Неповторимая весна

Глава 8

Кейт прижала к себе собаку, лежавшую у нее на коленях, когда Донован повернул машину на Беллона-авеню. Она сошла с ума, согласившись посетить дом, где они когда-то жили вместе. Все самые лучшие и самые худшие события в их жизни были связаны с этим домом, и чем ближе они подъезжали, тем больше нарастало ее напряжение.

Она смотрела в окно на покрытые лесом холмы Раксто-на. Хотя этот район был ближним пригородом Балтимора, узкие вьющиеся дороги и высокие деревья делали его похожим на сельскую местность. Сегодня утром каждое дерево и каждый куст сверкали, покрытые острыми кристалликами изморози. Идеальная декорация для давным-давно мертвого супружеского союза.

Оскар поднял голову и тявкнул, приветствуя знакомые места, когда они свернули на Бренди-лейн, извилистый переулок, заканчивающийся тупиком у их дома. Пес часто оставался у Донована, если Джулия с Сэмом путешествовали, и очень просился сегодня с Кейт.

Собравшись с духом, Кейт при первом же взгляде на дом с облегчением увидела, что скромная постройка, жившая в ее воспоминаниях, очень изменилась. К дому было пристроено новое крыло с чем-то похожим на гараж для трех машин.

Донован затормозил напротив главного входа.

– Я решил, что тебе понравится официальное появление.

– «Рази, Макдуфф, и проклят будь лишь тот из нас, кто первым закричит: „Достаточно, сдаюсь!“«

– Это что, действительно шекспировская трагедия?

– Скорее больше похоже на фарс, – пожала плечами Кейт.

Донован вышел из машины и обогнул ее, открыл пассажирскую дверцу. Оскар спрыгнул с колен хозяйки и помчался к дому, похожий на пушистый колобок, спасающийся от холода. Он протиснулся мимо азалий, которые Кейт посадила у самого входа. Она выбрала именно этот сорт, потому что цветы были редкого оттенка фуксии. За десять лет кусты разрослись.

Кейт спрыгнула с подножки и задохнулась от ледяного ветра, пронзившего ее насквозь.

– Боже мой, неужели Балтимор передвинулся ближе к Северному полюсу с тех пор, как я уехала?

– Пока что этот январь считается самым холодным за все минувшие годы.

Донован захлопнул дверцу и повел Кейт к дому. Пока он отпирал входную дверь, ей казалось, что она становится хрупкой, как стекло.

Зайдя внутрь, Кейт снова испытала облегчение. Дом был изменен до неузнаваемости. Налево от входа маленькая кухня и столовая были преобразованы в большую, гостеприимную деревенскую кухню. Это было приятное место, залитое солнцем и полное красивых дубовых шкафчиков, но это была не ее кухня.

Дальше широкая арка вела в новую, несколько официального вида столовую. Комната казалась девственно-чистой и редко используемой. Кейт сняла плащ и отдала его Доновану.

Он повесил его вместе со своей паркой во встроенный шкаф, которого тоже не было раньше.

– Кофе? Капуччино?

Она зашла на кухню.

– Капуччино в Балтиморе, городе, не признающем никаких новшеств?

– Это доказывает, что капуччино стал традицией. Хочешь чашечку?

– Обычный кофе вполне сойдет.

Пока она любовалась керамическими изразцами ручной работы над раковиной, Донован вынул из холодильника пакет с поджаренными кофейными зернами. Он всегда превосходно готовил. Общие занятия кулинарией были удовольствием для обоих, они отбирали друг у друга доску для резки, уворачиваясь от объятий, но не всерьез…

Кейт прикусила губу, прогоняя эти картины. Совместное пользование кухней не гарантировало прочности брака.

Насыпая зерна в кофемолку, Донован проговорил:

– Почему бы тебе самой не осмотреть все? Никаких запретных уголков здесь нет.

Успокоившись от того, что может обойти весь дом сама, Кейт отворила дверь в бывший подвал, остававшийся когда-то мрачным и унылым, несмотря на все ее усилия, яркие краски и освещение. Теперь здесь все было полностью переделано, и площадь увеличилась больше, чем вдвое, когда добавилось новое крыло. Южная стена сейчас состояла в основномгдз окон с видом на лес, а все пространство занимали большая жилая комната, ванная, просторная и удобная мастерская и достаточно большой зал со спортивным оборудованием.

Она снова поднялась наверх и заглянула в небольшую прачечную, расположенную между кухней и дверью, ведущей в гараж. Как архитектор женского пола, она одобрила такое решение – удобно приглядывать за стиркой, занимаясь одновременно приготовлением пищи.

В ней пробудилось профессиональное любопытство, и, миновав коридор, она вошла в бывшую гостиную. Теперь это был рабочий кабинет с телевизором. Небрежно подобранная мебель – вся новая, незнакомая.

Кейт подошла к книжным полкам. Разнообразная смесь художественной и прочей литературы, включая экземпляр «Справочника взрывника». И, черт побери, здесь красовалось подарочное издание «Книги кельтов», которое она когда-то преподнесла Доновану на Рождество: обоим очень нравились рисунки из древних кельтских манускриптов.

Она отвернулась от книг, предпочитая восхититься первоклассным музыкальным центром. Наверное, музыка слышна во всех комнатах.

Новая дверь вела из кабинета в жилую комнату. Оскар Уайльд потрусил туда, и Кейт последовала за ним, спустившись по трем ступенькам. И тут она застыла в изумлении. Боже мой, это был ее дом! Неудивительно, что другие помещения казались такими правильно спланированными.

Ее взгляд скользил по просторной комнате с высокими, как в соборе, потолками, с каменным камином, окаймленным узкими панелями из витражного стекла. Солнечный свет лился сквозь застекленную крышу, а высокие окна предлагали панораму окружающего леса. Все было именно так, как она представляла себе, когда чертила планы.

Услышав позади шаги, она обернулась и обнаружила Донована с чашкой свежесваренного кофе в каждой руке. Слегка дрогнувшим голосом Кейт проговорила:

– Ты воспользовался планами, которые я начертила, когда училась в колледже!

– Мне казалось глупым изобретать велосипед, раз твои идеи были такими хорошими, – ответил он, подавая ей чашку. – Я внес небольшие изменения, но в целом это тот самый дом, оформлением которого ты занималась, работая над своим первым жилым проектом.

Тогда она хотела создать дом, полный солнечного света, и использовать некоторые чудесные находки, сделанные во время подготовки «Фениксом» взрывных работ, например, каминную доску из резного дуба и панели из витражного стекла.

Кейт сделала массу набросков и, воображая, будто ее муж – один из клиентов, пыталась продавать ему разные идеи. Теперь она обнаружила, что ее дизайн воплотился в жизнь в дереве и камне, и это опечалило ее даже больше, чем опечалил бы вид их старого общего дома. Она вложила столько души, столько своих чаяний и надежд на будущее в эти планы… Увидеть свой дом было похоже на то, как если бы она нашла собственного ребенка, о котором ничего не знала.

Она отпила кофе. Обхватив чашку ладонями, чтобы согреть их, принялась вышагивать по комнате туда-сюда. Как и во всем доме, мебель была удобная, но не загромождала пространство. Пустота требовала заполнить ее картинами и цветами, ткаными ковриками и вышитыми подушками…

Кейт не позволила своему воображению двигаться дальше. Это не ее дом. Но сходство с ее домом в Сан-Франциско было просто навязчивым. И она, и Донован любили персидские ковры и мягкую, нейтральных цветов мебель, что создавало иллюзию, будто их дома едва слышно перекликаются.

Стараясь не поддаваться эмоциям, она сказала:

– Очень мило. Когда ты перестроил все это?

– Я почти всю работу проделал сам. Жилая комната была последней. Закончил около года назад.

– Значит, в свободное время ты строил, а в рабочее – разрушал…

– Что-то вроде этого.

Остановившись возле стеклянных дверей, она смотрела на деревья за верандой. Часть веранды была отгорожена, и оттуда вела дверь на кухню. Великолепный уголок, где летом можно обедать и просто проводить время. Идея Доно-вана – в ее планах такого не было.

Запрещая себе вспоминать о прогулках, которые они с Донованом совершали в этом лесу, и о тех случаях, когда они возвращались, отряхивая с одежды листья и приставшие травинки, Кейт отвернулась от окна.

– Меня всегда интересовало, где ты взял деньги, чтобы выкупить мою часть дома. Я бы не смогла поступить в Беркли, если бы ты этого не сделал. Это Сэм дал тебе взаймы?

– Не Сэм. Джулия. Твой отец был в такой ярости после нашего развода, что не собирался делать ничего для облегчения твоей жизни вне семьи. Джулия была настроена более практично. Она сказала, что не хочет, чтобы ее дочь бросила учебу и стала стриптизеркой или того хуже.

Кейт невольно улыбнулась. Это было так похоже на ее мать!

– Я считала, что, как только уляжется пыль после развода, ты тотчас продашь этот дом.

– Была такая мысль. Но этот дом оставался моим. И я не хотел искать себе другой.

Можно было себе представить. Он любил эти места так же сильно, как она.

И снова нахлынули воспоминания. Ее подружка Рейчел Гамильтон как-то упомянула в разговоре, что неподалеку от того места, где живут ее родители, находится заброшенный дом и скоро его будут продавать. Кейт и Рейчел отправились осматривать его. Домик не представлял собой ничего особенного, но продававшиеся вместе с ним три акра земли являли собой прекрасное зрелище. Недвижимость можно было приобрести по дешевке, если покупателю требовалось срочное заселение и он мог смириться с полуразрушенным состоянием жилища.

Не говоря ничего Доновану, Кейт попросила родителей, чтобы дом подарили ей на свадьбу. Корси согласились, и контракт был уже подписан, когда за неделю до свадьбы Кейт привела Донована осмотреть дом. Она чуть не подпрыгивала от радости и возбуждения и была уверена, что такой подарок приведет будущего мужа в восторг.

Вместо этого Донован разъярился. Он больно схватил ее за плечи и принялся с силой трясти, крича, что он не какой-нибудь сопляк и что свадьба отменяется. Кейт в ужасе смотрела на него. Иногда у него бывали вспышки гнева, но быстро проходили. Обычно Донован представлял из себя милого, романтичного и добродушного парня – мужчину ее мечты.

Инцидент закончился через мгновение, напугав самого Донована гораздо больше, чем ее. Он отпустил Кейт и с побелевшим лицом бормотал извинения.

Он не причинил ей боли, только удивил, и ей стало стыдно за собственную глупость. Зная, как неловко он себя чувствует, сознавая богатство и положение ее семьи, было идиотизмом принимать такое важное решение, не посоветовавшись с ним.

Дрожа, Кейт обнимала любимого и повторяла, что хотела только порадовать его и никогда-никогда больше не будет такой бестактной. Они все отменят и будут жить там, где решит Донован. Перебивая ее, он лихорадочно объяснял, что ему очень нравится этот дом, что это самый чудесный подарок, который он когда-либо получал, и он с радостью будет жить здесь всегда, если только Кейт простит ему эту вспышку.

Обоюдное раскаяние перешло в страсть, и они занялись любовью прямо на голом дубовом полу. После этого Донован был так нежен, так ласков, что Кейт с восторгом вспоминала об их первой крупной ссоре, которая сделала их еще ближе друг другу.

Если бы она тогда знала то, что ей стало известно позже, разорвала бы она помолвку? Может быть, но она не была уверена даже сейчас. В их браке было много и хорошего, и плохого. В конце концов, именно три сложных года замужней жизни сделали из нее сегодняшнюю Кейт.

Остановившись взглядом на обледенелом кустарнике, она с напускным безразличием спросила:

– Ты встречаешься с кем-нибудь?

После легкого колебания он ответил:

– Да.

– И ты бы продолжал с ней видеться, если бы я осталась жить здесь?

– Я что, похож на сумасшедшего? Конечно, нет. Жизнь и без этого будет достаточно сложной. А ты? У тебя кто-нибудь был в Сан-Франциско?

– Да. – Она подумала о легкомысленных отношениях с Алеком. – Расстояние поможет быстро покончить с этим.

Воцарилось молчание, а потом он полувопросительно проговорил:

– Похоже, что ты не отвергаешь возможности остаться.

Кейт прикусила губу. Она явно обдумывала такую возможность. До завтрака молодая женщина читала и перечитывала письмо отца, и на нее очень сильно подействовала его искренность.

Не менее важным оказалось и замечание матери, что они с Донованом все еще живут прошлым. Это задело какую-то струнку в душе Кейт, когда она подумала об Алеке и других мужчинах, с которыми встречалась за эти годы. Каждый из них был умным, симпатичным, но, может быть, эмоционально все они оказались слишком далеки от нее?

Но ведь не случайно Кейт выбирала именно их. И хотя она подсознательно была уверена, что когда-нибудь снова выйдет замуж, и хотела детей, она не пыталась приблизить новое замужество. Может быть, настало время разобраться в том, что причинило ей когда-то такую боль. Мысль об этом заставила ее ощутить волнение. Как будто поняв это, Донован проговорил:

– Если ты останешься, обещаю, что не прикоснусь к тебе и пальцем.

А он был человеком слова. Точнее сказать, его намерения всегда были благородными.

– Если… что-нибудь случится, я сразу покину этот дом.

– До этого не дойдет, Кейт. Клянусь.

Она изучающе смотрела на бывшего мужа, стараясь быть объективной, как будто они никогда раньше не встречались. Донован казался именно тем, кем был на самом деле, – сильный, уверенный в себе мужчина, одинаково умело занимающийся и бизнесом, и техническим, и тяжелым физическим трудом. Темные шелковистые волосы все еще были длинноваты, хотя и не до плеч, как раньше. Он остриг их, когда стал встречаться с клиентами, и сделал это сам, без просьбы Сэма. Донован очень внимательно относился к мелочам, так же, как и к главному.

Разумеется, он изменился не только внешне. Годы успешной работы в сложном бизнесе, где предъявлялись высокие требования, сделали его более сдержанным. Более уверенным. Нетерпение, которое и очаровывало, и тревожило ее, когда они встретились впервые, теперь, казалось, исчезло.

Они оба повзрослели. Возможно… возможно, им удастся справиться.

– Если ты не будешь прикасаться ко мне и прекратишь встречаться со своей дамой, то год покажется тебе очень долгим.

– Говорят, что мужчины достигают пика сексуальной активности в 19 лет, а после этого уже начинается спад. В моем солидном возрасте каждый сможет пережить двенадцатимесячное воздержание, – сухо ответил он.

Кейт хмыкнула: ничто не указывало на солидный возраст Донована.

– Ты уверен?

– Никто из нас не хотел бы вернуться к тому, что уже один раз произошло.

Ошеломляющее признание. Он был абсолютно прав – корень всех их проблем в сексе. Нет секса – и нет проблем, верно? Ну, может быть. А если проблемы возникнут, она сразу же уедет.

Брак невозможно спасти, но бизнес – совсем другое дело.

– Я прочитала письмо от отца этой ночью. Он объяснил, почему написал такое странное завещание, и смирился с тем, что больше не может запретить мне работать в «Фениксе». Он считал, что я могу попытаться выполнять работу Ника.

– Сэм был упрям, но не глуп. С тех пор как ушел Ник, некому стало вести расчеты. У тебя это прекрасно получится. Как архитектор, ты понимаешь все технические тонкости, и я уверен, что с клиентами тоже сможешь работать первоклассно.

Да, это она могла, но заниматься финансовыми делами «Феникса» не совсем та мечта, с которой она выросла. Она хотела взрывать здания, а вовсе не сидеть целыми днями на телефоне. Теперь выпал шанс, которого Кейт ждала всю жизнь. А если Донован заартачится – ну что ж, тем лучше. Ему придется принимать трудное для себя решение, так же, как вынуждена поступать она.

– Я должна знать, ради чего откладываю жизнь на целый год.

– Справедливо. – Выражение его лица изменилось. Кейт невольно сжала кулачки, готовясь постучать в новую дверь, которая открывалась в ее судьбе.

– Я останусь при одном условии.

– Каком?

– Что буду заниматься не офисной работой, а подготовкой взрывов. Так же, как и ты.