Глава четырнадцатая

Дженни лежала в позе эмбриона, накрывшись несколькими одеялами. В дверь негромко постучали.

— Иди отсюда!

У нее не было настроения разговаривать и уж тем более — выяснять отношения.

— Это я, — в приоткрытую дверь заглянула Саванна. Не дождавшись ответа, она вошла с подносом в руках. — Можешь подкрепиться: тут термос с кипятком, пакетики с чаем, упаковка крекеров. — Она поставила поднос на ночной столик, села рядом с Дженни, погладила ее по спине. — Ужасно, наверное, чувствуешь себя?

Дженни кивнула и повернулась к подруге лицом.

— Не надо ничего говорить, — продолжала Саванна. — Я хорошо помню, что это такое.

Нежная улыбка, успокаивающая дружеская рука.

Дженни была рада, что пришла Саванна. Когда такая тошнота, заснуть невозможно.

— Ты, конечно, сказала Шейну?

Дженни молча кивнула.

— Видела бы ты его физиономию, когда он промчался через кухню как ураган! — весело рассмеялась Саванна.

Дженни, как ни старалась, не смогла найти юмора в этой ситуации.

— Ну, теперь, когда уж и так все всё знают, я рассказала Райдеру. — Саванна протянула Дженни крекер. — Он ничего, только шлепнул себя по ноге. Райдер мечтает, чтобы ты вошла в нашу семью.

Дженни, у которой рот был в это время занят крекером, закатила глаза. Райдеру, конечно, оптимизма не занимать, не то что ей.

— Шейн говорил тебе о нашем продолжительном разговоре вчера вечером? — спросила Саванна.

— Нет. До этого мы не успели дойти. — Дженни отхлебнула чаю.

— Между прочим, после того как ты ушла спать, он простоял у кроватки малыша целый час.

— Правда?

— Правда. О-о, — спохватилась она, посмотрев на часы. — Мне, пожалуй, надо идти. У ребенка расписание, так что… Да, кстати… Мы с Райдером попросили Шейна быть крестным отцом, а тебя… крестной матерью.

Дженни протянула ей руку, и Саванна пожала ее.

— С радостью.

— Обсудили всю эту историю, поговорили об их матери, отце… как бы тебе сказать…

— Ну?

— В общем, лучше, чем я считала, при данных обстоятельствах. Неплохо. В конце концов ребята сошлись на том, что они не вправе судить своих родителей, — сказала Саванна, опершись руками о спинку кровати и подавшись всем корпусом к Дженни.

Похоже, Шейн простил родителей. Дженни подумала, сможет ли она вот так же простить.

— Хочешь, поищу для тебя какой-нибудь фильм по телевизору? — предложила Саванна и, помедлив немного и не дождавшись ответа, включила телевизор, приглушив звук. Подошла к Дженни, поцеловала ее в лоб. — Райдер поговорит с Шейном. Не беспокойся. Завтрашний день будет лучше сегодняшнего.

— Спасибо, Саванна, — тихо поблагодарила ее Дженни.

Крекеры удержались в желудке, и фильм попался интересный, Дженни его не видела. Примерно на середине она стала засыпать; в голове долго еще вертелись последние слова Саванны: «Завтрашний день будет лучше сегодняшнего».


Проснулась Дженни рано. Съев два крекера, она с удовольствием вымылась под горячим душем. Вытерлась досуха огромным мохнатым полотенцем, оделась — все это она делала медленно, как бы оберегая себя.

Раздался легкий стук в дверь — почти шорох.

Джейн подумала, что это Саванна, и, надевая футболку и заправляя ее в джинсы, крикнула:

— Входи!

Она обернулась — в дверях стоял Шейн. Небритый, глаза слипшиеся, как спросонья.

— Неплохо выглядишь. Тебе лучше? — спросил он.

— Чувствую себя хорошо. Наверное, лучше, чем ты, — поддела она его.

— Неужели я такой страшный? — Он грустно улыбнулся, и от этой улыбки у нее стало тепло на душе. Может, все еще наладится? Она машинально протянула руку ему навстречу, и он подошел. Они сели рядом и вместе, одновременно тяжело вздохнули. Шейн повернулся, посмотрел ей в глаза. — Давай представим, что вчерашнего разговора не было.

Поколебавшись, она кивнула, и он взял обе ее руки в свои.

— Я люблю тебя, Дженни, люблю всем сердцем.

Дженни закрыла глаза, переживая услышанное. Когда она через несколько мгновений посмотрела на него снова, то рассмеялась — улыбка была во все лицо.

— Ты пойдешь за меня замуж? — спросил он как о чем-то простом.

Она так долго ждала этих слов, так долго представляла в своих мечтах, как он их произнесет, что не поверила своим ушам.

— Ты не мог бы повторить свой вопрос?

— Я… ПРОШУ… ТЕБЯ… ВЫЙТИ… ЗА МЕНЯ… ЗАМУЖ, — произнес он чуть ли не по слогам, улыбаясь глупой улыбкой.

— Это потому, что ты так сильно в меня влюблен, Шейн Мэлоун, или просто потому, что я бере…

Не дав ей договорить, он притянул ее к себе, так, что она уткнулась носом в его свитер.

— Ты давно знаешь, как я к тебе отношусь. Могла бы и без слов понять, что у меня в сердце.

— Нет. Ты должен был сказать мне, — упрямо пробормотала она в его свитер.

Шейн взял ее лицо обеими ладонями.

— Почему?

— Потому что… потому что я не хочу кончить, как моя мать, жить горькой жизнью, не хочу, не хочу… Я хочу, чтоб ты женился на мне для меня, для меня одной… а не из-за ребенка.

Он притянул ее к себе, стал целовать щеки, волосы.

— Я люблю тебя, Дженни Мун. Полюбил тебя с первого дня. Обещаю никогда не давать повода усомниться в моей любви.

Она тихо плакала ему в свитер, прижимаясь все крепче.

— Ты так и не ответила на мой вопрос, — сказал он через некоторое время.

Дженни отстранилась, вытерла мокрые щеки двумя ладонями сразу.

— А ты как думаешь, ковбой?

Он нахмурился.

— Я не знаю. Ты должна сказать мне. — Он лукаво улыбнулся.

Она склонилась к нему, покрывая его лицо быстрыми поцелуями.

— Да, да, да, да, — звучало между каждым поцелуем.

— Хорошо, — сказал он, отстранив ее от себя. — Теперь, когда с этим улажено, когда и где?

Не прошло и секунды, как она выпалила:

— В канун Рождества… здесь… в гостиной, перед рождественской елкой, чтобы камин горел… чтобы вокруг были все, кого мы любим.

— Так скоро? Просто я подумал, что нужно время, чтобы приготовить красивое белое платье и все такое…

— А-а-а, — она небрежно махнула рукой, — это ерунда. — Потом какая-то веселая идея пришла ей в голову, и она вся внутренне загорелась. Прежде, чем что-то сказать, она засунула в рот еще один крекер. — Бабушка говорила мне и Саванне об их с Баком бракосочетании. Это будет на днях. Она нашла в сундуке какое-то платье, распорола его, перешила и отделала бисером. Получилось очень даже хорошо. Я могу это платье позаимствовать. А что, если объединить свадьбы: Бака с Мэри и нашу? Если Макс, конечно, не против…

Шейн отвел взгляд, обдумывая неожиданное предложение, и улыбнулся.

— Что ж, хорошо. Вместе так вместе. Я поговорю с отцом. Мне кажется, эта мысль ему понравится.

Дженни представила себе, как она будет стоять рядом со своей бабушкой.

— Что случилось? — спросил Шейн. — Ты погрустнела.

— Я подумала о бабушке и Баке. Они так много пережили и так долго ждали, чтобы быть вместе. Ты видел Бака после того, как вы с ним разговаривали? Как он?

— Успокоился. Должно быть, вынужденный обман попортил ему много крови…

— Так может быть, он уезжает с ранчо, потому что…

— Потому что он мой отец? — Он покачал головой и улыбнулся. — Он уезжает потому, что Мэри прожила всю жизнь в резервации, ей там удобнее. Там ее друзья, привязанности. А Баку будет хорошо там, где Мэри. Ты только посмотри на него. Он помолодел на двадцать лет. — Шейн запустил пятерню в свои густые волосы, наморщил лоб. — Может быть, все-таки подождать, устроить все как положено, с церковью, и все такое?

— Я вот думаю, не подойдет ли четвертое января?

— Что значит — четвертое января?

— Надо спросить бабушку. По-моему, двадцать четвертое декабря тоже годится, — задумчиво проговорила она, глядя куда-то в сторону. Потом перевела взгляд на Шейна и добавила: — Дело в том, что для сиу число «четыре» очень важное. Ты знаешь, что я родилась четвертого числа четвертого месяца? Кстати, мы с бабушкой приняли роды у Саванны без четырех минут двенадцать четвертого числа.

— Я знал дату, но не точное время. Интересно.

— Так что не удивляйся, если наш ребенок родится четвертого августа.

— Я даже не удивлюсь, если время рождения будет четыре сорок четыре! И это будет девочка, такая же красивая, как ты, Джен. Еще одна магическая луна.

Дженни тихонько засмеялась, вспомнив, что Саванна говорила те же слова.

— Так ты веришь, что у бабушки и у меня особый дар?

— Я и не сомневался.

Они помолчали какое-то время, потом Шейн спросил:

— Как ты относишься к тому, чтобы поселиться в доме Бака?

Дженни стояла молча, с задумчивым видом, скрестив руки на груди.

— Бак, может быть, заберет с собой кое-какую мебель, — добавил Шейн.

— Картины, ковер, занавески?

— Не знаю, может, и оставит.

— Кружева, накидочки… У нас, вообще-то, прибавление намечается…

Он поднял ее на руки и закружил по комнате.

— Эй, полегче! Хочешь, чтоб опять я в ванную побежала?

— Опс. — Он осторожно сел в кресло-качалку и стал тихонько покачиваться, держа ее на руках. — Ну, все нормально?

Дженни молча кивнула, положила голову ему на плечо, чувствуя, как сильные руки крепко обнимают ее.

— Жизнь все-таки странная штука, — сказала она, спустя несколько мгновений. — Ты всегда уважительно относился к сиу, к их образу жизни, и не знал, что в тебе течет их кровь. Я же, наоборот, знала, что я наполовину сиу, и ненавидела их. Жизнь нас обоих многому научила.

Шейн прикоснулся губами к ее губам, глядя на нее с нежностью и любовью, от которой — Дженни знала это — она никогда не устанет.

Через несколько секунд он шепнул ей на ухо:

— Спасибо.

— За что? — так же шепотом спросила она.

Шейн молча поводил пальцем по ее животу.

— За самое лучшее в моей жизни Рождество.


КОНЕЦ


Внимание!

Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий. Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам

Загрузка...