Неистовое сердце

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Джинджер Тейлор знала, что на оглашении завещания надо вести себя солидно, но ей никак не удавалось сдержать нервный смешок, который норовил вырваться на волю. Чего она только не делала, чтобы успокоиться, – кусала нижнюю губу, сжимала кулаки так, что на ладонях оставались следы от ногтей, пыталась пристально смотреть в одну точку на стене…

И так было всегда: когда Джинджер нервничала, была напугана или расстроена, на нее нападал смех. А сейчас она чувствовала себя просто отвратительно, где уж тут совладать с ним!

Она ерзала на неудобном деревянном стуле с высокой жесткой спинкой. Жаль, что у нее не было возможности привести себя в порядок после поездки. Джинджер приехала прямо в контору мистера Робертса. По пути в машине вышел из строя приводной ремень вентилятора, поэтому дорога от Нью-Йорка до Джентри, штат Канзас, заняла тридцать восемь часов вместо двадцати четырех. В город она прибыла как раз в то время, на которое была назначена встреча в конторе адвоката. Джинджер оглянулась: дверь за ее спиной отворилась и появилась голова мистера Робертса.

– Мы начнем через несколько минут. Ждем мистера Бишопа.

– Мистера Бишопа? – Джинджер почувствовала, что бледнеет, и смеяться ей расхотелось. – Джадда Бишопа?

Мистер Робертс кивнул.

– Он сейчас звонил и сказал, что выезжает. Как только он будет здесь, мы приступим к делу.

Мистер Робертс скрылся за дверью, и вежливое выражение на лице Джинджер тут же сменилось на сердитое. Джадд Бишоп. Она-то надеялась, что за это время черти унесли его туда, откуда он явился десять лет назад. Что земля разверзлась у него под ногами и поглотила его. Нет, и тогда с ним не было бы покончено, ибо мать-земля не смогла бы переварить его и выплюнула бы назад.

День, когда много лет назад в поисках работы Джадд Бишоп приехал на ферму на своем дребезжащем пикапе, был самым черным днем в ее жизни. Джадд лестью и обманом завоевал сердце ее деда. Из-за Джадда Джинджер пришлось покинуть ферму.

– Ах, дедушка, – прошептала Джинджер.

Она никак не могла поверить, что дед умер. Сердечный приступ случился совсем неожиданно, но он оказался для деда роковым. Если бы она только знала, что все закончится именно так, что у нее не будет даже возможности проститься с ним! Если бы она только знала, что ее ждет в будущем, она ни за что бы не уехала тогда с фермы. Если бы только Джадд Бишоп не вторгся в их жизнь! Но что толку теперь жалеть, все равно факт остается фактом: дедушка умер, а ее даже не известили вовремя о похоронах. Ей бы поплакать, но слезы всегда давались Джинджер с трудом.

Джинджер опять оглянулась на звук открываемой двери. Широкие плечи вошедшего заполнили весь дверной проем. Казалось, что в маленькой комнате стало не хватать воздуха. Джадд Бишоп! Она забыла, какая ошеломляющая мужская сила исходила от него. У него были глаза цвета сумерек и резкие черты лица. Волосы оказались длиннее, чем ей запомнилось, но насмешливая улыбка была такой же, как тогда. Джинджер быстро отвернулась, не желая смотреть на него. У нее не было сил изображать вежливость.

– Вот те раз! – пророкотал знакомый грубоватый голос. Джадд обошел Джинджер и сел за стол прямо напротив нее. – Ты постриглась, – заметил он.

Джинджер машинально провела рукой по рыжевато-каштановым завиткам, приглаживая их. Она еще не привыкла к тому, что тяжелые густые волосы не спадают ей на плечи.

И снова насмешливая улыбка, от которой у Джинджер когда-то начинали болеть зубы. Он перегнулся через стол, его теплое дыхание коснулось ее лица, и она ощутила запах мяты аромат свежести – так пахнет пшеничное поле во время летнего ливня.

– Ты можешь постричь, уложить, завить или по-новому причесать волосы, но они всегда будут напоминать мне красный перец.

Он называл ее «Перчинка», и Джинджер ненавидела это прозвище. Она подобралась: злые слова готовы были сорваться с языка.

Мистер Робертс вошел в комнату, тем самым вынудив ее воздержаться от резкого ответа. Пришлось ограничиться презрительным выражением лица. В последние годы Джинджер часами упражнялась перед зеркалом и научилась владеть своим лицом.

Мистер Робертс поставил кейс на стол, решительно поправил на носу очки в роговой оправе и достал ручку из кармана белой, накрахмаленной до хруста рубашки.

– Итак, завещание вашего дедушки не содержит никаких сложностей, кроме одного пункта. Сейчас я зачитаю его, а потом отвечу на любые ваши вопросы. – Адвокат откашлялся и вынул бумаги из кейса.

Когда он начал читать, Джинджер удалось забыть о человеке, который сидел напротив и чье присутствие ее беспокоило. Она на секунду закрыла глаза, вслушиваясь в последние распоряжения дедушки и глубоко сожалея, что ее не было рядом в его предсмертные минуты, что она не успела сказать, как сильно его любит. Джинджер вздохнула с облегчением, услышав, что дед завещал ей всю свою недвижимость. «Островок спокойствия» теперь принадлежит ей. Ее дед знал, что она очень любит ферму. Это он научил ее относиться с уважением к плодородным полям, с почтением к постоянной смене времен года. С тех пор как Джинджер исполнилось пять лет, Том Тейлор каждый день брал внучку за руку и показывал ей какое-нибудь маленькое чудо на ферме. Это могла быть крошечная, воздушная паутинка, сплетенная на руле трактора, или вселяющее благоговейный трепет поле золотой озимой пшеницы, по которому, как по морю, бежали волны, поднятые весенним ветром. То были самые счастливые минуты для Джинджер, их ей больше всего не хватало после того, как явился Джадд и вытеснил ее с ее места рядом с дедом.

«Зато теперь ты – вчерашний день, приятель, – подумала она. – Первое, что я сделаю, став хозяйкой «Островка спокойствия», – отправлю тебя на все четыре стороны». Но, думая так, она все же не могла не отметить, что прошедшие годы ничуть не уменьшили его порочную привлекательность. Ее охватило раздражение, потом самодовольная улыбка появилась на губах – она представила себе, как он будет выглядеть, когда она уволит его. Но тут до нее дошел смысл последних слов, прочитанных мистером Робертсом, и улыбка сменилась выражением ужаса.

– Здесь, должно быть, вкралась ошибка, – сказала она с недоверием. – Этот последний пункт, он не может быть правдой.

– Сожалею, Джинджер, но такова воля вашего дедушки. Мистер Бишоп останется на ферме управляющим так долго, как сам того захочет.

– А я, возможно, захочу остаться навсегда. – Джадд улыбнулся.

Но улыбка была мрачной.

Джинджер обратилась к мистеру Робертсу:

– Должна же быть какая-то лазейка! Разъясните мне тот пункт, где говорится о проживании кого-либо из нас двоих в другом месте. Тут наверняка можно внести изменения.

Мистер Робертс покачал головой.

– Условия завещания очень четкие. В них учтено все. Если вы решите жить не на ферме, а где-нибудь в другом месте, на следующий же год ферма должна быть продана. Если по какой-то причине мистер Бишоп решит жить еще где-нибудь, на следующий же год он будет лишен места управляющего. Единственное, что вы не можете сделать, – это уволить мистера Бишопа. Он может оставить место только по собственному желанию.

Джинджер опустила глаза, чтобы ненароком не взглянуть на Джадда. Она не хотела увидеть торжество в его темно-серых глазах. Черт бы его побрал! Как он ухитрился сделать это? Как ему удалось повлиять на деда и получить постоянное место на ферме? Шесть лет… Конечно, Джадд целых шесть лет подлизывался к деду, обхаживал, обманывал его, манипулировал старым человеком.

Прежде чем она успела додумать эту мысль до конца, Джадд встал.

– Все? Тогда я поехал, у меня есть дела.

– Да, конечно. – Мистер Роберте тоже встал и пожал руку, протянутую Джаддом.

Джинджер пристально смотрела на стол, ощущая на себе взгляд Джадда. Стоит ей поднять глаза на него, и ярость затмит рассудок. А рассудок ей определенно понадобится.

– Увидимся на ферме, леди Босс. – Обращение соскользнуло с языка с такой же легкостью, как льется в глотку горячий маслянистый ром в зимний вечер.

Джинджер посмотрела на Джадда и холодно кивнула. Не надо допускать, чтобы он слишком много для нее значил. Иначе он вопьется в нее, как клещ, будет зудеть и надоедать, пока она не совершит какую-нибудь глупость. Именно так все случилось шесть лет назад. Тогда, вспылив, Джинджер собрала свои вещи и уехала. Но на этот раз она не потеряет самообладания. Несдержанной и порывистой восемнадцатилетней девушки больше нет. Ей скоро двадцать четыре, и ей необходимо оставаться хладнокровной и бдительной.

Джинджер спокойно встретила его взгляд, не поддаваясь вызову, который, как ей показалось, был у него в глазах. И она вздохнула с облегчением, когда Джадд повернулся и вышел из комнаты, которая после этого стала как будто светлей и просторней.

– Ваш дедушка оставил этот пакет документов для вас, – заговорил мистер Робертс, когда Джадд ушел. Он достал скрепленную пачку документов и передал ее Джинджер. – Из этих бумаг вы узнаете о финансовых взаимоотношениях между вашим дедушкой и мистером Бишопом и другими работниками фермы. Есть здесь и полный перечень активов и долгов, который даст вам представление о финансовом положении вашего дедушки на момент его смерти. Как вы сможете убедиться, вы достаточно состоятельная женщина.

– Прежде чем мы начнем вникать в детали, я хотела бы вас кое о чем попросить.

– Пожалуйста, я всегда к нашим услугам, Джинджер, – почтительно сказал мистер Робертс.

Джинджер наклонилась над столом, решительно глядя на адвоката.

– Давайте объединим наши усилия и найдем лазейку, которую я смогу использовать, чтобы, не нарушая закона, избавиться от этого невыносимого типа – Джадда Бишопа.

Джадд опустил окно пикапа и выставил руку, предоставив утреннему ветерку ласкать темные волоски.

На этом самом пикапе он приехал на «Островок спокойствия» десять лет назад. Десять лет… куда же ушло время? Он приехал на ферму робким девятнадцатилетним парнем, не зная, как его встретят здесь и найдет ли он когда-нибудь место, где почувствует себя как дома. И он нашел свой маленький индивидуальный рай в «Островке спокойствия». Но если в саду Эдема была бы змея-искусительница, он мог держать пари, что у нее были бы волосы цвета красного перца.

Джинджер. Он улыбнулся и задумчиво покачал головой. Джадд не узнал бы ее, если бы не волосы. Шесть лет назад она была длинноногой хулиганкой со спутанными волосами и сыпала такими ругательствами, которые вогнали бы в краску даже бывалого моряка. Шесть лет в Нью-Йорке сгладили углы и отполировали грубо обтесанный камень.

Забавно, там, в конторе адвоката, ему на мгновение показалось, что он сможет вывести ее из себя. Он видел, как вспыхнули искорки огня в ее светло-карих глазах. Ощутил запах адского огня и серы, готовых извергнуться. Но этого не случилось. И он был почти огорчен.

Когда Джинджер собрала свои вещи и уехала с фермы, ее дед, Том Тейлор, был в ужасе и отчаянии. Потом он узнал, что она живет у своей двоюродной бабушки Лоретты, и успокоился, надеясь, что его сестра сможет слегка подкорректировать норов Джинджер. Старик, однако, перевернулся бы в своей могиле, если бы представил, что характер Джинджер сломлен.

При мыслях о Томе Тейлоре сердце Джадда сжалось. Он был для него не только хозяином и наставником. Том был другом и отцом. Он заставил Джадда ощутить свою значимость. Том научил Джадда любить.

И еще, старик его не обманул. Когда Джадд был еще мальчишкой, Том обещал ему, что на «Островке спокойствия» для него всегда найдется место. Умирая, он юридически закрепил свое обещание, предоставив Джадду работу на ферме на такой срок, на какой он пожелает.

Но теперь и Джадд должен выполнить обещание, данное Тому. Правда, Джадд сам не верил, что обещал старику такую невозможную вещь – найти хорошего мужа для Джинджер. Линден Хаммондс… Это имя вдруг всплыло в памяти. Линден – симпатичный молодой человек. Джадд нахмурился. Слишком симпатичный… Джинджер прожует покорного Линдена и выплюнет. И Джадд мысленно вычеркнул имя Линдена из воображаемого списка кандидатов. Он вздохнул. Безусловно, он сможет найти в Джентри или в окрестностях крутого мужчину, подходящего для мисс Джинджер Тейлор.

Убийство исключалось. Мистеру Робертсу удалось убедить Джинджер, что убийство Джадда Бишопа – неудачное решение проблемы. По правде говоря, похоже было, что проблема неразрешима.

Джинджер вышла из конторы мистера Робертса убитая. Как тяжко думать, что она будет жить на ферме без деда! Но еще тяжелее было осознавать, что ей придется жить под одной крышей с Джаддом. Словно кошмарный сон стал явью!

Джинджер села в машину и поехала на ферму. Да, она все время считала «Островок спокойствия» своим домом. Ей было три года, когда родители погибли в автомобильной катастрофе и ее отправили на ферму к дедушке и бабушке. Теперь там остались Рей и Лайза. Рея Джинджер плохо помнила, но увидела, что у него лицо доброго и мягкого человека.

– Как приятно, что не все в этом мире изменяется. Ты по-прежнему выглядишь небритым, и, видно, Лайзины пироги по-прежлему твоя любимая еда. – Она нежно похлопала его по толстому животу. – Как Лайза? Я соскучилась по ней.

Рей указал пальцем на дом.

– Она там, ждет тебя. – Джинджер кивнула и повернулась к дому, но задержалась, потому что Рей еще раз окликнул ее. – Хорошо, что ты вернулась, – сказал он, краска все еще не сбежала с его лица. – После того, как ты уехала, у нас здесь все пошло не так. Нам тебя не хватало.

Джинджер ласково улыбнулась, зная, как трудно было Рею выразить в словах свои чувства. Она же относилась к нему как к любимому дядюшке. Джинджер повернулась и побежала к дому, ей не терпелось устроиться и распаковать вещи, увидеть всех, по кому она соскучилась, и наконец-то окончательно почувствовать себя дома.

Она вошла в дом, миновала гостиную и оказалась на кухне. Лайза стояла спиной к Джинджер – она наливала себе кофе.

– Лайза! – Джинджер вытаращила глаза, увидев выступающий вперед живот Лайзы. – Лайза… как… когда? – говорила Джинджер быстро и бессвязно, она была приятно удивлена.

Лайза засмеялась счастливым смехом и погладила свой большой живот.

– Я думаю, что, проведя шесть лет в большом городе, ты должна бы знать «как». Что касается «когда», я должна родить приблизительно через два месяца.

– Лайза, это замечательно! – Две женщины обнялись, потом отступили и внимательно оглядели друг друга.

– Я знаю, что это безумие. Долгое время мы очень старались, но все без толку. Не приходится говорить, что я и Рей – мы оба в восторге. Мы этого так давно хотели. А теперь о тебе. Если бы не эти волосы и глаза с медным оттенком, я не уверена, что узнала бы тебя. Без ссадин на коленках и грязных пятен на лице. Я полагаю, ты в конце концов выросла.

– Да и ты не стала меньше. – Джинджер нежно похлопала по животу Лайзы, как несколько минут назад – по животу ее мужа.

– Садись, моя радость. Я только что налила себе кофе и тебе тоже налью. И ты расскажешь, что произошло в твоей жизни за эти шесть лет.

Джинджер рассказывала целый час. О спектаклях и операх, на которых она побывала, о благотворительных мероприятиях, в которых участвовала вместе с тетей. Лайза ловила каждое слово. В свои тридцать семь лет она никогда не выезжала из Джентри далее соседнего Питтсбурга.

– Все это, конечно, замечательно, – вздохнула Лайза, когда Джинджер исчерпала то, что могло быть интересным для взрослой женщины. – Но, по правде говоря, я никогда не понимала, почему ты уехала. Все случилось так неожиданно: днем ты была здесь, а на следующий день – на пути в Нью-Йорк. Что произошло?

Джинджер вспомнила прошлое, и глаза у нее помрачнели.

– Скажем так: кто-то здесь мне сильно надоел. И я решила уехать, пока не натворила глупостей.

Голубые глаза Лайзы игриво заблестели.

– Я слышала, что ты на тракторе въехала в коровник. Я знаю, что ты вылила кувшин черной патоки в ящик с нижним бельем Джадда. Лапонька, ты была не подарок и до отъезда.

– Вот видишь, я не могла не уехать, – ответила Джинджер, и ее глаза вспыхнули, как отдаленная зарница, предвещающая начало летней грозы. – Но вот что я тебе скажу: в следующий раз если кто-то и соберет свои вещи и уедет отсюда, то это буду не я.

– Ты ждешь, что кто-нибудь уедет? Догадываюсь, что ты говоришь о Джадде. – Лайза вздохнула. – Значит, твое отношение к нему не изменилось. Я-то надеялась… – Она умолкла.

– Надеялась? На то, что мое отношение к нему перешло в свою противоположность? Или, по крайней мере, мои чувства к нему смягчились? – Джинджер фыркнула. – Ничего подобного! Это возможно лишь в одном случае – если он оставит это место и поселится на каком-нибудь необитаемом островке в Карибском море, где мне никогда не придется смотреть на него и снова слышать его голос… – Она внезапно замолчала, ощущая, как в ней поднимается хорошо знакомая волна гнева.

Лайза сокрушенно покачала головой.

– Я никогда не понимала, почему вы двое вечно воюете. Если бы я точно не знала, что этого нет, я готова была бы поклясться, что вы просто… – Лайза не высказала свою мысль вслух. Вместо этого она встала и понесла свою чашку в раковину. – Мне хотелось бы кое о чем тебя спросить, – продолжала она, споласкивая чашку. – В последние несколько месяцев твой дедушка и Джадд платили мне за то, что я убирала дом и готовила им еду. – Лайза робко улыбнулась. – Это были дополнительные деньги, которые я откладывала для ребенка. В общем, я просто хотела спросить: может, ты захочешь оставить меня?

Хотя вопрос был задан с деланным безразличием, Джинджер услышала в голосе Лайзы едва уловимую нотку отчаяния. Вдруг она вспомнила сплетни о финансовых трудностях этой пары; отец Рея долго болел, накопилась куча неоплаченных больничных счетов.

Джинджер подошла и поставила свою чашку в раковину, потом положила свою руку на Лайзину.

– Ты меня так выручишь. Я все время думала, как же мне управиться и с фермой, и с домашним хозяйством. Давай оставим все так, как было при дедушке.

– Конечно, я согласна. – Лайза не смогла скрыть явное облегчение. – Теперь я пойду и не буду мешать тебе, распаковывай свои вещи и устраивайся. – Она посмотрела на ручные часы, потом снова на Джинджер. – Я работаю так: прихожу к пяти часам утра и готовлю завтрак. Ухожу домой сразу же после полудня, потом возвращаюсь около четырех и начинаю готовить обед.

– Вот и прекрасно. Надеюсь, ты не тащишься через поле пешком?

– Разумеется, нет, – засмеялась Лайза. – Рей заставляет меня ездить на машине. Он не разрешает мне даже сходить до почтового ящика и обратно. – Она улыбнулась Джинджер и хотела уже уйти, но задержалась в дверях и оглянулась. – Джинджер, постарайся не очень цепляться к Джадду. Он был тем связующим звеном, которое объединяло нас в последние дни.

«Конечно, – думала Джинджер несколькими минутами позже, когда шла к машине, чтобы забрать чемоданы, – Джадд был тем звеном, которое объединяло всех, кроме нее. Он сделал все приготовления к похоронам без нее. Черт бы его взял, он сообщил ей слишком поздно, и она не успела на похороны».

Пока Джинджер распаковывала вещи в спальне, где спала ребенком, ее мысли продолжали свой путь в том же направлении. Она вспомнила первый день, когда разозлилась на Джадда. Ей было почти тринадцать, когда она впервые услышала от дедушки: «Иди и займись чем-нибудь, Джинджер. Мы с Джаддом разговариваем». Потом эти слова повторялись очень часто. У Тома Тейлора, который всегда был собеседником и другом Джинджер, появился новый собеседник и друг. Джинджер ответила на это болезненной обидой подростка. И она решила, что не успокоится, пока Джадд Бишоп не уедет. К несчастью, уехала в конце концов она.

Теперь дедушка умер, оставив ей ферму и распоряжение обеспечить Джадда работой в «Островке спокойствия», если только он сам не откажется от нее. Джинджер хотела, чтобы он отказался. Джадд не из этих мест. Он не член семьи, он чужак, который присосался к легкой работе и большой зарплате.

Джинджер подошла к окну и посмотрела вдаль. Послеполуденный ветерок шевелил желтые льняные занавески, принося с собой теплый солнечный аромат плодородных полей, свежескошенной травы, созревшей озимой пшеницы. Тот был запах дома, и Джинджер не собиралась делить этот дом с отвратительным, насмешливым, бессердечным чурбаном, каким был Джадд Бишоп.

Она улыбнулась, задумчиво подергивая нижнюю губу. Джадд ясно сказал, что хочет здесь остаться, но будет ли он так сильно желать этого, если «Островок спокойствия» превратится для него в сущий ад?