Неподходящая пара

Глава 6

Изабель лежала на груди Мэлакая, ее рука гладила широкую грудь, ощущая наличие волосков, которые росли там.

Породы, казалось, не имели волос на теле, и в некотором смысле это было правдой. То, что у них было, это тончайшие волосы, почти невидимые невооруженным глазом.

Они даже не ощущались как волосы, но напоминали больше тонкий, мягкий мех, которым обладали его кузены.

Они были теплыми на ощупь, нагретые его жестким, мускулистым телом. Его грудь была мощной, невероятно широкой, и под ладонью она чувствовала, как его сердце билось в медленном, устойчивом ритме, который успокаивал ее, даже когда ничто не могло ее успокоить.

Его рука была обвита вокруг ее спины, прижимая к груди и согревая теплом, несмотря на холод, который хотел овладеть ею.

— Я причинил тебе боль? — спросил Мэлакай, его губы двигались напротив ее макушки, в то время как пальцы гладили ее плечо.

— Ты не причинил мне боль, — и так оно было.

Удовольствие было настолько невероятным, что Изабель все еще шаталась от него, пытаясь прийти в норму, когда ее разум пытался осмыслить все это.

Как только сильное набухание в его члене ушло, позволив ему выйти из нее, Мэлакай встал с кровати, взял теплую влажную ткань с сухим полотенцем из ванной и принялся нежно ее протирать.

Она сильно покраснела. Черт, девушка покраснела, просто подумав о том, как тщательно он ее протирал, даже ее складки, мягко проводя тканью по узкой щели.

— Я был создан, чтобы убивать, — сказал он. — Мы все. Мы — Породы. Не животные и не люди. Когда спасатели освободили нас, когда Альфа Лайонс заявил о нашем присутствии в мире, мы поняли, что, хотя Бог не создал нас. Он все же одарил нас.

Изабель села и мрачно посмотрела на него, наблюдая за грустью в его синих глазах, когда он смотрел на нее.

Подняв руку, Мэлакай коснулся пальцами ее щеки, прежде чем, опустил руку на ее бедро. Как будто ему нужна была небольшая связь с ней, какой бы незначительной она ни была.

— Как Он вас одарил? — спросила она тихо.

— Он дал нам наши пары, — это был ответ, которого она не ожидала услышать. — Насколько мы узнали за последние тринадцать лет, для нас есть только одна пара. Созданная только для нас. Эмоционально, биологически, физически. У нас есть пара, которая ждет нас где-то в мире, мы должны найти ее.

— Кажется, это ужасно, — нахмурившись, сказала Изабель. — Что, если ты не найдешь свою пару?

Мэлакай пожал плечами.

— Тогда я бы предположил, что мы существовали в пределах того же пространства, в котором были созданы. Одни. Зная, что не спаренные не могут иметь детей, независимо от того, насколько сильно желание, которое у большинства из нас есть. Кажется, только с парой мы можем зачать. Только пара может принести покой душе, помочь исцелить раны и сразиться с кошмарами, которые большинство из нас пережили, чтобы просто выжить в лабораториях. Теперь мы наблюдаем, ищем, и, хотя многие из нас отрицают это, мы жаждем пары, Изабель. Лишь одну вещь в мире, которая должна быть нашей, это доказывает, что, хотя мы не были рождены, мы были, по крайней мере, приняты силой, могущественнее человека.

Изабель опустила взгляд на руки, которые лежали на коленях, изучая соединенные пальцы, когда она почувствовала, что что-то сжалось в ее груди.

Его голос резонировал от мрачных воспоминаний.

— Койоты были созданы, чтобы убивать своих двоюродных братьев, — продолжил он. — Кошек и волков, мы должны были быть их тюремщиками. Наша генетика была тщательно подобрана, чтобы позволить нам лгать, обманывать, пытать и не знать угрызений совести или вины.

Она снова подняла свой взгляд. Его лицо было высеченным из мрамора, дикарь с высокими скулами, острой угловатой челюстью. Он мог быть воином из прошлого, а не созданием технологий и зла.

— Ты пытаешь что-то мне сказать, Мэлакай? — спросила она.

Его губы искривились от смеха.

— Я искал тебя, кажется вечность, Изабель. В тот вечер, когда твой взгляд прошелся по мне в баре, клянусь, что почувствовал тебя в своей душе. Ты это почувствовала? Почувствовала что-то движущееся внутри тебя, то чему не могла дать объяснения? Что-то, от чего тебе в первую очередь хотелось бежать?

Она нервно облизнула губы.

— Да, — Изабель не собиралась лгать ему. — Я бы не была здесь, если бы побежала.

— И если бы ты тогда могла, представить то, что было ранее в постели, ты бы все равно побежала ко мне, а не от меня?

— Думаешь, я нахожу это противным? — спросила она с любопытством. — Мэлакай, я умоляла, царапалась и просила. Это не признаки отвращения.

— Также они не являются признаками признания, — отметил он.

Она только покачала головой, когда оглядывала комнату и пыталась понять, что чувствовала.

— Я понимаю, что ты чувствовал, — наконец сказала девушка, возвращаясь к нему. — Мне показалось, что я знаю тебя вечность, с секунды, как встретила тебя. Как будто могу познакомить тебя со своей семьей и моим миром, и вместо того, чтобы потеряться в сумасшествии, ты преодолел это.

Что не случалось ранее. Большинство ее заинтересованных друзей-мужчин кричали, когда они знакомились с ее семьей, увидев сумасшествие.

— Но? — его губы снова искривились, этот маленький намек на усмешку и высокомерие делал его настолько сексуальным.

— Я не говорила, но, — она вздохнула. — Не знаю, Мэлакай. Я не представляла, это событие, — она махнула рукой на кровать, указывая на «спаривание», которое произошло. — Не знаю, чего ты хочешь от меня, или чего я должна хотеть от тебя. Породы, как говорят, не имеют долгосрочных отношений, поэтому я действительно не думала об этом утром.

Он заворчал на это.

— Ты лжешь, даже себе, — сказал он ей. — Я видел это в твоих глазах, Изабель. Когда наступило утро, ты не хотела, чтобы я уходил больше, чем я мог бы подняться и оставитьтебя.

Он прав? Черт, конечно, он прав. Казалось, она не знала, что с ним делать, но Изабель знала, что ей нужен шанс.

— Независимо от того, лгу я или нет, это не так, — сказала она ему. — Это связано с тем, Мэлакай, что я не уверена в том, что готова к этому.

Но Изабель все еще могла испытать его поцелуй, и она все еще жаждала больше этой яркой специи и пряного вкуса. Ничего не было, что могло бы подготовить ее к этому. Ничто или никто не мог сказать ей, что это произойдет, и она поверит в это.

— Я всегда был существом тьмы, Изабель, — вздохнул он тогда. — Не часть мира, в котором я был создан. Я ждал тебя, зная, что ты была там, и жаждал тебя всеми фибрами своего существа. Но понимаю, что ты нет.

Но она ждала. Регулярно наблюдала по ночам. Искала его. Знала, что он там, но у нее не было возможности узнать, кто он, или, где он. И теперь она понятия не имела, как справиться с ситуацией, в которой находилась.

— Как это работает? — наконец спросила Изабель. — Верны ли истории таблоидов?

— В той или иной части, — Мэлакай резко кивнул. — Это истории, которые просочились в прессу. Пропагандистская война, как вы это называете. Чтобы осведомить общественность, прежде чем они узнают правду. Мы сможем скрыть это только в течение короткого времени. Это единственный способ уменьшить угрозу спаривания для тех, кто завел пару или, кто еще не нашел ее.

— Из-за страха. Потому что человек не хочет принимать то, что не похоже на него. Даже зная, что он это создал, — девушка снова посмотрела на свои пальцы, и поняла, что Мэлакай их скрестил так же, как это сделала она.

— Изабель, эта битва, в которую ты только входишь. Не начинай искать неприятности так быстро, любимая, потому что я обещаю тебе, они скоро появится сами по себе, — он привлек ее к себе, потянув к своей груди, а она мало сопротивлялась ему.

Она должна сопротивляться ему. Изабель просто испытала то, что должно было быть довольно травматичным. В конце концов, когда он закончил выпускать в ней удовольствие, он укусил ее, связал, зарычал и объявил своей, как будто так оно и есть.

Проблема заключалась в том, что, когда он объявил ее своей, она почувствовала удовлетворение в своем сердце.

— Что ты делаешь со мной, Мэлакай? — прошептала она, когда он переворачивался, растягивая ее под собой, и набросился на нее с силой.

— Я сошел с ума после встречи с тобой, — прохрипел он, убирая простыню с ее обнаженного тела. — Совершенно невменяемый, Изабель.

Изящные брови изогнулись, когда ее глаза зажглись внутренним веселием.

— Я бы предположила, что ты уже сумасшедший, Мэлакай, потому что я не видела другого, что предлагает противоположного.

Мэлакай поднял брови.

— Детка, ты не успела сформировать такое мнение. Когда узнаешь меня, поймешь, что я действительно безумный. Это суть Пород.

— Безумный? — спросила она. — После встречи с Эшли я начинаю думать, что это не суть Пород, это больше суть Койотов. Просто надеюсь, что это не слишком заразно.

Девушка дразнила его. Если бы кто-то вообще потрудился его дразнить раньше, — подумала она, глядя на него сдержанным прохладным выражением.

Изабель не позволит этому беспокоить ее, обещала она себе. Если он намеревался остаться, то он может также учиться. Она, Челси и Лиза всегда шутили друг с другом, играли в шалости и всегда веселились. Она не собиралась это бросать.

— Ты заставляешь меня смеяться, — вдруг застонал Мэлакай. — И если я снижу свою бдительность, что мне делать, если ты решишь спариться?

— Так что это может быть отменено? — она уже сильно нуждалась в его поцелуе, что ее рот и тело покалывало. Как кто-то нуждался в следующей дозе наркотика, она нуждалась в его поцелуе.

Изабель нуждалась в нем.

— Нет никакого способа это отменить, — схватив ее за затылок, он потянул к себе за поцелуем, нуждаясь в нем, нуждаясь в ней.

Его язык не был опухшим, вкус спаривания едва присутствовал в его организме, но, тем не менее, необходимость поцеловать ее, связаться с ней теперь с удовольствием, было импульсивным решением.

Ловя ее мягкие с изгибом губы своими, он терся и пробовал их тепло. Это был натуральный поцелуй, с той же страстью и голодом, которые вспыхнули между ними, когда их глаза встретили друг друга в баре.

Его язык проскользнул в ее рот, сцепился с ее, потер его, почувствовал шелковистую мягкость женщины, когда она приняла его с невинностью. Это не было спаривание. Это были всего лишь мужчина и женщина, и все.

Окруженный теплом, привлекательностью и вспыхивающими эмоциями, которые случались только один раз в жизни. Когда мужчине и женщине суждено быть вместе, и они наконец-то соединились вместе.

Этот момент, когда их глаза встретились, случился в баре. Когда их жизни слились в одну, и судьба дала им тот единственный шанс.

Один шанс. Один момент, и Мэлакай не собирался его терять. Она была его парой.

Отпустить ее не вариант.

Обнимать ее, обеспечивать безопасность, защищать и, Боже, любить ее. Это были его единственные варианты.

Откинувшись назад, он уставился в мягкие глубины ее кобальтовых глаз и прошептал:

— Впервые за такую длинную, одинокую жизнь я почувствовал настоящую любовь, — убрав руку от затылка, где держал ее, Мэлакай положил свою ладонь на хрупкую линию ее челюсти, в то время как его большой палец коснулся ее распухших губ. — Ты моя пара, Изабель. Напугать тебя — это последнее, что я хочу сделать, но Породы, как и животные, из которых мы созданы, прислушиваемся к нашим инстинктам, в отличие от человека. Каждым инстинктом, которые сотрясают мое существо, я знаю, что ты моя. Ухаживание за тобой — это не вариант. Ухаживание за вами не в наши задачах, потому что природа не позволит человеку внутри нас случайно потерять момент, тот единственный шанс, в который мы должны требовать то, что принадлежит нам. Или позволить нашим парам испугаться, или усомниться и уйти. Это все спаривание, детка. Для этого все предназначено. Все остальное не является обязательным, но остаться вместе, учиться нашему пути и узнавать настоящую любовь, душу пары, уже не выбор. Теперь это часть всего, чем мы являемся. Это как смерть и налоги. Неизбежно.

Она сглотнула.

— Породы не платят налоги.

Доверяешь ей, а она указывает на изъяны в использование вековых высказываний.

Его губы изогнулись в улыбке. Природа действительно была идеальной свахой, потому что эта женщина будет большим испытанием. Она будет держать его в тонусе. Не было никакого шанса быть ленивым, безжалостным Койотом, которыми все Породы притворялись.

— Породы не платят налоги, — согласился он. — Зато у нас есть пары, которые держат нас в узде.

Ее голова опустилась на его грудь, ее щека легла на сердце, когда Мэлакай позволил своей руке спуститься с ее плеча на середину спины.

— Это будет не так просто, Мэлакай, — прошептала она. — Ты знаешь, что это так.

Он знал, что не будет.

— Как там говорится в старой поговорке? — спросил он мягко. — Ничто, стоящее не даётся легко? Если бы это было легко, детка, это было бы таким же важным?

Он обнаружил завиток волос, который тянулся через ее плечо и поймал его между большим пальцем и указательным. Потирая его, ощущая его мягкость, он уставился в потолок, пока медленно вдыхал.

— Нет, это не было бы легко, — запах, который он почувствовал, заверил его в этом. Осталось очень мало времени. — Нам нужно одеться, детка.

Изабель поднялась и уставилась на него. Он чувствовал запах страха, и край нервозности, поднимающийся внутри нее.

— Зачем?

— Скоро у нас будет компания, — поднявшись с кровати, Мэлакай собрал ее одежду, протянул ей, затем собрал свою.

Правила управляли стаей, так сказать. Он чувствовал запах гнева своего командира, так же, как он чувствовал гнев мужчины с ним.

— Что происходит, Мэлакай? — нервозность охватила ее, когда она натянула платье через голову и позволила остальному упасть.

Черт, у них не было достаточно времени, недостаточно для сражения с тем, что приближалось, и он боялся этого.

— Командир Брейкер, твой отец, дядя и дед идут по коридору, — сказал он ей. — Командир пытается их задержать. Брейкер никогда не двигался так медленно, это означает, что они не будут ждать. Они придут прямо сюда.

Он взглянул на кровать, и на простынях увидел доказательство невинности, которое взял незадолго до этого.

— Превосходно, — пробормотала Изабель. — Как раз то, что мне надо. Как они узнали, где я?

В точку. Ни Брейкер, ни Стигиан не проинформировали троих мужчин о местонахождении Изабель, а ее сестра и подруга не знали. По крайней мере, не должны.

Стук в дверь сигнализировал о прибытии группы.

— Как ты узнал, что они придут? — прошипела она, когда испуганно подпрыгнула у двери.

— Почувствовал их запах, — он вздохнул. — Командир злится, а твоя семья еще больше.

Подойдя к двери, он схватил ручку и медленно открыл, помещая себя в небольшое отверстие, которое он сделал.

— Могу я вам помочь, командир? — спросил он Рула, хотя его взгляд встретил ее отца, Террана Мартинеса.

— Семья Мартинес здесь, чтобы забрать девушку, — холодно заявил Рул. — Приведи ее, Мэлакай.

В приказе царила уверенность и заносчивость, что Мэлакай знал, у него в избытке. Он медленно оторвал взгляд от отца и встретился со своим командиром взглядом.

— Они могут увидеть ее, но никто ее не заберет.

— Черт возьми, если не заберем, — Терран Мартинес был явно в ярости. — Я отведу свою дочь домой, Койот, нравится тебе это или нет.

Черт, это было не то с чего, он хотел начать свою жизнь с Изабель. Мэлакай чувствовал, как она приближается к нему.

— Чувствую, что должен сообщить вам, Командир Брейкер, Изабель Мартинес не покинет эту комнату. Позволив кому-либо заставить ее уйти, будет нарушением закона о Породах.

Он понятия не имел, насколько эти люди могут или не могут знать о спаривании. Были времена, когда люди знали больше, чем кто-либо хотел, чтобы они знали. Он тонко информировал своего командира о том, что Изабель теперь его пара, и поэтому под защитой Пород. Включая Рула.

— Мистер Мартинес — тихо произнес Рул. — Как я уже говорил, эта встреча будет проходить с вежливостью, и единственный способ, в котором мисс Мартинес отправится куда угодно — это если, она пожелает этого.

Изабель сделала шаг в сторону ее пары.

— Папа? — замешательство и боль звучали в ее голосе, когда Мэлакай позволил ей только щелочку, чтобы встретиться с мужчинами, стоящими перед ним. — Что происходит?

— Выходи оттуда, Изабель, — хладнокровным и яростным тоном говорил Терран Мартинес, что заставило Мэлакая издать рык.

Изабель положила руку ему на плечо, и это было немедленно замечено всеми пятью мужчинами, которые стояли в коридоре.

— Возможно, было бы лучше, если мы все обсудим в комнате, — спокойно предположил Рул, насмешливо. — Никогда не знаете, где могут, скрывается проклятые журналисты.

И он был прав, Мэлакай знал, что он прав, но не хотел, чтобы ярость семьи Мартинес смешалась с ароматом удовольствия его пары, которое заполнило комнату.

— Мэлакай, — командир Брейкер зарычал в напоминание о том, что стены не просто имеют уши, но также могут иметь глаза.

Медленно повернув голову, он посмотрел на Изабель. Он чувствовал ее замешательство, страх и боль. Три запаха были оскорблением защитных инстинктов, которые бушевали внутри него.

— Мэлакай, это моя семья, — тихо сказала она. — Я не отвернусь от них.

Изабель не сказала, что не может отказать им, она сказала, что не будет. Сдерживая вздох, он отступил назад и застыл. Потому что у него было очень плохое предчувствие, что это первое испытание мира против союза, о котором он мечтал, вполне могло украсть мечту из его отчаянной, жадной хватки.