Небесный поцелуй

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Фиона никогда не видела такой щемящей боли в глазах мужчины. Такого острого страдания, хотя он и пытался спрятать его под маской внешнего спокойствия. Она попала в точку: он боится любви. Смерть забрала у него женщину, которую он любил, и теперь он не хочет рисковать. Но разве это логические доводы способны охладить ее чувства. Ей жизненно необходимо быть с ним рядом, и если есть хоть малейший шанс добиться от него взаимности, она будет идти до конца.

Пока она, задумавшись, сидела на краю постели, Скорпио вышел из ванной полностью одетый и готовый к выходу.

– Уже? – спросила Фиона с напускным безразличием.

Не глядя на нее, он подошел к зеркалу и надел гутру.

– Я вернусь в казино. Закрой за мной дверь и никому не открывай.

Голос его звучал холодно и ровно.

Ее пальцы вцепились в простыню.

– Я пойду с тобой.

– Это ни к чему.

Он повернулся и медленно, с расстановкой произнес:

– Начиная с этой минуты я буду работать один.

Гнев и обида захлестнули ее.

– В своем любимом стиле, не так ли? Всегда один. Всегда бегущий прочь.

Скрестив на груди руки, он наклонил голову и посмотрел на нее как на избалованного ребенка.

– Я приехал сюда, чтобы арестовать преступника. Тебе это было известно с самого начала. Когда задание будет выполнено, я уеду.

Фиона нервно сглотнула.

– Да, верно. Сегодня здесь, завтра еще где-то в погоне за следующим преступником. Всегда в пути. Какая насыщенная и увлекательная жизнь!

Он положил кошелек и ключи в карман.

– Я позвоню из казино.

Она качнула ногой.

– Не беспокойся. Я не хочу, чтобы забота обо мне отвлекала тебя от работы.

– Мой долг – заботиться о твоей безопасности.

– Не думаю, что долг заставил тебя лечь со мной в постель.

– Я что-то не помню, чтобы ты была против этой нашего с тобой сближения.

– Ты имеешь в виду то, что мы занимались любовью, да? Нет, подожди, этого не может быть – ты же боишься любви… И мне жаль тебя.

Его глаза зло вспыхнули.

– Мне не нужна твоя жалость.

– Так же, как и не нужна я, верно?

– В жизни, которую я веду, нет места для другого человека.

Она сделала несколько шагов вперед и, остановившись прямо перед ним, провела пальцами по его напрягшимся скулам.

– Прошу тебя, Скорпио…

Его кулаки сжались, как если бы он пытался удержать себя, чтобы не дотронуться до нее.

– Что такое?

– Прошу тебя больше не прикасаться ко мне. – Она скользнула рукой от верхней пуговицы его рубашки вниз по его груди. – И вдвойне прошу не влюбляться в меня.

Он схватил ее руку и прижал к своей груди.

– Мне не нравятся эти твои требования. Я нахожу их непривлекательными, а потому неприемлемыми.

Фиона разжала пальцы, и простыня упала к ее ногам.

– А меня ты находишь привлекательной?

– По-моему, это очевидно. Однако в любви я не нуждаюсь.

Дарин отпустил ее руку и, повернувшись на каблуках, вышел из комнаты. Но грохот захлопнувшейся двери доказал Фионе, что она все же сумела вывести его из себя. И будь она проклята, если она останется сидеть здесь, одна, в пустом гостиничном номере.

Фиона быстро надела свое новое платье и туфли на высоких каблуках, явно изобретенные каким-то садистом. Впрочем, это не такая уж большая плата за то, чтобы быть рядом со Скорпио. И если даже он и не мог полюбить ее, то она его любила и хотела быть уверена, что он в безопасности.

Положив ключи от номера в сумочку, Фиона с гордо поднятой головой, довольная своей решимостью, направилась к лифту. Бросив взгляд в сторону лестницы, затем на двери, ведущие в «камеру пыток», она остановилась. Чтобы побыстрее догнать его, ей придется подавить свой бессмысленный страх и спуститься вниз на лифте.

Она заставила себя дышать медленно и спокойно. В конце концов, что с ней может случиться? Ну, почувствует она на какое-то время удушье, ну и что? Так ведь это пройдет.

Сделав еще один глубокий вдох, она нажала на кнопку и приготовилась войти в лифт.

Как только Дарин спустился на нижний этаж, чувство надвигающейся опасности, острое, как удар мачете, пронзило его. Он приписал это своему бессознательному желанию быть рядом с Фионой, как если бы он уже не мог существовать без нее. Нелепо. Просто нелепо. Ему не нужна была постоянная женщина.

Он должен отбросить от себя все посторонние мысли, сосредоточить внимание на Бекенфельде. Приготовиться и ждать.

Двигаясь по коридору, ведущему к казино, он вдруг почувствовал, что душа его наполняется безотчетной тревогой.

Доверяя своему сформировавшему за годы работы инстинкту, он остановился и вернулся к лифтам. Вот посмотрит, все ли в порядке с Фионой, а затем продолжит поиски.

Он дважды нажал кнопку вызова и увидел, что работают только два из четырех лифтов. Самые серьезные игроки в это время сидят в казино, и желающих отправиться наверх в ресторан немного, так что здесь, в отеле, по всей видимости, это была обычная практика.

Время текло нестерпимо медленно и с каждой новой секундой его нетерпение возрастало. Интуиция его никогда еще не подводила. Что-то явно было не в порядке. Но что? Он терялся в догадках.

Отступив назад на несколько шагов, Дарин посмотрел наверх и увидел в спускавшемся лифте прижавшуюся к стеклянной стенке фигуру. Лифт проехал еще несколько этажей, и у него исчезли последние сомнения – это была Фиона.

Ее упорство все-таки погнало ее вниз. И хотя он был зол на нее за это, в то же время он почувствовал облегчение, что она в безопасности… пока за ее спиной не показалась еще одна фигура.

Слава богу, это была пожилая дама в свободном мешковатом платье и туфлях на низком каблуке, к тому же весьма дружелюбно настроенная, судя по завязавшейся между ней и Фионой беседе.

Но затем случилось неожиданное… Дарин вдруг увидел, как эта пожилая женщина схватила Фиону за руки и приставила к ее горлу нож. И тут он разглядел ее глаза… Глаза Бекенфельда. Улыбка Бекенфельда. Бекенфельд, переодетый в женское платье!

Лифт остановился на втором этаже, и пара исчезла из виду. Ненависть и страх погнали Дарина вверх.

Он ударил ногой в лестничную дверь и, прыгая через две ступеньки, хватаясь за стены, чтобы удержать равновесие, бросился наверх, проклиная Бекенфельда за то, что тот опять напал на невинную жертву, когда должен был сражаться с ним, Дарином.

Этот мужчина – трус. Неудачник с вывихнутыми мозгами.

Дарин выхватил пистолет, выскочил на площадку, затем в широкий коридор с выходящими в него несколькими дверями. Должно быть, Бекенфельд затащил Фиону в одну из комнат. Он замер и прислушался.

– Убери от меня свои руки! – услышал он голос, донесшийся из другого конца коридора, и, повернув голову, увидел закрывающиеся двери грузового лифта и мелькнувшее между ними на мгновение испуганное лицо Фионы.

Легкие Фионы горели, стены давили на нее, сознание путалось. Все случилось так быстро. Она вошла в лифт, гордая тем, что у нее хватило мужества это сделать, и даже немного обрадовалась, увидев, что она будет там не одна.

Приветливо кивнув, она повернулась к стеклу и скороговоркой начала высказывать свои впечатления от огромной позолоченной статуи, служившей центром композиции холла.

Она не обратила внимания на молчание спутницы, ей просто нужно было дать выход своему нервному возбуждению в этой безудержной болтовне. И облегченно вздохнула, увидев внизу Скорпио, который без тени недовольства смотрел на нее своими бездонными глазами, и казалось, был даже рад ей. Но вдруг в его лице что-то дрогнуло, и тут же она почувствовала, как чьи-то руки железным кольцом сомкнулись вокруг нее. Жилистые грубые руки, поросшие темными волосами. Жесткие руки, так сильно сдавившие ее ребра, что она едва могла дышать.

И тогда Фиона увидела, что ее спутница была вовсе не женщиной, а мужчиной, уставившимся на нее из-под своих круглых совиных очков.

– Итак, мы снова встретились, милашка, – хрипло проговорил он.

Фиона не смогла произнести ни слова, горло ее сжало нервным спазмом. И только когда он втолкнул ее в грузовой лифт, она набрала в легкие воздуха и закричала.

– Выходи, шлюха.

Бекенфельд толкнул ее в спину, и она едва не упала на цементный пол тускло освещенного помещения с высокими стеллажами, заставленными картонными коробками.

– Давай, двигайся, – прорычал он, – и смотри не дергайся или я прирежу тебя.

– А вы действительно нечто, доктор, – сказала она, пряча свой страх под язвительным тоном. – Хитры и изобретательны. Но все же должна сказать: в женском платье вы не имели бы успеха.

– Заткнись!

Конечно, ей не стоило дразнить его. Но если он собирается убить ее, то почему бы ей не позволить себе вставить ему хотя бы несколько шпилек и тем самым потянуть время? Ведь Скорпио наверняка бросился ей на выручку.

– А ваша мать тоже похищала детей? Это у вас такой своеобразный семейный бизнес? Может быть, вы из похищенных?

Он приставил нож к ее спине.

– Хорош трендеть! – Голос его звенел на грани истерики. – И прекрати этот дурацкий смех!

Она не смеялась. Этот мужчина был определенно сумасшедшим, и потому готовым на все.

Они продолжали идти вперед, и мысль о том, что он, возможно, собирается закрыть ее в каком-нибудь темном подвале, привела ее в ужас Ей нужно любым способом оттянуть время, и в первую очередь напрячь свой мозг и попытаться вспомнить его имя. Вот оно! Роман.

– Знаете, Роман, эти ужасные туфли натерли мне ноги. Если бы мы на минуту остановились, я бы их сняла, и тогда мы могли бы двигаться быстрее.

Он сильнее прижал нож к ее спине, у нее перехватило дыхание, и она подумала, что все кончено.

– Не останавливайся! Иди вперед и не вздумай оборачиваться, иначе я убью тебя прежде, чем Шакир сможет это увидеть.

Комок подкатил к ее горлу, наконец-то она поняла его план – заманить Скорпио в ловушку и убить ее у него на глазах. О боже! Ей, конечно же, хотелось, чтобы он ее спас, но она не могла допустить, чтобы он стал свидетелем ее смерти. Как ей предотвратить это? Она знала, что Дарин не оставит ее одну. Он найдет ее, чего бы это ему ни стоило.

– Хорошо. Только не надо тыкать в меня ножом. Я не буду останавливаться.

– Еще немного, и я убью тебя.

Его голос был удивительно спокоен, и мурашки побежали по ее спине.

– Можете сказать мне, куда мы идем? – спросила она, стараясь удержать дрожь.

– Туда, где будет очень темно.

Дарин спустился на цокольный этаж и оказался перед закрытой дверью. Ударив по ней несколько раз кулаком, он ободрал кожу на костяшках пальцев, но боли не почувствовал. Он не чувствовал ничего, кроме отчаяния и острого вкуса надвигающейся катастрофы.

Разбежавшись, он ударил в дверь ногой. Еще. И еще раз. Дверь не поддавалась. В панике озираясь по сторонам, он увидел на стене за стеклом топор и огнетушитель. Бросив пистолет на пол, он схватил топор, прорубил треугольное окошко и, просунув сквозь него руку, открыл щеколду.

Гулкое эхо отражало стук каблуков, когда он, не обращая внимания на стреляющую боль в ноге, мчался по пустому коридору. Дважды споткнувшись, он остановился, услышав вдалеке звук хлопнувшей двери, и побежал еще быстрее, отчаянно надеясь, что каждый шаг приближает его к Фионе и Бекенфельду, а не удаляет его от них еще дальше. У входной двери он остановился и прислушался. Снаружи доносились приглушенные голоса – один мужской и один женский.

Он нашел их.

И сразу же перед ним возникла дилемма.

Если он откроет дверь, Бекенфельд успеет убить Фиону прежде, чем он сможет выстрелить. Рисковать нельзя. Он не мог вновь стать свидетелем смерти любимой женщины. Нужно срочно найти способ спасти ее.

Отступив назад, он посмотрел наверх и увидел два низких широких окна в нескольких футах над своей головой. Если он доберется до них, то сможет подкрасться к Бекенфельду.

Дарин получил хорошую выучку во время военной службы. Он научился стрелять быстро и точно.

Сегодня он не промахнется. Он просто не имеет права промахнуться!

Сорвав с себя куртку и сбросив обувь, он приставил к стене лестницу и поднялся на верхнюю ступеньку. Широкий кирпичный выступ окружал оконный проем. Ухватившись за него руками, он подтянулся и медленно, стараясь не шуметь, отодвинул задвижку и приоткрыл окно. Внизу возле грузовых ворот стоял длинный трейлер. Осторожно выглянув, Дарин увидел возле него бледную Фиону и темный силуэт Бекенфельда, нависший над ней возле борта трейлера.

Негодяй! Дарин мог представить, что она сейчас испытывала. Если бы только он мог подать ей знак, что он здесь, что она не одна.

Вытащив из кобуры «беретту», он взвел курок и прицелился. Капли пота стекали по его лбу. Он не мог стрелять, так как Фиона стояла слишком близко к Бекенфельду.

Ему нужно было чем-то отвлечь его внимание, чтобы он хоть чуть-чуть отодвинулся от нее в сторону, затем быстро прицелиться и выстрелить. Если он промахнется, Бекенфельд ударит Фиону ножом.

Порывшись в кармане брюк, он нащупал стеклянный шарик, который ему дала Фиона на счастье.

Шарик был маленький и холодный. Дарин несколько раз покатал его на своей ладони, словно это могло принести удачу и положить конец проклятью, павшему на мужчин его рода. Обычно он не верил в такие вещи, как и не верил тогда, восемь лет назад, что его жизнь сделает крутой поворот и что через восемь лет он снова окажется в подобной ситуации.

И, если судить по поведению Бекенфельда, которое с каждой секундой становилось все более беспокойным, времени у него в обрез.

Дарин еще раз взглянул на шарик, размахнулся и бросил его как можно дальше.

Раздался звонкий щелчок, Бекенфельд вздрогнул, повернул голову, но ни на дюйм не отодвинулся от Фионы. Однако через мгновение он неожиданно согнулся пополам, качнулся в сторону и, чтобы удержать равновесие, ухватился за борт трейлера. В доли секунды, показавшиеся ему вечностью, Дарин прицелился и спустил курок.

Пуля попала Бекенфельду в шею. Выронив нож, он тяжело упал к ногам Фионы. Она вскрикнула, отшатнулась назад и, закрыв руками лицо, опустилась на землю.

Ему нужно было подойти к ней, утешить ее, сказать, что теперь все будет хорошо. Засунув пистолет в кобуру, он быстро спустился по лестнице, пробежал по коридору и, толкнув дверь, оказался лицом к лицу с охранником отеля.

Огромный детина схватил его за руку и резко вывернул ее за спину, как если он был преступником.

Дарин попытался вырваться и получил сильный удар в живот, почти согнувший его вдвое.

– Не трогайте его! – закричала Фиона.

Охранник остановил ее.

– Держитесь подальше, мисс. Мы не хотим, чтобы вы пострадали.

– Но он ни в чем не виноват. Вы схватили не того! – Она ткнула пальцем в сторону Бекенфельда, безжизненно лежавшего рядом с трейлером. – Вот преступник. Он не убил меня только потому, что мой друг успел ему помешать.

Охранник грубо схватил Дарина за плечи и толкнул к стене.

– Имя?

Тот прерывисто вдохнул и сказал:

– Я Дарин Шакир. Работал вместе с ФБР по задержанию этого, – он перевел дыхание, – преступника. Его зовут Роман Бекенфельд, и он обвиняется в совершении целого ряда серьезных преступлений.

– А ты кто?

Охранник вытащил «беретту» из кобуры Дарина.

– Из Клуба техасских рейнджеров. Если вы снимете с меня наручники, я могу связаться с агентом ФБР, и он подтвердит это.

– Я этого не сделаю, пока не буду уверен, что ты действовал в соответствии с законом. Может, ты мне тут сказки рассказываешь.

Охранник повернулся и передал «берету» своему напарнику.

– Ты не ранена, Фиона? – Дарину хотелось смахнуть пелену тумана, застилавшему ему глаза. – Он не ударил тебя?

– Нет. Со мной все в порядке.

Мужчина, присевший на корточки возле Бекенфельда, встал и направил фонарь прямо в лицо Дарину.

– Этот парень мертв. Так что еще неизвестно, кто из вас преступник.

– Уберите свет от его глаз! – закричала Фиона, пытаясь оттолкнуть руку охранника. – Неужели вы не видите, что ему плохо!

– Ничего, – попытался успокоить ее Дарин, – скоро все выяснится. Ты точно в порядке?

– Со мной все нормально.

Но голос ее дрожал от слез.

Слава богу, она была жива. Чувство вины за все, что произошло здесь, и еще какое-то другое сильное чувство, которое он только начинал осознавать, переполнили его.

Фиона была сильной женщиной, и он был уверен, что она сможет все пережить, но, тем не менее, мысль о расставании с ней принесла ему такую боль, которая была во сто крат сильнее физической боли.

Фионе казалось, что охранники никогда их не отпустят. Ответив на все заданные ей вопросы, она стояла, прислонившись спиной к машине, в которой допрашивали Скорпио. Словно сквозь туман она видела, как увозят Бекенфельда, и, опустив глаза, заметила на своем платье кровь.

Она чувствовала себя измученной и потрясенной. Если бы не Скорпио, возможно, и ее увезли бы отсюда в черном мешке.

Обхватив себя руками, Фиона тщетно пыталась унять дрожь. Казалось, охранники забыли о ее присутствии после того, как врач осмотрел ее и сказал, что с ней все порядке.

Сейчас ей хотелось поскорее вернуться в номер, смыть с себя все воспоминания об ужасной ночи и об ужасном человеке, который чуть не убил ее. Спасибо Скорпио! Может быть, ей стоит начать думать о нем как о Дарине Шакире? Ведь это его настоящее имя. Но все равно после всего, что случилось, она всегда будет вспоминать о нем как о Скорпио, ее загадочном, таинственном незнакомце. Ее герое.

Время шло. Начал накрапывать дождь. Наконец замок щелкнул, дверь открылась, и Скорпио ступил на мокрый асфальт. Высокий мужчина в сером гражданском костюме, офицер, судя по выправке, подошел к машине и остановился с ними рядом.

– Приношу извинения за допрос, шейх Шакир.

Шейх Шакир? Ее изумлению не было предела.

– Я понимаю вас, – сказал Скорпио. – Надеюсь, Александр Кент прояснил ситуацию.

– Если бы ему сразу позвонили, вы избежали бы кое-каких неприятных моментов. – Он протянул Дарину руку. – Благодарим вашу организацию за помощь. Сожалею, что вам пришлось застрелить этого негодяя на глазах у женщины.

Скорпио посмотрел на Фиону.

– На самом деле она очень помогла мне. Ей удалось на какое-то время обезоружить его, и я сумел выстрелить.

Фиона подошла ближе.

– Этот прием называется «каблуком-в-голень-и-коленом-в-пах». Действует безотказно.

Мужчина улыбнулся.

– Я агент Миллз. Благодарим вас за помощь, мисс?..

Фиона пожала протянутую руку.

– Пауэрс.

– Вы не пострадали, мисс Пауэрс?

– Нет. Только страху натерпелась.

Скорпио обнял ее за плечи.

– Теперь все уже позади. Бекенфельд больше не сможет причинить тебе зла.

Бекенфельд то не может, с грустью подумала Фиона, а поплакать ей все равно придется. Ведь завтра Скорпио уедет и она останется одна. Впрочем, это случится лишь завтра, а сейчас у нее еще есть время расслабиться и забыть обо всех горестях. И это лучше всего сделать в объятиях Дарина Шакира. Шейха Дарина Шакира.

– Мы уже можем идти? – спросила она агента.

Миллз кивнул.

– Конечно. Я дам вам знать, если что-нибудь понадобится.

Взявшись за руки, они пошли к себе в номер. В холле Дарин взял ее за плечи и повернул к себе.

– Если хочешь, мы можем подняться по лестнице.

Фиона опустила глаза и посмотрела на его ноги.

– Не думаю, что это удачная идея. Кстати, где они, твои пиджак и ботинки?

– В подвале. Я снял их, когда залезал в окно.

– Ты не получишь обратно свой залог, если не спустишься за ними.

– Ничего страшного.

– Наверное, это действительно не проблема, если тебе посчастливилось родиться шейхом. Ничего удивительного, что ты так органично смотрелся в этом своем белом головном уборе с золотой лентой. Только почему ты мне сразу ничего не сказал о своем знатном происхождении?

– Потому что это тоже часть моего прошлого. К тому же, за исключением более чем достаточного дохода, которое приносит мне мое наследство, я не вижу никакой пользы в своей благородной крови.

– Более чем достаточном?

– К примеру, чтобы купить этот отель. И большинство отелей в этом районе. Вместе взятых.

А Фиона так беспокоилась об этих четырех сотнях, которые она позаимствовала у Дарина, чтобы купить себе платье. И волновалась, сможет ли вернуть ему их до его отъезда.

– Отлично. Значит, арабский принц не только чертовки сексуален, но еще и богат как Крез.

Он быстро притянул ее к себе.

– И ему ужасно нужна твоя компания.

– Пожалуй, так жить можно.

Она только не знала, как будет жить без него. Но ничего, она справится. Ей придется.

Легко пришло, легко ушло. Но как сказать прощай Дарину Шакиру? Впрочем, сейчас ей не хотелось думать об этом. Она мечтала о том, чтобы поскорее оказаться в объятиях Дарина и забыть то страшное ожидание смерти, которое ей довелось сегодня испытать.

Чуть отстранившись от него, Фиона нагнулась, чтобы снять эти проклятые туфли, а заодно и скрыть от Дарина подступившие к глазам слезы.

– А ты не думаешь, что раздеваться все-таки лучше в номере?

Веселость в его голосе казалась почти неестественной.

Она выпрямилась и заглянула в его темные, словно вбирающие в себя весь свет, глаза.

– Это только прелюдия.

– Тогда, наверное, нам стоит поторопиться. – Он прикусил нижнюю губу. – Если нам повезет, мы будем единственными пассажирами в лифте.

Фиона взмахнула рукой, и, кувырнувшись в воздухе, туфли упали в контейнер для мусора.

– Мне кажется это достаточная причина, чтобы поторопиться. И еще более веская, чтобы воспользоваться лифтом.

Он восхищенно взглянул на нее.

– Значит, ты больше не боишься?

Она обняла его за шею, поцеловав в маленькую ямочку в уголке рта.

– Господи! Сумасшедший маньяк угрожал мне ножом. Ты застрелил его на моих глазах. На моем платье осталась его кровь. Разве какой-то маленький лифт может теперь меня испугать?