ГЛАВА ВТОРАЯ

Три часа назад Джессика беспокоилась, что будет отвергнута внезапно обнаружившимися родственниками. Оказывается, ей следовало волноваться еще кое о чем, например, о браке с человеком, не знающим, что такое честь и совесть.

Она нервно мерила шагами выделенные ей комнаты дворца. Вот сейчас Кардал вернется и скажет, что произошла какая-то ошибка. Они вместе посмеются, а после можно будет заняться тем, за чем, собственно, она и приехала.

По крайней мере, интерьеры тут неплохие. Неплохие – слабо сказано. Ей очень хотелось заняться исследованиями, только неприятно, если ее застанут подглядывающей. Но и увиденное внушало благоговение. Изумрудно-зеленые диваны расставлены друг напротив друга у белого камина. Картины с подсветкой развешаны на стенах просторной гостиной и столовой. Она плохо разбиралась в искусстве, но готова была поспорить, что каждая стоит больше ее недельного жалованья. Части тел, изображенные на картинах, было трудно идентифицировать, потому что они находились не там, где должны бы находиться. Путаница наподобие той, в которую ухитрилась попасть и сама Джессика.

Как она могла выйти замуж и не знать об этом? Что там относительно белого платья, цветов, колец и клятв, желательно произнесенных вслух?

Ее туфли простучали по выложенному плитками полу. Она проверила дверь, убедившись, что та не заперта, высунулась – никакой охраны вроде тоже нет.

Впрочем, это не означает, что она не вляпалась в какую-нибудь неприятную историю с сексуальным рабством. Она слышала такие рассказы и всегда считала их надуманными. Ей казалось, что заочные браки, когда невеста и жених даже не знают друг друга, канули в прошлое вместе с кринолинами и экипажами, запряженными лошадьми.

Пока Джессика решала, сильно ли отяготят ее сумки с вещами, когда она решиться бежать, дверь отворилась, и в гостиную вошел Кардал.

– У меня новости.

Она попыталась расшифровать выражение его лица и, потерпев неудачу, предположила:

– Мы не женаты.

– Напротив. – Он протянул ей лист бумаги. – Это ваша подпись?

Взяв лист, она уставилась на знакомую завитушку под словами на иностранном языке.

– Похоже на мою, хотя…

– Вас принудили? – перебил он.

– Нет. Но я помню кипу бумаг высотой с меня и…

– Следовательно, не особо высокую, – он оглядел ее с ног до головы.

– Я не могла прочесть этого. Человек, который, как предполагалось, мне помогал, сказал, что там нет ничего важного. Что это разрешение на доступ к записям, которые помогут мне воссоединиться с моей семьей.

Кардал кивнул, забрал бумагу и положил ее на стеклянный столик.

– В своем чрезмерном усердии угодить королю он мог исказить правду.

– Он солгал?

– Не совсем. Ваша подпись дает разрешение на доступ к записям, но одновременно она подтверждает согласие на наш брак.

– Абсурд. На дворе двадцать первый век. Теперь заочных браков не бывает.

– Уверяю, он вполне реален и законен.

Брак с худшим из ночных кошмаров. Ярость Джессики начала переливаться через край.

– Откуда вам знать, может, я уже замужем?

– Была проведена тщательная проверка.

– Представить не могла, что окажусь в подобной ситуации! – Джессика вновь начала мерить комнату шагами. – Почему я?

– Род вашей матери может быть прослежен до особ королевской крови, между нашими семьями существует давняя дружба. Много лет назад было решено, что дочь вашей матери станет женой второго сына короля…

– А если бы был мальчик?

– Но мальчика нет, – заметил он подчеркнуто спокойно, задерживаясь взглядом на ее груди. – Поэтому когда ваш юрист сделал запрос и обнаружилось ваше местонахождение, стали строиться планы этого брака.

Все настолько нелепо, что она даже не знала, с чего начать. Хотя…

– Вы тоже подписывали эти бумаги? – Да.

– Добровольно?

– Да, – ответил он слишком уж терпеливо.

Принц-бабник подписывает соглашение на брак без пистолета у виска?

– Почему?

– Это мое предназначение. От второго наследника требуется жениться и родить детей.

С каких пор такие мальчики с рекламного щита подчиняются правилам?

– Что, если б меня никогда не нашли? – Он открыл рот, но она подняла палец, призывая его к молчанию. – Не вздумайте ответить: «Но вас нашли».

Уголки его губ поползли вверх.

– Не буду, потому что вы сказали это вместо меня.

– Тогда перефразирую вопрос: что мешало вам жениться раньше? Если бы меня не обнаружили, вы так и остались бы холостым?

– Выбрали бы подходящую невесту. – Он пожал плечами. – В должное время.

– И сейчас время подходящее? Потому что меня нашли?

– Это, и еще всякое. – Он напоминал озорного мальчишку, застигнутого на месте преступления.

Обаяние невероятное, успела подумать Джессика, прежде чем ее разъяренное сознание выявило упущение и поспешило выбросить мысль прочь.

– Что ты натворил? – выдавила она.

– Почему ты думаешь обо мне дурно безо всякого повода?

Она скрестила руки на груди.

– Лицемерие, не знающее границ! Весь мир знает о твоих любовных похождениях. О ком же еще думать дурно? Естественно, ты что-то натворил. Полагаю, без дамы не обошлось.

– Она ушла от мужа, хотя развод и не оформлен.

– Следовательно, то была замужняя дама. Уверена, король с тобой наплакался.

– Не со мной, а с неудачными фотографиями – нашими с ней. – Кардал пожал плечами, но глаза его зло прищурились. – Отец и его советники дали понять, что, по их выражению, пора убить двух зайцев разом.

– Замять скандал и исполнить свой долг?

– Именно.

Значит, король дошел до точки – и вот она здесь. Джессика уперла руки в бока.

– Только вот незадача: я не хочу замуж.

– Могу спросить почему?

– Слишком долго перечислять. И если я решу пойти к алтарю – повторяю, пойти к алтарю, а не подписать неизвестную бумагу, – ты даже в кандидаты не попадешь.

Вместо того чтобы досадовать, он развеселился:

– Неужели?

– Никаких обязательств ты не признаешь – ясно по твоему поведению. – Она подождала, пока выражение его лица изменится, и, не дождавшись, продолжила: – Попробуй отрицать. Обвинение построено на основании бульварных газет.

– И не собираюсь отрицать. Ты права.

– Тогда зачем тебе этот дурацкий брак?

Веселье наконец исчезло с его лица, ставшего теперь жестким как гранит.

– Это плата за королевское происхождение. Наш брак основан на чувстве долга.

– Нет никакого брака, потому что я не понимала, что подписываю. – Джессика никогда бы не пошла на такое, особенно зная, кто жених. – На случай, если есть вопросы, отвечаю – никакой радости я не испытываю.

– Понятно. Тебя использовали.

Он снова с ней соглашается. Что за ерунда?

– Тебя должны были полностью информировать. Помощник, ответственный за случившееся, будет сурово наказан.

– Начало положено. А насколько сурово? – осторожно поинтересовалась Джессика.

– Как бы хотелось?

Хороший вопрос. Как можно наказать виновного в том, что тебя выдали замуж за человека, которого ты готова избегать как чумы?

– Если наказание должно быть равноценно преступлению, его следует принудить жениться на женщине, до дрожи ему противной.

– Он уже женат.

Смешинки, прыгающие в глазах Кардала, указывали, что он уловил намек и выказанное ему пренебрежение нисколько его не огорчает. А что с него взять? Мир для него – площадка для игр, а женщины – любимые игрушки.

– Понятно. И дети есть?

– Трое.

Ой. Ей не хотелось, чтобы из-за нее человек потерял работу, в то время как ему надо обеспечивать жену и детей.

– Пожалуй, достаточно будет сурового внушения. И предупреждения, чтобы не смел играть с чужими жизнями.

– Организуем, – сказал Кардал с легким поклоном.

– Прекрати.

– Это жест уважения.

– Нечего кланяться. И ухмыляться.

– Ты предпочитаешь, чтобы я хмурился?

Да, подумала она. По многим причинам. Не последняя из которых – от его улыбки у нее почва уходит из-под ног.

– Неужели ты можешь веселиться перед лицом оставшейся проблемы? Как ты собираешься избавить меня от этого брака?

– Возможно аннулирование брачного соглашения.

– Ладно, – кивнула она. – Что мне надо делать?

– Не следует окончательно закреплять брачный союз, выполняя супружеский долг.

Это же надо так вляпаться! Обсуждать секс, словно речь о деловой операции.

– Замечательно, тогда можно начинать оформлять бумаги. Обещаю тебя не соблазнять, и совершенно уверена, что ты меня соблазнить не сможешь.

– Ты совершенно уверена? – Огонек в его глазах разгорался.

Задор состязания, принимаемого вызова.

– Ой, да ладно. Я ищу человека, способного вложить в отношения сердце и душу. Мы оба знаем – ты не годишься.

– Действительно? – Длительное время он смотрел на нее, потом пожал плечами. – Если ты желаешь, я начинаю процесс расторжения брака.

– Очень желаю. – Несомненно, его податливость вызвана сильнейшим предубеждением против брачных уз.

Внезапно ее кольнула другая мысль.

– У тебя могут быть неприятности?

– Не волнуйся из-за меня. Я объясню все королю с королевой.

– Но шума не будет?

– Люди, занимающиеся связями с общественностью, сделают соответствующие заявления. Но…

– Что?

– Если бы ты согласилась играть роль моей жены – только на публике, пока недавний скандал поутихнет, – я был бы очень благодарен. И моя семья также. А пока я бы оказал тебе любую возможную помощь для встречи с родными.

С родными. Из-за них она проехала полмира. Оставшись после смерти матери совсем одна, Джессика всегда мечтала иметь проблемы, на которые жалуются другие. Соглашалась бы, чтоб ее судили и давали непрошеные советы, лишь бы получать взамен неограниченную любовь.

– Договорились, – согласилась она. – Пока никто не ждет от меня рождения детей.

В ответ Джессике досталась лишь улыбка и взгляд, напомнивший ей большую кошку, задумавшую позабавиться с намеченной жертвой.

* * *

Минуя разноцветные палатки открытого рынка, лимузин направлялся к центру столицы Бхакара. Джессика не успевала вертеть головой.

– Что-то не так?

– Все замечательно.

И даже еще лучше. Верный своему обещанию, Кардал накануне проводил Джессику в ее комнату, и она провела ночь – одна – в самой великолепной спальне, какую только можно себе представить, с гардеробной примерно того же размера, как вся ее квартирка в Лос-Анджелесе. После вкусного завтрака Кардал сообщил ей, что его персонал связывается сейчас с ее семьей, и, пока они ждут результатов, предложил экскурсию по городу. Очень мило, хотя, скорее всего, главной его целью являлось замять скандал. Ну и ладно.

Девушку удручало, что этот прелестный городе белоснежными зданиями под крышами, выложенными красной черепицей, – место рождения ее матери, которое ей, Джессике, совершенно незнакомо. Словно тебя изначально лишили чего-то жизненно важного.

– Скажи, что тебя тревожит, – тихо произнес Кардал.

Мягкость его голоса поразила ее.

– Трудно поверить, но мама никогда не говорила мне о своем родном городе и своей семье.

– Потому, наверное, что они были связаны у нее с горькими воспоминаниями.

– Откуда ты знаешь?

Он пожал плечами.

– Естественный вывод. Все пытаются забыть неприятное. А разговоры о нем лишь растравляют рану. Груз и без того тяжкий, не говоря уж о бремени вынашивания ребенка.

Значит, Кардал считает, что мать пыталась защитить ее. Он говорил искренне, и она находила смысл в его словах, хотя не ожидала подобной проницательности в человеке, порхающем по жизни.

– Прав ты или нет, я нахожу твои слова весьма утешительными.

Тут зазвонил его сотовый телефон, и она отвернулась поглядеть на Аравийское море. Сверкающий синий простор скрылся из виду, когда они свернули на узкую улочку.

Кардал захлопнул крышку телефона и сказал:

– Мой секретарь. Я ждал его звонка, чтобы согласовать визит к твоим родственникам.

– Когда я могу с ними встретиться? – замирая, спросила она. – Я ничего о них не знаю.

– У тебя две тети…

– У матери было две сестры?

Ясно, были. Он же сказал. Просто Джессике всегда так хотелось иметь брата или сестру. Кого-нибудь, чтобы не быть одной. А у матери было две сестры, и она бросила их, ушла, не оглянувшись. Почему?

– Одна из них, – продолжал он, – замужем за вождем кочевников Бхакара. Другая – врач и живет в городе к северу от столицы. Ты повидаешься с обеими.

– Как было бы замечательно. А мои дедушка с бабушкой?

– Они сейчас в отъезде. Их информировали о твоем прибытии, и они вернутся так быстро, как только смогут.

– Понятно, – вздохнула Джессика.

Он нахмурился:

– Что такое?

– Жаль, что мне приходится ждать. Я надеялась провести с ними как можно больше времени, пока мне не придется возвращаться к работе.

– Разве ты не можешь продлить свое отсутствие?

– Должно быть, смогу, как мне ни неприятно поступать так с детьми.

– Разве ими некому заняться, кроме тебя?

– Не так все просто. Войти в доверие к осиротевшим детям нелегко. – Личный опыт не давал ей усомниться в этом.

По правде сказать, она никогда больше не позволяла себе довериться кому-нибудь всем сердцем.

– То, что для меня – отсрочка возвращения, для них – очередное предательство. Еще один человек, бросивший их.

– Они должны научиться не привязываться к одному определенному человеку, – сказал Кардал. – Урок может сослужить им хорошую службу. Не будет ли им лучше без тебя?

Она покачала головой.

– Всем иногда нужен хоть кто-нибудь. Люди, выросшие без привязанностей, замкнуты и не находят своего места в обществе.

– Разве не проще быть независимым? Она уставилась на него.

– Чудно слышать такое от мужчины, волочащегося за каждой встречной юбкой. – Джессика прикусила язык и вздохнула. – Не обращай внимания.

– Не пойми меня неправильно. Я искренне восхищаюсь твоей самоотверженностью и убеждением, что ты можешь что-то изменить. – Судя по тону, он считал ее потуги напрасной тратой времени.

– Мир был бы куда хуже, если б никто не пытался.

– Желаю удачи.

Именно такого отношения Джессика и ожидала, исходя из прочитанного о нем. Странно только, как в одном человеке совмещаются такое понимание и такая горечь. Она уже собиралась спросить, но, выглянув в окно, обнаружила, что они остановились.

– Экскурсия окончена?

Он загадочно улыбнулся:

– Да. А теперь у меня есть сюрприз. – Водитель открыл дверь. Кардал вышел, подал ей руку. – Идем со мной.

Они оказалась в магазине. Внутри все было увешано модной женской одеждой – костюмами, платьями, повседневными и вечерними. Если нельзя пригласить фею с волшебной палочкой, то поход за покупками – почти равноценная замена. Но доходы Джессики никто не назвал бы волшебными.

– Зачем мы здесь? – спросила она.

Прежде чем он успел ответить, появилась хозяйка магазина, просиявшая, узнав Кардала.

– Ваше высочество, я была в восторге, когда вы позвонили. Передайте мое почтение королеве. Как видите, я закрыла магазин для публики в связи с вашим приходом. Так это ваша жена?

– Джессика, – представил он.

– Она очаровательна. Поздравляю вас.

– Спасибо. Моей жене требуются некоторые вещи. Завтра во дворце будет прием.

Джессике оставалось лишь молчать, соглашаясь с принятой ролью. Хотя она предпочла бы, чтобы предварительно ее поставили в известность о том, что происходит.

А женщина уже набросилась на нее с сантиметром. После нескольких замеров она объявила:

– У вас идеальный размер. У меня имеются несколько вещей, которые будут великолепно смотреться на вашем высочестве.

«Высочеством» Джессика себя никак бы не назвала, однако не представляла, как сформулировать отказ от титула даже в том случае, если бы кто-то захотел ее выслушать. Не говоря уже о невозможности обнародовать истину об их браке.

Хозяйка вихрем носилась по торговому залу, доставая изумрудно-зеленый костюм, черные шелковые брюки и несколько подходящих блузок, а затем исчезла, вероятно, в примерочной.

По ее возвращении Кардал указал на узкое черное вечернее платье.

– Мне хотелось бы посмотреть, как оно будет сидеть.

Продавщица расплылась в улыбке:

– Огромная удача, что оно нужного размера. У вашего высочества наметанный глаз.

Еще бы, подумала Джессика. Его высочество только и делает, что тренируется в определении размеров женщин всех сортов. Мысль вогнала ее в дрожь. Разум твердил – нет, нет, нет. Но любопытство разгоралось все сильнее. Какую волю надо иметь, чтобы хотя бы не померить все эти вещи? Но как объяснить продавщице, что она только теряет время?

Та исчезла с вечерним платьем, а Джесс повернулась к Кардалу:

– Слушай, в этом нет никакой необходимости. Мне ничего не надо. Мы оба знаем о предстоящем расторжении брака, и…

– И до того времени мир будет смотреть на мою жену. Взять хотя бы проблему с завтрашним приемом. – Он хмыкнул. – Я же вижу, как загораются твои глаза, когда ты на все это смотришь. Покупка доставит мне удовольствие, да и надо же как-то компенсировать тебе причиненные неудобства. По крайней мере, примерь. Хозяйка будет огорчена, если ты откажешься.

– Снова ты напираешь на причиненные кому-то огорчения. – Она вздохнула. – Это королевский приказ?

– Ты предпочитаешь, чтобы был приказ?

– Да. Было бы неверно пренебречь королевским приказом.

– Несомненно, – в его голосе слышалась улыбка.

В примерочной уже были развешаны самые разнообразные наряды. Вероятно, она первосортная размазня, но какого черта? Ее загнали в угол, так почему не расслабиться и не получить удовольствие?

Все подходило, словно шилось именно на Джессику, и ее сердце восторженно пело от перспективы иметь вещи таких изысканных фасонов и из столь превосходных тканей, шуршащих от малейшего ее движения. Хозяйка суетилась вокруг, унося одно и принося другое. Черное платье, выбранное Кардалом, осталось напоследок.

Джессика глядела на себя в зеркало, отражающее ее в полный рост, и глазам не верила. Вырез достаточно скромный, рукава длинные, но мягкий атлас так ловко охватывал каждую выпуклость, что обнаруживалось значительно больше, чем скрывалось. Джессика повернулась и задохнулась при виде своей обнаженной спины.

– Оно на вас идеально. – Хозяйка магазина провела руками по талии и бедрам Джессики. – Его королевское высочество выразил желание увидеть вас в нем.

– Да?

Собеседница кивнула:

– Он просил передать вам, что это королевский приказ.

Недостатком королевских приказов являются те их них, которым ты не хочешь подчиняться. Но у нее было два варианта – либо проглотить предложенное, либо устроить сцену.

Выходя из примерочной, Джессика приподняла подол, чтобы случайно не наступить на него. Кардал поднялся с дивана и протянул ей руку, помогая взойти на возвышение перед зеркальной стеной. Джесс видела его в зеркале и отметила то, как его загоревшийся взгляд обежал ее фигуру. Двадцать четыре часа она уже находится на твердой земле, но сейчас ей показалось, что почва из-под ног уплывает.

Единственным объяснением может быть эмоциональная перегрузка, подумала Джессика.

Она не привыкла, чтобы мужчины так на нее смотрели, и его взгляды кружили ее напичканную романтической чепухой голову.

– Не думаю, что это мне подходит, – полузадушенно сказала она.

– Это подходит мне, – ответил Кардал голосом глубоким и соблазняющим, как грех. – Мы забираем его с собой, – сообщил он хозяйке магазина.

Джесс ничего не сказала, чтобы не ставить его в неловкое положение. Но элегантные и дорогие вещи ничего не изменят. Может, ее и выбрали для принца, но принцессой ей никогда не быть. Все, что ей нужно, – встретиться со своей семьей и вернуться потом к своей жизни.

К тому времени, как она переоделась в родные брюки и кофточку, платье было упаковано, и Кардал распорядился доставить остальные вещи во дворец. Когда они вышли из магазина, толпа, собравшаяся снаружи, внезапно взорвалась вспышками фотокамер.

– Кто эта дама, ваше высочество? – спросил один репортер.

– Она замужем, ваше высочество? – выкрикнул другой.

Кто-то сунул в лицо Джессике микрофон.

– Как вы познакомились с принцем Кардалом?

Кардал прижал ее к себе, пользуясь своим телом, как щитом против камер. И нырнул следом за ней в ожидающий их лимузин.

Пытаясь справиться с бухающим сердцем, Джесс взглянула на Кардала. Его лицо выражало неприкрытую и даже пугающую ярость. Что-то подсказывало девушке, что такая реакция не имеет отношения к несанкционированным снимкам и нелестным ракурсам съемки. Тут были затронуты более глубокие эмоциональные пласты.

Поразительно также, куда внезапно пропал галантный кавалер, легко несущийся по жизни.

Загрузка...