Нефертити

Глава третья

Коронация нового фараона Египта и его царицы была назначена на двадцать первое фармути, и наш отец приложил все усилия к тому, чтобы Аменхотеп Младший обратил внимание на Нефертити.

Утром мы вошли через широкие бронзовые ворота на возвышающуюся над городом арену, которую Аменхотеп III (Старший) выстроил в честь Амона. Нефертити крепко стиснула мою руку, поскольку никто из нас еще никогда не видел столь высокого и величественного сооружения. Целый лес колонн окружал засыпанный песком манеж, а разрисованные стены вздымались к небесам. На самых нижних рядах сидела знать, а слуги разносили напитки и медовые пряники. Именно здесь любил ездить по утрам Аменхотеп Младший, и потому мы пришли сюда посмотреть, как раскатывает по арене принц на своей золотой колеснице. Здесь уже были визирь Панахеси со своей дочерью Кией. Принц, часом позже перестав изображать воина, подошел к Кие и поцеловал ее. Она засмеялась, а Нефертити оставалось лишь расточать улыбки и притворяться, будто она всем довольна, чтобы, чего доброго, не допустить насмешек своей соперницы.

В полдень мы вновь вернулись в Большой зал и уселись под помостом, трапезничая и болтая с самым беззаботным видом, как если бы все шло именно так, как мы и рассчитывали. Нефертити смеялась и флиртовала, и я заметила, что чем больше Аменхотеп смотрел на свою будущую жену, тем реже отводил от нее взгляд. Кия же, как оказалось, была начисто лишена непреодолимого обаяния, присущего Нефертити. Кия и близко не умела удерживать на себе внимание гостей, как это удавалось моей сестре. Однако во время обеда принц и Нефертити не обменялись ни словом, и, когда мы вернулись в нашу комнату, сестра хранила подавленное молчание. Ипу и Мерит принялись суетиться вокруг нас, а я с растущим беспокойством наблюдала за Нефертити. Аменхотеп Младший по-прежнему видел в ней лишь жену, которую навязала ему мать, и я не представляла себе, как отец собирался повлиять на ход его мыслей.

– Что ты собираешься делать? – спросила я наконец.

– Повтори мне то, что он сказал в гробнице.

Мерит застыла, собираясь нанести золотую пыльцу на грудь Нефертити. Говорить о том, что случилось под землей, считалось дурным тоном.

Я заколебалась.

– Он сказал, что никогда не поклонится своему брату. И Амону тоже.

– А у фонтана он добавил, что хочет, чтобы его любил народ, – подчеркнула Нефертити. – Что он желает стать народным фараоном.

Я медленно кивнула в знак согласия.

– Мутноджмет, ступай и найди отца, – сказала сестра.

– Сейчас? – Ипу как раз подкрашивала мне брови сурьмой. – Нельзя ли немного подождать?

– Чего подождать? – язвительно осведомилась Нефертити. – Пока Кия не родит ему сына?

– Ну и что ты ему скажешь? – поинтересовалась я.

Я не собиралась никуда идти, пока не удостоверюсь, что повод для того, чтобы потревожить отца, будет достаточно веским.

– Я хочу предложить ему, каким образом можно склонить принца на нашу сторону.

Я вздохнула, давая ей понять, что все это мне совсем не нравится, после чего вышла в коридор. Но отца найти не смогла. Его не оказалось ни у себя в комнате, ни в Зале приемов. Я поискала его в саду, заглянула на кухню, похожую на лабиринт, и даже выбежала во внутренний дворик перед дворцом, где меня и остановил слуга, поинтересовавшись, не может ли он мне чем-нибудь помочь.

– Я ищу визиря Эйе.

Старик улыбнулся:

– Он пребывает там же, где и всегда, госпожа.

– И где же это?

– В пер-меджате^*.

– Где?

– В Зале книг.

По моему виду он понял, что я не имею ни малейшего понятия, о чем он говорит, и предложил:

– Хотите, я провожу вас туда, госпожа?

– Да.

Я поспешила за ним во дворец, и мы, миновав Большой зал, направились в сторону Зала приемов. Для такого пожилого человека он оказался на удивление проворным. Но вот наконец слуга остановился у деревянных дверей, и я поняла, что входить внутрь он не собирается.

– Это здесь?

– Да, госпожа. Это и есть пер-меджат.

Он задержался, чтобы посмотреть, постучу ли я или просто войду внутрь. А я, распахнув двери, замерла на пороге, с изумлением глядя на самую волшебную комнату во всем дворце Малката. До сих пор мне не доводилось видеть зала, целиком заполненного книгами. К потолку спиралью вели две лестницы полированного дерева, и повсюду лежали свитки, переплетенные в кожу или перевитые веревкой, – должно быть, в них содержалась вся мудрость фараонов. За кедровым столом сидел отец. Здесь же присутствовали царица и моя мать, обмениваясь быстрыми и напряженными репликами. Завидев меня, все трое тут же умолкли. Затем на мне скрестились две пары острых голубых глаз; до этого я как-то не замечала особого сходства между моим отцом и его сестрой.

Откашлявшись, я обратилась к отцу.

– Нефертити желает поговорить с тобой, – сообщила я.

Эйе обернулся к сестре:

– Мы продолжим наш разговор позже. Быть может, сегодня все изменится. – Он перевел взгляд на меня. – И чего же она хочет?

– Сказать тебе что-то насчет принца, – ответила я, когда мы вышли из пер-меджата в коридор. – Она полагает, что знает, как завоевать его сердце.

В нашей комнате Ипу и Мерит закончили одевать Нефертити. На запястьях у нее позвякивали парные картуши^*, а в ушах покачивались сережки. От неожиданности я застыла на месте, а потом бросилась к ней, чтобы посмотреть, что сделали с нею камеристки. Они прокололи ей мочки ушей не в одном, а в двух местах!

– Для чего ты это сделала?

– Мне так захотелось, – ответила Нефертити, вздернув подбородок.

Я обернулась к отцу, но он лишь одобрительно кивнул, глядя на нее, и осведомился:

– У тебя есть новости насчет принца?

Нефертити взглядом показала на служанок.

– С этого момента эти камеристки – ваши лучшие подруги, – сказал отец. – У Кии имеются свои женщины, а эти – ваши. Мы не зря остановили свой выбор на Мерит и Ипу, они тщательно проверены и будут хранить нам верность.

Я взглянула на Мерит, стоявшую в другом конце комнаты. Она редко улыбалась, и я была рада, что для меня отец выбрал Ипу, которая была куда жизнерадостнее.

– Ипу, – негромко продолжал отец, – станьте с Мерит у двери и разговаривайте, только не повышайте голос.

Он отвел Нефертити в сторону, и до меня долетали лишь отдельные слова. В какой-то момент на лице отца отразилось нескрываемое удовольствие. Он похлопал Нефертити по плечу и произнес:

– Очень хорошо. То же самое подумал и я.

Затем они направились к двери, и он обратился к Мерит:

– Идем. У меня есть для тебя работа.

И они втроем вышли из комнаты.

Я уставилась на Ипу:

– Что происходит? Куда они пошли?

– Отвести принца от Кии, – сказала она и показала на обтянутый кожей табурет, чтобы закончить подводить мне глаза сурьмой, и я послушно присела на него. – Остается только надеяться, что они преуспеют, – доверительно сообщила она.

Меня охватило любопытство.

– Почему ты так думаешь?

Она достала кисточку и открыла стеклянный пузырек.

– Перед тем как выйти замуж за принца, Кия и Мерит были близкими подругами.

Я вопросительно приподняла брови, и Ипу кивнула.

– Они воспитывались вместе, поскольку обе являются дочерями писцов. Но Панахеси стал великим визирем и перевез Кию во дворец. Здесь она и познакомилась с принцем. Отец Мерит должен был позже тоже стать сановником, хотя и не таким важным. Старший фараон хотел возвысить его. Но Панахеси заявил ему, что тому нельзя доверять.

Я не поверила своим ушам.

– Но ведь это – подлость!

– Кия боялась, что если Мерит останется во дворце, то принц потеряет интерес к самой Кие. Но Мерит всегда любила другого мужчину. Она должна была выйти замуж за Геру, сына визиря Кемосири, как только ее отец получит повышение. Когда же этого так и не произошло, Геру заявил своему отцу, что по-прежнему любит Мерит, пусть даже она остается всего лишь дочерью писца. Они продолжали переписываться, надеясь, что Старший вскоре поймет, как ошибался. Но в один прекрасный день письма перестали приходить.

Я подалась вперед.

– Что же случилось?

– Поначалу Мерит не знала. Но потом ей стало известно, что Кия отбила у нее Геру.

Я недоумевала:

– Отбила?

– Влюбила его в себя. Хотя Кия знала, что выйдет замуж за принца.

– Как жестоко…

Я живо представила себе льстивую улыбку Кии – точно так же она улыбалась мне в купальне. «В тебя наверняка влюблены все девушки», – именно так, скорее всего, говорила она ему.

Ипу легонько прищелкнула языком, взяв в руки гранатовый крем.

– Разумеется, после того как Кия вышла замуж, уже не имело значения, переедет Мерит во дворец или нет.

– А ее отец?

– Ох! – Ямочки на щеках Ипу исчезли. – Он так и остался писцом. – Она понизила голос, и он прозвучал неожиданно жестко. – Вот почему Мерит до сих пор ненавидит Кию.

– Но как Нефертити может занять место Кии?

Ипу улыбнулась:

– Ей помогут слухи.