Глава 9

— Будьте счастливы! — Пожелания счастья сопровождали невесту на всем пути — кричали и простолюдины, и стражники из крепости.

Толпа протянулась вдоль всей дороги от замка до часовни Святого Стефана. По традиции Несса возглавляла процессию, и путь показался ей куда более долгим, чем она думала. Рядом шли сопровождающие — королева в парадном наряде и Сибилла, совершенная монашка, с мягкой улыбкой и устремленным вдаль взором. Под сотнями любопытных глаз Несса вычерпывала крохи уверенности со дна дрожащей души. Она косилась на тех, кто выкрикивал добрые пожелания, и говорила себе: «Ты должна быть стойкой».

— Здоровья и счастья! — прокричала какая-то матрона; чтобы было слышнее, она рупором приложила руки к пухлым щекам, красным и крепким, как яблоки.

А какой-то долговязый мужчина закричал:

— Счастья и кучу детишек! — Он подхватил на руки и посадил себе на плечи двух мальчиков.

Несса покраснела; щеки стали похожи на розы, которые вместе с лилиями сплетались в венок, украшавший ее голову; из-под него на плечи и спину спускались локоны. Она шла по извилистым узким улочкам и заставляла себя не замедлять шаги, поскольку приближалась к той цели, о которой молила и которой страшилась. Она уже видела последствия, которые прежде игнорировала, предаваясь запретным мечтам. Не лучше ли было бы вести монотонную жизнь в монастырских стенах, чем жить с человеком, который вынужденно на ней женился, который всегда будет считать ее «пустой тратой времени»?

— Улыбайся, у тебя счастливый день, — шепотом приказала королева. Несса покосилась на нее и стала улыбаться дрожащими губами.

Пурпурная накидка и вуаль покрывали голову королевы, безупречной белизны лицо и пронизывающие глаза. Элеонора величественно кивала толпе и улыбалась. Тронув Нессу за плечо, она сказала:

— Я бы ни за что не сделала тебя его невестой, если бы не знала, что ты сама этого хочешь. Ведь хочешь, не так ли?

Проницательность королевы так смутила Нессу, что она вспыхнула. Конечно, она сама хотела. Ее отношение к браку с графом — не проблема. Но как быть с этическими соображениями? Какой ответ она может дать королеве? К счастью, судьба дала ей краткую передышку: Элеонора задержалась, чтобы принять букет полевых цветов от какой-то застенчивой девушки. Когда королева передала его невесте, снова раздались приветственные выкрики. Несса уткнулась лицом в колокольчики и дикие розы. Хотя она еще не нашла ответ, дружеский смех и доброжелательность зрителей дали сил взглянуть на Элеонору. А та испытующе посмотрела на нее и проговорила:

— У тебя чистая душа, загляни в себя, и ты поймешь, что я права.

Несса по-прежнему улыбалась, хотя слова королевы очень ее озадачили. Неужели ее симпатия к графу была так очевидна? И другие тоже заметили? А он? О Боже, нет! Когда она вчера вошла в часовню на церемонию помолвки, у него на лице было написано отвращение. А после помолвки он сразу ушел в деревенскую церковь, и больше она его не видела. А чего еще можно было ожидать? Проведя почти всю жизнь в монастырских стенах, она имела мало возможностей изучать человеческую природу, а ее учили, что страсть мужчин недолговечна и не слишком разборчива. Для него поцелуи ничего не значат… Поэтому ее реакция особенно постыдна. Его хитростью заставили принять ее, а она не прибегла ни к каким уловкам, чтобы он на самом деле захотел ее принять.

— Дорогая, что тебя гложет?

Несса поняла, что тягостные раздумья согнали улыбку с ее лица, и снова стала улыбаться, чтобы не смущать унылым видом зрителей, стоявших вдоль дороги.

Но фальшивое веселье королеву не устраивало.

— Если ты скажешь, что этот брак сделает тебя несчастной, я найду способ отменить его — даже сейчас.

А мужчина, с которым и так уже скверно обошлись, получит новое оскорбление? Нет, ни за что. Несса заставила себя сказать:

— Нет-нет, конечно, вы правы. Именно об этом я мечтала. Просто его насильно заставили взять меня в жены, и он этого никогда не забудет и не простит.

Что ж, Гаррик способен на такую холодность; бесполезно разуверять девушку, она сразу же почувствует неправду. Но Элеонора видела: когда серебряные глаза устремлялись на Нессу, они теплели, чего не случалось при взгляде на других. И это вселяло надежду.

— Он мог тебя отвергнуть, но не отверг. Он одарил тебя так, как никакую другую женщину.

С приклеенной к губам улыбкой Несса покосилась на королеву. Она боялась разочарования, поэтому удержалась от вопроса. Королева же заметила:

— Я уверена, что в одном из разговоров ты упомянула, что тебе больше нравится часовня Святого Стефана. — Они уже свернули за угол, и Элеонора кивнула в сторону часовни. — Полагаю, что только ради тебя он настоял на венчании в этом месте.

Ради нее? Едва ли, но возможно… Она тотчас же отбросила слово «возможно», ей хотелось надеяться на лучшее.

Элеонора с удовольствием предоставила бы Гаррику венчаться в неприбранной, убогой часовне, но любовь к Нессе заставила приложить огромные усилия, чтобы преобразить скромный храм. Зная, что Несса чурается роскоши, она распорядилась украсить его яркими весенними цветами — осветить ими каждый темный угол, каждую закоптелую стену.

Несса в смущении смотрела на людей, ожидавших возле двери в часовню. Что, если граф передумал? Что, если он ушел, оставил ее стоять под дверью — в наказание за участие в заговоре? Сердце ее билось так, что заглушало гомон толпы. Нет-нет, вот он, он здесь! Но почему он выбрал такой наряд, почему такой мрачный? Ее трепет усилился десятикратно. Он выбрал этот наряд в знак отвращения к сделке? Или хочет показать, что оплакивает мечту о прекрасной Алерии?

Чем ближе они подходили к часовне, тем труднее давался каждый шаг. Несса отчаянно трусила и не находила сил встретиться с женихом взглядом. Чтобы не видеть красивое лицо, словно окаменевшее от презрения, она смотрела на красивый шелк своей юбки, колыхавшейся при каждом шаге. Чтобы не думать о предстоящем событии, которое свяжет ее на всю жизнь, она размышляла: «Какое красивое на мне платье, правда, не новое, и фасон слишком откровенный для женщины, никогда не носившей ничего, кроме балахона послушницы». При мысли, что на нее в таком наряде смотрят люди, смотрит мрачный граф, кровь бросилась в лицо. На ней было платье Элеоноры, но она его никогда не надевала, его ушили на стройную фигуру Нессы. Шнуровка стягивала бюст до талии, что ее очень смущало, дальше блестящая ткань расширялась, а сзади шуршащее облако переходило в длинный шлейф.

Возле двери в часовню ждал Гаррик, стоявший рядом с епископом и Коннелом. Барон внимательно наблюдал за другом, но тот был невозмутим. После того, как граф не моргнув глазом принял замену невесты, Коннел мысленно сравнил обеих сестер. Неужели Гаррику больше нравится эта? Нет, конечно, ведь этот человек отверг лучших красавиц Англии и континента. Так и не найдя ответа на загадку, Коннел утешился тем, что стал смотреть на белую фигуру девушки, что шла позади Нессы и королевы.

А Гаррик не сводил глаз со своей невесты. Волосы Нессы были распущены, что вполне соответствовало церемонии; локоны свободно падали на плечи и на спину, и Гаррик, казалось, чувствовал на пальцах их мягкие кольца. Сопротивляясь отвлекающим воспоминаниям, он сжал кулаки.

Несса наконец-то отважилась поднять глаза — только для того, чтобы узнать, сколько еще должны нести ее ослабевшие ноги, — и именно в этот момент граф сжал кулаки. У нее тотчас же помутилось в голове: этот жест ясно показывал, как он зол, как его раздражает все, что происходит сегодня, как ужасно его раздражает сама виновница событий.

Гаррик заметил, что невеста бросила на него быстрый взгляд и побледнела. Может, своим требованием срочно совершить обряд он отнял у нее важный момент жизни? Нет, не может быть. Он безжалостно придавил в себе страх. В конце концов, здесь присутствуют все, кого она хотела видеть; к тому же он заставил королеву провести церемонию в той часовне, которую предпочитает невеста. Королеву много в чем можно обвинить, но не в скупости — она обставила венчание своей подопечной с королевской щедростью. Посмотреть хотя бы на ее платье — несостоявшаяся послушница не могла иметь в своем гардеробе такой роскошный наряд.

И все-таки это из-за него — из-за того, что на свадебном обеде не будет его родственников и друзей. Кроме того, он неподобающе одет… На нем туника из серого бархата с черной каймой, вытканной серебром. Богато, но подходит больше для похорон, чем для свадьбы. Он не специально выбирал такой наряд. Когда он отправился в Солсбери на помолвку, устроенную королем, он не собирался сразу же жениться, и в его дорожном сундуке не нашлось наряда для такого случая. У них было решено, что на свадьбу приедут его отец, король и друг Джеффри. Но лучше уж он обвенчается в том, что есть, чем будет дожидаться гостей. А если бы все проходило так, как следует, то пришлось бы пригласить и множество менее приятных людей. Если даже сейчас невеста чувствует неловкость, то вряд ли ее обрадовало бы скопище завистливых подхалимов и приживал. Его вынудили жениться, и он не желает испытывать чувство вины за спешку, с которой, все делается. Но все же, как ни прекрасны и разумны были его доводы, ему не. удавалось подавить чувство горечи, ведь все делалось не так, как следовало бы.

После того единственного взгляда, брошенного украдкой, Несса больше не поднимала глаз; она узнала, что достигла цели, когда увидела черные сапоги, обтягивающие крепкие мужские ноги. Она остановилась, не зная, что делать дальше. Внезапно ее охватил новый приступ страха: вдруг он подаст знак начать церемонию, а в последний момент откажется взять ее в жены? Какой ужас…

Рука Нессы была как лед. Гаррик положил ее себе на сгиб локтя и прикрыл другой рукой. Выходит, правду говорят, что он может заморозить даже самое горячее сердце. Ха! Какая глупость — верить, что у женщины может быть подобное сокровище. Граф едва заметно усмехнулся, и Несса невольно вздрогнула.

Чувствуя себя осужденной, как будто она стояла перед самим святым Петром, Несса набралась сил встретить отказ с таким же мужеством, с каким первые христиане Рима выходили на арену со львами. И не важно, что они не были виновны и не заслуживали наказания, а она принимала участие в обмане, что и привело ее на казнь. Не важно, что она виновна, — она должна мужественно встретить то, что ее ждет. Несса подняла голову и сжала губы.

Пока подходили остальные, заполняя маленький дворик, Гаррик держал руку невесты и чувствовал, как она борется с собой, набираясь мужества. Он легонько сжал ее холодные пальцы, и она повернула к нему лицо, обрамленное кудрями. Граф ободряюще улыбнулся, и Несса от неожиданности улыбнулась в ответ; ее улыбка была ослепительной и нежной, а возле рта появились ямочки, которых Гаррик никогда раньше не видел.

Очарованный, граф едва слушал, что говорил епископ, приступивший к обряду на пороге часовни — так часто делалось. Что ж, если он решил жениться, то теперь поздно отступать, придется смириться. Осознав это, Гаррик решил отбросить все сомнения и установить хорошие отношения с женой — так было бы лучше для них обоих.

Несса в конце концов решила, что граф не накажет ее прямо сейчас, — и к ней тут же вернулась уверенность, утраченная, казалось, навсегда. Она не отвела глаза, когда по подсказке епископа они обменялись обетами. Она знала, что Гаррик не доверяет ей, но он, похоже, не собирался держать ее отверженной в своем доме. Это было огромным облегчением, и Несса мысленно возблагодарила Бога.

Элеонора находилась в первом ряду зрителей; она пристально смотрела на пару, стоявшую в дверях в обрамлении цветочной гирлянды. Почерневшие стены убогой часовни, казалось, исчезли, остались только солнечный свет и голубое небо.

Наконец епископ перекрестил и благословил новобрачных, затем пригласил всех на мессу. Он занял место у алтаря и с благодушным видом сложил руки на толстом животе.

Едва касаясь руки мужа, Несса проследовала к почетному месту на ближайшей к алтарю скамье. Позади разместились гости, наименее же важные из них остались стоять неподалеку от входа.

Нессе вдруг почудилось, что от Ледяного Воина исходит нестерпимый жар, и, чтобы не казаться влюбленной дурочкой, она стала посматривать по сторонам. Когда венчались Алерия и избранный ею мужчина, в часовне было темно. Здесь даже сейчас, днем, когда в окно проникал свет, было бы темно, если бы не множество свечей, вызолотивших каждый уголок. К тому же свечи были восковые, а не сальные — они не заглушали аромат огромных букетов из лилий и диких роз.

Очень скоро она смогла бы описать каждую мелочь в часовне; епископ же по-прежнему что-то говорил — говорил так монотонно, что даже при хорошем знании латыни Несса не могла уследить за молитвой. Несмотря на самые благочестивые намерения, несмотря на протесты сознания, она с некоторым недоверием смотрела на незнакомца, которому только что вручила свою жизнь.

Ей вдруг вспомнился тот день, когда она пришла в сад молиться, чтобы Бог указал ей верный путь, и вскоре появился «дьявольски красивый» граф. Гаррик не сам ее выбрал, он стал ответом на ее молитву! Однако совесть не позволила ей обманываться; Несса признала, что являлась соучастницей заговора, который и привел ее на этот обряд. Но ведь в книгах говорится: «Все складывается хорошо у тех, кто любит Бога». И она сказала себе: «Господь принял мою грешную хитрость и обратил ее в добро — по крайней мере в добро для меня, но я все сделаю, чтобы наш брак стал добром и для него». Да, она приложит все усилия, чтобы быть достойной любви Бога, она все сделает для того, чтобы облегчить жизненный путь мужа, и будет непрестанно благодарить Господа.

Свет из высоко расположенного окна падал на статую святого Стефана. Несса посмотрела на нее и в благодарственной молитве очистилась от страха перед теми отношениями, о которых она ничего не знала, и от смущения перед человеком, который, безусловно, не считает их союз Божьим благословением.

Гаррик чувствовал на себе ее взгляд. Затем он почувствовал, как она перевела взгляд на статую святого Стефана. Он увидел, как опустились густые ресницы, как золотисто-каштановая головка склонилась к сложенным ладоням. Она молилась о счастливом браке или о придании сил — чтобы выжить в замужестве, которого никогда не желала. На лице графа по-прежнему сохранялась бесстрастная маска, но глаза его потемнели от бури чувств.

Месса закончилась, и пара, осыпаемая цветами, вышла из часовни и во главе процессии направилась в замок. Только там Несса смогла снять свой роскошный наряд и заменить его на более практичное платье из темно-зеленой шерсти. Граф потребовал, чтобы они сразу же уехали, не задерживаясь на свадебный пир. С помощью любопытной служанки, помогавшей ей перед помолвкой, Несса быстро переоделась и заколола на затылке волосы.

Несса настояла на том, что сама сложит шелковое кремовое платье. Она постоянно повторяла себе, что не должна ждать незаслуженного понимания от графа, с которым они так дурно обошлись. «От мужа», — поправила она себя, задыхаясь. Он всех предупредил, что не будет тратить время на традиционное застолье по случаю брака, в который его заманили. Боясь оказаться причиной задержки, Несса схватила свой узел и, не тратя времени на капризы и слезы, в последний раз спустилась по темной винтовой лестнице.

Во дворе было множество воинов и слуг — все занимались своими делами. Звенел металл, ржали кони, люди графа громко перекликались, проверяя сбрую и седла; всем им не терпелось покинуть замок. Несса молча смотрела на мужа — было очевидно, что и он торопился уехать. Уехать…

Она оглянулась на замок — на свой дом. Да, в последнее время она была вдалеке от него, но все же ее охватила щемящая тоска: никогда уже ей не вернуться домой… Теперь ее дом — незнакомый замок в незнакомом месте. От этой мысли подкашивались ноги. Несса была благодарна судьбе, но боялась, что не сможет приспособиться ко всему сразу: новый дом, новые слуги, новые знакомства… и муж.

Прижав к груди узелок, она молилась, чтобы у нее хватило сил распрощаться с прошлым и храбро пойти навстречу будущему.

Гаррик наблюдал, как укладывали на повозку корзину с нехитрым скарбом Нессы и церковную скамеечку из прекрасно обработанного, но ничем не украшенного дерева. Слава Богу, у его жены нет ненавистного ему стяжательства. Да, Несса, безусловно, ему нравилась, очень нравилась… Граф посмотрел на стройную фигурку, стоявшую возле повозки; жена его не отвлекала и не требовала к себе внимания — не многие женщины так бы себя вели. Он подошел к ней и взял из ее рук узел.

— Это все, что ты с собой берешь? — Гаррик указал на корзину в повозке.

— Да, это все, что у меня есть. Правда, кое-что осталось в аббатстве, но те вещи мне не понадобятся. — Несса потупилась и не увидела, как Гаррик нахмурился при упоминании о том, что она все бросила ради их женитьбы. Он-то думал, что это с ним обошлись несправедливо; он полагал, что женился не по своему выбору, и отгонял от себя неприятную мысль, что эта необыкновенная девушка охотнее провела бы жизнь в монастырских стенах, чем у него под боком.

Граф резко кивнул — луч солнца блеснул на его волосах — и водрузил узел на задок повозки под покрывало, которое во время их разговора натянули для защиты от дождя.

— Милорд, — окликнули Гаррика, — я и рыцарь барона Райборна просим разрешить один вопрос.

Граф оглянулся. Сэр Эрделл с вызывающим видом стоял напротив сэра Джаспера, верного друга Коннела. В свой последний приезд Гаррик принял на службу сэра Эрделла из уважения к его деду — своему другу и соратнику сэру Руфусу, престарелому капитану стражников в замке Таррант. Граф брал с собой молодого рыцаря и ко двору Генриха, и в сражения, давая ему возможность доказать, что он хотя бы отчасти обладает способностями отца. Больше Гаррик такой глупости не сделает. Сэр Эрделл не очень-то успешно справлялся со своими обязанностями, а его претенциозные манеры, вдвойне нетерпимые у такого молодого и неопытного человека, настроили против него не только подчиненных, но и друзей-рыцарей. Его страсть к спорам на каждом шагу создавала проблемы. Гаррик расправил плечи, беглой улыбкой извинился перед Нессой и повернулся к надменному рыцарю.

Сэр Эрделл тут же перебил тихую речь старшего, сэра Джаспера, и обратился к графу:

— Я говорю: раз полдня прошло, разумнее будет пойти более длинным путем, по краю леса. Незачем искушать разбойников, которые затаились на лесных полянах, мы угодим прямо в их ловушку. А завтра утром мы пройдем через лес напрямик и достигнем цели более коротким путем.

План был настолько глуп, что Гаррик чуть не засмеялся. Обратившись к сэру Джасперу, он спросил:

— А что вы на это скажете? Как вам такой маршрут?

— Скажу, что он во много раз опаснее, чем хорошо известный, проторенный путь. — Сэр Джаспер был полностью готов к выезду. Он был примерно того же возраста, что и Гаррик; твердо глядя голубыми глазами в серебряно-серые, он изложил свои доводы: — В темноте разбойникам не все ли равно, где мы расположимся ночевать — на краю леса или в чаще. К тому же прокладывать новый путь в лесу не так легко, как кажется сэру Эрделлу. Один неверный поворот, а их будет немало, — и дорога станет на несколько часов длиннее, что означает ночевку в неизвестном месте. Полагаю, проторенный путь намного безопаснее.

Сэр Эрделл уже слышал доводы сэра Джаспера, поэтому перенес внимание на жену графа; по его мнению, она была слишком скромной и невзрачной.

Несса молча смотрела, как Гаррик выслушивал споривших рыцарей. Старший из них уважительно слушал, пока говорил младший, чернявый и высокомерный. Когда же заговорил первый, чернявый нагло оглядел ее с головы до ног. Несса прочла в его глазах презрение и была шокирована. Она долго носила наряд послушницы, и потому ей еще не приходилось встречать оскорбительные взгляды. Сэр Эрделл с усмешкой отвернулся; Несса была уверена, что он счел ее глуповатой. Тут к ней подошла Элеонора.

— Твой муж наметил скорый отъезд, так что давай простимся, моя милая.

Несса слушала приемную мать, охваченная тоской из-за потери всего, что ей было знакомо и дорого. Она пылко обняла королеву. Раньше им много раз приходилось прощаться, но это расставание грозило затянуться надолго.

Элеонору удивила горячность девушки, но она поняла всю глубину ее страха и растрогалась. Крепко прижав к себе Нес-су, она с улыбкой сказала:

— Какие бы причины ни привели тебя к браку, он такой же подлинный, как любой другой.

Несса смогла только кивнуть, она изо всех сил сдерживала слезы.

— Молю Бога, чтобы ты получила от него больше, чем я. — Элеонора смотрела в неестественно блестящие ореховые глаза девушки. Она все понимала и все-таки медлила. Но желание защитить девушку от возможных бед придало ей решимости. — Дам тебе один совет. Опасайся злобы сэра Гилфри. Твое замужество заставит его покинуть Суинтон, и он постарается отомстить.

Несса удивилась. Ей казалось, что другие не разделяют ее недоверие — нет, нелюбовь к этому человеку. Королева еще раз обняла Нессу и отступила на шаг.

— Помни: если тебе понадобится помощь, я сделаю все, что в моих силах.

Обеспокоенный беседой женщин, Гаррик подошел к повозке и услышал последние слова Элеоноры. Они были вполне невинны, но давнее недоверие к королеве не позволяло принимать ее слова без размышлений. Вероломная королева могла вынашивать… некий план, для которого ей понадобилась Несса — как шпионка и помощница. Что ж, от Элеоноры всего можно ожидать, но мысль о том, что Несса — предательница, наполнила его горечью. Интересно, яблоко, которое Ева дала Адаму, тоже имело привкус горечи? Все, что он может, нет, должен сделать, — это внимательно следить за их связями. Если они будут открытыми — нет вопросов, ведь эти двое очень привязаны друг к другу, если тайными — значит, его подозрения подтвердятся. Повернувшись к жене, Гаррик сказал:

— Несса, я высоко ценю твое разумное решение немедленно начать прощаться. А теперь нам пора ехать.

Несса хотела сказать, что не было никакого «разумного решения», что королева сама подошла, но Элеонора сжала ее пальцы и незаметно покачала головой. Несса поняла: лучше промолчать. Граф же тем временем продолжал:

— Мы потеряли уже полчаса дневного света, больше медлить нельзя. — Гаррик нахмурился и покосился на королеву — ему казалось, что она что-то задумала…

Граф помог жене сесть на лошадь, затем повернулся к своим людям, отдавая приказания.

Процессию возглавляли всадники — Гаррик, Коннел и их рыцари; замыкали строй пешие воины. Несса же находилась в самой середине — там было безопаснее.

Уже подъехав к воротам, Несса поняла, что в спешке, подчиняясь графу, не попрощалась с застенчивой леди Кэтрин и не извинилась перед Сибиллой за то, что напрасно ее сюда притащила.

— Храни тебя Бог, Агнесса! Мы будем скучать по тебе!

Несса подняла глаза и увидела, что над воротами опять стоит Гарольд. Она улыбнулась ему, а он замахал обеими руками с такой энергией, что зазвенела его кольчуга.

— И тебя храни Бог! — крикнула она и помахала в ответ.

В следующее мгновение Несса въехала в тоннель в стене и оглянулась, чтобы бросить последний взгляд на друзей и на замок.


За долгие годы Несса привыкла трястись на спине мула или на ослике и теперь была приятно удивлена тем, как удобно ехать на маленькой кобылке. Это был свадебный подарок королевы, но, как бы он ни был хорош, к концу дня она все-таки устала от непрерывного движения. На землю к тому времени уже спустились сумерки, и с каждым мгновением становилось все темнее. Поля и луга остались далеко позади, и теперь они ехали густым лесом. В замке Несса боялась темноты винтовой лестницы, но лестница была сделана человеческими руками и потому казалась угрожающей, а в лесу, среди раскидистых дубов и высоких вязов, ей было спокойно. Деревья — живые, их сотворил Бог, и они — Его святилище. Луна еще не взошла, но с неба сочился свет, и Несса видела, как дрожат белые лепестки на фоне призрачной стены зелени. Зная, что ее кобылка сама пойдет вслед за другими лошадьми, Несса закрыла глаза и слушала ночные звуки. Кузнечик стрекотал в сочной траве, перекликались птицы, какие-то лесные обитатели пробирались по своим делам сквозь густой подлесок, окружавший тропу. Как мирно, как спокойно…

Наконец Гаррик распорядился сделать привал и отъехал назад, к Нессе. Его заинтриговало, что жена сидит с закрытыми глазами и чему-то улыбается. Видит приятный сон? Видит ли она во сне его? Он ожидал, что она будет беспокоить его жалобами и всевозможными требованиями, как все те женщины, с которыми ему приходилось путешествовать, но она опять его приятно удивила.

Забывшись в волшебной мистерии леса, Несса обратилась к запахам… Она знала, что дорогу окружают цветы, хотя если бы открыла глаза, то не увидела бы их в темноте. После дневной жары их аромат усилился в прохладе ночи, и она попыталась различить отдельные запахи. Вот лилия, вот дикая роза, вот лаванда и…

— Здесь мы остановимся на ночь.

Голос вырвал Нессу из приятной дремоты. Она распахнула глаза и увидела совсем рядом смутный силуэт графа. Он и так имел внушительную фигуру, а на боевом коне казался огромным… словно башня. Луна, теперь уже сиявшая над кронами деревьев, сверкала серебром в его глазах. Несса смутилась и поскорее отвела глаза.

Они переправились через широкий ручей; на другом берегу виднелись следы костров, — видимо, на этом месте путники часто останавливались на ночлег. Граф соскочил с коня с изяществом, присущим опытному всаднику. Он передал поводья одному из воинов и повернулся к жене, чтобы помочь ей спешиться.

— Не сомневаюсь, что поездка утомила тебя, так что позволь помочь.

Он не предлагал помощь, а заявлял о своем намерении — во всяком случае, Несса именно так его поняла. Ей так хотелось поскорее слезть с лошади, что она не стала бы протестовать, даже если бы имела такую возможность. Едва заметной улыбкой она показала, что согласна.

В следующее мгновение сильные руки графа обхватили ее за талию и без усилий подняли над седлом. Несса ахнула и вцепилась в широкие плечи, как будто это была единственная опора в покачнувшемся мире. Ей нужна была только опора, но от рук мужа исходил нестерпимый жар, и у нее перехватило дыхание.

«Легкая… как сон», — подумал Гаррик, медленно опуская жену на землю. Задрав голову, она пристально посмотрела в глаза мужа.

— Прошу прощения, Гаррик… — К ним подошел Коннел. — Гаррик, вокруг много заинтересованных зрителей. Вряд ли это понравится тебе и твоей супруге.

Молча кивнув, Гаррик повернулся к воинам, исподтишка наблюдавшим за ними и многозначительно усмехавшимся. В ледяных глазах графа сверкнуло предупреждение.

Хотя слова Коннела не были обращены непосредственно к ней, Несса чувствовала себя так, будто ее осуждали как грешницу, как падшую женщину — она вполне могла поверить, что такая она и есть, если так реагирует на графа. Несса покраснела, потупилась и в смущении замерла — ей казалось, что она уже никогда не сможет пошевелиться.

Гаррик оглянулся на Нессу и увидел, что она сгорает от стыда. Он еще больше разозлился на своих людей: неужели не понимают, какое это оскорбление для женщины, собиравшейся стать монахиней? Но тут же одернул себя. Нет, это не они виноваты, а он. Он не должен был ставить ее в неловкое положение, больше такое не повторится. От такого признания его настроение не улучшилось.

Он стал так, чтобы загородить ее от любопытных взглядов, и сказал:

— Они не хотели тебя оскорбить. Люди всегда так смотрят на новобрачных. По правде говоря, тебе еще повезло, что я увез тебя сразу после венчания и спас от куда более жестоких оскорблений. Ты жила взаперти, вдали от земных дел, поэтому не понимаешь, что большинству людей скабрезность доставляет огромное удовольствие.

Несса по-прежнему смотрела себе под ноги, но после слов мужа ей стало легче: если люди всегда так поглядывают на молодых супругов, значит, никто не хотел ее оскорбить. Хотя тот чернявый рыцарь, наверное, считает ее глупенькой…

Тут граф взял жену за руку и отвел к костру, весело плясавшему под присмотром мужчин — в серебристом лунном свете они казались призраками. Несса продрогла и была рада погреться. Гаррик же, оставив жену у костра, пошел на разведку; в походах он привык спать на земле, завернувшись в плащ, но не мог допустить, чтобы Несса так спала. Вскоре он нашел то, что искал, — раскидистую иву, гибкие ветви которой с одной стороны спускались до земли, с другой — к воде. Чтобы Нессе было уютнее, он набрал охапку травы, расстелил ее на «полу» зеленой пещеры, а сверху положил меховую подстилку, в которую она сможет завернуться для защиты от ночной прохлады и сырости.

Коннел не знал, куда исчез Гаррик, но не сомневался, что тот не собирается оставлять жену голодной.

— Ужин подан, миледи. — Барон протянул ей салфетку — в ней был хлеб и большой кусок жареной оленины.

Заставив себя улыбнуться, Несса пробормотала:

— Благодарю вас, сэр. Вы очень любезны.

Тут Коннел наконец-то начал понимать, почему графа пленила эта девушка — ее улыбка была полна неподдельного очарования. Проводив Нессу к поваленному дереву, лежавшему в стороне от костра, он проговорил:

— Если верить менестрелям, долг настоящего рыцаря — защищать прекрасных девиц.

Несса села на шероховатый ствол; у нее невольно вырвалось:

— Но я не прекрасная девица!

— Вы прелестны. Правда, я только сейчас это понял. — Коннел говорил с привычной для него откровенностью. — Вас затмевала ошеломляющая красота сестры и королевы, на их фоне вы смотрелись иначе. Это… как солнце. Если посмотришь на него, то потом ничего не видишь. — Он не стал упоминать о том, что эти две красавицы, способные ослепить подобно солнцу, не помешали ему увидеть красоту безмятежной Сибиллы, сиявшую холодным светом луны. — Более того, Гаррик находит, что вы прекраснее всех. Я знаю его много лет. Поверьте, никогда еще он так не относился к женщине.

Глядя в чистые голубые глаза Коннела, Несса с грустью в голосе проговорила:

— Это потому, что вы не видели его рядом с монахиней. Мужчины совсем иначе относятся к Божьим невестам.

Барон лукаво улыбнулся:

— Если бы Гаррик считал вас Божьей невестой, он бы на вас не женился.

Несса смутилась и, потупившись, пробормотала:

— Он меня не выбирал, и вы, сэр, это прекрасно знаете, ведь вы все видели и слышали… Боюсь, граф никогда мне этого не простит.

Коннел слишком хорошо знал упрямого и неподатливого Гаррика и не стал спорить с последним соображением девушки, но возразил против первого:

— Если вы думаете, что Гаррика можно заставить делать то, чего он не хочет, вы очень ошибаетесь. — Ему хотелось найти такие слова, чтобы она поверила. — Мне известны политические мотивы вашего брака, но я также знаю, что он мог отказаться и король не осудил бы его за это.

Она подняла глаза и встретила пристальный взгляд барона. Неужели правда? Неужели граф действительно хотел этого брака? Несса почувствовала, что в душе ее все же теплилась надежда.

— Если Гаррик женился на вас, значит, он этого хотел. — У Коннела хватило такта не сказать, что выбор графа мог определяться политической необходимостью, а вовсе не желанием заполучить Нессу.

— Вижу, ты уже позаботился о моей жене. — Гаррик подошел сзади, и оба вздрогнули.

— Видите, какой он отличный охотник?! — с деланным возмущением воскликнул Коннел. — Подкрадывается бесшумно к ничего не подозревающей жертве!

Несса посмотрела на мрачную фигуру, возвышавшуюся над ней, и невольно задрожала от холодного взгляда графа.

Тут Коннел встал и проговорил:

— Ну, раз ты пришел, оставляю ее на твое попечение.

— Не забывай, что отныне она всегда на моем попечении. — Гаррик не слышал, о чем они говорили, но ему не понравилось, как Коннел смотрел на его жену.

Гаррик говорил холодно, причем сделал ударение на слове «моем», что указывало на ревность или хотя бы на возможность ревности, и Коннел решил, что это — хороший знак, ведь раньше его друг никогда не проявлял таких чувств. Отвесив насмешливый поклон, барон с ухмылкой удалился.

Граф пошел за ужином для себя, и Несса снова осталась одна. Девушка с восхищением смотрела вслед мужчине, объявившему, что отныне она навсегда под его защитой. Граф двигался легко и изящно; во всех его движениях угадывалась скрытая сила, которая в любой момент могла обрушиться на врага. Несса нисколько не сомневалась: под защитой этого человека она будет в полной безопасности.

Вскоре граф вернулся, и Несса опустила глаза на салфетку, которую по-прежнему держала в руках; она так и не притронулась к ужину. «Разумеется, граф прав, — размышляла девушка, — я была заключена в монастырских стенах, поэтому ничего не знаю об отношениях между людьми». Некоторый опыт семейной жизни она получила лишь в те годы, когда жила с родителями в Суинтоне; отец часто гневался и запугивал мать, а та неизменно покорялась. А потом она жила в замке, куда король сослал свою супругу. Некоторые воины из замковой стражи были женаты, но Несса уехала в аббатство в том возрасте, когда еще не могла что-либо понять, поэтому так ничего и не узнала о семейной жизни.

Чего же муж от нее ждет? Несса очень мало знала о таких вещах. Она не раз видела, как подвыпивший стражник тискает служаночку — их объятия были похожи на то, как она обнималась с графом. Ее стало одолевать любопытство. Она исподтишка смотрела, как граф разламывает руками хлеб, и представляла, как эти руки гладят ее по спине и обнимают…

Несса заставила себя отвести взгляд и увидела, как один из воинов встал, запахнулся в длинный плащ и улегся на землю. Эта картина вызвала неприятную напряженность — она вдруг вспомнила, что родители спали в одной кровати, и скосила глаза на мужа. Он сейчас тоже будет спать с ней вместе? При мысли об этом Несса покраснела и тут же порадовалась, что в темноте этого, наверное, никто не заметил.

Несса заставила себя проглотить кусочек хлеба, но тут же поняла, что больше не сможет есть. Гаррик покосился на жену и нахмурился. «Неужели она считает, что я такой глупец? — подумал он. — Неужели думает, что я хочу лишить ее невинности на глазах у всех?» Дабы положить конец ее нелепым страхам, он сказал:

— Мне нужно поговорить с людьми. Если ты устала, я провожу тебя в убежище, где ты сможешь отдохнуть.

Несса одарила его той же дивной улыбкой, которой раньше поблагодарила Коннела за ужин. Боясь, что голос задрожит, она молча кивнула и встала. Он предложил ей постель и при этом заверил, что присоединится к ней не скоро!

Гаррик встал, подал жене руку и повел ее к раскидистой иве. Увидев ожидавшую ее постель, мягкую и укрытую от посторонних глаз, Несса без колебаний опустилась на нее.

— Спасибо за роскошное ложе. — Она снова улыбнулась, и на щеках ее появились очаровательные ямочки.

Взглянув на жену, Гаррик внезапно почувствовал жгучее желание, и ему лишь усилием воли удалось обуздать себя — отчаянно хотелось распустить пышные волосы Нессы и прижать ее к себе, хотелось наконец проверить, такое ли у нее мягкое тело, как эти чудесные кудри, когда их пропускаешь сквозь пальцы. Что за безрассудство, ведь если он задержится здесь хоть на миг, то даст своим воинам повод посмеяться! Коротко кивнув, граф отпустил ветви, и они скрыли его жену.

Неотступный взгляд Гаррика вызвал у Нессы жар, от которого замирало сердце и останавливалось дыхание, но стало еще больнее, когда в ответ на ее искреннюю признательность последовала столь холодная реакция. Она долго сидела, глядя в темноту — на то место, где только что стоял этот поразительный человек. Наконец, сделав над собой усилие, вынула из волос заколки, и косы упали на плечи. Прическа казалась ужасно неудобной, и Несса расплела косы и разгребла их пальцами. Под руки попались цветочные лепестки от того венка, который украшал голову при венчании. Казалось, это было очень давно. Думая о сегодняшнем утре, о часовне, о цветах, о добрых пожеланиях, она легла на мягкую постель, подготовленную с большой заботой. Измучившись за день, она забылась легким сном.

Гаррик вернулся к своим людям и говорил с ними, пока собеседники один за другим не удалились или не улеглись спать прямо возле костра. Причин для задержки не осталось. Зная, что через несколько часов вставать, он наконец тихонько проскользнул в ивовую пещеру и нахмурился. Вместо того чтобы завернуться в мех, Несса спала поверх него. Было прохладно, к утру станет совсем холодно, но он решил, что будить ее рискованно. Сонная, Несса была соблазном, перед которым он мог устоять, но не был уверен, что сможет удержаться, когда она проснется. Травяной матрас манил к себе, и Гаррик осторожно прилег с краю, укрыв своим плащом и жену.

В дремоте Нессе показалось, что кто-то подложил ей в постель для тепла хорошо нагретый большой камень, и она прижалась к нему.

Почувствовав ее гибкое податливое тело, Гаррик мгновенно ощутил нежеланный отклик. Он твердо решил не позволять себе объятий в эту ночь, но понял, что она бессознательно ищет тепла. Разумеется, он просто обязан защитить ее от холода. Будет только справедливо, если он — вот так — обнимет ее за плечи и придвинется поближе. Щеку щекотали завитки волос, от них исходил запах увядших роз. Поддавшись невинному соблазну, он уткнулся лицом в шелковистые кудри, вдыхая их аромат.

Во сне Нессе показалось, что теплый камень становится запретным жаром страсти, жаром того человека, поцелуй которого когда-то опалил ее своей греховной сладостью. Она сквозь сон почувствовала его губы возле уха и повернулась к ним лицом.

Неожиданный, но страстный призыв неопытных губ развеял все самообладание Гаррика. Рука, осторожно ласкавшая кудри, рывком прижала женщину к мускулистому телу, но, видимо, не так близко, как ей бы хотелось, потому что женщина в его объятиях прижималась к нему все крепче и крепче.

Когда ищущие губы прочертили огненный след от ее губ к шее, Несса ощутила незнакомую ласку, интимную и искушающую. Лицо ее оказалось рядом с широким мужским плечом, и когда мягкий толчок коснулся губ, она задрожала и ответила на поцелуй. Его рука еще крепче обняла ее; поцелуй же становился все более страстным, и Нессе казалось, что весь мир закружился вихрем от этих ощущений. Внезапно руки Гаррика накрыли ее груди, а затем принялись осторожно сдвигать платье, отделявшее его от цели. И почти тотчас же раздались негромкие смешки; было очевидно, что его люди находились всего в нескольких метрах от зеленой стены, — а он-то думал, что они давно спят. Гаррик замер, заморозил себя на долгие мгновения.

Внезапно лишенная желанного тепла, Несса пошевелилась, ища его, но вместо этого наткнулась на холодную руку. Гаррик отодвинул ее, откатился на спину и уставился в темноту над головой… Здесь не место для супружеских отношений. Он не будет соблазнять девственницу своей отчаянной страстью, не будет соблазнять ее поцелуями, которые она утром посчитает грехом. Отвращение к себе усилилось, когда он подумал о том, что она устыдится даже незавершенного деяния.

Сон сменился явью; боль от неосуществленного желания и напряжение после жарких объятий заставили Нессу окончательно проснуться. Хотя Несса не сомневалась в том, что между ними происходило, она не слышала звуков, положивших этому конец. Она знала только одно: граф остановился так внезапно, как будто превратился в лед. Ей бы радоваться, но эта добродетельная мысль не принесла облегчения тоскующему телу. Его явная способность легко заморозить ее отклик не принесла ничего, кроме боли. Он отвернулся от нее в тот момент, когда она сама была абсолютно не способна это сделать. Несса снова потеряла уверенность в себе, и на нее навалились новые страхи. А вдруг Гаррик тоже спал? Вдруг ему снилось, что он обнимает Алерию, а потом он проснулся и обнаружил, что это она, Агнесса?

Загрузка...