Негаснущий свет любви

6

Кое-как досидев за столом до конца ужина, Ева, пожелав всем присутствующим спокойной ночи, направилась было в свою комнату, как вдруг услышала за спиной оживленный мамин голос:

— Надеюсь, вам с Марселем понравятся новые обои, ведь мы закончили их клеить буквально несколько дней назад. Если же они покажутся вам слишком темными, можете переночевать в гостевой.

Замедлив шаг, Ева опасливо оглянулась.

— В гостевой? — растерянно переспросила она. — Вместе с Марселем?

— Ну конечно.

Ева осторожно перевела взгляд на своего подопечного.

— Думаю, будет лучше, если гостевую мы полностью предоставим в распоряжение Марселя. А я переночую у себя.

Синьора Паола звонко рассмеялась.

— Ты слышал, Стефано?! — повысив голос, обратилась она к своему мужу, который заваривал на кухне травяной чай. — Наша дочь принимает нас за пещерных людей. Уверяю тебя, дорогая, мы неплохо разбираемся в современных отношениях между мужчиной и женщиной, а потому не стоит опасаться нашего осуждения.

— Я вовсе не опасаюсь, — поспешила заверить ее Ева. — Просто я знаю наверняка, что меня сегодня будет мучить бессонница, и я не хотела бы беспокоить Марселя.

Синьора Паола вновь рассмеялась.

— Думаю, та разновидность бессонницы, которая будет мучить тебя сегодня ночью, нисколько ему не помешает. Скорее наоборот, — многозначительным тоном добавила она.

На щеках Евы выступил румянец.

— Мама, у тебя удивительный талант высказываться невпопад, — с упреком бросила она.

— Ну прости, таков уж мой характер. Что я могу с ним поделать? — примирительно проговорила синьора Паола. — Только не делай такого обиженного лица, лучше отправляйся спать. Ты сегодня слишком чувствительно на все реагируешь.

— Вы правы, — поддержал свою союзницу молчавший до сих пор Марсель. — Это, должно быть, от усталости. Я провожу Еву до ее комнаты. — Он стремительно поднялся из-за стола, бросив на синьору Паолу вопросительный взгляд.

Та в ответ одобрительно кивнула.

— И не поддавайтесь на ее уловки по поводу гостевой, — с улыбкой напутствовала она его, понизив голос.

— Хочу заметить, что я не глухая, — раздраженно оборвала ее Ева.

Синьора Паола сокрушенно покачала головой.

— Если бы у тебя и зрение было такое же острое, ты не сокрушалась бы столько времени из-за египетских пирамид, — многозначительным тоном проговорила она. — Ведь, насколько я понимаю, это мысли о них мешают тебе открыто посмотреть правде в глаза. — Она кивнула в сторону Марселя, который перебегал взглядом с матери на дочь и обратно, не произнося при этом ни слова.

Ева устало вздохнула.

— Если ты имеешь в виду Марселя, то вынуждена тебя разочаровать: его глаза не настолько правдивы, как это кажется, — отрешенным тоном проговорила она и стала подниматься по лестнице.

Несколько секунд синьора Паола провожала ее задумчивым взглядом, затем сделала знак Марселю подниматься следом за нею.

Осторожно прикрыв за собой дверь, Марсель остановился на пороге просторной комнаты, сплошь заставленной низкорослыми развесистыми пальмами.

— Напрасно твоя мама волновалась об этих обоях, — тихо проговорил он, обведя жестом периметр комнаты. — Они просто незаметны из-за зелени живописного оазиса.

Ева даже не обернулась на звук его голоса, с любопытством разглядывая одну из пальм. Марсель нерешительно приблизился к ней и, потоптавшись на месте, протянул сложенные вдвое купюры, которые отнял у нее возле банкомата.

— Прости, я не хотел, чтобы все так получилось. Я думал, что это будет всего лишь шутка.

Ева по-прежнему разглядывала пальму, не говоря ни слова. Марсель помахал в воздухе купюрами.

— Я забрал их только для того, чтобы ты не смогла сбежать от меня. Когда портье передал мне твои слова, я понял, что тебе известно о моем разговоре с Винченцо. Тогда я принял решение рассказать тебе правду.

— Вот как? — стремительно обернулась к нему Ева. — А тебе не кажется, что твое решение запоздало? Правду я узнала несколько часов назад от самого Винченцо, так что можешь не утруждать себя пересказом известных мне подробностей.

Марсель медленно покачал головой, проницательно глядя ей в глаза.

— Сомневаюсь, что он осмелился рассказать тебе все.

— В самом деле? А как насчет тебя? У тебя хватит смелости рассказать мне правду о самом себе?! — запальчиво поинтересовалась Ева. — Или ты снова будешь убеждать меня в том, что незнаком с той девушкой в черной футболке и она подсматривала за нами исключительно по причине своего нездорового любопытства?

Марсель осторожно положил деньги на туалетный столик и, засунув руки в карманы своих необъятных брюк, задумчиво прошелся по комнате. Потом остановился возле окна и заговорил приглушенным голосом:

— Я познакомился с Марион несколько лет назад на вечеринке у одного из своих друзей. Она была веселой, жизнерадостной, озорной. Я влюбился в нее тогда с первого взгляда, и, как мне казалось, эта любовь была взаимной. После нескольких месяцев романтических встреч мы решили пожениться и уже начали обдумывать список приглашенных, когда во время нашей прогулки по городу Марион увидела в витрине ювелирного магазина бриллиантовую диадему. — Марсель сделал небольшую паузу, видимо пытаясь справиться с волнением.

Но, когда он заговорил снова, Ева поняла, что ему это так и не удалось.

— Я был тогда всего лишь студентом искусствоведческого факультета, и мое обучение, впрочем как и расходы на предстоящую свадьбу, оплачивал мой состоятельный отец, — сдавленным голосом продолжил Марсель. — Таким образом, чтобы сделать Марион этот свадебный подарок, я должен был попросить денег у него. Отец отказал, сказав, что для такой несмышленой девочки это непозволительная роскошь. Несмышленой, — с горькой усмешкой повторил он. — Даже он сам не понимал тогда, как ошибался на ее счет. Марион оказалась гораздо более смышленой, чем можно было предположить. Она оказалась смышленей нас обоих. Узнав об отказе отца, она попросила меня пригласить ее к нам домой на ужин, чтобы познакомиться с ним поближе и попытаться разжалобить его. И я конечно же согласился. Ее глаза каждый раз светились таким ослепительным блеском, когда она проходила мимо витрины с диадемой, что я наравне с нею мечтал о том счастливом дне, когда эта бриллиантовая безделушка будет блестеть в ее черных волосах. Но этот день наступил лишь после того вечера, на который был назначен званый ужин. После вечера, который изменил мою жизнь раз и навсегда. — Марсель, полуобернувшись к Еве, бросил на нее осторожный взгляд и, немного помолчав, вновь отвернулся к окну. — План Марион удался как нельзя лучше, — тихим голосом продолжил он. — Ей удалось и разжалобить моего отца, и близко познакомиться с ним. Настолько близко, насколько это возможно между восемнадцатилетней девушкой, привыкшей к проявлению повышенного внимания со стороны противоположного пола, и пятидесятилетним мужчиной, привыкшим оказывать его абсолютно всем девушкам ее возраста.

Ева прижала ладонь ко лбу, словно пытаясь лучше вникнуть в смысл только что услышанного.

— Постой, неужели ты хочешь сказать, что твой отец и эта девушка…

— Да, именно так, они стали любовниками, — бесстрастным тоном перебил ее Марсель.

— Но этого не может быть, — уверенно возразила Ева. — Кто тебе рассказал эту чудовищную выдумку? Ты не должен верить сплетням.

— А своим глазам, им я тоже не должен верить? — спокойно проговорил он.

На несколько мгновений Ева растерянно умолкла. Затем еле слышно спросила:

— Так ты действительно видел их вместе?

— Да, через несколько дней после того злосчастного ужина. Они не могли предположить, что я вернусь с занятий на два часа раньше. Сначала я услышал какой-то шум в своей комнате, потом голоса. Они говорили обо мне. Радовались тому, что я их познакомил. Ведь иначе они могли бы и не встретиться. Услышав это, я осторожно приоткрыл дверь и увидел их в своей постели. Что было потом, я не могу отчетливо вспомнить до сих пор. Каждый раз, когда я пытаюсь напрячь свою память, перед глазами мелькают какие-то неясные, хаотичные тени, словно образы давнего кошмарного сна. Но зато я до мельчайших подробностей помню, каким я стал, когда несколько месяцев спустя вернулся из Швейцарии, куда меня отослал мой заботливый отец с целью поправки моего хрупкого здоровья. Я стал таким, каким ты меня впервые увидела в отеле «Патриций».

Я стал шутом, самозабвенно выступающим в этом амплуа. Поначалу я просто прятался за эту маску, чтобы окружающие не могли заметить грусти на моем лице, а потом она мне заменила мое истинное лицо. Она стала моим вторым «я», полностью вытеснив первое, о котором даже я сам начал постепенно забывать. Пока не познакомился с тобой. Хотя поначалу я пытался сопротивляться. Я вел себя все так же, изображая избалованного папиными деньгами болвана. Тем более что в действительности так оно и было. После моего возвращения в Лимож отец, чтобы хоть как-то загладить свою вину, беспрекословно исполнял любой мой каприз, не задумываясь о его стоимости. Единственное, чего он не мог купить для меня, так это прежнюю веру в любовь. Но по воле судьбы я получил ее из твоих рук, как нежданный дар.

Ева хотела было что-то возразить, но Марсель жестом остановил ее.

— Не надо, прошу тебя. Я знаю наперед все, что ты скажешь. А вот ты наверняка не догадываешься о продолжении моего рассказа. Ведь в тот день, когда мы впервые встретились с тобой, я и не думал, что эта встреча все изменит для меня. Что она заставит меня снять шутовскую маску, с которой я так долго не расставался. В первые несколько часов после нашего знакомства я пытался убедить себя, что то чувство, которое вдруг возникло в моей душе, не больше чем очередной каприз, сиюминутная прихоть. Но потом, после той сцены с виноградным соком, которую ты разыграла, чтобы охладить мой шутовской пыл, я понял, как сильно заблуждался. Я понял, что теперь уже не смогу забыть тебя и не смогу быть таким, каким был еще несколько дней назад. И твой телефонный разговор, в котором ты договаривалась с Винченцо о свидании, только убедил меня в этом. Именно тогда я решил, что пойду на все, лишь бы отнять тебя у него.

В тот день я впервые за последние несколько лет купил приличный костюм, чтобы поразить тебя переменой образа, и твой взгляд сказал тогда, что мне это удалось. Правда, ненадолго. Потому что на протяжении всего вечера ты смотрела только на Винченцо. Ты смотрела на него так, будто он был спустившимся с облаков посланником небес, возвещающим человечеству благую весть. И мне пришлось сдать позиции. Я знал, что эту ночь вы проведете вместе, но ничего не мог поделать. До утра я не сомкнул глаз, а когда мы встретились возле отеля, в моей душе не было ничего, кроме пустоты. Именно поэтому я предложил вместо определенного направления бесцельное блуждание по улицам. Когда же ты отправилась покупать светильник, я заметил в кафе напротив Марион. Я знал, что она приехала в Рим следом за мной и поселилась в «Джимильяно», неподалеку от «Патриция». В первый же день она начала преследовать меня, пытаясь объяснить свой давнишний поступок обычным легкомыслием, присущим всем молодым девушкам, но я велел ей убираться на все четыре стороны и думал, что на этом наше общение закончится.

— Она решила объясниться с тобой только сейчас, когда после того ужасного случая прошло столько времени?! — изумилась Ева.

Марсель невесело улыбнулся.

— Я же говорил, что ты не догадываешься, каким будет продолжение моего рассказа, — напомнил он. — Марион отдает предпочтение состоятельным мужчинам. Так было, когда одним из них являлся мой отец, так случилось и теперь, когда его место знаменитого производителя фарфора занимаю я.

Ева удивленно вскинула брови.

— Ты? Ты занимаешь место своего отца?! — воскликнула она. — Так, значит, тот самый месье Вернье, которому так стремился угодить мой шеф, назначив меня его гидом, это тоже ты?

Марсель утвердительно кивнул.

— Сколько же тебе лет? — спросила она, с сомнением глядя на него. — Двадцать один? Двадцать два?

— Двадцать четыре, — уточнил Марсель.

Ева удивленно вскинула брови.

— Так ты всего на два года моложе меня? А внешне так просто подросток.

— Остатки прошлого маскарада, — объяснил Марсель, проведя ладонью по коротко стриженным волосам. — Я ведь сменил отца на этой почетной должности несколько недель назад, когда состояние его здоровья резко ухудшилось и он вынужден был отправиться на лечение за границу. К счастью, в настоящее время все обошлось, но возвращаться к делам он не собирается. И когда Марион узнала о переменах, произошедших в его судьбе, она, не теряя времени, принялась убеждать меня в своем раскаянии. Причем так рьяно, что, услышав случайно о моей деловой поездке в Рим, без промедления отправилась следом за мной.

Они немного помолчали.

— А зачем ты тогда, в отеле, притворился, будто испугался, что я действительно позвоню твоему отцу? — с любопытством поинтересовалась наконец Ева.

Марсель пожал плечами.

— Просто хотел поддержать твою игру.

— Постой, а как же распоряжение шефа насчет твоего сопровождения по туристическим маршрутам? Ведь, когда я позвонила ему из отеля, он сказал, что вместо отца я должна буду сопровождать сына, и ни словом не обмолвился о том, что Марсель Вернье и есть тот самый производитель фарфора, приезда которого с таким нетерпением ждал.

— Это я просил его не раскрывать карты до возвращения из Генуи. Когда он сообщил мне, что ему на несколько дней нужно срочно уехать из Рима, я решил провести это время с пользой… — Вместо окончания фразы он сделал неопределенный жест и поспешно отвел взгляд от Евы.

— Вернее, совместить приятное с полезным, — обличительным тоном уточнила она.

— Что ты имеешь в виду? — с наигранным недоумением поинтересовался Марсель.

— Не притворяйся, ты прекрасно понимаешь. Ты решил, что к прогулкам по Риму было бы неплохо добавить ни к чему не обязывающую интрижку, и попросил моего шефа подобрать подходящую кандидатуру. А поскольку моим коллегам прекрасно известно, что несколько месяцев назад я рассталась со своим другом и до сих пор пребываю не в лучшем расположении духа, синьор Манчини остановил свой выбор именно на мне. Как на депрессивной особе, которой не мешало бы избавиться от этой самой депрессии, а заодно и излечить от нее тебя.

Марсель устремил на нее удивленный взгляд.

— Ты будто присутствовала при нашем разговоре с твоим шефом, — растерянно проговорил он.

Ева иронично усмехнулась.

— К счастью, нет. Но очень хорошо могу представить себе его подробности.

— Так, выходит, до размолвки с Винченцо ты рассталась с другим мужчиной, — осторожно проговорил Марсель, бросив на нее задумчивый взгляд.

Ева вновь усмехнулась.

— Да, все верно. До того, как ты устроил эту размолвку, наговорив обо мне Винченцо бог знает каких небылиц, я рассталась с неким мужчиной по имени Массимо. В настоящее время он работает в Египте, — раздраженно сообщила она. — Надеюсь, теперь твое любопытство полностью удовлетворено и все точки над «i» окончательно расставлены, так что мы можем наконец лечь спать. — Она направилась к застланной бежевым покрывалом кровати, стоявшей в стороне от кадок с пальмами, но вдруг резко остановилась и, обернувшись к Марселю, торопливо добавила: — Нет, все-таки еще одну точку надо поставить. Я имею в виду твое нелепое падение в магазине. Ты ведь сказал, что увидел Марион в кафе напротив. А значит, разыграл этот спектакль только для того, чтобы лишить ее возможности досаждать тебе новыми уверениями в раскаянии. Ну и чтобы не лишить меня повода задавать тебе ненужные вопросы. Я ведь права?

Марсель мягко улыбнулся.

— На этот раз не совсем. Зная характер Марион, я предположил, что она вполне способна устроить тебе публичный скандал прямо в магазине. И чтобы защитить тебя от такой перспективы, поспешил следом за тобой. Но, как известно, излишняя торопливость только мешает делу, вот я и не рассчитал расстояние до витрины, когда пропускал синьору с коробкой. К тому же я ведь еще старался не упустить из виду Марион, чтобы ее маневры не стали для меня неожиданностью.

— Ах вот оно что… — иронично протянула Ева. — Значит, засмотрелся ты вовсе не на меня, как уверял поначалу.

— Я не хотел, чтобы у тебя были неприятности, — объяснил Марсель, сделав ей навстречу несколько несмелых шагов. — В тот момент я думал только о тебе.

— Ну да, глядя при этом на Марион, — с прежней иронией добавила Ева. — Надо признать, у тебя неплохо получается совмещать мысли и взгляды.

— Послушай, Ева, не надо так. Ты должна мне верить.

— Неужели? С чего бы это?

Марсель отвел взгляд, пытаясь справиться с волнением.

— Я ведь тебе уже говорил, что…

— Ты много чего говорил, — усталым тоном оборвала его Ева. — Так много, что я уже не знаю, где правда, где вымысел.

— Ты думаешь, я все выдумал о моем отце и Марион? — тихо спросил Марсель, испытующе глядя ей в глаза.

Ева немного помедлила, видимо обдумывая ответ. Потом тяжело вздохнула, пожав плечами.

— Просто я не знаю, как мне относиться к твоему рассказу. Особенно после всей этой путаницы с должностью твоего отца. Ты слишком долгое время водил меня за нос.

— Но я не мог признаться тебе сразу.

— А я не могу сразу поверить в сегодняшнее признание, — с упреком перебила его Ева.

Некоторое время они молча смотрели друг друга, не произнося ни слова.

— Главное, что ты запомнила мои слова, — наконец с улыбкой проговорил Марсель.

— Какие слова? — насторожилась Ева.

— О том, что я засмотрелся в магазине на тебя.

Ева резко повернулась к нему спиной и, шагнув к кровати, стащила с нее покрывало.

— Вот, это все, что я могу тебе предложить, — отрывисто бросила она. — Спать будешь вон там, возле торшера.

Марсель с интересом огляделся вокруг.

— Я бы предпочел у окна, под пальмой.

— Как угодно, — бросила Ева, не глядя на него.

Марсель расстелил под пальмой пушистое покрывало и, прежде чем улечься на него, проговорил, словно бы размышляя вслух:

— Это, конечно, не самое плохое место для ночлега. Но я думаю, что синьора Паола вряд ли бы его одобрила.

— Можешь пойти пожаловаться ей, — спокойно посоветовала Ева и, заметив его вопросительный взгляд, добавила: — Только не рассчитывай, что я потом впущу тебя обратно.

Расстегнув тонкие ремешки, Ева с наслаждением скинула узкие босоножки и вытянулась поверх одеяла, не снимая одежды. Немного потоптавшись на месте, Марсель наконец улегся на покрывало, подняв глаза к пальмовым листьям.

— Почему в твоей комнате так много деревьев? — тихо спросил он.

— Потому что это самая светлая комната в доме и родители переносят их сюда, когда я бываю в Риме, — нехотя объяснила Ева.

— А когда приезжаешь, уносят? — уточнил Марсель.

— Да.

— А почему сегодня не унесли?

— Потому что тогда тебе пришлось бы спать возле торшера, — откликнулась Ева.

— Думаешь, они предусмотрели такую возможность? — с преувеличенной серьезностью поинтересовался Марсель.

Ева шумно вздохнула и, оторвав голову от подушки, несколько раз ударила по ней кулаком.

— Если тебе не нравится эта подушка, я могу оказать тебе услугу и взять ее себе, — предложил Марсель, наблюдая за ее действиями.

— Ты мне окажешь просто неоценимую услугу, если сию же минуту умолкнешь, — прежним тоном откликнулась она. — Если же нет, то тебя ожидает ее участь, — отчеканивая каждое слово, добавила она и отвернулась к стене.

Но через несколько минут она вновь приподнялась на постели и повернула голову к окну, напряженно вглядываясь в темноту.

— Марсель, ты спишь? — тихо позвала она.

— Нет, просто оказываю тебе неоценимую услугу.

— Ты мне тогда так и не сказал, что ответил тебе Винченцо.

— Винченцо? О чем это ты?

— О том, что сегодня у банкомата ты порывался дословно пересказать мне ответ Винченцо на твою выдумку.

— Ах это… — небрежно протянул Марсель. — Вообще-то он говорил какую-то чушь, я даже не помню точно, что именно.

— Не валяй дурака! Все ты прекрасно помнишь! — рассерженно проговорила Ева.

Марсель обреченно вздохнул.

— Хорошо, если ты непременно хочешь услышать пересказ его пустой болтовни, пожалуйста. Он сказал: «Я заранее знал, что все именно так и получится». Теперь ты довольна?

— Я ничего не поняла, — растерянно ответила Ева. — Что именно получится? Что он имел в виду?

Марсель пожал плечами.

— Ваше расставание, наверное.

— Но откуда он мог знать? Он ведь наверняка объяснил. Просто ты опять темнишь. Опять не хочешь рассказывать мне правду.

Марсель замялся.

— Да ничего он не объяснял. Сказал только, что его представление сорвалось и он увидел в этом дурное предзнаменование.

Ева недоуменно покачала головой.

— Ерунда какая-то, — словно обращаясь к самой себе, проговорила она. — Не очень-то я верю в подобное объяснение. Признайся, что ты сам его выдумал только что.

Она умолкла в ожидании ответа, но услышала только тихое мерное дыхание, сообщавшее о том, что ее собеседник уже спит.

Притворщик, подумала Ева, опуская голову на подушку. Ну ничего, утром я все равно выясню правду. Не надейся, что тебе удастся так просто уйти от разговора.

Ей вновь снилась площадь Испании, но на этот раз она блуждала по ней среди шумной толпы, пытаясь понять, почему же Винченцо до сих пор не начинает свое шоу. И вдруг возле фонтана она увидела Марселя, который держал в руках лампу-апельсин, переливавшуюся ярким солнечным светом.

— Мы забыли о подарке для твоей мамы, — виновато улыбнувшись, проговорил он.

— Это все из-за тебя, — с упреком напомнила ему Ева и тут же проснулась, увидев рядом с собой маму, которая сидела на краешке постели, задумчиво глядя на нее.

Ева потерла ладонями глаза, прогоняя остатки сна.

— Который час? — недоуменно спросила она.

— Без четверти девять, — тихо ответила синьора Паола, погладив ее по всклокоченной челке. — А ты всегда спишь вот так: в одежде, поверх одеяла? — поинтересовалась она.

Ева капризно сморщила нос.

— Мама, давай не будем сейчас об этом… — И вдруг вспомнила. — Я же не привезла тебе светильник. Он остался дома.

Синьора Паола мягко улыбнулась.

— Я знаю. Марсель уже извинился за тебя. Ничего страшного, привезете его в следующий раз.

— Перестань наконец говорить о нас во множественном числе, — проворчала Ева, поднимаясь с постели.

— По-твоему, единственное число куда лучше для девушки твоего возраста? — как можно более спокойно проговорила синьора Паола.

— Мама, пожалуйста, перестань, — со стоном протянула Ева. — Не начинай утро с неразрешимых вопросов, их достаточно наберется в течение дня.

Синьора Паола тяжело вздохнула.

— Сколько помню, ты всегда старалась отложить на неопределенное время трудные для тебя решения. Ну что ж, приводи себя в порядок и спускайся завтракать.

— А Марсель, он что, продолжает завоевывать ваше доверие, помогая папе на кухне? — спросила Ева, кивнув на аккуратно сложенное покрывало, висевшее на спинке стула.

— Думаю, он с удовольствием бы принял участие в приготовлении завтрака. Но ему пришлось уехать, — разочарованно развела руками синьора Паола.

— Так он уехал?! Когда?! — стремительно обернувшись к ней, воскликнула Ева.

— Полчаса назад. Он сказал, что ему позвонил ваш шеф, который сообщил о своем возвращении.

— Шеф? — удивилась Ева. — Выходит, синьор Манчини возвращается уже сегодня?

— Видимо, так оно и есть, потому что Марсель торопился приготовить какие-то документы к его приезду.

Ева прошлась по комнате, о чем-то напряженно размышляя.

— Значит, теперь он уедет, — озвучила она через несколько секунд свои размышления.

— Кто, синьор Манчини? — недоуменно поинтересовалась мать.

— Нет, Марсель, — машинально ответила Ева и, чмокнув ее в щеку, побежала к двери.

— Я не останусь на завтрак. Мне нужно кое-что уладить до приезда синьора Манчини! — прокричала она, бегом спускаясь по лестнице.

Синьора Паола понимающе улыбнулась.

— Не сомневаюсь, что это не терпит отлагательств, — тихо проговорила она.

Несколько минут Ева лихорадочно пыталась открыть не желавший в этот день впускать ее в квартиру замок, потом, распахнув наконец дверь, влетела словно вихрь в коридор и сразу же бросилась к телефону. Нажав нужную кнопку, она приготовилась услышать голос Марселя, но его телефон был отключен. В сердцах стукнув ладонью по лакированной столешнице, на которой минуту назад лежал мобильный, она набрала номер отеля.

— Добро утро, соедините меня, пожалуйста, с номером двести шесть, — скороговоркой произнесла она. — Да, совершенно верно, синьор Вернье. Как покинул отель? Насовсем? Понятно, — ошеломленно протянула она и, обессиленно опустив руку, все еще сжимавшую телефон, уставилась невидящим взглядом на свое отражение в зеркале.

Она стояла так некоторое время, пока мобильный не запрыгал в ее ладони, сообщая громкой мелодией о чьем-то звонке. Взглянув на дисплей, Ева увидела имя своей подруги.

— Я, конечно, понимаю, что ты не обязана каждую ночь проводить в собственном доме, сидя возле телефонного аппарата, но игнорировать мои звонки на мобильный, это уж чересчур, — даже не поздоровавшись, принялась за упреки Джемма.

— Где ты сейчас? — пропустив мимо ушей ее слова, нетерпеливо поинтересовалась Ева.

— В офисе, откуда пытаюсь тебе дозвониться уже битый час, — вновь с упреком сообщила Джемма. — Я вернулась в Рим еще вчера вечером. А ты, между прочим, даже не удосужилась поинтересоваться результатами моей поездки.

— А Марсель, он тоже там? — лихорадочно перебила ее Ева.

— Марсель? — удивленно переспросила Джемма. — Кто такой Марсель? О ком ты говоришь?

— Тот самый, из Лиможа, — изнывая от нетерпения, объяснила Ева.

— А, ты имеешь в виду того фарфорщика, которого поручил твоим заботам шеф, — догадалась Джемма.

— Да-да, его. Он там? Позови его к телефону.

— Он ушел несколько минут назад.

— Ушел? Куда?

— Сказал, что в аэропорт. Он, видимо, очень торопился, потому что не стал ждать шефа. Просто просил передать ему, что заранее согласен на любые его условия заключения контракта. Честно говоря, мы были очень удивлены, услышав такое заявление.

— А мне он ничего не просил передать? — затаив дыхание, поинтересовалась Ева.

— Да, конечно, чуть не забыла, — спохватилась Джемма. — Как хорошо, что ты спросила. Он просил передать тебе, что твои экскурсии по Риму были просто превосходны. Но при этом у него был такой понурый вид… — недоуменно добавила Джемма. — Если не секрет, куда ты его водила? В музеи, парки или ночные клубы?

— В Колизей, — бесцветным голосом откликнулась Ева.

— И все? — изумилась Джемма.

— Нет, еще в тратторию.

— По-моему, вы оба хватили там лишнего, — выразительным тоном заметила Джемма. — Потому что ты тоже сегодня очень странная. У тебя такой убитый голос, будто я сообщила тебе что-то ужасное.

— Так оно и есть, — печально прошептала в ответ Ева.

В трубке повисла пауза.

— Знаешь, у меня такое ощущение, что у тебя есть срочная необходимость повидать этого самого Марселя. Я права? — осторожно поинтересовалась Джемма.

— Да, только ведь это невозможно, — уныло откликнулась Ева.

— Сколько раз тебе повторять, что нет ничего невозможного для того, кто стремится к победе? — наставительным тоном проговорила Джемма.

— Одного стремления мало. Нужно еще умение ее достичь, — все так же уныло ответила Ева и отключила телефон.

— И после всего того, что ты мне рассказала о последнем дне, проведенном вместе с этим лиможцем, у тебя еще хватает наивности удивляться его поступку! — возмущенно зашептала Джемма, склонившись к уху Евы. — Да ты просто круглая идиотка! — повысила она голос, но тут же умолкла, опасливо оглянувшись на работавших за соседними столами девушек. — Ты хоть понимаешь, что вчера из аэропорта улетел не просто самолет, а самолет, который уносил от тебя твое счастье? — вновь перешла на шепот Джемма. — Это был твой единственный шанс на счастье. Шанс, который может больше не повториться.

— Откуда ты знаешь, что мы с Марселем были бы счастливы? — тоже шепотом поинтересовалась Ева.

— Я в этом просто уверена, — безапелляционным тоном заявила Джемма. — Как только я увидела его вчера здесь, в офисе, я сразу поняла — это парень что надо. Не то что тот мастер иллюзий Винченцо.

— Да, но о Винченцо ты тоже поначалу думала именно так, — возразила Ева.

— Я?! — возмутилась Джемма. — Ничего подобного, у нас даже не было времени посплетничать о нем, ведь на следующий же день я уехала к сестре.

— Но ведь ты оставила нас с ним вдвоем тогда, на площади, — с упреком напомнила ей Ева.

— А что еще мне оставалось делать?

— Ну не знаю. Могла бы по крайней мере задержаться, намекнуть мне, что он тебе не очень-то понравился.

— И что бы это изменило? — с легкой иронией поинтересовалась Джемма.

— Мое теперешнее положение, — со вздохом ответила Ева.

Джемма окинула ее обеспокоенным взглядом.

— Твое положение вовсе не так безнадежно, как тебе кажется, — успокаивающе прошептала она.

Ева невесело улыбнулась.

— А тебе известно, что именно мне кажется?

— Догадываюсь. Но сейчас речь не об этом. Ты должна в ближайшее время отправиться к нему в Лимож.

Ева вскинула на свою подругу одновременно удивленный и испуганный взгляд.

— В Лимож? Я? — растерянно переспросила она и тут же уверенно заявила: — Ни за что.

— Если ты сейчас не усмиришь свою гордыню, то потом будешь жалеть об этом всю жизнь, — с искренним состраданием проговорила Джемма.

Ева немного помедлила, пристально глядя ей в глаза.

— Ты можешь себе представить, как я буду выглядеть, когда появлюсь перед ним? — тревожным тоном поинтересовалась она.

Джемма сделала беззаботный жест.

— Об этом не беспокойся. Мы подберем тебе сногсшибательное платье, так что выглядеть будешь на все сто.

— Боже мой, Джемма, я ведь не одежду имела в виду, — молитвенно сложив руки, проговорила Ева. — Ты представляешь, как я буду выглядеть, когда вот так, ни с того ни с сего примчусь к нему в Лимож?

— Как девушка, которая наконец сделала свой выбор и которой небезразлично, кто именно будет ее спутником на жизненном пути, — уверенно ответила Джемма.

В это время в кабинет вошел синьор Манчини. Оглядев своих подчиненных взыскательным взглядом, он остановился посреди комнаты и, азартно потерев ладони, расплылся в широкой улыбке.

— Спешу вас поздравить, синьорины, — торжественно проговорил он. — Мы заключили контракт на поставку фарфора с месье Вернье на очень выгодных для нас условиях.

Ева и Джемма услышали восторженные возгласы своих коллег.

— Вы все славно потрудились для достижения подобного результата, — продолжил шеф. — А особенно вы, синьорина Дженнаро, — приблизившись к Еве, с лучезарной улыбкой добавил он. — Месье Вернье остался доволен вами. А значит, вы заслужили премию в двукратном размере. — Он склонил голову набок, выжидательно глядя ей в глаза.

Ева несколько раз кивнула, слабо улыбнувшись, и тут же получила резкий толчок локтем от Джеммы.

— Я тоже была очень рада провести эти несколько дней в компании месье Вернье, — спохватившись, выпалила она.

— Надеюсь, он был любознательным туристом, — с прежней улыбкой проговорил шеф.

— Да, очень, — с трудом выдавила из себя Ева.

— Ну что ж, не буду вам мешать, — благодушным тоном обратился он ко всем присутствующим. — Продолжайте в прежнем направлении, и успех, а также и новые премии не заставят себя ждать.

Как только дородная фигура шефа скрылась за дверью, Джемма стремительно наклонилась к Еве, тряхнув ее за плечи.

— Что ты сидишь?! Сейчас же догони его и попроси в качестве поощрения за безупречно выполненное задание недельный отпуск, — грозным шепотом потребовала она. — Тем более что он был отложен из-за моего отъезда.

Ева недоуменно уставилась на подругу.

— Какой еще отпуск? Зачем он мне теперь?

— Боже мой, какая же ты все-таки тупица, — сокрушенно вздохнула Джемма. — Я ведь буквально несколько минут назад твердила тебе о поездке в Лимож.

Мгновенно догадавшись, по какой причине ее подруга заговорила об отпуске, Ева стремительно поднялась со стула.

— Даже не надейся! — отрезала она. — Я же сказала, что не поеду в этот город ни за что на свете!

— Ну как ты не понимаешь, что делаешь ужасную глупость! — всплеснула руками Джемма. — Ведь Марсель только и ждет, когда ты решишься наконец побороть свои сомнения.

— Откуда тебе известно, чего именно он ждет? — раздраженно поинтересовалась Ева.

— Об этом нетрудно догадаться.

— Вот именно, абсолютно нетрудно догадаться, что вся эта история была для него не больше чем мимолетное развлечение! — запальчиво перебила ее Ева. — Иначе он не сбежал бы как последний трус в свой родной Лимож.

— Ева, остановись, ты к нему несправедлива, — запротестовала Джемма.

— А ты к нему чересчур добра, притом что совершенно его не знаешь и видела его всего лишь раз в жизни, да и то мельком.

— Да, я видела его в этом кабинете всего лишь несколько минут, — согласилась Джемма. — Но их мне вполне хватило для того, чтобы…

— Понять, что он именно тот, кто мне нужен, — завершила за нее Ева. — Вот только каким образом ты смогла это понять, ума не приложу. Ведь даже я сама после всех этих дней, проведенных рядом с ним, не могу сказать с уверенностью то же самое.

Джемма сделала долгую паузу, с упреком глядя на свою подругу.

— Именно уверенность в своих искренних чувствах к нему мешает тебе бросить все и стремглав мчаться в аэропорт, — тихо проговорила она. — Поверь мне, я в этом хорошо разбираюсь. Особенно после примирения моей сестры и Рафаэле, в котором я принимала непосредственное участие. Что поделать, видно, мне на роду написано втолковывать таким вот дурочкам, насколько они не правы, — философским тоном заметила она, направляясь к своему рабочему столу.

Ева проводила ее задумчивым взглядом.

— А когда ты ссоришься с Федерико, кто тебе втолковывает, что ты не права? — осторожно поинтересовалась она.

Джемма обернулась к ней, грустно улыбнувшись.

— Мое второе «я», — ответила она, пожав плечами. — Я всегда ему доверяю. Ведь если бы не оно, мы бы не были с Федерико так долго вместе.

— Нет, Джемма, я не настроена сегодня на просмотр драмы, будь она даже с участием самого Итало Барезьери. — Сунув пакет с покупками под мышку, Ева перекинула через плечо ремешок бежевой сумочки и, прижимая плечом мобильник к уху, направилась от дверей супермаркета в сторону площади Испании. — Да, я помню, что обещала сходить с тобой на этот фильм, но сегодня я просто не в состоянии наблюдать за драматическим развитием событий. В последнее время их было слишком много в моей собственной жизни. Возможно, ты права и во всем этом есть и моя вина. Только не нужно напоминать мне об этом сотню раз в день. Джемма, прошу тебя, не начинай сначала, — обессиленным голосом взмолилась Ева, пересекая тротуар. — Мы ведь уже все обсудили: и я, и Марсель продолжаем жить своей прежней жизнью, не впутывая друг друга в ее ежедневные перипетии. Да, я приняла это решение и за него тоже, и, как видишь, он пока не высказал никаких возражений. Знаю-знаю, сейчас ты начнешь подыскивать ему оправдания! — повысила голос Ева. — Только зря стараешься, потому что они ему все равно не помогут. Я своих решений не меняю, и тебе это отлично известно. Я напоминаю тебе героиню нового фильма? — удивленно переспросила она. — И какого же, если не секрет? А, той комедии с Барезьери, где он делает пластическую операцию, чтобы вновь влюбить в себя разочаровавшуюся в нем девушку. Возможно, наши с нею характеры немного схожи. Вот только Марсель вряд ли пойдет на такой отчаянный шаг ради кого бы то ни было. Хотя во время пребывания в Риме ему все же удалось несколько раз удивить меня сменой образа. Но покупка костюма еще ни о чем не говорит. Вот, например, сейчас впереди меня идет мужчина в смокинге. Согласись, слишком экстравагантное одеяние для уличной прогулки. Но ведь это не означает, что он пожертвовал своим привычным имиджем ради любимой девушки. Где я сейчас нахожусь? Недалеко от площади Испании. Что за глупости? Почему я должна со всех ног бежать в обратном направлении? Боже мой, Джемма, перестань во всем искать предопределение. В том, что мои встречи с мужчинами на этой площади не заканчивались ничем хорошим, сама площадь нисколько не виновата. И потом, сегодня я вовсе не собираюсь здесь ни с кем встречаться, — беспечным тоном добавила Ева, но тут же растерянно умолкла, увидев, как из-за поворота показался Винченцо и направился прямо в ее сторону. — Я позже тебе перезвоню, — тихо проговорила она в трубку и, отключив телефон, устремила взгляд на приближавшегося к ней мастера иллюзий, как его окрестила Джемма.

Заметив Еву, Винченцо на несколько секунд неподвижно замер, затем нерешительно сделал несколько шагов ей навстречу.

— Здравствуй, — виновато улыбнувшись, сказал он.

— Здравствуй, — спокойно откликнулась Ева.

— Как дела?

— В порядке.

Винченцо кивнул в сторону зажатого у нее под мышкой пакета.

— Делала покупки?

— Да, сегодня ведь выходной.

Он бросил на Еву осторожный взгляд и, потоптавшись немного, наконец проговорил:

— Прости. Все получилось как-то само собой. Я не хотел тогда тебя обидеть.

— Я заметила это по твоим словам, — по-прежнему спокойно ответила Ева.

— Ты напрасно иронизируешь, — с легким упреком продолжил Винченцо. — Я ведь не знал тогда, что вы с Марселем уже давно вместе. Именно поэтому я и обрушился на тебя с упреками. Конечно, я и сам виноват перед тобой. Но кто же мог предугадать, что все так получится. Зато теперь размолвки и недоразумения позади. Надеюсь, ты с Марселем по-настоящему счастлива.

Ева недоуменно уставилась на него.

— С Марселем? — машинально переспросила она.

— Да, прости, что сразу не поздравил, — спохватился Винченцо. — Просто хотел сначала извиниться за те слова.

— Не поздравил — с чем? — растерянно поинтересовалась Ева, чувствуя, что смысл происходящего диалога с каждой секундой ускользает от нее все дальше.

— С бракосочетанием, конечно, — весело откликнулся Винченцо. — Не удивляйся, я случайно встретил на днях твою подругу и она сказала, что вы с Марселем недавно поженились.

— Поженились? — ошеломленным эхом откликнулась Ева. — Джемма и вправду тебе так сказала?

— Верно, Джемма, — нетерпеливо хлопнул себя по лбу Винченцо. — А я все никак не мог вспомнить ее имя.

— Так это она тебе сообщила о нашем бракосочетании? — вновь уточнила Ева.

— Ну да. Она сказала, что вы знакомы уже несколько лет, но незадолго до нашей с тобой встречи в Болонье сильно поссорились. Наверное, именно поэтому ты была такой грустной в тот вечер, — сочувственно предположил он. — Но, согласись, я ведь не мог знать об этом, а ты ничего не говорила. Хотя, я понимаю, тебя наверняка мучили сомнения по поводу продолжения ваших с Марселем отношений.

Ева удрученно покачала головой.

— Честно говоря, я не помню, что именно меня тогда мучило, — сдержанно проговорила она. — Почему бы тебе не спросить об этом Джемму? Она ведь знает обо мне больше, чем я сама.

Винченцо понимающе кивнул.

— Ты все еще сердишься на меня. Никак не можешь простить те слова, которые тебе наверняка пересказал Марсель. Но, пойми, они сорвались с языка в момент гнева и отчаяния. Я был тогда очень обеспокоен сложившейся ситуацией. Ведь Лилиана к тому времени уже успела сообщить мне о том, что ждет ребенка, и я просто не представлял, как будут складываться наши с тобой взаимоотношения после этого известия.

— Лилиана — это та девушка, с которой ты встречался до нашего знакомства?

Винченцо молча кивнул.

— Так она ждет ребенка? — нерешительно уточнила Ева.

— Да, именно поэтому я и был так взвинчен во время разговора с Марселем. Именно поэтому у меня тогда и сорвалось с языка это обидное: «Я предполагал, что ваша экскурсия закончится в постели. Ведь наша прогулка после ресторана закончилась точно так же. Судя по всему, любые прогулки твоей Евы завершаются одинаково». Прости, я так никогда не думал, — в искреннем раскаянии прижав руки к груди, проговорил Винченцо. — Я счастлив, что мне довелось познакомиться с тобой, но обстоятельства…

— Так вот что ты сказал в тот день Марселю? — ошеломленно оборвала его Ева.

— Ну да. И о Лилиане тоже. Разве он тебе ничего не говорил?

Ева прислонила ладонь ко лбу, пытаясь остановить на мгновение мчавшиеся с бешеной скоростью мысли.

— Что с тобой? — встревожился Винченцо. — Тебе нехорошо?

Ева ничего не ответила, продолжая стоять не шелохнувшись.

— Может, проводить тебя домой? — вновь принялся расспрашивать ее Винченцо. — У тебя такой странный вид. Кстати, а где твой муж? Ведь он, наверное, мог бы за тобой приехать.

— Он в Лиможе, занимается делами нашей фирмы, — немного придя в себя, объяснила Ева. — И мне тоже пора. Мне срочно нужно к нему, — торопливо проговорила она и, сунув ему в руки пакет с покупками, устремилась на другую сторону улицы.

— Постой! Куда ты так помчалась?! — окликнул ее Винченцо.

— В аэропорт! — весело крикнула она на бегу.

— А что мне делать с покупками?

— Что хочешь.

Ей вслед, как и в тот вечер в Болонье, неслись гудки автомобилей и недовольные возгласы водителей, но теперь они вызывали в ее душе безудержное веселье. Она широко улыбалась в ответ на сердитые замечания, приветственно маша рукой пассажирам тормозивших возле нее автомобилей.

— Если ты напилась, так сиди дома! — разгневанно прокричал ей старичок в очках, высунувшийся из окна «мерседеса».

— Не могу, — рассмеялась в ответ Ева. — Меня муж ждет.

— И поэтому ты носишься как угорелая, не разбирая дороги? — иронично поинтересовался водитель белоснежной «ланчи».

— Конечно, ведь я спешу к нему, — вновь рассмеявшись, ответила Ева.

— На его месте я бы хорошенько проучил тебя за эти выходки, — сурово заметил хмурый бородач, видимо поджидавший кого-то на тротуаре. — А заодно поразмыслил бы над другой кандидатурой в качестве жены.

— Ну пока вы на своем незавидном месте стоите здесь в одиночестве посреди улицы, вам не стоит расстраивать себя подобными мыслями, — весело откликнулась Ева, добежав наконец до тротуара. — Лучше для начала научитесь улыбаться, — искренне посоветовала она незнакомцу и, не дожидаясь его ответа, побежала дальше.

Достав на бегу из сумочки телефон, она набрала номер Джеммы.

— Поздравь меня, я еду в Лимож! — ликующе прокричала она в трубку.

— Боже мой, Ева, что с тобой? — всполошилась Джемма. — Что произошло? Почему ты такая запыхавшаяся?

— Просто я сейчас бегу, — не сбавляя темпа, объяснила Ева.

— От кого? — испуганно спросила Джемма.

— От себя прежней.

— О господи. Ответь немедленно, где ты сейчас находишься, — еще больше испугалась Джемма. — И самое главное, куда именно ты бежишь?

— Этот же вопрос минуту назад мне задавал Винченцо, — с улыбкой заметила Ева.

— Винченцо? Так ты виделась с ним сейчас? — недоверчиво проговорила Джемма. — Я так и знала, что твоя сегодняшняя прогулка по площади Испании не завершится ничем хорошим.

— Нет, ты ошиблась, сегодня все по-другому. Сегодня эта площадь принесла мне потрясающую весть.

— Ты не шутишь? — вновь недоверчиво поинтересовалась Джемма.

— Только не сейчас. Я же тебе сказала: я еду в Лимож. Разве это может быть шуткой?

— Похоже, нет, — задумчиво проговорила Джемма. — Но что такого ты могла узнать за эти несколько минут, чтобы после нескольких недель напрасных уговоров вдруг добровольно отправиться в этот город?

— Долго рассказывать. Хотя нет: Лилиана ждет ребенка.

— Какая еще Лилиана? — удивилась Джемма.

— Ну, та девушка, с которой встречался Винченцо до нашего знакомства.

В трубке повисла недолгая пауза.

— И поэтому ты едешь в Лимож? — наконец ошеломленно спросила Джемма.

— Конечно.

— Вот теперь я тебя действительно поздравляю: ты свихнулась, моя бедная Ева, — страдальческим голосом констатировала Джемма.

— Ничего подобного. Ты ведь не все знаешь.

— Может, оно и к лучшему, — осторожно предположила Джемма.

— Возможно, — согласилась Ева. — На бегу не очень-то удобно разговаривать. Поэтому я не могу тебе сейчас все объяснить. Поговорим в спокойной обстановке, когда вернусь. Кстати, придумай какой-нибудь предлог для шефа. У меня нет времени спрашивать у него разрешения.

— Что же я могу придумать? — растерялась Джемма. — Еще несколько минут назад я и сама ничего не знала о твоем отъезде.

— Обратись за помощью к своему воображению, — весело посоветовала ей Ева. — Оно тебя никогда не подводило. И ты ведь тоже не подведешь меня в такую судьбоносную минуту. Помнишь, ты говорила, что тебе на роду написано втолковывать таким дурочкам, как я, насколько они не правы? Так вот, можешь гордиться собой, твои старания не пропали даром.

— Ох уж эти влюбленные сумасбродки, — добродушно проворчала Джемма. — Ладно, договорились, что-нибудь придумаю. Только еще не знаю, что именно, поэтому не торопись по возвращении показываться шефу, пока не увидишься со мной.

— Без тебя я вообще никуда! — восторженно воскликнула Ева. — Ведь ты моя спасительница.

— Вот ненормальная, — рассмеялась Джемма и, тут же спохватившись, тревожно поинтересовалась: — А как же твой прикид? Ты ведь должна была подобрать себе что-то совершенно потрясающее для такого неожиданного появления перед своим французом.

— Можно сказать, я достигла этой цели, сама того не подозревая! — все так же восторженно воскликнула Ева. — На мне сейчас джинсы до колен с множеством художественных дыр, топ с принтом мультяшного дьяволенка, ярко-оранжевая кожаная куртка и зеленые кеды. Уверена, этот наряд произведет на Марселя впечатление гораздо более сильное, чем любое, даже самое роскошное платье.

— Ты определенно ненормальная, — благодушно констатировала Джемма.

— Я влюбленная! Понимаешь, влюбленная! — радостно возразила Ева.

— Эти два слова всегда являлись синонимами, — вздохнула Джемма.

— Сначала скажите, зачем вам понадобился месье Вернье, — настороженным тоном поинтересовалась белокурая секретарша, смерив Еву придирчивым и одновременно неприязненным взглядом огромных зеленых глаз.

— Я ведь уже объясняла, — нетерпеливо проговорила Ева, нервно притоптывая ногой.

Секретарша еще раз окинула ее одеяние неприязненным взглядом и выразительным жестом поправила воротник своего строгого черного пиджака.

— Так вы и в самом деле являетесь представителем фирмы «Фортуната»? — усомнилась она.

— Да, это действительно так, — вновь нетерпеливо подтвердила Ева.

— Но вы до сих пор не сообщили, какое срочное дело вас привело.

— Личное, — оборвала ее Ева. — Я это повторяю вам уже в сотый раз. У меня личное дело к месье Вернье. И, как вы верно заметили, очень срочное.

Блондинка немного помедлила, прежде чем ответить:

— Мне очень жаль, но я вынуждена вас огорчить: месье Вернье не рассматривает подобного рода дела в рабочее время, — с холодной учтивостью сообщила наконец она.

Ева в ответ улыбнулась с нарочитой любезностью.

— Скажите месье Вернье, что с ним хочет поговорить синьорина Дженнаро, и уверяю вас, он ненадолго изменит своим принципам.

Секретарша скривила губы в ироничной ухмылке.

— Я бы на вашем месте не была так в этом уверена.

— А вы все же попытайтесь, — сдержанно посоветовала Ева.

Но вместо того, чтобы последовать ее совету, блондинка придвинула к себе ярко-красный блокнот и авторучку.

— Продиктуйте то, что вы хотели сообщить месье Вернье, и я передам ему, как только он освободится.

— Ну вот что, или вы сейчас же сообщите месье Марселю о моем приезде, или я сделаю это сама, — потеряв терпение, решительно заявила Ева.

— Вам вряд ли это удастся, — небрежно бросила в ответ секретарша.

Не успела она закончить фразу, как Ева, сделав несколько стремительных шагов к кабинету, располагавшемуся в нескольких метрах от стола блондинки, широко распахнула дверь и ворвалась внутрь словно ураган. Пробежав взглядом по пустующим креслам, она растерянно огляделась вокруг, но в кабинете никого не было.

— Послушайте, мадемуазель, это переходит всякие границы! — возмущенно воскликнула блондинка, останавливаясь на пороге. — Немедленно покиньте кабинет или я вынуждена буду вызвать полицию.

— Можете вызывать Кого угодно, но я не двинусь с места до тех пор, пока вы мне не скажете, где сейчас месье Вернье, — выдвинула ультиматум Ева.

— Я не обязана сообщать вам подобную информацию, — высокомерно вздернув подбородок, заявила секретарша.

— Что ж, в таком случае вам придется потерпеть мое присутствие до его прихода, потому что… — Ева вдруг умолкла, устремив изумленный взгляд на стоявшую посреди рабочего стола Марселя фотографию в серебристой рамке.

Оттуда Еве улыбался широкой улыбкой ее недавний подопечный, обнимая за талию молодую стройную девушку лет восемнадцати. Она медленно приблизилась к столу, недоверчиво вглядываясь в этот снимок.

Девушка абсолютно не похожа на Марион, мысленно отметила она. А на Марселе тот же костюм с принтом дьявольской головы, который он носил в Риме. Значит, фотография сделана не так уж давно. Боже мой, неужели все вновь повторяется?! Неужели Марсель за эти несколько недель успел познакомиться с другой?! Или эта другая была в его жизни еще до меня, но уже после Марион? — чувствуя, как от этого предположения болезненно сжимается сердце, подумала Ева. Только не это, Господи! — отчаянно взмолилась она. Только не сейчас! Хотя лучше уж сейчас, в эту минуту, когда Марселя здесь нет. Когда он не видит моего позора и унижения. Лучше узнать правду вот так, ненароком, в этом кабинете, чем увидеть его с другой где-нибудь на улице.

Ева обессиленно опустилась в кресло, пытаясь сообразить, что же ей делать дальше. К ней осторожно приблизилась все это время удивленно наблюдавшая за странной посетительницей секретарша.

— Мадемуазель, вам плохо? — участливо поинтересовалась она. — Может, принести воды?

Ева устремила на нее невидящий взгляд.

— Нет, все в порядке, — ничего не выражающим голосом ответила она. — Не беспокойтесь, я сейчас уйду.

Секретарша немного потопталась на месте, видимо не решаясь продолжать расспросы. Затем мягко проговорила:

— Вы действительно можете оставить сообщение для месье Вернье, и я обещаю вам, что непременно его передам.

Ева слабо улыбнулась.

— То, что я хотела бы сказать месье Вернье, невозможно выразить словами.

Бросив последний взгляд на фотографию, Ева медленно побрела к двери. Выйдя на улицу, она прислонилась спиной к стене здания, обдумывая, куда ей отправиться дальше.

Домой? Нет, в таком состоянии это просто невозможно. Начнутся расспросы, причитания. Выслушивать их вновь выше моих сил. И потом, Джемма ведь придумает для шефа какую-нибудь благовидную причину моего отсутствия, а значит, спешить с возвращением не имеет смысла. Раз уж я волею судьбы оказалась во Франции, то почему бы не воспользоваться такой удобной возможностью и не погулять несколько дней по Парижу. Я так давно не была в этом городе. Прогулка в одиночестве по его бульварам — это именно то, что мне сейчас нужно. Итак, решено, отправляюсь на вокзал, мысленно определила она ближайшее направление, увидев проезжавшее мимо такси.

Как только Ева вышла из машины, расплатившись с водителем, из ее сумочки послышалась звонкая мелодия мобильного. Неохотно достав телефон, она нажала кнопку ответа, даже не взглянув на дисплей.

— Можешь смело появляться в офисе сразу же после возвращения, — услышала она в трубке радостный голос Джеммы. — Я уже сообщила синьору Манчини, что ты отправилась в Лимож для обсуждения одного очень интересного проекта договора с месье Вернье. Шеф заинтригован, — многозначительным тоном проговорила она. — Так что не подведи меня и придумай там с Марселем что-нибудь действительно достойное его внимания.

— Боюсь, этим придется заниматься тебе самой, — равнодушно откликнулась Ева.

— Что значит — самой? — ошеломленно спросила Джемма.

— Это значит, что никакого проекта я с Марселем обсуждать не буду, — прежним тоном объяснила Ева.

— Но почему?

Ева издала сокрушенный вздох.

— Потому что он оказался ничем не лучше Массимо, Винченцо и других, им подобных.

В трубке повисла долгая пауза, после которой послышалось жалобное:

— Поверить не могу.

Ну вот, начались причитания, мысленно заметила Ева. И это уже сейчас, когда я еще здесь, в Лиможе. Могу себе представить, что будет, когда я вернусь. Ведь Джемма наверняка сообщит о моем очередном разочаровании маме. Хотя, может, до моего возвращения их стенания уже иссякнут.

— А уж как мне трудно в это поверить, — выразительно протянула она. — Но все же придется.

— Что же ты теперь будешь делать? — страдальческим голосом поинтересовалась Джемма.

Ева пожала плечами.

— То же, что и раньше. В конце концов, это не катастрофа вселенского масштаба. А вот что нам с тобой теперь говорить шефу, как оправдать мое отсутствие, это вопрос.

— Да ладно, не бери в голову, как-нибудь справимся. Тем более что ты ведь уедешь из Лиможа уже сегодня.

— Да, но я не намерена так быстро возвращаться в Рим. Ты уж прости, — виновато проговорила Ева.

— Не намерена возвращаться? Господи, что ты еще задумала? — встревожилась Джемма.

— Не беспокойся, ничего из ряда вон выходящего. Просто я решила провести несколько дней в Париже, погулять по городу, взглянуть на него с Эйфелевой башни.

— А также побывать в Версале. Там чудесная архитектура, — добавил чей-то голос позади Евы.

Удивленно обернувшись, она увидела прямо перед собой… Марселя.

Не обращая внимания на ее ставший мгновенно разъяренным взгляд, он взял мобильный и продолжил непринужденную беседу с Джеммой:

— Как вы, наверное, уже поняли, ваша подруга теперь долго не появится в Риме, так что подготовьте для синьора Манчини какой-нибудь убедительный и желательно не очень пространный рассказ об обсуждении нового проекта. Чем меньше будет подробностей в вашем повествовании, тем меньше вопросов вам будет задавать синьор Манчини.

— Кто это? С кем я говорю? — беспокойно поинтересовалась Джемма.

— С тем самым Марселем Вернье, который ничем не лучше Массимо, Винченцо и других, им подобных, — невозмутимо ответил он.

— Немедленно отдай мой телефон! — возмущенно потребовала до сих пор молчавшая Ева. — И никогда больше не смей так бесцеремонно вырывать из рук мои вещи!

Марсель бросил на нее мимолетный взгляд и вновь вернулся к разговору с Джеммой:

— Простите, но дальнейшие объяснения становятся весьма затруднительными, — с непринужденной галантностью проговорил он. — Ваша подруга требует вернуть ей телефон, и я вынужден подчиниться. Вот только сначала отключу его. Потому что мне совершенно необходимо обсудить с ней один не терпящий отлагательств вопрос. А что касается вашего шефа, то не беспокойтесь — все будет в порядке. Я лично побеседую с ним по поводу выдуманного вами проекта. А теперь пожелайте нам счастливого пути в Париж и веселых прогулок по его улицам. — Марсель отключил мобильный и, спрятав его в карман пиджака, окинул Еву изучающим взглядом.

Она решительно шагнула вперед и уже протянула руку к карману, но Марсель удержал ее, крепко схватив за запястье.

— Не торопись, с подругой ты поговоришь позже. После нашего с тобой разговора.

— Нам не о чем разговаривать! — отрезала она.

Марсель ответил ей снисходительным взглядом.

— Что ты на меня так смотришь?! — возмутилась Ева. — Считаешь себя самым умным, да?! Радуешься, что тебе вновь удалось провести меня, как несмышленую школьницу?! — Она перевела дух и через несколько секунд продолжила с прежним возмущением: — Ты ведь специально спрятался от меня в офисе, струсил, не смог сказать правду. Так зачем ты теперь сюда явился?

Марсель удивленно вскинул брови.

— Спрятался?! Я?! С чего ты это взяла?

— Хватит притворяться! — раздраженно оборвала его Ева. — Я все знаю. Ты наверняка подслушивал под дверью, когда я разговаривала с твоей секретаршей.

Марсель тихо рассмеялся.

— К чему такой экстрим? Ведь Жюли незамедлительно сообщает мне обо всех посетителях.

— Ах Жюли, — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, протянула Ева. — Она для тебя уже Жюли. Может, с ней у тебя тоже роман, как и с той девицей, на фотографии? Может, теперь у тебя хватит смелости перечислить мне всех своих пассий? Сколько их у тебя: пять, десять или гораздо больше?

На ее громкий голос обернулся проходивший мимо пожилой мужчина. Марсель поспешно сделал успокаивающий жест, лучезарно улыбнувшись.

— Все в порядке, месье. Это у моей жены нервное. Она ждет ребенка. — Он осторожно взял ее за локоть и отвел в сторону.

Ева со злостью отдернула руку.

— Никого я не жду! — возмущенно воскликнула она. — И я тебе вовсе не жена!

Улыбка Марселя стала успокаивающе-безмятежной.

— И то и другое легко исправить.

— И не надейся! — еще громче воскликнула Ева.

— Даже в том случае, если я скажу тебе, что та девушка на фотографии не кто иная, как моя кузина? — невозмутимо поинтересовался Марсель.

На несколько мгновений Ева растерянно умолкла.

— Ну конечно, теперь ты будешь рассказывать мне сказки о родственных отношениях с нею, — наконец с едкой иронией проговорила она. — Может, и секретарша тебе тоже доводится какой-нибудь дальней родственницей?

— Нет, Жюли для меня только сотрудница фирмы, и никто больше. А девушка с фотографии действительно моя кузина. Ее зовут Эмма, она дочь моего дяди. Если хочешь, мы можем заехать к ним в гости, чтобы ты убедилась во всем сама.

— Спасибо, но я и так уже во всем убедилась, так что твое предложение запоздало.

— Неужели ты приехала сюда из Рима только для того, чтобы вот так глупо все разрушить? — понизив голос, спросил Марсель. — Я в это не верю. Я так долго тебя ждал.

— Врешь, ты опять все врешь! — запальчиво проговорила Ева. — Как и тогда про Марион, и про витрину, которую разбил потому, что засмотрелся на меня. Даже если я сейчас поверю тебе, это ничего не изменит. Ты все равно будешь лгать. Потому что ты все время так поступаешь. Потому что я на два года старше тебя и ты будешь смотреть на других.

Марсель снисходительно покачал головой.

— Старше, говоришь? — укоризненно спросил он. — А ведешь себя, как маленькая девочка.

Он окинул одеяние Евы заинтересованным взглядом.

— И выглядишь как раз соответственно, — с улыбкой заметил он. — Не знал, что ты предпочитаешь такой легкомысленный стиль. В Риме ты одевалась совсем по-другому. Откуда ты приехала в таком облачении?

— Из цирка, — съязвила Ева.

Марсель весело рассмеялся.

— Ну что ж, неплохо. В детстве я очень любил цирк.

— И твои предпочтения не изменились с течением времени, — прежним тоном заметила Ева. — Особенно в одежде. Хотя сегодня ты тоже изменил своим привычкам, — продолжила она, только теперь заметив, что на Марселе строгий синий костюм с галстуком. — Что, опять решил устроить маскарад, как тогда, в ресторане?

Марсель мягко улыбнулся.

— Не угадала. Просто не успел переодеться после делового совещания. Как только Жюли сообщила мне о твоем визите, и в особенности о твоем расстроенном виде после того, как ты увидела фотографию, я сразу же все понял и помчался на вокзал, чтобы остановить тебя.

— Но ты опоздал, — нетерпеливо оборвала его Ева. — Потому что я немедленно уезжаю в Париж.

— Мы поедем туда вместе. Только чуть позже. После… — Он вдруг умолк на полуслове, приблизившись к ней вплотную.

— После чего? — растерянно спросила Ева.

Вместо ответа Марсель нежно обнял ее за талию и медленно прикоснулся к ее губам легким, почти невесомым поцелуем, как тогда, в римском переулке. И как и тогда, с каждой секундой он становился все более пылким, страстным, обжигающе нетерпеливым, пока наконец не заставил Еву позабыть обо всем на свете. Ей казалось, что этот поцелуй длился всего лишь короткое мгновение и целую вечность одновременно.

— Ну что, едем? — прошептал Марсель, отстраняясь.

— В Париж? — тоже шепотом уточнила Ева.

— Нет, для начала в дом моего дяди, чтобы ты могла убедиться в том, что я сказал тебе правду насчет Эммы.

— Может, как-нибудь в другой раз? — нерешительно ответила Ева, помимо своей воли приближая свои губы к губам Марселя.

— Ты права. Он сейчас начнет угощать нас яблочным пирогом, а я его терпеть не могу, — с улыбкой прошептал Марсель. — Мне нравится совсем другой десерт.

— Какой? — еле слышно выдохнула Ева и вновь ощутила его еще более страстный, чем минуту назад, поцелуй.

— Думаю, нам лучше поехать ко мне домой, чтобы разделить его на двоих, — тихо проговорил Марсель, прижимая ее к себе.

— А как же Париж? — попыталась было сопротивляться Ева.

Марсель немного подумал.

— Мы отправимся туда после десерта, — многообещающе улыбнувшись, ответил он.

И не успела Ева придумать новой отговорки, как он приник к ее губам в новом пьянящем поцелуе. И в ту же секунду проезжавшие мимо машины, торопившиеся по своим делам прохожие, здание вокзала и лившиеся на него с неба яркие лучи солнца медленно поплыли перед ее взором, словно танцуя под неслышимую мелодию.

Так было и некоторое время спустя, когда они с Марселем целовались уже в просторной уютной комнате, стены и мебель которой кружились перед глазами Евы в том же медленном, плавном танце. Она уже было сомкнула веки, чтобы позабыть об этом бесконечном кружении, когда вдруг заметила на полу точно такой же светильник-апельсин, который Марсель подарил ей в Риме.

— Постой, как он здесь оказался? — удивленно спросила она, отстраняясь от Марселя. — Неужели ты успел сегодня побывать у меня дома?

Проследив за направлением ее недоуменного взгляда, Марсель задорно рассмеялся.

— Нет, все гораздо проще. В тот день, когда я уезжал из Рима, мне пришло в голову помимо светильника-Колизея купить еще какой-нибудь сувенир на память об этой поездке. И о тебе, — понизив голос, добавил он. — Именно тогда я и вспомнил об этой лампе. Побывав в магазине синьора Франкетти и так и не увидев там похожей, я сделал заказ одному из продавцов. И вот буквально несколько дней назад я получил этот потрясающий апельсин.

Марсель включил лампу, и на стенах, перекликаясь с солнечными бликами, заиграли теплые, оранжевые отблески. Ева смущенно улыбнулась.

— Ты решил купить эту лампу потому, что точно такую же мы собирались подарить моей маме? — тихо спросила она.

— И поэтому тоже. Но главным образом потому, что эта лампа зажгла для нас с тобой свет любви, — проникновенным голосом прошептал он. — Ведь если бы не она, неизвестно, как бы дальше складывались наши отношения.

— Если бы не твой разгром витрины, ты хочешь сказать, — улыбнулась Ева.

— Но его бы не было, если бы ты тогда не решила купить этот электрический апельсин, — тоже с улыбкой откликнулся Марсель.

Ева удивленно вскинула брови.

— Не думала, что в твоих мыслях существует такая безупречная последовательность.

— Она существует только тогда, когда я не держу тебя в своих объятиях, — прошептал Марсель, приближаясь к ней. И крепко обняв ее за талию, проговорил, приблизив губы к ее уху: — Вот видишь, уже нет ни последовательности, ни мыслей. Есть только дурманящий запах твоих волос и тепло твоего дыхания.

Теперь их поцелуй и в самом деле длился бесконечно долго, он был сравним с самой вечностью. Вечностью, на протяжении которой дарил Еве все новые, не похожие ни на одно из предыдущих ощущения. И последним из них было ощущение полета и одновременного погружения в бездну. В бездну бесконечного восторга, счастья и любви. В бездну, возвращаться из которой Ева не хотела бы никогда. Никогда не думать ни о чем, ни о чем не беспокоиться, ни к чему не стремиться, ничего не желать, ничего не чувствовать. Ничего, кроме нежных прикосновений этих рук. Ничего, кроме этих губ, скользящих по ее обнаженному телу. Ничего, кроме обжигающей страсти его безумных признаний.

— Посмотри, какой яркий комбинезон! — воскликнул Марсель, показывая на витрину парижского бутика. — Уверен, он подойдет как нельзя лучше для такого долгожданного события.

— Ты хочешь, чтобы я выходила за тебя замуж в комбинезоне? — бросив изумленный взгляд на манекен, поинтересовалась Ева.

— Ну, я был бы не против.

— Не сомневаюсь. Но ведь ты же не хочешь, чтобы моя мама разочаровалась в тебе?

— Думаешь, наш выбор ей не понравится?

— Твой, — уточнила Ева.

— Ну хорошо, мой, — покорно согласился Марсель. — Так, ты думаешь, он ей не понравится?

— Нисколько в этом не сомневаюсь. Вчера, когда я разговаривала с ней по телефону, она сказала, что уже присмотрела для меня пышное свадебное платье с расшитым жемчугом корсажем.

— О нет! — протестующе замахал руками Марсель. — Я твой будущий муж, и я не хочу видеть тебя в таком безликом одеянии.

— Безликом? — удивленно переспросила Ева.

— Конечно, ведь в подобных платьях выходят замуж миллионы девушек. Но ты не они. Ты — моя единственная и неповторимая избранница и поэтому должна выглядеть в этот день, как самая уникальная девушка на свете.

— Непростая задача для свадебного платья, — с легкой улыбкой откликнулась Ева.

— Вовсе нет, — уверенно возразил Марсель, увлекая ее за собой к витрине одного из бутиков. — Взгляни вот на этот манекен. По-моему, это как раз то, что нужно. Во-первых, это платье, так что твоей маме будет нечего возразить, а во-вторых…

— Это ужасно! — завершила за него Ева, ошеломленно глядя на выбранный им наряд. — Как только я продемонстрирую это своим родителям, они откажутся присутствовать на свадьбе.

— Ничего подобного. Как только я скажу им, почему посоветовал тебе купить именно такое платье, они все поймут, я уверен.

— Вот как? Тогда, может быть, для начала скажешь об этом мне? — с любопытством поинтересовалась Ева.

Марсель мягко улыбнулся.

— Мне казалось, ты сама уже догадалась. Но раз нет, я, конечно, объясню. Только потом, после того как мы купим это превосходное платье. Ведь через пятнадцать минут у меня поезд в Лимож. Скоро приезжает твой шеф, так что я должен срочно что-нибудь придумать по поводу заявленного твоей подругой проекта.

Ева уныло потупилась.

— Я думала, ты поедешь со мной в Рим, чтобы готовиться к свадьбе.

— Боже мой, конечно же я буду участвовать в этих приготовлениях, — успокаивающе обняв ее за плечи, проговорил Марсель. — Я ведь столько времени ждал этого счастливого дня. Обещаю тебе, что примчусь сразу же после деловых переговоров. Ты даже не успеешь соскучиться, потому что будешь занята спорами со своими домочадцами по поводу свадебного наряда, — с улыбкой продолжил он. — Но не беспокойся, их атаки потерпят поражение, как только на подмогу явлюсь я.

— Боже мой, Ева, ты просто ненормальная! — возмущенно воскликнула Джемма, разглядывая подругу. — Подумать только, выбрать ярко-оранжевое платье для церемонии бракосочетания. Да еще такого ассимметричного кроя. Это неслыханно!

— Джемма права, — поддержала ее синьора Паола. — Впервые увидев это одеяние, я была просто шокирована. Ведь завтрашний день должен стать самым главным, самым незабываемым в вашей жизни, а ты…

— А я и хочу сделать его именно таким, — продолжила Ева.

— Надев на себя этот стоп-сигнал? — поинтересовалась Джемма.

— Стоп-сигнал вовсе не такого цвета, — спокойно возразила Ева. — Вы же видите, это платье апельсинового оттенка, радостного, радужного, солнечного. Чтобы наш с Марселем брак был таким же с самого первого дня. Ведь наша любовь началась именно с этого цвета. С той лампы в виде апельсина, которая сейчас стоит у вас с папой в гостиной, — объяснила она, обернувшись к матери, и тут же увидела появившегося в дверях спальни Марселя.

— Ты все-таки догадалась! — восторженно улыбнувшись, проговорил он. — Я знал, что ты сразу же поняла, почему я выбрал для тебя платье именно этого, оранжевого цвета. Я знал, что ты не могла забыть о нашей волшебной лампе.

— Тебе сюда нельзя! — в один голос воскликнули Джемма и синьора Паола.

— Как раз мне можно, — спокойно возразил Марсель, переступая порог комнаты. — Ведь Ева моя будущая жена и мы вместе выбирали это платье и ту самую лампу и вместе впервые открыли для себя этот необыкновенный яркий свет. Негаснущий свет любви.