Неуправляемый мужчина

«Неуправляемый мужчина» Кристен Эшли

Серия «Мужчина мечты#4»

Переведено для группы LifeStyle | Д.Карр | К.Эшли | К.Линд | Э.Майлз

Любое копирование текста без ссылки на группу ЗАПРЕЩЕНО!

Перевод осуществлен исключительно для ознакомления, не для коммерческого использования. Автор перевода не несет ответственности за распространение материалов третьими лицами.

Приготовьтесь к быстрой езде…

Тайра Мастерс пережила столько драм, что хватит на всю оставшуюся жизнь. Теперь она взяла все под контроль и с нетерпением ждет новой, спокойной жизни. Пока не встречает мужчину своей мечты. Татуированный мускулистый байкер усиленно угощает ее текилой и лучшим сексом за всю ее жизнь. Она понимает, что дело не в текиле и даже не в сексе. Он, тот мужчина, которого она всегда хотела. К сожалению, он также оказался ее новым боссом…

У Кейна «Тэка» Аллена существует правило. Он не берет на работу тех, с кем переспал. И как только он узнает, что провел прошлую ночь со своим новым офис-менеджером, тут же увольняет Тайру. Но Тайра начинает возражать и бороться за свою новую должность, чем сильно интригует его. Он заявляет ей, что она может получить работу при одном условии — больше никакого секса. Никогда. Но по мере того, как атмосфера между ними накаляется, Тэк осознает, что именно он оказывается тем, кто готов нарушить все свои правила…

Книга содержит реальные сексуальные сцены и нецензурные выражения,

предназначена для 18+

Пролог

Байкер

— Детка, ты проснулась? — позвал он, и его теплая рука скользнула вниз по моей спине, приподнимая одеяло, заставляя кожу покалывать, остановившись прямо над моей задницей.

Я улыбнулась.

Я сделала это. Наконец-то я это сделала. Я нашла его. И он был прямо здесь, в постели со мной, и текила была не причем. У меня было не слишком много парней, но не настолько, чтобы я не поняла, что это именно он.

Он был тем единственным. Этот байкер в постели со мной был мужчиной моей мечты.

Я никогда не предполагала, что мужчина моей мечты окажется байкером таким, как он, но я знала, что это именно он. Я поняла это в ту же минуту, как только увидела его во дворе перед гаражом, среди моря людей, все они смеялись, пили, что-то кричали, танцевали, ели, целовались или дрались. Это была не моя сцена, но Элоиза пригласила меня, сказав, что я должна стать членом семьи, и я пришла. Я начинала новую жизнь, поэтому приняла это решение и должна была принять ее приглашение. Так я и сделала.

Он тоже увидел меня, мой байкер, который нашел меня глазами. Потом он напоил меня текилой, но в этом не было необходимости. Я стала принадлежать ему в ту минуту, когда он неторопливо пробирался сквозь толпу, добираясь ко мне, его глаза, не отрываясь смотрели в мои, а губы, окруженные крутой козлиной бородкой, изогнулись в сексуальной улыбке. Когда он добрался, то произнес: «Привет» глубоким, сиплым голосом, и все.

Потом мы пили текилу, мало разговаривали и много смеялись.

Час спустя он взял меня за руку и повел в комнату на территории мотоклуба, и теперь, несколько часов спустя, я лежала с ним голая в постели, испытав столько оргазмов, что потеряла счет, зная, что это он. Это был человек полный тайн, о котором я мечтала с тех пор, как себя помнила. И дело было не в оргазмах, а в том, что он заставлял меня много смеяться, много пить и чувствовать себя невероятно — фантастически живой, пока вокруг нас бушевала вечеринка.

Этот мужчина по имени Тэк любил жизнь и знал, как жить на полную катушку. И я понимала, насколько бы безумно это ни звучало, что рядом с ним буду жить полной жизнью.

Я лежала на животе в его постели, скрестив руки на подушке, уткнувшись в них щекой, отвернувшись от него. Я повернула голову в его сторону и посмотрела на него снизу вверх.

Темные, длинные, немного непослушные, определенно сексуальные волосы с легким оттенком седины. Голубые глаза с еле заметными морщинками по бокам, которые я знала, просто знала, появились от смеха. И темная козлиная бородка, удлиняющаяся на подбородке в байкерской манере, была очень крутой. Фантастические татуировки скользили по его четко очерченным рукам, широким плечам и мускулистой шее, а также одна была на выточенной груди и большая на спине. Его тело было твердым и сильным, я знала, потому что с большим удовольствием изучала каждый дюйм его тела.

Красивый. Идеальный. Не мой тип, но я никогда бы не подумала, что такой человек, как он — байкер, грубый и готовый на все, станет моим типом. Но теперь, когда я нашла мужчину своей мечты, я поняла, что он идеален.

— Я проснулась, — прошептала я, и это был единственный шепот, который смогла выдавить из себя. От радости и волнения у меня сжало горло. Я ждала его целую вечность, и вот он был здесь.

Я знала, когда спрыгнула с американских горок, которыми можно было назвать мою жизнь, поступлю правильно, и вот он был здесь. Живой, дышащий, великолепный, покрытый татуировками, с сиплым голосом, великолепными руками, ртом и другими частями тела, доказывающими, что я была абсолютно права, выбрав его мужчиной своей мечты.

Его рука покинула мое тело, легонько шлепнув по заднице, прежде чем он сказал:

— Пора тебе отправиться в свою постель, дорогая.

Я моргнула, а все мое тело заморозилось.

Он зашевелился в это время.

Встал с кровати, схватил джинсы и натянул их. Затем он неторопливо направился к двери из комнаты, даже не оглянувшись, бросив:

— Оставь свой номер телефона и закрой дверь, когда будешь уходить, хорошо, Рыжая?

Затем он исчез за дверью, закрыв ее за собой.

1

Я приготовлю тебе кофе

Было без десяти восемь, когда я, затаив дыхание, свернула с Бродвея на широкую, покрытую цементом подъездную аллею, которая вела к большому складу автотоваров, входившим в состав комплекса «Прокатись». Я добралась до двора перед гаражом с тремя боксами, который был другой частью компаунда «Прокатись».

По мере того как подъезжала, изучала огромный гараж.

«Прокатись в автомобиле и мотоцикле, сделанных на заказ» было моим новым местом работы, всемирно известным местом. Кинозвезды и шейхи Саудовской Аравии покупали у них автомобили и мотоциклы. Их автомобили и мотоциклы печатались в журналах, а также их заказывали для фильмов. Все в Денвере знали о них. Черт возьми, все в Колорадо знали об этой фирме, и я была уверена, что почти все в Соединенных Штатах тоже знали. Я была почти уверена в этом, потому что ничего не знала об автомобилях и мотоциклах, сделанных на заказ. На самом деле, я ничего не знала об обычных автомобилях и байках, но я кое-что знала о хорошей езде.

Я также знала, что мотоциклетному клубу «Хаос» принадлежит этот гараж и четыре магазина автозапчастей — один в Денвере, другой в Боулдере, третий в Колорадо-Спрингс и последний, который только что открылся в Форт-Коллинзе. Я кое-что знала и о мотоциклетном клубе «Хаос». Они были знамениты за счет своего автосалона «Прокатись», а также потому, что видела фотографии многих грубых байкеров, членов этого клуба, в журналах, с усовершенствованными машинами и мотоциклами, которые они сделали.

Я также знала о них, потому что я была на их вечеринке.

И присутствовала я на их вечеринке как новый офис-менеджер их гаража.

И в этот единственный, первый день меня уложил в свою постель Тэк — президент мотоклуба «Хаос» и, по сути, мой босс.

И наконец, после того дня и единственной ночи, Тэк, если можно так выразиться, просто меня поматросил и бросил.

— Боже, — прошептала я своему лобовому стеклу, припарковавшись перед входом со ступенями, которые вели к двери рядом с тройными отсеками гаража, с надписью «Офис», — я такая глупая, глупая, идиотка.

Но я не была идиоткой. Нет, я оказалась шлюхой.

Я не знала, как это быть шлюхой. Я никогда ей раньше не была, не прыгала в постель от мужчины к мужчине, которых едва знала. Меня так никогда не зашкаливало, я раньше не думала, что они прекрасны, идеальны, мужчина мечты — байкер, и решила напиться с ним текилы, а затем получить несколько часов дикого, сумасшедшего, восхитительного, фантастического секса.

На меня это было совсем не похоже.

Я не относилась к таким людям, как Тэк. Мне было тридцать пять, я вела размеренную, тихую, ничем не привлекательную жизнь, без взлетов и падений. Я взвешивала каждое свое решение, обдумывала все плюсы и минусы, записывая их в список. Строила планы, все заранее организовывая. Думала о будущем. Никогда не совершала поспешных, необдуманных шагов, не будучи абсолютно уверенной, где окажусь, приняв такое решение. И если я вдруг попадала в ситуацию, в которой не была достаточно уверена, то немедленно выходила из этой ситуации.

И все это было до тех пор, пока два месяца назад, когда я задумалась о своей жизни и окружающих меня злопыхателях, не поняла, что должна как-то выбираться из этого дерьма.

Итак, я выбралась, хотя и не планировала. Не взвешивая в этот раз все «за» и «против», даже не продумывая свою стратегию выхода. Я не думала в тот момент о будущем. Когда на меня снизошло озарение и я поняла, где нахожусь, насколько это опасно и вредно для здоровья, понятия не имея, где приземлюсь в следующий момент, когда спрыгну с аттракциона своей жизни. Я просто встала со стула из-за рабочего стола, схватила свои личные вещи, побросав их в коробку и ушла. Я даже не сказала своему боссу, что ухожу. Просто взяла и ушла.

И не вернулась.

В течение следующих двух месяцев каждую среду я покупала газету, открывала ее на разделе объявлений вакансий. На каждой странице объявлений с вакансиями я закрывала глаза и тыкала пальцем. Если работа мне подходила, в которую тыкнул мой палец, я посылала свое резюме.

Это была высшая планка моего плана.

Моя лучшая подруга Лейни считала меня психопаткой. Не уверена, что она ошибалась. Я понятия не имела, что делаю, зачем это делаю, куда двигаюсь и что может произойти, когда я дойду туда, куда двигалась.

Я знала только одно, мне необходимо было выбраться тогда из своей размеренной жизни и изменить ее.

Именно так, вот так все и произошло.

И сейчас я находилась здесь, решив, что именно здесь и должна находиться в данный момент. Весь предыдущий день я потратила на то, раздумывая, стоит или не нет мне появляться на новой работе. Я испортила все еще до того, причем в буквальном смысле, как заступила на свою должность. Я не хотела встречаться с Тэком. Я больше никогда не хотела с ним встречаться. Сама мысль посмотреть ему в глаза была такой унизительной, что я чувствовала, как кожа начинала гореть, и эта мысль не покидала меня с тех пор, как я выскользнула из его постели, оделась и, униженная, ушла из его комнаты.

Но я уже два месяца была без работы. У меня были сбережения, но также у меня была и ипотека, по которой нужно было платить. Мне необходимо было найти работу. Я должна была начать жить заново. И должна была что-то делать, например, найти работу и работать. И я нашла эту работу.

Теперь пути назад не было. Я спрыгнула с американских горок на самой вершине, как раз перед тем, как горки нырнули вниз, а я в этот момент падала.

Когда-нибудь я приземлюсь, и приземлиться я хотела именно здесь.

Итак, я оказалась шлюхой. Хотя шлюх было и так много, сотни тысяч. Может миллионы. Они каждый день ходили на работу, ну, некоторые из них наверняка ходили на работу, где находились мужчины, с которыми они занимались сексом. Скорее всего, они не моргали, как я. И их кожа, вероятно, не горела от унижения, как у меня. Наверное, им было на все наплевать. Скорее всего они просто находили нового партнера или случайного парня, от которого их сердце начинало биться быстрее, кожу покалывало от возбуждения, и они ложились с ним в постель. Наверное, им это нравилось. Нет, скорее всего, они любили этим заниматься.

Это было частью жизни, не так ли? Это ведь часть жизни, верно? Ты можешь совершать приятные глупости, которые тебе нравятся, но если облажаешься, то двигаешься дальше. Все так делали. Каждый.

Теперь даже я так делала.

И, черт побери, я, в конце концов, была на ужасающих, причудливых американских горках в течение долгого долбанного времени. Все то время я сидела с закрытыми глазами, совершенно не обращая внимания на ужасные, причудливые вещи, происходящие вокруг меня. Я была слишком напугана, чтобы открыть глаза и рискнуть своей жизнью.

Больше никогда такого не будет.

Может поэтому я переспала со своим боссом. Ну, если подумать то, кому какое дело?

Я глубоко вздохнула, закинула сумочку на плечо, распахнула дверцу машины и вышла. Затем огляделась по сторонам. Было еще рано, байкеры, очевидно, рано не приходят на работу. Никого вокруг не было. Стояла вереница мотоциклов, и пять из них были припаркованы перед комплексом, который представлял собой длинное прямоугольное здание в стороне от двора, отделявшего гараж от магазина автозапчастей. За магазином автозапчастей был припаркован потрепанный пикап. И больше ничего. Ни движения. Ни звука.

Элоиза должна была встретиться со мной в восемь, чтобы показать и рассказать, что к чему. Я подумала, что пришла слишком рано, но все равно поднялась по ступенькам и дернула за ручку двери. Та была заперта. Я повернулась лицом во двор и посмотрела на часы. Без семи минут восемь.

Мне оставалось только ждать.

Я сняла сумочку с плеча, достала мобильник, открыла его, опять повесила сумочку на плечо и написала Лэйни.

«Я уже на месте.»

Примерно через пять секунд Лэйни написала ответ.

«ОМБ! Зачем? Ты что, спятила?»

Я поведала своей лучшей подруге о вечеринке в мотоциклетном клубе, на которой присутствовала, и рассказала ей о новом боссе, который поматросил меня и бросил. Я подумала что, если расскажу своей лучшей подруге, то моя кожа перестанет гореть от стыда, как только я об этом вспоминала, потому что каждая девушка знала, что проблема, рассказанная ее лучшей подруге, уже не была такой уж страшной проблемой. Хотя я хорошо усваивала жизненные уроки, но проблемы в основном касались, что надеть на первое свидание или стоит ли вкладывать деньги в тот сказочный кованый винный шкаф из Поттери-Барна, но не того факта, что у меня была одна ночь с новым боссом. Я поняла, потому что даже после того, как поделилась с Лэйни, мне не стало легче.

Лэйни считала, что я не должна появляться на новой работе, а просто еще два месяца тыкать пальцем наугад в рекламу, а может и все двенадцать месяцев, только тогда я смогу приблизиться к Тэку. С другой стороны, у Лэйни была хорошая работа менеджера по рекламе, она жила со своим женихом Эллиотом. Ей не нужно было беспокоиться, что ее сбережения могут закончиться, она была талантливой, пользовалась большим спросом и получала более чем приличную зарплату, но еще и потому, что Эллиот был гениальным программистом и зарабатывал большие деньги. Огромные деньги. Она потратила десять тысяч долларов на цветы для своей свадьбы. Их бюджет на питание заставлял мое сердце сжиматься. А ее платье стоило больше, чем моя машина.

Мой большой палец скользнул по клавиатуре, и я написала ответ: «Не спятила. Мне нужны деньги.»

Через пять секунд Лэйни написала: «А что, если ты встретишься с ним?»

Я была готова к этому и потратила много времени, готовясь встретиться с Тэком. На самом деле, я провела всю ночь, занимаясь подготовкой, учитывая, что у меня имелось всего два часа сна.

«Если я увижу его, значит увижу, — ответила я, — обниму свою внутреннюю шлюху».

«У тебя нет внутренней шлюхи!!! Ты — Тайра Мастерс. Тайра Мастерс — не шлюха!!!»

«Сейчас да, — ответила я и добавила: — но не в субботу вечером.»

«Больше никаких самостоятельных вылазок, — написала Лэйни в ответ, а затем по пятам пришло следующее: — И все будущие светские мероприятия, которые ты собираешься посетить, я пойду с тобой».

Я улыбнулась в своей телефон, услышала, как хлопнула дверь, поэтому подняла голову. Потом у меня перехватило дыхание.

Черт! У двери, ведущей в компаунд клуба, стоял Тэк. На нем были выцветшие джинсы, мотоциклетные ботинки и облегающая белая футболка. Даже издали я могла увидеть, что его волосы были сексуальными от изголовья кровати. И я знала почему, так как в данный момент он целовался с высокой, худой, темноволосой женщиной, и когда я говорю «целовался», я имею в виду «целовался в засос». Они были заняты своим целованием, ее руки находились на его фантастической заднице, а его руки на ее заднице.

Боже, я была с ним в постели в субботу, а вчера вечером в воскресенье, у него была новая женщина. И он не проводил меня до двери и не поцеловал, как ее, на прощание. Черт, он даже не попрощался со мной.

Мать твою.

Я с силой зажмурилась и сглотнула, и мне стало больно и неприятно... очень больно.

Ладно, может я и не смогу остаться на этой работе.

Я открыла глаза и посмотрела на телефон, большой палец залетал по клавиатуре.

«Он только что вышел из компаунда», — написала я Лэйни.

Через две секунды пришел ответ:

«ОМБ!!!!»

«Он целуется с брюнеткой», — сообщила я ей.

«ОМБ!! ОМБ!!! ОМБ!!!! Убирайся оттуда!» — ответила Лэйни.

Я услышала першение ожившего двигателя и подняла голову, брюнетка садилась в потрепанный пикап. Я перевела взгляд на Тэка, который в упор смотрел на меня. Я опять перевела взгляд на пикап, брюнетка помахала Тэку, но он уже закончил с ней. И поняла я это потому, пока она махала ему рукой, я оглянулась на него, он уже не обращал на нее ни малейшего внимания, направляясь ко мне.

Я опять опустила голову в телефон, напечатав: «Она уезжает. Он идет ко мне.»

Я отправила сообщение и уставилась на телефон, не поднимая головы и изо всех сил стараясь не прикусывать губу и не смущаться от его присутствия.

— Рыжая, — услышала я, когда мой телефон запищал в руке, к счастью, мне не пришлось тут же смотреть на него, читая пришедшее сообщение от Лэйни.

«Беги, Тайра, беги, беги, беги!!!!»

— Рыжая, — послышалось уже ближе, я наконец подняла голову, Тэк поднимался на три из восьми ступенек ко мне.

Он хорошо выглядел. Все в нем выглядело хорошо. И одежда. Его волосы выглядели так, словно он только что встал с постели и просто причесал их пятерней. И, как морщинки расходились по сторонам от его глаз. И, как двигалось его тело.

Нет, я точно не была шлюхой. Мне следовало прислушаться к словам Лэйни.

— Привет, — выдавила я из себя.

И моя кожа тут же начала гореть, я была почти уверена, что стала розовой от макушки до пят, как только его взгляд скользнул по мне. Когда он добрался до верха лестницы, то посмотрел на меня сверху вниз, совершенно не выглядя при этом счастливым.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он.

Я удивленно уставилась на него, потому что в субботу вечером сообщила ему о том, что я — его новый офис-менеджер.

Разве нет?

Поэтому я сказала:

— Я пришла на работу.

— Что?

— Я здесь работаю.

Его глаза оглядели меня от макушки до пят, затем он повторил:

— Пришла на работу?!

— Да, меня наняла Элоиза. Я буду выполнять ее обязанности. Я твой новый офис-менеджер.

Он смотрел на меня сверху вниз, и вид у него был совсем несчастный. На самом деле он выглядел еще более несчастным, чем несчастный.

Затем он заявил:

— Ты решила меня разыграть, да?

Я снова попыталась не прикусить губу, и мне это удалось, отрицательно покачав головой.

Очевидно, Тэк не был большим поклонником работать с женщинами, которых поматросил и бросил. Или, в моем случае, оттрахал, а потом выгнал из своей постели.

Мне показалось это даже любопытным, не в хорошем смысле, тем не менее было любопытно.

Тэк объявил:

— Ты здесь больше не работаешь.

Я моргнула, глядя на него, автоматически потянувшись и ухватившись за перила рядом.

— Что?! — Прошептала я.

— Детка, это нехорошо, — проворчал он. — О чем, черт возьми, ты думала?

— В смысле? — Спросила я.

Он наклонился, поразив меня затуманенную, ошеломленную, уволенную еще до того, как я стала думать, что он выглядел еще несчастнее, чем прежде, и должна была признать, что его вид меня страшил.

— Я не работаю с сучками, у которых во рту был мой член, — заявил он, и в этот момент моя кожа перестала гореть, а воспламенилась.

— Но, — начала я, когда снова обрела дар речи, — кажется, я говорила тебе, что я твой новый офис-менеджер.

— Нет, — отрезал он.

— Я в этом почти уверена, — сказала я.

— Нет, — рявкнул он.

— А я думаю, что говорила.

Он наклонился еще ближе и зарычал:

— Рыжая. Ты. Не Говорила.

— Хорошо, — прошептала я, потому что теперь он определенно страшил меня своим видом еще больше, но также и потому, что я на самом деле была уже не уверена говорила или нет, хотя точно знала, что говорила.

— Я не трахаюсь с теми, кому выписываю зарплату, — он снова высказал свое мнение совершенно ясно, и мой разум мчался, пытаясь найти решение этой новой дилеммы, в то же время я боролась с желанием рвануть со всех ног, как только могла, к своей машине и смыться прямо, черт возьми, сейчас из этого компаунд-парка автомобилей и мотоциклов, сделанных на заказ, убраться как можно дальше от этого долбанного страшного парня.

Я просто хочу сказать, о чем я думала? Я думала, что он красивый. Идеальный. Мужчина моей мечты на мотоцикле.

О, Господи, как я ошибалась. Очень, очень ошибалась. Он оказался грубым байкером, президентом мотоциклетного клуба, и он страшил меня и пугал.

С усилием я взяла себя в руки.

И сказала:

— Хорошо, мне это подходит. Небольшое замечание. Мы забываем, что случилось, и поскольку этого никогда не повторится, тебе не придется нарушать свое правило «не спать с сотрудниками», и... я смогу на тебя работать.

— Мы забываем о случившемся? — спросил он, выглядя еще более сердитым.

— Э... ага, — ответила я.

— Правило нарушено, детка, его нельзя нарушать, — ответил он.

— Оно не нарушено, — ответила я.

— Рыжая, нарушено.

— Нет.

— Именно так.

— Нет, не так, — заявила я, и он открыл рот, чтобы ответить, лицо приняло жесткое выражение, глаза сверкали, и я затараторила свои доводы. — Видишь ли, ты сказал, что не спишь с теми, кому выписываешь зарплату. Элоиза наняла меня, но, на самом деле, я еще не приступила к работе. Значит ты мне не подписывал чек на зарплату, потому что она только что мне предложила работать у тебя. На самом деле, я не выполняла еще никакую работу. Я вхожу в эту дверь, — я указала на дверь офиса, — когда являюсь твоим сотрудником, а поскольку мы не... э-э... ну, ты понял... не будем снова, тогда, технически, ты не нарушил свое правило и... не нарушишь в будущем.

— Я знаю, какая ты на вкус, — сообщил он мне то, что я и так уже знала.

Это была странно и немного грубо с его стороны делиться подобными вещами, поэтому я промолчала.

— И как ты стонешь, когда кончаешь, — продолжал он.

Лучше не становилось, и я стиснула зубы, стараясь не прикусить губу.

— И какая ты, блядь, ненасытная, — продолжал он. — Детка, ты думаешь, что рядом со мной мне нужна ты, такая чертовски сумасшедшая.

Я моргнула.

Затем тихо спросила:

— Что?

— Дорогая, ты самая ненасытная задница, которая была у меня в постели за долгое гребаное время. Мне нравится ненасытность, ты думаешь, я не воспользуюсь этим?

Теперь он определенно грубил, причем открыто.

— Я не ненасытная, — прошептала я.

Он откинулся назад.

— Господи, да это же ты, мать твою. Ты чертовски изголодалась, что чуть не вымотала меня окончательно. Дорогая, это о чем-то говорит.

Это уже было совсем не смешно, и с каждой секундой становилось все более не до смеха.

— Мы можем больше не поднимать эту тему? — Спросила я.

— Да, конечно, можем не говорить об этом. Я согласен. И я также согласен, потому что ты не оставила свой номер телефона, прежде чем уехать в субботу. Так что дай мне свой номер, тащи свою задницу в машину, и я позвоню тебе, когда ты мне понадобишься.

О боже мой. Он правда такое мне сказал?!

Я почувствовала, как кровь перестала течь по моим венам, все мое тело затвердело.

— Ты только что мне это сказал?! — Спросила я, когда смогла зашевелить губами.

— Рыжая, дай мне свой номер, тащи свою задницу в машину, я позвоню тебе, когда мы снова захотим повеселиться.

Он опять это сказал. Он не только сказал, но и повторил это снова.

Я снова стиснула зубы, но на этот раз по другой причине.

Затем спросила:

— Ты помнишь мое имя?

— Что? — спросил он в ответ.

— Мое имя, — ответила я. — Я называла тебе свое имя в субботу вечером, я точно знаю, что называла его, поэтому не смей мне говорить, что я не говорила. — Я абсолютно четко сказала ему как меня зовут. На самом деле, я по крайней мере три раза говорила ему, как меня зовут, когда он все продолжал называть меня «Рыжая».

— Ты издеваешься надо мной? — опять спросил он.

— Перестань спрашивать, издеваюсь ли я над тобой. Нет, не издеваюсь. Скажи, как меня зовут? — Я потребовала ответа.

— Детка, какая разница? Нам не нужны имена, — совершенно невероятно ответил он.

— О, Боже, — прошептала я. — Ты придурок.

— Рыжая…

— Полный придурок. — Продолжала шептать я, и он скрестил руки на груди.

— Есть два варианта, Рыжая, дай мне свой номер, тащи свою задницу в машину, убирайся отсюда и жди моего звонка или просто тащи свою задницу в машину и убирайся отсюда. У тебя есть пять секунд.

— Я не собираюсь садиться в свою машину, — заявила я ему. — Я жду Элоизу, которая покажет мне, что к чему, и я начну работать.

— Ты не будешь здесь работать, — возразил он.

— Буду, — ответила я.

— Нет, не будешь.

— Именно буду.

— Детка, я не собираюсь повторять все сначала.

Тогда-то я и вышла из себя, сама не знаю почему. Я была не из тех, кто может выйти из себя. Когда планируешь каждую секунду своей жизни, редко выходишь из себя. Осторожность и потеря спокойствия не идут рука об руку.

Но я потеряла свое спокойствие.

Уперла руки в бока, шагнула к нему и приподнялась на цыпочки, чтобы уставиться в лицо.

— А теперь послушай меня, пугающий парень на байке, — рявкнула я. — Мне нужна эта работа. Я уже два месяца не работаю, и мне нужна эта работа. Я не могу ждать еще два месяца или больше, выискивая другую работу. Мне нужна работа сейчас. — Его голубые глаза прожигали так, что я чувствовала это физически, но продолжала. — Ты хорош собой, у тебя отличные татуировки и классная козлиная бородка. Ты поймал мой взгляд, я — твой. Мы занимались сексом. Секса было много. И было хорошо. И что? Это было тогда, а не сейчас. Мы не собираемся играть в это снова. Мы тогда закончили. Я буду приходить в восемь и уходить в пять, делать свою работу, а ты будешь моим устрашающим боссом байкером, подписывать мне чеки на зарплату и высказываться по поводу моей работы и, возможно, если ты будешь хорошо себя вести, я приготовлю тебе кофе. Кроме стен этого офиса ты для меня не существуешь, а я не существую для тебя. То, что у нас было, это было. Но все закончилось. Я двигаюсь дальше, работая... на этой... работе.

Я замолчала, поймав себя, что тяжело дышу. Я также поймала себя на том, что его глаза все еще прожигали меня. Я чувствовала, что он все еще сердится, но было еще что-то, чего я не понимала, потому что фактически его не знала, не могла правильно понять выражение его лица. Но что бы это ни было, это было пострашнее, чем его злость, которая, честно говоря, была достаточно пугающей.

Он заговорил тихо.

— Ты думаешь, Рыжая, что если я сию минуту заключу в свои объятия и поцелую, ты не будешь лежать на спине в следующую минуту в моей постели, широко раздвинув ноги?

Услышав его слова, я забыла насколько он был пугающим, прошипев:

— Ты не выносим.

— Я прав, — выпалил он в ответ.

— Только попробуй прикоснись ко мне и получишь судебный иск, — язвительно парировала я.

— Ты настолько полна дерьма, — ответил он.

— Только попробуй, — враждебно настаивала я, хотя не хотела этого. Не потому, что я считала, что он был прав, а потому что он был придурком. Огромным придурком. И я в эту секунду решила, что скорее бы предпочла, чтобы меня коснулся любой мужчина, находящийся в камере смертников, нежели захочу, чтобы Тэк снова дотрагивался до меня.

— Все в порядке? — Услышали мы оба и повернули головы, взглянув вниз, где перед лестницей стояла Элоиза и смотрела на нас широко раскрытыми глазами.

Я открыла рот, чтобы ответить Элоизе, но прежде чем я успела произнести хоть слово, заговорил Тэк.

— Скажи ей, если она снова наденет на свою задницу это модное дерьмо на работу, я уволю ее задницу, — прорычал Тэк, и я увидела, как Элоиза дернулась от удивления.

Она была в джинсах, обтягивающей футболке и босоножках на высоком каблуке, а я — в юбке-карандаше, блузке и туфлях на высоком каблуке, поэтому должна была признать, что определенно ошиблась с дресс-кодом, но за это не увольняли.

Я посмотрела на него и увидела, что он смотрит на меня.

— А ты, — сказал он, — если я снова попробую тебя на вкус, как только смогу, а я попробую, Рыжая, поверь мне, ты будешь уволена. Уберешься отсюда. Поняла меня?

— Ты не сможешь, — заявила я, и он впился в меня взглядом, потом скользнул взглядом по моему лицу. Некоторое время он разглядывал, при этом выражение его глаз изменялось. Я готова была поклясться, как видела своими глазами, как гнев буквально сочился из его глаз и было что-то еще, связанное с интересом, что-то разгоряченное, что-то гораздо более пугающее меня.

Его разгоряченные голубые глаза встретились с моими, и он пробормотал:

— Это мы еще посмотрим.

Затем он отступил, сбежав вниз по ступенькам, неторопливо подошел к мотоциклу, перекинул через него ногу, завел мотор, дал задний ход и с ревом умчался прочь.

— Что это было? — Спросила Элоиза, я подпрыгнула от ее слов, обернувшись, она оказывается стояла рядом со мной.

— Не думаю, что произвела хорошее первое впечатление на своего нового босса, — ответила я. Элоиза смотрела вслед Тэку, но, услышав мои слова, перевела взгляд на меня широко раскрытых глаз, я натянула на лицо маску «Я могу это сделать», улыбнулась ей и воскликнула: — Не бери в голову! Он изменит свое мнение. А теперь давай-ка пойдем.

И я повернулась к двери офиса.

2

Пусть так и будет

Это был третий день в «Прокатись». Элоиза ушла, я осталась одна, понятия не имея, что нужно делать.

Мне казалось, что было бы хорошо знать хоть немного об автомобилях и мотоциклах, если собираешься быть офис-менеджером гаража, который делал их на заказ. Элоиза сделала все, что могла, за те два дня, когда показывала мне все, но ее поджидала работа в Вегасе. Она должна была стать дилером блэк-джека, а также менеджером гаражного офиса. Ее мужчина уже уехал, начав там работать, и она должна была «вытащить свою задницу отсюда» (ее слова), потому что ее мужчина уже терял терпение, когда она собиралась к нему приехать. Похоже, было не так уж много женщин, способных управлять гаражом, или, по крайней мере, не так много, которые соответствовали бы стандартам Мотоциклетного клуба «Хаос» (сокращенно МК, одной из немногих вещей, которым Элоиза научила меня), и поэтому ее усилия найти себе замену потребовали больше времени, чем она ожидала.

Она не разделяла того, что представляли собой стандарты МК «Хаос», но похоже требования на эту должность не включали прежде всего знания об автомобилях и мотоциклах.

Самое приятное в этих двух днях было то, что после того, как Тэк умчался на своем байке после наших выяснений, я видела его только дважды. В первый раз он буквально ревел, когда я уже уезжала в первый же рабочий день. А второй раз он стоял, уперев руки в бока, у черного хода магазина автозапчастей и разговаривал с двумя другими готовыми с ним к бою байкерами. Он стоял ко мне спиной, разговор у них получался невеселый. У меня в сумочке лежал список, и я отправлялась за ланчем для Элоизы, механиков и для себя, поэтому не обратила на него никакого внимания. Когда я вернулась, Тэка с двумя суровыми байкерами не обнаружила на том же месте, он не появлялся до моего отъезда.

Сегодня был мой третий день, первый без Элоизы, но с Тэком. Я поняла, что он находился на территории компаунд-парка, когда подъезжала без десяти восемь, и заметила, что одна из больших дверей гаража была открыта, он склонился над двигателем ярко-вишневого автомобиля. Тэк повернул голову, взглянув на меня, как только я это увидела, тут же старательно стала избегать встречаться с ним глазами, пока парковалась. Я так же старательно выбросила его из головы, когда схватила коробку пончиков, которую принесла механикам, вышла из машины, отперла офис, включила свет и компьютер, а затем начала готовить кофе.

Через сорок пять минут стали приходить парни. Я слышала, как они разговаривали, некоторые заходили выпить кофе и съесть пончик. Я сидела за столом, потягивая кофе, уставившись на заказ запчастей, собирая его в компьютере, совершенно не понимая, что означают все эти штуковины, черт возьми, а также ужасные неразборчивые слова, нацарапанные на клочке бумаги и внешне похожие на санскрит, как дверь, ведущая в гараж, вдруг открылась.

Я посмотрела на дверь, губы стали складываться в улыбку до того, как увидела Тэка, а не одного механика.

Улыбка застыла. Затем взгляд вернулся к экрану компьютера.

Я попыталась сделать вид, что Тэка нет со мной в комнате, но мне это не удалось. Я точно знала, что он здесь, поскольку остановился напротив моего стола, хотя я старательно избегала на него смотреть.

— Кажется, я говорил тебе об одежде, Рыжая, — проворчал он.

Я не отрывала глаз от экрана компьютера, сделала глоток кофе, продолжая щелкать мышкой.

— У вас нет руководства для сотрудников, — сообщила я экрану компьютера.

— Повтори, — потребовал он.

Я подняла на него глаза.

Черт, он был великолепен. В еще одной белой футболке, обтягивающей грудь, с широкими плечами и накаченным прессом. Эта футболка была заляпана мазутом. Его руки тоже были измазаны мазутом, хотя в руках он держал грязную тряпку. Он пытался оттереть руки, и, судя по всему, как и все механики вытирал одной и той же тряпкой уже десять тысяч раз, не стирая.

Я мысленно отметила себе, поискать в интернете, как нужно стирать тряпки с мазутом, потом повторила:

— У вас нет руководства для сотрудников.

— И что? — Спросил Тэк, уперев руки с грязной тряпкой в бедра, обтянутые выцветшими джинсами.

— У вас нет официального дресс-кода. Поэтому я могу носить все, что захочу. И я серьезно отношусь к своей работе, поэтому ношу деловую одежду.

Так и было. Еще одна юбка-карандаш, на этот раз цвета слоновой кости. Милая бледно-розовая блузка с едва заметными рукавами и вытачками на животе. И бледно-розовые босоножки на шпильках, которые я считала потрясающими. Настолько потрясающими, что купила блузку, еще одну юбку и пару слаксов к ним, потому что так полюбила эти туфли.

— Детка, это же гараж. Ты же не одеваешь первоклассное дерьмо в гараж. Ты одеваешь джинсы.

Я отодвинулась от компьютера и повернулась к нему в кресле, откинув голову назад.

— Ты хочешь, чтобы я составила Руководство для сотрудников, включающее дресс-код? — Спросила я.

— Да, Рыжая, хочу, — ответил Тэк.

— Конечно, — кивнула я. — И когда я должна его сделать?

— К концу сегодняшнего рабочего дня.

Я моргнула и сказала:

— Это невозможно. Со всем остальным, что мне нужно еще сделать, это займет неделю. Может две.

— У тебя есть время до конца дня. И мне нужно, чтобы все детали были заказаны, и я хочу просмотреть заказ, прежде чем ты его отправишь.

О боже. Я начала по-настоящему паниковать. Я работала над заказом и не хотела его испортить. Поскольку положение было мое шатким, и я многого еще не знала, поэтому была уверена, что все испорчу.

— Будет готов через час, — сказала я ему, вероятно, глупо, так как было очень сомнительно, что я смогу выучить санскрит за час, так же как узнать о машинах и байках.

— У тебя нет часа. Я ухожу через тридцать минут. У тебя есть тридцать минут, — ответил он.

Черт возьми!

— Отлично, — отрезала я.

Он хмуро посмотрел на меня, потом развернулся, остановившись как вкопанный.

— Черт, — пробормотал он и опять повернулся ко мне. — Ты принесла пончики?

— Да, — ответила я.

— Зачем?

— А почему бы и нет?

— «Почему бы и нет» — не ответ на мой вопрос «Зачем?», Рыжая, — ответил Тэк, снова поворачиваясь ко мне всем телом.

— Парням нравятся пончики, — ответила я ему.

— Ну и что?

— Я покупаю пончики для своих коллег. Так поступают хорошие люди. Я хороший человек.

— Ты собираешься умаслить их задницы и сделать их похожими на тебя. Не спей приносить пончики, поняла?

Чёрт побери. Что было с этим парнем?

— Я хотела сделать что-то приятное, — констатировала я очевидное, успокаивая саму себя.

— Ага, сделала. Больше так не делай, — ответил он.

— Это же просто пончики, Тэк.

— Больше так не делай, Рыжая.

Я сердито посмотрела на него и спросила:

— Ты такой большой придурок только со мной или со всеми?

Он сунул тряпку в задний карман и, скрестил руки на груди, сказав:

— Послушай, дорогая, я же говорил, что не хочу, чтобы ты здесь работала. Поэтому нечего удивляться, что я веду себя с тобой как придурок, потому что я не передумал насчет своего решения. Я не хочу, чтобы ты здесь работала.

Я уставилась на него. Затем подумала о заказе запчастей для автомобилей и мотоциклов, понятия не имея, как его выполнить. Я чувствовала, что моя попытка сделать этот заказ, совершенно ничего не понимая, вероятно, разозлит его еще больше и даст повод меня уволить. Потом я подумала, что переспала с ним, думая, что это было нечто особенное, что-то прекрасное, а оказалось совсем не так. Затем подумала о том, что он не хотел, чтобы я здесь находилась, так почему же я так упиралась, желая здесь работать? Он мне совсем не нравился. Он был придурком. И тот факт, что я спала с ним, меня огорчал. Мысль о том, что придется изо дня в день иметь с ним дело, не вызывала у меня восторга. Конечно, мне нравились некоторые парни в гараже, и когда они приходили, мы болтали с ними по-дружески, но у меня ни с одним из них не было отношений.

Так что же, черт возьми, я здесь делаю?

— Отлично, — заявила я и снова посмотрела на экран компьютера.

— Что? — Спросил Тэк.

— Отлично, — повторила я, обращаясь к экрану компьютера, продолжив объяснять монитору: — У Элоизы не хватило времени всему меня научить. Я не знаю, что мне делать. Ты поймешь это за тридцать минут. Я тебе не нравлюсь. Ты мне тоже не нравишься, — я мельком взглянула на него, — так что согласна. Я отработаю этот день, и ты меня больше не увидишь.

Брови Тэка поползли вверх.

— Ты дважды наседала на меня, чтобы получить эту работу, а сейчас так просто сдалась?

— Я не собираюсь работать в месте, где не могу есть пончики, — сообщила я ему, снова посмотрев на экран компьютера, застучав по клавишам. — Ты переступил черту. Так что, да, все просто.

Затем я сделала еще один глоток кофе.

— Я думал, тебе нужна эта работа, — сказал Тэк.

— Я найду другую, где смогу носить свои сказочные розовые босоножки, не выслушивая всякое дерьмо от раздражающих, пугающих байкеров.

— Ты наседала на меня и говорила, что тебе необходима эта работа, а сейчас сдалась, потому что не можешь носить туфли сексуальной цыпочки и есть пончики?!

Я снова перевела взгляд на него.

— Да, красавчик, именно так я и сказала.

Он уставился на меня. Я уставилась на него в ответ. Затем его лицо расслабилось, губы, окруженные крутой козлиной бородкой, изогнулись в сексуальной, как ад, улыбке.

— Господи, Рыжая, скажи мне, когда ты такая заноза в заднице, почему я всерьез хочу тебя трахнуть прямо сейчас?

Я почувствовала, словно сильная, тяжелая рука сильно сдавила мне грудь, выталкивая весь воздух из легких.

— Не хами, — отрезала я.

Его брови снова поползли вверх.

— Я хамлю?

— Грубый, вульгарный, неотесанный... хам, — объявила я.

Его сексуальная улыбка превратилась в еще более сексуальную улыбку.

— Только таким я и могу быть, дорогая, потому что все это — я и есть.

— Ну, хорошо. Еще одна причина, по которой мне следует уволиться.

— Ты не уволишься, — заявил он, и настала моя очередь поднять брови.

— Прости?

— Ты не уйдешь, — повторил он.

И рука на моей груди сдавила ее еще сильнее.

— Мне показалось, что ты не хочешь, чтобы я здесь работала.

Он вздернул подбородок.

— Я передумал, детка.

— Ты передумал?! — Спросила я.

— Да, я передумал насчет твоей одежды и пончиков тоже. Покупай парням все, что пожелаешь. Носи все, что хочешь. Особенно узкие юбки, которые напоминают мне, насколько хороша твоя задница, и туфли сексуальной цыпочки, которые заставляют меня представлять, как их каблуки впиваются мне в спину.

ОМОЙБОГ! Разве возможно быть еще большим придурком?

— Ты не имеешь права так со мной разговаривать, — язвительно заявила я ему.

— Почему не имею права? — спросил он.

— Это сексуальное домогательство.

Он снова улыбнулся.

— Дорогая, не думаю, что я должен тебе напоминать, когда ты решила остаться на этой работе, зная, что я твой босс, ты пришла на корпоративную вечеринку, а потом утрахала меня до смерти. Я не приставал к тебе. Ты сама пошла прямиком ко мне в постель и полностью участвовала в том, чем мы занимались в постели. Ты можешь попытаться, но тебе будет чертовски трудно убедить любого, что я домогаюсь тебя.

К сожалению, это было правдой.

— Я ухожу, — твердо заявила я.

— Так уходи, — ответил он. — Я не могу приковать тебя к креслу, на котором ты сидишь. По крайней мере, не я буду утром смотреться в зеркало, точно зная, что струсил.

Я резко всем телом дернулась в кресле.

— Что?! — Рявкнула я.

— Детка, ты взялась за эту работу, бросив мне вызов, приняв вызов с моей стороны. И сейчас через два дня, как только ты впервые столкнулась со мной лицом к лицу, ты тут же сдалась. Это чушь собачья для слабаков. Именно так поступила бы трусиха. Если ты сдашься, то посмотришь утром в зеркало и поймешь, что это дерьмо. Не знаю или еще что-то поймешь. Итак, ты хочешь сбежать с этой работы, так беги. Это твое дерьмо, а не мое. Если ты сможешь с этим жить... — он замолчал и пожал плечами.

— Ты же сам хотел, чтобы я ушла, я и ухожу, а теперь пытаешься уговорить меня остаться? — Спросила я с недоверием.

— Я говорю тебе все, как есть. Ты сидишь на своей сладкой заднице в этой офигительной юбке, прекрасно понимая, что в конце концов сдашься и согреешь мою постель. Дело не в пончиках, Рыжая, а в том, что ты оказалась слабаком. Так что не пытайся меня обмануть, потому что я знаю твой сценарий и приглашаю тебя в нем поучаствовать.

— Я не собираюсь согревать твою постель! — Выстрелила я в ответ.

— О да, собираешься, — ответил Тэк.

— Ты даже не знаешь, как меня зовут, — возразила я.

— Не знаю, и меня это не беспокоило, когда ты сосала мой член, а я поедал тебя, а ты жестко трахала меня, а я трахал тебя еще сильнее и жестче. Тогда тебя это не беспокоило.

— Я думала, ты знаешь, как меня зовут! — Повысила я голос.

Он наклонился, согнувшись в поясе, положив кулак на мой стол и тихо сказал:

— Если для тебя это так важно, детка, тогда скажи мне свое имя, мы пойдем в компаунд, и я гарантирую, что ты будешь наслаждаться длительным перерывом.

— Иди к черту, Тэк, — прошипела я.

— Или мы можем просто запереть дверь здесь, закрыть жалюзи, и я займусь тобой на этом столе.

Окончательно Чертовый Придурок!

— Иди к черту, — повторила я.

— Или, если ты вляпалась в это дерьмо, нам не нужно запирать двери и закрывать жалюзи.

Я сердито посмотрела на него. Он выдержал мой взгляд, его губы подергивались.

После того как мы некоторое время соревновались кто кого переглядит, он прошептал что-то похожее на вызов:

— Увольняешься?

— Нет, — отрезала я, его губы перестали дергаться, потому что он ухмыльнулся, а я добавила: — не раньше, чем найду другую работу. Ты прав. Мне нужна эта работа. Я немедленно начну поиски и обещаю предупредить тебя заранее.

— Вот и хорошо, — пробормотал он, все еще ухмыляясь.

— А пока я хочу предупредить тебя, что понятия не имею, что делать с этим заказом.

— Я терпелив, детка, — мягко заявил он, и я поняла, что он говорит не о заказе, который я не могу заполнить должным образом на запчасти для автомобилей и мотоциклов.

— Ну, это хорошо, потому что тебе придется быть очень терпеливым, — ответила я и добавила: — очень.

— В конце концов все будет так, как я сказал, — пробормотал он, и смысл его слов был ясен, как день.

— Ты невероятен, — с раздражением прошептала я.

— Да, мне кажется, именно эти слова ты прошептала мне на ухо в субботу вечером, — тихо произнес он в ответ, без малейшего раздражения.

И я могла с уверенностью сказать, что именно так и было.

— У меня уйма работы, которую я явно напортачу, Тэк. Ты можешь перестать меня раздражать, чтобы я могла ее выполнить?

— Конечно, — согласился он. Я сердито посмотрела на него. Затем, без предупреждения, очень быстро, что я не успела увернуться, он обхватил меня за затылок. Притянул к себе, наклонившись, мне пришлось совершить маневр, чтобы не разлить свой кофе.

Я совсем забыла о кофе, потому что его глаза находились так близко, что я видела перед собой только их.

— Честно говоря, детка, я тебя предупредил, — тихо сказал он.

— Отпусти меня, — потребовала я так же тихо, в основном потому, что была на взводе.

— Я вдруг понял, что кое-что хочу.

— Отпусти меня, — повторила я.

— Только однажды я не хотел и больше со мной такого дерьма не случится.

— Тэк…

— Предупредил тебя, Рыжая, — прошептал он, и я увидела, как его глаза опустились на мои губы.

Я затаила дыхание и попыталась оторвать его руку от своего затылка. Я так сосредоточилась на этих двух вещах, что совершенно не заметила его вторую руку, только когда почувствовала его пальцы на своей щеке. Его большой палец скользнул по моей нижней губе прежде, чем я смогла что-либо предпринять, чтобы остановить его.

Затем он отпустил меня, повернулся и, не говоря больше ни слова, не оборачиваясь, неторопливо вышел за дверь.

Когда дверь за ним закрылась, я втянула воздух, крепко зажмурилась, продолжая глубоко дышать, пока не почувствовала, что сердцебиение стало замедляться, а нижняя губа перестала покалывать.

Потом я открыла глаза и уставилась на дверь.

Затем прошептала:

— Я не трусиха и не собираюсь быть твоей игрушкой. Я не знаю, куда двигаюсь в данный момент и что делаю, но я точно знаю, что я — Тайра Сидни Мастерс, а Тайра Сидни Мастерс — никогда не была трусихой или чьей-то игрушкой. Это я точно знаю. Так что, Тэк, кем бы ты ни был, можешь продолжать в том же духе, но у тебя ничего не выйдет.

Затем я повернулась к компьютеру, чтобы по-королевски испортить заказ.

3

Только я могу называть тебя Рыжей

— Привет, Ленни, — громко крикнула я механику (или телохранителю, или кем он там был), находившемся ближе всех к двери, ведущей в мой кабинет. Здоровяк в синем комбинезоне выпрямился, откинул сварочную маску и повернулся ко мне.

— Привет! — ответил он.

— Ты не знаешь, где Тэк? — Спросила я.

Прошло ровно тридцать семь минут с момента моей последней встречи с Тэком (я рассчитала время). У меня в руке был, как я была уверена, полностью запоротый распечатанный заказ на детали и заметки на санскрите, а также ручка. Я надеялась, что Тэка уже след простыл, и когда он вернется, то сразу же уволит меня, потому что я опоздала с выполнением заказа на семь минут, а также из-за того, что по заказу можно было ясно сказать, что я понятия не имела, какие детали нужно было заказывать.

Все мои надежды рухнули, когда взгляд Ленни скользнул к двери бокса, резко кивнув в ту сторону.

— Он там, Тайра, в компаунде, — прокричал он, перекрывая шум гаража. Я посмотрела на дверь бокса, но ничего не увидела, поэтому спустилась по ступенькам и прошла через гараж к дверям.

И тут я увидела его. Он стоял спиной ко мне у линии байков перед компаундом. С ним были еще двое байкеров. Сегодня мотоциклов было больше. Восемь, посчитала я, идя через двор, стуча каблуками по цементному покрытию и щурясь от яркого июльского денверского солнца.

Я была в десяти футах, когда внимание двух байкеров переключилось на меня, и я была в семи футах, когда Тэк развернулся, встретившись со мной глазами.

«Я не буду краснеть, вести себя как идиотка или мегера. Я буду профессионалом. Это работа. Только работа. Он мой босс. Он красивый, но придурок, я спала с ним, но он просто мой босс. И я должна подбодрить свою внутреннюю шлюху. Шлюхи ведь не краснеют, не ведут себя как идиотки и мегеры. Они просто занимаются своими делами. Поэтому я шлюха и горжусь собой», — заявляла я про себя, подходя ближе.

Я остановилась рядом с парнями и Тэком и посмотрела на двух байкеров. Один был огромный, высокий, светловолосый, с длинными волосами, собранными в хвост у шеи. У него были голубые глаза, но более светлые, скорее серые, чем у Тэка (у которого были голубые, настолько чистые, что казались почти сапфировыми, без шуток), и этот парень на самом деле был симпатичным в своей мужской, грубой манере. Второй тоже был высоким, с окладистой бородой, которую не мешало бы подстричь еще два года назад. У него были длинные рыжеватые волосы, собранные на затылке в мужской пучок. Кроме того, в отличие от Тэка и Блондина, он имел немного выпирающий пивной животик.

— Привет, — произнесла я, вперившись взглядом в двух парней, остановившись рядом с ними. — Извините, что прерываю. Вы не возражаете? Я пришла к Тэку, но это не займет и минуты.

— Вовсе нет, дорогая, — ответил парень с каштановыми волосами.

Я улыбнулась ему.

— Спасибо, — пробормотала, затем посмотрела на Тэка и стерла улыбку с лица, он почему-то сжал губы и его глаза зажглись смехом, в этом я не могла ошибиться. — Заказ, — коротко объявила я, протягивая ему бумагу и ручку. — Ты можешь посмотреть. Записки, которые дала мне Элоиза, лежат сверху. И ручка, чтобы ты мог внести любые корректировки.

Я знала, что будут корректировки, поэтому, когда он протянул левую руку, чтобы взять у меня бумаги и ручку, я быстро отошла, сказав:

— Ты можешь принести мне его обратно в офис, и я внесу все твои коррективы прежде, чем отправить заказ. — Я посмотрела на парней и закончила: — Извините, джентльмены, и спасибо. Теперь вы можете вернуться к вашему разговору.

Я стала разворачиваться, но мой разворот на месте был прерван сильной рукой, обхватившей меня за талию, я оказалась в трех футах от того места, где была полсекунды назад. Я также обнаружила, что передней частью тела прижимаюсь к боку Тэка, а его рука железной хваткой обвивает мою талию.

— Брик и Дог не будут возражать, если я взгляну на твой заказ сейчас, Рыжая, — сказал Тэк, когда я подняла голову, взглянув на него.

Я услышала его слова, но ничего не ответила, так как была почти уверена, что мои губы приоткрылись от шока и удивления, что он вдруг прижал меня к себе. Я также была почти уверена, что мои глаза были широко раскрыты по той же причине. И наконец, я была абсолютно уверена, что стала забывать каким твердым и поджарым было его тело, потому что ощущение моего мягкого тела, прижатого к его твердому, как камень, тут же остро напомнило мне об этом факте.

Прежде чем я смогла прийти в себя, до меня донесся грубый голос, и я ошеломленно повернула голову, взглянув на темноволосого парня.

— Ты новая офис девушка?

— Э-э... да, — ответила я, пытаясь отделаться от руки, обнимавшей меня за талию, отчего захват стал не только железным, а превратился в сталь.

— Брик, — констатировал он.

Я кивнула, продолжая отрывать от себя руку Тэка.

— Привет, Брик.

— Дог, — представился Блондин. Я перевела взгляд на его лицо и увидела, что он смотрит на руку Тэка на моей талии, и на его губах играет улыбка.

Я видела их обоих на вечеринке, но ни с одним из них не была знакома. У меня также было чувство, что они видели меня на вечеринке с Тэком и, скорее всего, видели, как я ушла в компаунд и исчезала там на несколько часов, также с Тэком. И поэтому, стоя под колорадским солнцем в этот прекрасный день во дворе перед «Прокатись на автомобилях и мотоциклах на заказ», прижавшись к боку Тэка с его стальной хваткой на моей талии, я поняла, что у них сложилось неверное впечатление обо мне.

Я боролась с краской на лице, расползавшейся по коже, заявив:

— Привет, Дог.

И больше ничего не сказала.

Поэтому Брик спросил:

— У тебя есть имя?

И я напряглась всем телом, переведя глаза на Брика.

— Можешь называть меня Рыжей.

Стальная рука сжалась вокруг моей талии еще сильнее, я выгнула шею, откинув голову назад, когда Тэк прорычал:

— Только я могу называть тебя Рыжей, Рыжая.

— Почему только ты можешь называть меня Рыжей? — Переспросила я.

— Потому что только я могу, — ответил Тэк.

Я склонила голову набок.

— Это твой ответ?

— Только такой и будет, — ответил он.

Я уставилась на него, а он — на меня. Потом я сдалась, переведя взгляд.

— Мне все равно, — пробормотала я, отворачиваясь, снова пытаясь убрать его руку и снова ничего не добившись.

— Итак, детка, у тебя есть имя? — Спросил Брик, и я посмотрела на него, он улыбался мне.

— А Брик — это имя записано в твоем свидетельстве о рождении? — Задала я вопрос, на который была уверена, уже знала ответ.

— Нет, — подтвердил он мою догадку.

Я посмотрела на Дога.

— А тебя на самом деле зовут Дог?

— Нет, — ответил Дог, тоже улыбаясь.

Я посмотрела на Тэка, снова потянув его руку, но опять безрезультатно.

— А тебя? Твои родители назвали тебя Тэком?

— Нет, — ответил он.

— Ладно, — я повернулась к ребятам, — раз уж у вас у всех есть прозвища, я готова откликаться на любое, которое придумаете.

— Мы придумаем? — Спросил Дог.

— Конечно, — ответила я, пожав плечами. — Я предлагаю вам проявить творчество. — Дог и Брик посмотрели друг на друга и ухмыльнулись, а я посмотрела на Тэка, потребовав: — Мне нужно написать руководство для сотрудников.

— Нет, — ответил он, и я почувствовала, что прищурилась. Он проигнорировал то, что я прищурилась на него, продолжив: — Дорогая, этот заказ полностью испорчен. — Он потряс бумагой.

— Я это знаю, — сообщила я ему. — Я же сказала тебе, что не знаю, как его сделать, поэтому все испорчу. Вот почему я принесла тебе ручку, чтобы ты внес все корректировки.

Он усмехнулся.

— На этой бумаге не хватит места, чтобы написать все корректировки, Рыжая. Как ты могла так все испортить, я же написал тебе все, что мне нужно? — Он снова потряс бумагой и записками, я взглянула на них и поняла, что записи на санскрите его рук дело.

— Это твои записи? — Спросила я.

— Да, — ответил он.

— Я не умею читать на санскрите, Тэк.

— Они написаны не на санскрите, Рыжая.

— У тебя почерк хуже, чем у врача, — сообщила я ему.

— Я же могу их прочесть, — сообщил он мне.

— Конечно, можешь, ты же сам их написал. Для меня же это куча палочек и закорючек, и поскольку я совсем не разбираюсь в деталях автомобилей и мотоциклов, не могу точно угадать по твоим каракулям какие детали нужны. Поэтому тебе придется потратить какое-то время и написать все... — я сделала паузу и закончила с ударением, — разборчиво.

— Элоиза наняла девушку, которая ни хрена не смыслит в машинах и байках? — Спросил Дог Тэка, и я посмотрела на него.

Но Брик опередил меня.

— Элоиза наняла девушку в офис, которая носит туфли и юбки «трахни меня». Кого волнует, что она ни хрена не смыслит в машинах и байках? — И Брик посмотрел на меня. — Не переживай, милая, ты все поймешь.

— Спасибо, — улыбнулась я ему, решив проигнорировать его замечание о том, что мои юбка и туфли были из разряда «трахни меня». Мне казались моя юбка и туфли очень милыми, девчачьими, но я была женщиной, а они — мужчины. Я знала, что мужчины мыслят иначе, чем женщины, и большинство их мыслей, я это тоже знала, сосредоточены вокруг секса, который так явно симпатичен женщине, но совсем по-другому воспринимается мужчинами.

— Если тебе понадобиться помощь, то я знаю все о деталях автомобилей и байков, — предложил он.

Я продолжала улыбаться.

— Спасибо, это очень мило с твоей стороны.

— Ага, я милый, — улыбнулся Брик в ответ, и тут я почувствовала, как тело Тэка напряглось. Я повернула голову, снова посмотрев на него, и увидела, что его голова была повернута в совершенно другую сторону. Я проследила взглядом за его взглядом, который был устремлен на двух мужчин, идущих от дверей компаунда к нашей группе. Это были те двое мужчин, с которыми Тэк разговаривал накануне. И это были те двое мужчин, которые не выглядели расслабленными и приветливыми, как Брик и Дог. На самом деле, они выглядели совсем нерасслабленными и не приветливыми, что были больше, чем немного пугающим.

Когда мои глаза скользнули по Тэку, Догу и Брику, я заметила, что они тоже больше не выглядели расслабленными и приветливыми, а скорее выглядели тоже более, чем пугающими.

Уф!

Именно тогда рука Тэка сжалась, и я посмотрела на него, он наклонил голову ко мне.

— Возвращайся в офис, Рыжая. Я вернусь через минуту, чтобы обсудить с тобой заказ.

Его лицо было серьезным, и, хотя с его стороны это был приказ, он произнес его тихо, даже мягко, поэтому его приказ показался мне странно милым.

Поэтому я спокойно ответила:

— Хорошо, Тэк. — И посмотрела на мальчиков. — Увидимся, ребята.

— Увидимся, детка, — прошептал мне Дог, но его голова была повернута к двум мужчинам, которые теперь были почти уже рядом.

— Увидимся, девочка, — пробормотал Брик, тоже наблюдая за двумя мужчинами.

Тэк отпустил меня из своих стальных тисков. Я вежливо улыбнулась двум мужчинам, которые теперь стояли перед ними, затем развернулась и громко застучала шпильками по цементному покрытию двора, задаваясь вопросом всю дорогу до офиса — «Что, черт возьми, все это значит?»

4

Хочешь пончик?

Я занималась плагиатом руководства для сотрудников, которое скачала из Интернета, когда наружная дверь офиса открылась и солнечный свет осветил темный силуэт Тэка.

«Отлично», — подумала я про себя.

— Привет, — произнесла вслух.

— Рыжая, — ответил он, подходя ко мне, потребовав на ходу: — Открывай заказ.

— Ладненько, — пробормотала я, олицетворяя профессиональность, повернувшись к экрану компьютера, начала щелкать мышью, открывая файл с заказом. Экран с заказом загружался, когда я почувствовала движение рядом и услышала шелест бумаг. Я повернулась, взглянув вверх, Тэк шлепнулся задницей на мой стол, пригвоздив меня в кресле своим мускулистым бедром, повернувшись к компьютеру.

— Гм... не мог бы ты не садиться на мой стол? — Попросила я.

— Неа, — ответил он.

— Хорошо, я просто спросила, — сказала я ему.

— А я ответил «нет», — заявил он мне.

Я уставилась на него. Он уставился на меня, глядя сверху вниз. Он не выглядел уже таким напряженным, когда я оставила его с Бриком и Догом и двумя мужчинами. Но он также не выглядел расслабленным и веселым. Я точно не могла сказать, как он выглядел, но чувствовала, что у него какие-то проблемы.

— Все в порядке? — Решила поинтересоваться я.

— Нет, — ответил он совершенно честно, чем меня даже удивил.

О боже.

Возможно, в рядах МК «Хаос» было инакомыслие. Наверное, это было не очень хорошо. И было, наверное, еще хуже, если ты являешься президентом клуба «Хаос» и тебе приходится решать этот вопрос.

И по какой-то безумной причине, скорее всего потому, поскольку я знала, что пончики способны утихомирить множество проблем, которые были не так хороши, я поймала себя на том, что спросила:

— Хочешь пончик?

Он как-то странно с напряжением смотрел на меня какое-то время, в его глазах промелькнуло что-то такое, что я толком не смогла понять.

Затем, прежде чем я успела еще что-то сказать, он ответил:

— Нет.

— Ты уже завтракал?

— Уже за десять утра, Рыжая.

— Ты уже завтракал? — Повторила я свой вопрос.

— Нет.

— Тогда тебе нужно съесть пончик.

— Мне не нужен пончик.

— Хорошо, — сдалась я. — Хочешь кофе?

— Нет, детка, я не хочу кофе. Я не хочу пончик. Я хочу разобраться с этим заказом, отправить его, а потом разобраться с остальным дерьмом.

Теперь то я поняла, как он выглядит, потому что это слышалось в его голосе, он выглядел нетерпеливым.

— Ладненько, — прошептала я и повернулась к экрану.

И это было ошибкой с моей стороны, потому что секунду спустя я почувствовала тепло от тела Тэка на своей спине. Почувствовала, потому что он наклонился ближе. Затем его рука накрыла мою руку на мышке, его палец опустился на мой палец, нажав на кнопку, он вышел из экрана заказа и вернулся в меню. Затем, без единого слова, молча, он продолжал щелкать по экранам, заказывая нужные детали, увеличивая цифры, когда это было необходимо, щелкая по стрелкам, затем он перешел к онлайн-корзине и удалил практически все, что я туда добавила сегодня утром. Он проделывал это так быстро, с привычной легкостью, замедлялся, когда ожидал загрузки других окон.

— Э-э... — пробормотала я, моргая от быстро сменяющихся экранов перед глазами.

—Так я ничему не научусь.

— Если ты чему-то научишься, тебе не придется тогда приходить ко мне, чтобы я тебе помог.

Я моргнула, глядя на экран. Затем повернула голову в его сторону, буквально чуть ли, не уткнувшись носом в его профиль, который заполнял весь мой вид. И этот профиль был очень привлекательным. Не говоря уже о том, что от него приятно пахло смесью моторного масла, мускуса и мужчины.

Черт побери.

— Я бы предпочла знать, как мне выполнять свою работу, — заявила я его профилю.

Он продолжал щелкать, не отрывая глаз от экрана, ответив:

— А я предпочел бы наблюдать, как ты с важным видом тащишь свою задницу туда, где я в данный момент нахожусь, когда тебе нужна моя помощь.

— Тэк…

Он повернул голову, я увидела очень близко его лицо и тут же заткнулась.

— Рыжая, — тихо произнес он. — Ты вступила в игру, это моя игра, детка, ты играешь по моим правилам.

— Я не хочу играть в игры, — тут же заявила я ему.

— О да, еще как хочешь, — вставил он, я отрицательно покачала головой.

— Я просто хочу делать свою работу, — парировала я.

— Ты можешь делать работу и играть, — ответил он.

— Получается не очень хорошо, если не знаю, что и как мне это делать, — сказала я. — Будет досадно, если мне придется искать тебя каждый раз, когда я буду сталкиваться с какой-то проблемой.

— Ты к этому привыкнешь.

Я уставилась на него, чувствуя, как у меня поднимается давление, затем отодвинулась от него на дюйм назад, и его рука на моей руке на мышке тут же напряглась.

— Послушай, серьезно, — начала я. — Это уму не постижимо. Разве мы не можем просто двигаться дальше каждый своей дорогой?

— Неа.

Ой, ой, ой!

— Ладно, хорошо. — Я повернула голову к экрану компьютера и объявила: — Ты здесь не единственный, кто разбирается в машинах и мотоциклах. Брик сказал, что сможет помочь. Ленни тоже разбирается, учитывая, что он механик или телохранитель, или еще кто-то еще, но кем бы он ни был, он всегда находится рядом с машинами, поэтому он точно знает все про детали. Возможно, они даже смогут помочь мне разобрать твои записи. Я справлюсь.

— Если ты попросишь кого-нибудь из них, Рыжая, не только тебе, но и им придется иметь дело со мной, — предупредил Тэк. Я оторвала взгляд от экрана, посмотрев на него, он смотрел в монитор, затем его палец надавил на мой, и мышка щелкнула.

Я снова посмотрела на экран и увидела, что наш заказ принят.

— Тэк! Ты отправил заказ, а я даже не успела его посмотреть! — Рявкнула я.

— Детка, ты что, не слушаешь?

Я повернулась, опять посмотрев на него, выдернув свою руку из-под его руки на мышке, но моя рука была тут же поймана его пальцами в крепком захвате, а затем мою руку положили на твердое как камень его бедро.

Вот черт.

— Тэк, — позвала я, все еще свирепо глядя на него, напрасно пытаясь выдернуть свою руку.

Он проигнорировал мои слова и возмущенно сказал:

— Мне надо идти. Приподними свое лицо, детка, я хочу поцеловать тебя, прежде чем уйти.

У меня желудок резко сжался, что было совсем неприятно, даже я почувствовала, как мои брови приподнялись, как и мой голос.

— Ты что, спятил?

— Нет, — спокойно ответил он, его глаза скользнули по моему лицу и остановились на губах прежде, чем он пробормотал:

— Они такие же сладкие, как и другие части твоего тела.

ОМойБог!

Я поняла, что мои глаза прищурились главным образом потому, что он был слишком близко и слишком настойчив, и ничего из того, что он был слишком настойчив, хорошим не было.

Я дернула опять свою руку. Его пальцы сжались сильнее на моей руке, другой рукой он обхватил сбоку меня за шею, пока его верхняя часть тела начала наклоняться ко мне. Поэтому я попыталась оторвать его руку от своей шеи и одновременно дергала руку на его бедре. Но это не помогло, наоборот, его пальцы скользнули по моей шее, притягивая голову к нему, пока он наклонялся все ближе, оторвав мою руку от своего бедра и прижав ее к своей груди.

Я ошалела смотрела на его приближающееся лицо, особенно на его потрясающие губы, окаймленные крутой козлиной бородкой. И тут я вдруг вспомнила, что у меня никогда не было мужчин с бородой или усами до Тэка, и как мне нравилось ощущать его губы с козлиной бородкой на разных частях своего тела. На самом деле, на каждой части тела, к которой он прикасался. И именно тогда мы услышали, как резко распахнулась дверь в мой офис.

Отчего оба повернули головы и увидели женщину в дверях. Она была хорошенькой, с безумными огненными волосами, с щедрыми прядями уж слишком фальшивой блондинки, женщина, которая в тот момент я точно не могла до конца решить, выглядела ли она с этими прядями хорошо или немного пугающе. А еще у нее были ясные светло-голубые глаза. Она была одета в байкерскую одежду — джинсы, ботинки на высоком каблуке и обтягивающую футболки с круглым вырезом и четырьмя пуговицами, и все четыре были расстегнуты, обнажая декольте.

— Черт, — пробормотал Тэк перед тем, как огненная женщина взорвалась.

— Ты, блядь, издеваешься надо мной! — почему-то взвизгнула она, быстро входя, громко хлопнув дверью, прищурившись, с застывшим лицом, и я поняла то, чего не заметила сразу же несколько секунд назад. Ее лицо уже имело жесткое выражение еще до того, как она вошла и еще больше нахмурилась. У нее были морщины вокруг рта, вероятно, оттого, что она слишком много курила. А также морщины вокруг глаз, не похожие на морщинки от смеха, больше похожие, будто она часто щурилась, злясь. И ее кожа выглядела так, будто тридцать лет она жарилась на солнце, не зная, что существует солнцезащитный крем.

Я потянула Тэка за руки, и та, что удерживала меня за шею, отпустила. Другой рукой он положил мою руку на бедро, выпрямляясь и поворачиваясь к вошедшей женщине.

— Наоми, какого хрена? — спросил он, и ее прищуренный взгляд впился в него.

— Ты занимаешься своим новым офис-менеджером? — крикнула она.

— Твою мать, — прорычал Тэк.

— Ты занимаешься своим новым офис-менеджером?! — повторила она, и ее голос, к сожалению, стал громче.

— Не уверен, что это твое дело, — ответил Тэк, и моя рука у него на бедре судорожно дернулась в его руке, сжавшись еще сильнее.

— Ты что, не знаешь, что меня как раз это касается? — крикнула она. Я вздрогнула от ее крика, в то же время надеясь, что грохот в гараже заглушит его.

— Женщина, я развелся с твоей задницей четыре года назад, — напомнил ей Тэк, и я почувствовала, как мои губы приоткрылись, уставившись на бывшую жену Тэка. И я поняла почему, учитывая, что когда-то она была хорошенькой. Сейчас нельзя было назвать ее особенно хорошенькой потому, что выглядела она и вела себя как настоящая стерва. Более того, при рассмотрении вблизи ее фальшивые светлые пряди, определенно выглядели отвратительно. Ей не стоило делать такое осветленное мелирование. Ее стилисту лучше стоило ей предложить сделать медовое или цвета карамели мелирование.

— И? — выстрелила она в ответ.

— И? — Повторил Тэк с нескрываемым недоверием.

— Значит так? — ввернула она.

— Ты связалась с другим чертовым парнем, — ответил Тэк.

— И?

— Поэтому кем я занимаюсь, тебя не касается и не касается уже четыре бл*дь года, — ответил Тэк.

— У нас есть дети, придурок, — парировала она.

О, ничего себе. У Тэка были дети.

— И чем я занимаюсь тоже их не касается, если только я не решу им рассказать, ты уж точно все им выложишь. Чего тебе, бл*дь, делать не следует, но я знаю, что ты не сможешь сдержаться, потому что ты трахнутая на всю голову, глупая сука, вот почему я развелся с твоей задницей четыре года назад, — огрызнулся Тэк.

Мне показалось, что назревает семейная сцена. Кроме того, мне показалось, что у меня имелся перерыв на кофе, которым я немедленно решила воспользоваться, отбыть в каком-нибудь направлении, подальше от этой сцены.

Я поднялась со стула, пробормотав:

— Я просто…

Глаза Наоми метнулись ко мне.

— Да, убирайся отсюда, сука.

Именно тогда Тэк отпустил мою руку прежде, чем подняться во весь свой рост, развернувшись к ней лицом, оказавшись между своей бывшей женой и мной. Я не очень хорошо его знала, он меня неоднократно пугал своим видом, но сейчас он пугал еще больше. Но даже, стоя у него за спиной и не очень хорошо его зная, ни один человек не мог не заметить исходящие от него флюиды, и его флюиды были настолько устрашающими, что было совсем не до смеха. Я даже поймала себя на том, что затаила дыхание, так как от него волнами исходила угроза.

— Не смей, — тихо сказал он голосом, который как-то зловеще заскользил по комнате, — так разговаривать с Тарой. Ты, бл*дь, слышишь меня?

Я непроизвольно сжалась всем телом, когда он произнес мое имя, взглянув на Наоми, которая удивительным образом была абсолютно невосприимчива к пугающим вибрациям, искрящимся по комнате.

— Я буду разговаривать с твоей последней телкой, как захочу, придурок.

При этих словах Тэк шевельнулся, я готова была поклясться, что не отводила от него глаз, но он двигался так быстро, что была не уверена видела ли его перемещение или мне это показалось. Только что он со своей бывшей стоял лицом к лицу, а в следующую секунду в наружную дверь уже ворвалось яркое денверское солнце, а в следующую секунду дверь закрылась за ними, Тэк с Наоми оказались на крыльце.

Тем не менее я слышала их продолжающийся разговор, начавшийся с предупреждения Тэка:

— Не испытывай мое терпение.

— Да пошел ты, — ответила Наоми.

— Ты пришла сюда, желая мне что-то сообщить, так говори и проваливай.

— Поцелуй меня в задницу!

— Мать твою. Напоминаю, сука, я покончил с этим дерьмом. Я покончил с этим дерьмом много лет назад. У тебя есть две секунды, чтобы сказать то, что ты хотела, и я ухожу. — На две секунды воцарилось молчание, потом Тэк снова заговорил: — Я ухожу.

Именно тогда Наоми быстро выпалила:

— Я хочу ее место.

Мой взгляд остановился на двери.

О боже, она хотела получить мое место. Срань господня!

— Повтори еще раз, — произнес Тэк, я тем временем тут же плюхнулась задницей на свое кресло.

— Меня уволили с другой работы. Пейп не работает. Мне нужно что-нибудь похожее на эту работу. Я слышала, что Элоиза уехала, и мне нужна ее должность.

— Место занято, Наоми, и даже если бы оно было свободно, твоя задница ни за что не оказалась бы в кресле Тайры.

— Я занимала эту должность двенадцать лет, Тэк, никто не знает всего лучше меня, — заявила она, отчего я тут же прикусила губу.

— Повторяю, должность занята, — ответил Тэк.

— Тогда открой вакансию, — бросила она в ответ. — Если хочешь, чтобы твоих детей кормили, разберись с этим дерьмом.

— У тебя проблемы с деньгами, женщина, Раш и Тэбби имеют свои комнаты в моем доме, у меня полно еды в холодильнике. Они будут более чем рады переехать ко мне.

— Дети к тебе не переедут.

— Если ты не можешь их прокормить, Пейпу трудно поднять свою жирную задницу, и ты по-прежнему ведешь себя как сука, что тебя увольняют с каждой работы, дети могут переехать ко мне.

— Меня уволили не по моей вине! — огрызнулась она.

— Тебя послушать, ты никогда не виновата, всегда виноват кто-то другой.

— Я пришла к тебе за помощью и вот что получила, — ответила она.

— Ты пришла сюда и начала кричать, как обычно, вести себя как сука, тоже, как обычно, так что да, именно это ты и получила, — ответил Тэк.

— Ты же знаешь, что я хорошо смогу справляться на этой должности, и ты также знаешь, что я не буду сосать твой член, в качестве части моих должностных обязанностей, как Тайра, не будь мудаком, когда страдают твои дети.

— Наоми, если бы я попросил тебя отсосать мой член, ты бы обхватила его ртом с такой скоростью, что сломала бы звуковой барьер.

— Как обычно, засунь свои слова себе в задницу, Тэк.

— Господи, правда, ты серьезно? Ты просишь меня об услуге, едешь сюда, выплескиваешь на меня дерьмо и думаешь, что я соглашусь? Да что с тобой такое?

— Мне потребовалось очень много времени, чтобы решиться прийти сюда, Тэк. Я захожу в свой кабинет и вспоминаю, как ты любил играть, тебе всегда нравилось играть, и ты все еще, бл*дь, продолжаешь играть!

О боже.

— Господи, да ты совсем спятила. До сих пор поешь одно и тоже? — Спросил Тэк.

— А ты до сих пор врешь мне, что ты не трахал все, что двигалось, когда у тебя на пальце было мое кольцо? — возразила она.

— Снял, окончательно снял твое кольцо, — пробормотал Тэк, добавив: — Мы закончили.

— Мы еще не закончили.

— Мы закончили, — заявил Тэк, и я поняла, что он говорит серьезно, потому что внезапно он оказался вне офиса, дверь за ним закрылась, он запер ее на замок. Затем его длинные ноги понесли через офис к двери в гараж, и ее он тоже запер, все это время Наоми стучала в парадную дверь, крича: «Открой эту чертову дверь, ублюдок! Мы еще не закончили!»

Не обращая на нее внимания, Тэк подошел к окну, выходящему во двор, резко и сердито рывком опустил жалюзи.

Затем повернулся ко мне.

Эта сцена была такой отвратительной, такой напряженной и такой непохожей на все, что я когда-либо видела или слышала раньше.

Я не могла сопротивляться, поэтому смотрела на его сердитое выражение лица, прикусив губу.

— С тобой все в порядке? — почему-то спросил он.

— Э-э... — ответила я, потому что больше ничего не могла сказать, но я подразумевала, что не все в порядке. Со мной явно было не все в порядке. Бывшая жена Тэка была сукой, она хотела получить мое место, у него было двое детей, и он трахался или не трахался со всеми подряд, когда был женат. Я не хотела ничего этого знать, но все, что услышала продолжало крутиться в моих мыслях, и я поняла, чтобы не делала, не смогу не думать об этом.

— Моя бывшая настоящая стерва, — констатировал он очевидный факт.

— Гм... — ответила я, все еще не в силах вымолвить ни слова.

— Твоему месту ничего не угрожает, — сообщил он мне.

— Э... ладно, — прошептала я, не зная, радоваться этому факту или нет.

Именно тогда Тэк стал делиться еще большим, чего я не хотела знать.

— У нее засела в голове эта идея, вероятно, она вернется и сделает какое-нибудь дерьмо, трахая тебе мозги, — сказал он мне. Я уставилась на него, сердце забилось быстрее, он продолжил: — Если она появится, ты мне тут же сообщишь об этом. Если меня здесь не будет, ты мне позвонишь. Поняла?

— Гм... ладно. — По-прежнему шептала я.

— Дай мне свой сотовый, — приказал он, даже не задумываясь каким образом эта ненормальная женщина собирается «трахать мне мозги», я схватила свой сотовый со стола и протянула ему. Он сделал два шага ко мне, забрал мой телефон, открыл, его большой палец начал двигаться по клавиатуре, я услышала писк.

— Эээ... Тэк? — Позвала я.

— Да? — спросил он, наклонив голову к моему телефону, который все еще пищал.

— А как она... э-э... собирается со мной связываться?

Он захлопнул мой телефон, бросил его на стол, затем наклонился, обвив рукой меня за шею, взъерошив мне волосы, его лицо оказалось в дюйме от моего.

— Не важно как. Что бы она не сделала, я с этим разберусь. Ты ничего не предпринимаешь, поняла?

— Но…

— Она звонит, ты вешаешь трубку. Она появляется, ты уходишь отсюда нах*й, берешь свой телефон, идешь в мою комнату в компаунде, запираешься там и звонишь мне. Да?

Хорошо это не звучало, за исключением той части, что я звоню ему, и он разбирается с этим дерьмом. Поэтому я прошептала:

— Да.

— Не бойся, Рыжая. Она стерва, но глупая, и я тебя прикрою.

— Э-э... хорошо, — сказала я еще раз, мне не нравилось, что он собирался меня прикрывать, теперь я всерьез задалась вопросом — хочу ли остаться работать в «Прокатись на автомобилях и мотоциклах на заказ», но теперь уже совсем по другой причине. Я посмотрела ему в глаза и решила сменить тему, прошептав:

— Ты все же запомнил мое имя.

Его лицо смягчилось, я никогда его раньше таким не видела, но мне очень понравилось его новое выражение лица. Слишком понравилось. Даже слишком сильно понравилось, что совсем не способствовало здоровым, эффективным отношениям между работодателем и служащим, он спокойно ответил:

— Да, детка.

— И как давно ты знаешь мое имя?

— С первой рюмки текилы, которую я тебе предложил, когда ты назвала мне свое имя.

— Почему ты все время делал вид, что не знаешь?

— Потому что, Рыжая, я трахал не только тебя, но и твои мозги.

О боже.

— Тэк…

— Но тебе понравилось то, что я делал.

Я не была в этом так уж уверена.

— Тэк…

— Мне пора.

— Тэк…

Он прервал меня, его губы коснулись моих в жестком, быстром поцелуе, который включал в себя его язык, коснувшийся моих губ так, что мои губы задрожали, прежде чем он оторвался от меня.

Сердце бешено колотилось, пальцы сжимали подлокотники кресла, его рука скользнула с моей шеи к подбородку, убрав волосы, и его большой палец скользнул по моей щеке.

— Увидимся, дорогая, — прошептал он. И ушел, а я моргнула, услышав, как открылся замок, хотя криков Наоми уже не было слышно на улице.

Я крепко зажмурилась во второй раз за этот день, подождала, пока мое сердце успокоиться, губы перестанут покалывать, прежде чем снова открыть глаза.

Затем прошептала, глядя в закрытую дверь:

— Черт побери!

5

Логично

Был субботний вечер, двадцать минут седьмого, я размышляла, что бы такое съесть на ужин, одновременно просматривая объявления о работе на своем ноутбуке.

Мы с Лэйни только что вернулись с занятий по йоге. Я все еще была в своих черных штанах для йоги и васильково-синей эластичной майке для йоги с глубоким серым бюстгальтером для йоги под ней. Я была в хорошем настроении. Йога всегда улучшала мне настроение. После занятий я чувствовала себя бодрой, но спокойной, а после прошедшей недели, быть спокойной было неплохо.

Я видела Тэка всего один раз с тех пор, как заявилась его бывшая, он поцеловал меня и исчез. Это было вчера вечером, в пятницу, когда я услышала рев мотоциклов, въезжающих во двор «Прокатись». Я уже начала привыкать к реву мотоциклов, но сейчас рев несколько был другим. Рев был не от одного или двух мотоциклов, а от многих, поэтому я встала с кресла и выглянула в окно, увидев, как Тэк вел за собой шесть мотоциклов. На двух мотоциклах сразу за Тэком ехали Дог и Брик. А потом остальные парни, я видела их здесь, но не была с ними знакома. Они припарковались рядом с двумя байками, уже стоявшими перед компаундом, слезли с них и вошли внутрь. Через десять минут с ревом подъехали еще три мотоцикла, на двух были те двое мужчин, с которыми Тэк имел неприятный разговор, они тоже припарковались перед зданием. И я не видела ни одного из приехавших, чтобы они выходили из здания до окончания моего рабочего дня, и была этому рада.

Я не хотела, чтобы Тэк портил мне рабочий день. И мне совсем не нужно было думать о том, каким крутым выглядел Тэк, сидя на харлее. Поэтому, как только часы пробили пять, я закрыла офис и с радостью убралась оттуда к чертовой матери.

Теперь я просматривала объявления о вакансиях в интернете. Мне нужна была новая работа. Чего мне совсем не нужно так, чтобы мое тело (и сердце, я должна была признать) подпрыгивало каждый раз, когда открывалась дверь, и я с беспокойством оглядывалась, боясь, что Тэк появится в дверях, чтобы трахать мне мозги в своей только ему присущей уникальной, ужасной байкерской манере. Ради этого, конечно, мне не стоило спрыгивать с американских горок, на что была похожа моя жизнь раньше, чтобы попасть на такие же американские горки.

Лэйни была полностью за мой план — найти другую работу. На самом деле, Лэйни полностью одобряла немного другой план, что я приду в «Прокатись» в понедельник тут же сообщив, что увольняюсь. Но в среду вечером я оплатила счета и проверила свои банковские и инвестиционные сбережения. У меня сократились доходы, поскольку я не получала зарплату, но это не означало, что я была совсем на мели. Я с моим калькулятором пришли к выводу, что смогу прожить скромно еще полгода. А если совсем серьезно экономить, то смогла бы прожить семь лет, может даже около восьми, не работая.

Но за эти семь-восемь лет пришлось бы отказаться окончательно от занятий йогой с Лэйни, а мне нравились занятия йогой с Лэйни. А также отказаться от всех воскресных косметических процедур по уходу за лицом, а я оплачивала дорогую косметику и маски, которые заставляли мою кожу чувствовать себя чертовски здоровой. Также отказаться от чертовой вкусной еды на вынос по четвергам. Я могла бы прожить, но не могла жить так, как мне нравилось, и я усердно работала, чтобы жить так, как мне нравилось и не хотела этого лишаться.

Я купила дом десять лет назад, когда цены были еще не запредельные. Мой дом находился в двух кварталах от больницы Портер. Он был маленький, но с большим двором и стоял среди таких же других маленьких домов с большими дворами или огромными домами, которые были построены после того, как снесли старый дом, или маленькими домами, которые теперь стали больше, потому что виднелись их крыши.

Поскольку я купила свой дом много лет назад, то ставка по ипотеке была низкой. Дом был одноэтажным с двумя спальнями, гостиной, обеденной зоной и огромной кухней. Я устроила все именно так, как хотела, даже потратилась на потрясающую кухню, включая первоклассную бытовую технику и крутые столешницы. За домом был гараж на две машины и приличных размеров сарай. Там же была большая веранда. У меня была фантастическая мебель в доме и на террасе, сказочный декор и хорошо ухоженный двор, который выглядел хорошо только потому, что я провела на нем кучу времени.

Это был единственный недостаток моего дома, и, если бы мне пришлось покупать дом сейчас, я бы купила дом фактически без двора. Я была не большой фанаткой косить траву во дворе и уволилась с работы еще до того, как купила газонокосилку, причем не ручную газонокосилку, а настоящую машину, в которую забиралась и косила свой газон. Несмотря на то, что у меня была потрясающая косилка, мне все равно требовалось несколько часов, чтобы подстричь мой огромный газон во дворе. Наверное, не стоит говорить, что это было моим не самым любимым занятием. Отчасти причина, по которой мой двор был хорошо благоустроен потому, что я тратила на него так много времени, заключалась в том, что я не могла не сделать свой двор лучшим, глядя на своих соседей. Это давало мне ощущение покоя, и, если мне приходилось для своего покоя тратить столько времени, то значит так тому и быть.

Но это не значит, что мне это нравилось.

Я уже собиралась встать, заварить себе чашку чая и поискать в холодильнике что-нибудь для ужина, когда раздался звонок в дверь.

Я почувствовала, как брови сошлись вместе, посмотрев на свою входную дверь. Никто из моих знакомых не приходил без предупреждения, если только это не был какой-нибудь человек, желающий помочь мне обрести Бога (если только это был их Бог) или кто-то другой, продающий что-нибудь, что было в некотором роде одним и тем же.

Черт.

Я сдвинула ноутбук с ног, положила его на кофейный столик, вытащила свою задницу с дивана и побрела к входной двери. Я открыла маленькую деревянную дверцу с кованой железной основой, открывающей вид на мое крыльцо, и уставилась на Тэка.

Какого черта?

— Привет, детка, — поздоровался он.

— Что ты здесь делаешь?

— Открывай дверь.

— Что ты здесь делаешь, Тэк?

— Открой дверь, Рыжая.

— Нет, пока ты не скажешь мне, что ты, черт побери, здесь делаешь, — ответила я.

— Дорогая, если ты не откроешь дверь, травма, которую я получил, может превратиться в более серьезную, — заявил он.

— Что? — Спросила я.

— Мне очень больно.

ОМойБог! Он, наверное, ранен!

Я захлопнула деревянную маленькую дверцу, быстро отперла входную, открыв нараспашку, Тэк стоял передо мной в обтягивающей футболке (на этот раз черной), выцветших джинсах и мотоциклетных ботинках. Также он держал на одной руке огромную коробку с пиццей и упаковку шести банок пива в другой. Мне показалось, что непохоже, чтобы он был ранен.

Я моргнула, глядя на него.

Тэк протиснулся внутрь.

— Что?.. — Вздрогнула я и замолчала, когда Тэк неторопливо прошел в мою гостиную, словно делал это миллион раз, шмякнул коробку с пиццей на мой кофейный столик, поставив упаковку с шестью банками пива на внутреннюю сторону своего предплечья.

— Черт возьми, они не валяют дурака в «Феймос». Эта пицца обожгла мне руку, — пробормотал он.

Я уставилась на него.

— Ты хочешь сказать, что травма, о которой говорил, ожог от коробки пиццы?

— Ага, — небрежно ответил он, обогнув кофейный столик, уселся задницей на мой диван, положил упаковку из шести банок на мой кофейный столик (мой деревянный кофейный столик, на который я всегда клала подставки или еще что-нибудь, чтобы не осталось пятен) и открыл коробку с пиццей. Затем приказал: — Иди есть.

Я снова уставилась на него.

Затем повторила его слова:

— Идти есть?!

Он поднял на меня глаза, все еще стоящую у открытой входной двери.

— Да, иди есть. — Затем вытащил одну из банок пива из пластика и открыл ее.

Я снова уставилась на него, наблюдая, как Тэк делал огромный глоток пива.

Пока он глотал пиво, я начала:

— Я…

Он опустил банку пива, перебив меня:

— Рыжая, закрой дверь и иди есть.

— Я…

— Не пускай холод в дом.

— Но…

Его глаза прошлись по всему моему телу, и пока он рассматривал мой вид, снова прервал меня.

— Господи, какого хрена ты на себя надела?

Я посмотрела на свою одежду для йоги, потом снова на него.

— Я только что вернулась с йоги.

Его глаза не спеша скользнули вверх по моему телу, прежде чем остановились на лице.

— Ты когда-нибудь закончишь руководство для сотрудников, а? — Он наклонил голову ко мне, — чтобы был дресс-код.

— Я не хожу в одежде для йоги на работу, Тэк.

Он выдержал мой взгляд, его губы слегка приподнялись, затем он посмотрел на кофейный столик, поставил на него пиво и потянулся за куском пиццы, говоря:

— Каждый парень, который у меня работает идет в туалет на перерыв дрочить, представляя тебя в этих узких юбках и туфлях сексуальной цыпочки. Если ты наденешь это на работу, все встанет, работа не сдвинется с места.

Фу... гадость!

— Ничего такого они не делают, — отрезала я.

Его глаза поднялись на меня, а рука поднялась за куском пиццы, он только произнес:

— Дорогая, — прежде чем поднести пиццу ко рту и откусить огромный кусок.

Я решила, что с меня хватит.

Поэтому заявила:

— Ты должен уйти.

Тэк сглотнул и сообщил:

— Я ем, детка.

— Нет, ты уходишь.

— Ты тоже должна поесть, — ответил он. — Тащи свою задницу сюда и возьми кусочек.

Я скрестила руки на груди и спросила:

— Ты спятил?

— Нет, — ответил он и откусил еще кусок пиццы.

Ого!

Ладно, попробуем другую тактику.

— Зачем ты пришел?

— Я пришел поужинать с тобой, — ответил он, схватил пиво, балансируя куском пиццы в другой руке, сделав еще один глоток.

— А тебе не пришло в голову сначала поинтересоваться у меня — хочу ли я ужинать с тобой?

Он поставил банку с пивом, улыбнулся своей сексуальной улыбкой, затем заявил:

— Нет, поскольку я знаю, что ты хочешь поужинать со мной.

— Не хочу.

— Детка, хочешь.

— Нет.

— Рыжая, если ты не придешь сейчас сюда, тебе ничего не достанется, — ответил он и откусил еще один огромный кусок пиццы.

— Я бы хотела, чтобы ты ушел.

— Я никуда не уйду.

— Почему? — Мой голос поднимался вместе с высотой тона.

— Потому что Наоми решила не морочить тебе голову, а решила трахать мне мозги. Она звонит каждые чертовые пять минут мне на мобильный, дома я или на работе, или в магазине. Я иду домой, она поджидает меня на веранде. Я не отвечаю на ее звонки по мобильному, она обзванивает всех моих парней, пока не находит того, с кем я стою или иду, и выливает им столько дерьма, что они молча передают мне трубку, потому что не хотят выслушивать ее дерьмо. Она вся в слезах, что ты заняла ее должность, и она рыдает по поводу тебя. Два дня назад я закрыл с ней тему окончательно, потому что я имел четырнадцать лет этого дерьма, с которым закончил еще раньше, так что теперь я уж определенно закрыл все темы с ней. Я знаю, что сейчас она поджидает меня у меня дома, так что я не пойду к себе домой, не хочу ее видеть, честное слово, потому что не отвечаю за свои действия, если опять увижу ее. Поэтому я здесь, ужинаю с тобой.

Его речь звучала как полный отстой.

И все его проблемы не были моими проблемами.

— Тебе что больше некуда пойти? — Спросила я.

— Есть, но там я не хочу быть.

Это, к сожалению, звучало мило.

Черт.

Я внимательно посмотрела на него. Он явно обосновался у меня здесь всерьез и надолго, было сомнительно, что я смогу вытащить его за дверь, учитывая его комплекцию.

Черт побери.

Я захлопнула входную дверь, протопала на кухню, схватила пару салфеток, несколько бумажных полотенец и тарелку, затем целенаправленно пошла в гостиную. Я подошла к кофейному столику, за которым он расположился, переставила пиво и коробку с пиццей на салфетки, положила бумажные полотенца на стол и пододвинула Тэку тарелку.

— Ешь свою пиццу, пей свое пиво и уходи, — потребовала я.

Он взял тарелку, отодвинул ее от себя на кофейном столике, продолжив есть руками. И пока он передвигал тарелку и брал очередной кусок пиццы, не сводил с меня глаз. Я стояла напротив него, уперев руки в бока, и пялилась на него точно таким же взглядом, как и он.

— Детка, — тихо произнес он, съев первый кусок, — садись и ешь.

Я посмотрела на пиццу, она была с сосисками и оливками. И выглядела очень аппетитно, хотя я и не была страстной поклонницей сосисок.

— Я не ем пиццу после йоги. Пицца разрушает саму цель занятий йогой. Я собираюсь выпить чашку омолаживающего зеленого чая и, возможно, съем салат.

Тэк уставился на меня. Затем спросил:

— Скажи еще раз?

— Я собираюсь выпить чашку бодрящего зеленого чая и съесть салат, и сделаю то и другое, когда ты закончишь с пиццей и пивом и уйдешь.

— Зеленый чай?

— Омолаживающий зеленый чай, — поправила я.

— Господи, даже звучит дерьмово.

На самом деле так оно и было. Я так и не могла понять, почему его пила, он мне совсем не нравился, но я успокаивала себя тем, что нужно поддерживать здоровье, поэтому что кроме вкусной еды на вынос по четвергам и пончиков здесь и там (тортиков и пирогов, которые я тоже иногда употребляла, а также печенек), я старалась следить за своим здоровьем.

— Мне казалось, ты любишь пончики, — заметил он.

— Пончики — это баловство, — пояснила я. — Ты же не балуешь себя каждый день. Если бы ты баловал себя каждый день, то потворствовал всем своим желаниям.

Он внимательно смотрел на меня.

— Рыжая, сядь, возьми пива, съешь кусочек и, бл*дь, поживи немного нормальной жизнью.

— Нет, Тэк, пей свое пиво, ешь пиццу и живи нормальной жизнью, а я приготовлю салат, когда ты уйдешь.

При этих словах он внезапно поднялся, и я поймала себя на мысли, что теперь смотрю на него снизу вверх, а не сверху вниз, пока он сидел на диване, к чему оказалась совершенно не готова. Тэк сидел на моем диване, ел пиццу и пил пиво, и мне казался он совершенно безобидным. Как только Тэк встал, глядя на меня сверху вниз, заполнив мою гостиную байкерской задиристостью, все мне показалось совсем по-другому.

— Ладно, Тайра, я кое-что тебе объясню — ты пьешь свой чай, ешь салаты, занимаешься йогой, живешь в шикарном доме с шикарным двором, ты, наверное, не понимаешь, как все будет, потому что я вижу, что ты никогда не трахалась с таким мужчиной, как я, так что я помогу и объясню, как все будет, — начал он.

О боже.

Прежде чем я успела произнести хоть слово, он продолжил:

— Как все будет происходить, ты будешь сидеть, есть пиццу, пить пиво и расслабляться со мной, или я подниму твою задницу, посажу ее на диван, и ты все равно будешь есть пиццу, пить пиво и расслабляться со мной.

— Ты не можешь указывать мне, где сидеть, что есть и пить, Тэк, это просто смешно…

Я не успела договорить, потому что поняла, что уже больше не стою напротив кофейного столика. Мое тело очутилось в воздухе, а потом оказалась у него на коленях, и проделал он все это немного наклонившись вперед, обхватив меня за бедра, перекинув через кофейный столик, уселся сам на диван, посадив меня к себе на колени. Прежде чем я успела пошевелиться, он снова наклонился вперед, выдернул банку пива из пластиковой упаковки, откинулся на спинку дивана и протянул ее мне.

— А теперь расслабляйся, — приказал он.

Я посмотрела ему в глаза.

— Я не могу... ты же просто... — я замолчала, потом закончила: — …расслабиться.

— Можешь, расслабься.

— Я не могу расслабиться у тебя на коленях! — Крикнула я.

— Тогда расслабься рядом на диване, но, если ты встанешь с дивана, детка, просто предупреждаю... через две секунды ты снова будешь сидеть у меня на коленях.

— Ты просто невероятен, — прошипела я.

— Теперь я понимаю, почему ты так думаешь, попивая свой чертовый чай, Господи Иисусе, — произнес он так, словно никто, кроме меня, на всем белом свете не пил зеленый чай, и сама мысль об этом была для него отвратительной.

— Отлично, — отрезала я. — Твоя взяла. Я буду есть пиццу и пить пиво. Просто отпусти меня.

Он потряс передо мной банкой пива, я взяла ее, потом его рука на моей талии ослабла, и я соскользнула с его колен.

— Боже, это смешно, — пробормотала я, открывая банку пива.

— В прошлый субботний вечер ты не казалась мне такой напряженной, — пробормотал Тэк, потянувшись за пиццей.

— Я пила текилу в прошлый субботний вечер.

Он повернул голову ко мне, встретившись с моими глазами, голос стал мягким и низким, когда он сказал:

— Детка, не обманывай меня. Прошлый субботний вечер совсем был не связан с текилой.

И тут он был прав и это было полный отстой. Он говорил немного странно, будто для него это имело важное значение, и это меня пугало. Поэтому я уставилась в его глаза, молча сделав глоток пива.

На вкус пиво было классным.

Я поставила банку на стол, взяла тарелку и положила кусочек пиццы. Затем я стряхнула с куска пиццы почти все сосиски и поднесла его ко рту. И подняла глаза на Тэка, который внимательно наблюдал за мной.

— Ты не большая любительница сосисок? — заметил он.

— Сардельки, копченые колбаски, да. Колбаса в виде пирожка с блинами на завтрак, можно даже повторить. Сосиски на итальянской пицце? Ну, немного можно. — И я засунула пиццу в рот и откусила большой кусок.

Пицца «Феймос». Самая... чертовая... лучшая пицца.

Я откинулась на подушки с тарелкой и принялась жевать.

Тэк тоже откинулся на спинку, спросив:

— Пепперони?

Я молча кивнула.

— И оливки, — добавила я, закончив, — и грибы.

— Справедливое замечание, — пробормотал он, поднял ноги и положил их рядом с коробкой пиццы на мой кофейный столик.

Я готова была уже удариться в тираду, когда он положил свои ботинки на мой столик, но откусила еще один кусок пиццы, держа его над тарелкой у груди. Затем отметила про себя, что пицца «Феймос» творит чудеса, полностью подавив мою готовую сорваться с языка тираду.

Затем, поскольку я была идиоткой, вдруг спросила:

— Наоми рыдает из-за меня?

— Ага, — ответил Тэк с набитым ртом.

— Но почему?

— Ей не нужна причина, Рыжая. Она может начать рыдать, потому что взошло солнце, а потом, когда оно садится. Она просто стерва.

— Почему ты женился тогда на ней? — Спросила я, прежде чем откусить еще кусочек, он повернул голову и посмотрел мне в глаза.

— Ты была замужем?

Я отрицательно покачала головой, и его брови поползли вверх.

— Без шуток?

Я прожевала, проглотила и подтвердила:

— Без шуток.

— Почему?

Я пожала плечами и откусила еще кусочек.

— Детка, серьезно, почему ты не была замужем?

Мои глаза встретились с его, и голос изменился, он стал мягким, когда я сказала:

— Это тебя не касается.

Он не сводил с меня глаз, причем очень долго.

Затем спокойно ответил:

— Логично.

Я была удивлена, что он согласился. И была так удивлена, что даже растерялась. И в то же время была тронута. Было очень мило с его стороны не выпытывать, оставить все как есть, потому что я так этого хотела, для меня было открытием, что Тэк способен отступить в нужный момент.

— Так почему же ты женился на ней? Мне кажется, она не совсем в твоем вкусе, — решила я вернуться к интересующей меня теме.

— А какой у меня вкус? — спросил он.

— Не та, которая кричит на тебя и преследует, — ответила я.

Он откинул голову на спинку моего дивана и расхохотался. И у него был отличный смех. Он был таким же глубоким и хриплым, как и его голос. А еще он здорово смеялся. И то, и другое я заметила еще в прошлый субботний вечер. Мне еще тогда понравился его смех, но сейчас в моей гостиной мне его смех понравился еще больше.

О боже.

— И что? — Подсказала я, пока он смеялся.

Смех Тэка перешел в хихиканье, он откусил большой кусок пиццы, прожевал, проглотил и снова посмотрел на меня.

— Она вышла замуж за солдата, а потом оказалась женой генерала, — наконец ответил он.

— Что?

— Есть солдатские жены и есть генеральские. Наоми не была генеральской женой. Ей нравилось плыть по течению, она не любит головную боль. Генералу нужна жена, которая справится с головной болью, сделает все, чтобы ему стало лучше, а не хуже.

Я была не уверена, что понимала то, что он говорил, но мне показалось, что суть понимала, наклонившись вперед, чтобы взять банку пива, склонив голову, чтобы он не мог видеть, скрыв выражение лица спадающими волосами, спросила:

— Поэтому ты ей изменял?

— Так говорит она.

Я посмотрела на него через плечо. Он увидел, что я на него смотрю, снял ноги со стола и тоже наклонился вперед. Положив локти на колени, повернул голову, как ни странно, поделился своими мыслями.

— Я подал на развод, Рыжая. Она сопротивлялась, не хотела разводиться со мной. Не знаю почему. Она была несчастна, делала несчастным меня и несчастными моих детей. Жизнь слишком коротка для такого дерьма. После того как она поняла, что ей меня не победить, она начала причитать, что я ее бросил, распространяя это дерьмо повсюду и так усердно его распространяя, что убедила саму себя. Честно?

Он замолчал, и я поняла, что он хочет, чтобы я ответила на его невысказанный вопрос, хочу ли узнать правду.

Я выдержала его взгляд, задержала дыхание и кивнула.

Он слегка наклонился ко мне, его нога переместилась, колено коснулось моего, и Тэк продолжил:

— Она превратилась в суку, и я разозлился. То, что у нас было вначале, было хорошим. Так хорошо, что я подумал, что так хорошо будет всю жизнь. Вскоре после того, как только мы поженились, она начала меняться, и все стало плохо, и это все благодаря ей. Она знала, кто я такой, и знала, чего я хочу от жизни, не я изменился. И меня бесило, что она все только портила. И злило меня еще больше, потому что все обернулось так плохо, как и получилось, а все, дорогая, было чертовски плохо. То, что ты видела, было верхушкой айсберга с Наоми. Она срывается на слезы, она — просто ад на колесах. Так что, должен тебе сказать, я продумал. И понял, что не хочу возвращаться домой к ней и хочу иметь кого-то в своей постели, кто не выворачивал бы мне яйца. Так что не могу сказать, что не искал другую женщину, но прежде чем искать, я отпустил ее. Когда-то она была хорошей женщиной, но неважно хорошей она была или плохой, ни одна женщина не заслуживает такого дерьма.

О, черт, это был действительно хороший ответ.

Я выдохнула, кивнула, схватил свою банку пива, сделала глоток, затем схватила еще один кусок и откинулась на спинку дивана, положив ногу на ногу.

Я почувствовала, как он откинулся назад, когда я стряхивала еще одну сосиску с пиццы, мои глаза скользнули к нему, и я почувствовала, что должна что-то сказать. Он был устрашающим чуваком байкером, но он выложил мне все честно и открыто.

Поэтому я тихо сказала:

— Это отстой, Тэк. Мне жаль, что так получилось, и жаль, что она все еще вмешивается в твою жизнь.

— Лучше пусть вмешивается в мою, чем в твою, — пробормотал он, и это тоже был хороший ответ.

— Это все равно отстой, — заявила я, и его глаза встретились с моими.

— Да, — тихо согласился он. — Хуже всего то, что в своей миссии сделать меня несчастным она втягивает моих детей. Без задней мысли. Вот это настоящий отстой.

Я склонила голову набок, чтобы выразить свое согласие, затем посмотрела на свою тарелку и откусила кусочек пиццы.

Затем я услышала, как он приказал:

— Включи телевизор, Рыжая, — отчего я тут же перевела на него взгляд.

— Что?

— Включи телевизор, — повторил он.

Я уставилась на него, потом повернула голову, чтобы посмотреть на телевизор, потом снова посмотрела на него.

— У меня нет телевизора.

Его брови нахмурились, он посмотрел на телевизор, потом снова на меня.

Потом спросил:

— А что там в углу? Произведение современного искусства?

Я улыбнулась ему, потому что эта была шутка, поэтому ответила:

— Я имею в виду, что у меня нет кабельного телевидения, есть только один канал PBS, и тот показывает нечетко.

Он изучающе смотрел на меня, потом медленно спросил:

— У тебя нет кабельного телевидения?

— Я не смотрю телевизор, — заявила я ему.

— Ты не смотришь телевизор, — повторил он.

— Нет. Я использую телевизор только для просмотров фильмов.

— Ты не смотришь телевизор, — опять повторил он.

— Нет, не смотрю.

— Ты пьешь чай, занимаешься йогой и не смотришь телевизор, — заявил он.

— Ага, — ответила я.

— Господи, — пробормотал он, качая головой, и легкая улыбка заиграла на его губах, затем он приказал: — Тогда включай фильмы.

— Что?

— У тебя же есть фильмы?

— Ну, да.

— Включи какой-нибудь.

Это было нехорошо, и причина, по которой это было нехорошо, заключалась в том, что это было слишком уж хорошо. Я не хотела признаваться, но мне понравилось. Пиво было вкусным, пицца — великолепной, Тэк был веселым, честным и общительным, было еще лучше.

Я попала в настоящую беду.

— Тэк… — начала я.

— Включай фильм, Рыжая.

— Я…

Он наклонился ко мне, и я откинулась назад, но благодаря своему росту его лицо оказалось напротив моего.

— Включи кино.

Я посмотрела ему в глаза. Они были очень, очень синими.

О, черт.

Затем без моего разрешения губы сами сложились в слова:

— Какой фильм ты хочешь посмотреть?

Тэк слегка отодвинулся назад.

— На твой выбор. Поставь свой любимый фильм.

Я посмотрела ему в глаза. Затем сообщила:

— Не думаю, что тебе понравится мой любимый фильм.

— Он на английском?

Я ничего не могла с собой поделать и снова улыбнулась, утвердительно кивнув головой.

— Тогда включи его.

Я вздохнула, приняла свое дурацкое, самое дурацкое, идиотское решение и пробормотала:

— О, хорошо, — потом сняла ногу с другой ноги, поставила тарелку на столик и подошла к телевизору. Открыла шкафчик под ним, просмотрела свои DVD-диски, нашла тот, что искала, и «включила его».

Я достала пульт, который прятала в ящике стола, вернулась на свое место рядом с Тэком, взяла тарелку и откинулась на спинку дивана, не отрывая глаз от телевизора, включила фильм.

Пятнадцать минут спустя Тэк пробормотал:

— Господи, Рыжая, что это?

— «Цветы лиловых полей», — ответила я, не глядя на него. («Цветы лиловые полей» (англ. The Color Purple — «Цвета пурпура») — американский драматический фильм Стивена Спилберга, снятый по одноимённому роману лауреата Пулитцеровской премии Элис Уокер. Фильм был номинирован на премию «Оскар» в 11 категориях, но не получил ни одной (делит рекорд по наибольшему количеству номинаций без премий с фильмом «Поворотный пункт»)[1]. Вупи Голдберг получила премию «Золотой глобус» за лучшую женскую роль в драматическом фильме. – прим. пер.)

Он больше ничего не сказал, и я тоже. Я доела свой кусок пиццы, допила пиво, начала новый и, как обычно, погрузилась в один из самых тяжелых и самых красивых фильмов всех времен. Я углубилась в сюжет, потом начала плакать. И когда я начала плакать, то остро ощутила присутствие Тэка, мне не хотелось, чтобы он видел и слышал мой плачь, поэтому сжала губы и попыталась дышать ровно, чтобы сдержать слезы, не отрывая глаз от экрана.

Это не помогло, я знала, что не получится, почувствовав его пальцы на своем подбородке, заставив меня повернуть голову к нему. Я старалась не смотреть ему в глаза, но это было трудно, мне нравилось, как его глаза блуждали по моему лицу, с пониманием глядя на меня. Затем так же внезапно, как его пальцы дотронулись до моего подбородка, его пальцы исчезли, рука обняла меня за плечи, притянув к нему, он снова поднял ноги, чтобы положить их на кофейный столик. Он сутулился, прижимая меня к себе, у меня не было особого выбора, кроме как сутулиться вместе с ним. На самом деле у меня был выбор, но я сказала себе, что его не было, поэтому подняла ноги, уперлась пятками в край столика, а боком и спиной прижалась к его боку, положив голову ему на плечо.

Я знала, что не должна этого делать. Знала, но мне нравилось. Его тело было теплым и твердым, рука сильной, а фильм вызывал бурю глубоких эмоций. Было приятно сидеть рядом с теплым, твердым, сильным мужчиной и смотреть этот фильм. Я никогда не смотрела этот фильм с мужчиной, но сейчас мне понравилось.

Когда пошли титры, я вытерла выступившие слезы, повернулась в его объятиях, легонько положив ладонь ему на грудь, и откинула голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза, он смотрел на меня сверху вниз.

— Ну, как тебе? — Прошептала я.

— Она должна была перерезать ему горло бритвой, — ответил Тэк, и я усмехнулась.

Определенно устрашающий чувак байкер.

Тогда я сказала:

— Она не могла этого сделать, ей не хватало внутренней силы.

— Логично, — пробормотал он.

— А если бы она это сделала, у него не было бы возможности что-то осознать и стать лучше, обретя прощение.

Тэк несколько секунд пристально смотрел на меня. Затем тихо повторил:

— Логично.

— Так тебе понравился фильм? — Спросила я.

— Не совсем то, что я бы предпочел, Рыжая, — ответил он.

— По-моему, фильм прекрасный, — прошептала я.

— Не уверен, что ты понимаешь понятие прекрасного, дорогая.

— Правда, честность, настойчивость, сила, любовь всех видов и прощение — все это прекрасно, Тэк. Самые красивые истории, когда-либо рассказанные, воспринимаются тяжело.

Еще несколько мгновений он пристально смотрел на меня, потом сказал, на этот раз шепотом:

— Хорошо, — и его глаза не отрывались от моих.

Мне нравилось, что он так на меня смотрит. Нравилось, что он такой. Понравилась пицца, пиво и грустный фильм, но с Тэком эта грусть и слезы стали более легкими. Он был именно таким, как я и думала неделю назад, когда решила, что нашла мужчину своей мечты, и вот он сидел здесь, в моей гостиной.

Господи, что же мне теперь делать?

— У тебя есть фильмы, которые не будут заставлять тебя плакать? — Спросил Тэк, и я моргнула, глядя на него.

— Да, — ответила я.

Он стащил меня с себя, снял ноги с кофейного столика, встал и подошел к моему телевизору. Он вытащил, присев на корточки перед шкафом, все DVD, затем начал рыться в них, вытаскивая наугад и полностью разрушая алфавитный порядок, как я их расставила. Потом открыл футляр, вставил DVD и вернулся на диван. Он схватил пульт с крайнего столика и снова уселся.

И когда он уселся, то не стал сутулиться, не положил ноги на стол. Нет, он откинулся на спинку дивана, вытянул свои длинные ноги, положив их друг на друга, голову откинул на подголовник дивана. Пока он это делал, он устраивал меня, я лежала на его боку, прислонившись спиной к спинке дивана.

О боже. Может пришло время мне поумнеть.

Я приподнялась, положив руку ему на грудь, и посмотрела на него сверху вниз.

Его глаза были устремлены на экран телевизора, а рука с пультом была вытянута и нацелена на телевизор.

— Тэк…

Он даже не посмотрел на меня, только пробормотал:

— Расслабься, Рыжая.

Я начала отталкиваться от его груди, его рука на моей талии напряглась, он повернул голову в мою сторону.

Затем прошептал:

— Расслабься.

Я уставилась на него, глядя сверху вниз. Он снова повернул голову к телевизору, нажал кнопки и бросил пульт на кофейный столик. Его рука еще крепче сжалась, прижав меня к своему боку, а другую он положил под голову, лежащую на подушке дивана.

Начался фильм «Скорость».

— Тэк…

— Расслабься.

— Хм…

Еще одно сжатие на моей талии, его голова повернулась ко мне.

— Детка, — тихо произнес своим хриплым голосом, я почувствовала, как одно это слово отдалось в моем животе, и это было приятно. — Расслабься.

Его глаза были добрыми, рука крепко сжимала, а его тело прижималось к моему.

Я прикусила губу.

Затем приняла решение и расслабилась.

Час спустя я заснула, прижавшись щекой к груди Тэка, накрыв его пресс своей рукой.

* * *

Я проснулась сбитая с толку.

Было уже темно, я спала в каком-то уютном коконе. Спросонья оглядывая свое тело, до меня дошло, что я спала на диване рядом с Тэком. Голова лежала на его бицепсе, щека прижималась к его груди, он обнимал меня за плечи, другая его рука покоилась у меня на талии. Моя рука обвивалась вокруг его руки, нога была перекинута через его бедро, а его нога переплелась между моими.

Ладно, черт возьми, это было приятно. Красиво. Особенно. Идеально.

Может я не ошиблась неделю назад, потому что это казалось правильным.

Совершенно верно.

Парень мечты.

Я прижалась к нему ближе. Рука Тэка на талии непроизвольно сжалась, прежде чем хватка его ослабла, и через секунду я снова заснула.

* * *

Меня подняли, я открыла глаза, в комнате был полумрак.

Уже рассветало.

Рука автоматически скользнула к шее Тэка, я прошептала:

— Тэк…

— Ш-ш, детка, — прошептал он в ответ, взяв меня на руки.

Я прижалась лбом к его шее и вздохнула.

Потом почувствовала, что падаю, и оказалась в своей постели, положив голову на подушку. Я повернулась на бок, глаза скользнули к нему, Тэк стоял рядом с кроватью, прикрывая меня одеялом.

— Ты уходишь? — Тихо спросила я.

— У меня дела, — так же тихо ответил он.

— Хорошо, — прошептала я, глаза закрылись, и когда они закрылись, я почувствовала такое милое прикосновение его большого пальца к своей шее.