Нежно влюбленные

Глава 18

Расставшись с цыганами, Джерваз пробирался сквозь французские формирования, выдавая себя за торговца шоколадом и сигарами. Когда после долгих мытарств виконт добрался наконец до генерала Романа, находившегося в ту пору на датском острове Фюнен, ему пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить испанца в том, что он и вправду посланник английского правительства — такой обтрепанный вид был у молодого человека.

Однако убедившись в том, что человек, прибывший к нему в ставку, — именно тот, за кого себя выдает. Романа не стал терять времени и немедля принял предложение переправить свои войска в Испанию с помощью Королевского флота Британии. Джерваз получил полное удовлетворение: ради одного такого дела стоило жить. Впрочем, в глубине души он всегда подозревал, что Пиренейский полуостров — ахиллесова пята Наполеона Не исключено, что до полного поражения Бонапарта пройдут годы, но можно было с уверенностью сказать: поражение в Испании и Португалии положит начало конца французского императора.

Виконт мог бы присоединиться к Романа, чтобы на британских кораблях добраться до Испании, но предпочел вернуться в Англию тем же способом, каким выбрался оттуда. Так будет быстрее, к тому же некоторые вещи, ставшие известными Сент-Обену во время опасного путешествия, должны были как можно скорее стать известными в Уайтхолле. Кроме того, у него были личные мотивы торопиться домой — Джерваз засыпал и пробуждался с мыслью о Диане. Оказавшись однажды ночью в лесу в пугающей близости от французского патруля, молодой человек вдруг осознал, что думает не о грозящей беде, а о своей любовнице. Эта мысль поразила Сент-Обена, пока он не понял, что прячется за цветущим кустом сирени, аромат которой затмил его сознание.

Чем дольше длилась разлука, тем больше он хотел ее. На этот раз, однако, в голову Джерваза закралось подозрение. Он в который уже раз думал о предательстве, а Диана была одной из четырех людей, которые знали правду о его путешествии (остальные трое были официальными лицами в правительстве). Хоть виконту и трудно было представить, что нежная и обворожительная женщина может оказаться предательницей, Джерваз допускал такой поворот дела.

Опасаясь худшего, Сент-Обен мучительно пытался припомнить, что говорил любовнице о своей работе, но, как ни старался, не мог вспомнить ничего важного. Это его радовало: если женщина торгует своим телом, ничто не помешает ей продать любую информацию, особенно за хорошую плату. Если Диана так и поступила, он непременно узнает правду. Вот только Джерваз никак не мог решить, что делать дальше.

Пересечение Ла-Манша было необычно долгим и опасным. Суденышко контрабандистов, доверху загруженное бренди, изрядно потрепанное летними штормами, еле-еле ползло по воде Когда на рассвете шхуна наконец причалила в Гарвиче, Сент-Обен был едва жив от усталости. Однако он немедленно нанял карету до Лондона.

Поздно вечером экипаж прибыл в британскую столицу, и поначалу виконт намеревался отправиться в Мрачный и неприветливый Сент-Обен-хаус. Однако, Повинуясь внезапному желанию, он приказал кучеру ехать к дому Дианы, несмотря на то что сомневался в ней, несмотря на то что не испросил у куртизанки обычного разрешения посетить ее…

Устало выбравшись из экипажа с небольшим заплечным мешком, составлявшим весь его багаж, Джерваз расплатился с возницей. Стоял густой туман, и августовская погода скорее напоминала Ноябрьскую, на улицах было пустынно. В окнах Дианы горел свет, и виконт в который уже раз устало подумал о том, что будет делать, если она принимает другого мужчину.

Сент-Обен с трудом поднялся по мраморным ступеням, надеясь, что она все же одна, ведь если любовница не примет его, то даже короткий путь до дома он едва ли сможет осилить.

Горничная, отворившая ему дверь, предложила подождать в гостиной, пока она узнает, сможет ли хозяйка его принять. Уронив свой мешок на пол, Джерваз принялся бесцельно бродить по комнате: он не решался сесть, опасаясь, что от усталости не сможет встать.

И вдруг, как по волшебству, в дверях возникла Диана, она смотрела на него своими лазурными глазами, судорожно вцепившись рукой в дверной косяк. Она была такой хрупкой и трогательной в голубом платье; судя по распущенным волосам, девушка готовилась ко сну. Весь ее вид говорил о том, что она была в шоке. Вот только был ли этот шок вызван тем, что она увидела его живым или в ее душу закрался страх за содеянное?

Мрачные мысли еще вертелись в голове молодого человека, а Диана уже оказалась рядом и с такой силой обняла его, что Джерваз покачнулся, прежде чем прижать ее к себе. Диана была нежной, теплой, чистой, свежей и благоуханной, как весеннее утро. Сомнения, терзавшие Сент-Обена, стали постепенно таять, а когда виконт, уронив голову, уткнулся лицом в ее темные кудри, на его лице впервые за два последних месяца заиграла довольная улыбка.

— Будь осторожна, Диана, — проговорил он. — Если ты толкнешь меня чуть сильнее, я просто рухну на пол.

Девушка подняла к нему свое лицо, и Джерваз был потрясен, увидев, что ее щеки залиты слезами.

— Я так беспокоилась, — прошептала она. — Прошло столько времени — я боялась, что с тобой что-то случилось.

Господи, когда в последний раз кто-то беспокоился за него, да и было ли это когда-нибудь?! Даже когда Диана плакала, она была так прекрасна, что у Джерваза защемило сердце. Он не мог говорить и просто стоял, наслаждаясь теплом ее тела.

— Я ничего сегодня не принес тебе, — вдруг извиняющимся тоном промолвил он.

— Глупец, — сквозь слезы прошептала она, подняв на него взор. А затем, озорно улыбнувшись, добавила:

— Впрочем, ладно, на эту ночь я пущу тебя в кредит. Но тебе придется заплатить мне аванс в виде поцелуя.

Даже для измученного человека подобное приглашение было слишком соблазнительным. Джерваз припал губами к ее губам и ощутил всю сладость головокружительного поцелуя. Сент-Обена опять охватило знакомое чувство, когда ему казалось, что не существует ни прошлого, ни настоящего, ни будущего, а весь мир, вся вселенная ограничиваются лишь этой маленькой женщиной.

Казалось, в ее присутствии он стал сильнее. Наконец Джерваз отступил назад.

— Извини, что я в таком виде Путешествие заняло несколько недель, и я не помню, когда в последний раз переодевался.

Диана ничего не ответила на это. Позвонив в колокольчик, она обхватила его рукой за талию и повела в свою спальню. Мешок виконта остался лежать на полу в гостиной. Когда на зов хозяйки явилась горничная, девушка велела ей принести в спальню вина и еды.

— Тебе повезло, — заявила она Джервазу, едва они вошли в ее покои. — Я как раз собиралась принять ванну, так что горячей воды вдоволь.

— Идея неплохая, — пробормотал виконт, — вот только как бы мне не заснуть в воде. Диана улыбнулась:

— Обещаю, что ты не утонешь.

Такой большой ванны Сент-Обену видеть не доводилось. От горячей воды исходил травяной аромат.

Привыкшая раздевать Джеффри, Диана без труда справилась с одеждой Джерваза. Он не останавливал ее, ему нравилось, что за ним ухаживают.

— А ты похудел, — заметила девушка, проводя руками по его выступающим ребрам — Еда, знаешь ли, оставляла желать лучшего.

Тут Диана заметила свежий шрам на его левой руке:

— Похоже, твое путешествие и впрямь было опасным, — с дрожью в голосе прошептала она.

— Ты права, — согласился виконт. Диана осторожно дотронулась губами до шрама, боясь причинить ему боль, и снова Джерваз заметил слезы на ее глазах. Несмотря на страшную усталость, он почувствовал, как в его груди появляется огонь желания.

…Ни в одном из роскошных домов Сент-Обена не было такой ванны, и когда он погрузился в горячую воду, его тело заныло от наслаждения. Тут в дверь постучала горничная. Диана забрала у нее вино и еду и отдала девушке грязную одежду виконта. Налив в бокал вина, Диана протянула его Джервазу.

— Кажется, я уже умер и попал в рай, — прошептал виконт, млея от удовольствия.

— Да, дорогой, — засмеялась Диана, — вот только тело тебя подводит: ангелы вряд ли стали бы так реагировать на присутствие женщины.

Улыбнувшись, Джерваз положил ладонь ей на щеку и отпил вина. Уставшие мускулы постепенно расслаблялись в горячей воде, и лишь сейчас Сент-Обен понял, до чего устал; он чувствовал себя слабым младенцем.

Девушка сняла платье и осталась лишь в рубашке из полупрозрачного хлопка с глубоким вырезом. Держа в руках мочалку и мыло, она опустилась на колени возле ванны и принялась тереть своего возлюбленного. Хоть ее прикосновения и не были эротичными, Диана так нежно дотрагивалась до его тела, что виконт задрожал. Он обратил внимание, как грациозно двигалась девушка, когда наклонялась и поворачивалась к нему. От груди она перешла к его ногам, ее руки были по локоть в воде.

— Знаешь, так хорошо мне не было со дня нашей последней встречи, — признался Сент-Обен. — Хотя, честно говоря, тогда было не очень хорошо — ведь Мне предстояло расстаться с тобой. — Дотронувшись рукой до ее хрупкой шеи, Джерваз сказал:

— Ты — бесценное сокровище.

Светясь от удовольствия, Диана робко взглянула на виконта. Допив вино, молодой человек поставил бокал на край ванны. Покончив со всем остальным, Диана наклонилась к лицу Джерваза, чтобы вымыть его волосы. Ее грудь была такой соблазнительной под влажной тканью рубашки, что, не выдержав, Джерваз схватил сосок девушки губами.

Диана судорожно вцепилась в его волосы пальцами, ее грудь напряглась, дыхание участилось. Виконт принялся осыпать поцелуями грудь и шею девушки. Когда их губы слились в жадном поцелуе, Джерваз задрал подол ее рубашки, проведя рукой по стройной ноге Дианы. Прервав поцелуй, он снял с Дианы рубашку, открыв взору прекрасное тело. Кровь забурлила в его жилах. Протянув руки, Джерваз приподнял Диану и стал осторожно затаскивать ее в ванну.

— Ты думаешь, здесь можно поместиться вдвоем? — сквозь смех спросила девушка.

— Это мы сейчас и выясним, — пробормотал Джерваз, укладывая ее на себя.

Твердые, как бусинки соски Дианы вжались в его грудь, влажная кожа была нежна как шелк. У Джерваза мелькнуло в голове, что он теперь понимает, почему моряки всегда мечтали о русалках.

Когда они почувствовали, что поцелуев уже недостаточно, чтобы удовлетворить их бушующую страсть, виконт легко приподнял Диану и усадил на свою восставшую плоть. Их тела заплясали в прекрасном — медленном и сладострастном — подводном танце. Быстро достигнув вершины наслаждения, они застыли на мгновение в теплой воде, с их губ срывались торжественные крики, празднующие победу любви.

…Они медленно приходили в себе. Джерваз был потрясен тем, что чувство, испытываемое им, не было просто удовлетворением или восторгом — нет, ему казалось, что он вместе с Дианой ступил на неизведанную доселе землю.

— Удивительно, что вода не закипела, — тихо проговорил он, не зная, какими еще словами выразить обуревавшие его эмоции.

Придерживая Диану за плечо, он нежно смахнул мокрые пряди с ее щеки.

— Господи, — прошептала она, — я и не представляла, что заниматься любовью в воде так прекрасно. — Осторожно встав, она выбралась из ванны и завернулась в большое полотенце, лежавшее на стуле. — Смотри-ка, на полу воды не меньше, чем в ванне!

В ванне без Дианы стало холодно и одиноко, поэтому, сполоснув волосы, Джерваз тоже вылез из воды, и они стали вытирать друг друга, задыхаясь от хохота. Однако виконт едва не терял сознание от усталости. Он упал на кровать и последнее, что помнил, была Диана, которую он крепко прижимал к сердцу.

А пока молодая хозяйка и ее любовник спали, кухарка-француженка самым внимательным образом осматривала содержимое мешка Сент-Обена и умело снимала копии с его заметок. Наконец-то после нескольких месяцев пребывания в этом доме у нее было что сообщить своему хозяину. Хоть она и не понимала большей части того, что ей удалось переписать, женщина не сомневалась: граф де Везель во всем разберется.

Проснувшись рано утром, Диана обнаружила, что Джерваз еще крепко спит. Если вчера он смотрел на нее посеревшим лицом незнакомца, то сегодня он полностью преобразился. Ее любимый выглядел спокойным и безмятежным. Диана была в восторге от этой перемены. Опасаясь разбудить его, девушка нарушила свое обычное правило и позволила виконту спать в ее комнате, а сама направилась завтракать к сыну.

Когда Джеффри ушел, Диана вернулась в спальню. Она подошла поближе к кровати, чтобы посмотреть, спит ли Джерваз, но тут же была поймана сильной рукой. Виконт затащил ее в постель. Они хохотали и кувыркались, а потом лежали лицом к лицу, и, прижав к себе головку Дианы, Джерваз снова задремал.

— ..Который час? — открывая через какое-то время глаза, испуганно спросил виконт.

— Около десяти, — улыбнулась Диана.

— О Господи, полдня пропало. — Усевшись в постели, он провел рукой по отросшим, спутавшимся волосам.

Выбравшись из кровати, он увидел на стуле свою выстиранную и отглаженную одежду.

Потянувшись, Диана встала вслед за ним. Она знала, что их идиллия долго не продлится. Приведя смятое платье в порядок, она позвонила в колокольчик — это был сигнал к тому, что они готовы завтракать.

Девушка с удовольствием наблюдала, как Джерваз одевается. Даже потрепанная одежда не скрывала красоты его стройного тела. Высокий, широкоплечий, узкобедрый… Диана восторженно вздохнула.

— Что это ты там бормочешь? — спросил виконт, застегивая рубашку.

— Вовсе я не бормочу! — возмущенно вскричала девушка. — Я просто любуюсь тобой.

— Мне не следовало спрашивать, — закатил глаза Джерваз.

Диана усмехнулась, радуясь хорошему расположению духа виконта. Молодой человек не торопясь натянул на себя поношенный камзол. Глядя на него, девушка подумала, что во время опасного путешествия Сент-Обену, наверное, приходилось менять свое поведение и манеры, иначе даже в такой ужасной одежде он не мог бы сойти за простолюдина.

Скоро принесли завтрак. Аромат жареной колбасы напомнил Джервазу о том, как долго он не ел нормальной пищи. Диана, успевшая позавтракать с Джеффри, была не голодна, но с удовольствием выпила чашку чая.

Покончив с едой, виконт поднялся и крепко обнял Диану.

— Прости, дорогая, но мне пора уходить. Надеюсь, ты поймешь, что после столь длительного отсутствия у меня накопилась куча дел. — Ты сожалеешь, что зашел ко мне? — в надежде услышать отрицательный ответ спросила Диана.

— Пожалуй, мне следовало бы сожалеть об этом, — усмехнулся Сент-Обен, — но… чего нет — того нет.

— Придешь вечером?

— Да. Скорее всего очень поздно, но приду обязательно. — Прижав к себе Диану, он быстро поцеловал ее, а затем, не оглядываясь, ушел.

Хоть у Дианы и было много дел в этот день, она решила помедлить с ними и, свернувшись калачиком в уютном кресле, замечталась, улыбаясь своим мыслям. Не важно, что Джерваз сказал или не сказал ей — этим утром она чувствовала себя любимой.

Недолго Джервазу довелось пребывать в добром расположении духа. Поначалу он собирался отправиться из дома Дианы прямо в Уайтхолл, чтобы потолковать с министром иностранных дел, но тут его взгляд упал на аптеку, владельцу которой было поручено следить за Дианой. Конечно, после того теплого приема, что любовница оказала ему, нелепо было подозревать ее в измене, однако…

В аптеке никого не было. Ее владелец — потрепанного вида человечек — ничуть не удивился, увидев виконта.

— Доброе утро, милорд; Надеюсь, вы пребываете в добром здравии? — Затем, многозначительно кивнув, заявил:

— Ваша любовница пользуется большим успехом у мужчин.

У Джерваза было такое чувство, словно его окатили ледяной водой, хорошее настроение вмиг исчезло. Стараясь говорить равнодушным тоном, он спросил:

— В самом деле?

— Ага. И, обратите внимание, я не мог следить за ней ночами, когда уходил домой. Сначала, правда, в дом никто посторонний не ходил, но в последние несколько недель у нее было много посетителей. — В бесцветных глазах аптекаря горела злоба. — К ней ходят знатные господа, — добавил он.

Пытаясь взять себя в руки, Джерваз напомнил себе, что это ничтожное существо в восторге оттого, что может говорить гадости про соседей, к тому же не все визитеры миссис Линдсей обязательно были ее любовниками.

— Вы узнали кого-нибудь из этих людей? — поинтересовался он безразличным тоном.

— Да, конечно! Один господин что-то редко бывает в Лондоне последнее время. Это — некий лорд Фарнсворт. Он почти целую неделю не выходил из дома. Пото-ом, — радостно протянул негодяй, — был один еще совсем молодой человек. Я видел, как они, обнявшись, целовались у окна. Вот.

Джерваз окончательно помрачнел. Интересно, она заводила других любовников от скуки или надеялась, что он не вернется? Впрочем, это имеет мало значения.

— А вы знаете этого молодого человека?

— Ага, — закивал головой аптекарь. — Паренька кличут Франсис Брэнделин. — Он выжидательно смотрел на Джерваза, надеясь увидеть взрыв гнева.

Мерзавец был из той породы людей, что просто расцветают при виде чужого горя.

Хоть виконт и не называл аптекарю своего имени, он не сомневался, что оно известно его осведомителю, равно как и то, что Франсис был его кузеном. Сент-Обен решил разочаровать старого негодяя и не подавать виду, что его огорчили эти сведения.

— Был ли еще кто-нибудь? — ледяным тоном спросил он.

Соме почесал голову.

— М-м-м… Да… В некотором роде…

— Что значит «в некотором роде»?

— Был тут один человек. Как-то раз я остался в аптеке на ночь и видел, как у ее дома расхаживает некий француз.

— Но почему вы с сомнением говорите о нем? — спросил Джерваз, чувствуя, что внутренности его переворачиваются.

— Да я… Дело в том, что я не видел, чтобы он заходил. Полагаю, он дожидался, чтобы она осталась одна. Он один, стало быть, хотел ею заняться. — Аптекарь гадко захихикал. — Этот француз — граф де Везель, милорд.

Поначалу Сент-Обену казалось, что ничего не может быть хуже, чем узнать, что Диана изменяет ему с его лучшим другом, но теперь он понял, что ошибался. Граф де Везель, тот самый граф, который скорее всего и есть французский шпион — Феникс!

Могущественный и порочный человек! Стало быть, и он ходит к Диане. Интересно, он — ее любовник или покупает у куртизанки интересующую его информацию? Или и то, и другое? Если это Диана сообщила графу об его отъезде на континент, то совсем неудивительно, что она была шокирована, увидев его живым.

Сунув руку в карман, Джерваз нащупал там последнюю золотую монету и вручил ее аптекарю. Тут, к радости виконта, в аптеку зашел покупатель, и он с облегчением вышел на улицу.

Всю дорогу в Уайтхолл Сент-Обен мучительно раздумывал над тем, что, черт возьми, надо сделать с Дианой.

Джерваз предупредил, что придет поздно, поэтому все в доме отправились спать, а Диана осталась ждать любимого в гостиной. Почему-то ее терзали нехорошие предчувствия, хотя виконт, без сомнения, прислал бы записку, если бы не смог посетить ее этой ночью. Когда наконец раздался стук, девушка отложила книгу и с нетерпением взглянула на дверь. Но ее радостная улыбка мгновенно угасла, едва она увидела Джерваза. Диана недоуменно смотрела на Сент-Обена, пытаясь понять, чем вызвано его мрачное настроение. Перед нею стоял хмурый, суровый человек.

— Можно войти?

Поначалу Диана просто оторопела от нелепого вопроса, но потом догадалась, что у нее, очевидно, слишком удивленный вид.

— Конечно, — промолвила она.

Отойдя в сторону, она пропустила Джерваза. На нем была обычная отлично сшитая одежда. Перед Дианой опять был настоящий лондонский джентльмен.

— Ты уже ел? — нерешительно поинтересовалась Диана.

— Спасибо, я не голоден. — Джерваз прошел в гостиную, девушка следовала за ним.

— Тогда… может, пойдем в мою комнату? — Диана недоумевала. Вот уже несколько месяцев они были вместе. Он не всегда ел в ее доме, но без любовных утех не уходил ни разу.

— Еще раз нет, спасибо. Мне надо поговорить с тобой, и постель лишь может помешать нашей беседе. — Он не садился, словно опасался, что, сев на один из стульев Дианы, потеряет всю решимость.

— Джерваз, что случилось? — не выдержала Диана. — Я что-то не так сделала? — Она со страхом подумала, не тот ли это самый кризис, которого она так боялась.

— Возможно. — Джерваз прислонился к массивному столу из красного дерева.

Несмотря на свои опасения, девушка внезапно почувствовала раздражение. Усевшись на стул, она сухо сказала:

— Уже очень поздно. Если хочешь устроить ссору — устраивай, но не тяни время.

— Да нет, я вовсе не собираюсь устраивать ссор. Дело в том, что… — Виконт запнулся, подыскивая подходящие слова. — Наши отношения больше не могут быть прежними. Когда я предлагал тебе покровительство, ты всегда отказывалась, так что мне нечего жаловаться, что ты принимала других мужчин. Пока я не был ни в чем уверен, еще можно было терпеть, но теперь, когда у меня ни в чем не осталось сомнений, я говорю, что считаю такую ситуацию неприемлемой. Раньше ты выдвигала мне настоящие ультиматумы, и, подумав хорошенько, я всегда принимал их. На сей раз ультиматум выдвигаю я. Если ты не пообещаешь быть мне верной, я разрываю наши отношения.

От его слов веяло холодом. Лишь когда Диана взглянула в серые глаза виконта, она увидела, что за внешним, показным спокойствием прячется боль и страсть.

— Но почему ты уверен, что я принимала других мужчин? — спросила она, сцепив дрожащие пальцы.

— За тобой следили, пока меня не было, — пожал плечами виконт.

— Что-о?! — вскричала Диана. — Боль и смущение вмиг исчезли, уступая место гневу. — Ты, велел за мной шпионить?

— Да так, несерьезно, не так, как если бы думал, что ты — иностранный агент. — Виконт был невероятно спокоен. — Даже недолгое наблюдение за твоим домом показало, что к тебе ходят много мужчин, хотя я подозреваю, что на самом деле мужчин гораздо больше — ночью за тобой не следили. Учитывая, что меня долго не было, неудивительно, что женщина столь страстной натуры развлекалась с любовниками. Впрочем, может, мне стоит радоваться, что ты спала с несколькими мужчинами, а не с одним и тем же, но… почему-то даже это соображение меня не веселит. — Тут голос виконта дрогнул, слышно было, что собственные слова доставляют ему боль. — Конечно, ты много раз говорила мне, что не можешь пообещать то, о чем я тебя прошу, так что я не должен по-настоящему сердиться на тебя. Лорд Фарнсворт недавно овдовел, так что при известной настойчивости ты можешь довольно быстро стать леди Фарнсворт. Тебе повезет, что и говорить, но… у него уже есть наследники, так что твой ребенок едва ли получит от него крупное состояние.

Взяв со стола фарфоровую статуэтку, виконт принялся внимательно изучать ее.

— Конечно, — вновь заговорил он, — надо признать, что мой кузен Франсис — более удачный выбор. Он молод, привлекателен, он еще в том возрасте, когда мужчина способен на романтичную любовь, к тому же, он — мой наследник. Но тебе придется ждать лет тридцать — сорок, чтобы стать леди Сент-Обен, к тому же, если он умрет раньше меня, ты вообще не получишь титула.

Виконт поставил статуэтку обратно на стол.

— Вообще-то, — продолжил Джерваз, — я никогда не понимал, что ты во мне нашла. Конечно, у меня есть деньги, но ты вроде ими не интересовалась, а это странно, особенно для женщины твоей профессии.

Есть еще постель, от которой ты, похоже, получаешь огромное удовольствие, и оно непритворное, я уверен. Но ты вполне могла найти мужчину, который дарил бы тебе не меньшее удовольствие.

— Прекрати! — Диана резко вскочила. — Джерваз, ты обезумел?! Ты наговорил столько ерунды, что я даже не знаю, что и отвечать.

— Да? — саркастически произнес Сент-Обен. — А мне кажется, что я весьма логичен.

Диане безумно хотелось выругаться, но она сумела сдержать себя.

— В том-то и дело! Ты говоришь о таких вещах с равнодушием… часового, выкрикивающего время. Больше того, ты почти во всем не прав!

— Да что ты? Может, скажешь, в чем я ошибался? Диана сжала кулаки.

— Начнем с того, что ни лорд Фарнсворт, ни Франсис — не мои любовники. Фарнсворт приходит к Мадлен.

— Правда? — Подумав, он согласился:

— Что ж, возможно итак. Мадлен — привлекательная женщина.

— Не «возможно», а так и есть! — взорвалась Диана. — Это правда. Они много лет любят друг друга. Им пришлось расстаться, но теперь, когда его жены не стало, не думаю, что что-то, кроме смерти, разлучит их!

Джерваз усмехнулся:

— Думаю, столь романтичная история тебе по нраву, — заметил он.

— Да, черт возьми! Да!

— Но почему ты так разозлилась? — с любопытством спросил виконт.

Покачав головой, Диана принялась нервно метаться из угла в угол. Как объяснить ему, что чувства, над которыми он подтрунивал, чрезвычайно важны для нее? Как мог он подослать к ней соглядатая?

Остановившись, Диана прижала руки к вискам. «Господи, — молилась она, — помоги мне, я так люблю его. Хотя, признаться, сейчас даже не понимаю» за что».

Повернувшись к Джервазу лицом, Диана заговорила, стараясь держаться спокойно:

— Мы не раз шутили о том, милорд, что наши характеры прямо противоположны, но это — чистая правда. Мы говорим на разных языках, даже когда употребляем одни и те же слова, так что, думаю, я не окоту объяснить, почему я так зла. Разве только попытаться обдумать все, что ты сказал, а потом перевести мои мысли на понятный тебе язык. Что ж, раз ты предпочитаешь факты — изволь. Лорд Фарнсворт мне не любовник. Как и твой кузен Франсис. Мы просто друзья, и ничего больше.

У Сент-Обена был такой скептический вид, что гнев Дианы снова начал закипать.

— Ты что, думаешь, мужчины не могут интересоваться мною, если я не раздвигаю перед ними ноги?! Так?! Не суди всех по себе!

.)!

Джерваз крепко сжал губы.

— Не сомневаюсь, что есть мужчины, которые хотели бы только вести с тобой беседу. Но раз уж ты обнималась с Франсисом у окна, то позволь мне думать, что ваши «разговоры» были весьма странного свойства.

Диана вздрогнула, словно ее ударили. Стало быть, кто-то видел, как они обнимались, а ведь это было такое невинное объятие. Это так просто, хотя как она может объяснить все Джервазу, учитывая ситуацию Франсиса!

— Что, я получил неверные сведения? — тихо спросил виконт.

— Не то чтобы неверные… но ты сделал не правильные выводы. Если не веришь мне — спроси у своего кузена. Не сомневаюсь, что ему ты поверишь скорее, чем мне.

— Я бы очень хотел поверить тебе, — произнес он устало.

Диана беспомощно всплеснула руками:

— Я хоть раз делала что-то, что позволило бы тебе сомневаться в моих словах?

— Нет, не припомню ничего такого. Поэтому я и не мог оставить тебя, даже когда думал об этом, — безразличным тоном произнес он. — Я безумно хотел тебя, а ты… ты была так мила, так хорошо меня понимала и не просила ничего, кроме любви. — Скрестив ноги, Джерваз продолжил:

— Но… У меня есть еще вопросы к тебе. Ты догадалась, что я еду на континент. Ты продала эту информацию французу или, может, просто упоминала при одном из своих любовников, даже не зная, что он — шпион, о том, что я уехал в Европу?

Диана оторопела.

— Господи, о чем ты говоришь?! — воскликнула Диана. — Хоть я и имела полное право принимать сколько угодно любовников в твое отсутствие, я не встречалась ни с единым мужчиной! И не знаю я никаких французских шпионов! Я никому не говорила, куда ты поехал, хотя, возможно, Эдит и Мадлен догадались!

Сент-Обен задумался.

— Может… кто-то из них упомянул об этом при посторонних. Что ж, такой шанс есть. Меня не перестает удивлять, как далеко и быстро распространяются слухи.

Диана опять взглянула в его серые, холодные, как зимнее небо, глаза.

— Я бы предпочел считать, что эти сведения просочились к французу случайно, чем думать, что ты так трогательно прощалась со мной, отправляя на верную гибель. Мне повезло, иначе я бы не вернулся. Зато в этом случае ты очень быстро могла бы стать леди Сент-Обен. — Виконт помолчал. — Может, я и ошибаюсь, — через некоторое время продолжил он, — но мне показалось, что уж больно ты удивилась, увидев меня вчера вечером. Хотя, надо признать, потом тебе удалось весьма умело развеять мои подозрения.

У Дианы было такое чувство, словно ей снится кошмарный сон — хладнокровный цинизм Джерваза поражал ее.

— Неужели ты правда думаешь, что я могла заниматься с тобой любовью, — дрожащим голосом спросила она, — а потом продала твою жизнь? И задумала обольстить твоего наследника, чтобы стать леди Сент-Обен?

Джерваз пожал широкими плечами.

— Надеюсь, что нет, во всяком случае, мне бы хотелось в это верить. Я правда не знаю, что и думать.

Девушке было невыносимо слушать эти нелепые обвинения. Колени ее задрожали, и она упала на стул, обхватив себя ледяными руками.

— Если ты считаешь, что я виновна в подобной низости, как ты можешь сидеть тут и спокойно разговаривать со мной? Как же ты можешь находиться со мной под одной крышей?

— Не знаю, что и думать… — повторил виконт. — Поэтому я здесь. Скажи мне, Диана, скажи, где правда? — горячо вскричал он.

Диана закрыла лицо руками.

— Какой смысл что-то говорить? Если я могла предать тебя, то все мои утверждения лживы! Но если я этого не делала, то ты должен бы удовольствоваться одним моим словом, хотя, похоже, ты не очень-то расположен верить мне.

— Вообще-то тебе повезло, я не совсем уверен в том, что ты меня предала.

— Как благородно с вашей стороны, милорд, — проговорила девушка, не поднимая головы.

Ей очень хотелось, чтобы он ушел, но в то же время, она боялась, что, покинув ее сейчас, он вообще не вернется.

Диана не слышала его шагов, она лишь почувствовала, как он взял ее дрожащие руки.

— Диана, мне очень жаль, — спокойно промолвил он. — Я не хотел сделать тебе больно, мне просто надо было узнать правду. Не важно, были ли у тебя любовники, рассказала ли ты про меня французскому шпиону — черт со всем этим! Я только прошу тебя пообещать, что ты не будешь встречаться с другими мужчинами.

Подняв голову, Диана устало взглянула на него. Джерваз был так близко от нее, скульптурные черты его лица были знакомы ей больше, чем собственные. В некотором смысле, девушка знала виконта лучше, чем себя, хотя он и относился к ней Так… враждебно.

— Но почему это так важно для тебя? Неужели ты так дорожишь своей собственностью, что мысль о том, что кто-то другой развлекается твоей игрушкой, для тебя невыносима?

Руки Джерваза сжались крепче, но он не отвел от нее глаз.

— Да, для меня это важно… — он судорожно вздохнул, — потому что я люблю тебя.

Раньше Диане так хотелось услышать эти слова, но сейчас она была до такой степени огорчена, что до нее почти не дошел смысл его признания. Стараясь сдержать слезы, девушка прошептала:

— Но как ты можешь любить меня, не доверяя мне? Она была так близко, что не могла ошибиться: в глазах виконта была боль.

Джерваз долго молчал, прежде чем ответить:

— Я не знал, что любовь и доверие так близки.

— Для меня — да. — Высвободив руки, Диана выпрямилась. — Ты говорил правду или сказал мне о любви лишь для того, чтобы я дала обещание, о котором ты просишь?

Лицо Джерваза напряглось. Сев на колени, он пробормотал:

— Кажется, я заслужил это.

Диана не больше Джерваза хотела ранить его. Впрочем, их обоюдное желание не обижать друг друга привело к трагедии.

— Я говорил правду, Диана. Я люблю тебя, как никогда не любил ни одну женщину. — В его искренности сомневаться не приходилось. — Будь это возможно, я бы женился на тебе. Но поскольку сделать этого я не могу, то предлагаю тебе лишь любовь, больше мне нечего дать тебе.

В комнате наступило молчание. Голова у Дианы закружилась, кровь отлила от ее лица. Он пришел к тому, чего она добивалась. Но теперь Диана не представляла, что делать дальше. Наконец она неуверенно произнесла:

— Ну да, конечно, ты хочешь на мне жениться, но человек твоего происхождения не может взять в жены куртизанку.

Деланное равнодушие Джерваза как рукой сняло. Вскочив на ноги, он взял Диану за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Вся страсть, на которую он был способен, горела в этот момент в его взоре.

— Какое к черту происхождение, Диана! Ты ошибаешься! Если бы я мог, то хоть завтра женился бы на тебе!

Правильно говорила Мадлен: страсть опасна и непредсказуема. Диана так хотела пробиться сквозь броню, которой Джерваз окружил себя; наконец ей это удалось. Если раньше он был добр и внимателен к ней, то теперь ее пугала его страстность. Его чистые серые глаза больше не были скованы льдом, напротив, в них полыхал бешеный огонь.

— Я бы женился на тебе… — вскричал он, — их сердца неистово колотились, — ..хотя бы потому, что женитьба дала бы мне право убить каждого, кто посмеет коснуться тебя!..