памяти не на год и не два…

— Маш, как тебе моё платье? Нравится?

Милана подходит вместе со мной к огромному на всю стену зеркалу. Кружится. Я оцениваю сразу оба наряда. Её и своё. Моё платье мне не подходит. А на ней подвенечное сидит красиво. Мне кажется, на подруге и мешок из-под картошки смотрелся бы отлично.

— Если тебе в нём комфортно, то да. Твоё платье мне нравится, — одобряю её выбор. — А моё колется под мышками и на груди. Я в нём точно за вечер сойду с ума. Пожалуй, примерю другое.

— Окей. Переодевайся, я сейчас к тебе вернусь. Выберу бельё и халатики для нас обеих.

Мила уходит. Я снимаю второе, так и не надев до конца. Слишком тяжёлое из-за многослойной юбки и шлейфа, а мне хочется лёгкости. Хочется порхать бабочкой. Не от радости, конечно же. Просто носить на себе десять килограммов кристаллов, шелка и кружева — то ещё испытание.

Останавливаюсь на третьем варианте с ажурным кружевным декольте и полупышной юбкой в пол. Наряд не сковывает движения. То, что нужно. И выгляжу в нём сказочной принцессой. Жаль, что у моей сказочной истории хэппи-энд переносится на неопределённый срок…

— Я возьму это, — говорю девушке консультанту, повторно оценивая себя в зеркале.

Попутно замечаю в отражении, как мой водитель ставит на журнальный столик чашку из-под кофе, смотрит на часы, затем встаёт с диванчика и направляется в уборную. Выдыхаю, почувствовав немного свободы. Не могу находиться под пристальным взглядом охраны. Раздражает. А иногда даже бесит. Милана передвигается по городу сама. В отличие от меня ей никто не указывает, что можно, а чего нельзя.

— Вы в нём очень гармонично и нежно смотритесь, — подытоживает продавец.

— Это платье определённо мне нравится, — соглашаюсь я с ней. — То, что нужно.

— Хотите посмотреть ювелирные украшения к нему?

— Только серьги, пожалуйста.

— Хорошо. Я сейчас принесу.

Оглядываюсь ей вслед и охаю от неожиданности, натыкаясь на грудь Петра.

Господи, как он здесь оказался? Как вообще сюда попал?

— Молчи, Машуль, — им трясёт. Смотрит на меня одичало. Пугает. На скуле свежий затянувшийся шрам. Щёки впалые. Одет с иголочки, как и всегда. — Давай поговорим. Прошу. Дай мне минуту, пока твой цербер не засёк.

— Ты рехнулся? — округляю глаза. Дыхание сбивается. Сердце от предчувствия беды начинает частить. — Что ты здесь делаешь? Петя, пожалуйста, уходи, пока тебя не заметили рядом со мной.

Поняв, что к разговору я не расположена, мой бывший муж резко хватает меня за талию, затыкая рот ладонью, утаскивает в ближайшую примерочную.

Подбирая подол платья, приходится пятиться под его напором. Через секунду мы оказываемся в тесном пространстве. Неаккуратно прижав меня к стенке, буквально вдавив в неё, Пётр задёргивает плотную штору и вперяет в меня дикий взгляд.

— Уберу ладонь, если пообещаешь выслушать тихо. Окей?

Молчу, всё ещё не веря происходящему. Соображаю заторможено. Последняя наша встреча и расставание до сих пор вызывают ужас и отвращение. В крови происходит выброс адреналина.

— Маша… — произносит сдержанной интонацией. В голосе звучат нотки мольбы. — Пожалуйста, выслушай меня. Без крика. Я не причиню тебе вреда. Только поговорим. Ладно?

Соглашаюсь лишь потому, что трудно дышать. Когда Пётр убирает руку с моего рта, делаю жадный вдох.

— Что тебе от меня нужно? Твоя мать уже высказалась за вас двоих. Прокляла меня на десять жизней вперёд.

Всхлипываю, когда Петя убирает с моего лица прядку волос. В глаза преданно заглядывая.

— Она сумасшедшая, — хрипит сдавленно. — Я с ней не разговариваю с тех пор, как мы с тобой расстались. Если бы я только знал, что твои выкидыши её рук дело, я бы от неё раньше отрёкся.

— О чём ты? — шокировано бегаю по его лицу глазами. — Что ты такое говоришь? Что у тебя с лицом? Рубец на всю скулу.

— Охраннички твоего женишка постарались, — отпускает нервный смешок. — Выбили для тебя развод. После этой встречи они меня точно убьют. Мне запрещено с тобой контактировать.

Дрожащими пальцами провожу по шраму и сердце в груди разрывается. Не от того, что испытываю жалость к бывшему мужу. От того, что Руслан к этому причастен. Ещё раз убеждаюсь в его жестокости.

— Машка, родная, я не могу без тебя. Подохну, слышишь? — обхватывая ладонями мою голову, Пётр смыкает наши лбы. В глаза смотрит. Душу выворачивает. — Тот секс… то был не я. Не я! То есть… я не отдавал отчёта. Я не понимаю, как так вышло. Та девица… Она мне что-то подсыпала. Иначе бы я не смог. Не смог, понимаешь? Я только тебя, Машуль! Только тебя! Одну! Люблю! Слышишь? — тараторит, покрывая поцелуями глаза, лоб, нос, щёки. — Люблю тебя, детка! Давай сбежим. Ты можешь рожать! Ты здорова! Здорова, слышишь? — снова в глаза мои своими ныряет. Смотрит с такой надеждой, что меня начинает трясти от эмоций. — Это мать поила тебя дрянью, чтобы ребёнка не было. Чтобы выкидыши провоцировать. Она рехнулась. Хотела нашего развода. Мечтала женить меня на другой. Дура, всю жизнь мне испортила. Машенька, Маша… Родная, прости. Прости меня, малышка, — шепчет задушенно, размазывая губами выступившие на моих глазах слёзы. — Не выходи за него. Давай сбежим. Начнём всё сначала. Ты и я. Только мы вдвоём. Детей нарожаем. Я знаю, как денег заработать. Перепродам землю и займусь риелторством. Со временем открою фирму. Ты не будешь больше работать. Я сам. Сам, Машенька. Всё сам. Буду землей торговать. Будут деньги. Верь мне. Только давай сбежим.

— Прекрати! — вскрикнув, начинаю оседать на пол. Пётр подхватывает меня за талию. Обнимая, держит. Мне нечем дышать. От всей влетевшей в уши информации начинает кружиться голова. Перед глазами мошки мельтешат. Сердце кровоточит…

«Ты можешь рожать! Ты здорова! Здорова, слышишь? Это мать поила тебя дрянью, чтобы ребёнка не было. Чтобы выкидыши провоцировать…» — гремит в голове набатом. Оглушает. Я больше ничего не слышу. Только вижу сквозь пелену слёз, как распахивается чёрная штора, как Пётр отлетает от меня на приличное расстояние, зарываясь носом в пол. Как руки Олега подхватывают моё безжизненное тело и несут на диванчик. Он зовёт кого-то на помощь. Просит воды. Помассировав какие-то точки на шее, приводит в чувство.

— Мария Викторовна, вы в порядке? Я расстегну корсет, вы не против? Вам будет легче дышать.

Я только согласно киваю, замечая, как рядом собирается толпа. Все что-то обсуждают. Бубнят, как пчёлы в улье. Мила шокировано смотрит то на меня, то на сгорбившегося на полу Петра. Он прижимает тыльной стороной ладони нос. Кровь капает на белоснежный мраморный пол, создавая на нём уродливую картину.

Божжжеее… Я больше не вынесу. Не вынесу твоих испытаний.

Пожалуйста, хватит!

Хватит меня терзать!

Ну сколько можно???