(не)винное зачатие

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Глава XLVII. Алексей

Утром меня разбудил запах готовящейся еды. Пахло на удивление весьма аппетитно. На удивление, потому как единственной, кто мог готовить мне завтрак, была Агата.

Поднявшись с постели, я протопал на миниатюрную кухню прямо как был. То есть - без ничего.

Агата Полянская действительно готовила. Закусив губу, старательно резала томаты. Вероятно, для салата. Когда я оказался рядом, она вскинула на меня глаза. И от открывшегося ей голого вида полоснула ножом по пальцу.

- Черт! - прошипела Полянская, инстинктивно обхватив рану пальцами другой руки.

- Дай посмотрю, - мягко попросил я, обхватывая ее запястье.

Порез был неглубокий, но чувствительный. Вытащив из ящика аптечку, я осторожно промыл рану, а потом забинтовал раненый палец. Агата все это время вела себя покорно, не издавая ни звука. А потом как ни в чем не бывало стала снова резать томат.

- Я готовлю завтрак, - сообщила она мне очевидное.

- Я вижу.

На этом наш диалог прервался на несколько секунд. Я смотрел, как она достаточно ловко орудует ножом, а сама Агата делала вид, будто это самое обычное для нее дело.

В конце концов я не выдержал.

- Зачем все это? - спросил, сложив на груди руки в защитном жесте.

- Зачем что?

- Эти кулинарные подвиги.

Агата на мгновение замерла, а после резко откинула нож.

- Не понимаю, что тебе не нравится, - вспылила она, обращая на меня прожигающий взгляд. - Ты хотел, чтобы я готовила - я готовлю. Ты хотел меня - и вот я здесь! Что еще не так?!

Похоже, Агата Полянская так и не поняла главного. А я устал играть с ней в шарады. Пора было говорить прямым текстом.

Но прежде, чем я успел открыть рот, Агата добавила:

- И вообще, может оденешься? Не слишком удобно вести подобные разговоры, когда ты голый!

Я удивленно приподнял брови.

- Отчего же? Мне, например, очень удобно.

- Ты невыносим!

- Ты тоже. И именно за это я тебя люблю.

Неожиданно даже для себя я произнес главные слова и впился взглядом в лицо Агаты в поисках реакции. На нем читалась надежда пополам с растерянностью.

- Агата…

Подойдя к ней, я положил руки ей на плечи и, заглянув в глаза, сказал:

- Я не хочу ни кухарку, ни куртизанку. Я хочу тебя такую, как есть. И я хочу, чтобы ты меня любила.

Зябко поежившись, она вдруг отстранилась и отошла к окну, повернувшись ко мне спиной. Я ощутил, как сердце полетело куда-то в черную бездонную дыру.

- Я не знаю, что такое любовь, Леша, - наконец сказала Агата.

Повисла пауза. Я ждал, что она скажет дальше. Какими еще словами потопчется по моей душе, делая все больнее.

Обведя взглядом кухню, заметил забытое мной на спинке стула банное полотенце. Сдернув его оттуда, повязал на бедра. Такие разговоры действительно не стоит вести голышом.

А Агата все молчала. Мне показалось, что прошла вечность прежде, чем она повернулась ко мне лицом. Обхватив себя за плечи, негромко призналась, словно в чем-то постыдном:

- Меня никто никогда не любил.

Я не верил собственным ушам.

- А как же твой отец?

- Он заменял любовь подарками.

- И он никогда не говорил, что любит тебя?

- Никогда. И я выросла с сознанием, что у всего и всех есть своя цена.

У меня внутри что-то заныло. И я, и она - мы оба были не нужны своим родителям. Но мы могли быть нужны друг другу. А значит, я сделаю все для того, чтобы быть с ней рядом.

И пока я боролся с комом в горле, Агата снова заговорила:

- Скучать по кому-то до слез - это любовь? Нуждаться лишь в одном человеке - значит любить? Искать его чертовых три месяца, не в состоянии больше ни о чем думать - это знак любви? Если да, то я, безусловно, тебя люблю.

Мое сердце совершило резкий кульбит. Взлетело, гонимое надеждой и желанием сделать эту женщину счастливой.

Сократив расстояние между нами, я притянул Агату к себе и прерывающимся голосом произнес:

- Девочка моя… я буду тебя любить. Больше, чем кто бы ни было.

Агата вскинула на меня беззащитные, как у ребенка, глаза:

- Обещаешь?

- Обещаю.

- А как же дети?

- Дети у нас обязательно будут, - многообещающе усмехнулся я.

- Я о Пчелкиной, - нахмурилась Агата.

- С этим мы разберемся по мере поступления проблем. А теперь…

Подхватив Агату на руки, я понес ее в спальню. Уложив на кровать, навис над ней и прошептал в самые губы:

- А теперь я хочу тебе показать, как я тебя люблю.

- Сделай это поскорее, - попросила Агата в ответ и от этих слов я окончательно потерял голову.

Стащил с нее тонкое неглиже, открывая себе доступ к бархатистой коже. Обхватил губами грудь, поиграв языком с каждым соском по очереди. Я посасывал твердые горошинки, а моя рука проникла Агате между ног. Нащупав напрягшийся бугорок, я стал ласкать его. И терзал чувствительное местечко до тех пор, пока Агата не застонала.

Нырнув средним пальцем в ее узкую щелочку, я понял, что она уже готова. Отбросив полотенце, приставил член ко входу в лоно и потребовал:

- Скажи, что хочешь меня.

- Хочу, - буквально простонала Агата.

- Только меня?

- Только… тебя.

И этого мне было достаточно. Я резко двинул бедрами, оказываясь внутри. Начал двигаться дразняще-медленно, заставляя Агату нетерпеливо выгибаться навстречу. А когда она обхватила мою поясницу ногами, подавшись ко мне ближе, безнадежно потерял контроль.

Стал трахать ее, как одержимый. Как изголодавшийся дикарь. Выбивал из нее жадные стоны и сам же сходил от этого с ума.

А потом, когда больше не было ни терпения, ни смысла сдерживаться, кончил в нее и выдохнул из последних сил:

- Люблю тебя… безумно.

И, как эхо, услышал в ответ самые желанные слова на свете:

- Люблю тоже…