Не верь лучшей подруге!

Глава 2 Неля

– Ты совсем спятила, Оксанка, – заявила Неля, когда наконец соизволила забрести в магазин подруги. – Я думала, что у тебя модный бутик, а ты открыла какую-то пошлую комиссионку… Кому нужно все это барахло второй свежести? – Она обвела глазами полки и стойки с одеждой. – Сейчас в нормальных магазинах можно купить все, что душе угодно!

– Знаешь, Неля, – совершенно не обиделась на подругу Оксана, – когда я задумывала этот магазин, то исходила из собственных потребностей и потребностей своих знакомых… и, между прочим, даже подруг!

– Это каких еще подруг? – поджала сочно накрашенные губки Неля. – Я, например, ни за что не буду одеваться в комиссионке! В конце концов, всегда можно найти что-нибудь дешевое на вещевых рынках… или там… на распродажах…

– На распродажах тоже продают не дешево, а на рынках сама знаешь какой товар: до первой стирки!

– Слушай, Оксанка, а чего ты прикидываешься убогой? – И она передразнила подругу: – «Исходила из собственных потребностей…» Да твои потребности Корнеев наверняка удовлетворил уже до конца жизни! Или не так?!

Оксана сердито качнула головой:

– Ты же знаешь, я не общаюсь с Корнеевым уже второй год. А что касается вещей, которые он мне дарил… то я их… почти все… в свою комиссионку и отнесла.

– Зачем? – испугалась Неля.

– Затем, чтобы поскорее избавиться от всего, что меня связывало с Иваном.

– То есть… ты хочешь сказать, что тот пушистенький джемпер… ну, который мне всегда нравился, из ангоры, – там? – Неля выбросила в сторону стоек с одеждой свою маленькую ручку с коротенькими пальчиками и очень длинными ногтями.

– Нет, его уже купили, – усмехнулась Оксана. – Зато там еще висит летний сарафанчик. Помнишь, с маками? Расклешенный! На тебя влезет, только укоротить придется. Сейчас не сезон, поэтому на него пока не обратили внимания.

– А сумочка… ну… такая… красная, под маки? – дрожащим от возбуждения голосом спросила Неля.

– Сумочка во-о-он на тех полках! – показала Оксана и обратилась к продавщице: – Займитесь клиенткой, Наташа. – Она хотела сказать подруге, что пока пойдет в свой кабинет, но Нелю ее местоположение уже совершенно не интересовало.

Оксана улыбнулась и действительно прошла в кабинет. Сев за стол, она, сверяясь с записью на перекидном календаре, набрала номер:

– Алексей? Здравствуйте! Это из комиссионного магазина «Новый взгляд». Да-да! Оксана Юрьевна. Я звоню, как мы с вами договаривались. Ну что? Вы все еще не решаетесь пойти ко мне товароведом?

В этот момент в дверь кабинета просунула свое розовощекое лицо Неля и заверещала от восторга что-то совершенно непонятное. Оксана приложила палец к губам и глазами показала подруге на кресло напротив.

– Простите, я не расслышала, – сказала она в трубку. – Значит, все-таки приедете посмотреть! Отлично! Конечно, меня это устраивает! Значит, до завтра! Ровно в двенадцать ноль-ноль я жду вас у себя в кабинете! Вы правы: вход именно со двора!

– И что это за Алексей? – спросила Неля, тут же забыв про только что приобретенные сарафан с маками, красную сумочку и еще пару хорошеньких блузочек.

– Товаровед! Наконец хоть кто-то откликнулся на мое объявление!

– А он какой из себя?

– Откуда я знаю? – рассмеялась Оксана. – Я же его еще не видела.

– Ну… а по телефону… голос какой? Молодой?

– Вроде бы не пожилой…

– Слушай, Оксан! А что, если я завтра зайду в твой… не в обиду будь сказано… секонд-хенд… как раз к двенадцати, будто бы что-нибудь купить? Ну… в общем, стану изображать из себя толпу покупателей… чтобы ему… понравилось…

Оксана посмотрела в просящие голубенькие глазки подруги и расхохоталась уже от души:

– Нелька! Ты неисправима!

– А что такого? Мне тоже надо как-то устраивать свою жизнь! Не на улице же к мужчинам приставать! Нарвешься еще… А этот Алексей… все-таки товаровед… Наверняка приличный человек…

– Нель, а вдруг он женат?

– Вот я приду будто бы выбирать вещи, а ты мне мигнешь, если он окажется женат.

– А как я узнаю?

– Ну… во-первых, у него может оказаться обручальное кольцо, во-вторых, он же будет писать заявление о приеме на работу и заполнять какие-то… бланки…

– Он может и не согласиться у меня работать, да и никакие бланки мне не нужны. А слово «комиссионка» не одну тебя пугает.

– Он согласится, Оксанка, согласится! Я буду изображать такую заинтересованность твоим магазином, что он непременно захочет работать в эдаком бойком месте. Если надо, то я могу прийти с Любкой… ну… с соседкой по площадке… Ты ее знаешь! И еще Вальку могу позвать с четвертого этажа. Они обе завтра как раз выходные! А я, ты же в курсе, всегда могу подмениться!

– Вот только избавь меня от своих Любок с Вальками! – поморщилась Оксана. – Как вспомню, что они вытворяли в кафе, где мы твой день рождения отмечали, дрожь по коже продирает!

– Брось, Оксана! Завтра же они будут трезвыми!

– Никаких Валек с Любками!

– Хорошо! Как скажешь! Ну… а я-то… значит, приду, да?

– Все равно ведь придешь, даже если не разрешу! – опять рассмеялась Оксана.

– Зачем же не разрешать, когда можно по-хорошему? Или мы не подруги?

– Приходи. Разве от тебя отвяжешься?!

Неля радостно взвизгнула и бросилась Оксане на шею, практически улегшись всем своим коротеньким телом на массивный стол.

Неля Сергеевна Никодимова, давняя подруга Оксаны, действительно очень хотела устроить свою личную жизнь, которая сама собой никак не хотела устраиваться, начиная с самой юности. Кругленькая, толстоногая, с маловыразительным лицом, Неля абсолютно не интересовала мужчин. Она никак не могла понять, в чем причина такого беспардонного пренебрежения ею как женской особью, потому что считала себя ничем не хуже других. Почему-то этими другими мужчины увлекались, а ею – ни в какую!

Неля проплакала беспрерывно два выходных дня после свадьбы Люды Водовозовой, их с Оксаной приятельницы по медучилищу. Эта Водовозова, с точки зрения Нели, лицом была – вылитая лошадь. И ведь нашелся смельчак, который на это не посмотрел, а женился на прекрасной Людиной душе. Конечно, этот смельчак был несколько мелковат телом и лысоват головой, но это ничуть не умаляло его достоинств: однокомнатной, но очень большой квартиры в центре Питера, в старом фонде, и двух высших образований.

Конечно, сейчас, с появлением в широкой продаже бесчисленных дамских журналов, у Нели появилась надежда на то, что не все еще в ее жизни потеряно. Оксанка эти журналы презирала, за что и поплатилась. Она думала, что Иван Корнеев, красавчик и денежный мешок, выдан ей в вечное пользование, ан нет! Шалишь! Мало получить в свои руки приличного мужчину! Надо его еще суметь удержать! Вот она, Неля, сумела бы! Ей бы только его получить! У нее дома в голубой пластиковой папочке с кнопочкой хранились аккуратно вырезанные из любимых журналов и сколотые скрепочками материалы как раз на эту тему. Пусть себе Оксанка смеется сколько хочет. Давно известно: хорошо смеется тот, кто это делает последним! Если Оксанкин товаровед окажется ничего себе мужчиной, да еще и холостым, то наученная журналами Неля теперь знает, как правильно себя вести. А если – не холостым, то… это тоже ничего. В другой папочке, красной и клетчатой, у нее лежат материалы как раз о тех, кто неосмотрительно рано женился. Кстати, если уж говорить о женатых: водовозовский лысоватый муж женился на Люде, между прочим, вторым браком. И ничего! Они вполне счастливы в своей огромной однокомнатной квартире в самом центре Питера с двумя собственными их детьми, мальчиком и девочкой.

Вот если бы сейчас было лето, то Неля непременно нарядилась бы в только что купленный Оксанкин сарафан с маками. Конечно, подруга могла бы ей его запросто подарить, но что уж теперь об этом рассуждать? Купила так купила! Сарафан вообще-то стоит любых денежных вложений. Шелковый, широкий, летящий, он хорошо маскирует несколько полноватую Нелину фигуру. А вместе с красной сумочкой и с босоножками…

Но сейчас не лето. Сейчас осень. И довольно поздняя, что, в общем-то, тоже не плохо. Нелино демисезонное пальто, во-первых, черного цвета, который стройнит, во-вторых, очень просторное… А толстоватые ноги всегда можно скрыть брюками, тоже черными, из плотного, слегка искрящегося шелка. И сапожки на каблуках… И шляпку такую… с полями… Или лучше без шляпки? Волосы у Нели хорошие: густые, темно-каштановые… Лучше без шляпки. С локонами. Можно даже взять такси, чтобы они не растрепались на ветру. Или не брать? Потратишься, а этот товаровед окажется совершенно негодным к использованию. Может быть, у него вставной глаз или гнойные прыщи по всему лицу! А что? Такое тоже бывает… И, главное, человек не виноват, а всем противно…

В конце концов Неля решила шляпку не надевать и поехать в подругин секонд-хенд на троллейбусе. Если что, то на такси всегда можно будет уехать обратно… вместе с товароведом. Не примется же он сразу за работу!

Таким образом, без шляпки, но в локонах, госпожа Никодимова явилась в комиссионку за полчаса до прихода товароведа. Пришлось временно снять скрывающее полноту пальто и остаться в хорошеньком джемпере густо-оранжевого цвета, к которому была подобрана искрящаяся помада, тон в тон. Словом, Неля себе очень нравилась, даже несмотря на то, что джемперок весьма недвусмысленно демонстрировал многоярусные складочки ее толстенького тельца. Пальто на всякий случай у нее было под рукой. Она надеялась, что всегда успеет элегантно набросить его на плечи, когда товаровед как воспитанный человек постучит в дверь Оксанкиного кабинета. Неля уже забыла о том, что собиралась изображать собой толпу покупателей, жаждущих комиссионных товаров, а подруга деликатно ей об этом не напоминала и даже поила кофе с маленькими круассанчиками с шоколадом внутри.

Товароведа Алексея привела в кабинет заведующей продавщица Наталья, которая в прошлый раз предложила Неле вдобавок к сарафану и красной сумочке взять еще пару миленьких блузочек. В общем, эта Наталья была вестником хорошего и приятного, за что сразу полюбилась Никодимовой. Неля сначала улыбнулась ей как старинной знакомой, а потом, слегка прищурясь, перевела взгляд на товароведа.

Товаровед оказался отличным. Ему было хорошо за тридцать, но без перебора. В самый раз. Он был не слишком высок, что тоже сразу же понравилось Неле. Зачем ей слишком высокий? Слишком высокий – это, может быть, и красиво, если смотреть со стороны, но неудобно при Нелиных габаритах. Одет прилично, но без шика, что тоже хорошо. Мужчины, которые слишком заботятся о своей внешности, – ненадежны. Это азбучная истина, которую, если кто все же ее не знает, всегда можно прочесть в любом дамском журнале средней руки.

Алексей с Оксаной говорили о чем-то нудном и неинтересном, а Неля ерзала на диванчике, буравя товароведа своими светлыми глазками. Лицо у него было тоже ничего. Обыкновенное. Розовое с бесчисленными веснушками. Если бы Неля Никодимова была стройной красавицей, то эти веснушки ей, возможно, не понравились бы: куда это годится, когда мужское лицо будто забрызгано желто-коричневым пигментом из неисправного краскопульта. Но у Нели имелись жирненькие складочки на теле. У него – излишки веснушек, у нее – излишки жировых отложений. Минус на минус всегда дает плюс, то есть если не замечать его веснушек (как Люда Водовозова не заметила лысой головы своего жениха), то товаровед из благодарности может не заметить погрешностей Нелиной фигуры.

Дальше. Дальше идут кудрявые волосы самого тривиального рыжего цвета (именно при таком оттенке общественность всегда подозревает человека в убийстве собственного дедушки лопатой). Но Нелю это тоже совершенно не расстраивает. У товароведа рыжие волосы, а у нее – чересчур маленькие глазки. Как их ни крась, они все равно кажутся крошечными на круглом щекастом лице. Опять-таки минус на минус…

А вот цвет глаз у Алексея в точности такой же невыразительный, как у самой Нели. Это уже идет в настоящий плюс, без всякого умножения минусов, потому что общность цвета всегда может стать общностью взглядов. А одинаковость губ… Нелю даже слегка передернуло от почти сладострастной дрожи, когда она представила, как соединяются в единое целое эти одинаковые губы… В общем, товаровед Алексей подходил ей по всем статьям. Только она успела это осознать, как Оксана сказала наконец нечто стоящее:

– Познакомьтесь, Алексей, это моя лучшая подруга – Неля.

Никодимова изобразила на своем лице самую обворожительную улыбку, на какую была способна, а замечательный товаровед лишь слегка раздвинул в стороны губы, чуть тряхнул своими рыжими кудрями и снова повернулся к хозяйке магазина.

– Значит, завтра вы выходите на работу! – утвердительно заявила Оксана.

– Да. К десяти, – отозвался Алексей, и Неля совершенно обомлела от звука его низкого и сильного голоса. Такими голосами говорят лишь настоящие мужчины, которые, если что, действительно могут… не только лопатой, но и запросто – голым кулаком… Когда они вполголоса разговаривали с Оксаной, Неля, поглощенная созерцанием, не вслушивалась. Тем приятнее теперь ей было осознать, что она в Алексее не ошиблась.

– Кстати, я буду вам очень признательна, если вы довезете Нелю домой, – неожиданно для Никодимовой сказала вдруг Оксана и с особым выражением посмотрела ей в глаза. – Понимаете, она оказалась тут совершенно случайно… шла мимо и… в общем, подвернула ногу. Я сейчас вызову такси и… вы только не волнуйтесь, – предупредила она возражения, которые могли вырваться из уст нового товароведа, но, к чести его, так и не вырвались, – все оплачу. Вы с Нелей живете на соседних улицах, так что вам по пути, а я буду спокойна за подругу. Вы согласны?

– Конечно, я помогу вашей подруге, – все тем же неподражаемым голосом отозвался Алексей, вынул из кармана мобильник и вызвал такси. – И платить за меня не надо. Я и сам способен…

Когда Алексей предложил Неле руку, Оксана у него за спиной соорудила на своем лице такое странное выражение, что Никодимова от испуга даже не сообразила, что надо хромать. Оксана для примера тут же припала на одну ногу, исхитрившись при этом пребольно ущипнуть Нелю за бок. Та очень натурально взвизгнула и завалилась на товароведа всем своим тяжеленьким телом. Алексей мужественно принял удар и осторожно повел несчастную к выходу. Возле такси Оксана мигала Неле уже обоими глазами попеременно, а Никодимова никак не могла прийти в себя от восторга. Оксанка молодец! Настоящая подруга! Лихо все завернула! Теперь бы только не оплошать. То, что так хорошо началось, должно так же хорошо и закончиться. А то прямо стыдно будет перед заботливой подругой…

– Вам куда? – спросил Нелю Алексей, когда они забрались в салон «желтого такси» нового образца.

– В К-купчино. Н-на Малую Бухарестскую, – запинаясь от неожиданного поворота событий, пролепетала Никодимова.

Алексей наконец улыбнулся настоящей широкой улыбкой и сказал:

– Мы действительно живем рядом. Я – на Малой Карпатской.

Неля в этот восхитительный момент смогла только согласно кивнуть, красиво качнув своими специально для него завитыми локонами.

До самого Дунайского проспекта новый Оксанкин товаровед молчал. Молчала и Неля, потому что никак не могла придумать, что бы такое значительное сказать. Она несколько раз тяжело вздохнула, и Алексей наконец разродился, но всего одним словом:

– Болит?

– Болит, – согласилась Неля, с трудом вспомнив, что у нее должно болеть.

– Если бы сразу, то можно бы холодный компресс, – сказал он. – А теперь уж что…

– Да… теперь уж что… – эхом откликнулась Никодимова.

– Теперь уж только согревающий…

– Я обязательно сделаю согревающий…

Неле очень хотелось, чтобы он посоветовал ей еще что-нибудь, но Алексей, пристально глянув в окно, спросил:

– А вы не будете возражать… Неля, кажется (она быстро кивнула, потому что заранее знала, что ни в чем не станет ему возражать), если мы по пути заедем в детский сад?

– В детский сад?!! – Никодимова так удивилась, будто Алексей признался в том, что сам является его воспитанником и собирается после Оксанкиной комиссионки поспеть еще и на тихий час.

– Да… у меня там дочка… Наташенька… Она, знаете ли, ненавидит детский сад, а сегодня как раз есть возможность забрать ее пораньше. – Он всем корпусом развернулся к Неле, которая еще раз поразилась совпадению цвета их глаз, и, благородным жестом прижав правую руку к груди, заверил: – А потом мы с Наташенькой обязательно поможем вам добраться до дома! Она у меня славная! Вот увидите!

Неля Никодимова уже ни на что не хотела смотреть. На ее голубенькие глазки набежали слезы, которые она сдержать так и не сумела. Да и чего сдерживать? Только что родившаяся мечта об общности взглядов уже лопалась мыльным пузырем. Конечно же, он женат! И даже имеет собственную Наташеньку, которая ненавидит детский сад! Оксане, видимо, просто не удалось у него спросить о семейном положении. Э-э-х, такая красивая комбинация разваливалась на глазах!

Слезы мелкими капельками побежали по крутым никодимовским щечкам.

– Неужели так больно? – участливо спросил Алексей и даже выдал ей собственный потрясающей чистоты платок с клетчатой каемочкой.

Неле очень хотелось швырнуть этот платок ему в лицо, но она не посмела. В чем он, собственно, виноват? В том, что она, как только его увидела, так и запала на него? Пришлось промокнуть глаза, стерев при этом вместе с тушью половину своей привлекательности.

– Но если так… то мы… конечно… сначала завезем вас… – растерялся товаровед.

– Нет-нет, – всхлипнула Неля. – Какая разница? Давайте сначала заберем вашу дочь, раз уж она так ненавидит детский сад. Я, знаете, тоже его здорово ненавидела вместе с тамошней манной кашей…

Последнее Нелино заявление так понравилось Алексею, что он опять улыбнулся и стал объяснять водителю, каким образом лучше всего проехать к нужному детскому саду.

Неля сидела в машине возле ограды детского сада с потухшим взором и размышляла о причинах своей невезучести, когда дверца с грохотом распахнулась. Неля вздрогнула, а рядом с ней на заднем сиденье в одно мгновение оказалась удивительно некрасивая большеротая девочка. Она была в нелепой розовой вязаной шапке, которая совершенно не шла ни к ее лицу, ни к цвету волос, такому же рыжему, как у отца. Из-под темно-синей мальчиковой куртки выбивалось салатовое фланелевое платьишко с отвратительными катышками, свидетельствующими о долгой носке.

«Вот так мамаша! – с неприязнью подумала о жене Алексея Неля. – Мужу – так чуть ли не накрахмаленный платочек, а девчонку нарядила, будто огородное чучело!»

– Познакомься, Наташенька! – ласково пропел Алексей, когда они уже ехали к Малой Бухарестской. – Это тетя Неля. У нее болит ножка, и мы с тобой сейчас поможем ей дойти до дома.

– Как у муравья? – простуженным басом спросила Наташенька и очень смачно шмыгнула носом.

– При чем тут муравей? – удивился товаровед.

– Солнце скроется, муравейник закроется… Я инвалид, ножка болит, – Наташенька процитировала классику отечественной детской литературы и еще раз шмыгнула носом.

– А-а-а! В этом смысле! – Алексей очень обрадовался, что дочь так хорошо себя рекомендует при посторонних, и наставительно заметил: – В этом смысле ты права. Всегда надо помогать тем, кто в твоей помощи остро нуждается!

Неля Никодимова не нуждалась ни в чьей помощи вообще, а уж в помощи такого нелепого существа, как дочь Алексея, тем более, но машина уже подрулила к ее подъезду, и нужно было из нее выходить и изображать из себя опаздывающего в муравейник муравья. Стоило ей ступить на твердь асфальта, ведущую к дверям, как Наташенька тут же прилепилась к ее локтю, не столько помогая, сколько повиснув на нем. Попросив водителя подождать, Алексей пристроился с другой стороны, и они оба, преисполненные гордостью от своей миссионерской деятельности, потащили тяжеленькую и фальшиво хромающую Нелю к подъезду.

Когда дверь квартиры распахнулась, Наташенька все тем же простуженным басом спросила:

– Там у вас что? – и мгновенно просочилась в прихожую.

– Наташа! Немедленно вернись! – крикнул в гулкую глубину квартиры Алексей и беспомощно посмотрел на Нелю. Та пожала плечами и вынуждена была пригласить его зайти.

Наташенька уже сидела с ногами на пуфике возле зеркала и красила себе губы красной помадой, которая вчера была куплена Нелей к Оксанкиному сарафанчику с маками.

– Что ты делаешь, негодная девчонка! – рассердился папаша, бросился к дочери, вырвал у нее помаду, прочертив кровавый след на розовой веснушчатой щечке, и сильной рукой вдруг нечаянно отломил красный столбик у самого основания. – Простите… – прошептал он, стараясь не глядеть на Нелю, – я вам куплю… обязательно… точно такую же…

Неля хотела сказать, что не стоит беспокоиться, поскольку таких помад в магазине навалом, а до лета, когда она пригодится к сарафанчику и красной сумочке, еще очень далеко, но не успела. Наташенька вдруг залилась громоподобным плачем, завалившись всем телом на туалетный столик и расплющив при этом тюбик с тональным кремом.

– Это она… потому что спать пора… в детском саду тихий час… вот дочь и капризничает… – извиняющимся тоном начал объяснять Неле Алексей, одновременно пытаясь отодрать Наташеньку от туалетного столика.

Он сам здорово перемазал брюки выдавившимся из лопнувшего тюбика кремом персикового тона, но с ревущей дочерью так ничего и не смог сделать, потому она отчаянно цеплялась за зеркальную створку.

– М-может, пока чаю… – предложила совершенно растерявшаяся Неля. Ей уже представлялись полностью раскуроченная Наташенькой квартира и возвратившаяся от больной сестры мама, впавшая по этому поводу в нервный шок. Единственное спасение Неля видела в пирожных, которые находились у них в холодильнике и которые, как всякие сладости, непременно должны любить дети. – С эклерами…

– Нет, ну что вы… не стоит беспокоиться… – живо отказался Алексей, а Наташенька особенно басисто рыкнула и завопила:

– Хочу эклеров!!!

– Ну вот видите… – развела руками Неля и поспешила в кухню, забыв, что надо хромать, но Алексею тоже было не до ее псевдовывихнутой ноги.

Такси, конечно, пришлось отпустить. Наташенька, поедая эклер, в подробностях пересказала Неле сначала историю про муравья, потом книжку «Чей нос лучше?», а потом заснула прямо за столом с надкушенным третьим эклером в замурзанных пальчиках, которые она наотрез отказалась мыть перед едой. Ее ничуть не испугали налипшие на них болезнетворные микробы, о которых в два голоса пронудели ей Алексей с Нелей. Видимо, микробы казались девочке такими же своими ребятами, как бианковские насекомые, с готовностью помогавшие муравьишке вовремя поспеть в муравейник.

– Вы извините, Неля, что так получилось, – смущенно сказал Алексей, с любовью глядя на некрасивое личико спящей дочери. – Сейчас я еще раз вызову такси, и мы освободим вас от нашего присутствия.

– Ничего страшного, – опять пожала плечами Никодимова, философски закончив: – Всякое бывает…

– Кстати, как ваша нога? – вспомнил отец Наташеньки, которому вдруг стало стыдно, что из-за его дочери этой ноге так и не было уделено должного внимания.

– А вы знаете, она вдруг совершенно перестала болеть! – улыбнулась Неля, которой окончательно опротивело притворяться, тем более что и особой нужды в этом уже не было.

– Но вы все равно сделайте на ночь компресс, – посоветовал Алексей.

– Обязательно сделаю, – согласилась она.

Когда Оксанкин товаровед с виноватым лицом вынес свою спящую дочь из квартиры на лестницу и за ними захлопнулась дверь, Неле очень захотелось заплакать. Она уверяла себя, что ничего плохого не случилось, а даже наоборот, случилось хорошее: она увидела, какие страшненькие дети получаются от этого Алексея, а потому не стоит о нем и сожалеть, но слезы почему-то сами собой катились и катились по ее круглому лицу и капали прямо на густо-оранжевый джемперок, расплываясь на могучей Нелиной груди темными грустными пятнами.

А поздним вечером позвонила Оксана и коротко спросила:

– Ну как?

– Как-как! Никак! – отрезала Неля. – Неужели ты как работодатель не могла узнать, что товаровед женат! В конце концов, ты имеешь право знать его семейное положение: мало ли придется оставить его работать сверхурочно!

– Нель! Он сказал, что не женат… – растерялась Оксана. – Неужели соврал? Тогда я зря приняла его на работу. Зачем мне товароведы, которые врут по пустякам?

– Вот-вот! Ты завтра приглядись к нему получше! У него еще и ребенок имеется! Уж-жасная дочь!

– Про ребенка-то он мне сказал… И про детский садик, из которого надо забирать его обязательно до шести. Я еще спросила, а не может ли это делать жена, а он сказал, что у него нет жены… А откуда ты взяла, что она у него есть?

Теперь растерялась Неля. А действительно, с чего она взяла, что у него есть жена? Платочек, конечно, был чистый и отглаженный, но… с другой стороны, девчонка одета так, будто у нее вместо матери злобная мачеха, которая непременно отправит ее за подснежниками в самую лютую зиму.

– Ну-у-у… я не зна-а-аю… – протянула Неля. – Я подумала, что если есть ребенок, то и жена должна быть…

– Так, он сам тебе про жену ничего не говорил?

– Ничего…

– Значит, все-таки нет жены! Значит, не соврал! – обрадовалась Оксана.

– А как же ребенок? – не сдавалась Неля.

– Себе, видать, забрал при разводе. Такое, знаешь, тоже бывает!

– Бывает, конечно…

– Что ты какая-то заторможенная? – рассердилась Оксана. – В моем кабинете пожирала Алексея глазами, а теперь лопочешь что-то невнятное. Выходит, я зря старалась, такси вам организовывала? Ты хромать-то не забывала?

– Не забывала, но, понимаешь, я все время думала, что у него есть жена, а потому… ну… в общем… ничего не сумела…

– Раньше ты мне с таким воодушевлением пересказывала журнальную статью о том, как завоевать женатого мужчину, который, как оказалось, вовсе даже и не женат, а теперь в кусты, да?

– Оксанка, ты не представляешь, какая у него дочь! Это же гремучая смесь лягушки, муравья и терминатора.

– Ты что, ее видела?

– Она самовольно проникла в мою квартиру, раздавила тональный крем, который мне подарила Валька с четвертого этажа, и сожрала почти три эклера за один присест!

– И сколько же ей лет?

– Не знаю… Лет пять, наверно.

– Тогда все еще поправимо. Ты вполне можешь ее перевоспитать в своем вкусе!

– Ты думаешь?

– Я просто уверена!

Когда подруги попрощались, Неля еще раз представила себе дочку Алексея. Вообще-то если ее отмыть от болезнетворных микробов, приодеть, то, может, она и сойдет за нормальную девочку. Все-таки Наташенька здорово похожа на своего отца, который Неле сразу понравился.