Недоверчивые сердца

Глава 21

Следующие несколько дней небо было затянуто тучами, по утрам они висели так низко, что по земле стлались клочья тумана. Днем тучи закрывали солнце, не пропуская к остывшей земле тепло; не было даже признаков просвета. Дрожа от холода, Несса спускалась по винтовой лестнице и думала о том, что такие вот тоскливые дни отражают ее настроение — точнее, настроение человека, чья ледяная броня стала теперь втрое толще. После того как муж обвинил ее в вероломстве, она слишком часто ощущала на себе тяжесть его серебряного взгляда, и ее переполняло чувство вины за то, что ей пришлось когда-то сделать.

План был не ее; он возник после того, как она, приученная только давать, но не брать, стала искать помощи у другого человека — у королевы. Совесть неустанно повторяла ей, что она была основным действующим лицом интриги, в результате которой Гаррик оказался связан с ней, а Алерия — с другим. Будь она такой сильной, какой всегда хотела быть, настояла бы на том, чтобы все шло по плану, предложенному матерью: она, Несса, осталась бы за монастырской стеной, а Алерия вышла бы за графа. И сейчас Гаррик был бы счастлив с Алерией, а у нее не возникало бы этого гнетущего чувства вины. Внутренний голос робко подсказал, что тогда она не узнала бы и жгучего наслаждения его объятий и тех золотых дней, что провела в обществе Гаррика, — об этих днях она не будет сожалеть, какой бы ценой они ей ни достались. Горестная улыбка тронула губы и исчезла. Нет, ради счастья любимого она готова пожертвовать и этими бесценными мгновениями радости.

Она не сомневалась, что Гаррик раскаивается в своей женитьбе. Не сомневалась и в его восхищении красотой сестры. Когда бы Гаррик ни появлялся в замке, рядом с ним всегда была Алерия, он одаривал ее улыбкой и ласковыми речами. А с ней он разговаривал редко и в спальню приходил только тогда, когда думал, что она уже спит. Несса никогда не навязывалась ему — ведь имея перед глазами образец блистательной женственности, он, конечно, не хочет близости с такой заурядной женщиной, как она. Несса не могла заснуть, когда муж лежал рядом, но не подавала виду, что не спит.

Охваченная невеселыми думами, Несса шла через зал, почти не замечая слуг, накрывающих столы к обеду. Раздавались приветствия, и она машинально отвечала на них с натянутой улыбкой. Слуги же смотрели на нее с тревогой: в последнее время они замечали, что их госпожа стала ужасно грустной. Для них она была подлинной красавицей, и они решили, что им очень повезло с графиней, когда увидели ее эгоистичную сестру. Увы, в последнее время граф улыбался только ей, а свою жену почти не замечал.

— Спасибо, Орам, — ответила Несса на добрые пожелания молодого слуги, не замечая, что в дверях кухни стоит его жена, причем ее лицо было омрачено тревогой.

Мерта заговорила, как только Несса приблизилась:

— Миледи, Уилл сегодня приставлен к вертелу, хотя он и говорил, что вам понадобится его сила. В ответ я пообещала, что сама отнесу еду старому графу. — Мерта придумала это для того, чтобы хоть немного облегчить участь несчастной леди.

— А меня оставишь совсем без дела? — улыбнулась Несса. Она понимала, что Мерта ей сочувствует, но не позволяла себя жалеть.

— Раз уж вы решили идти, миледи, то давайте я хоть кувшин понесу, как Уилл. — Мерта сняла с приготовленного подноса тяжелый глиняный кувшин.

Но Несса тут же отобрала у служанки кувшин.

— Я беру с собой Уилла для другой цели, а с тяжестью справлюсь и сама. Если сегодня он не может мне помогать, пойду одна.

Мерта собралась спорить, но увидела решимость в глазах госпожи и поняла, что проиграла. Пожав плечами, она молча отвернулась.

— Спасибо, что подготовила поднос, Мерта, — ласково сказала Несса, чтобы не обидеть служанку.

Устыдившись своей вспышки, Мерта оглянулась через плечо и широко улыбнулась. Она же собиралась облегчить жизнь леди, а не добавлять ей неприятностей своим дурным поведением!

— Никакого труда, я все равно раскладывала порции. — Мерта указала на длинный ряд тарелок, которые будут разносить пажи, прислуживающие за столом.

Несса снова улыбнулась и взяла поднос. Немного подумав, сказала:

— Но кое-что ты можешь сделать.

Мерта тут же повернулась к госпоже и энергично закивала:

— Да-да, миледи, я слушаю…

— Граф поехал в Саттон, где восстанавливают стену. Он еще долго не вернется. Так вот, я была бы очень благодарна тебе, если бы ты позаботилась о моей сестре и ее муже за обедом. А я не приду. Скажи им, что я у лорда Уильяма… или еще что-нибудь. — Несса пожала плечами; без Гаррика ей не хотелось сидеть рядом с ними и притворяться, что не замечает их разногласий. К тому же не придется делать вид, что она ест.

Мерта снова закивала; хотя она понимала, что непростительное поведение графа отбивает всякий аппетит, ее тревожило здоровье госпожи.

Освободившись от самой неприятной из обязанностей дня, Несса приободрилась и пошла к старому графу. Лорд Уильям уже ждал ее в дверях.

— Я услышал, как ты идешь, — объяснил он, приветливо улыбнувшись, и попытался заглянуть ей за спину. Обнаружив, что она одна, вопросительно поднял брови.

— У Уилла другие дела. — Несса была счастлива видеть, что на морщинистом лице промелькнуло разочарование.

— Другие дела? Он вызвался сам? — Глаза старика требовали правдивого ответа, и Несса дала его с радостью.

— Нет-нет, он говорил, что нужен здесь, — сказала Несса, стараясь сдержать улыбку. Наконец-то произошло то, на что она надеялась. — Но вечером он, наверное, будет свободен и придет вместе со мной.

Лорд Уильям кивнул, старательно скрывая свои чувства. Взяв поднос, он пригласил Нессу войти. Даже при закрытых ставнях в комнате было светло от множества свечей и пылавшего в камине огня.

Уильям поставил поднос на привычное место — на стол возле своего кресла — и повернулся к Нессе.

— Может, ты считаешь, что я слишком стар, чтобы распознать свою родню? Смею тебя заверить, я знаю, что мальчишка — мой внук.

Несса моргнула, испуганная неожиданным признанием родства, — ведь старик в свое время отверг мать мальчика.

— Но как… — Впрочем, она с первого дня знала, что старый граф понял, кто такой Уилл.

— Когда он в первый раз пришел сюда и выглянул из-за твоей юбки, я как будто увидел самого себя, каким был много лет назад. — Уильям сел в свое кресло и жестом предложил ей сесть напротив. — Ты представить себе не можешь, как приятно, что его назвали в мою честь.

От его меланхолической улыбки Нессу неудержимо тянуло плакать. Огромным усилием она сдержала слезы и спросила:

— Почему вы не дали это имя своему сыну?

Уильям поджал губы — от отвращения к себе.

— У меня не было сил даже взглянуть на него — он был крошечной копией той, которую я потерял. Я не мог любить мальчика так же, как любил мать. Новой потери я бы не вынес. В результате я лишил себя возможности стать настоящим отцом.

— Вы считаете, что это из-за вашей любви к жене? — Несса все же решилась задать подобный вопрос могущественному лорду.

На морщинистом лице отразилась боль страдания.

— Я слишком ее любил и винил того, кто ее у меня отнял.

Несса была ошеломлена. Жену никто у него не отнимал, она умерла в родах. Это была естественная смерть, а не убийство. Лорд Уильям скривил губы в подобии улыбки.

— Он отнял ее у меня, забрал ее жизнь в обмен на свою.

Тут Несса наконец не выдержала. Она почувствовала, что должна заступиться за мужа.

— Новорожденный отнял ее у вас? Крошечное существо, которому было дано прийти в этот неприветливый мир?

Темные глаза старика внезапно потеплели. Он выставил перед собой руки, как бы защищаясь от нападок.

— Я знаю, что это нелепо. Знал и тогда, но боль одурманила разум. Я искал козла отпущения и, к своему стыду, нашел его в беззащитном ребенке. Печальный факт, о котором я уже давно пожалел. Но когда я осознал ошибку и пожелал исправить ее, я уже считал себя недостойным учить другого. Увы, я не сумел мужественно встретить утрату и, как трус, бежал с поля боя. С годами я понял: если ты захлопываешь перед другим дверь, то мало просто снова ее открыть, отвергнутый не вернется.

Сердце Нессы истекало кровью от сострадания к обоим — к отвергнутому мальчику и к отцу, утратившему любовь сына. Слезы нарушили установленный запрет и покатились по ее бледным щекам.

Лорд Уильям ужасно удивился: неужели эта милая молодая женщина плачет над его несчастьем? При его богатстве и знатности многие пытались добиться его расположения, но никто о нем не заботился, кроме верного сэра Руфуса, и уж тем более никто не жалел. Уильям был глубоко тронут, и ему очень хотелось как-нибудь отблагодарить Нессу за ее сочувствие и заботу.

Сквозь туман слез Несса видела, что старый граф удивлен и озадачен. Неправильно истолковав выражение его лица, она тихо объяснила:

— Я плачу над вашим несчастливым решением. Вы позволили страданию лишить вас сладкого Божьего дара любви, отчего он превратился в горечь.

Уильям проговорил подозрительно хриплым голосом:

— Аббатское воспитание пошло тебе на пользу. Много лет я не встречал такого сочувствия и понимания.

Несса сквозь слезы улыбнулась:

— Да, меня научили верить в прощение и бесконечную надежду, в покаяние и возрождение. Я искренне верю, что вы должны выпустить из заточения душу и тело. Священное Писание говорит, что Бог прощает всех, кто смиренно признается в грехах. Простите себе то, что Бог давно простил, и наслаждайтесь тем, что вам оставила жизнь, не тратьте ее впустую в заточении.

Воцарилось многозначительное молчание. Сдвинув густые брови, Уильям уставился на огонь с такой свирепостью, как будто командовал сражением между оранжевыми и желтыми языками пламени. Придя к решению, он резко встал и подал Нессе руку.

Она без колебаний вложила пальцы в его раскрытую ладонь и тоже встала. Старик повел ее к двери, и она решила, что он намеревается сразу же принять ее предложение и покидает башню. Но он пересек коридор и остановился перед дверью, замкнутой цепями. Массивные звенья производили зловещее впечатление; на них уже не было пыли, но они по-прежнему сторожили комнату, не открывавшуюся годами.

Лорд Уильям достал из-под туники золотую цепочку и снял ее через голову. Несса смотрела на графа в растерянности — цепочка была изящной, как женское украшение. Его покойной жены?

Уильям взял ключик, висевший на цепочке.

— С тех пор как умерла моя Одлин, он со мной день и ночь, защищает то, что я храню в своем сердце, и не дает чужому глазу увидеть мое горе.

Он вставил ключ в замок и с трудом провернул его; железные звенья упали, звякнув о толстые доски. Лорд Уильям поднажал на неподатливую дверь, и она открылась, волоча за собой цепь. Несса замерла в ожидании.

— А-а-х-х! — выдохнула она. Пыль десятилетий не могла скрыть богатства, сравнимые разве что с сокровищами Соломона.

— Все это принадлежало Одлин. Но в сравнении с ее прелестью красивые вещи казались тусклым мусором.

Словно преодолев невидимый барьер, граф вступил в комнату. Он приподнимал тяжелые узорчатые ткани, тонкую вышивку, взял в руки серебряный кубок, покрытый причудливой вязью, долго разглядывал комнату, погрузившись в горько-сладкие воспоминания. Наконец подошел к резному комоду и взял золотую шкатулку, инкрустированную драгоценными камнями. Повернувшись к Нессе, сказал:

— Возьми. В благодарность за освобождение из чистилища. — Граф протянул Нессе шкатулку. — Это — лично тебе. Все остальное можешь использовать по своему усмотрению.

Она отпрянула, как будто ей протянули ядовитую змею. Граф описывал свою жену как необыкновенную красавицу, рядом с которой меркли самые прекрасные украшения. Несса не могла находиться среди этих вещей — такая заурядная и недостойная!

Лорд Уильям изумился. Он видел, как благоговейно она взирала на эту красоту — почему же отказывается ее принять?

«Как же ты глупа, — ругала себя Несса. — Ты постаралась вернуть этого человека к жизни, а теперь отвергаешь его дар». Но даже желание утешить того, кто был изранен жизнью, не могло заставить ее взять в руки шкатулку. С робкой улыбкой она попыталась объяснить свой отказ:

— Если я помогла вам обрести душевный покой, то ваш покой — единственная награда, которую я готова принять. Я не могу взять прелестные вещи вашей жены, я их недостойна.

Старый граф заметил сожаление в глазах молодой женщины. Выходит, его информаторы говорили правду: между ней и его сыном — снова стена. Вероятно, все дело в красавице сестре, заявившейся в замок. Наверное, своей красотой она затмила Нессу. Даже те, кого Гаррик называл «шпионами» лорда Уильяма, были возмущены отношением графа к жене. Обычно они не любили докладывать о поведении молодого графа, но тут не удержались.

Уильям вздохнул и поставил шкатулку на место. Несса очень много для него сделала, и теперь он пойдет на рискованное предприятие и сделает для нее все, что сможет. Взглянув на молодую женщину, граф улыбнулся:

— Если ты так к этому относишься, я снова все запру. Но на сей раз не для себя, а ради тебя. — Он пытливо посмотрел ей в глаза.

— Ах, милорд, может, позже вам захочется все это достать! — воскликнула Несса. Теперь она знала, что делать. Если Гаррик и Алерия осуществят свое сердечное желание, то ее сестра, став графиней, по праву получит все эти сокровища.

— Ради тебя, — повторил Уильям. Он нагнулся, поднял с пола цепи и скрепил их. Затем повернул ключ в замке — на этот раз он запирал не свое страдание, а ее.

Нессу отделяла от Большого зала последняя ступенька, но вдруг она услышала знакомый голос и замерла. Как сэр Гилфри объяснит свое появление в замке? Стоять и гадать — бесполезное занятие; еще бесполезнее ждать, когда ослабнут от страха колени и улетучатся остатки храбрости. Сделав глубокий вдох, Несса расправила хрупкие плечи и вошла в зал с улыбкой на губах.

— Сэр Гилфри? — Она перешла прямо к делу. — Что привело вас в Таррант?

— Ах, графиня! — Рыцарь поклонился, взял руку, которую ему не предлагали, и поцеловал кончики холодных пальцев.

Несса подавила дрожь отвращения и не выдернула руку, чтобы не доставить ему удовольствия. Он был таким же отталкивающим, как всегда, и так же настойчив в непозволительной фамильярности. Сэр Гилфри выпрямился и с ухмылкой проговорил:

— Я приехал по повелению королевы Элеоноры, чтобы доставить вам эту посылку. Королева сказала, что вы ждете ее.

Он наконец-то отпустил ее руку, и Несса, не удержавшись, вытерла о юбку руку, оскверненную его прикосновением. Он поднял с пола сверток, обернутый холстиной. Несса приняла его и быстро осмотрелась — подарок должен был стать для мужа сюрпризом.

— Благодарю, что проделали долгий путь ради такой безделицы, — проговорила Несса. Про себя же взмолилась, чтобы воины, толпившиеся возле камина, не обратили внимания или не придали значения ее словам. — Кухня за помостом, сэр Гилфри. Вы приехали между обедом и ужином, так что на кухне вам дадут перекусить после дороги. А я пока прослежу, чтобы сверток убрали. — Не дожидаясь ответа, она пошла в дальний конец коридора.

Вбежав в пустующую комнату, где в углу стояла ее церковная скамейка, Несса положила сверток на пол, чуть оттащила скамейку от стены и в образовавшуюся щель засунула сверток. Уже собираясь уходить, она вдруг заметила, что из складок свернутого холста торчит какой-то желтоватый уголок. Просунув пальцы в складки грубой материи, она вытащила лист пергамента, скрепленный печатью королевы. Сломав печать, прочла следующее:

«Я не хотела отправлять к тебе этого человека, зная, что тебе он неприятен. Просто посылаю обещанное с тем, кто отправляется в замок Таррант. Вместе с посылкой прими мое предупреждение: следи за сэром Гилфри, боюсь, он хочет навредить твоему мужу. Гаррик не поверит моему предупреждению, так что говорю это тебе. Следи и остерегайся».

Несса сложила листок и засунула его обратно в складки холста. Потом придвинула скамейку вплотную к стене, чтобы спрятать подарок. Прежняя жалость к себе была забыта перед лицом угрозы, прибывшей в их дом, — выходит, она не зря опасалась сэра Гилфри.

Несса встала на колени, на подушечку, прибитую к скамейке, и от всей души стала просить небесной защиты ее любимому, а себе — смелости. Прошло довольно много времени, прежде чем она поднялась. Несмотря на подушечку, колени затекли, а спина и шея болели.

Выбежав из комнаты, Несса направилась в Большой зал — следовало предупредить мужа о приезде сэра Гилфри. Увы, она опоздала; остановившись у входа в зал, Несса услышала голос бывшего кастеляна:

— Я заслуживаю платы за те годы, что потратил на заботы о Суинтоне!

Несса вытаращила глаза, услышав требование сэра Гилфри.

— За те годы, что вы потратили на «заботы» о Суинтоне, вы украли в десять раз больше, чем заслуживают ваши труды, — заявил в ответ Гаррик.

Граф говорил негромко, но в его голосе был ледяной холод. Гаррик очень удивился, что этот рыцарь осмелился заявиться к нему с таким дерзким требованием, ведь он ясно дал ему понять, что не желает иметь с ним дело, поэтому и выгнал предателя из Суинтона. «Так почему же Гилфри приехал сюда? — спрашивал себя граф. — Может, у него какие-то иные цели, не только требование платы?»

Гаррик, все еще в плаще, стоял спиной к Нессе, но она представляла себе его глаза, холодные как лед. Сэр Гилфри стоял вполоборота, и она видела плохо скрытую тревогу на побледневшем лице. Приятно было видеть, как он дрогнул перед силой ее Ледяного Воина. Может, это чувство немилосердно, но что еще она может испытывать к человеку, угрожающему ее любимому?

— Так что, вы опять выгоните меня ночью? — проговорил сэр Гилфри.

— Нет, можете есть за одним из моих столов и ночевать в моем замке, но только одну эту ночь. Утром уезжайте и никогда больше не возвращайтесь. — Гаррик распознал в этом человеке угрозу. Конечно, будет безопаснее знать, что он здесь, чем отсылать его рыскать по окрестным лесам. К тому же какую угрозу может представлять один рыцарь с двумя сопровождавшими его воинами?

Гаррик резко развернулся и пошел к лестнице. Увидев Нессу, он кивнул, язвительно усмехнулся и молча прошел мимо.

Приехав, Гаррик застал в конюшне Уилла, мальчика-сироту, которого он обучал ездить верхом; тот ждал его, чтобы сообщить, что прибыл сэр Гилфри, доставивший графине посылку от королевы. Поначалу граф довольно спокойно воспринял это сообщение, но, узнав, что Несса сразу же унесла посылку, насторожился — он решил, что это еще одно доказательство ее участия в каком-то заговоре Элеоноры. Похоже, в заговор вовлечен сэр Гилфри, ее бывший кастелян и сторонник королевы. Подтверждались худшие из его опасений. Однако и ловкая же она интриганка! Выглядит такой простодушной, а сама обращает свою преданность совсем в другую сторону! Его пронзила такая невыносимая боль, как будто в самое сердце воткнули кинжал. Он коротко кивнул Нессе и молча прошел мимо.

Потрясенная презрением Гаррика, Несса опустила руки и смотрела, как он размеренным шагом идет по лестнице. Потом она укрылась в тени коридора, когда-то наводившего на нее страх. Итак, холодность Гаррика перешла в ненависть — так тонкая наледь превращается в прочный лед. Каменная стена казалась теплее человека, прошедшего мимо нее. В утешительных объятиях темноты Несса заливалась слезами.

Сев за стол, Несса крепко сжала руки на коленях под белой скатертью. Она повторила себе приказ: держать чувства в узде, являть залу спокойное лицо, пусть даже муж будет возносить хвалы красоте и грации сестры. Она не желала, чтобы другие страдали вместе с ней. Она не стала возражать, когда Мерта пришла, чтобы надеть на нее красное платье, хотя и понимала, что не может соперничать с Алерией. Не спорила, когда служанка подрумянила ей щеки и закрутила пряди золотистых волос, выбивающиеся из-под кос. Какой смысл указывать Мерте, что все напрасно, что ей, Нессе, никогда не сравниться красотой с Алерией…

Гаррик прекрасно понимал, как страдала сидевшая рядом с ним женщина. Но почему он тоже испытывает боль? И почему терпит, почему не отвечает как должно на предательство жены? Правду говорил отец — она украдет у него сердце и душу. Граф тихо застонал. Неужели она похитила его сердце? Не может быть, тогда бы оно так не болело. Отвергнув мысль о том, что поддался на женские уловки, он схватил нож и набросился на жареного фазана с таким свирепым видом, что устрашил бы любого врага.

От еды его отвлек не шум, а внезапно наступившая тишина. Граф обвел взглядом зал — и вдруг увидел отца; лорд Уильям шел к высокому столу твердой походкой. Гаррик осторожно положил нож на блюдо и кивнул старому графу. Затем приказал принести еще один поднос и еще один стул.

Впервые за этот день на лице Нессы появилась улыбка. Он снова принял ее вызов! Он простил себя и вышел из своей башни!

— Вы приняли мудрое решение, — тихо приветствовала Несса старого лорда, когда он сел рядом с ней.

— Путь мне указала твоя мудрость. — Ответ сопровождался улыбкой, которая удивила тех, кто за ними наблюдал, — а наблюдали все.

Гаррик был весьма озадачен — сначала появлением отца, потом странным разговором жены с отцом; он стал раздавать сотрапезникам куски фазана, и все приступили к еде. Для Нессы было большим облегчением общество лорда Уильяма; Алерия же вновь стала очаровывать Гаррика.

— Замечательно, что вы отказали сэру Гилфри в его дерзком требовании! — в восторге воскликнула Алерия и погладила Гаррика по руке.

Граф покосился на жену и с усмешкой ответил:

— Да, действительно дерзкое требование.

«Почему же так странно ведут себя отец и Несса? — думал граф. — И что у них за секреты?»

Пока Алерия рассыпалась в похвалах, он поверх ее головы посмотрел на мрачного Рейнарда и, к своему удивлению, вдруг понял, что сочувствует ему. У них у обоих были жены, которых они не понимали и с которыми не могли откровенно поговорить.

Приезд сэра Гилфри заставил Нессу на время забыть о возмутительном поведении Алерии — теперь нужно было думать о более важных вещах. Несса отыскала за нижними столами гостя, он сидел рядом с сэром Эрделлом. Она заметила, с какой злобой Гилфри поглядывал на ее мужа, Несса не сомневалась, что он состоял на службе у принца Джона, и ей была понятна истинная цель его визита.

Лорд Уильям, прищурившись, наблюдал за сыном. Слухи подтвердились: Гаррик пал жертвой красотки и пренебрегает нежной женой. Случилось то ужасное, чего боялся Уильям, и в этом отчасти он сам был виноват. Недавно он говорил Нессе, что поздно учить сына, но он все же попытается — слишком уж важна цель.

С приездом Рейнарда и Алерии у хозяина замка вошло в привычку после ужина идти с гостями к камину, перед которым были расставлены кресла. Несса опять порадовалась, что она не одна, и спросила лорда Уильяма, как ему нравится побелка стен. Желая оказать поддержку милой женщине, тот горячо похвалил ее усилия и продолжил разговор забавными рассказами о гостях, которые здесь бывали. Несса тихо смеялась и так увлеклась, что чуть не упустила момент, когда сэр Эрделл подал кубок подогретого вина хмурому Рейнарду, стоявшему у камина. Внимание Нессы привлекло то, что Рейнард пожал плечами и, взяв кубок, подошел к Гаррику.

— Вот ваше вино, — сказал молодой человек, всем своим видом показывая, как ему неприятна роль слуги.

Несса покосилась на Эрделла и увидела на его лице злобную ухмылку.

Гаррик принял кубок и поднес его к губам.

— Нет! — закричала Несса. В следующее мгновение она бросилась к мужу и выбила кубок из его руки.

Прежде чем затих звон кубка, одна из собак уже подбежала к луже вина и стала лакать его. Тут Гаррик вдруг покачал головой и, глядя на собаку, прохрипел:

— Что с ней?

Несса тоже смотрела на собаку, и она нисколько не удивилась, когда та зевнула, покачнулась и упала.

— Отрава. Отрава… — как шипение змеи, пронеслось по залу.

— Рейнард… — Одно слово Гаррика согнало краску с лица того, кого он обвинил.

Несса посмотрела на Эрделла — он гадко улыбался. Внезапно из-за спин воинов раздался визгливый возглас:

— Во всем виновата эта ведьма! — Воины расступились, как Красное море перед Моисеем, и из прохода вырвался Дерворд. Пылая злобой, он заорал: — Она околдовала лорда Уильяма! — Он показал пальцем на Нессу. — И она решила отомстить супругу за измену!

Гаррик взглянул на перекошенное ужасом лицо жены. Он сразу отмел нелепое обвинение в колдовстве и в покушении на его жизнь! Может, они с королевой что-то замышляли, но уж никак не убийство, тем более — такое откровенное.

— Ты дурак с черной душой! Убирайся, и чтобы ноги твоей не было в Тарранте! — прорычал лорд Уильям на лекаря. — Я уверен, что ты лжешь. После того как здравый смысл возобладал и я отказался от твоего лечения, ты все время пытаешься заклеймить Нессу. Не сомневаюсь, ради этого ты пойдешь на любое злодеяние. Но я тебя предупреждал, чтобы ты замолчал, так что теперь уходи.

Многие из воинов улыбнулись. Старый граф вернулся к ним, причем вернулся здоровый и крепкий, и они ничуть не удивились, что это чудо сотворила их милая графиня.

Тут вперед вышел сэр Эрделл:

— Он дал мне семена, чтобы я положил их в вино. Он сказал, что это лекарственное снадобье снимет ваше мрачное настроение. — Он посмотрел в глаза Гаррику. — У нас у всех есть причины желать такого поворота. А собака… Она просто уснула.

Несса подняла взгляд на мужа. Сквозь прищур глаз сверкал лед, губы кривились в язвительной усмешке… Справедливость требовала от графа принять объяснение рыцаря и признать его поступок простительным. Скорее всего он не поверит ни слову, если она обвинит сэра Эрделла, как не поверил в угрозу, исходящую от принца Джона.

В поднявшейся суматохе Несса незаметно выскользнула из зала и поднялась в комнату, которую делила с человеком, никогда не доверявшим ей и не любившим ее.

Лорд Уильям посмотрел вслед женщине, которую он защитил, когда сын не спешил это сделать. Он ей сочувствовал, но считал, что сейчас полезнее поговорить с сыном.

— Гаррик, — окликнул Уильям молодого графа. — Я прошу тебя на короткий разговор.

— Пойдем ко мне в соляр, отец.

Гаррик пошел первым, думая о том, как редко ему доводилось идти куда-либо вместе с отцом. В соляре он подвинул к камину лавку для себя, а отцу предоставил большое кресло.

— У тебя всегда здесь горит огонь? — Очутившись наедине с сыном, Уильям не знал, как приступить к разговору. Этот мрачный мужчина был его сыном, но они никогда не были близки. Их разговоры превращались в споры и предостережения. Он вцепился в ручки кресла — хорошо еще, что они были из твердого дуба, иначе бы треснули.

— Несса часто сидит здесь по вечерам с сиротами, которых привела с собой Мод, наша кухарка. — Гаррик следил за тем, как отец воспримет имя женщины, которую когда-то выгнал.

— Мод? — Уильям невесело усмехнулся. — Да, тогда все и началось, мое неприятие женщин. Тебе хорошо известно, что я их отвергаю, только боюсь, ты не понимаешь, что я не подпускаю их к себе не из ненависти. Просто я слишком сильно любил и смертельно боялся еще раз пережить потерю. — Лорд Уильям пристально посмотрел на сына — поймет ли он цель его признания?

Гаррик сдвинул брови над потемневшими глазами. Он и раньше знал, что они с отцом отвергают женщин по разным причинам, и все-таки удивился словам старого графа.

Уильям увидел, что Гаррик его не очень-то хорошо понял, поэтому добавил:

— По собственному желанию я много лет провел в одиночестве, пока Несса не нашла способ вывести меня из страдания. Она замечательная женщина, любые испытания для завоевания ее любви стоят усилий. Я молю тебя не повторять мою ошибку, даже если у тебя на то другие причины. Нет такой причины, ради которой можно было бы отказаться от любви.

Гаррик посмотрел в глаза отцу и понял, что не может лишить иллюзий человека, только что избавившегося от многолетнего страдания. Да, он не решился сказать ему о том, что Несса не заслуживала доверия.

Гаррик молчал, и лорд Уильям, собравшись с духом, вновь заговорил:

— Я не был для тебя настоящим отцом, но надеюсь, что ты примешь этот разговор как доказательство любви, которая была всегда, хоть я редко ее проявлял и никогда о ней не говорил.

На эту попытку установить отношения ответить было легко, что Гаррик и сделал. Он встал и протянул отцу руку. Уильям просиял, он тоже встал и крепко ухватил сына за руку пониже локтя.

— Несса… — послышался вдруг тоненький голосок.

Мужчины повернули головы и увидели, что в дверях стоит маленькая девочка.

— Ах, Беата… — Гаррик ласково улыбнулся и подошел к малышке. — Ты пришла послушать сказку?

Девочка молча кивнула; Гаррик присел возле нее и оглянулся на удивленного Уильяма.

— До приезда гостей эта девочка и два мальчика приходили сюда каждый вечер, и Несса рассказывала им истории из Священного Писания и из книги, которую я ей дал. В последнее время они оставались без сказки.

— Приведи остальных, — сказал Уильям. — Я буду рассказывать вам легенды, которые в молодости слышал от менестрелей. — Он не сомневался, что придет его внук, а он сегодня не видел его весь день и скучал.

Зная, что отец терпеть не может детей, Гаррик изумился — как легко тот принял известие о присутствии детей в замке. И еще больше удивился тому, что старый граф изъявил желание их развлекать!

Кивнув, девочка убежала. Уильям чувствовал, что обязан поговорить с Гарриком еще кое о чем.

— Ты должен узнать один секрет. Несса приносит мне еду, а ей помогает мальчик по имени Уилл. — По мнению Уильяма, сын заслуживал того, чтобы узнать о происхождении Уилла, и с нескрываемой гордостью сказал: — Видишь ли, его назвали в мою честь, то есть в честь его деда.

Гаррик вздрогнул. Мальчик с первого же взгляда показался ему знакомым, и теперь он удивлялся: как же раньше ни о чем не догадался, когда Уилл заявил, что у него благородное происхождение?

— Я потерял годы радости, — продолжал лорд Уильям. — Я почти потерял надежду установить отношения с сыном, но с внуком я этой ошибки не повторю, пусть даже он незаконный. В этом — тоже моя вина. Когда умерла твоя мать, я напился до бесчувствия и, не понимая, что делаю, овладел девушкой-служанкой, скорее всего против ее воли. Наутро ничего не помнил и отказался признать ее, когда она пришла сказать, что у нее будет мой ребенок. Родилась дочь. Сейчас они обе умерли, а мальчик остался один. Я не могу исправить ошибку, но намерен проследить, чтобы мальчика никогда не бросили и не отвергли.

Гаррик кивнул Он не знал, какие у отца планы на мальчика, но готов был сделать все от него зависящее. Спросить он не успел — в комнату вошли дети и остановились у двери. Увидев деда в этой части замка, Уилл поразился, но радостно улыбнулся в ответ на приветствие старого графа.

— Заходи, Уилл, садись рядом со мной. — Лорд Уильям подвинулся, освобождая место на кресле. — Я расскажу вам историю про знаменитого воина. О его доблести менестрели сложили много песен, я их слышал, когда был таким, как ты. Это бастард Вармейн.