Ненасытный (HL)

Глава двадцать шестая

00.45, 16 апреля, пятница.

Парк-авеню, 910.

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.

Из дома вышли двое: высокий брюнет и маленькая девушка, тоже черненькая, с короткой стрижкой и в туго подпоясанном плащике. Она вела на поводке нечистопородного шпица, которому, по всем признакам, не терпелось вцепиться в брюнета. Мужчина, судя по фотографии, присланной Аларику Мартином, был Лучан Антонеску.

Аларик сунул в карман комикс про Арчи. Меч он не собирался пока доставать. Он пойдет за ними и посмотрит, что будет вытворять этот парень.

Когда тот примется за свое (а он примется; Аларик был в этом уверен столь же твердо, как в своей правой руке), Аларик срубит ему башку и понаблюдает, как князь тьмы наконец-то рассыплется в прах.

Замыслам палатинца помешала тяжелая рука, опустившаяся ему на плечо. Аларик, которого не часто брали врасплох, круто обернулся, наполовину выхватив меч из ножен… и очутился лицом к лицу со своим боссом.

— Чтоб тебе, Хольцман. — Аларик вернул меч обратно. — Я чуть филе из тебя не вырезал.

— Нарушаешь, Вульф. — Для преследования вождя темных сил Абрахам Хольцман надел джинсы и сандалии, с носками притом. Спасибо хоть звезду Давида на шею повесил. — Тебе здесь быть не положено.

— Красивые носки, скромненькие. В самый раз для Манхэттена. Никому даже в голову не придет, что ты не местный. Извини, пожалуйста, — надо убить князя тьмы, пока он не смылся.

— Стой. — Хольцман остановил Аларика в тот самый момент, когда Антонеску, посмотрев на них, увел девушку в противоположную сторону.

Аларика прохватило холодом от мимолетного взгляда темных глаз.

Знает ли князь, кто они с Хольцманом такие? Догадывается ли, что за ним следит Палатинская гвардия?

Хольцман тем временем извлек из кармана то единственное, чего Аларик боялся больше шайки вампиров, взбудораженных запахом человеческой крови: «Устав Палатинской гвардии».

— Бога ради, Хольцман. Не время сейчас…

— Слушай сюда, Вульф. Страница четырнадцатая: «Офицер, напарник которого был ранен у него на глазах, обязан в целях психологической разгрузки взять отпуск не менее чем на две недели, а также пройти психотерапевтический курс». Оба мы знаем, что ты ни того, ни другого не сделал — значит, к службе тебя допускать нельзя. Ты у нас известный трудоголик, не ходишь в отпуск годами, и с Мартином в Берлине, что уж там говорить, приключилась жуткая вещь. Ты потом стал следить за этим гнездом в одиночку… не спорь, я видел твой рапорт. Не твоя вина, что они ушли в подполье с концами — кому ж понравится иметь на хвосте тебя. Учитывая все это, мы закрыли глаза на очередное нарушение устава, но в случае с князем тьмы тебе придется отойти в сторону и дать нам… Аларик! Аларик!

Пара свернула за угол. Аларик, не слушая больше шефа, рванулся в погоню, но их уже, конечно, и след простыл.

Куда они могли деться? Мужчина выше шести футов и маленькая женщина на каблуках, с собакой в виде мохнатого шара — таких даже в толпе не потеряешь.

— Ушли! — крикнул Аларик догнавшему его Хольцману. — Из-за тебя, бюрократ чертов. Не лез бы ко мне с уставом…

— Никуда они не ушли, — оглядел улицу Хольцман. — Он с нами в прятки играет.

— Чего? — Уважение к боссу сохранилось у Аларика с тех времен, когда он учился охотиться на вампиров, но от строгого соблюдения Хольцманом буквы закона у него прямо вся кровь закипала.

— Он нас видел и навел чары.

— Точно! — поразился Аларик. — Как я сам не додумался.

— Ты вкладываешь в работу чересчур много личного, — покачал головой Хольцман. — Почему, ты думаешь, я просил тебя заниматься исключительно убитыми девушками? Желание истребить всю вампирскую расу из-за того, что случилось с твоим напарником, снижает твою эффективность. Возвращайся-ка ты в свой отель. Самый дорогой во всем городе, я слышал… все, как всегда. Надеюсь, ты не ждешь, что бухгалтерия оплатит твой счет? Вполне мог бы остановиться в церковном общежитии Святой Клары, как я.

Аларик стиснул зубы. Он не любил, когда ему указывали, даже если это делал его шеф и наставник.

Сдалось ему общежитие! У него как-нибудь хватит собственных денег на приличный отель.

Кроме того, ему обрыдло слышать, что личный настрой влияет на эффективность его работы… даже если в этом и содержалась какая-то доля правды.

Больше же всего Аларику не нравился вамп, обладающий такой силой, как Лучан Антонеску. Взять и сделать себя невидимым на почти пустом тротуаре? И спутницу свою, и собаку?

Аларику уже доводилось драться с сильными вампирами — южноамериканские особенно зажигали, — но таких он еще не встречал.

— Вот теперь и гадай, вернется он или нет, — пожаловался Хольцман, глядя в сторону Пятой авеню. — Он нас засек и сразу поймет, что его родственники у нас на заметке. Мы его потеряли.

Хольцман не стал добавлять «из-за тебя, Вульф», но Аларик чувствовал, что на уме у босса именно это.

— Ну, Эмил и Мэри Лу никуда ведь не делись, — сказал он. — Можно выйти на него через них.

— Они ничего не скажут, особенно если допрашивать их будешь ты. Возьмешь и порубаешь им головы, я тебя знаю.

Аларик развернул плечи и пошел обратно к дому № 910.

— Вульф! — Активность подчиненного встревожила Хольцмана. — Насчет голов это я пошутил. Антонеску еще могут быть нам очень полезны, так что давай воздержимся от резких движений. Они пока не знают даже, что обнаружены. То, что Лучан нас видел или сообразил, кто мы есть, тоже не факт. Да стой ты…

Аларик уже шел по красной дорожке. Двери открылись автоматически. Швейцар в темно-зеленой униформе с улыбкой поднял глаза от учебника «Искусство чувственного массажа».

— Чем могу помочь, сэр?

— Знаете, я мог бы поклясться, что из вашего дома только что вышел мой друг по колледжу. Высокий такой брюнет. Вышел и сразу в такси нырнул, я и рта не успел раскрыть. Это правда был Лучан Антонеску, или я спятил?

— Лучан Антонеску? Боюсь, что у нас… А-а, это, вероятно, тот джентльмен, что был у мистера и миссис Антонеску в гостях! Да, он есть в списке.

— Я так и знал, что это Лучан, — сказал Аларик вошедшему в подъезд Хольцману.

— Совершенно верно, — еще раз подтвердил швейцар, на чьей именной табличке значилось «Прадип». — Вот он, Лучан Антонеску.

— Видишь, папа, я же тебе говорил.

«Папу» Хольцман переварил не сразу.

— А молодая леди с собачкой, наверное, его жена? — продолжал Аларик. — Он не сообщал, что женился!

— Нет, — засмеялся Прадип, — это мисс Харпер. Она живет здесь, в доме. Мисс Харпер не замужем.

— Она точно не жена Лучана? — допытывался Аларик.

— Нет-нет. — Мысль о том, что мисс Харпер может быть женой мистера Антонеску, чрезвычайно позабавила Прадипа. — Мисс Мина живет вместе с братом, мистером Харпером. С вашим другом она, думаю, познакомилась только сегодня, на вечере у Антонеску.

Высокая оценка, которую Аларик дал дому № 910, поднялась еще на одно деление. Прадип весьма наблюдателен, хотя, пожалуй, чересчур откровенно делится сведениями о жильцах с незнакомцами. Итак, спутницу Лучана Антонеску зовут Мина Харпер, живет она в этом доме, и у нее имеется брат. Не так уж мало, учитывая, что о самом Аларике известно только одно: он будто бы друг Лучана по колледжу.

— Да, жаль, что я его упустил. Ну ничего, поищу на Фейсбуке.

— Прекрасная мысль, — одобрил Прадип. — Сейчас на Фейсбуке кого угодно можно найти. Я вот возобновил связь с приятелем, которого не видел с детского сада — верите, нет?

— Слышишь, пап? — ухмыльнулся Аларик. — Фейсбук.

— Фейсбук? — эхом откликнулся Хольцман.

— Спасибо, Прадип, — подмигнул швейцару Аларик. — Не знаете, случайно, где он остановился?

— К сожалению, нет. Но если вы спросите Антонеску, я уверен, что они с удовольствием… — Прадип снял трубку внутренней связи.

— Не хочу беспокоить их в такой час, лучше зайду еще как-нибудь.

— Впечатляет, — сказал Хольцман, когда они снова вышли на улицу. — Отрадно видеть, как ты применяешь навыки, которым я тебя обучил — не все ведь мечом махать.

— Гражданских лиц я по возможности стараюсь не убивать. Ты и этому меня учил, помнишь?

— Помню. Но чего ты добился, собственно? Только Антонеску насторожил. Швейцар им обязательно расскажет про нас, а на след Лучана мы так и не вышли.

— Зато у нас есть имя девушки.

— А какая нам польза от этого?

— Очень даже большая. Девушка приведет нас прямо к нему… если, конечно, переживет эту ночь.