Ненасытный (HL)

Глава тридцать четвертая

17.00, 16 апреля, пятница.

Парк-авеню, 910.

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.

Убедившись, что в вестибюле графини нет, Мина ринулась к лифту.

Невероятно! Она благополучно проскочила мимо швейцара — дежурил, к счастью, не Прадип — и вызвала лифт. Эта неделя — настоящие американские горки: вниз, вверх, опять вниз. Не знаешь, чего и ждать, но сейчас, похоже, она опять на подъеме.

Двери, уже начавшие закрываться, придержала знакомая, в бриллиантовых кольцах рука, и голос с южным акцентом воскликнул:

— Йо-хо! Мина?

Графиня, сама невинность, в персиковом костюме и шляпе того же оттенка, держала в руках пакеты от Бергдорфа-Гудмена.

— Привет, Мэри Лу, — покорно ответила Мина. Хорошо, что плащ застегнут и подпоясан — авось соседка не разглядит, что на ней вчерашнее черное платье.

— Посмотрите-ка на нее, — защебетала графиня. — Щечки розовые, прямо картинка! Знаешь, я как раз думала о тебе. Мы с твоим братом вышли из дома вместе, и он сказал, что сегодня еще не видел тебя.

Убить Джона, когда он привезет Джека Бауэра, взяла на заметку Мина. Хоть бы в лифте пол провалился и они обе расшиблись в лепешку… да нет, где уж там.

Двери закрылись, и начался долгий подъем на одиннадцатый этаж.

— Значит, тебе понравился князь? — Мэри Лу могла бы и не спрашивать — ясно, что понравился, раз Мина провела с ним всю ночь. С другой стороны, зачем притворяться? Весь мир и так скоро узнает об их с Лучаном любви.

— Понравился, да. — Неверная интонация. Графиня может подумать, что у нее уже эмоциональная зависимость развилась.

— Очень за тебя рада! — просияла Мэри Лу. — Я знала, что так и будет. Он красивый, правда? И такой милый. — Сказав это, она вдруг спохватилась, что было на нее совсем не похоже. — Хотя, знаешь… с ним лучше поосторожнее. Он при мне вытворял такое, что волосы дыбом встают.

Мина подняла брови, не имея понятия, о чем идет речь.

— Ладно, не обращай внимания. Эмил говорит, что у меня язык как помело. Я хотела только сказать, что Лучан — настоящий мужчина… ну, ты понимаешь.

Еще бы не понимать — Мина могла бы даже предъявить оставшиеся на ней доказательства. Ей вдруг пришло в голову, что из разговора «между нами девочками» можно почерпнуть кое-что полезное. Осталось всего шесть этажей, так что лучше поторопиться.

— Мне он показался немного… меланхоличным, — сказала она.

— Меланхоличным? — Мэри Лу похоже, не до конца понимала значение этого слова.

— Ну да. — Надо быть осторожной, иначе графиня нажалуется Лучану, что Мина обсуждает его с третьими лицами. Действовать следует тонко, однако не слишком… Господи, она и забыла, как трудно бывает влюбленным. — Может быть, какие-то события в детстве так на него повлияли?

Мэри Лу заглотила наживку как миленькая.

— Определенно! Отец у него был настоящее чудовище, зато мать — святая. Я их в живых не застала, заметь себе, мне Эмил рассказывал. Так вот отец…

— Бил его, да? — Мина понизила голос, хотя в лифте они были вдвоем.

— Да, насколько я слышала, — шепотом ответила Мэри Лу.

Мина вспомнила, с каким лицом Лучан смотрел на портрет Влада Цепеша, и у нее сжалось сердце. Почему его так привлекает этот национальный герой, чьи сыновья, по всей видимости, терпели от него то же самое, что Лучан от собственного отца?

Неудивительно, что он терпеть не может сериал «24 часа», напоминающий ему о страшных переживаниях детства.

Бедный! Странно даже, что он добился таких успехов вопреки травматическому опыту ранних лет.

— Что вы планируете на вечер? — полюбопытствовала графиня. — Не говори только, что он никуда тебя не приглашал — сегодня же пятница!

Мина почувствовала, что краснеет. Надо найти какой-то способ не делать этого, когда речь заходит о князе — по крайней мере пока он в городе.

— Мы идем на концерт, — сказала она.

— В филармонию?! — взвизгнула Мэри Лу. — Вот здорово! Знаешь, ведь это я достала ему билеты — их распродали за несколько месяцев до концерта, но у меня есть кое-какие связи. Это очень хорошо, что вы идете вдвоем: ты даже не представляешь, как у вас много общего. Вы оба работаете, не покладая рук, но и вам иногда нужно расслабиться, получить удовольствие от жизни. По-моему, вы идеальная пара. Вот что, — лифт доехал до одиннадцатого, и они вышли, — ты должна взять на вечер мое «Живанши», на тебе оно будет как нокаут. Сейчас я немного полнее тебя, но раньше была худышкой, честное слово.

Мина хотела возразить, но Мэри Лу ничего не желала слушать. Она притащила Мину к себе в квартиру, завела в гардеробную (величиной с Минину спальню) и рылась там, пока не нашла требуемое — сногсшибательное платье для коктейля от Живанши. Пришитые вручную кристаллики черного дерева мерцали на свету, как черные бриллианты.

Мэри Лу критически повертела его перед вделанным в стену зеркалом.

— Я и забыла, как оно просвечивает — тут нужна комбинация. Есть она у тебя?

При виде платья у Мины пропала всякая охота протестовать. В нем она будет выглядеть потрясающе — хотя Лучану она, конечно, интереснее без него.

— Есть. — Черную комбинацию она надевала, когда была подружкой на свадьбе у Лейши.

Школьница накануне выпускного вечера, да и только. Разговоров о тряпках она никогда не любила — это все любовь, не иначе.

— Не спеши возвращать, — сказала Мэри Лу, провожая ее до двери. — Держи сколько хочешь. Я рада, что оно наконец пригодилось — после шестидесятых я его, кажется, не надевала ни разу.

— С самого внутриутробного периода? — прыснула Мина.

Мэри Лу приложила к груди отягощенную кольцами руку.

— Я сказала «шестидесятые»? Господи, что только у меня в голове. Я хотела сказать, что его тогда сшили.

— Спасибо, Мэри Лу, — сказала от всей души Мина. Почему она, собственно, относилась к соседке с такой неприязнью? — И за то, что с Лучаном познакомила, тоже. Он правда милый.

Милый! Как будто это слово хоть что-то о нем говорит.

— Лапонька, — графиня чмокнула Мину в щеку, обдав запахом духов, — ты не представляешь, как я счастлива за тебя. Как только вы посмотрели друг другу в глаза, я поняла, что у вас все получится. Можно было подумать, вы раньше уже встречались.

Мина проглотила инстинктивное «мы в самом деле встречались».

— Спасибо, Мэри Лу, — повторила она, держа на руке платье. — Я… просто спасибо.

И перебежала на ту сторону холла, сдерживая подступившие слезы. Что с ней такое? Она никогда еще не расходовала столько эмоций — разве что по поводу работы и Лейши с ребенком.

Работа… господи боже мой. Надо вплотную заняться румынским князем, охотником на вампиров, который убьет ставленника Шошоны и завяжет любовные отношения с Шерил. Если она не закончит этот сюжет к понедельнику, его уже никогда не примут. Максимилиан Кабрера завоюет зрительские сердца, и Фрэн со Стэном — не говоря уж о канале и КДИ, явно заинтересованных во всей этой вампирской петрушке — нипочем не согласятся его прикончить.

Что с этим Стефаном Домиником не так? Встретив его у лифтов, Мина сразу поняла, что где-то его уже видела.

И не с Шошоной, как полагала та. Она знала Стефана Доминика откуда-то еще, и с ним было связано что-то плохое.

В квартире никого не было — Джон с Джеком Бауэром еще не пришли. Какое счастье побыть одной хотя бы недолго! Мина повесила плащ и сумочку, бросила ключи на столик и пошла прятать графинино платье в шкаф.

Потом переоделась в «рабочую форму» (леггинсы и старую футболку Джона), взяла ноутбук, засучила рукава, уселась в любимое кресло… и уставилась на пустой монитор.

Какая может быть работа, когда в голове у нее один только Лучан?

По идее, это должно было помочь творческому процессу, поскольку писать она, в сущности, собиралась о нем. По идее.

В реальности же она сидела и вспоминала, как Лучан ее целовал… властно, буквально пожирая глазами, и вкус вина чувствовался у него на губах.

Как эти странно холодные губы перемещались по ее телу — от грудей к ребрам, от ребер к округлости живота; как мяли и сжимали ее его руки, требуя то, что она и так готова была отдать в ответ на его страстный порыв; как нежно он прижал ее к себе после, словно боясь, как бы она не сбежала.

Нет, поработать у нее не получится. Все места на ее коже, к которым он прикасался, до сих пор горели огнем.

Оставив попытки заняться писательством, она отыскала Лучана в Гугле. Там имелся список всех его книг (заказать бы их, но они все на румынском). Заметив, сколько времени, Мина выругалась, вскочила, метнулась в спальню. Пора начинать собираться, чтобы поспеть вовремя в Верхний Вест-Сайд и выглядеть при этом как надо.

Когда она наносила на губы финишный слой помады, вошел Джон с Джеком Бауэром.

— Куда это ты так вырядилась? — спросил он, отстегнув поводок.

— На свидание с Лучаном, забыл?

— А, да.

Песик бросился к Мине. Она вскочила на диван, спасая чулки, и сказала твердо:

— Нельзя.

Мордочка Джека выразила горькое разочарование.

— Ты бы покормил его, Джон, или…

В этот момент зажужжал интерком, напугав Мину до полусмерти. Она соскочила с дивана, схватила трубку.

— Да?

— Добрый день, мисс Харпер, — сказал Роджер, дневной швейцар. — Доставили ваш заказ.

— Я ничего не заказывала, — Мина растерянно посмотрела на Джона, — а ты?

— Когда бы я успел? Я только пришел.

— Мы ничего не заказывали, — сказала Мина в трубку.

— Точно нет? — опешил Роджер. — Тут у меня посыльный от Бергдорфа-Гудмена…

— А-а. — Наверно, Мэри Лу неправильно назвала свой адрес. — Думаю, ему надо подняться…

— Понял, мисс Харпер, — сказал Роджер и положил трубку.

— Интересно, что ты заказываешь у Бергдорфа-Гудмена, — полюбопытствовал Джон. — Я думал, мы на мели.

— Так и есть. — Мина рылась в сумочке, ища мелочь на чаевые. — И я ничего у них не заказывала.

— А платье откуда? Я его ни разу не видел.

— Мэри Лу дала поносить.

— Чего-чего?

— Мэри Лу одолжила, — повторила Мина чуть громче.

— Хо-хо! Такие подружки, да? Какие у вас, девочек, планы на будущее — совместный маникюр-педикюр, чаепития в «Плазе»?

— Заткнись. Она вполне нормальная тетка.

— Скажите, какой поворот. Раньше ты из кожи лезла, чтобы с ней не столкнуться. Я смотрю, постельные дела с князем сильно изменили твои взгляды на жизнь? Воображалы-соседи, владельцы летнего замка, вдруг стали вполне нормальными.

— Я серьезно. — Мина направилась к двери. — Заткнись.

— Сколько, по-твоему, ей стоила эта тряпочка — штуки три?

— Нет. Это коллекционная вещь. Шестидесятые годы.

— А на тебе оно правда здорово смотрится, я не прикалываюсь. Прямо принцесса, твой Лучан обалдеет.

Мина просияла — брат делал ей комплименты редко, но строго по делу. Особенно приятно было это услышать в конце столь сумасшедшей недели.

— Ой, Джон, спасибо, — едва не прослезилась она и обняла брата.

— Ну что еще? — Он обнял ее в ответ. — Я ж ничего плохого не сказал, чего ты сырость разводишь?

К счастью, в этот самый момент постучали в дверь. Мина, вытирая глаза, пока не потекла тушь, пошла открывать. Джек Бауэр, предвидя визит постороннего, возбужденно затявкал.

Человек в бейсболке и светлой ветровке держал в руках громадный черный короб, перевязанный золотой лентой.

— Мина Харпер?

— Да, это я. — Она взяла коробку, сунула пятерку посыльному.

— Спасибо.

— Э-э… — нерешительно произнесла Мина, когда он отошел к лифту.

— Да?

— Нет, ничего… — Мина начала закрывать дверь, снова приоткрыла ее и сказала: — Только пиццу с пепперони ешьте пореже, хорошо?

— Хорошо, — в полном недоумении ответил посыльный.

— Что, холестерин высокий? — спросил Джон, когда она внесла посылку в прихожую. Джек Бауэр так и скакал вокруг.

— Полный караул. Но все еще можно поправить, если вовремя принять меры. — Мина водрузила коробку на обеденный стол. — От кого бы это? — На ярлыке значилось ее имя, а не графинино.

Она развязала ленту, сняла крышку, разгребла слои папиросной бумаги… и ахнула.

В коробке лежала кожаная сумка с инкрустацией в виде дракона.

Рубиново-красная.

— Это она. — Мина, держа подарок в одной руке, другой перебирала камешки в инкрустации. — Я всегда такую хотела. Такого самого цвета. У Шошоны аквамариновая, просто уродская, а рубиновая — это же красота. Смотри, Джон, какая прелесть! — К ее глазам опять подступили слезы.

— Я ее точно не покупал — тогда кто? — Джон полез в коробку. — Записки, случайно, нет?

— Это он подарил. Я знаю.

Но откуда же узнал он? Мина ему ничего такого не говорила. Ей бы и в голову не пришло озвучить такое смешное желание, как сумочка от Марка Джекобса с инкрустированным драконом, которую она, кстати, не может себе позволить.

— Кто это «он» — Лучан? — Джон закапывался все глубже. — Прекрасный принц? Вот, значит, что теперь принято дарить на следующее утро — ридикюльчики!

— Это не ридикюльчик. — Мина обнаружила внутри золотую цепочку для вечерних выходов в свет и другой ремешок, потоньше, для деловых встреч. — Это произведение искусства.

— Само собой. — Джон извлек из глубин серебристый конверт. — А вот и письмо.

На конверте изящным, слегка старомодным почерком было надписано «Мине». Она ни секунды не сомневалась, что надпись сделал Лучан.

— И что же мистер Большие Штаны желает нам сообщить? — съехидничал Джон. Ему-то бывшие подружки никогда таких вещей не дарили, вот он и завидует. Одной из них он, кажется, купил браслет у Тиффани, а она его бросила, узнав, что точно такой же браслет он подарил на Рождество матери.

Вскрыв ногтем конверт, Мина достала листок цвета слоновой кости.

«Дорогая Мина», так начиналось письмо.

Она улыбнулась — никто еще не называл ее так в письменном виде.

Мина перечитала письмо дважды и с полными слез глазами сказала:

— Он не придет.

— Куда, на концерт? — уставился на нее Джон.

Мина, не глядя на брата, кивнула, письмо спланировало на пол.

— Он не придет, — повторила она и упала в кресло, где недавно пыталась творить. Тюлевая юбка раскинулась вокруг нее веером.

Джон нагнулся за письмом.

— Погоди… ты что, плачешь?

— Не знаю, что со мной такое творится. — Мина, несчастная и покинутая, поджала колени к груди.

— Не реви, закапаешь графинино платье. Еще за химчистку с тебя возьмет. — Джон прочел письмо. — «Ты убила дракона»… что еще за фигня. Слушай, а член у него большой?

— Не хами. — Мина уткнулась лбом в колени и разрыдалась.

— Мин, кончай, а? Я знаю, неделя была плохая, но он-то тебя не кинул. Ну, работа какая-то срочная, а завтра вы скорее всего увидитесь. Хватит уже. Вон письмецо какое хорошее. И ридикюльчик.

— Сумка. Как раз в ней все и дело. — Мина приподняла залитое слезами лицо. — Я ведь не говорила ему.

— Про что не говорила? — Джон присел на подлокотник, откинув тюль в сторону.

— Про сумку. Я ее хотела целую вечность, но нам такое не по карману. И ему я не сказала ни слова. Можно подумать… — шепотом закончила Мина, — можно подумать, что он прочел мои мысли.

— Да, — сухо произнес Джон. — Неслабое, видимо, ощущение для человека, который уже лет пятнадцать проделывает с людьми то же самое.

— Заткнись. — У Мины помимо воли вырвался смех.

— Нет, в самом деле. Если нашелся кто-то, умеющий делать такие же фокусы, это неслабый удар для твоего эго. Ой, нет, что это я. Князь не умеет предсказывать, когда кто умрет. Он просто угадывает, какую сумочку втайне желает его подружка.

— Не смешно, — проворчала Мина, вытирая глаза.

— Чего ж ты тогда смеешься?

— Ладно, — вздохнула она. — Я, наверное, перенервничала, но признайся, что это странно.

— Ночь любви с князем — вот что, по-моему, странновато, но кто я такой, чтоб судить? Итак, раз ты никуда не идешь… китайская еда и кино на диске?

Мина улыбнулась. Шок, сотрясший ее до основания, еще не прошел, но как славно, что Джон всегда рядом.

— Звучит неплохо.

— Вот и ладненько. — Джон потрепал ее колено под тюлем. — Зайду в видеосалон. В качестве компромисса предлагаю что-нибудь романтическое, но со стрельбой. Му шу[22] подойдет? И курица с чесноком для разнообразия. Пошли, Джек. — Он хлопнул себя по ляжке, и счастливый Джек Бауэр поскакал в прихожую, где висел поводок. — Мы скоро.

Мина с подрагивающей улыбкой расстегнула платье от Живанши, сняла его и снова повесила на плечики в шкаф. У нее еще будет возможность его надеть — не так уж все страшно.

Письмо Лучана она перечитала еще раз, и сердце забилось быстрее.

«Ты убила дракона». Она тоже не понимала, что это значит, но ей понравилось.

Не принять ли душ повторно, чтобы смыть косметику и духи? Джон и без них вполне обойдется. Освободившись от чулок вместе с поясом, Мина босиком пошлепала в ванную, чтобы снять черную комбинашку и прочее — зачем страдать понапрасну во всем этом сексуальном великолепии. В квартире, как назло, снова зажужжал интерком. Что тут, Центральный вокзал, что ли?

Мина взяла трубку.

— Алло?

— Доставка, мисс Харпер, — сообщил Роджер.

— Опять? Роджер, я ничего не заказывала.

— Знаю, мисс Харпер. Это цветы. От мистера Антонеску, так посыльный сказал. Не от мистера Антонеску из квартиры 11 А, а от другого, с которым вы вчера познакомились.

Швейцары, конечно, в курсе личной жизни любого жильца.

— Хорошо, Роджер, пусть поднимется.

Сумочка, а теперь и цветы! Лучану незачем завоевывать ее сердце: оно и так все его.

Мелочи на чаевые совсем не осталось — надо будет попросить сдачу.

«Ты убила дракона»… Что бы это значило все-таки?

Нетерпеливо поджидая у двери, Мина услышала, как открылся лифт. Посмотрела в замочную скважину — огромный букет красных роз.

С ума сошел! Он, конечно, князь, но это уж слишком.

— Большое спасибо, — сказала она, распахнув дверь. — У вас не будет сдачи с десятки?

Посыльный опустил букет, и Мина впервые в жизни почувствовала, что умереть предстоит не кому-то, а ей.