Непокорная

Глава четырнадцатая

На следующее утро Мэри Маргарет проснулась оттого, что на ее постель плюхнулась Аннабелл.

— Просыпайтесь, соня. Я велела принести горячий шоколад и гренки.

Мэри Маргарет с довольным видом потянулась, все еще ощущая на своем теле поцелуи Рейвенсфорда.

— Который час?

— Почти одиннадцать, — ухмыльнулась Аннабелл. — Вы, видно, вчера долго не ложились.

Аннабелл, разумеется, не могла знать о том, что Мэри Маргарет была в покоях графа. Она бросила на девушку взгляд исподтишка, но Аннабелл отошла к столику, на котором стоял поднос с завтраком. Компаньонка успела достаточно хорошо изучить Аннабелл, чтобы понять: если бы та что-нибудь заподозрила, то не успокоилась бы до тех пор, пока бы все не разузнала. Мэри Маргарет облегченно вздохнула, накинула халат и села рядом со своей подопечной за стол.

Они пили шоколад, ели гренки, как вдруг Аннабелл с лукавым видом сообщила:

— Ой, я совсем забыла… Там внизу мистер Фокс — он хочет с вами поговорить.

Мэри Маргарет чуть не подавилась коркой.

— Томас здесь, а вы забыли мне об этом сказать?

Аннабелл засмеялась.

— Кто-то же должен поставить вашего зятя на место. Клянусь, он воображает себя греческим богом и считает, что все женщины должны пасть к его ногам.

Услышав такие слова, Мэри Маргарет вытаращила глаза.

— Я думала, что вам он нравится.

Аннабелл на мгновение смутилась, но тут же бойко ответила:

— Я просто пофлиртовала с ним — хотела посмотреть, как у меня это получается. К тому же он женат и священнослужитель.

— Хотели посмотреть… — Мэри Маргарет поставила чашку на стол, чтобы не пролить содержимое. — Это возмутительно! Леди не может себе этого позволить. — Но, не сдержавшись, засмеялась.

— Именно так леди и поступают. Вот чего им не следует делать — признаваться в этом людям, которым они не доверяют, — с довольной улыбкой заявила Аннабелл.

— Огромное спасибо, Аннабелл. Вы и не представляете, как много это для меня значит.

Аннабелл опустилась на колени и обняла Мэри Маргарет.

— Ой, как же я буду скучать по вас, когда закончится сезон. Вы словно стали моей старшей сестрой, которой у меня никогда не было. — Она поцеловала Мэри Маргарет в щеку. — Мне бы очень хотелось, чтобы вы жили в семье графини… или переехали ко мне. — Лицо ее радостно засветилось. — Правильно! Я попрошу маму с папой, чтобы они разрешили вам жить у нас. У меня есть младшая сестра, и ей понадобится компаньонка. А если я выйду замуж, вы станете жить со мной.

Мэри Маргарет в ответ тоже крепко обняла Аннабелл и еле сдержала навернувшиеся слезы.

— Моя дорогая, как вы добры. Но я не смогу жить ни у вас, ни в вашей семье, ни у графини. Мне очень не хочется расставаться с вами, но у меня есть сестра и племянница, и я вернусь к ним, когда уеду отсюда.

— Не может быть! — Аннабелл вскочила на ноги. — Ваша сестра замужем за мистером Фоксом, а он к вам плохо относится и не захочет, чтобы вы жили с ними.

Все так и есть, но Аннабелл этого не скажешь. Девушке ни к чему знать об уродливых сторонах жизни. Мэри Маргарет решила сослаться на приход Томаса и закончила разговор. Спустя несколько минут она вошла в гостиную, где ждал Томас.

Он обернулся на стук двери.

— Что-то ты долго не шла.

Мэри Маргарет едва не съежилась от страха — столь разгневан он был. Аннабелл проучила Томаса, но из-за этого встреча с ним сулит большую беду.

— Я думала, ты придешь завтра. Я спала и не знала, что ты здесь. Прости, если заставила тебя ждать.

— Смотри, чтобы это больше не повторилось. — Его слова хлестали подобно плетке.

Мэри Маргарет смогла только кивнуть в ответ. Почему она такая трусиха и не смеет вос-противиться этому деспоту? Вот Рейвенсфорда ей удается ослушаться.

— Зачем ты здесь? — выдавила она.

Его улыбка была омерзительной.

— Ты слышала последние светские сплетни?

Она покачала головой, ожидая чего-то ужасного.

— Я так и думал. О «Книге ставок» Уайтса ты тоже ничего не знаешь?

Мэри Маргарет снова покачала головой. Ей было трудно дышать, и пальцы дрожали, а Томасу явно доставляло удовольствие наблюдать за ней.

— В этой книге самые знатные джентльмены Лондона записывают заключенные ими пари. Твоего имени там нет, но оно подразумевается. — Он со злорадством пожирал ее глазами. — В общем, там есть такая запись: сколько времени потребуется Рейвенсфорду, чтобы поселить тебя в отдельной квартире как свою любовницу. Всем известно, что он одел тебя с головы до ног.

Мэри Маргарет упала в стоящее позади нее кресло. Она пропала! Прошлая ночь для Рейвенсфорда — всего лишь часть пари. У нее потемнело в глазах.

— Интересная новость, не так ли? — услышала она издевательский голос Томаса.

Сил на то, чтобы ответить, не было. Мэри Маргарет могла лишь безмолвно сидеть, ничего не видя перед собой, и слушать, как колотится сердце, разбиваясь на тысячу осколков. Прошлая ночь была чудом, а чудеса имеют обыкновение кончаться. Это ей известно, но как хочется, чтобы было по-другому!

Имеет ли эта новость вообще какое-то значение? Рейвенсфорд опять предложил ей выйти за него замуж. И она почти согласилась. А если он ее не любит и делает предложение исключительно для того, чтобы избежать скандала? Аристократы не женятся по любви. Но она-то его любит!

Мэри Маргарет закрыла глаза.

— Что вы здесь делаете?

До ее сознания донесся холодный голос Рейвенсфорда. Девушка не слышала, как он вошел. И о присутствии Томаса она забыла.

— Я пришел поговорить с невесткой, — так же холодно ответил викарий.

— По-моему, ей неинтересно то, о чем вы рассказываете.

— О нет, вы ошибаетесь. Ей очень интересно. — Голос Томаса звучал приторно-сладко.

Мэри Маргарет хотелось вскочить на ноги и влепить ему пощечину. Именно Томас ввел ее в дом, где она встретилась с Рейвенсфордом, и он же открыл ей правду… и все разрушил.

Она посмотрела на зятя и твердо произнесла:

— Уходи, Томас.

Он этого не ожидал и посмотрел на нее так, словно узрел перед собой чудище.

— Встретимся на балу, — с угрозой произнес он.

Мэри Маргарет было все равно. Мир рухнул — Рейвенсфорд так и не сказал, что любит ее, а она настолько погрузилась в наслаждение их близостью, что не придала этому значения.

Граф подошел к ней и опустился на колени. Взяв обе ее руки в свои, он спросил:

— Что он сделал? У вас такой вид…

— Он рассказал мне о пари.

— Понятно. Было глупо с моей стороны предположить, что вы об этом не узнаете. Но я все-таки надеялся.

— Вы знаете свет и сведущи в политике, но не столь хорошо разбираетесь в человеческой натуре.

Он пожал плечами и встал.

— Какое это имеет значение?

— Вы заблуждаетесь, Рейвенсфорд.

Девушка встала и быстро вышла.

Ей необходимо побыть одной и подумать, поэтому она направилась к беседке.

Мэри Маргарет тихо сидела среди зелени и благоухающих роз. Дул легкий ветерок, и ей не было жарко. Она любила бывать здесь. Любовь! Как часто и не к месту произносят это слово. Она любила вишни, любила розы, любила эту беседку. А что она испытывает к Рейвенсфорду? Ей не было безразлично, счастлив он, обижен или сердит. Все ее помыслы направлены на него. Ей нравилось то, что он заботлив и старается помочь другим. Да ей все в нем нравится! Нет, не все. Кое-что раздражало, но это не главное. Да, она его любит.

Но что ей делать? Ведь он ее не любит. Он желает ее, жаждет близости, а это — потребности плоти. Любовь же подразумевает духовное единство. Мэри Маргарет бросило в жар, когда она вспомнила о прошлой ночи. Возможно, в любви важна и физическая сторона.

Брак с Рейвенсфордом разрешил бы все ее проблемы. У него есть и деньги, и власть, чтобы защитить Эмили с Энни от Томаса. Он устроит их жизнь должным образом, а она будет вместе с единственным на свете любимым мужчиной и родит ему детей… хотя жить с ним, зная, что он ее не любит, будет нелегко.

Мэри Маргарет вскочила со скамьи и заметалась по маленькой беседке. Даже если она станет всего лишь любовницей графа, он все равно окажет покровительство Эмили и Энни. Она же сможет подарить ему ребенка… пусть и незаконнорожденного.

Остановившись, она закрыла лицо руками. Нет, так поступить со своим ребенком она не имеет права. А Рейвенсфорд не захочет на ней жениться, если когда-либо узнает, что Томас специально нашел ей место у графини, чтобы она совершила кражу. И неважно, что она ни под каким видом не собиралась довести план Томаса до конца. Достаточно уже того, что она связалась с зятем. Если это выплывет наружу, Рейвенсфорд будет презирать ее, а она этого не переживет.

Но… если он ее любит, по-настоящему любит, то простит.

Нет! Лучше пойти к графине и попросить заплатить ей жалованье. Конечно, эти деньги не идут в сравнение с обеспечением, обещанным Рейвенсфордом, но так будет лучше для всех. Она с самого начала собиралась так поступить.

Мэри Маргарет приняла решение, но на душе у нее не стало легче.

Мэри Маргарет терпеливо ждала, когда ее примет графиня. У нее было достаточно времени для размышлений о своей смелости. За последние два часа она успела проявить невиданную отвагу, которой никогда не отличалась… за исключением общения с Рейвенсфордом, но эти мысли лучше выбросить из головы.

Наконец появилась горничная графини Джейн и мрачно посмотрела на Мэри Маргарет.

— Ее светлость примет тебя.

Тучная Джейн загораживала почти весь проход, так что Мэри Маргарет с трудом протиснулась в дверь.

— Спасибо, — тихо сказала она.

Джейн никогда не любила Мэри Маргарет, а после того, как ей пришлось упаковывать вещи компаньонки для путешествия в Лондон, стала относиться к ней еще более враждебно.

— Миледи. — Мэри Маргарет сделала реверанс.

Графиня сидела с каменным лицом.

— Что тебе надо?

Начало плохое, подумала Мэри Маргарет, стараясь не выдать своего волнения, чтобы не доставить тем самым удовольствие графине.

— Прошло три месяца, — сказала Мэри Маргарет, надеясь, что хозяйка поймет намек.

— И что? — Графиня занялась вышиванием, лежащим у нее на коленях.

Мэри Маргарет рассердилась.

— Я хочу получить свое жалованье.

Графиня подняла голову. Глаза ее были похожи на холодные блестящие камушки, а губы злобно поджаты.

— Жалованье? Никакого жалованья не будет — все ушло на то, чтобы возместить цену моего плаща, который ты вынудила моего глупца сына тебе отдать.

Мэри Маргарет чуть не упала.

— Но я вернула его вам в безупречном состоянии.

Графиня еле слышно презрительно фыркнула.

— Неужели ты думаешь, что я надену что-либо после тебя? А все те вещи, которые Эндрю тебе накупил? Ты долго будешь за них расплачиваться.

Мэри Маргарет охватила паника. Это немыслимо! Слова с трудом вырвались у нее из горла:

— Почему вы так поступаете! Я не сделала ничего плохого. Мое единственное желание — быть для вас хорошей компаньонкой.

Красивое лицо графини исказилось от ненависти.

— Ты совратила моего единственного сына. Неужели ты полагаешь, что я не вижу того, что происходит? А, ты побледнела. Ты не лучше тех потаскух, которые продают себя на Ковентгарденском рынке.

Мэри Маргарет почувствовала дурноту. Только бы не опозориться и не упасть в обморок! Ей удалось удержаться на ногах.

— Я ничего подобного не совершала, — произнесла она слабым голосом.

Он ее совратил, а не она его! Но графине этого не объяснишь. И всем это безразлично. Всем — кроме нее самой.

Ненависть на лице графини сменилась коварством.

— Я хочу, чтобы ты немедленно покинула мой дом. Я дам тебе денег на обратную дорогу. Если ты уедешь, то я все забуду, но не вздумай впредь даже приближаться к моему сыну.

Удар следовал за ударом. Она сможет уехать в Ирландию, но ей не на что жить, не говоря уже о том, чтобы помочь Эмили и Энни.

Непокорный дух Мэри Маргарет не был сломлен и призывал ее к сопротивлению, к тому, чтобы выйти замуж за Рейвенсфорда, невзирая на последствия. И сейчас этот бунтарский дух вернул ей мужество.

— Мне необходимы деньги не только на обратный путь, но и на дальнейшую жизнь.

От собственной смелости ее бросило в дрожь. Всего несколько дней — да что дней, несколько часов — назад она не смогла бы произнести эти слова. Но дело сделано. Она не отрывала глаз от лица графини.

Та выпрямилась.

— А ты, оказывается, настырная особа. Сколько тебе нужно?

— Жалованье за последние три месяца.

— Хорошо. А теперь убирайся с глаз долой.

Мэри Маргарет не заставила долго себя упрашивать и выбежала из комнаты. Дверь за ней за-хлопнулась… и она очутилась в объятиях Рейвенсфорда.

— Куда вы так спешите?

— Домой.

Слово выскочило прежде, чем она успела подумать.

— В Ирландию? — бесстрастно осведомился он.

Она кивнула.

— Из-за моей матери или из-за пари? — Его голос звучал подозрительно спокойно, но Мэри Маргарет столько всего пережила за последние двадцать четыре часа, что ей было безразлично.

— Из-за того и из-за другого.

— Думаю, что это не так.

Она не успела опомниться, как Рейвенсфорд втолкнул ее обратно в комнату графини.

— Выйдите, — приказал он Джейн, которая не двинулась с места, пока ей не кивнула госпожа. — Мама, на этот раз ты перешла границы, — сказал Рейвенсфорд.

Графиня бросила на него сердитый и высокомерный взгляд.

— Я пытаюсь спасти тебя от твоей же глупости. Она — авантюристка, и мне не следовало вводить ее в мой дом.

Рейвенсфорд не отпускал руку Мэри Маргарет, и ей пришлось слушать, как они обсуждают ее, словно она и не присутствует при этом.

— Я не желаю слушать ваши пререкания, — взбунтовалась она.

— Замолчи, — приказала графиня.

— Я — живой человек, а не бесчувственная кукла.

Графиня смерила Мэри Маргарет уничижительным взглядом.

— Ты не лучше, чем…

— Мама, — прервал ее Рейвенсфорд, — предупреждаю тебя: Мэри Маргарет выходит за меня замуж. То, что ты скажешь сейчас, отразится на моем отношении к тебе после нашей свадьбы.

Графиня побледнела и сделалась похожей на привидение, но все равно глаза ее метали молнии.

— Я тебе этого не позволю, Эндрю.

Мэри Маргарет безуспешно пыталась вырваться из крепких рук Рейвенсфорда.

— Я не дала согласия, — тихо сказала она, сама не понимая, почему она ему противоречит.

Да потому, что хочет, чтобы он женился на ней по любви! Но если ему станет известно о том, что она оказалась в их доме, чтобы обокрасть его мать, о какой любви можно будет говорить?!

Рейвенсфорд пристально посмотрел на нее.

— Нет, вы согласились. И с большим удовольствием.

В его глазах вспыхнул огонь, и она поняла, что он имеет в виду. Уступив ему прошлой ночью, она, по его мнению, связала себя с ним.

— Все изменилось, — хриплым голосом ответила Мэри Маргарет. — Для меня изменилось.

— Но не для меня.

— Эндрю, — властным тоном произнесла графиня, — я этого не допущу. Если ты на ней женишься, я сделаю все возможное, чтобы ее изгнали из общества.

Промелькнувшее на его лице страдание немного смягчило резкие черты Рейвенсфорда.

— Это неважно, мама. Не все придают значение тому, принимают их в свете или нет. Я к этому безразличен. Уверен, что Мэри Маргарет тоже. И всем известно, что леди Холленд, к примеру, это тоже не волнует. То, что ее не принимают в свете, не повлияло на карьеру лорда Холленда, — многозначительно закончил он.

Графиня раздраженно фыркнула.

— Я не берусь утверждать, что скандальное прошлое леди Холленд нанесло вред лорду Холленду, но ни одна приличная женщина не посещает их дом.

Рейвенсфорд покачал головой.

— Сомневаюсь, что они придают этому значение, мама.

— А следовало бы. — Графиня бросила на Мэри Маргарет ядовитый взгляд. — Ты пожалеешь, если не послушаешься меня. Она не принесет тебе счастья. — И вдруг подобно солнцу, проглянувшему сквозь тучи, в ее глазах промелькнули печаль и умиление. — Как это было у нас с твоим отцом.

— Она права, — сказала Мэри Маргарет. — Наш брак стал бы браком по расчету. Я вам вскоре надоем.

Он как-то странно взглянул на нее потемневшими глазами.

— Сегодня вечером на балу я объявлю о нашей помолвке.

Обе женщины ахнули.

— Этого не будет, — заявила графиня.

— Вы так не поступите, — в ужасе пролепетала Мэри Маргарет.

— Могу и поступлю, — отрезал Рейвенсфорд.