Неповторимая весна

Глава 22

Чарлз Гамильтон всегда считал себя человеком более чем волевым. Он был юристом, а эта профессия предполагает расчетливость и отрешенность, так что несколько дней ему удавалось держаться подальше от Джулии. Он даже не звонил.

Но вся его сила воли испарилась в тот вечер, когда он ехал через Роланд-парк. Его маршрут пролегал в двух кварталах от дома Корси.

Не приняв никакого окончательного решения, он сделал крюк, и его немного занесло на узкой боковой улочке, когда он притормозил у обочины. Окна нижнего этажа светились. Джулия была дома.

Чарлз сидел, положив руки на руль и понимая, что должен уехать. Она была вне себя от горя, когда убегала из его дома, и он прекрасно осознавал почему. Но, конечно, дружба, которая длилась полвека, не могла оборваться из-за нескольких минут обоюдного безумия. Поскольку она, вероятно, слишком смущена, чтобы разбить лед между ними, первый шаг предстояло делать ему.

Он выбрался из «линкольна», по скользкой тропинке подошел к двери и позвонил. Затем задержал дыхание, чувствуя себя так, словно ему снова шестнадцать.

Дверь распахнулась. За ней стояла Джулия в строгих темно-синих брюках, голубом свитере и с настороженным выражением лица.

– Чарлз. Как… неожиданно.

Поскольку она не захлопнула дверь перед носом незваного гостя, он вошел.

– Я беспокоился о тебе. Хотел узнать, как дела.

– Все прекрасно.

Прибежал Оскар и прижался к щиколотке Чарлза. Тот погладил шелти.

– Ну, как поживаешь, сторожевой пес?

– Да уж, этот сторож сам приведет грабителей к месту, где спрятано все самое ценное, – улыбнулась Джулия, проходя в комнату. – Хочешь выпить?

– Пожалуй. – Он заколебался, не зная, как сказать то, что собирался, и при этом не выглядеть полным ослом. Но ему уже приходилось попадать в неловкие ситуации – и ничего, выжил. – Джулия, понятно, что тебя огорчило произошедшее между нами, но, наверное, тебе надо еще подумать о теперешней своей жизни. Что… что могло бы тебе помочь пережить самые худшие времена.

Стоя у бара, она внимательно смотрела на него.

– Я не совсем тебя понимаю.

– Ты страдаешь, тебе больно. Тебе требуется человеческое тепло, чтобы справиться с болью. Где еще можно найти поддержку, как не у старого друга?

Джулия испуганно проговорила:

– Пытаешься объяснить, что мне надо спать с тобой с лечебными целями?

Черт, он окончательно все запутал!

– Я говорил о дружбе, а не о сексе. Хотя я бы солгал, притворившись, будто не думал о том, что произошло тогда.

– Я тоже думала. – Женщина поставила на стол бутылку виски, взятую из бара. – Я читала в книгах о вдовстве и о потерях, о горе. Очевидно, для кого-то, кто только что потерял спутника жизни, не такая уж редкость искать утешения на стороне и тщательно скрывать это, боясь того, что люди осудят. Зная это, я теперь не чувствую себя таким уж чудовищем.

– Конечно, нет, Джулия.

– А ты после смерти Барбары не нашел женщину, которая помогла бы тебе пережить одиночество?

– Нет, и скорее всего потому, что рядом не было одиноких женщин, которые нравились бы мне и были бы не против. Временами я чувствовал, что умираю от того, что рядом никого нет. – Он взял руку Джулии, согревая ее своими ладонями. – Давай снова будем друзьями, Джулия. Я не прошу у тебя любви, не надо никаких обязательств. Просто товарищество. Кто-то, с кем можно поделиться сомнениями и тревогами. Убежище от бури для нас обоих.

– Ты абсолютно прав насчет этой жажды человеческого тепла, прикосновения. – Она прислонилась к Чарлзу, опершись лбом о его плечо. – Больше всего мне не хватает объятий.

– После смерти Барбары я брал обоих псов к себе в кровать, чтобы пережить ночь. – Он обнял Джулию без страсти, не требовательно. Он готов был удовлетвориться той степенью близости, которая сложится. – Считай меня Оскаром, только более крупных размеров, которого всегда можно потискать.

Она рассмеялась.

– Думаю, что ты хотел бы сделать кое-что, чем Оскар, бедняга, не занимался уже годами.

– Не стану отрицать. Но я не хочу того, чего не хотела бы ты.

– Меня беспокоит, что я… могу захотеть того же, что и ты.

– Мы постепенно разберемся с этим, Джулия. Заполним пустоты, которые образовались в жизни каждого из нас. Это не обязательно должны быть сексуальные отношения. – Он погладил ее по спине, и женщина расслабилась, принимая его ласку, как засыхающий цветок встречает капли дождя. – Просто не отталкивай меня.

Она откинула голову назад, и Чарлз увидел в ее глазах непролившиеся слезы.

– Забудь о законе, Чарлз. Тебе надо было торговать подержанными автомобилями.

Поняв, что выиграл это дело, он с облегчением улыбнулся.

– Может, ты и права. Это был бы шаг вперед по сравнению с профессией юриста.

Впервые со дня смерти Сэма она от души рассмеялась. Джулия и Чарлз снова были друзьями.

Бог даст, когда-нибудь они станут чем-то большим.

Кейт понравилась вечеринка, но после часа болтовни и ленивого жевания сандвичей усталость взяла свое. Она поехала в «Гранд-Майя» и долго, с наслаждением принимала ванну. Потом, накинув купальный халат, откопала в мини-баре маленькую, но с большой наценкой бутылочку вина, и устроилась на диване. Смутные мечты, которые она вынашивала всю жизнь, стали реальностью, а результат превзошел все ожидания.

Она уже раздумывала над тем, не отправиться ли в кровать и проспать часов десять подряд, когда явился Донован.

– Ненадолго же тебя хватило, – сказал он.

– Когда мне захотелось свернуться калачиком и вздремнуть прямо под столом Кармен, то я решила, что пора отправляться на заслуженный отдых. – Кейт сдержала зевок. – Не могу дождаться, когда мы вернемся в Мэриленд и проведем несколько дней в покое и тишине.

– Не раньше чем послезавтра. Вспомни, необходимо еще съездить в Сан-Франциско, чтобы осмотреть какое-то старое здание банка.

– Совсем забыла.

Или, скорее, не хотела помнить. Совесть, может быть, не позволила бы ей порвать с Алеком легким способом, но это не значило, что ей доставит радость встреча лицом к лицу.

Донован сел верхом на стул и закинул руки за спину.

– Если Том будет свободен – может, пообедаем с ним? Кейт встревожилась:

– Зачем – чтобы ты смог обозвать его педиком?

– Чтобы я мог извиниться за то, что был негодяем.

Донован был не единственным, кто вел себя гадко тогда, Сэм оказался еще хуже. Даже для Кейт, самой преданной из младших сестер на свете, признание Тома было шоком.

Это было в субботу весной – последней весной ее замужней жизни, и она сажала цветы вдоль дорожки, ведущей к дверям, когда брат зашел навестить ее.

Высокий, темноволосый, красивый, он легко шагал по молодой травке, и вся его фигура и походка никак не отражали озабоченности, что таилась в глазах.

– У тебя есть еще лопатка, или это удовольствие для одного?

– Вовсе нет. Если бы Донован был дома, я бы заставила и его сажать петунии.

Том сходил за лопаткой, потом опустился на колени по другую сторону дорожки и начал копать. Присутствие брата действовало на Кейт успокаивающе, особенно потому, что ее отношения с Донованом в последнее время стали очень напряженными.

Поможет ли ей Том, если она расскажет обо всем? Он мог рассудить лучше всех, кого она знала. Но если признаться, что Донован иногда слишком… сердится, брат мог потерять всю свою объективность. Хуже того, обсуждение их брака с посторонним – даже с Томом – показалось ей предательством по отношению к мужу.

– Кейт, я кое-что хотел сказать тебе.

Он посмотрел на сестру голубыми глазами, так похожими на глаза их матери.

Кейт села на корточки и вытерла лоб.

– Вы с Рейчел собираетесь пожениться? Вы уже Бог знает сколько встречаетесь. Теперь, когда ты окончил обучение и зарабатываешь кучу денег программированием…

– Нет! Ничего… ничего подобного.

– Что же тогда?

– Я не собираюсь ни на ком жениться. – Том посадил в ямку цветок и присыпал сверху черноземом. Больше он уже не мог оттягивать момент и поэтому, глубоко вздохнув, поднял глаза на сестру. – Я гей, Кейт.

Она захлопала глазами, вначале ничего не поняв. Потом до нее дошел смысл его слов, и кровь отлила от ее лица.

Том скованно произнес:

– Скажи что-нибудь, Кейт. Пожалуйста.

Она потянулась через каменную дорожку и взяла его за руку. Хотя новость ее ошарашила, он по-прежнему был ее братом Томом. Он сжал ее пальцы.

– Прости. Мне… придется пересмотреть некоторые свои взгляды.

Как мог Том оказаться геем? Ему нравились женщины, он любил находиться в их компании. Но сейчас, оглядываясь назад, она поняла, что он всегда обращался с ее подружками чисто по-братски.

Господи, и каково же было Тому скрывать такую важную вещь, касавшуюся всей его жизни?

– Я… всегда так хотела, чтобы у тебя были дети, а я стала тетушкой. Мне будет этого не хватать. Но я привыкну.

– Может, даже быстрее, чем я сам.

– Как… давно ты знаешь об этом?

– Думаю, всю жизнь. Самые ранние воспоминания – о том, что я отличаюсь от других и что об этом нельзя говорить. Многие годы я пытался бороться с собой, но больше не могу.

Кейт подумала о Рейчел Гамильтон, которая встречалась с Томом с того времени, как они учились в старших классах.

– А Рейчел знает?

– Она поняла недавно.

– И как отреагировала?

– Рейчел будет прекрасным врачом – она была абсолютно спокойна. Собственно говоря, именно она затеяла этот разговор пару недель назад, сказала, что мне пора определяться. Я был в шоке, но когда успокоился, то испытал огромное облегчение от того, что могу открыто обсудить это. Она посоветовала мне рассказать все родственникам. Я решил, что лучше начать с тебя, потому что ты скорее… примешь меня таким.

Его голос дрогнул.

– Ой, Том, разве я могла бы поступить по-другому? – Кейт на коленях подползла к брату и обняла его. – Ты самый лучший брат в мире, и я люблю тебя. И всегда буду любить.

Он обнял ее так крепко, что у нее хрустнуло в ребрах. Они долго стояли так, и у Кейт наворачивались на глаза слезы.

– Тебе, должно быть, тяжело было выносить это одному.

– Да… сложно. – Он отпустил ее и сел на корточки. – По крайней мере ты не запретила мне появляться у твоих дверей. Уже хорошо. Но я волнуюсь, как отнесутся к этому мама и папа.

– Они любят тебя, Том. Они не вышвырнут тебя за то, что ты такой, какой есть.

– Думаю, мама отреагирует, как и ты, – будет в шоке, но справится с этим. А вот отец… – Том взял горсть земли, размял ее в руке. – Это разобьет ему сердце. Плохо было уже то, что я отказался заниматься взрывным делом, но это гораздо хуже. Его единственный сын – педераст. Сэм будет вне себя от ярости.

Наверное, Том прав, подумала Кейт. Их отец – упрямец и непреклонный традиционалист. Человек, который не позволил своей дочери работать в семейном бизнесе, будет в ужасе, узнав, что его единственный сын – гомосексуалист.

– Папа расстроится, но переживет это. Он всегда справляется.

– Это совсем другое, Кейт. Совсем. – Том беспокойно крутил в руках совок. – Донован тоже не примет этого.

– Он будет поражен, но он всегда тебя любил. И потом, это его меньше касается. Легче смириться с тем, что брат твоей жены – гей, чем если твой сын такой.

– Ты права. Но ты не скажешь мужу, пока я не буду готов сказать маме и папе? Эти признания забирают у меня все силы.

– Незачем спешить, – согласилась она. – А теперь принимайся за работу, а то не накормлю тебя обедом.

Том рассмеялся, и они снова занялись посадкой цветов. Позже Кейт не раз жалела, что брату досталась не самая легкая жизнь, но его ориентацию они никогда не обсуждали. Он сам и его друзья оказались просто подарком небес, когда Кейт бежала в Сан-Франциско. Их поддержка помогла ей продержаться во время самого тяжелого периода ее жизни. Она не стала бы менять своего брата, даже если бы смогла, потому что любила его именно таким, каким он был.

Но остальные оказались не настолько терпимы.

Кейт осознала, что держит бокал как оружие. Донован тоже заметил это.

– Ты похожа на кошку, готовую защищать своих котят, – сказал он.

– Извини. Том не нуждается в моем покровительстве.

– Я думал… Том ведь так долго жил в Сан-Франциско, он не…

– ВИЧ-инфицирован? Нет, Том в порядке. А вот Мик, его «постоянный партнер», как говорится в некрологах, умер три года назад.

В последние страшные дни они с братом по очереди ухаживали за ним, а после похорон она несколько дней проплакала. Том был совершенно убит горем, потом занялся работой в хосписе, отдавая все силы и сочувствие другим умирающим.

– Мик был прекрасным парнем, – зачем-то добавила Кейт.

– Мне жаль, – проговорил Донован. – Разобравшись в своем поведении с Томом, я сумел спокойно отнестись к признанию одного моего друга. Он оценил это.

– Жаль, что ты не был таким просвещенным раньше.

– Я был полным идиотом. Плюс… добавились еще другие сложности.

– После взвешенных размышлений, как ты на самом деле относишься к Тому?

– Считаю, что он чудесный парень, который просто предпочитает мужчин женщинам, – ответил Донован. – Я бы хотел извиниться перед ним за свое поведение в прошлом. Паду на колени, посыплю голову пеплом – что там еще?

– Может, это сработает. Том не такой человек, который долго помнит зло. Я позвоню и узнаю, свободен ли он. И еще позвоню своей компаньонке. Ужасно соскучилась по Лиз.

Кейт исчезла в дверях своей комнаты, думая, что Донован очень изменился за последние десять лет. К лучшему.