(Не) в активном поиске

Глава 22

Аня.

— Аня, ну куда ты? — хватает меня за руку и поворачивает лицом к себе. Догнал. Я уже отошла на приличное расстояние. — Ну прости, сорвался. Нервы — ни к черту, — смотрит преданно в глаза, будто провинившийся пес.

— И куда ж ты с такими нервами из дома выходишь? — не сдерживаюсь, ехидно подмечая.

— Ну прости, — складывает руки в молитвенном жесте, — больше не буду. Мир?

— Дружба… жвачка… — смотрю на Бздашека с прищуром. Он, как Чиполлино — многослоен. И теперь мне уже не кажется, что Макс придирался к нему, стараясь очернить в моих глазах и на его фоне выглядеть прикольным рубахой-парнем, с которым можно и поспать рядом без последствий, и в жилетку поплакаться при случае, да и вообще… делать, что душе угодно… Комфортно, удобно, безопасно… прямо рекламный слоган для ФЛ «Максимка». — Проехали. Какие планы? Как я понимаю, парк пролетает.

— Поехали в картинную галерею моего друга, — неожиданное предложение. Даже сразу не нахожусь, что ответить, лишь осматриваю его внешний вид.

— А как же… — указываю рукой на безрукавку.

— У меня в машине есть пиджак и рубашка, только из химчистки забрал.

Чудной ты парень, Бздошка… и абсолютно нелогичный. Если ты знаешь, что у тебя есть запасная одежда, зачем было устраивать грандиозный скандал с привлечением публики, показывая себя истеричкой? Вывод один, ему нравится ругаться. Такая себе хабалка в мужском обличии.

Надеюсь, что я ошибаюсь.

— Что ж… давай, — с искусственной улыбкой на лице, подставляет локоть, как галантный кавалер, и ведет меня к машине, которая и правда оказалась припаркованной чуть ли не в километре от парка.

Я жду в машине, пока он переодевается возле открытого багажника. В кармане дребезжит телефон.

— Да, — отвечаю не глядя. Играю в игру «рассмотри голого парня в зеркало заднего вида». Ничего толком не видно, но я не оставляю попыток. Сама себя не понимаю… То готова послать кавалера в путешествие на Луну, то выпучиваю глаза, пялясь в зеркало, пытаясь рассмотреть кубики-шмубики.

— Привет, как дела? Ты дома? — Максим, как ты не вовремя.

— Нет, я не дома.

— Ну мы же собирались на диджей-сет?

— Это ты собирался, а я… на свидании.

— Неужели позвонил? — насмешливо интересуется.

— Ага, представляешь! Сам. Вот в художественную галерею пригласил. У него друг художник, сегодня открывает свою выставку. «Африка в мегаполисе», как тебе название? — это все мне поведал Бздашек, пока мы шли к машине.

— Глупее ничего не слышал. Следующая будет называться «Австралия в деревне»?

Дверь открывается и на место водителя садится хозяин машины.

— Все, пока, — сбрасываю.

Если честно, то я бы и рада пойти с Максимом на диджей-сет. Во-первых, я там никогда не была, а во-вторых, все это высокое искусство не по мне. Меня останавливает лишь одно, желание докопаться до сердцевины Бздашека. И, либо окончательно увериться, что он псих и придурок, либо, кусая себе локти от счастья, радоваться, что я ошиблась и мне достался настоящий алмаз.

Галереей оказалось здание бывшей районной библиотеки. Когда-то, будучи ученицей 5-А класса, я брала здесь книги для домашнего чтения и написания реферата по географии. Конечно, здесь сделали ремонт, но в памяти остались эти воспоминания.

Стоило только переступить через порог, как к нам подскочил мужчина примерного телосложения и возраста Бздашека, и принялся обнимать его и расцеловывать. Я такие воздушные поцелуи видела по телеку, когда звезды играют на публику, чмокая друг дружку. Богема, высокие отношения…

— Дэш, привет, дорогой, — я так понимаю, это он так сокращает его настоящее имя. Прямо не Бздашек, а двуликий Янус… (тут главное правильно определиться с первой буквой). Проходи-проходи. Ты не один? — осматривает меня с ног до головы. — Миледи… — протягивает мне руку. Вкладываю свою, и он целует ее. Прямо Дон Жуан. — Вы — великолепны. Шарман! Прошу, приобщайтесь к моему творчеству. Пейте вино, угощайтесь сыром и оливками. Сегодня только из Италии доставили угощения, они еще пропитаны солнцем и морским воздухом такой гостеприимной и всеми любимой страны.

— Спасибо, — растягиваю улыбку. Ненавижу оливки… даже если они чем-то там и пропитаны… Главное, чтобы не нитритами и нитратами. Солнце и воздух, надеюсь, я перенесу.

— Самое интересное впереди, — загадочно подмигивает. Его зовут и он, так и не представившись, испаряется походкой «а-ля мотылек».

— Это твой друг?

— Да, его зовут Милаш Кошек. У него специфический юмор, и вообще, он сложный человек, но как друг и товарищ просто незаменим.

— Ну пойдем, посмотрим, что там твой незаменимый товарищ намалевал…

Останавливаюсь у первой картины на пути. Подпираю указательным пальцем подбородок и зависаю. М-да, вот это фантазия… прямо «Содом и Гоморра». Картина нарисована в красных тонах. Переплетение тел: мужских, женских… понятное дело, что обнаженных, но… у них нет голов. Просто какие-то обрубки. И вот о чем хочет рассказать автор? Что пофиг с кем? Не важно где? Главное не качество, а количество?

— Тебе нравится? — любопытствует мой спутник.

— Здесь что-то есть… какая-то глубина, только смысл мне не очень понятен, — бормочу себе под нос.

— Милаш пытается донести свое видение свободных отношений. Привязка к одному партнеру — утомляет, человек закрывается, как моллюск в раковине, он скован, неполноценен…

— Это спорно… — критически осматриваю холст и… Просто мазня. Какие на фиг свободные отношения?

К нам возвращается автор сего безобразия.

— Милая, обрати внимание на этот шедевр, — подхватывает меня и тащит к какой-то картине возле противоположной стены. — Узнаешь?

Глаза увеличиваются, а рот открывается. И что, собственно, я должна здесь узнать, или кого? Попытаюсь описать увиденное. Первое — ракурс… Такое чувство, что художник сидел или лежал на полу и смотреть на модель-мужчину снизу вверх. То есть, сначала идут колени, потом голое мужское «ОНО», грудь… и где-то там, в самом верху — голова. И то, нарисованная наполовину. Видно, с лицами у него проблемки… Получается, что четче всего нарисована средняя часть тела мужчины. Я-то и людей не всегда узнаю в лицо, а узнать кого-то по нарисованному «ОНО»… ни разу не приходилось.

Чуть приближаю лицо к картине, пытаюсь рассмотреть детали. Раз он спрашивает, не узнаю ли я модель, значит, чисто теоретически, я с ним знакома. Угу… что я могу сказать о хозяине «ОНО». Много волос, прямо африканские кудри и… где-то там, в глубине, что-то маячит, но это не точно.

Отстраняюсь от картины и качаю головой.

— Шедеврально, — выношу вердикт. — Простите, конечно, но я так близко мало с кем знакомилась, поэтому сразу и не признаю.

— Это же Бздашек! — восклицает Милаш.

— Да что вы, — произношу задумчиво. Перевожу взгляд с картины на хозяина кудряшек. И мысленно добавляю: «Буду знать».

Становится немного смешно от того, что пыталась рассмотреть что-то в зеркало заднего вида, зря только шею вытягивала. Вот! Смотри — не хочу! Насчет кубиков ничего не скажу, они на месте… и вроде даже шесть, но…

Нет, ничего такого не подумайте. Я ни на что не претендую и не зарюсь, было бы на что, конечно, но… короче, я в шоке. Ну как так-то… Ни-че-го… «ОНО» — испарилось! Поэтому он такой крикливый?

— Вина? — интересуется кавалер-недомер?

— Да… спасибо.

Пока Бздашек с Милашем что-то эмоционально обсуждают по-польски и идут в сторону стола с угощениями, бегло осматриваю остальные «выдающиеся» произведения искусств. В принципе, они на одну тематику и иногда — однотипны. Нет-нет, я не ханжа, каждый самовыражается так, как считает нужным и приемлемым, но…

В кармане снова оживает телефон. Вынимаю и прикладываю к ухо.

— Да, — почему-то получается сипло, будто голос сел.

— Ну что, приобщилась к прекрасному? — снова Макс. Вот без обмана — я рада его слышать.

— Угу, аж подташнивает. Максим… — запинаюсь.

— Что?

— Ты это… прости меня? — длительная пауза. Видно, обдумывает, что я успела сделать предосудительного за короткий промежуток времени между звонками.

— За что? — все-таки решает уточнить.

— Не знаю… В общем-то я ничего какого не сделала, но надо было прислушаться к тебе и не связываться с этим Бздашеком.

— Я потом поржу над его именем, ты только скажи, он тебе что-то сделал… плохое… — ищу глазами Бздашека среди толпы. Помещение не слишком большое, а людей хватает, создают эффект толпы. И я вижу его, в дальнем углу зала. Он стоит с Милашем и какой-то дамой с длиннющими ногтями черного цвета. Мужчины с двух сторон приобняли ее за талию и поочередно целуют… в губы. Кхм-кхм… Это уже перебор. У них тут что, клуб по интересам? А я им зачем? Для контраста? Разнообразия?

Я в такие игры не играю! Точнее, я ни в какие игры не играю! Да я вообще — на лавке запасных! Я даже условный мяч в руках не держала, а меня уже сватают в высшую лигу?!

— Нет. Но я хочу пойти на диджей-сет, — не собираюсь стравливать Максима с этими товарищем, да и осуждать никого не буду. Просто для кого-то это приемлемо, для меня же — «too much». Со своим уставом в чужой монастырь не ходят, поэтому я… эвакуируюсь.

— Скоро буду, — Макс сбрасывает, даже не спросив адрес.

— Мне бы только продержаться, — отправляю запрос в космос на обработку. И мысленно считаю минуты.

Стараюсь затеряться среди толпы, чтобы мой «недосуженный-недоряженный» искал меня подольше. Желательно до прибытия эвакуационной бригады в количестве одного человека.

И почему со мной происходят такие истории? То цветами по морде, то сразу в содержанки… а тут, вообще караул… свободные отношения… Что значит не везет, и как с этим бороться?

Возвращаюсь из туалета и натыкаюсь на Бздашека.

— Ты куда пропала? — протягивает бокал с вином.

— Впечатлений слишком много… приспичило, — принимаю бокал, но не пью. В голове всплывает важный лозунг: «Пить — здоровью вредить», вот и я свое поберегу. Может еще придется от них делать ноги, а с выпитым вином есть вероятность, что они запутаются.

— Тебе здесь не интересно? — заглядывает в глаза, пытаясь что-то в них прочесть.

Думаю, что настал наконец-то и в моей жизни момент, когда надо четко, прямолинейно, глядя в глаза, сказать человеку, что мы не созданы друг для друга. Не морочить, так сказать, голову.

— Послушай, я хочу сказать тебе что-то важное. У нас ничего не получится, — пытаюсь скорчить на лице сожаление, но уверена, что получается скверно. — Ты прекрасный мужчина, красавец… но я не чувствую между нами притяжения, искры не полетели, замыкание не произошло.

— Что именно тебя не устраивает, — злость накатывает на него волнами. Я рушу его планы. И это главный посыл. — Это из-за ситуации в парке?

— Нет. Я уже и забыла, — и это правда. Отвожу взгляд, старая подобрать правильные слова. «Картина маслом» попадает на глаза. — Мы разные, — пожимаю плечами, — и это очевидно. Не спорь. Тебе нужная яркая девушка, например, как та, — указываю подбородком на красотку с черными ногтями.

— Ты видела, как мы целовались? Ты ревнуешь? Перестань… это все не серьезно. Линда, одна из натурщиц Милаша, — отмахивается, делая вид, что ничего предосудительного он не делал.

— В том-то и дело, что я не ревную. Мне все равно…

Не успеваю закончить мысль. В галерею заходит Макс. Блин, кадр еще тот… Он — в черной кожанке со специальными пластиковыми вставками для защиты от падения с мотоцикла, такой себе Мандалорец из «Звездных войн»; кожаные штаны и высокие ботинки на шнуровке, на голове шлем… Черный рыцарь… защитник вселенной.

Макс медленно поворачивает голову, осматривая помещение. Замечает меня и уверенной походкой направляется в нашу сторону.

— Это что за черт? — шипит Бздашек.

— Эвакуатор…