Недотрога

9

Эшли, моргая, смотрела на Тэннера, в горле у нее запершило. Он глядел на нее с неприкрытым желанием, и Эшли отвечала ему тем же. То, что произошло между ними несколько минут назад, было невыразимо прекрасным. Несовместимые во всем прочем, Эшли и Тэннер совпадали в способности дарить друг другу наслаждение. Эшли не представляла раньше, что телесная любовь может быть такой ошеломляющей. Вкус поцелуев Тэннера и ощущение его плоти внутри своего тела заставляли ее трепетать от желания. Даже если это все, что ей суждено получить от Тэннера, что ж, Эшли будет наслаждаться каждым мгновением. Чтобы потом было о чем вспоминать.

Когда Тэннер увидел, какими жадными глазами смотрит на него Эшли, он застонал и набросился на нее с обжигающим поцелуем, который вызвал в ней ответное желание. Ее губы раскрылись, она наслаждалась вкусом его чуть шершавого языка.

Он взял ее медленно, ласково, дразняще, целуя каждую часть ее тела, его руки, рот и язык беспрерывно ласкали ее округлые формы. С дерзостью, которой она сама от себя не ожидала, Эшли отвечала на его ласки жадно и раскованно.

– Дотронься до меня, янки, – прошептал Тэннер.

Не колеблясь, она протянула к нему руки. Она ахнула от удовольствия, когда он внезапно повернулся, приподнял ее и посадил на себя. Невидимые мышцы сомкнулись вокруг него, и Тэннер испытал мучительное наслаждение. Это было огненной ловушкой. Выгнув спину, она яростно двигалась на нем, и ее грива огненно-рыжих волос развевалась из стороны в сторону в такт движениям ее тела. Облако пламени накатывало волнами, одна за другой, пока все ее тело не содрогнулось в конвульсиях. Окутанный сладким запахом ее страсти и зажатый в ее бархатистом плену, Тэннер взорвался таким сильным оргазмом, что в конвульсиях скатился с подстилки.

Упав на него, Эшли несколько минут не в силах была заговорить. Она видела, что с Тэннером происходит то же самое. Грудь его вздымалась и опадала, он прерывисто дышал. Когда она попыталась отодвинуться, он удержал ее, желая продлить их слияние. Потом он приподнял Эшли и положил на ложе рядом с собой.

– Это было… Даже не знаю что, – мечтательно вздохнула Эшли.

– Я рад, что первый показал тебе, как это бывает. – Он прижался к ней и обхватил ее руками и ногами.

– Дождь перестал, – сонно заметила Эшли.

Она попыталась приподняться.

– Ты куда?

– Хочу открыть дымовое отверстие.

– Лежи, я сам открою.

Тэннер закрепил завесу дымового отверстия специальным шестом, потом налил воды в глиняную миску, нашел мягкую тряпку и вернулся к Эшли. Она широко открыла глаза, когда он раздвинул ее ноги.

Эшли непроизвольно сжала бедра.

– Что ты делаешь?

– Лежи спокойно, тебя вымою.

Эшли покраснела.

– Я и сама могу.

Не обращая внимания на ее протесты, Тэннер осторожно смыл все следы их соединения.

– Может быть, завтра тебе еще будет больно, сказал он. – Я был бы осторожнее в самом начале, если бы знал, что ты девственница. Глупо, что ты мне не сказала.

Эшли задумчиво наблюдала, как лунный свет проникал сквозь дымовое отверстие, и слушала стрекотание цикад. Наконец она спросила:

– А разве это что-нибудь изменило бы?

Тэннер помедлил долю секунды.

– Скорее всего, нет. Вряд ли кто-нибудь когда-либо желал женщину так сильно, как я тебя.

У Эшли пересохли губы.

– Вожделение – очень сильное чувство, – заметила она.

Почему-то ее слова расстроили Тэннера. Тут речь шла не о вожделении, просто ему трудно было выразить это словами.

– Ложись спать, янки. Нам потребуется вся наша изворотливость, чтобы выпутаться из этой переделки.

Эшли устроилась поудобнее и честно попыталась заснуть, но в ее голове вертелось слишком много вопросов к Тэннеру. Какое-то событие в его прошлом наполнило его душу такой горечью, что он ни в грош не ставил даже собственную жизнь. Эшли понимала, какие страшные травмы нанесла мужчинам война, но Тэннер слишком сильный, чтобы переживать из-за того, что невозможно изменить. Нет, что-то еще случилось с ним, помимо самой войны, такое, что он не в силах ни забыть, ни простить. Может быть, он был в плену? Он говорил как-то, что его дом был разрушен, но больше ничего не объяснил.

Поскольку она все равно не спала, то решила удовлетворить свое любопытство.

– Тэннер?

– Да?

– Ты спишь?

– Уже нет. Что-нибудь случилось?

– Да нет. Расскажи мне о себе. Я так мало о тебе знаю.

Последовало долгое молчание.

– Я же мятежник. Что еще тебе нужно знать?

– Я знаю, что ты ненавидишь северян из-за войны, но дело не только в этом, правда?

– Я не хочу говорить об этом. Не порти замечательную ночь ковырянием в старых ранах.

– Какие раны? Ты был ранен на войне?

– О, эти раны давно зарубцевались. Спи, Эшли.

– Почему ты так сильно ненавидишь Пратта Слейтера? Что он тогда сказал, из-за чего ты чуть не убил его?

– Ты никак не хочешь угомониться. Ну ладно, я тебе отвечу. Слейтер возглавлял отряд северян, которые сожгли дотла мой дом. Моя мать была вынуждена провести зиму в пустой хижине, где раньше жили рабы, без дров и почти без еды. Она умерла у меня на руках, когда я приехал в отпуск по ранению.

– Не удивляюсь, что ты ненавидишь янки.

Он горько засмеялся.

– Там еще много чего было, Эшли, но я не буду утомлять тебя зловещими подробностями.

Эшли сморгнула.

– Еще много чего? Что может быть хуже этого?

– Спи, янки.

Эшли поняла, что сегодня она ничего больше не добьется. Тэннер не хотел делиться мрачной тайной, которую носил в себе. Эшли закрыла глаза и уснула. Через некоторое время – она не знала, прошли часы или минуты, – Тэннер стал ворочаться и бормотать во сне. Эшли проснулась и повернулась к нему, не решаясь разбудить его. Внезапно она различила его слова и прислушалась:

– Нет, Эллен, положи пистолет! Не делай этого, ради бога! Клянусь тебе, для меня это неважно. Я люблю тебя!

Он метался, снова и снова выкрикивая женское имя. Эшли подумала, что, может быть, это имя его матери, но инстинкт подсказывал ей, что не к матери взывал он так отчаянно. Да еще эти непонятные слова про пистолет. Что это значит? Только одно, решила Эшли. Тэннер любит другую женщину. Любит так сильно, что она является ему во сне. Внезапно Тэннер дернулся и прекрати метаться, лишь издал звук, похожий на рыдание, прежде чем провалился в глубокий сон.

Эшли долго не могла успокоиться. Ей хотелось утешить Тэннера, предложить свою помощь. Хотелось заверить его, что обещание насчет аннулирования брака остается в силе и после возвращения в цивилизованный мир он сможет отправиться к своей Эллен. То, что произошло этой ночью, не может изменить их будущее. Они просто занимались любовью по обоюдному желанию. Увы, для Эшли все это значило гораздо больше, чем для Тэннера, и ей было ужасно больно сознавать, что Тэннер думает о женщине по имени Эллен после того, как был близок с Эшли.

Несмотря на эти тревожные мысли, глаза у Эшли стали слипаться, и она, наконец, заснула.

Солнечные лучи пробились сквозь дымовое отверстие и осветили лицо Тэннера. Он заморгал и открыл глаза. Было непривычно и в то же время приятно сознавать, что в его руке покоится упругая грудь Эшли! Тэннер повернулся и залюбовался ею. Не хватало слов, чтобы описать ее красоту. Подумать только, в свое время он решил, что Эшли неприметная и малопривлекательная! А эти огненные волосы ярче любого заката! Ничего удивительного, что индейцы считают ее богиней.

Прошлой ночью взаимное желание свело их вместе, но Тэннер был слишком умудрен, чтобы рассчитывать на большее. Эшли совсем не нужен муж из мятежников, а ему не нужна жена-янки. Да и вообще никакая жена не нужна. Он любил Эллен, всегда будет верен ее памяти, а его жизнь до сих пор омрачена страшной трагедией, которая лишила их будущего.

К дьяволу всех янки и особенно Пратта Слейтера!

В душе Тэннер надеялся, что Слейтер умер от ран и теперь горит в аду, где ему самое место.

– Тэннер, в чем дело? Ты на меня сердишься?

Тэннер вздрогнул. Он не заметил, что Эшли проснулась. Она смотрела на него со смешанным любопытством и страхом. Он изобразил подобие улыбки.

– За что же мне на тебя сердиться?

Она покраснела.

– Кроме тех минут, когда мы занимаемся любовью, ты всегда на меня сердишься. – Сейчас я нисколько не сержусь. Ты не хочешь искупаться? Думаю, люди Бегущего Лося не станут возражать, если мы спустимся к ручью. А потом посмотрим, что найдется съестного. Сегодня утром у меня зверский аппетит.

Двое воинов последовали за ними к реке. У реки они разделились, Тэннер пошел туда, где купались мужчины, а Эшли – в купальню для женщин. Воины последовали за Тэннером, предоставив Эшли мыться в одиночестве. Она вернулась в вигвам раньше Тэннера. За ней пришел Тэннер и принес кролика, которого подстрелил из лука один из индейцев. Эшли собрала приправу для рагу и подвесила горшок над очагом. Потом замесила лепешки из кукурузной муки и положила их печься на горячие камни очага.

– Как ты думаешь, видение, которое явится Бегущему Лосю, поможет нам или повредит? – спросила Эшли во время завтрака.

– Разрази меня гром, если я знаю. Мы должны быть готовыми к любой неожиданности. Может быть, было бы лучше, чтобы нас здесь не было к моменту его возвращения.

– А разве это зависит от нашего желания?

– Всегда можно найти выход. На всякий случай надо подготовиться.

– А как насчет Коула?

– Твой брат уже большой мальчик, он не пропадет.

Они молча ели. Тэннер жевал и изучал расположение деревни, стараясь выбрать наилучший путь для побега. Он не был уверен, что сумеет найти дорогу до Форт-Бриджера без Коула, но попробовать должен. Лучше всего попытаться проскользнуть мимо часовых поздно ночью. Ведь должны они спать когда-нибудь.

Когда Эшли убирала остатки еды, на окраине деревни послышался шум. Сначала Эшли подумала, что вернулся Бегущий Лось, но потом увидела, как в деревню на гнедом жеребце въехал белый мужчина, который вел в поводу две вьючные лошади.

Тэннер уже вскочил на ноги и направился к группе индейцев, окруживших приезжего. Эшли следовала за ним. Человек отчаянно жестикулировал, явно расстроенный, что Бегущего Лося нет на месте.

– Неужели никто здесь не говорит по-английски? – Спросил он раздосадовано, когда на язык жестов никто не отозвался. В этот момент он заметил Тэннера, рассеянно оглядел его и перевел взгляд на Эшли. Широко раскрытыми глазами, он уставился на ее волосы, потом дерзко оглядел ее фигуру. – Ну и ну, кто же вы, мисси?

Тэннер подошел и заслонил собой Эшли.

– А вы кто?

– Моя фамилия Харджер. Джейк Харджер. Веду торговлю с Бегущим Лосем уже года два.

– И чем торгуете? – спросил Тэннер. – Контрабанда? – Тюки на вьючных лошадях подозрительно напоминали ружья товар, строго запрещенный к продаже индейцам.

Харджер прищурился.

– А ты кто такой, чтоб меня допрашивать? Где Бегущий Лось? У меня дело к вождю.

– Бегущий Лось совершает паломничество. А мы… мы здесь гости.

Харджер явно ему не поверил.

– Гости? – он почесал копну своих темно-русых, давно не мытых и нечесаных волос. Харджер был мужчина среднего роста, лет тридцати-сорока, на нем до сих пор были лохмотья синей армейской формы. – Вот это новости! Никогда не видел, чтобы Бегущий Лось приглашал в свою деревню белых гостей. – Он пристально поглядел на Эшли. – Конечно, меня не удивляет, что он пригласил вас, мисси, но что до вашего дружка, он не похож на любителя индейцев.

В это время к ним приблизился, ковыляя, Прядущий Сны, потянул Харджера за рукав и показал на свой вигвам.

– Я должен сейчас потолковать с шаманом. А когда я закончу, может быть, мы с вами сможем… побеседовать – Обратился Харджер к Эшли.

– Моей жене ни к чему беседовать с вами, – отозвался Тэннер таким тоном, что брови Харджера удивленно взметнулись вверх.

– Ваша жена? Что-то мне это кажется странным. Придется подождать возвращения Бегущего Лося. – Он еще раз взглянул на Эшли и последовал за шаманом.

Коул не отрывал взгляда от Утренней Росы. Ему очень не хотелось разлучаться со своей молодой женой, но он знал, что такой день однажды наступит. Прошел первый день их медового месяца, они лежали, отдыхая после страстных объятий.

– Откуда ты знаешь наш язык? – спросил Коул.

– Моя мать была белой.

Коул удивился.

– Белой? Ты ни разу об этом не говорила. Она была пленницей?

– Мой отец, Безумный Волк, захватил ее вовремя одного из набегов и взял себе в жены.

– Значит, Бегущий Лось твой брат лишь наполовину?

– Да. Но мама учила нас обоих языку белого человека, вот почему мы так хорошо говорим на нем.

– А где сейчас твоя мать?

– И мать, и отец умерли от лихорадки во время эпидемии.

– А тебе никогда не хотелось пожить среди белых?

– Нет, никогда. Я ничего не знаю о мире белых людей. Солдаты на лошадях убивают наших людей и отбирают нашу землю. Посмотри на меня. Разве я похожа на белую? Я принадлежу своему племени.

– Но ты ведь знаешь, что я не смогу остаться с тобой навсегда. Рано или поздно мне придется уехать. Меня обвинили в преступлении, которого я не совершал. Я должен найти виновного и передать его в руки правосудия.

Утренней Росе показалось, что ей нанесли сокрушительный удар.

– А когда ты вернешься?

– Не знаю, – ответил Коул с тоской, которой он никогда раньше не испытывал.

– Значит, мы не должны терять времени, муж мой.

– Ты права, как всегда, жена. – Он обнял ее и поцеловал, хотя мысль о том, что осталось пять дней до конца медового месяца, была слабым утешением.

– Хочешь искупаться в ручье? – робко спросила Утренняя Роса.

– Нет, не сейчас. Позволь мне любить тебя сначала. Я жажду тебя, любимая.

Он припал к ней с жаром и яростью, понимая, что его счастье с Утренней Росой ненадолго. Его планы отнюдь не предусматривали жизнь в индейской деревушке. Ему придется найти возможность сбежать от Бегущего Лося. Коулу совсем не улыбалось вечно скрываться от закона. Он разыщет Харджера, чего бы это ни стоило, и заставит негодяя признаться в преступлении. Только тогда он сможет чувствовать себя отомщенным.

– Где это я слышал фамилию Харджер? – задумчиво спросил Тэннер.

– Не знаю. Мне эта фамилия незнакома.

– Нет, я точно где-то ее слышал. Может быть, от Коула?

Через несколько минут Харджер вышел из вигвама Прядущего Сны и остановился перед ними с довольным видом.

– Похоже, я поживу здесь до возвращения Бегущего Лося. Прядущий Сны предложил мне женщину, чтобы ожидание было более приятным. – Он посмотрел на Эшли сальным взглядом. – Вы ведь, кажется, заняты?

Тэннер отодвинул Эшли за спину и грозно посмотрел на Харджера.

– Моя жена спит в моем вигваме. Поищите себе другую женщину для удовлетворения своей похоти.

– А кстати, что это вы делаете в деревне Бегущего Лося? Пытаетесь посягнуть на мою территорию?

– То, чем вы занимаетесь, противозаконно, – сказал Тэннер.

– Я торговец. Торговцы торгуют самыми разными товарами.

– Например, ружьями?

– А это не ваше дело, мистер. Эй, послушай, – подозрительно добавил Харджер. – Уж не правительственный ли вы чиновник?

– Вот уж нет. Но я, тем не менее, знаю, что продавать оружие индейцам противозаконно. И виски, небось, продаете?

– Слишком вы любопытны, мистер. Едва успели раскрыть рот, как я понял, что вы из мятежников. А я веду дела только с Бегущим Лосем. – Он повернулся и зашагал прочь.

Схватив Эшли за руку, Тэннер чуть ли не силой втянул ее в вигвам.

– Держись подальше от этого типа, пока он в деревне, янки. Он мне не нравится.

– Я и без тебя знаю, что мне делать, мятежник. И, кроме того, этот тип мне самой противен.

Тэннер ухмыльнулся.

– А ты все такая же обидчивая. Я-то думал, что после прошлой ночи…

Эшли покраснела и отвернулась.

– Прошлая ночь была чудесной, но это ничего не меняет. Ты по-прежнему ненавидишь янки, и это никогда не изменится. Ты получишь свободу, как я и обещала, ведь ты именно об этом беспокоишься?

– Конечно, – ответил Тэннер не совсем уверенно. – Ни ты, ни я не хотим продолжения этого брака. Просто мы испытываем друг к другу физическое влечение, вот и все. Мы же здоровые люди с нормальными потребностями, и то, что случилось, было неизбежным.

Эшли не стала спорить. На самом деле до встречи с Тэннером она понятия не имела о том, что такое физическое влечение или «нормальны потребности». Сколько раз во время помолвки ее жених чет обвинял ее в холодности и, видимо, был прав. А с Тэннером ее страсть вспыхнула непроизвольно. Стоило ему посмотреть на нее, как ей становилось жарко и появлялось ноющее ощущение внизу живота. С четом ничего подобного не было. К несчастью для Эшли, Тэннер любит другую женщину, да еще так сильно, что зовет ее по ночам.

Тэннера мучило ощущение пустоты, которое он не мог себе объяснить. Он повторял себе снова и снова, что жена ему не нужна. Больше всего он боялся душевной близости женщиной. Все, кого он любил, были отняты у него, и он сам чувствовал свою вину. Ему следовало предвидеть, следовало понять, что Эллен не сможет жить опозоренной.

Будь прокляты, янки!

Будь проклята война!

Будь проклята несчастливая и пустая жизнь Тэннера! Он ничего не может дать Эшли, кроме телесных утех, а она заслуживает большего. Несмотря на эти переживания, Тэннер любил Эшли самозабвенно и неистово. Охваченные внезапным непреодолимым желанием, они были счастливы вдвоем. Эшли не подозревала, что человеческое тело может дарить такую высоту наслаждения и что это может длиться так долго. В глубине души она догадывалась, что то, что происходит с ними, слишком сильно, чтобы быть вечным.

Потом Тэннер ласково гладил Эшли по лицу, будто старался запомнить пальцами ее черты. Целовал ее щеку, ямочку у ключиц, слизывал слезу, скатившуюся со щеки.

– Ты плачешь? Тебе было больно?

– Нет… просто все было так… так замечательно, – сказала она со вздохом. Это было правдой, не всей правдой. На самом деле она оплакивала одинокие ночи, которые ей предстоят, когда она расстанется с Тэннером.

Джейк Харджер остался в деревне и постоянно раздражал Эшли своими наглыми взглядами и дерзкими словами, когда Тэннера рядом не было. Харджер не собирался впрямую нарываться на ссору с сильным и опасным мятежником. Он решил, что, если правильно разыграет карты, сможет предложить Бегущему Лосю сделку: оружие в обмен на девушку.

До сих пор Харджеру не удалось выяснить, какое отношение имеют мятежник и белая девушка к индейскому племени. Харджер хорошо знал, что Бегущий Лось белым не доверял. И к самому Харджеру вождь относился с явным презрением, хотя и нуждался контрабандном оружии и виски, которые поставлял торговец.

Эшли по возможности избегала Джейка Харджера. Хотя он поселился в вигваме услужливой индейской вдовушки, каждый раз, когда он встречал Эшли, Харджер преследовал ее взглядом. Она ужасно боялась, что Тэннер разозлится и полезет в драку, а ведь его положение у индейцев было слишком непрочным.

В тот день Тэннер пошел на охоту в сопровождении двух воинов, и Эшли осталась одна. Это не укрылось от Харджера, и он скрытно последовал за Эшли, когда она отправилась в лес нарвать дикого лука к ужину. Харджер держался поодаль и с радостью наблюдал, как Эшли все дальше углублялась в лес. Наконец она нашла заросли дикого лука на берегу ручья примерно в миле от деревни и, опустившись на колени, стала выкапывать растения. Внезапно за ее спиной послышались осторожные шаги.

– Итак, мисси, наконец-то мы одни.

Рассыпав собранные луковицы, Эшли обернулась, больше рассерженная, чем удивленная появлением Харджера. Она еще не испугалась. Но понимала, что хорошего от этой встречи ждать не приходится.

– Что вы тут делаете? Вы следили за мной?

Харджер мерзко засмеялся.

– Выходит, следил. Раз уж с тобой не сговориться, когда рядом этот верзила-мятежник, я решил посмотреть, что будет, когда мы с тобой останемся одни, и никто нам не помешает.

Быстро поднявшись, Эшли повернулась, чтобы отойти прочь.

– Теперь вы знаете – бросила она через плечо. – Мы с Тэннером муж и жена, и я не хочу иметь ничего общего с вами или с кем угодно еще.

Харджер схватил ее за руку и удержал.

– Никуда ты не пойдешь, красавица. Я слишком долго не имел белой женщины. Индейские скво неплохи по-своему, но они не могут сравниться со сладостью белого тела.

Эшли пыталась вырваться.

– Отпусти меня! Тэннер убьет тебя, если ты до меня дотронешься. А если не убьет он, то Бегущий Лось обязательно это сделает.

Ее слова несколько смутили Харджера.

– Так ты одновременно доставляешь удовольствие мятежнику и Бегущему Лосю? – Он почесал в затылке. – Что, черт возьми, тут проходит? Ты не пленница, это понятно, но, разумеется, вы никакие не гости. Каждому видно, что твоего мужика никуда не отпускают без сопровождающих. – Он жадно посмотрел на нее и погладил себя по штанам. – Ты, наверно, потрясающе хороша в постели, мисси. Постараюсь в этом убедиться лично.

Эшли снова попыталась выдернуть руку, но он не отпускал ее.

– Отпусти меня! Я буду кричать!

Он ехидно засмеялся:

– Давай кричи! Никто тебя не услышит. Бегущий Лось ждет свое знамение. А мятежник охотится, чтоб добыть еды на ужин. Никто не пошел за тобой в лес, я проверял.

Эшли с неожиданной силой вырвалась от Харджера и побежала. Но он легко догнал ее и повалил на землю с такой силой, что у нее перехватило дыхание. Расставив ноги над ее извивающимся телом, он со злобной ухмылкой стал расстегивать свои грязные кожаные штаны. Эшли вдруг обрела голос и издала душераздирающий вопль.

В это время Коул и Утренняя Роса, взявшись за руки, брели по берегу ручья. Они знали, что вскоре им придется покинуть свой брачный вигвам и вернуться в деревню. Они оба страшились этой минуты, потому что не знали, когда еще им доведется быть вместе. Они остановились, чтобы поцеловаться, и Коул подумал, как приятно будет опустить Утреннюю Росу на мягкую постель из сосновых игл и заняться с ней любовью, в этот момент они услышали крик.

Утренняя Роса вздрогнула.

– Что это? – воскликнула она.

– Подожди здесь, – приказал Коул, доставал свой охотничий нож, и поспешил на крик.

Тем временем Харджер расстегнул ремень с кобурой и спустил штаны.

– Теперь ты узнаешь, каково иметь дело с настоящим мужчиной. – Он стоял над Эшли, наслаждаясь ее испугом.

Но Эшли была далеко не так напугана, как надеялся Харджер. Когда он навалился на нее, она собрала силы и откатилась в сторону, издав еще один пронзительный крик. Харджер оказался на земле, взбешенный своим унижением.

– Сука! – заорал он, хватая Эшли, прежде чем она успела вскочить.

Он прижал ее к себе, грубо задрал ее тунику и занес кулак.

Коул услышал второй крик и понял, что кто-то попал в беду. Он выбежал к Харджеру и Эшли как раз в тот момент, когда Харджер занес кулак, намереваясь силой добиться своего. Коул моментально узнал его. Он видел его в последний раз больше года назад, но слишком хорошо помнил лицо человека, из-за которого был ложно обвинен в убийстве. Когда Коул увидел свою сестру, гнев ослепил его.

– Убери свои грязные руки от моей сестры!

Харджер застыл, изумленно глядя на Коула.

– Коул Уэбстер? Я думал, что ты в тюрьме.

– Оставь мою сестру, – повторил Коул, угрожающе взмахнув ножом. – Никаких резких движений. Я неплохо наловчился управляться с ножом. Могу отрезать твое приспособление, которым ты так гордишься.

– Коул, – дрожащими губами прошептала Эшли. – Слава богу!

Харджер осторожно отодвинулся от Эшли, не сводя глаз с ножа. Коул позволил ему застегнуть штаны, а сам подобрал его ремень с кобурой и засунул оружие себе за пояс. Ремнем Харджера он связал ему руки. Только когда тот был крепко связан, Коул подошел к Эшли и помог ей встать.

– Он тебя обидел, Эш? Скажи только слово, и я убью мерзавца.

– Нет, Коул, он не сделал того, чего ты боишься.

– Где, черт возьми, Тэннер? И что Харджер делает в индейской деревне?

Немного отдышавшись, Эшли сказала:

– Тэннер ушел на охоту, а я пошла в лес набрать дикого лука. Я не понимаю. Ты что, знаком с Харджером? Мы с Тэннером думаем, что он поставляет оружие Бегущему Лосю.

Зеленые глаза Коула засверкали от ярости.

– Ты совершенно права, я действительно знаком с этим негодяем. Он убил моего друга. А по его навету я попал в тюрьму.