Неистовый рыцарь

Глава 20

К тому времени как Брайана заснула, у Аллоры уже созрел план. Покопавшись в сундуке, она извлекла неприметную серую тунику, натянула ее через голову, накинула поверх плащ и крадучись спустилась вниз по лестнице.

В кухне спорили слуги, обсуждая наилучший способ приготовления лопаточной части туши кабана. Аллоре удалось проскользнуть мимо незамеченной. Опустив голову, она торопливо пересекла двор, направляясь к северной башне.

Брет предупреждал ее, что его люди глаз не спустят с ворот. Если бы она попыталась выйти, ее сразу же узнали бы даже в этой одежде. Но добраться до северной башни, возможно, удастся.

А если ее поймают… Ну что ж, она уже начала привыкать к приступам гнева у Брета.

Вопреки ожиданиям ее никто не остановил. Этьен и Гастон, закутанные в плащи, возились с чем-то у колодца и разговаривали между собой.

Она проскользнула внутрь и стала подниматься по лестнице. Добралась до верхней площадки и только было хотела войти в комнату, как замерла на месте, услышав стон. Приглушенный гортанный стон.

Она судорожно глотнула воздух и зажала рукой рот, чтобы не вскрикнуть. Глаза защипало от слез. Так вот почему Этьен и Гастон спокойно занимаются чем-то снаружи, вместо того чтобы стоять на посту! Кто-то находится в комнате Дэвида, и сейчас его подвергают пыткам! «О Дэвид, Дэвид, Я одна во всем виновата!» — прошептала она. Услышав, как хлопнула дверь, Аллора посмотрела вниз. Это вернулся Этьен.

Она решительно повернулась к двери, готовая ворваться в комнату и защитить Дэвида от зверств. Но, навалившись плечом на дверь, обнаружила, что та не поддается.

Стоны прекратились.

— Не пора ли подняться и посмотреть, как там чувствует себя наш пленник, — сказал кому-то Этьен, и Аллора услышала его приближающиеся шаги.

Она молнией бросилась вниз и притаилась в темном уголке на следующей лестничной площадке, выжидая, пока поднимавшийся вверх Этьен пройдет мимо. Прямо к Дэвиду ей не удастся проникнуть. Но она все же может спасти его!

Выбежав во двор, она немного постояла в темноте, переводя дыхание. Она знает, что надо делать.

План был безумный, но это единственный выход: А если подумать, то не такой уж и безумный. Она делала это и раньше, когда ей было лет десять, не больше, и тот дерзкий поступок они совершили вместе с Дэвидом. Но ведь они остались живы. Значит, не такой уж это страшный риск.

Теперь надо сделать все по порядку. Аллора побежала через двор в главную башню, моля Бога, чтобы не наткнуться на Брета в зале.

Его там не было. В зале сидели за столом и тихо беседовали Лилит с сэром Кристианом, а в уголке притулился, опустив голову, отец Джонатан, видимо, размышлявший о смысле жизни.

Сейчас ей не хотелось видеть никого из них. Войдя к себе в комнату, она увидела там Мери, которая аккуратно укладывала в сундучок только что выстиранные вещички Брайаны. Малышка крепко спала.

— Миледи! — испуганно воскликнула Мери.

— «Наверное, вид у меня диковатый, если я так напугала служанку», — подумала Аллора.

— Мери, мне нужна твоя помощь, — сказала она, заметив, что девушка попятилась от нее. — Я прошу лишь, чтобы ты позаботилась о Брайане, если… если со мной что-нибудь случится. Я должна уйти к своему дяде.

— Нет, леди, только не это, Зачем это вам?

Аллора набрала полную грудь воздуха и медленно его выдохнула, стараясь побороть готовые хлынуть из глаз слезы.

— Так нужно, Мери. Брет держит Дэвида в заложниках. Если я уйду к Роберту, он, возможно, захочет вернуть меня в обмен на Дэвида. — Она помедлила. Да, Брет сделает это хотя бы ради того, чтобы она была несчастной. Он на это способен.

Но ей все равно. Дэвид страдает, его пытают. Она должна что-нибудь сделать. Она уже просила его освободить, но ничего не получилось. Остался последний шанс.

— Как вы доберетесь до дядюшки? — спросила Мери.

— Нырну с парапета южной башни. Это единственное место, где…

— Там скалы, миледи. Вы забыли о скалах. Вы разобьетесь насмерть и оставите бедную малышку сироткой…

— Я знаю место, где надо нырять. Разве ты не помнишь? Когда мы были детьми, нам рассказывали, как викинги на спор ныряли со скал. Мы с Дэвидом тоже поспорили однажды. Когда мы вернулись, я впервые в жизни увидела отца в страшном гневе. Даже боялась, что он выдерет меня! Но я знаю, что смогу повторить это, Мери, я должна. Пока не говори никому о том, что я затеяла, а некоторое время спустя найди Брета и расскажи ему обо всем; скажи, чтобы Дэвида больше не пытали, потому что он должен быть в хорошем состоянии, чтобы его можно было обменять.

— Миледи, вы замерзнете…

— Я сразу же найду дядюшку. Дай мне только время дойти до южной башни и собраться с духом. А потом иди к Брету…

Она чмокнула в щеку растерявшуюся Мери и задержалась, глядя на Брайану. Из глаз ее хлынули слезы.

— Я должна освободить его, — прошептала она. — Иначе ты не сможешь меня любить.

Покопавшись в сундуке, Аллора выудила самую легкую тунику: нельзя, чтобы лишний вес тянул ее ко дну, а как только она окажется в ледяной воде, то уже не будет иметь никакого значения, какая на ней одежда — шерстяная или полотняная.

Удар в дверь раздался в тот самый момент, когда они лежали в объятиях друг друга, переполненные новыми волшебными ощущениями. Встревоженная Элайзия вскочила на ноги, испугавшись не столько за себя, сколько за Дэвида.

— Одевайся. Ради Бога, Дэвид, одевайся скорее, — шепотом скомандовала она.

— Элайзия…

— Не будь дураком…

— Я не трус и не боюсь твоего брата.

— Значит, ты и в самом деле дурак. Вставай и одевайся и не смей ни слова говорить ему.

— Я скажу то, что обязан сказать…

— Только посмей! Я буду все отрицать и скажу, что ты это выдумал, проклятый варвар'

Она уже оделась и, чуть не плача, возилась с застежкой плаща.

Как могло ей такое прийти в голову? Нет, это какое-то безумие!

И он должен это понять.

— Я тебя ненавижу! Я никогда не собиралась делать… это! — прошипела она, обводя жестом постель. — Я буду все отрицать!

Резко повернувшись, она бросилась к двери и совсем расстроилась, наткнувшись на придвинутый к двери сундук. Как она ни старалась, ей не удалось сдвинуть его с места.

Натянув на себя одежду, Дэвид подошел к двери, чтобы отодвинуть сундук.

— Какая же ты лгунья, Элайзия! Наверное, мне придется действительно похитить тебя, чтобы доказать это!

Он отодвинул сундук. Она приоткрыла дверь и с опаской выглянула на лестницу. Но того, кто ломился в дверь, уже не было.

Это испугало ее еще больше.

— Похитить меня? — воскликнула она. — Ишь ты! Да кто ты такой? Лаэрд тюремной башни — вот кто ты, Дэвид! Грязь под моими ногами. И таким останешься!

С этими словами она выскользнула на лестницу, тихонько закрыв за собой дверь, чтобы не хлопнула. Переводя дыхание, она минутку постояла, прижавшись спиной к двери, и тут услышала, как кто-то поднимается наверх. Это был Этьен. Наклонив голову, — Элайзия торопливо прошла мимо него, невнятно пожелав спокойной ночи.

Чуть задержавшись, она услышала, как Этьен сказал, обращаясь к Дэвиду:

— Милорд просит вас пожаловать к нему, Дэвид Эдинбургский. Прошу вас следовать за мной.

Элайзия запаниковала. Неужели Брет все знает? «Не будь дурочкой! — сказала она себе. — Откуда Брету знать?»

Она притаилась в темном уголке, чтобы проследить, куда поведут Дэвида. Неужели в главную башню?

Но нет. Следуя за Дэвидом и Этьеном, она дошла вместе с ними до часовни. Они пошли внутрь. Элайзия спряталась в углу под каменной аркой входа и, дрожа, прижалась к стене. Отсюда ей было видно, что происходит внутри. Брет стоял перед алтарем: темноволосая голова опущена, руки сложены за спиной. Этьен пропустил Дэвида вперед и, оставив его перед Бретом, отошел в глубь часовни.

— Сожалею, что мне приходится держать тебя здесь, Дэвид. Я часто бываю не согласен со своей женой, но в одном с ней нельзя не согласиться: после смерти Айона ты здесь, возможно, единственный здравомыслящий человек.

— Я никогда не был сторонником войны ради войны, милорд, — сказал Дэвид, чуть склонив голову.

Элайзия закусила губу. Молодец! Не возражает брату, но и не угодничает перед ним.

— Но ты похитил мою сестру! — напомнил ему Брет. — Нет, милорд. Ее похитил Айон, а мне лишь было поручено заботиться о ней в дороге.

— Утомительное, наверное, задание?

Элайзия возмущенно расправила плечи и чуть было не набросилась с кулаками на Брета. Но благоразумие победило, и она осталась стоять на месте.

— Клянусь вам, я не позволил бы себе причинить ей зло! — горячо заверил его Дэвид.

Она увидела, как ее брат с. серьезным видом кивнул головой.

— Я верю тебе. И верю также, что ты единственный человек, кто может установить мирные отношения между пограничными лаэрдами и мной, избежав ненужных кровопролитий и разрушений. Поэтому я и попросил привести тебя сюда, в часовню. Поклянись, что больше никогда не поднимешь против меня оружие, что признаешь меня как верховного лаэрда этих мест, назначенного самим Айоном, и я тебя освобожу.

Дэвид некоторое время стоял молча. Элайзия и сама не заметила, что задержала дыхание, ожидая его ответа, пока ей стало невмоготу.

Наконец он опустился на одно колено и торжественно произнес:

— Клянусь вам, Брет д’Анлу, граф Уэйкфилд, что я, Дэвид Эдинбургский, признаю в вас верховного правителя и никогда больше не подниму оружия против вас. — Он поднялся с колена и невесело добавил: — Но я не могу обещать за других и не могу дать гарантию, что безрассудные проявления непокорности прекратятся. Вы, видимо, плохо знаете Роберта Кэнедиса, если думаете, что он прислушается к моим словам. Мне кажется, он всю жизнь мечтал стать хозяином Дальнего острова и намерен теперь любой ценой осуществить свою мечту.

— Я благодарен тебе за откровенность, — сказал Брет, — и отпускаю тебя.

Обрадованный Дэвид направился к выходу из часовни. Элайзия уже приготовилась бежать со всех ног, но он вдруг обернулся к Брету:

— Я хочу вам также поклясться в этой часовне, что между мной и Аллорой всегда были самые невинные отношения.

— Я тебе верю.

— Не хочу сказать, что я не любил ее. Любил. И люблю. Мы знали друг друга всю жизнь, и у нас было много общего. Но поверьте, милорд, меня вам нечего опасаться. Никогда.

— Я и не опасался, — спокойно заметил Брет. — Но удовлетвори мое любопытство, скажи, почему ты так горячо оправдываешься?

Дэвид помедлил с ответом.

— Ну что ж, милорд, скажу вам чистую правду: я люблю вашу сестру. Вот теперь я сказал все и с вашего позволения ухожу.

Он снова повернулся к выходу, а Элайзия, потрясенная услышанным, приросла к месту.

Но ей и не удалось бы сейчас убежать, потому что в часовню вся в слезах вбежала Мери, служанка Аллоры.

— Милорд! Она ушла! Миледи ушла!

Теперь на месте замерли все присутствующие: Брет, повернувшись спиной к алтарю, Дэвид почти у выхода из часовни, Этьен у стены и Элайзия в укромном уголке под входной аркой.

— Куда ушла? — заорал Брет. — Ворота по моему приказанию охраняются самыми надежными стражниками!

— Она ушла не через ворота, милорд. Она нырнула! Я умоляла ее не делать этого, но она узнала, что Дэвид Эдинбургский подвергается пыткам, и была уверена, что вы потом выменяете ее у дядюшки на Дэвида.

— Нырнула? — пророкотал Брет. Элайзия увидела, как руки брата сжались в кулаки. — Что за дурацкая затея?

— Наверное, с южной башни, — быстро сказал Дэвид. Брет подозрительно взглянул на него.

— Один раз мы с ней ныряли вместе. Нас за это здорово высекли, — пояснил Дэвид.

— Она погибнет! Она разобьется насмерть…

— Нет, милорд. Она очень замерзнет, но выберется на песчаный берег возле южного леса, — заверил его Дэвид.

Брет направился к выходу. Элайзия, выскочив из-под арки, бегом пересекла двор, прежде чем брат, сердито печатая шаг, вышел из часовни.

— Брет! — окликнула она его, подбегая сзади.

Он остановился и сердито оглянулся.

— Ты что здесь делаешь? Сию же минуту возвращайся в главную башню, Элайзия! Этьен, отведи ее туда, а если вздумает сопротивляться, оглуши и волоки силой. Господи, разве мало человеку забот с одной своевольной особой женского пола! — сердито воскликнул он. — Не путайся под ногами, Элайзия, и не возражай мне сейчас!

Этьен, крепко взяв ее за плечо, повел в главную башню. Брет, а за ним и Дэвид быстро прошли мимо. Она, закусив губу, поглядела им вслед. Зачем Аллора это затеяла? И вдруг она поняла, охнув от страха. Господи, должно быть, это Аллора пыталась открыть дверь. Аллора подумала, что Дэвид…

Элайзия покраснела и без понуканий со стороны Этьена сама заторопилась к себе. Господи, в такой холод… и острые скалы внизу… Элайзия горячо молила Бога, чтобы ее невестка осталась в живых после этой безумной затеи.

Несмотря на звездное небо, ночь казалась очень темной. Временами налетал пронизывающий холодный ветер.

Она, наверное, сошла с ума.

Нет, неправда. Много лет назад они здесь стояли с Дэвидом и, подначивая друг друга, готовились к прыжку. Она тогда прыгнула первой. Все происходило очень быстро. Стоит только решиться, а потом уже не будет времени испугаться.

Тогда стражники на крепостном валу и внимания на них не обратили. Сейчас там тоже стояли стражники: ее люди и люди Брета. Никому из них и в голову не придет, что она решится нырнуть в ледяную воду…

Она сняла теплый плащ и огляделась вокруг. Один из нормандских воинов заметил ее и теперь спускался по деревянному настилу, что-то крича другим стражникам.

Она вгляделась в зловещий мрак внизу. Какую глупость она делает! Нет, она может и должна это сделать, чтобы освободить Дэвида.

Стражники приближались, и у нее оставались считанные секунды.

Под порывом ветра тонкая туника облепила тело. Холод пронизывал до костей, темная бездна внизу пугала. Аллора подняла над головой руки, набрала в легкие воздуха и прыгнула. Сначала было страшное ощущение полета в бездну. Потом вода. Аллора больно ударилась о поверхность и чуть не лишилась чувств от холода. Несколько секунд, показавшихся вечностью, она не могла двинуться, ощущая только невыносимый холод. Почувствовав, что погружается все глубже и глубже, она начала бить руками и ногами, отчаянно пытаясь выбраться на поверхность.

Наконец она, задыхаясь, вынырнула. Страшный холод сковывал ее движения. Она попыталась плыть, но запуталась в собственной тунике, которая угрожала затянуть ее в мрачные глубины. Ей удалось сорвать с себя остатки туники. Набрав в легкие воздух, Аллора поплыла к берегу, надеясь сразу же укрыться в лесу. Ей вспомнилось, что там есть охотничий домик, где, конечно, можно согреться и найдутся одеяла, чтобы прикрыть наготу.

Берег был где-то недалеко. Еще немного, и она доплывет.

Она изо всех сил била ногами, борясь с онемением. И плыла, не осмеливаясь поглядеть вперед. Почувствовав камни и песок на дне, она с трудом поднялась на ноги. Мокрые волосы, спускавшиеся ниже пояса, чуть прикрывали ее тело. Прижав руки к груди, она старалась преодолеть прибой и вырваться на берег.

И тут она замерла в испуге, потому что перед ней возник Брет. Сидя верхом на Аяксе, он возвышался над ней в ночных сумерках. Он был один на берегу и ждал ее. Лицо его пылало таким гневом, какого ей еще не приходилось видеть.

Как он оказался здесь? Солнце давно село, и прилив отрезал Дальний остров от материка…

Но он был перед ней. Аякс казался неестественно огромным, а всадник на нем — настоящим гигантом.

Под ледяным, кобальтового цвета взглядом Брета Аллору охватила такая паника, что она чуть не бросилась назад в море. Но Аякс остановился рядом с ней в волнах прибоя, и не успела она ничего сообразить, как муж, ухватив ее сильными руками, выудил из воды и, перекинув через седло, взвалил на коня. Вцепившись пальцами в волосы, он развернул ее лицом к себе.

— Я молил Бога, чтобы ты осталась жива для того лишь, чтобы иметь возможность спустить с тебя шкуру собственными руками! Понятно?

Аякс отряхнулся от песка и воды, и Аллора больно ударилась о лошадиный круп. Они выехали на берег. Брет спешился, опустил ее на землю и, окинув взбешенным взглядом с ног до головы, посмотрел ей в глаза.

— Сбегаешь нагишом к моим врагам?

— Я боялась утонуть…

— Тебе следовало бы бояться сломать себе дурацкую шею! Я бы с удовольствием утопил тебе сам, если бы не наша дочь. Та самая, ради которой ты совсем недавно была готова на все!

У Аллоры буквально стыла кровь от холода, а зубы выбивали дробь.

— Я думала, ты выменяешь меня на Дэвида. Я узнала, что ты подвергаешь его пыткам…

— Подвергаю его пыткам? Я не сделал ничего плохого твоему драгоценному Дэвиду и освободил его еще до того, как услышал о твоей безумной затее! Ты рисковала своей жизнью!

— Я ничем не рисковала, — упрямо возразила она. — Я знала, что могу это сделать. У меня не было выхода, ведь ты не хотел меня слушать. Ты похож на своего проклятого Вильгельма: тебе тоже кажется, что ты можешь завоевать земли и народы, а если кто-нибудь не подчиняется твоим требованиям — разрушать жизни!

Он снял с себя плащ и укутал ее.

— Отложим разговор. Мы возвращаемся в крепость. Там я разберусь с тобой.

Он схватил ее за плечо и повел, то подталкивая, то таща за собой. И тут она поняла, каким образом он добрался сюда: у берега стоял большой плот, и Джаррет ждал их, положив сильные руки на длинное весло, удерживающее плот у берега подобно якорю.

Джаррет и бровью не повел, увидев ее лишь в плаще Брета, из-под которого струйками стекала вода. Он почтительно приветствовал ее, и она с несчастным видом кивнула ему.

Ветер усиливался, и Аллора опустилась на колени, закутавшись в плащ. Джаррет взялся за одно весло, Брет за другое, и они, борясь с волнами, отправились назад к крепости. Наконец плот ткнулся в песок у крепостных ворот. Аллора с удивлением услышала громкие приветственные возгласы и взглянула вверх. Там стояли воины — ее люди и люди Брета. Она в замешательстве посмотрела на Брета. Они наверняка выражали одобрение ему за то, что поймал беглянку.

— Во всех нас еще много варварства, доставшегося в наследство от викингов, — холодно произнес Брет. — Это они приветствуют тебя, восхищаясь твоей храбростью.

Аллора поморщилась и опустила глаза. Подбежали двое стражников и помогли Джаррету вытащить плот на берег. Брет, хлопнув Аякса по крупу, заставил его перебраться с влажного песка на сухое место, потом снова взял Аллору за плечо и под ободрительные крики толпы быстро провел сквозь ворота к главной башне.

Лицо у нее горело, она чувствовала, что люди с любопытством глазеют на нее.

— Сожалеешь о том, что натворила? — спросил Брет.

— Сожалею, что все было напрасно, — ответила она, высоко подняв голову и все еще стуча зубами. — Но не жалею о том, что предприняла попытку, потому что считала это своим долгом.

Они добрались до башни, и Брет распахнул дверь.

— Марш наверх! — шепнул он ей на ухо, и она с готовностью повиновалась. Дрожа от холода, Аллора поднялась в комнату. Там ее ждала Элайзия. Золовка радостно бросилась к ней и расцеловала.

— Слава Богу, с тобой все в порядке! Я так испугалась…

— Я… я знала, что делаю, — сказала ей Аллора, озадаченная поведением золовки. У нее с Элайзией сложились хорошие отношения, однако… — Элайзия, — встревожилась Аллора, — где малышка?

— В комнате Мери. Она чувствует себя хорошо.

— А Дэвид? Брет сказал, что освободил его еще до того, как я нырнула с парапета. Это правда?

Элайзия кивнула.

— Он был на плоту, на котором Брет отправился спасать тебя.

— О Боже! — Аллора прижала замерзшие руки к щекам. — А я-то была уверена, что его пытают, когда услышала те ужасные стоны…

— Это были вовсе не ужасные стоны, — возразила Элайзия, заливаясь краской.

Совершенно сбитая с толку, Аллора уставилась на нее.

— О Господи! — У нее задрожали колени. Она упала бы, если б Элайзия не поддержала ее и не помогла дойти до кресла перед камином.

— Аллора, я тебя умоляю! Никому ничего не рассказывай!

Когда Аллора поняла, в чем дело, ее разобрал жуткий смех.

Она рисковала жизнью, потому что Элайзия с Дэвидом… Ну и дела!

— Прошу тебя! — умоляла Элайзия. — Я знаю, Дэвид не будет отрицать этого, и очень боюсь. Он сегодня поклялся Брету не поднимать против него оружия, и мне страшно подумать, что может сделать мой брат. Он будет считать, что недосмотрел за мной, я уж не говорю о том, как может отреагировать мой отец… — Элайзия не договорила фразы.

— Ладно, — сказала Аллора. — Я ничего не скажу.

— Тогда как ты объяснишь?..

— Мне не придется ничего объяснять, он не захочет меня слушать, — тихо ответила она.

— Ах, Аллора! — с несчастным видом произнесла Элайзия, обнимая ее. — Надеюсь, он не станет тебя бить. По крайней мере мне так кажется…

Ее последние слова прозвучали не очень уверенно.

— Тебе лучше уйти, — прошептала Аллора. — Он может прийти с минуты на минуту.

Элайзия, поцеловав ее в макушку, исчезла. Дверь, едва успев закрыться за ней, с грохотом распахнулась. Аллора резко встала и повернулась спиной к огню. В комнату вошел Брет. Закрыв за собой дверь, он прислонился к ней.

— Я не стала бы этого делать, — тихо сказала она. — Ты сам виноват. Это ты заставил меня поверить, что жестоко обращаешься с пленником, который долгие годы защищал меня и моих людей. Ты и меня запер в башне…

— Миледи, небольшая доза раскаяния, возможно, принесла бы вам больше пользы, чем дерзкая попытка взвалить всю вину на меня! — сердито заявил он.

Она опустила глаза, потом с вызовом взглянула на него.

— Побойся Бога, Брет! Я ли не проявила покорность и раскаяние, когда просила у тебя прощения прошлой ночью?

Он молча смотрел на нее. Не дождавшись ответа, она продолжала, прилагая героические усилия, чтобы не дрожали губы:

— Я сделала то, что сделала, не потому, что хотела сбежать от тебя или с Дальнего острова. Ты должен это понять. Я признаю, что дядюшка совершает безрассудные поступки. Так же поступают и люди из его окружения. А Дэвид не такой, он порядочный человек, которому я многим обязана.

Она замолчала, услышав, как он раздраженно выругался сквозь зубы, и поняла, что своими словами лишь ухудшила ситуацию.

— Пойми, он один поддерживал меня, когда я отказалась от расторжения брака. А в том, что я сделала, ты сам виноват, потому что заставил меня поверить, будто применяешь к нему пытки.

— Тебе самой очень хотелось, чтобы так было, — напомнил он хриплым голосом.

Она густо покраснела. Ей Вдруг пришло в голову, что было бы неплохо сказать ему, чтобы получше присматривал за собственной сестрой, но она обещала Элайзии молчать, а если бы даже не обещала, то все равно не смогла бы предать Дэвида и золовку.

— Я сделала это потому, что считала своим долгом, — прошептала она.

— Именно это и пугает меня больше всего, — сказал он возмутительно спокойным тоном. — Какие еще старые долги тебе придет в голову платить и когда? Ты предана мне до тех пор, пока не сочтешь своим долгом выказать преданность кому-нибудь другому.

— Речь шла только о Дэвиде…

— Перестань без конца напоминать мне, какая важная роль в твоей жизни отводится этому человеку, — холодно сказал он.

— Между нами никогда ничего не было…

— Понимаю, он всего лишь утешал тебя. Ты глупа, если думаешь, что я не осведомлен обо всем, что здесь происходило, Аллора.

«Интересно, что ему может быть известно?» — подумала она, а вслух сказала:

— Ну, если ты знаешь, что здесь происходило, то мне нечего бояться. Да, он утешал — только и всего.

— Утешать можно по-разному.

Она замолчала, не желая больше ни оправдываться, ни спорить. Она поняла, что он ей верит — вернее, поверил Дэвиду — и просто дразнит ее. Но она не попадется на его удочку.

— Ну что ж, в прошлый раз ты заточил меня в башне. Куда ты намерен отправить меня теперь?

Он долго молчал, медленно обводя ее взглядом. Потом пожал плечами:

— В ванну. Воду сейчас принесут. Ты выглядишь отвратительно: продрогшая, просоленная, мокрая. В волосах что-то зеленое. Похоже, водоросли. И вода с тебя капает по всему полу. Я не хочу, чтобы ты заболела. Тебе надо быть здоровой, чтобы я мог сорвать на тебе свой гнев. Для начала прими ванну.

Сердце у нее громко застучало в груди — то ли от страха, то ли от предвкушения.

— А потом? — шепотом спросила она.

— Там видно будет, — пообещал он и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.