Неуправляемый мужчина (Кирилл) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 2)

Затем его прикосновение пропало, я открыла глаза и увидела, что он почти уже был у двери моей спальни.

— Тэк? — Крикнула я, он остановился и обернулся.

— Да, детка.

— Спасибо за ужин.

Он улыбнулся, и его улыбка была не менее сексуальной, хотя я была в полусне.

— Всегда пожалуйста, дорогая, — ответил он, я улыбнулась в ответ, глаза снова закрылись. Затем я услышала тихое бормотание перед тем как заснула.

— Пепперони будет в следующий раз.

Мы играем по-моему

Я находилась в своем кабинете в «Прокатись». Был четверг, прошло уже две недели после той субботней ночи, когда я переспала с Тэком. Во второй субботний вечер я опять приняла его за мужчину своей мечты на байке. И второй субботний вечер я приняла ошибочное решение и вела себя так глупо, что унизила себя.

Четыре с половиной дня ничего не было от Тэка. Ничего — ни звонков, ни разговоров.

Это не означало, что я его не видела. Видела. Видела, как он с ревом въезжал на своем мотоцикле во двор. Видела, как он стоял у входа и разговаривал со своими братьями-байкерами. Видела, как он работал в гараже.

Я не видела его в своем офисе. Он не приходил неожиданно в мой кабинет, как ко мне домой. Но он был в «Прокатись» и либо старательно избегал меня, либо вообще забыл о моем существовании.

Теперь я была не только шлюхой, но и идиоткой, но я решила для себя, что быть шлюхой гораздо веселее. Гораздо веселее, чем быть идиоткой и надеется на Тэка, впуская его с пивом, пиццей, и просмотром грустного фильма, прижиматься к нему на своем диване только для того, чтобы он потом меня избегал, все это было совсем не весело.

Он использовал меня. Ему нужно было место, где он мог бы пересидеть ночь, потому что Наоми поджидала его на крыльце его дома, поэтому он появился у моей двери с пиццей и включил свой байкерский шарм, чтобы получить то, что хотел, держась подальше от своей сумасшедшей, стервозной, преследующей его бывшей.

И я ему это позволила. Я даже поблагодарила его за ужин, который не хотела, черт побери, совсем есть в своем доме.

Да. Полная идиотка.

Мой сотовый запищал на столе, я подняла его, увидела сообщение от Лэйни, открыла и прочитала, хотя знала, что там будет написано.

«Ты уже предупредила его об увольнении?»

Это сообщение она посылала шесть раз на дню, каждый день, начиная со вторника, когда я поняла, что была идиоткой с Тэком (в очередной раз), чем и поделилась с ней. Она перешла от предложений, что он придурок, к активной ненависти к нему. В этом не было ничего удивительного. Так всегда поступают лучшие подруги. До Эллиота я проделывала то же самое с многочисленными парнями Лэйни, которые доставляли ей уйму хлопот.

«Нет», — ответила я.

Через пять секунд я получила ответ: «Я буду оплачивать твои занятия йогой, пока ты не найдешь новую работу».

Вчера Лейни перешла к стратегии стимулирования. Мы один раз в месяц посещали ее любимый салон, где делала дорогие косметические процедуры ухода за лицом, еженедельно мы заказывали еду на вынос по четвергам, ужинали у нее с Эллиотом, а теперь помимо выше перечисленного она обещала оплачивать мои занятия йогой.

«Я подала резюме в три места. Потребуется какое-то время». — Написала я ей в ответ.

«Он сегодня на работе?» — Спросила она.

Да. В данный момент он находился в гараже, что-то делая с крутой красной машиной, к которой, как обратила внимание, он никого не подпускал. И сегодня он тоже избегал меня или напрочь забыл о моем существовании. Было уже почти два часа дня. Я слышала рев его мотоцикла в девять сорок пять (слышала и как последняя идиотка смотрела в окно каждый раз, когда слышала рев мотоцикла в течение последних четырех с половиной дней), он неторопливо вошел в гараж, и с тех пор я его не видела.

«Да, он здесь». — Написала я Лэйни.

«Я отправила тебе по электронной почте твое заявление об уходе. Тебе останется его только распечатать, подписать и отдать ему. Все просто.» — Написала Лэйни в ответ.

Она написала за меня заявление об уходе. Как это было похоже на Лэйни. Я улыбнулась в трубку. Потом дверь из гаража открылась, я подняла глаза и увидела Тэка.

Вот черт.

И почувствовала, как моя улыбка исчезла, а горло сжалось, ладонь зачесалась, пытаясь найти что-нибудь, чтобы бросить в него.

Он подошел прямо к моему столу, не сводя с меня глаз, сунул руку в задний карман и сказал:

— Я умираю с голоду. Сходи и принеси мне сэндвич.

Я уставилась на него, наблюдая, как он вытащил бумажник, открыл его, вытащил несколько купюр и бросил их мне на стол. Потом засунул бумажник в задний карман, мое горло перестало сжиматься, но зуд на ладони усилился.

Он не сказал мне ни слова после того, как ворвался ко мне домой, делая вид, что он такой порядочный парень. Прошло четыре с половиной дня с этого момента, он заявляется ко мне в кабинет и приказывает принести ему сэндвич?

— Что? — Прошептала я.

— Сэндвич. Ростбиф со швейцарским сыром. Принеси мне пакетик чипсов и шипучку, пока ты здесь. Мне все равно, где ты это купишь.

— Что? — Повторила я, и он прищурился, глядя на меня.

— Сэндвич, Рыжая. С ростбифом и швейцарским сыром, чипсы и шипучку. — Когда я просто продолжала пялиться на него во все глаза, не произнеся ни слова, он добавил: — Господи, ты хочешь, чтобы я тебе все записал?

— Нет, красавчик, я не смогу прочесть твой почерк, и я не принесу тебе сэндвич. У меня есть дела поважнее. Если ты голоден, можешь запрыгнуть на свой мотоцикл и съездить сам за своим чертовым сэндвичем.

Затем я повернулась к компьютеру, открыла электронную почту, нашла заявление об увольнении от Лэйни, потому что именно в этот момент я решила, что закончила с «Прокатись на автомобиле и мотоцикле на заказ», в основном закончила потому, что закончила с Тэком — большим, толстым придурком.

— Повтори. — Услышала я рычание Тэка.

— Ты меня слышал, — отрезала я и нажала на письмо от Лэйни.

— Детка, посмотри на меня.

— Поцелуй меня в задницу, — ответила я, дважды щелкнув по прикрепленному файлу от Лэйни, полностью игнорируя искрящуюся, пугающую атмосферу байкерского чувака, которая внезапно наполнила комнату.

— Рыжая, посмотри... на... меня.

Я посмотрела на него, точнее, впилась в него взглядом.

— У тебя какие-то проблемы? — зарычал он.

У меня проблемы? Ну и придурок!

— Да, — ответила я. — У меня проблема.

— В чем твоя проблема?

В чем была моя проблема? ОМойБог!

Я не знала, что сказать или сделать. Я так разозлилась, что не могла даже думать. Я могла бы ему ответить, но это было бы слишком откровенно. По какой-то странной причине я влюбилась в этого придурка, как потом выяснила, за текилой и получила действительно отличный секс. А потом я разлюбила его, потому что он использовал меня в тот первый раз, и именно поэтому он был придурком. А потом я снова влюбилась в него, когда он очередной раз использовал меня, будучи все тем же придурком, каким был в первый раз. Я же знала, что он спал по крайней мере еще с одной женщиной. И в итоге я получила от него много хлопот, два пива, два куска пиццы и несколько действительно великолепных оргазмов.

Поскольку я не собиралась ему это объяснять, выворачивая себя наизнанку, я заявила:

— Моя проблема — не твое дело.

— Это мое дело, когда ты заявила поцеловать тебя в задницу.

— Если тебе не нравится, как я общаюсь, Тэк, так уволь меня, — парировала я.

— Господи, — он скрестил руки на груди, а затем хрипло спросил:

— У тебя что месячные?

Я почувствовала давление в голове и выстрелила в ответ почти крича:

— Нет! Если и так, это тоже не твое дело. — Давление в голове продолжало расти, отчего я подскочила со стула, наклонившись через стол к нему, заявив: — На самом деле, ничто, что касается меня, не твое дело. Я в паршивом настроении, но это тоже не твое дело. Так что, если ты голоден, можешь съездить за своим дурацким сэндвичем сам. Я очень занята.

Затем я плюхнулась в кресло, развернулась к компьютеру, не читая, передвинула курсор мышки на кнопку печати и нажала. Пока я целенаправленно занималась распечатыванием заявления об увольнении, составленным Лейни от моего имени, сквозь давление в голове и грохот пульса в ушах, я едва услышала, как Тэк задвигался по комнате. Только когда рядом со мной как-то резко потемнело, он буквально навис надо мной. Но у меня не было возможности отреагировать, так как мое кресло резко развернули, я крутанулась вместе с креслом, и не успев опомниться, запрокинула голову назад, потому что Тэк, положив руки на подлокотники кресла, наклонился всем телом ко мне.

— Объясни свое поведение, Рыжая, — приказал он низко и сердито, отчего его сердитость я ощутила физически всем телом.

— Ты что, с ума сошел? — Воскликнула я.

— Объясни, мать твою, свое поведение, Тайра.

— Отойди! — Попросила я и ахнула, потому что он не собирался отходить и отодвигаться.

Он вытащил меня из кресла, поставил на ноги. Затем, я не шучу, вцепился с боков в мою юбку и резко дернул ее вверх, отчего я содрогнулась всем телом, у меня перехватило дыхание, затем почувствовала его руки на своей заднице, когда он меня приподнял и посадил на стол. Рефлекторно, чтобы не свалиться, я вцепилась в его футболку, как только его руки оторвались от моей задницы. Он с внутренней стороны коленей схватил меня и раздвинул мои ноги. Я ахнула, моментально оказавшись лежащей на спине на своем рабочем столе. И его бедра оказались между моими ногами. А верх его тела был прижат ко мне. Одной рукой он приподнял мою ногу, положив ее себе на бедро, другая его рука оказалась в моих волосах, намотав их на кулак, его лицо было так близко от моего, что видела я только разъяренного Тэка.

— О Боже, — прошептала я. — Что ты делаешь?

— Я преподаю тебе урок, — прорычал он. — Не стоит испытывать мое терпение, Тайра. У тебя никогда не было такого мужчины, как я, так что тебе надо учиться. Не стоит испытывать мое терпение.

Мои руки были зажаты нашими телами, я с трудом разжала пальцы с его футболки и прижала ладони к его груди, прошептав:

— Пожалуйста, слезь с меня.

— Ты хочешь этого, — сообщил он мне.

Я сильнее прижала ладони к его груди.

— Пожалуйста, Тэк, слезь с меня.

Как будто я даже не произнесла ни слова, он продолжил:

— Я хочу это.

— Пожалуйста, — еле слышно произнесла я, — ты пугаешь меня.

Мои слова дошли до него, отчего он разозлился еще больше. Я заметила это по выражению его лица, его глазам и почувствовала его злость в воздухе вокруг нас.

— Не бойся меня, Тайра. Никогда, мать твою, не бойся меня.

— Тэк, ты только что распластал меня на столе, — осторожно заметила я.

— Я сделал тебе больно?

— Нет, — ответила я, и это была правда, но дело было не в этом.

— Хорошо, — прорычал он. — А теперь скажи мне, какая у тебя бл*дь проблема.

— Ум…

Он еще сильнее прижался к моей груди.

— Тайра, — прогрохотал предостерегающе.

— Может мы продолжить разговор… э-э... стоя?

— Я пытался, но не получилось. Теперь я пытаюсь продолжить разговор по-другому, так что говори.

Я глубоко вздохнула, глядя ему в глаза.

Потом прошептала:

— Нет.

Его глаза сверкнули передо мной, когда он предупредил устрашающим шепотом:

— Я же говорил тебе не испытывать мое терпение.

— А я говорила тебе, что моя проблема — не твое дело.

— Если твои проблемы не мое дело, то держи себя в руках, детка, иначе твои проблемы становятся моим делом.

— Хорошо, — я посчитала благоразумным согласиться.

— Думаю, ты не понимаешь, что когда сворачиваешь с Бродвея в «Прокатись», ты въезжаешь в мой мир. Мой мир отличается от твоего мира, в котором ты живешь. Без моего разрешения ты не должна делать то, что мне не нравится, когда находишься в моем мире, а не в своем. А когда я в твоем мире, и ты со мной, ты живешь так, как будто находишься в моем. Ты поняла?

Вообще-то, я не очень все поняла, но все равно кивнула.

Он внимательно изучал выражение моего лица, затем также внезапно, что у меня снова перехватило дыхание, перестал прижиматься ко мне, рывком поставив меня на ноги, одернул мою юбку и развернулся.

Я сделала еще один вдох и задержала дыхание, как только его взгляд остановился на мониторе компьютера, Тэк тут же прищурился. Затем посмотрел на принтер, протянув руку, взял распечатанный листок, перевернул его, и примерно через две секунды я увидела, как его челюсть превратилась в камень.

Ой-ой.

— Тэк… — начала я, наконец выдохнув, а затем он снова начал на меня наступление, на этот раз обогну стол, двинулся вперед. Я быстро отступила, наткнувшись на свой стул, который откатился в сторону, а затем врезалась в стену, где он и прижал меня своим телом.

— Я не соглашусь, — прорычал он мне в лицо.

Я уставилась на него и пробормотала, заикаясь:

— С че… чем?

— С твоим заявлением, Рыжая.

О боже.

— Тэк…

Он поднял руку, его теплая ладонь коснулась моего подбородка, пальцы дотронулись за ухом и шее, его лицо еще больше приблизилось.

— Тебе надо учиться, — сказал он.

— Чему учиться? — Прошептала я.

— Мы играем по-моему.

— Да? — прошептала я, — пожалуйста, выслушай меня, Тэк, честно, я не хочу играть.

— У нас было две субботы, Рыжая, две субботы, доказывающие, что ты мне врешь.

Я стиснула зубы и посмотрела ему в глаза.

Его пальцы напряглись и приподнялись, притягивая мою голову еще ближе к нему.

— Я предоставил тебе четыре дня, когда все было по-твоему. Мне не нравится, как ты играешь, поэтому мы будем играть по-моему, — прорычал он.

Ээ... что?

Но я этого не сказала, а прикусила губу. Я ничего не могла с собой поделать, и в этот момент у меня не было даже сил попытаться что-то ответить.

— Ты меня поняла? — спросил он.

— Поняла, — тихо ответила я.

Его глаза скользнули по моему лицу, прежде чем встретиться с моими глазами.

— Не бойся меня, — приказал он все еще твердым, и в то же время странно мягким голосом.

— Хорошо, — но мой голос задрожал, когда я произнесла одно простое слово.

Его глаза не отпускали мои, потом он отошел, разорвал мое заявление об увольнении и бросил обрывки на мой стол.

Я стояла, прижавшись к стене, и смотрела на него, понимая, что только что солгала. Я знала, что он был устрашающим байкером, теперь же я знала, что он, на самом деле, был вызывающий страх байкером.

— Возьми свою сумочку, — потребовал он, говоря нечто невероятное: — Мы вместе поедим и съедим сандвич.

Я сглотнула, пытаясь лихорадочно найти оправдания, почему не смогу поехать с ним и съесть сэндвич, мне необходимо было, чтобы он ушел, а я бы быстро забралась в свою машину и поехала бы в Ванкувер, как можно дальше отсюда.

— Э-э... — пробормотала я, он повернулся, скользнув взглядом по мне, а затем послышалось какое-то шебуршение за дверью, будто кто-то пытался открыть дверь с той стороны.

Тэк посмотрел на дверь, и я тоже.

Затем мы оба услышали за дверью девичий голос.

— Папа! Ты там? — С той стороны отчаянно крутили ручку, пытаясь открыть дверь. — Папа! Открывай! Боже! Открывай! Мама ведет себя как сука!

Я уставилась на дверь.

Тэк подошел к двери. Затем отпер распахнув.

И в мой кабинет ввалились двое подростков. Два подростка, несомненно были детьми Тэка. Два подростка, у которых явно была серьезная проблема.

О, черт.

Тэбби и Раш

— Мама ведет себя как последняя стерва! — Завопила дочь Тэка примерно через секунду, как переступила порог.

Я уставилась на нее. У нее были волосы такого же цвета, как у Тэка, но длинные, спадающие великолепными волнами до середины спины. У нее также были его сапфирово-голубые глаза, но ее глаза сверкали, потому что она чертовски разозлилась. Она была миниатюрной и стройной, с формами, в джинсовых шортах, милой футболке Harley Davidson и шлепанцах. У нее была безупречная кожа, каждый дюйм которой был покрыт красивым золотистым загаром. Она была подростком-нокаутом. И играла ведущую скрипку с братом, в акции протеста девочки-подростка, расхаживая взад-вперед.

— Именно так, папа, — заявил сын Тэка, и я перевела взгляд на него.

Он будет точной копией своего отца через какое-то время. Сейчас он уже был высоким, хотя и не обладал мускулистой фигурой, как у отца, но это не значило, что его тело не было скульптурным и стройным. Как и у сестры, у него были такие же темные волосы и оливковый оттенок кожи. Он был одет в отцовскую униформу — выцветшие, слишком хорошо сидящие на нем джинсы, мотоциклетные ботинки и футболку, доказывающую, что он фанат «Блэк Стоун Черри». У него не было козлиной бородки и глаза были светло-голубые, как у матери, но кроме этого, он был копией Тэка. В отличие от сестры, он не расхаживал взад-вперед, а стоял, уперев руки в бока, явно сердился, но не так сильно, как его сестра.

— Это для вас не открытие, — прогремел в комнате голос Тэка.

Девочка повернулась лицом к отцу, наклонившись верхней частью тела, объявила:

— Хорошо, тогда сейчас она ведет себя больше, чем стерва, как обычно!

— Без шуток, — вставил мальчик. — Она придирается к Тэб, ложно обвиняя ее.

— Почему? — Спросил Тэк.

— Потому что она стерва, — вставила девушка в ответ.

— Это не ответ, я хочу знать подробности, Тэбби, — заявил Тэк.

— Она забрала ключи от машины Тэб, сказала, что та не сядет больше за руль и поклялась, папа, точно поклялась в этом, хотя причины не было, — сообщил мальчик Тэку, взгляд отца переместился с сына на дочь.

— Правда не было для этого причины, Тэбби? — спросил он.

Хмм. И то, как Тэк спросил, мне показалось, что Тэбби была немного взбалмошной девушкой.

— Ты же знаешь, что я скажу тебе все как есть, папа, но Раш прав. Она… в очередной раз… сходит с ума из-за чего-то… потому что она полная, чертовая чокнутая... и вымещает всю свою злость на мне, — ответила Тэбби.

Я перевела взгляд на Тэка, он сжал зубы, отчего его челюсть напряглась.

Тэбби продолжала:

— Я больше не могу жить с этим дерьмом. Я больше не шучу. Я не знаю, когда она взорвется или взбесится очередной раз из-за чего-то, или начнет меня доставать, или... или... да что угодно. И этот придурок, ее муж, принимает участие во всем этом…

— Каким образом? — Рявкнул Тэк. Он произнес это слово с такой силой, резко и сердито, что я вздрогнула от неожиданности. Оба его ребенка замерли, их поведение мгновенно изменилось, став немного настороженным.

— Он просто придурок, папа, ты же знаешь, — тихо и осторожно вставил мальчик.

— И в чем же он придурок, Раш? — Спросил Тэк, и в тоне каким он задал свой вопрос слышалось, что его терпения хватит ненадолго.

Раш и Тэбби переглянулись, потом снова посмотрели на отца.

— Он забрал мои ключи от машины, — тихо сказала Тэбби. — Говорит, что если я не возьму себя в руки, он продаст мою машину. — Я затаила дыхание, когда устрашающая байкерская вибрация Тэка снова наполнила помещение, но Тэбби продолжала: — Проблема в том, что я не знаю, что мне делать, потому что я не сделала ничего плохого!

— Он просто хочет продать ее машину, потому что он ленивый ублюдок, — пробормотал Раш себе под нос, глядя на своего отца, который в этот самый момент вытаскивал телефон из заднего кармана джинсов.

— Папа… — начала Тэбби.

— Тихо, — приказал Тэк, нажимая кнопки на телефоне.

— Я хочу жить с тобой, — она проигнорировала его замечание, продолжив: — И, если честно, я боюсь, что рехнусь, если этот придурок продаст мою машину.

Тэк поднес телефон к уху и сердито посмотрел на дочь, но ничего не сказал. Вместо этого он стал говорить в телефон.

— Заткни свой гребаный рот, — прорычал он в трубку. Я снова затаила дыхание от его злобного тона, — этот говнюк думает продать машину моей дочери, потому что он ленивый ублюдок и не может вытащить свою задницу с дивана и найти бл*дь работу, считай, что он огреб себе неприятности. Я предупреждаю тебя, Наоми, он не захочет столкнуться с этими неприятностями. Я отдал Тэбби эту машину, она принадлежит ей. Она не принадлежит тебе и уж точно не этому гребанному мудаку. Ты должна успокоить его дерьмо и свое и не использовать моих детей, выливая на них свои проблемы. Все ясно?

Он слушал примерно две с половиной секунды, затем продолжил:

— Чушь собачья, — отрезал он. — Если я снова услышу, как ты или он начнете доставать Тэб, клянусь Господом, Наоми, обе ваши задницы предстанут перед судьей. Не используй мою дочь, разбираясь со своим дерьмом. Твоя жизнь идет не так, как ты хотела бы, но это не вина Тэбби, не проблема Раша и не моя. Мне надоели твои игры, и я больше в них не играю. Ты прекращаешь это дерьмо, Наоми, или, честное слово, я заставлю тебя пожалеть, что ты его начала, и обещаю, что творчески подойду к этому вопросу. Итак, ты меня поняла?

На этот раз он слушал примерно целых пять десятых секунды, прежде чем продолжил:

— Я не хочу слушать твое дерьмо. Я задал тебе вопрос. Ты меня поняла? И на него есть два ответа, женщина, и только один из них умный. — Затем последовала пугающая пауза. — Не самое умное решение с твоей стороны. Поцелуй своих детей на прощание.

Затем он закрыл телефон, сунул его в задний карман и пронзил взглядом своих детей.

Затем спросил:

— Вы, ребята, обедали?

— Нет, — ответил Раш.

— Хорошо, тогда вы поедите за сэндвичем со мной и Тайрой, — объявил Тэк.

У меня перехватило дыхание, я почувствовала, как мои глаза расширились.

— Тайрой?! — Прошептала Тэбби, а потом оба его ребенка повернули головы, впервые взглянув на меня.

О боже.

— Э... привет, — поздоровалась я.

Тэбби оглядела меня с ног до головы. И Раш тоже. И их взгляд не мог быть более отличным друг от друга. Потом Табби усмехнулась, Раш тоже. Их улыбки также совсем не отличалась друг от друга.

— Милые туфельки, — вынесла вердикт Табби.

— Э-э... спасибо, — ответила я.

— Туфельки? — Пробормотал Раш. — Я до них не дошел. Юбка прожгла мне мозги.

Я перевела взгляд на Тэка и увидела, что он ухмыляется.

Тэбби посмотрела на отца.

— Это твоя новая женщина, из-за которой мама впала в бешенство?

Тэк промолчал, вместо него ответил Раш:

— Да, Тэб, ты же видела ее юбку.

Тэбби оглянулась на меня и усмехнулась, пробормотав:

— Логично.

Потом она сообщила мне:

— Тайра — классное имя.

— Гм... спасибо, — ответила я. — Э-э... а тебя зовут Таббита?

— Однозначно, — ответила она.

— Тоже красивое имя, — сказала я ей.

— Ненавижу свое имя. Мама дала мне это имя, а я ненавижу мать, потому что она отъявленная сука, — ответила она.

С этим поспорить я не могла и не могла согласиться. Я также не могла заставить себя исчезнуть в клубах дыма и появиться где-нибудь в Сибири, хотя и старалась изо всех сил.

Поскольку я не исчезла в клубах дыма и должна была что-то ответить, то сказала:

— Ну, как только подарок сделан, независимо от того, как относишься к человеку, который тебе его подарил, он — твой. И хотя ты сейчас злишься на свою маму, она все равно дала тебе красивое имя. Так что ты не должна думать так о ее подарке. Ты должна просто думать, что владеешь подарком, ты собственник своего имени, гм...

— Понимаю тебя, — был ответ Тэбби, еще больше улыбаясь.

— Я — Раш, — заявил Раш. — Меня зовут Коул, но никто меня так не называет. Все зовут меня Раш.

— Привет, Раш, — сказала я ему.

— Он всегда спешит, — объяснила Тэбби. — Папа говорит, что даже когда он был еще совсем маленьким, как только научился ползать, носился повсюду. И это чистая правда, хочу тебе сказать, теперь он получает штрафы за превышение скорости, доказывая свое имя.

— Тебе, наверное, стоит... э-э ... не быть таким импульсивным, когда ты сидишь за рулем машины, — посоветовала я Рашу. — Штрафы за превышение скорости дорого обходятся.

— Не то слово, — ухмыльнулся Раш.

— Вы, ребята, собираетесь в течение следующих четырех часов обсуждать с Тайрой всякую чепуху или мы все же съедим по сэндвичу? — Вмешался Тэк.

Тэбби дважды подпрыгнула и повернулась к отцу с криком:

— Сэндвич!

— Я хочу энчиладу, — заявил Раш.

— Сегодня вечером я приготовлю фахитас на ужин, — сказал Тэк сыну, и я уставилась на него. Мысль о суровом, грубом байкере Тэке на кухне, готовящем еду, была чем-то таким, что мой мозг яростно хотел вычеркнуть, но не мог, потому что слово было сказано.

— Классно! — Воскликнула Тэбби, вскинув обе руки в воздух и растопырив пальцы. Затем она повернулась ко мне и опустила руки. — А ты уже пробовала папин фахитас, Тайра?

— Гм... нет, — ответила я.

— Приготовься, твой мир перевернется, — заявил Раш. — Папин фахитас — это круто.

— Я, вообще-то... э-э, не смогу присутствовать, — начала я, все глаза тут же, включая Тэка, устремились на меня, и Тэк, как я заметила, стал раздраженным по неизвестной мне причине, на самом деле, он не приглашал меня на ужин. — Сегодня четверг, и у нас есть определенный ритуал, который я никогда не пропускаю по четвергам.

— Какой? — Спросила Тэбби, склонив голову набок.

— В четверг я заказываю еду на вынос, — ответила я ей.

— В четверг еду на вынос? — Переспросил Раш.

— Гм... да, — снова ответила я. — Сегодня вечером я буду заказывать в «Империал Чинез». Я ждала этого с прошлого четверга.

— Детка, ты же не хочешь пропустить папин фахитас. «Империал» — мило, но папин фахитас — отпад! — Заявила Тэбби.

— На полном серьезе, — добавил Раш.

— Рыжая, бери сумочку, — приказал Тэк.

— Вообще-то... я уже пообедала, так что вы можете поехать без меня, — я кивнула в сторону двери и улыбнулась Тэбби и Рашу. — Но было здорово с вами познакомиться.

— Детка, возьми сумочку, — повторил Тэк, слегка изменив тон.

Мой взгляд переместился на него, и я тихо ответила:

— Тэк, мне нужно закончить работу.

— Возьми свою сумочку.

— Но…

— Сумочку.

— Я…

— Сумочку.

— Не думаю…

Он наклонился торсом вперед в мою сторону.

— Сумочку.

Наконец я рявкнула:

— Тэк!

— Господи, — пробормотал он, затем двинулся ко мне, по пути говоря: — Ты все равно не будешь платить, так что тебе не нужна твоя гребанная сумочка.

Я отодвинулась на несколько дюймов от стены, но сейчас снова прижалась к ней, желая просочиться сквозь стену, но это не помогло. Я простояла в таком положении примерно одну пятую секунды, прежде чем сильная рука Тэка схватила меня за руку, оторвав меня от стены и потащив на выход. Мимо своих детей. Затем он вытащил меня из офиса и спустился по ступенькам, остановившись перед пассажирским сиденьем рядом с водительским местом, очень крутой, блестящей черной машины.

— Ключи, — крикнул он, подняв руку, поймав тут же связку ключей, которую ему бросил Раш, приказав: — Вы двое сзади. Тайра со мной. Я веду машину.

Затем он открыл дверь, потянув меня за руку на переднее сиденье, у меня не было выбора, кроме как засунуть свою задницу на это сиденье. Как только мои ноги коснулись пола, он хлопнул дверью, обходя машину спереди. Открыл дверцу водителя, тем временем оба его ребенка втиснулись на заднее сиденье, а Тэк устроился за рулем.

Я уставилась на дверь своего офиса, думая: «Кто бы мог подумать, что я поеду есть сэндвичи с Тэком и его детьми?»

Хм. Йо!

Тэк включил зажигание, двигатель обалденно зарычал и поскольку выбора у меня не было, я потянулась к ремню безопасности.

Открой

Я сидела, забившись в угол дивана, подтянув колени, упершись пятками, зажав тарелку между поднятыми коленями и грудью, и ела фахитас Тэка, который, как и говорила Тэбби был «отпад».

И сидела я на своем диване после того, как потягивала диетическую колу, пока Тэк с детьми ел сэндвичи, чипсы и колечки с Рашем, заев все это двумя огромными шоколадными кексами. Пока все ели, Раш иногда говорил, Тэк вставлял тоже иногда слова, я бросала слова то там, то здесь, но в основном болтала Тэбби, поглощенная полностью своей драмой. Она была разговорчивой, оживленной, умной, обаятельной и веселой. Такой она была, но она сидела рядом с отцом и братом, которые явно обожали ее, так что она могла спокойно распушиться от их обожания, что и делала.

И в этом я тоже не нуждалась. Рашу, старшему из детей было семнадцать, почти восемнадцать (Тэбби только что исполнилось шестнадцать, Тэк подарил ей машину, такую же, как и Рашу, это я узнала, пока Тэбби болтала без умолку), и я заметила, что Раш был для нее по настоящему старшим братом. Тэк был ее отцом, она была его единственной дочерью, это я тоже заметила, но это совсем не означало, что я хотела при этом присутствовать и все это видеть.

Видеть крутого байкера Тэка улыбающимся, поддразнивающим и открыто обожающего свою дочь, я определенно не хотела. Знаки, которые Тэк посылал мне с тех пор, как я с ним познакомилась, были смешанными. Можно также сказать, что черты характера, которые проявлял Тэк с тех пор, как я его повстречала, были также несомненно тоже неоднозначными. Я хотела же сосредоточиться исключительно на плохих знаках и отпугивающих или раздражающих чертах его личности. Но Тэк был любящим отцом, он был другом для своих детей, явно уважающий своего сына и определенно отличным отцом для своей маленькой девочки.

Фахитас на моем диване оказался после того, как Тэк обратно отвез меня и своих детей в офис, до окончания рабочего дня Тэбби болталась со мной в моем кабинете, а Раш помогал отцу что-то делать с красной машиной в гараже. Тэбби, как с отцом и братом, наедине со мной была такой же разговорчивой, оживленной, умной, очаровательной и забавной. Это означало, что я проделала нулевую работу за оставшееся время, а также не смогла ответить ни на одну смс-ку Лэни, которые с каждым разом становились более требовательными, типа, чтобы я немедленно сообщила ей, что отдала ему заявление об уходе. Мне все же удалось отослать Ленни смс-ку — «я занята, не одна в офисе», в конце концов ее это успокоило на время, но она приказала мне написать ей в ту же секунду, как только я передам Тэку свое заявление.

Тэбби, находясь у меня в офисе, не позволяла мне забыть о фахитас. Это было невозможно, потому что без пяти пять Тэк просунул голову в дверь из гаража, впившись в меня взглядом, заявив:

— Тэб едет с тобой, детка, Раш на своей машине, а я последую за ним. Я еду на байке. Раш и я поедем в магазин, купить кое-какую фигню, ты заедешь с Тэб, возьмешь напрокат фильм, и мы встретимся у тебя дома.

Десять тысяч слов готовы были вырваться из моего горла, но застряли по пути к моим губам, я только успела открыть рот, а он исчез за закрытой дверью, а Тэбби закричала:

— Вау! Давай возьмем на прокат «Пилу»! Потрясный фильм!

У меня не хватило духу сказать ей, что я не заинтересована брать «Пилу» на прокат, и не хватило духу сказать ей, что я не горю желанием, чтобы ее отец готовил фахитас у меня дома для своих детей и, понятное дело и для меня. У меня было единственное желание найти ее отца, а затем найти способ объяснить ему, что он был большим придурком, я не собиралась играть в его игры, и независимо от того, что он говорил, он ранее напугал меня до чертиков, и я не хотела ни в чем участвовать.

Поскольку я не могла сделать последнее, то закрыла офис, загрузила Тэбби в свою машину, мы взяли напрокат «Пилу», я отвезла ее к себе домой, где тут же открыла охлажденную бутылку белого вина, а ей дала диетколу. Она бродила по моему дому, заявляя, что это «О! черт!», я сменила юбку, блузку и туфли на каблуках на обрезанные джинсовые шорты и майку. Мы вышли через черный ход из кухни на заднюю веранду, когда Тэбби услышала рычание машины брата и рев «Харлея» Тэка. Она вскочила со своего места, вбежала в дом, и я услышала, как громко заголосила в дверях:

— Подожди, пока не увидишь берлогу Тайры. Это просто ад! А на ее задней веранде просто потрясающе воняет!

Я закрыла глаза и в пятьдесят пятый раз с тех пор, как пристегнула ремень безопасности в машине Раша, пожалела о своем решении появиться на работе после того, как Тэк хлопнул дверью. Затем на веранду вышли Раш и Тэк, поздоровавшись со мной. Раш произнес:

— Привет, Тайра. — Тэк поздоровался своими пальцами, мягко просеяв сквозь них мои волосы, отчего моя голова наклонилась назад, он наклонился, а затем прикоснулся губами к моим губам, что было сладко и в высшей степени раздражающим одновременно. Раздражающим потому, что он был придурком и не имел права меня целовать, а еще и потому, что я не могла сообщить ему об этом факте в присутствии его детей. И это он очень хорошо знал.

Тэк творил у меня на кухне, будто часто готовил на моей кухне, хотя его ноги в мотоциклетных ботинках ни разу не ступали в эту чертову комнату за всю его крутую жизнь, в то время его дети передвигались между ним на кухне и мной на задней веранде. Раш, будучи джентльменом (откуда в нем это было, не могла сказать, так как эта черта явно была не от его отца), дважды наполнил мой бокал, даже один раз освежил, хотя я и не просила.

Поэтому, когда Тэк объявил, что ужин готов, дети бросились на кухню, я последовала за ними медленным шагом, нежели обычно. Мы все взяли по тарелке и направились в гостиную. Раш растянулся на полу, Тэбби рухнула посередине моего дивана, я уселась в уголок, а Тэк занял кресло.

Я сидела и ела сказочный фахитас Тэка (действительно, он был потрясающим, хотя Тэк и был устрашающим байкером, но нельзя было отрицать, что этот мужчина явно умел готовить) и смотрела фильм, который пугал меня до чертиков, потягивая вино, задаваясь все время вопросом — как, черт возьми, я оказалась в своей собственной гостиной с Тэком и его детьми, поедая приготовленный им фахитас, потягивая вино и смотря фильм, который пугал меня до чертиков.

Я доела свой фахитас, поставила тарелку на край стола, схватила бокал и осушила его, решив, что это хороший предлог, чтобы сбежать на кухню. Я могла сказать им, что мне нужно еще налить, а потом пошла бы на заднюю веранду, посидела бы там, выпила вина и спланировала бы своей побег из дома. Они, скорее всего, даже не заметят, что я сбегу, или, по крайней мере, я смогу получить фору.

В этот момент Тэбби, лежа на спине, согнула колени, упершись ступнями в диван, положив голову на подлокотник, не сводя глаз с экрана, так что я могла все же попасть на кухню.

Поэтому решила рискнуть.

— Мне нужна еще доза, — пробормотала я, вставая. — Кому-нибудь что-нибудь нужно?

— Неа, — пробормотал Раш с пола.

— Нее, Тайра, спасибо, — рассеянно ответила Тэбби.

Отлично. Они оба были увлечены фильмом. Это явно было хорошее начало.

Я прошла мимо передней части дивана и мимо кресла Тэка, когда меня остановили, и остановило меня то, что Тэк крепко схватил меня за запястье. Я посмотрела на него и поняла, что он поднялся со своего места.

Затем услышала, как он объявил:

— Тайра и я некоторое время вне пределов досягаемости.

— Круто, — пробормотал Раш с пола.

— Хорошо, — рассеянно сказала Тэбби.

Я резко запрокинула голову назад, взглянув на Тэка, но его рука соскользнула с моего запястья, обвившись вокруг талии. Он забрал у меня бокал и поставил на столик у изголовья Тэбби. Потом я обнаружила, что меня потащили по коридору в мою спальню. Я очутилась в своей спальне. Потом обнаружила, что дверь в мою спальню закрыли.

Я снова вскинула голову, чтобы посмотреть на Тэка, открыла рот и мысленно решила, что мне все равно, даже если его дети услышат то, что я собираюсь ему сказать, причем громко. Но рот сам собой закрылся, когда меня подняли в воздух. Я машинально ухватилась за плечи Тэка, его руки направили мои ноги к нему на бедра, чтобы его обхватил, затем он сделал три длинных шага, и я оказалась, лежа на спине на своей кровати, а Тэк лег на меня.

Я моргнула, глядя в его красивое лицо с козлиной бородкой.

Только не это.

— Тэк… — начала я, его имя завибрировало, когда я произнесла потому, что я была... чертовски... зла.

— Теперь, когда я не злюсь, детка, нам нужно немного времени, чтобы поговорить, — мягко заявил он.

О нет, мы не будем говорить.

Я сняла ноги с его бедер, опустила на кровать и приподнялась, одновременно надавив ему на плечи, но Тэк не сдвинулся ни на дюйм.

Поскольку у меня не получилось его отодвинуть от себя, я прошипела:

— Слезь с меня.

Он положил руку на кровать рядом со мной, а другой рукой обхватил меня за подбородок, его большой палец скользнул по моей нижней губе. Я боролась с желанием укусить его за палец, пока он говорил:

— Успокойся, Рыжик, и помолчи. Мне нужно кое-что сказать, и ты должна меня выслушать.

— Ты не можешь мне сказать ничего такого, что я хотела бы выслушать, — раздраженно прошептала я.

— Ты все равно выслушаешь, — ответил он.

Я перестала давить на его плечи и сердито посмотрела на него.

— Конечно, — с сарказмом ответила я. — Когда ты хочешь что-то сказать, то говоришь. Если ты хочешь что-то сделать, то делаешь. И кому какое дело, чего хочу я? Это и есть суть того, что ты собирался мне сказать?

Его глаза не отрывались от моих.

— Не совсем.

— Ладно, продолжай, Тэк. Ты все равно скажешь, раз решил.

— Я заметил, ты злишься…

— Уммм, — оборвала я. — Верно подмечено, красавчик.

— Детка, — пробормотал он, и я могла поклясться, что его губы дернулись, словно он боролся с улыбкой.

О. Мой. Боже!

— Тебе что смешно? — Рявкнула я.

— Ну... да, — ответил он.

— Как интересно! — Ответила я. — Видишь ли, я не нахожу ничего смешным. Потому что сегодня днем я спокойно работала, а в следующую секунду уже лежала на спине на своем рабочем столе. Это не круто, Тэк. Ты меня, черт побери, сильно напугал. — Я старалась не обращать внимание на изменение выражения его лица, глаз, и как реагировало его тело, продолжая говорить. — И сейчас я спокойно намеревалась пойти на кухню, чтобы наполнить бокал вином, как вдруг опять лежу на спине на своей постели, это уж совсем слишком.

— Мне нужно было завладеть твоим вниманием тогда, и я хочу получить твое внимание и сейчас, — ответил Тэк.

— Ты его получил, красавчик, явно победил. Ты завладел моим безраздельным вниманием тогда и сейчас.

— Ты разозлила меня в офисе, Рыжая, и уже какое-то время прямо выводишь из себя. Это был не очень хороший спектакль, чтобы вымещать на мне свое дерьмо сегодня днем.

Я пристально посмотрела на него, а потом спросила:

— Я уже давно тебя вывожу из себя?

— Ага.

Моя голова склонилась на подушку

— Как?

— Господи, Рыжая, не валяй дурака и не думай, что я идиот.

Эм ... что?

— Прости? — Спросила я.

— Я не знаю, как это работает в твоем мире, но предполагаю, что в твоем мире ты можешь водить мужчину за член, ведя себя так сладко, а затем включив мораторий и игнорируя его задницу целыми днями. И ты думаешь, что можешь швырнуть в него дерьмом, а он с удовольствием его схавает, чтобы еще раз попробовать твою сладкую киску, но, детка, говорю тебе сейчас, в моем мире это не сработает.

— Иг... Иг... — пробормотала я, — игнорируя твою задницу?

— Игнорируя мою задницу.

— Я... я даже не знаю, что сказать. Это сумасшествие какое-то.

— Рыжая, у тебя в телефоне есть мои номера все до единого. А твоя машина уже несколько дней въезжает в мой офис, и я ни разу не видел твоего лица, пока сегодня не вошел к тебе в кабинет. Я оставил тебя милую и улыбающуюся в этой чертовой постели, и не видел и не слышал тебя в течение четырех дней? А потом я захожу в твой офис, а ты ведешь себя так, будто хочешь поцеловать себя в задницу, потому что у тебя плохое настроение из-за какого-то дерьма, о котором ты не собираешься мне рассказывать? Нет. Ты должна понять, дорогая, что такое дерьмо со мной не проходит.

— Ну, Тэк, это действует обоюдно, потому что ты был у меня здесь в своем байкерском обаянии с теплым взглядом, а потом я тебя вообще не видела в течение четырех с половиной дней. А потом ты ввалился ко мне в офис, заявив, чтобы я купила тебе сэндвич! Нет. Ты должен знать, красавчик, что такое дерьмо со мной не проходит.

Он изучал выражение моего лица несколько секунд, его глаза вспыхнули, затем он снова провел большим пальцем по моей нижней губе и пробормотал:

— Ну, мать твою.

— Я вижу, что до тебя не доходит, но мне все равно, — объявила я. — Слишком поздно. Я не понимаю правил твоей игры, но понимаю то, что мне они не нравится. Ты должен выслушивать меня тоже, игра должна быть веселой, а твоя игра для меня совсем невеселая. Совсем. Когда игра приводит в бешенство, пугает, мне не нравится она, ни то, ни другое. Мне нравятся твои дети. Они хорошие ребята, поэтому то, что я скажу сейчас касается тебя, а не их. Я хочу, чтобы твои дети досмотрели фильм, а потом я буду очень тебе признательна, если ты уйдешь вместе с ними. И кстати, — закончила я, — мне все равно, примешь ты мое заявление об увольнении или нет. Завтра меня не будет в твоем офисе, и я не вернусь. А теперь, пожалуйста, слезь... с меня.

— Послушай меня, детка, — мягко сказал он.

— Нет, — резко ответила я.

— Тайра, послушай меня.

— Нет!

Его большой палец слегка коснулся моих губ, голова наклонилась вниз, и я почувствовала, как его зубы прикусили мочку моего уха. Мое тело замерло от шокирующего головокружительного укуса, груди набухли, пальцы вцепились в его плечи, а живот опустился, прежде чем он прорычал мне в ухо:

— Послушай меня.

Я молчала, его большой палец соскользнул с моих губ, рука опустилась мне на голову сбоку, он прижался губами к моему другому уху, держа меня в плену, говоря:

— В клубе не очень хорошее происходит дерьмо и за пределами клуба тоже. Не очень хорошее дерьмо с Наоми. У меня полно проблем, которые нуждаются в моем внимании. Мне нужно быть начеку. Мне не нужно думать в этот момент о твоем сладком рте вокруг моего члена, или о моем члене в твоей тугой, влажной киске, а я хочу думать только об этом. Когда я говорю, что должен оставаться начеку, детка, я имею в виду, что не должен думать о том, что я хочу, иначе могу стать мертвецом, и когда я говорю стать мертвецом, я имею в виду, не дышащим. Ты не вписываешься во все это дерьмо, которое происходит в моей жизни в данный момент, если я не смогу заставить тебя вписаться. Это все, что я могу тебе дать, и это все, что ты можешь получить от меня. И ты примешь то, что я тебе дам, Рыжая. Ты не уволишься и никуда не исчезнешь. Ты будешь там, где я хочу, ты будешь делать то, что я хочу, и ты будешь слушать то, что я хочу тебе сказать, и если ты не будешь всего этого делать, то я найду способ заставить тебя сделать по-моему. Это тебя пугает, ты должна научиться справляться со своим страхом, и ты научишься не бояться, потому что я скорее отрежу себе руку, чем причиню тебе страдания и боль. Но ты облажалась, детка. Ты показала мне то, что я хочу, а я получаю всегда то, что хочу, и я сделаю все, что должен сделать, чтобы это получить. Так что ты должна точно понять это прямо сейчас, Тайра. Ты... влипла. Найди какой-нибудь способ справиться со своими страхами, и мой тебе совет — не сопротивляйся. Если ты будешь сопротивляться, я возьмусь за тебя. Это я тебе гарантирую. Ты поняла меня?

— Ты пугаешь меня даже сейчас, Тэк, — призналась я с придыханием, потому что лежала на спине, но то, что он говорил, заставляло мое дыхание прерываться, и я ничего не могла поделать, чтобы выровнять его, главным образом потому, что не врала ему. Он, действительно, меня пугал прямо сейчас.

Он поднял голову, его другая рука поднялась, обе руки обхватили мое лицо, и он посмотрел мне в глаза, прошептав:

— Чего ты боишься?

Чего я боюсь? Боже мой, он сошел с ума.

— Всего, что ты сказал, — ответила я ему.

— Выброси это из головы, — потребовал он.

— В клубе творится не очень хорошее дерьмо?

— Да, в клубе не очень хорошее дерьмо.

Он не стал вдаваться в подробности, просто подтвердил, а я продолжила:

— И за пределами клуба тоже?

— Тоже и за пределами клуба.

Он ничего не уточнял, только подтверждал свои же слова, понятно, что больше от него я ничего не узнаю.

Поэтому прошептала:

— Ты мог бы умереть?

— Да.

— ОМойБог. — Прошептала я.

— Детка…

— Что вообще происходит?

— Тебе лучше этого не знать.

С этим я была с ним полностью согласна.

— Хорошо, тогда я точно могу сказать, что совсем не горю желанием жить в твоем мире, если ты сталкиваешься с такими проблемами.

При этих словах по какой-то безумной причине, Тэк ухмыльнулся. Затем произнес:

— Видишь ли, мне стоит тебе еще кое-что объяснить.

О боже.

Прежде чем я успела остановить его (хотя останавливать его было бесполезно, если уж он что решил…), он продолжил:

— Детка, ты могла бы выполнять свою работу в «Прокатись» и держать свое дерьмо отдельно. Ты приходишь и тусуешься в Клубе. А потом ты берешь меня за руку и тусуешься со мной. Это значит, что я претендую на тебя, а я ожидаю. Нельзя выйти, когда ты уже там, Тайра, дорогая, а ты уже в Клубе.

— Это просто смешно.

— Так устроен мир.

— Нет, не так.

— Хорошо, детка, я поправлюсь. Так устроен мой мир.

— Ладно, Тэк, но это смешно! — Мой голос повысился, и я заявила: — Я хочу уйти из твоего мира.

— Ты не хочешь уходить.

— Хочу.

— Нет.

— Поверь мне, именно так.

— Нет, ты просто не знаешь.

— Я уж точно знаю.

— Ты хочешь, чтобы я доказал обратное?

Ой-ой.

— Нет, — быстро ответила я, когда его руки наклонили мою голову в сторону, его голова стала склоняться ко мне, глаза скользнули по моим губам, его лицо приблизилось.

— Слишком поздно, — пробормотал он мне в губы. Я тут же сжала губы. Он изменил тактику в последнюю минуту, его язык скользнул по моим губам, мои глаза закрылись, а ладони вжались ему в плечи. — Открой свой рот для меня, детка, — прошептал он мне в губы.

Я отрицательно затрясла головой.

— Я хочу попробовать тебя, открой для меня, дорогая. — Он по-прежнему шептал.

Я снова отрицательно качнула головой.

Его большой палец скользнул по моей щеке, по губам, язык последовал за ним, и все это было слишком, слишком, слишком приятно.

— Открой для меня, — мягко попросил он.

Я снова отрицательно качнула головой, вдавливаясь в подушку.

Его рука отпустила мою голову и двинулась вниз по шее, груди, я почувствовала, как его бедра прижались ко мне.

Ммм, это тоже было очень, очень, очень приятно.

Черт побери.

— Открой, — приказал он.

Я еще крепче зажмурилась.

Его рука продолжала двигаться вниз.

— Открой, детка.

Я плотно сжала губы.

Его пальцы нащупали край моей футболки, нырнули под нее, теплота его ладони прошлась вверх по моей коже.

Я стала извиваться под ним.

— Открой.

Я повернула голову в сторону, его рука обхватила мою грудь.

— Открой, — прошептал он нежно мне в шею.

— Нет, — прошептала я в подушку.

Его рука на моей голове двинулась, обхватив мой подбородок, он снова повернул мое лицо к себе, как раз в тот момент, когда его пальцы дернули чашечку лифчика вниз, царапнув сосок, заставляя его напрячься. Я втянула воздух, тело инстинктивно таяло от Тэка, внутренняя сторона моих бедер прижалась к его бедрам, затем его большой палец скользнул по моему напряженному соску, губы раскрылись.

— Вот, — пробормотал он, и его губы опустились на мои, а язык скользнул мне в рот.

Боже, как же он хорош был на вкус. Я и забыла, насколько хорош. Так хорош, он был великолепен на вкус.

Мои бедра прижались к его бедрам, его палец встретился с большим пальцем на моем соске, зажав. Я почувствовала, прилив тепла между ног. Порыв был настолько сильным, что я застонала ему в рот и выгнулась дугой, мой язык переплелся с его языком, руки скользнули, обхватив его за плечи.

— Папа! Тайра! — Закричала вдруг Тэбби из коридора. — Кто-то стучит в дверь!

Пальцы Тэка перестали вращать сосок, его теплая рука обвилась вокруг моей груди, его губы оторвались от моих, чтобы прорычать:

— Бл*дь, не может быть.

— Мне открыть? — Крикнула Тэбби у двери моей спальни.

— Да... — мой голос сорвался, я прочистила горло и крикнула: — Да, милая, давай. Я сейчас выйду.

— Черт, — отрезал Тэк, и я открыла глаза, увидев перед собой его сверлящий взгляд. — Мы еще не закончили, — объявил он.

— Эм... мне нужно посмотреть, кто пришел.

Его пальцы напряглись на моей груди, и он прорычал:

— Да, но мы еще не закончили.

— Хм…

— Ты посмотришь, кто стоит у двери, а потом мы закончим.

Я прикусила губу.

— Поняла? — он потребовал ответа.

Я перестала кусать губу и пробормотала:

— Ну…

Внезапно его большой палец коснулся моего чувствительного соска, губы приоткрылись, а глаза наполовину закрылись.

— Ты поняла, — пробормотал он, и я резко открыла глаза как раз вовремя, поймав его улыбку.

Затем его пальцы поправили мой лифчик, затем футболку, его тело исчезло с меня, я уже не лежала на кровати, а стояла на ногах.

Слегка пошатнулась, так как мои колени не были готовы так резко принять вес, Тэк тут же подхватил меня. Он притянул меня к себе, отчасти для того, чтобы удержать на ногах, а отчасти для того, чтобы подтолкнуть к двери, уткнувшись лицом мне в шею, приказав:

— Быстро выпроводи их.

— Тэк…

Его рука сжалась на моем животе, зубы слегка прикусили кожу на шее.

Мои ноги снова задрожали.

— Быстро, — скомандовал он низким голосом.

— Хорошо, — прошептала я.

Он прижал меня к себе, протянув руку, открыл дверь моей спальни.

Мне за тобой не угнаться

Я шла рядом с Тэком, обняв его за талию, по коридору. Я была вне себя, и мне это не нравилось, но было что-то такое в ощущении его твердого тела и силы, которая естественным образом исходила от него, окружая меня, пока мы двигались. Он был не тем, с кем я ощущала себя в безопасности, по крайней мере, так говорил мне мой разум, но мое тело чувствовало другое.

«Я скорее отрежу себе руку, чем причиню тебе страдания и боль».

Его слова дошли до меня, слова, которые я пропустила, когда он их произнес, но сейчас они заполнили мою голову, когда мы вышли из коридора в гостиную, что мне пришлось моргнуть, чтобы очистить голову.

Затем я уставилась на жениха Лэни Эллиота, стоящего в моей гостиной с Рашем и Тэбби. Фильм поставили на паузу, и Лэни я не увидела.

Странно. Эллиот никогда не приходил один.

— Ты знаешь этого парня? — Голос Тэка прогрохотал у меня над ухом.

— Да, — ответила я. — Привет, Эллиот, — сказала я, улыбаясь ему.

— Привет, э-э... Тайра, — ответил Эллиот, его глаза, по какой-то странной причине, постоянно метались от Тэка ко мне.

Ну, может быть, это и не было странно. Тэк выглядел крутым байкером, обнимающим меня, Эллиот знал меня довольно хорошо, знал, что я ни с кем не встречаюсь, тем более с крутыми байкерами. Он также скорее всего узнал от Лэни о Тэке, я была уверена, что она рассказала ему все. Поэтому он удивился, что я нахожусь в гостиной с двумя подростками, которых тут же можно было принять за плод чресл Тэка, спутать было невозможно.

Тем не менее взгляд Эллиота был странный, в нем не было удивления или шока.

В нем был страх.

Эллиот был невысокий — пять футов семь дюймов, Лэни — пять футов девять дюймов. У Эллиота были редеющие светлые волосы и залысины. У Лэни были густые, блестящие, длинные темные волосы, как у Тэбби, у Эллиота — брюшко и отвисший подбородок. Лэни была стройная и изящная, модель без сисек и задницы, с удивительным телосложением, красивыми зелеными глазами, она была настоящей элегантностью с головы до ног. Лэни была человеческой богиней. Эллиот и близко не был похож на Бога мужчину.

Но Эллиот был гением, не тем социально неуклюжим или высокомерным гением. С ним было легко разговаривать. Он был забавным. Он был очень милым. Он был вдумчивым. Он был щедрым и добрым. Он никогда не пропускал день рождения Лэни и всегда покупал ей идеальный подарок, не очень дорогой, но всегда то, что она хотела или что-то существенное. То же самое и с праздниками. Она говорила, что он заставляет ее смеяться. Она говорила, что он выслушивал ее, когда у нее был плохой день. Она говорила, что он обнимал ее, когда они спали. И она говорила, что, вне всякого сомнения, она была для него самой важной женщиной в мире. Итак, богиня Лэни увидела нечто особенное за внешностью Эллиота, и он стал для нее самым важным мужчиной в мире.

Это был брак по любви. Я была уверена, что кто-то может и удивиться, но такое случается. И поскольку он делал мою лучшую подругу счастливой, я его обожала.

— Что случилось? — Спросила я, попытавшись двинуться к Эллиоту, но меня потянули обратно, снова странно, я опять оказалась прижатой к Тэку. Это было странно не потому, что он удерживал меня, я поняла, он намеревался так делать всякий раз, когда ему, черт возьми, захочется. Нет, было странно, как он это сделал.

В гостиной его природная задиристость заставляла меня чувствовать себя в относительной безопасности.

Но сейчас, его крепкая хватка и ощущение его твердого тела, неподвижного как статуя и странно настороженного за моей спиной, заставляли меня задуматься, что он намеренно пытается меня отгородить от опасности.

Что за чертовщина?

— Э-э... я хотел спросить… — начал Эллиот.

— А Лэни тоже пришла? — Поинтересовалась я, потому что не хотела, чтобы он пришел один. Я немного испугалась, что она может ворваться сюда в любой момент, увидит Тэка, его детей, увидит следы фахитаса и то, что мы смотрели фильм, и просто взорвется.

Лэни могла быть настоящей элегантностью с головы до пят, но это не означало, что она не могла быть такой же настоящей драмой, а когда Лэни садилась на этот конек, то берегись.

— Нет, — ответил Элиот, его взгляд скользнул по моему плечу вверх, и он спросил:

— Могу я э-э... Кейн... э-э, мистер Аллен, могу я поговорить с вами?

Я уставилась на Эллиота, пытаясь понять, о чем он говорит и с кем.

Эллиот перевел взгляд на меня, потом снова на Тэка, закончив:

— Наедине.

Именно тогда мое тело стало неподвижным как статуя.

И я оставалась неподвижной как статуя примерно наносекунду, прежде чем услышала, как Тэк сказал Эллиоту:

— Не двигайся, — затем он развернул меня, схватил за руку, и я обнаружила, что он потащил меня по коридору. Я очутилась в своей комнате, дверь снова закрылась.

Я запрокинула голову и посмотрела на Тэка.

— Откуда ты знаешь этого парня? — спросил он.

— Он жених моей лучшей подруги, — ответила я.

Тэк опустил глаза в пол и пробормотал:

— Бл*дь.

Ладно, теперь он снова меня пугал, но по другой причине.

— Что? — Прошептала я.

Он поднял голову и встретился со мной взглядом.

— Я выведу его на заднюю веранду. Когда я его выведу, мне нужно, чтобы ты пообещала, что останешься в гостиной с моими детьми и не будешь подслушивать. Ты можешь мне это обещать, Тайра?

ОМойБог! Что же все-таки происходит?

— Зачем? — Выдохнула я.

— Обещай мне.

Я наклонилась и положила руку ему на грудь.

— Но почему? — Повторила я.

Его рука обвилась вокруг моей шеи, а лицо приблизилось.

— Я объясню тебе все позже, если ты пообещаешь мне сейчас, детка, — мягко заявил он.

Я посмотрела ему в глаза и почувствовала страх. Затем, по какой-то безумной причине, кивнула.

— Я хочу услышать, детка, дай мне слово, — потребовал он.

— Обещаю, — прошептала я.

Он наклонился, его губы коснулись моих, отпустил мою шею и снова схватил меня за руку. Через две секунды мы уже были в гостиной.

— На заднюю веранду, — прорычал Тэк, затем прошел на кухню и исчез, Эллиот последовал за ним, избегая встречаться со мной глазами.

Я услышала, как хлопнула дверь, отчего подпрыгнула.

— Ты в порядке, Тайра? — Тихо спросил Раш, я перевела на него взгляд, и только тогда поняла, что меня трясет.

— Да, милый, в порядке, — солгала я и одарила его фальшивой улыбкой. — Этот фильм просто немного напугал меня, и твой отец... не помог мне. — Продолжала я лгать.

— Да, держу пари, что так оно и есть, — хихикнула Тэбби и плюхнулась всем телом на мой диван.

Но Раш не двинулся с места. Он внимательно изучал меня, как обычно, вглядывался его отец, и я догадалась, что он не купился ни на мою фальшивую улыбку, ни на ложь. У меня не было времени обдумывать этот факт, что Рашу было семнадцать, почти восемнадцать, а он был таким проницательным, как Тэк. Происходило что-то не очень хорошее у меня дома, и сейчас я могла об этом подумать. Поэтому свернулась калачиком в кресле, с которого встал Тэк, и после колебания и дальнейшего изучения меня буквально минуту, Раш снова растянулся на полу, продолжив смотреть фильм. Мы смотрели фильм минут пять, прежде чем услышали, как открылась дверь веранды.

Я вскочила с кресла, Раш поставил фильм на паузу, словно тоже следил за дверью. Эллиот и Тэк вернулись в комнату, я к тому времени была на ногах, Раш стоял рядом со мной.

Эллиот подошел прямо ко мне и схватил за плечи. Я почувствовала, что Раш придвинулся, но видела перед собой только бледное, испуганное лицо Эллиота и его глаза полные паники.

— Не говори Лэни, — шепотом попросил он.

— Убери от нее руки, — услышала я рычание Тэка и почувствовала, как Раш еще придвинулся ближе, Тэк тоже стал приближаться в мою сторону, но я смотрела только на Эллиота.

— Не говорить что? — Прошептала я.

— Не говори ей, — взмолился он.

— Чувак, что я сказал? — Тэк дернул от меня Эллиота, отчего голова того дернулась в вверх и в сторону.

— Она может ей не говорить, — произнес он Тэку, и его пальцы напряглись, впившись с силой мне в руки, что мне стало больно.

— Она сделает то, что должна сделать. Я не собираюсь повторять все сначала. Убери свои чертовые руки от нее, или я заставлю тебя это сделать, — предупредил Тэк.

Эллиот побледнел еще больше, отпустил меня и быстро отошел.

Потом он все же встретился со мной глазами, в его глазах стояли слезы.

— Я был должен, — прошептал он. Обе его руки поднялись к волосам, он повторил: — Мне пришлось.

Затем он побежал, на самом деле побежал к входной двери, выскочив из нее.

Когда дверь захлопнулась за ним, оцепенение с меня спало, поэтому я побежала за ним, крича:

— Эллиот!

— Ты с сестрой остаешься здесь и смотришь фильм, слышишь, Раш? — Тихо, но серьезным голосом приказал Тэк. Я не успела распахнуть дверь, как он схватил меня за руку и снова потащили в спальню.

Я не сопротивлялась, как только дверь за Тэком в мою спальню закрылась, он вплотную придвинулся ко мне. Так близко, что моя грудь касалась его груди, обе мои руки легли на его футболку на прессе, зажав ее в кулаки.

Я наклонила голову назад и прошептала:

— Что происходит?

Я была вне себя и чуть не плакала, почувствовав холодок на коже. И у меня заболел живот.

Тэк поднял руки, прижал ладони к моему подбородку, распластав пальцы по шеи.

— Расскажи мне, что ты о нем знаешь, — тихо потребовал он.

— Гм... он программист. Хороший парень. Очень умный. Он женится на моей лучшей подруге. До их свадьбы осталось чуть больше шести недель. — Я качнула головой, не отрывая взгляда от Тэка. — Не знаю... Гм, он мне нравится. Он ее любит, и я люблю его.

Тэк убрал руки с моего лица, одну сунул в задний карман. Вытащил телефон, открыл его, нажал несколько кнопок и приложил к уху.

— Тэк... — начала я, но остановилась, другая его рука снова потянулась к моему подбородку, большой палец опустился на губы.

— Дог, — рявкнул он в трубку, — Эллиот Белов только что вышел из дома Тайры. Забери его. Я хочу, чтобы он был в лагере через час. Встретимся там.

Я почувствовала, как у меня глаза расширились, когда Тэк захлопнул телефон и сунул его в задний карман. И мои пальцы еще сильнее вцепились в его рубашку, я придвинулась ближе.

Его большой палец скользнул от моих губ к щеке, я прошептала:

— Пожалуйста, поговори со мной.

— Твой друг только что предложил мне полмиллиона, чтобы я прихлопнул того громилу из русской мафии.

Я моргнула и покачнулась одновременно, руки Тэка быстро поймала меня, обхватив.

Затем я выдохнула:

— Что?!

— Думаю, ты слышала меня, детка, — тихо ответил он.

— Грохнул? — Прошептала я.

— Замочил, убил, грохнул, — объяснил Тэк.

— Я знаю, что означает это слово, — качнула я головой. — Ты... ты занимаешься такими делами? — Выдавила я.

Его руки на мгновение напряглись, прежде чем он тихо произнес:

— Черт возьми, нет, но пять минут назад, когда я был так зол, я готов был совершить убийство, когда этот ублюдок стоял на твоей веранде, предлагая мне пятьсот тысяч, чтобы я прикончил парня, но я с удовольствием прикончил бы не того парня, о котором он говорил, а его самого.

— Тогда почему... что... зачем… почему?

Тэк наклонился и его лицо приблизилось, руки сжались еще крепче.

— Этот парень, Рыжая, не очень хороший парень.

— Это же Эллиот, — тупо вставила я.

— Он не очень хороший парень.

— Почему ты так говоришь?

— Я говорю потому, что он предложил мне пятьсот тысяч за убийство человека. Я говорю потому, что знаю, что твой Эллиот не так умен, как ты думаешь, я бы сказал, что он очень даже глуп, раз связался с таким серьезным дерьмом, которое воняет за милю. И я говорю потому, что только что узнала, что он любит женщину, скорее всего она — хорошая женщина, но в конечном итоге он разобьет ей сердце полностью.

Я почувствовала, как стала дышать более учащенно.

— Почему ты так говоришь?

— Это дерьмо, в которое он влип, протекает, поэтому всем угрожает опасность.

Я навалилась на него всем телом, у меня перехватило дыхание и почувствовала, как слезы наполнили глаза.

— Тэк, — прошептала я.

— Она должна с ним расстаться.

— Тэк…

— Причем вчера, Рыжая.

— О Боже мой!

— Ты поняла меня?

— Мой Бог.

Его рука вернулась к моему подбородку, подушечки пальцев впились в шею.

— Детка, ты поняла?

Я выдохнула, сосредоточилась и кивнула.

— Иди к ней, — приказал он.

— Хорошо, — прошептала я.

— Подожди. Я хочу, чтобы тебя к ней отвез один из моих парней на байке.

Я молча кивнула.

— Я скажу ему приехать сюда, мы с ним немного поболтаем.

Я снова кивнула.

— Она должна быть здесь и поедет на заднем сиденье одного из байков моих парней. Я закончу с ее женихом и приеду сюда. Если ты ей понадобишься, привези ее сюда. У нее не оставайтесь. Я ставлю твой дом на радар. Сегодня вечером, когда доберусь до тебя, ты будешь спать в своей постели. Поняла?

Я снова кивнула.

— Повтори, Тайра.

— Если я ей понадоблюсь, то привезу ее сюда на заднем сиденье байка одного из твоих парней, я буду спать в своей постели, когда ты придешь.

— Хорошо, детка.

Я сглотнула и почувствовала, как по щеке скатилась слеза, но она не успела далеко прокатиться, Тэк смахнул ее.

— Это единственная слеза о нем, дорогая. Это не тот парень, из-за которого стоит плакать.

— Я плачу из-за Лэни, — ответила я ему, еще одна слеза скатилась из другого глаза.

Эта тоже далеко не скатилась, потому что Тэк наклонил голову и поцеловал ее. Это было невероятно сладко и мило, но у меня так болело сердце, когда он это сделал, что я закрыла глаза, и слезы потекли по обеим щекам.

Я почувствовала, как он прижался своим лбом к моему, еще один взмах большого пальца, чтобы стереть слезы, он прошептал:

— Я не успеваю за тобой.

— Она моя лучшая подруга, — прошептала я в ответ.

— Она в хороших руках, — заявил он. Это заставило меня открыть глаза и посмотреть в его блестящие голубые глаза.

Я не знала этого человека. Он меня пугал, страшил. Приводил в бешенство. И возбуждал. Несколько недель назад я влюбилась в него и сейчас снова начала влюбляться. И все это менее чем за две недели.

И я понятия не имела, можно ли ему доверять.

— Обещаешь? — Прошептала я, и он кивнул. — Дай мне слово, Тэк.

Он улыбнулся, дотронувшись своими губами до моих, а потом пробормотал:

— Обещаю, Рыжая.

Затем он слегка прижался своими губами к моим, едва прикоснулся языком моих губ, а затем отодвинулся на дюйм.

— Мне нужны ключи, дорогая.

Я кивнула, взяла его за руку и повела на кухню, где на стене у черного входа висел брелок от Кокопелли.

Я схватила запасной комплект и отдала Тэку ключи от своего дома.

Металлоискатель

— Ты в порядке? — Я спросила Лэни, лежащую на двуспальной кровати в моей гостевой спальне, глаза у нее покраснели и опухли, нос покраснел и распух, рядом на тумбочке и на полу у кровати валялось около тысячи использованных бумажных платков «Клинекс».

— Нет, — всхлипнула она, потянулась к коробке с бумажными платками, выхватила еще один, уткнулась в него лицом и разрыдалась.

— Милая, — прошептала я, гладя ее по волосам.

Я сидела на кровати рядом с ней, хотя в течение последнего часа лежала рядом с ней. Она постоянно рыдала до тех пор, пока две минуты назад не взяла себя в руки, и я решила, что ее можно оставить одну.

Очевидно, это было не так.

Чуть раньше Тэк ушел после, как тихо переговорил с Рашем на кухне, поцеловав дочь в щеку, меня в губы. Раш и Тэбби болтались у меня в доме, пока Брик с ревом не подъехал на своем мотоцикле. Раш проводил меня до мотоцикла Брика и пообещал запереть мою входную дверь, когда он с Тэбби уедет. Я отправилась к Лэни, объяснила ей, что случилось с Эллиотом, что Тэк рассказал мне о нем, не включая того факта, что Тэк забрал Эллиота в лагерь «поболтать». Я не думала, что «поболтать» с Тэком напоминало болтовню, понятную мне и Лэни, полагала, что Лэни тоже это поймет.

Неудивительно, что поначалу Лэни мне не поверила. Разыгралась целая драма, в которой она обвинила меня в безумии, ослеплении гормонами, как только дело доходило до Тэка.

Брик, спокойно стоявший в дверях у нее дома, вошел в комнату и подтвердил мои слова, сказав:

— Детка, то, что говорит Черри, правда. Все в конторе знают, что Эллиот Белов — серьезный плохой парень. У меня нет причин тебя водить за нос. Этот парень просто двинутый.

Лэни посмотрела на большого бородатого Брика с волосами, собранными в пучок на затылке, и разрыдалась.

Я обняла Лэни, посмотрела на Брика и прошептала одними губами:

— Черри?!

Брик усмехнулся и пробормотал:

— Я проявил творчество.

Я закатила глаза. Брик вытащил телефон и позвонил какому-то парню по имени Хоппер. Потом я помогла Лэни упаковать сумку с вещами. Потом забралась на байк Брика, Лэни — на мотоцикл Хоппера, и мы с ревом помчались к моему дому. Парни убедились, что мы в безопасности, Брик велел мне запереть за ними дверь, и ребята уехали.

Начался дикий плач ягуара, столько же разглагольствований, истерики (одна из которых закончилась тем, что Лэни выбросила свое обручальное кольцо с бриллиантом в два с половиной карата на мой задний дворик, я тут же мысленно отметила взять напрокат металлоискатель, прежде чем начну косить газон в следующий раз), Лэни написала Эллиоту около семисот смс-ок, называя его всеми возможными именами и словами, которые она вспомнила или придумала, и я наконец уложила ее в постель с коробкой «Клинекс».

Что и привело меня к настоящему моменту.

— Ты думаешь, что знаешь человека, — всхлипнула она в салфетку.

— О, Лэни, — прошептала я, все еще поглаживая ее по голове.

— Я узнала от байкера, что мой жених двинутый, — причитала она.

Я прикусила губу.

— Я хочу сказать... — она вытащила салфетку, подняла на меня глаза, но ее взгляд зацепился за что-то другое в конце комнаты, ее глаза стали огромными, она резко выпрямилась в постели и закричала так, словно ее резали.

Я подскочила с кровати, развернулась к двери, куда она смотрела, и увидела Тэка, прислонившегося к косяку.

— Привет, детка, — спокойно произнес Тэк, перекрывая вопли Лэни, отчего, к счастью, она замолкла.

— Тэк, — тихо сказала я.

— Ты... ты Тэк? — Прошептала Лэни, я посмотрела на нее со своего роста, она во все глаза пялилась на Тэка.

— Тэк — это я, — заявил Тэк.

— Черт возьми, Тай-Тай, ты была права. Он… такой сексуальный.

Я закрыла глаза и опустила голову, но это не означало, что я закрыла уши, поэтому услышала веселый смешок Тэка.

Великолепно.

По-видимому, разбитое сердце и то, что ее жених оказался плохим парнем совсем не помешало Лени оценить прекрасный мужской образец, стоящий в дверях.

Прежде чем я оправилась от своего последнего унижения, связанного с Тэком, я почувствовала, как его рука скользнула по моим плечам. Подняла голову, когда он прижал меня к себе, и увидела, что он смотрит на Лэни сверху вниз.

— Как поживаешь? — мягко спросил он.

— Э-э... — ответила Лэни, переводя взгляд с Тэка на меня и обратно.

— Тебе что-нибудь нужно? — Опять спросил Тэк.

— Э-э... — ответила Лэни, продолжая застегивать молнию.

— Мороженое? — Продолжал Тэк. — Виски? — продолжил он, Лэни отрицательно покачала головой. — Травку? — К счастью, он остановился на этом.

— Э-э... — повторила Лэни, не сводя глаз с Тэка.

— Думаю, она в порядке, — наконец ответила я за нее.

— Да, э-э... думаю, в порядке, — подтвердила Лэни.

Тэк притянул меня ближе, спросив:

— Ты закончила с Тайрой на сегодня?

— Э-э... конечно, — ответила Лэни.

— Это точно, точно или не совсем точно, а? — Спросил Тэк.

Я посмотрела на него, думая, что он оказался очень спокойным и в то же время очень милым. Не знала, как отнестись к его словам.

— По-моему, я закончила плакать... пока, — сказала Лэни Тэку.

— Хорошо, — тихо ответил он. — Тогда я ее забираю.

— Хорошо, — согласилась Лэни.

— А ты хорошо отдохни, — посоветовал ей Тэк.

— Э-э... ладно, — сказала Лэни.

Тэк не ответил ей, но тихо сказал:

— С тобой все будет в порядке.

Она моргнула, глядя на него снизу вверх. И я тоже.

Затем он развернул меня и себя к двери.

— Э-э... спокойной ночи, — крикнула Лени нам в спины.

Я обернулась, глядя на нее через плечо, и ответила:

— Спокойной ночи, дорогая. Я рядом, если понадоблюсь.

— Спокойной, — сказал Тэк, не оборачиваясь. Он вывел меня из комнаты, закрыл дверь, потом отвел меня в мою комнату, тоже закрыл дверь и прижал меня к себе, стоя лицом к лицу. Я задрала голову и посмотрела на него, он спросил:

— Как все прошло?

— Драматический разрыв с женихом за шесть недель до свадьбы, так как она только что узнала, что он плохой парень по шкале от одного до десяти, это было двадцать семь.

Губы Тэка дрогнули.

— Где-то у меня на заднем дворе валяется обручальное кольцо с бриллиантом за четырнадцать тысяч долларов.

Губы Тэка перестали дергаться, а изогнулись вверх.

— Ты не знаешь, где я смогу взять напрокат металлоискатель? — Задала я вопрос.

И изогнутые губы превратились в самую сексуальную улыбку, прежде чем он заявил:

— Я попрошу одного из моих парней найти тебе его.

— Это было бы здорово, учитывая, что она смогла бы заложить обручальное кольцо и построить еще одну комнату в доме, святилище, в которой могла бы дать волю своей ненависти к Эллиоту Белову.

Сексуальная улыбка превратилась в более широкую сексуальную улыбку, которая включала в себя углубившиеся морщинки у его глаз, но выражение его лица было таким, словно он с трудом боролся со смехом.

Мне приятно было смотреть на него такого, я растворялась в выражении его лица, что даже не заметила, как он перестал улыбаться, пока до меня не донесся его нежный голос.

— Ты выглядишь уже лучше.

Я втянула воздух через нос. Тогда и сказала:

— Мне лучше, потому что она выживет, и моя самая трудная часть закончена. Теперь я просто буду ее поддерживать, а это уже легче.

Он снова изучал меня, его глаза скользнули по моему лицу, прежде чем встретились с моими.

— Тебе нужно поспать или ты хочешь узнать об этом парне? — спросил он.

Мне нужно было поспать. Сейчас было далеко за полночь, и хотя мой босс, скорее всего, поймет, если я завтра не приду на работу, а буду зависать со своей лучшей подругой, поскольку он был в курсе происходящего, но теперь, когда я кое-чему научилась на своей работе, то у меня появилось слишком много работы. Не говоря уже о том, что механики и парни из кузовного цеха сами по себе не очень хорошо работали. Ими нужно было управлять. А также им необходимо было выговориться. Кроме того, они привыкли к кофе и пончикам. Как-то не хватило пончиков, и я подумала, что начнется бунт. Мне просто необходимо было завтра попасть в «Прокатись».

Но я все равно хотела узнать об Эллиоте.

— Я хочу узнать об Эллиоте, — ответила я ему.

Он кивнул и сжал меня в объятиях.

— Готовься ко сну, детка, мне надо позвонить. Я приду в спальню, и мы поговорим перед сном.

Я моргнула, он отпустил меня, повернулся и вышел, закрыв за собой дверь.

Что он имел в виду, готовься ко сну, и я приду в спальню, и мы поговорим перед сном?

Часть подготовки ко сну я смогла сделать. Готовясь ко сну, я осталась почти в том же наряде, в котором была, когда Тэк вышел из комнаты. Только была в пижамных шортах на завязках, а не джинсовых, и под моей майкой не было лифчика. Я и проделала эту часть.

Я сидела на одеяле, скрестив ноги, втирая в кожу крем для рук, когда вернулся Тэк, снова закрыв за собой дверь.

— Тэк, может, нам стоит...

Я замолчала, когда его руки потянулись к низу футболки. Он стал поднимать ее вверх, стягивая через голову, я увидела его широкую грудь, накаченный пресс и множество татуировок.

Черт возьми. Я и забыла, какая у него огромная грудь. Какие у него широкие плечи! Как мне нравились его четко вырисованные ключицы. И как еще больше мне нравились его шесть кубиков пресса. И насколько ошеломляюще очаровательными были его татуировки.

В этот момент он расстегивал ремень и две пуговицы на джинсах, на которые я перевела взгляд, но не долго смотрела, потому что он повернулся ко мне спиной и сел на кровать, чтобы снять ботинки, а я таращилась на его спину. Спина Тэка тоже была покрыта татуировками от лопатки до лопатки, захватив ребра, спускаясь по позвоночнику. Это была своего рода эмблема, я много раз видела ее в «Прокатись», она включала крылья, пламя, профиль орла и американский развивающийся флаг и знамя, охватывающее его талию, на котором готическим шрифтом старого Запада было написано — «Хаос».

Это была невероятно крутая татуировка.

Я еще не успела прийти в себя, но он снял уже ботинки и встал. Именно тогда я резко повернулась, открыла рот, желая, чтобы он мне все рассказал прежде, чем отправиться спать в гостиную, но его джинсы спустились на пол.

У меня перехватило дыхание, глаза остекленели, я не успела опомниться, как Тэк откинул одеяло, забрался в постель, схватил меня за руку, потянул к себе, я оказалась на коленях, а потом рухнула на него. И он накрыл нас обоих одеялом.

Я подняла голову от его груди и посмотрела на него сверху вниз.

— Э-э... — пробормотала я.

— Эллиот Белов вляпался в серьезное дерьмо, и я так говорю потому, что знаю, что он уже был в серьезном плохом дерьме. Дерьмо, в которое он вляпался, серьезнее, — начал Тэк, я захлопнула рот.

Затем открыла и спросила:

— Так он болтал с тобой?

— Его нельзя было заткнуть, — ответил Тэк.

Я тут же вся обратилась в слух, прижалась грудью к его груди, чтобы быть по ближе, и прошептала:

— Рассказывай.

На что он почему-то спросил:

— У твоей подруге… эта свадьба, она большая?

— Гм... да. Она собиралась потратить десять тысяч долларов только на цветы.

— Господи, — пробормотал Тэк.

— Ее платье стоит больше, чем моя машина, — сообщила я ему.

— Черт возьми. — Пробормотал Тэк.

— И ты уже знаешь про обручальное кольцо за четырнадцать тысяч долларов. Я не говорю про кейтеринг, — закончила я.

— Господи, это все объясняет, — сказал Тэк.

— Что? — Спросила я.

— Детка, ее мужчина любит ее. Он просто ослеплен этим дерьмом. Хочет отдать ей весь мир.

— И что? — Подсказала я, когда он замолчал.

— И еще, Рыжая, он не может позволить себе четырнадцать тысяч долларов на обручальные кольца и десять тысяч на цветы и все другое дерьмо, черт возьми, не говоря про кейтиринг. Этот парень так глубоко увяз, что утонул около полугода назад. Он ходячий мертвец.

Я почувствовала, как у меня глаза расширились.

— Правда?

— Правда, — подтвердил Тэк.

— Я думала, он хорошо зарабатывает, она тоже. Я думала…

— Может, они и неплохо зарабатывают, дорогая, но я думаю, что все прибавилось с этой гребаной свадьбой... — он покачал головой. — Он не мог себе это позволить. Но он также не мог сказать ей об этом. У него были кое-какие деньги, он сделал, как назвал «плохими инвестициями», говорит, что у него украли. Обещанные двести процентов прибыли за два месяца обернулись потерей ста пятидесяти тысяч в мгновение ока. Парень, которому он отдал деньги, исчез. Белов был разорен. Он попытался найти выход, используя родственные связи, но обнаружил, что подсел на каких-то серьезных мужчин, которые хотели использовать его супермозг, чтобы сделать какое-то супер серьезное незаконное дерьмо. Они платили ему, а эти парни, которые платят, считают, что ты принадлежишь им. Теперь он принадлежит им. Он не может от них уйти. Я только что позвонил знакомому копу, оказывается, все обстоит еще хуже. Он не только у них в сети, но и на радаре. Эти люди не отпустят его, и Лоусон из полиции не сказал этого прямо, но у меня такое чувство, что копы знают, чем он занимается. С Беловом покончено, хотя он хочет убраться от этих парней, очень хочет. Твоя подруга рассказывала ему обо мне, у этого парня сложилось определенное мнение по поводу байкеров, он пришел к тебе, решив с тобой поговорить обо мне, но случайно я оказался здесь. Он еще раз сыграл по-глупому, думая, что я занимаюсь подобным дерьмом. Теперь он принадлежит русской мафии с потрохами, он на полицейском радаре, и он мой не любимый человек после таких предположений. Так или иначе, но этот парень облажался по полной. Насколько я понимаю, у него есть два варианта: тюрьма или смерть. Но даже если копы доберутся до него раньше мафии, и он сядет, то все равно будет мертв. Даже если у него возникнет мысль просто поговорить с копами, он будет мертв. Так что, думаю, он уже покойник.

Я уставилась на него и почувствовала, как у меня защипало в носу, думая о милом, великодушном, полностью влюбленном в мою лучшую подругу Эллиоте.

Потом прошептала:

— Черт, я больше не думаю, что мне стало лучше.

Потом опустила голову и уткнулась лицом в грудь Тэка.

Я почувствовала, как его рука скользнула в мои волосы и обхватила за затылок, когда услышала, как он пробормотал:

— Детка.

Я повернула голову, прижалась щекой к его груди, рука Тэка скользнула к моему уху, его большой палец погладил по щеке, я глубоко вздохнула, чтобы сдержать слезы.

— Не злись на него, Тэк. Это было глупо, что он попросил тебя сделать. Все так неправильно. Но похоже, что он был в отчаянии, а я всегда знала, что он сделает все для Лэни. Ему и так есть о чем беспокоиться. И он совсем не хотел разозлить устрашающего байкера, чтобы потом еще беспокоиться и об этом.

— Детка, он все еще у нас в лагере, который сейчас для него, возможно, является самым безопасным местом в Денвере.

Я подняла голову и скользнула рукой по его груди, чтобы положить на нее подбородок, Когда мои глаза встретились с его глазами.

— Ты будешь защищать его?

— Пока не решу, что с ним делать, но, Рыжая, это не значит, что я больше на него не сержусь. Заявиться к тебе домой, говорить со мной на твоей веранде, когда ты и мои дети в доме, попросить меня о таком хреновом деле? — Он отрицательно покачал головой. — Нет.

Я кивнула, потому что он был прав, поступок Эллиота был большим «нет».

Но, чтобы сменить тему, я спросила:

— А что он делал для мафии?

— Лучше спроси, чего он не делал. Хакерство. Махинации со счетами. Махинации с банками. Телефонные прослушки. Подмена записей камер. Доставка. Наводки. Датчики звука. Мне повезло, что этот парень работает из дома, и я положу торт на тот факт, что он не делал никакой реальной работы за последние шесть месяцев, но был так заметен, делая дерьмо для Лещева.

— Лещева?

— Григорий Лещев, глава русской мафии и дальний родственник твоего Эллиота.

— О, — прошептала я, мои глаза скользнули в сторону, и я пробормотала, — и все это для того, чтобы Лэни могла получить пионы в августе.

Пальцы Тэка в моих волосах напряглись, и я снова посмотрела на него.

— Нет. Та женщина с горой бумажных салфеток была бы счастлива без пионов в августе, Рыжая. Все дело в том, что он не смог ей сказать, что не способен отдать весь мир. Ей не нужен был этот мир. Она хотела его. У него нет уверенности в себе, веры в то, что такая женщина, как она, захочет такого мужчину, как он, и, в конце концов, он отнял у нее единственное, чего она действительно хотела.

Эм... вау. Мне понравилось то, что Тэк все понял, и мне также понравилось, как он это озвучил.

Но я ему об этом не стала говорить. Вместо этого прошептала:

— Это правда.

— Я знаю, что это правда, — прошептал он в ответ.

— Если он разорен, как он собирался заплатить тебе полмиллиона долларов за то, чтобы ты прихлопнул этого Лешева? — Спросила я.

— Неопровержимо доказав в очередной раз, что он идиот, он собирался использовать свои навыки и украсть эти деньги у мафии.

Да, это неопровержимо доказывало, что Эллиот был идиотом. Просто звездный час какой-то.

Я повернула голову, прижалась щекой к своей руке на его груди и вздохнула.

Пальцы Тэка снова напряглись в моих волосах, он приказал:

— Иди сюда, детка, я хочу поцеловать тебя, а потом мне нужно немного поспать. Я, бл*дь, вымотался.

Я моргнула, оглядывая свою спальню.

Сейчас самое время сказать ему, чтобы он отправился спать в гостиную. Проблема была в том, что он лежал голый в моей постели, а я лежала у него на груди.

О боже. Как я это допустила?

Я решила обвинить в этом Эллиота и тату Тэка.

Затем перевела дыхание, подняла голову и посмотрела на Тэка.

— Э-э... Может, тебе лучше переночевать в другом месте? — Предложила я с надеждой, но больше походило на требование.

Он ухмыльнулся, его пальцы скользнули к моему затылку, начав притягивать мою голову к себе, говоря:

— Перестань х*йней маяться, Рыжая, я устал.

— Я не.. э-э... маюсь х*йней.

Его рука перестала давить на мою голову, он нахмурился.

— Повтори еще раз?

— Я думаю, тебе следует... наверное... черт! Лэни же здесь, ты понимаешь... и должен…

Его рука отпустила мои волосы, обе руки скользнули мне под мышки, он поднял меня к себе на грудь, а затем перекатился так, что оказался сверху. А потом он поцеловал меня, и этот поцелуй превзошел все поцелуи на ночь. Он был длинным, уверенным, глубоким, влажным и невероятно сладким.

Когда он закончил целовать, я тяжело дышала, мои губы покалывало, соски тоже покалывало, и были другие места, которые начали покалывать, но Тэк отодвинулся. Затем он перекатился на спину, протянул руку выключить свет на моей тумбочке, комната погрузилась в темноту, он прижал меня к себе.

Моя щека была прижата к его плечу, моя рука лежала на его прессе, а я пыталась восстановить свое дыхание.

Как только мне удалось восстановить свое дыхание, я тихо сказала в темноту:

— Думаю, это означает, что ты не собираешься идти в другую комнату.

Его рука на моей талии напряглась, потом расслабилась, и он со смешком ответил:

— Да, Рыжая, именно это и означает.

Интересно, что бы он сделал, если бы я не ушла после той первой ночи из его комнаты, когда он буквально вышвырнул меня из своей кровати, а осталась бы. Вопрос вертелся у меня на кончике языка, но я не могла набраться храбрости его задать.

Потом я поняла, что у меня нет другого выбора, кроме как спать с голым Тэком в своей постели. И хотя он был очень крутой с Эллиотом, с Лэни и даже со мной, это раздражало меня до крайности.

Он сказал, что «Ты не вписываешься во все это дерьмо, которое происходит в моей жизни в данный момент, если я не смогу заставить тебя вписаться. Это все, что я могу тебе дать, и это все, что ты можешь получить от меня. И ты примешь то, что я тебе дам, Рыжая. Ты не уволишься и никуда не исчезнешь. Ты будешь там, где я хочу, ты будешь делать то, что я хочу, и ты будешь слушать то, что я хочу тебе сказать, и если ты не будешь всего этого делать, то я найду способ заставить тебя сделать по-моему».

И когда он сказал это, было ясно, что он не лжет.

Я решила, что нам нужно поговорить, и когда у нас будет следующий разговор, нам нужно будет поговорить, когда я не буду лежать на спине с Тэком на мне.

Я перекатилась на другой бок, положила руки под щеку и уставилась в темноту.

Он перекатился за мной, крепко обхватив меня и потянув к себе, я почти вжалась в его тело, он просунул ногу между моими согнутыми ногами, слегка навалился, прижимая меня к кровати.

«Я скорее отрежу себе руку, чем причиню тебе боль.»

Это он тоже сказал.

Смешанные знаки и множество разных, противоречивых черт характера.

Я крепко зажмурилась, сделала глубокий вдох, затем отпустила все свои мысли. Когда я это сделала, рука Тэка двинулась вперед и вверх, нашла мое запястье, потянув руку, его пальцы переплелись с моими, прежде чем он крепко прижал наши руки к моей груди.

Потом он прошептал мне на ухо:

— Спи, детка, все будет хорошо.

Он думал, что я беспокоюсь об Эллиоте и Лэни, и это было так мило с его стороны.

Я крепче зажмурилась, сделала еще один глубокий вдох и выдохнула.

Затем прошептала:

— Хорошо, Тэк.

— Спокойной Ночи, Рыжая.

— Спокойной.

И почувствовала, как его губы коснулись моего затылка, затем почувствовала, как вес его тела снова прижал меня к кровати, а чуть позднее услышала его ровное дыхание.

Через некоторое время к его спящему дыханию присоединилось и мое.

Ты кое-что забыла?

Я проснулась и почувствовала на своих веках утреннее яркое Колорадское солнце. Перекатилась на спину и открыла глаза. Потом перекатилась на другой бок и почувствовала запах мускуса и мужчины.

Тэк.

Я глубоко вздохнула.

Ммм... так хорошо.

Моргнула и увидела, что мой будильник показывает без десяти девять, я уставилась на него.

Без десяти девять!

Черт! Я должна была быть на работе еще час назад!

Я откинула одеяло и выбралась из постели. Как только ноги коснулись пола, ринулась вперед, но споткнулась и полетела по инерции, выпрямившись как раз перед тем, как упасть и удариться головой. Я оглянулась, выискивая глазами обо что споткнулась, это оказались ботинки Тэка.

И уставилась на ботинки Тэка, лежащие рядом с моей кроватью, мне понравилось смотреть на них так же, как понравился его запах на моих простынях.

Черт возьми.

Я поспешила к двери, распахнула ее и собралась было направиться в ванную, но услышала приглушенные голоса из кухни, поэтому остановилась. Кинула взгляд на дверь Лэни, та была открыта. Что-то странное всколыхнулось внутри, я медленно побрела в гостиную, забыв, что собиралась бежать в душ, свернула за угол и двинулась прямо на кухню.

Моя кухня была длинной, тянувшейся вдоль всего дома, и узкой. В передней части располагалась столовая, большая часть кухни находилась за небольшим баром с двумя барными стульями. Один из этих барных стульев удерживал упругую, стройную задницу Лэни, а ее тело было покрыто мерцающим, коротким шелковым халатом в стиле кимоно с красивой вышивкой на спине, большую часть из которой увидеть было невозможно за ее блестящими, густыми темными волосами, спускающимися по спине. Напротив нее за барной стойкой сидел Тэк, одетый в свою вчерашнюю серую майку и джинсы. Они оба держали в руках кофейные кружки. Я видела профиль Лэни, но она двадцать четыре часа назад узнала, что ее любимый жених был парнем, который попытался неудачно убедить устрашающего байкера убить мафиози. Не говоря уже о том, что она ненавидела Тэка, требуя, чтобы я уволилась с работы и никогда больше с ним не встречалась. Но сейчас я обратила внимание, что они оба улыбались так широко, будто только что над чем-то хохотали.

И от этого зрелища у меня сжалось сердце. Лэни была моей лучшей подругой уже пятнадцать лет. Я знала, что она красивая, я достаточно раз выходила с ней куда-нибудь, сидела на барном стуле рядом или за столиком, замечая оценивающие взгляды парней, коктейли в подарок, которые ей посылали, чтобы она обратила внимание на мужчин, а также я видела, какие мужчины предпочитали крутиться вокруг нее, но так уж был устроен мир. Красивые женщины привлекали к себе внимание. И моя Лэни привлекала к себе внимание, я была счастлива за нее, что мужчины так обращают на нее внимание.

Но две недели назад я видела, как Тэк целовался с великолепной стройной брюнеткой, и сейчас он смеялся, сидя на моей кухне, с одной такой стройной, красивой брюнеткой. И хотя эта брюнетка была моей подругой, которая, я знала, не стала бы подбивать клинья к Тэку, и неважно с Эллиотом она была или одна, мне не понравилось то, что я увидела сейчас.

И мне не понравилось также и то, что мне это не понравилось.

Черт возьми, теперь оказывается во мне была такая черта характера, о которой я не подозревала. Оказывается, я была такой же многогранной, как и Тэк.

Тэк перевел взгляд с Лэни на меня, его улыбка осталась на месте, подбородок поднялся.

— Доброе утро, детка.

Лэни повернулась на моем барном стуле ко мне лицом.

— Привет, Тай-Тай.

— Привет, — пробормотала я, направляясь прямо к Лэни. Я приблизилась и убрала ей волосы с плеча. — Как ты сегодня?

— Не очень, — ответила она, ее глаза скользнули по Тэку, она красиво ему улыбнулась, ее врожденная элегантность лучилась из каждой поры, даже без макияжа, в кимоно, со слегка припухшими от вчерашних слез глазами. Затем она снова посмотрела на меня и заявила: — Но блинчики Тэка помогли успокоить опустошенную душу женщины, которая только что узнала, что ее жених ходячий мертвец.

Тэк усмехнулся. Я посмотрела на свою барную стойку, заметила тарелку, на которой когда-то были блинчики, покрытые кленовым сиропом.

Тэк испек для Лэни блины.

Мне это тоже не понравилось.

— Хочешь блинчиков, Рыжая? — Спросил Тэк, и я посмотрела на него, думая, что он хорошо смотрится на моей кухне. Действительно хорошо. А еще подумала, что он выглядит так, будто ему самое место в компании с Лэни.

Черт побери.

— Нет, — пробормотала я, слегка толкнув Лэни, и направившись к кофейнику, обогнув барную стойку. — Мне нужно выпить кофе и принять душ. Я опаздываю на работу.

Я остановилась перед кофеваркой, схватила кружку и уже собиралась поставить ее на стол, как обнаружила, что прижата к стойке, и давило на меня высокое, твердое тело Тэка.

Его руки обвились вокруг моих ребер, затем я почувствовала его козлиную бородку на шее, он подбородком сдвинул мои волосы в сторону, а затем его лицо зарылось мне в шею.

— Ты кое-что забыла? — Его хриплый голос зарокотал у меня по коже.

— Да, включить будильник, — ответила я, замерев, как статуя, но каждый дюйм моей кожи покалывало.

— Нет, я его выключил.

— Ты выключил? — Спросила я, глядя перед собой на шкаф откуда доставала кружку.

— У тебя сегодня выходной, ты нужна своей подруге. Приказ босса.

— Тэк…

Его руки сжались, козлиная бородка защекотала мне ухо, губы двинулись по щеке.

— Ты кое-что забыла, — прошептал он.

Я повернула голову, он смотрел на меня. Поймав его взгляд, спросила:

— Забыла?

— Ага.

Я была смущена, было некомфортно от своей странной реакцией на смех Тэка и Лэни, возможно, все еще до конца не проснулась, поэтому нахмурилась, усиленно вспоминая, что же я забыла сделать.

— А что я забыла? — наконец спросила я, на ум ничего не приходило.

Одна из его рук оторвалась от моего живота и обхватила за голову.

— Вот это, — пробормотал он, и его губы оказались на моих.

Это было не утреннее прикосновение губ. Это был поцелуй, серьезный поцелуй. Настолько серьезный, что его тело отодвинулось назад, повернув мое лицо к нему, затем двинулось вперед, прижав меня к стойке. Его рука, обхватившая голову сбоку, скользнула в волосы, замерев на затылке, прижимая к себе, в то время как другая его рука крепко обхватила меня за талию, прижимая к своему телу.

Это был такой серьезный поцелуй и такой замечательный, что я совершенно забыла о Лэни, о своем замешательстве, о странной реакции на Тэка с Лэни, и о сне, который все еще продолжался, отчего передвинула руки, чтобы обнять его за плечи. Я приподнялась на цыпочки и тоже серьезно ответила на поцелуй Тэка. А может, и более. Я была застигнута врасплох, к тому же мне нравился его вкус, я изголодалась по нему. Так что, не думая ни о чем, кроме Тэка, его языка и губ, я упивалась.

Тэк оторвался, но не отнял губ, прошептав мне в губы:

— Мать твою, Рыжик, ты умеешь пользоваться своим сладким ртом, — и его рука крепко сжалась на фразе «мать твою».

Я смотрела на него как в тумане, думая, что он тоже умеет пользоваться своим ртом, предполагая, что умеет гораздо больше, отчего вся моя кожа покалывала, а также понимая, что не совсем закончила с его ртом, когда услышала, как Лейни решила прочистить горло.

Я моргнула, и туман рассеялся.

— О Боже, — прошептала я в губы Тэка и увидела, как углубились морщинки вокруг глаз от его улыбки.

Это было восхитительно, но я запоздало почувствовала себя униженной, поэтому быстро высвободилась из объятий Тэка и отступила в сторону, переведя глаза на свою лучшую подругу.

— Господи, Лэни, прости, я...

— Не обращай на меня внимания, — сказала она, улыбаясь, но в ее глазах застыла боль. — Я помню, каково это в первые минуты встречи. Помню, потому что это было очень похоже, как у меня было с Эллиотом буквально позавчера вечером. — Она замолчала, улыбка померкла, глаза заблестели.

О нет. Вчера я частенько видела этот взгляд. За этим последует драма с рыданиями.

— Черт, — пробормотала я, и рука Тэка обхватила меня за грудь, притягивая к нему, что было неправильно, ну, совсем неправильно, потому что взгляд Лэни как раз переместился на его руку на моей груди. Ее губы задрожали, затем она разразилась рыданиями, наклонившись в бок, чтобы не упасть лицом в свою тарелку с кленовым сиропом, опустив голову на руку, но ее волосы все же упали в тарелку с кленовым сиропом.

— По-моему, блинчики уже не действуют, — прошептал мне на ухо Тэк.

Я вырвалась из рук Тэка, развернулась и уставилась на него.

Его глаза встретились с моими, но я заметила, как дернулись его губы, прежде чем он спросил:

— Что?

Я шлепнула его по руке, приподнялась на цыпочки, смотря ему в глаза, и прошипела:

— Ты не должен так целоваться перед человеком, который только что расстался со своим женихом! На самом деле, ты ни перед кем не должен так целоваться.

Его лицо тут же оказалось в дюйме от моего, когда он прошептал:

— Нет, детка, могу и должен. Я целуюсь где и перед кем, черт возьми, хочу, а это значит, что и ты тоже.

Я скосила на него глаза, развернулась и побежала к Лэни.

Положила руку ей на спину и осторожно вытащила ее волосы из кленового сиропа с тарелки.

— Милая, — прошептала я, — у тебя волосы в сиропе.

Она резко откинулась на спинку стула и, глядя в потолок, воскликнула:

— Какая разница! Это никого не волнует! В чем у меня волосы! — Потом она плюхнула голову обратно на руку, лежащую на стойке, у меня было достаточно времени, чтобы убрать ее тарелку.

Я подняла глаза на Тэка и пронзила его взглядом, одновременно поднимая тарелку и протягивая ему. Он неторопливо подошел ко мне, забрал у меня тарелку, пока я стаскивала Лэни со стула.

— Пойдем в душ, — прошептала я ей.

— Никакого душа. Никакой работы. Нет, ничего. Я буду есть блинчики Тэка, пока не наберу девятьсот фунтов веса и не умру, придется выломить твою дверь, чтобы вытащить мою тушу отсюда.

Я знала что, когда Лэйни впадала в драму, нужно было быть на стороже.

— Ты почувствуешь себя лучше после душа, — сказала я, выводя ее из кухни.

— Я никогда уже не почувствую себя лучше, Тай-Тай, — ответила она мне, и я вздохнула. Затем повела ее в спальню. Бросилась в ванную и быстро привела себя в порядок. Закончив, я вернулась в ее спальню и повела ее с туалетными принадлежностями и одеждой в руках в ванную комнату. По дороге услышав стук в мою входную дверь. Я сосредоточилась на Лэни, пока устраивала ее в ванной, потом вышла, чтобы выяснить кто же, черт возьми, пришел, и увидела Тэка, который опередил меня, открыв дверь, поэтому услышала:

— Привет, Тайра! — прочирикала Тэбби.

— Привет, Тайра, — крикнул ей вслед Раш.

Я стояла в коридоре перед ванной комнатой в пижамных шортах на завязках и майке с растрепанными волосами, глядя на Тэка и его детей в моей гостиной, услышав, как позади меня щелкнула дверь ванной.

— Э... привет, — ошеломленно ответила я.

— Папа написал, что сегодня экспромт — блинчики Аллена, поэтому мы сразу же приехали, — заявила Тэбби.

— Нет ничего лучше его блинчиков, даже его фахитас, — вставил Раш.

— Детка, тащи свою задницу на кухню, чтобы я мог накормить тебя и моих детей и отправиться в путь, — приказал Тэк, направляясь в мою кухню.

Дети последовали за ним.

Я стояла в коридоре и молча смотрела им вслед. Потом моргнула. Потом снова уставилась на спину Тэка. Затем я отклеилась от пола и помчалась на кухню к Тэку, стоящего у плиты, Раш восседал на барном стуле Лэни, а Тэбби успела засунуть голову в холодильник.

Я направилась прямиком к Тэку, подошла вплотную, обратив внимание, что он выливает на сковородку идеальные ровные, круглые блинчики.

— Можно с тобой поговорить? — Тихо спросила я.

Он повернул голову и посмотрел на меня сверху вниз.

— Да, — ответил он, но не двинулся с места.

— В другом месте, — уточнила я свою просьбу.

— Тогда... нет, — с усмешкой заявил он.

Я открыла рот, чтобы просьба превратилась в требование, когда раздался громкий стук во входную дверь. Стук был таким громким, что я невольно вздрогнула от неожиданности, а Тэк резко повернул голову в ту сторону.

— Что за ху…? — начал он, когда мы услышали за дверью:

— Открой эту чертовую дверь!

ОМойБог! Это была Наоми.

Раздался еще более громкий стук, такой громкий, что я была не уверена выдержит ли моя дверь, решив, что по ней сейчас явно колотили ногами:

— Я знаю, что вы все там! Я видела, как вы вошли туда! Открой эту чертову гребаную дверь!

Тэк с грохотом опустил мою сказочную, розовую Уильямс Сонома миску для смешивания, с маленьким наливающим носиком, убрал сковороду с плиты, развернулся и вышел из моей кухни.

О боже.

Я поспешила за ним и почувствовала, что Раш и Тэбби следуют за мной по пятам, но мы оказались недостаточно быстрыми. Тэк открыл дверь, загораживая собой проход. Я ошеломленно остановилась, когда увидела, как торс Тэка качнулся назад и он отступил, потому что Наоми с силой толкнула его в плечо, пытаясь втолкнуть внутрь дома. Она сделала три шага ему навстречу, войдя в дом, повернувшись ко мне, Рашу и Тэбби, мне показалось, что я точно видела, как ее голова раскололась прямо посередине и из нее повалил дым и огонь, потому что она была в ярости.

— Ты глупая, потаскушка, шлюха! — завизжала она и бросилась прямо на меня.

Я напряглась всем телом, готовая принять ее натиск, но она издала звук «Уф», согнулась пополам в середине своего налета по пути ко мне, потому что Тэк поймал ее за талию и потянул назад, и в это же время Раш обхватил меня за талию (чуть более мягко, могу сказать, нежели Тэк Наоми), и потянул меня к себе.

Тэк встал между мной и Наоми, положив руку ей на грудь.

— Ты что, с ума сошла, мать твою? — прорычал он.

— Идите к своей машине! — закричала она Тэбби.

Тэк подталкивал Наоми к двери, она сопротивлялась, но явно проигрывала ему.

— Убирайся отсюда к чертовой матери. — Рычал он, его голос был низким, глубоким, хрипатым со льдом, который явно кололся, и хотя он говорил таким голосом не со мной, я все же почувствовала, как моя кожа покрылась мурашками.

— Ты не должна проводить время в доме этой гребаной суки! — Наоми снова почему-то закричала на Тэбби.

— О Боже, — прошептала Тэбби, и в ее тоне тоже послышался лед. Она явно была смущена поведением своей матери.

Наоми оказалась у двери, рука Тэка все еще давила ей на грудь, его лицо оказалось напротив нее.

— Ты следила за ними? — спросил он, его голос все еще был пугающим.

— Да пошел ты! — крикнула она ему в лицо.

— Ты следила за моими детьми? — Рявкнул Тэк.

— Они не должны проводить время с твоей подстилкой! — закричала она.

— Ты хочешь сказать, что прокралась к своей чертовой машине и проследила за детьми до дома моей женщины, — заявил Тэк.

Его женщина? Когда я стала женщиной Тэка?

— Тэбби уже наполовину шлюха, раз она проводит время с тобой и всеми твоими сучками. Ей не нужно учиться первоклассному, модному способу раздвигать ноги, — парировала Наоми.

Я ахнула, Раш издал звук, похожий на рычание, а Тэбби что-то прошептала.

Автоматически я протянула руку назад, вслепую пытаясь ее найти, взяла ее за руку, крепко сжав ее руку, немного отодвинувшись назад, пока боком не коснулась ее бока. Когда я встала рядом с ней, рука Тэбби сомкнулась вокруг моей руки, как тиски.

— Я не ослышался? — Спросил Тэк мягким, опасным голосом.

— Ты слышал меня, придурок, — огрызнулась Наоми.

— Значит я не ослышался. — Тэк предоставил ей еще одну возможность пойти на попятный.

— Ты меня слышал, — отрезала она.

Во входную дверь снова постучали, как раз в тот момент, когда появилась Лэни.

— Что, черт возьми, происходит? — спросила она из глубины коридора, одетая в свой мерцающее, сказочное короткое кимоно, с полотенцем на голове, ее прекрасное лицо и идеальная фигура были не менее прекрасными с моим бледно-розовым махровым полотенцем на голове.

Наоми кинула взгляд на Тэка, посмотрела на Лэйни, потом снова на Тэка и пронзительно закричала:

— Мать твою, ты устроил гарем?

В дверь снова постучали.

Тэк схватил Наоми за руку и потащил прочь от двери. Отступив назад, он наконец распахнул мою входную дверь.

Я в шоке уставилась на свою любимую тетю Бетт и любимого дядю Маршалла, которые жили не в Денвере. Они жили за пределами Вашингтона.

Глаза тети Бетт округлились, пока она рассматривала обитателей моей гостиной, ее взгляд наконец остановился на мне, и я поняла, что она слышала крики Наоми, но опять же, как она могла не слышать?

— Э-э... сюрприз? — спросила она, дядя Маршалл в этот момент протиснулся внутрь, подталкивая к себе жену, а Тэк отступил на пару шагов, отодвигая с собой Наоми.

Глаза дяди Марша тоже оглядели мою гостиную, потом остановились на мне.

Затем, именно дядя Марш улыбнулся своей чертовой улыбкой.

Был только один человек на всей Земле, который мог слышать сквернословящую женщину, кричащую в доме его любимой племянницы, и найти это достойным улыбки, и это был мой дядя Марш.

Я втянула воздух через нос, запрокинула голову к потолку, потом посмотрела на дядю Марша и улыбнулась ему в ответ.

Воссоединение семьи

— Вы можете отойти в сторону, — прорычал Тэк тете Бетт и дяде Маршу.

Тетя Бетт уставилась на него, но дядя Марш отодвинул тетю Бетт в сторону как раз в тот момент, когда Тэк потащил сопротивляющуюся, плюющуюся ругательствами Наоми за дверь. Он выставил ее за дверь и захлопнул перед ее носом, запер. А потом повернулся лицом к нам.

В дверь постучали, и я услышала крик Наоми:

— Ты так легко от меня не отделаешься!

Без первой чашки кофе я пребывала в растерянности, попав в гущу событий, но, к счастью, мои ноги совсем не растерялись, направившись к тете Бетт, в дверь постучали еще раз, и подойдя ближе к своим родственникам, я поняла, что Наоми колотила не только кулаками, но и ногами.

Я проигнорировала ее, тетя Бетт, смотревшая на дверь, подпрыгнула, когда я подошла ближе.

— Привет, тетя Бетт, — пробормотала я и обняла ее.

— Открой эту чертову дверь и выпусти моих детей! — Кричала Наоми.

— Э-э... привет, Тайра, — пробормотала в ответ тетя Бетт, сжимая меня в объятиях.

Я отпустила ее и улыбнулась.

Наоми визжала, продолжая колотить:

— Открой эту гребаную дверь!

Я продолжала игнорировать ее крики и стук, повернувшись к дяде Маршу.

— Привет, дядя Марш. — И заключила его в объятия.

Объятия дяди Марша отличались от объятий его жены: чертовски хладнокровный и спокойный брат моей матери любил меня и очень сильно. Поэтому его объятия были крепкими, добрыми и говорили о многом, и каждое слово было прекрасным.

— Привет, милая, — прошептал он мне на ухо.

— Я сказала, открой эту гребаную дверь, — завизжала Наоми с новой силой.

Я отступила назад, но дядя Марш удержал меня, положив руки мне на плечи.

Тетя Бетт была миниатюрной, с короткими вьющимися волосами и большими голубыми глазами. Тетя Бетт была из тех тетушек, которые интересовались всем, чем ты занималась, поддерживали каждое твое решение, и единственное чего больше всего хотели, чтобы ты была счастлива, поэтому она дарила свою любовь без всяких усилий. Она называла вещи своими именами, делала то, что ей нравилось и нравилось то, что она делала, говорила то, что было у нее на уме, и, если вы не могли переварить ее честность, это была ваша проблема, такой она была человек. Я обожала ее.

Дядя Марш был ниже ростом, но гораздо круче Кевина Костнера. Дядя Марш получал все новости от тети Бетт, поэтому общение с дядей Маршем было эпизодическим, если только мы не сидели на его веранде (где последние пятнадцать лет мы провели огромное количество времени вместе). Тем не менее он поддерживал каждое мое решение, не хотел ничего больше, кроме моего счастья, и отдавал свою любовь без всяких условностей. Он также называл вещи своими именами, как видел, делал то, что ему нравилось и нравилось то, чем он занимался, говорил то, что было у него на уме, но его манера говорить была такой, что когда он называл вещи своими именами, делал то, что ему нравилось, и говорил то, что было у него на уме, вы слушали и учились, потому что он был мудрым без всякого дерьма. Я боготворила его.

— Я здесь по делам, — вмешалась тетя Бетт, перекрывая продолжающийся стук в дверь. — Твой дядя решил поехать со мной, сделать тебе сюрприз и провести выходные со своей любимой племянницей. Мы решили заскочить и пригласить тебя на завтрак. — В дверь снова постучали, но тетя Бетт мужественно проигнорировала стук. — У меня будет сегодня совещание днем, а потом я свободна на весь уик-энд.

Дядя Марш отпустил меня, и как только он убрал руки с моих плеч, Тэк оказался у меня за спиной, его теплое, поджарое тело прижалось ко мне, татуированная рука опустилась на мою грудную клетку. И когда он таким образом обнял меня, прижав к себе, я была удивлена по целому ряду причин. Во-первых, это был жест заявление. Во-вторых, он явно предназначался для общения, это был жест утверждения. В-третьих, это был жест заявление, который сообщал о чувстве единства и близости. И наконец, хотя мы были близки, я не хотела, чтобы моя тетя и особенно мой дядя знали об этом, я сама еще не знала, что мы «вместе» как таковые, и была не уверена по поводу этого, когда на меня так открыто заявляли свои права.

Глаза тети Бетт и дяди Марша тут же опустились на его руку. Затем открыто посмотрели мне в лицо, и я поняла, что ни один из них не пропустил того, что хотел им сообщить Тэк.

В глазах тети Бетт появилось откровенное любопытство.

Лицо дяди Марша ничего не выражало.

Тетя Бетт не осуждала Тэка. Она была такой, какой была, и если вы принимали ее такой, какой она была, тогда она отвечала тем же.

Дядя Марш был летчиком-истребителем в Военно-воздушных силах. Теперь он профессионально играл в гольф. Он носил часы «Ральф Лорен» и «Таг Хоер». У него все еще была военная стрижка. Он тоже не привык осуждать. Так оно и было, и поняла я это сию минуту, когда большой, крутой, устрашающего вида байкер с рукой, покрытой татуировками, одетый в выцветшие джинсы и обтягивающую футболку, нуждающийся в стрижке четыре недели назад, дядя Марш, который только что стал свидетелем рукоприкладства с буйной женщиной, пинающей мою входную дверь и произнося нескончаемый поток непристойностей, не видел перед собой мужчину, обхватившего своей разрисованной рукой грудь своей горячо любимой племянницы. Он не стал судить даже в таком случае.

О боже.

Другая рука Тэка потянулась в сторону тети Бетт.

— Кейн Аллен, — произнес он скрипучим голосом, я моргнула, повернула голову и посмотрела на него.

Эллиот тогда обратился к Тэку именно так, скорее всего, это было настоящее имя Тэка. Это было классное имя. Хотя я пожалела, что не узнала его в нашу первую встречу.

— Привет, Кейн, — тетя Бетт пожала ему руку. — Я Бетт, тетя Тайры.

— Бетт, ты можешь называть меня Тэк, — сказал он ей.

Ее глаза скользнули ко мне, брови поползли вверх, давая понять, что нам предстоит длинный разговор позднее, я поняла, что этот разговор будет длинным со всеми подробностями, она хотела услышать все сочные сплетни, а затем распространить их по всей нашей большой семье, вплоть до кузенов. В отличие от дяди Марша, тетя Бетт была коммуникатором. Она считала семью самым важным на земле и поэтому сделала своей миссией быть центром всей информации семьи. Если вам нужно было что-то узнать, вы спрашивали тетю Бетт, она-то точно знала все.

Тэк отпустил ее руку и протянул к дяде Маршу.

Дядя Марш внимательно изучал его. И пока дядя Марш изучал его, он так же, как я поняла, размышлял, может стоит ему позвать всех своих приятелей-бойцов, чтобы забрать меня на Мах-3 и спасти от этого устрашающего байкера. Затем он все пожал руку Тэка.

— Марш, дядя Тайры, — представился он.

— Хорошо, — ответил Тэк и отпустил его руку, отодвигая нас в сторону. — Это мои дети, Тэб и Раш.

— Привет, — сказал Раш, подходя пожать им руки.

— Привет, — вторила Тэбби, следуя за братом. — Приятно познакомиться. Мы любим Тайру. Она — крутая.

Тетя Бетт улыбнулась. Дядя Марш внимательно посмотрел на Тэбби, потом на Тэка. Я старалась не чувствовать, как тепло разливается по моему телу от того, что я «крутая», встретившись с Тэбби и Рашем буквально вчера. Мне также не удалось не чувствовать это тепло.

— Я жду! — Крикнула снаружи Наоми. Стук в дверь прекратился, но она, очевидно, не ушла.

— Это так круто! — Лэни подошла к нам, обняв тетю Бетт и дядю Марша, одновременно заливаясь слезами. — Тай-Тай все время рассказывает о вас, ребята. Говорит, что если бы она не была вашей родственницей, то рискнула бы начать расследование в роддоме, чтобы выяснить, не подменили ли ее при рождении. Это потрясающе, наконец-то я встретилась с вами!

Лэни отступила назад и лучезарно улыбнулась им. Тетя Бетт улыбнулась ей в ответ. Дядя Марш послал мне еще одну чертовую улыбку.

Лэни не лгала. Я любила маму и папу, но все свидетельства, за исключением дяди Марша, указывали на то, что в больнице произошла путаница. Мои мама и папа были республиканцами. Мама и папа были религиозными. Мама и папа родились в Огайо. Они отдыхали в парках штата Огайо. Они считали себя опытными путешественниками, потому что побывали в Куперстауне и на «Инди-500». Они болели за «Баки». Их комната с телевизором была оформлена в красных, серых и белых тонах. И, наконец, они собирались умереть в Огайо, и я знала это, потому что они мне так сказали.

У моей мамы была успешная карьера домохозяйки. Она пекла сказочные пироги и слушала шоутюны и Евангелие. У моего отца была успешная карьера столяра-краснодеревщика. Он ел мамины сказочные пироги и хвастался ими перед всеми, смотрел футбол, полицейские шоу и боевики, и чем больше плохих парней было изрешечено дырами, тем лучше.

Даже сейчас мама все еще читала мне лекции о том, что женщина должна носить юбки, каблуки, никогда не выходить из дома без макияжа и сережек и часто жаловалась всеми доступными средствами (включая телефон, письма, электронную почту и во время визитов) на то, что я все еще не подарила ей внуков. Мой отец отчитывал меня, что я слишком много времени трачу на работу и общение, а не на то, что нужно (а нужно ходить в церковь на службы, там я и найду себе хорошего религиозного мальчика, который любил бы футбол и Бога, имел бы работу, причем делал ее своими руками), и я должна найти такого мальчика и следить за тем, чтобы его носовые платки всегда были идеально выглажены. Это, а также поддержание чистоты в доме, поддержание моего парня мясом и картошкой, все это было единственным, как я должна жить по папиным понятиям.