Невеста-девственница для итальянца

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Вечер быстро сменяла ночь, как это обычно бывает в тропиках. При свете лампы, висевшей над баром в их номере, Доменик любовался красивыми выразительными глазами Опал. Она смотрела на него снизу вверх. В ее взгляде чувствовались ожидание и надежда. В глазах все еще оставалась робость, но теперь они излучали неподдельную теплоту.

Доменик привез Опал на этот остров, чтобы закрепить свое притязание на нее и сделать своей женой в самом настоящем смысле слова. Так он задумал поступить еще в Штатах, но, увидев ее в аэропорту, он снова заметил свойственную ей ранимость, из-за которой она казалась на несколько лет моложе. И раньше, чем они взлетели, Доменик передумал. Они проведут здесь четыре ночи, а потом вернутся в Сидней. Он не станет торопиться и будет действовать правильно. Ко времени их возвращения она будет принадлежать ему — он в этом не сомневался — и забеременеет его ребенком.

Поэтому Доменик держался поодаль, вел себя вежливо, мило и дружелюбно и, когда она сделала первый шаг, он был более чем приятно удивлен.

— То есть если тебя это не слишком затруднит, — произнесла Опал, переводя взгляд на темнеющее море.

— Такое никогда не затруднит, — сказал он, беря у нее стакан и ставя оба стакана на стол, — целовать красивую женщину.

Он приподнял рукой ее подбородок. Другой рукой провел по щеке к волосам, вынул заколку, и волосы распустились, падая пушистыми локонами на плечи и лицо.

Опал приоткрыла рот, ее губы его ждали.

У него вырвался глухой стон, он выдохнул ее имя. Губы Доменика припали к губам Опал, и он притянул ее к себе. Губы Опал оказались сладкими на вкус, они немного напоминали шампанское. Целуя ее, Доменик удивлялся: она была то целиком уверена в себе, то внезапно становилась робкой и невинной.

Опал подражала движениям Доменика, ее язык действовал так же, как его, танцуя под его мелодию. Когда он провел языком по ее зубам, она сделала то же самое. Копирует? Обучается? подумал Доменик. Неужели ей раньше не везло с любовниками? Потому она и была такой сдержанной?

Он это изменит. Компенсирует неудачи. Он сможет научить ее всему, что надо знать, и она все равно будет просить большего.

Опал вздохнула, не отрываясь от его рта, когда он изменил позу, и он почувствовал, как ее руки вцепились в рубашку у него на спине. Ее грудь. Он вспомнил, как прикасался к ее груди под душем…

Прерывисто дыша, Доменик втянул воздух и отпустил Опал, но тут же взял ее за руку.

И повел в спальню.

Она позволила ему себя раздеть, в комнате со стеклянными стенами, где их могли видеть только деревья. Одежда постепенно падала к ее ногам, чувства обострялись, пока она не оказалась обнаженной перед Домеником и ее нервы и желание достигли предела. Доменик поцеловал ее, очень нежно, хотя она видела по глазам, что он горит от страсти; потом в свою очередь сбросил одежду и уложил Опал на кровать.

Он взял ее за обе руки и с серьезным видом поцеловал каждую, продолжая смотреть Опал в глаза. Затем перебросил ее руки через голову и взял запястья одной рукой. Глаза Опал расширились, и она ахнула, когда он поцеловал ее в губы и начал ласкать ртом, гладя тело свободной рукой. Она горела под легкими прикосновениями.

Его губы коснулись ее грудей, язык обвел твердые кончики сосков, потом он поочередно взял их в рот, и жгучие ощущения заставили Опал выгнуть спину. Он снова стал целовать ее в губы, прижимаясь к ней. Казалось, что все тело Опал испытывает волнение, ее сердце бешено колотилось.

Девушку переполняли чувства, которых она пыталась избегать всю жизнь, она теряла голову от волнения. Он выпустил ее руки, и она сразу же обняла его сама, касаясь ладонями мускулистого тела, исследуя все изгибы плоти, напряженные мышцы, мощные бедра и упругие ягодицы.

Они вступили в схватку, лежа на огромной кровати. Тела сплелись и перекатывались по постели, их кожа пылала, сжигаемая огнем страсти.

Руки Опал скользили по его телу, и наконец она нашла то, что так сильно к ней прижималось, жесткое и пульсирующее. Доменик ахнул и дернулся, его прерывистое дыхание обожгло ей волосы.

— Я хочу тебя, — сказала она уверенно, как никогда в жизни.

— И я тебя хочу, сага, — прошептал он приглушенным голосом. Без промедления уложил ее на спину и с силой раздвинул ей ноги коленом. А она и не сопротивлялась, потеряв голову от страсти.

Опал стало трудно дышать, когда пальцы Доменика гладили ее чувствительную кожу. Ей не хотелось, чтобы он обнаружил правду слишком рано, однако страсть победила.

— Пожалуйста, — умоляюще сказала Опал. — Возьми меня. Сейчас.

Его колебания продолжались не дольше секунды, и она почувствовала, что и он в свою очередь сгорает от нетерпения. Доменик прижался к ней, едва не войдя в нее, целуя в губы нежно и в то же время крепко. Его ласки, легкие и прерывистые, становились все настойчивее.

Теперь ничто не имело значения. Ничто, кроме того, что он окажется внутри нее, выполнит ее желание.

Опал приподняла бедра, чтобы приноровиться к нему. Она ждала, напрягшись до изнеможения. Наконец он резко дернулся, и ее обожгла боль. Она вскрикнула и откинула голову на подушки. Доменик схватил ее за руку, но боль уже прошла, и он был внутри нее, и теперь она думала только о том, какой замечательной может быть жизнь, раз она сумела испытать такое и в ней проснулись подобные чувства.

Но это был еще не конец. Он медленно двигался внутри нее, и она, переживая совершенно незнакомые ощущения, приняла его ритм, поднимая бедра, шевелясь так же, как он, напрягая мускулы, чтобы хоть немного его задержать. На нее нахлынули раскаленные волны, одна набегала на другую.

У Доменика на лбу выступил пот, капли стекали по лицу. Его кожа сияла в мягком вечернем свете, потемневшие глаза пристально смотрели на Опал. Он двигался все быстрее и быстрее, стремясь проникнуть в нее до конца. А она пылала, и огонь внутри разгорался с каждой секундой. И с каждой секундой она уносилась выше, в небеса.

Наконец очередной сильный рывок — и Опал утратила рассудок. Все потеряло смысл, кроме сверкающей яркой вспышки.

И тут же Доменик последовал за ней.

Опал открыла глаза и с удивлением увидела, что комната не изменилась, окна, пол, кровать все осталось на прежнем месте. А вот она стала совершенно другой.

Доменик погладил ее руку и притянул к себе.

— Хочешь есть?

— Умираю от голода, — призналась она.

Он засмеялся и поднял ее с кровати, потом заметил кое-что на покрывалах и замер. Она посмотрела туда же, куда смотрел он. Пятно явственно выделялось даже при неярком свете.

— Кажется, ты говорила о неделе, — сказал Доменик, нахмурив лоб. Его глаза гневно сверкнули.

Опал кивнула.

— Так и было. Но, по-моему, такое иногда случается, когда… — Она замолчала, пытаясь найти нужные слова.

Это оказалось необязательным. Судя по его лицу, он все понял.

— Значит… — Доменик всплеснул руками. — Черт! Почему ты мне не сказала?

— Ты не спрашивал. — Опал старалась говорить как можно беззаботнее, но он бросил на нее мрачный и недоброжелательный взгляд. Она пожала плечами и отодвинулась. — Ну и что же, теперь-то какая разница?

Он опустил руку и хлопнул себя по бедру. Шепотом выругался по-итальянски.

Потом пристально посмотрел в глаза Опал и положил ладонь ей на талию.

— Я сделал тебе очень больно?

— Нет, — сказала она и, поняв, что он ей не верит, тут же кивнула. — Только на минутку.

— Ты должна была мне сказать, — произнес он. — Я бы действовал медленнее.

Она накрыла его руку своей.

— Ты действовал именно так, как мне хотелось.

Он поднес к губам ее руку ладонью вверх и нежно поцеловал, не отрывая от нее глаз.

— Хочешь принять душ? — спросила Опал, кивнув в сторону ванной комнаты.

Доменик рассмеялся низким, глубоким смехом.

— Пока нет. Я думаю, пора поплавать.

Он подхватил Опал на руки, отнес на первый этаж, потом на одну ступеньку вниз, к неглубокому бассейну. Встал на колени и опустил ее в воду, продолжая поддерживать одной рукой за плечи. Сначала Опал ахнула, оказавшись в тепловатой воде, но уже через секунду ощутила блаженство. Боже, как хорошо! В темном тропическом небе ярко сияли звезды, сбоку в бассейн стекали струи воды, и казалось, что они с Домеником оказались у собственного ручья. Опал перевернулась и поплыла, оставляя за собой серебристый след.

— La sirena! — Доменик вынырнул рядом с ней, развернул к себе, и они опять поцеловались.

Удивительно, но Опал уже снова предвкушала занятия любовью.

Догадавшись, о чем она думает, он коснулся губами ее груди. Волнение Опал росло с каждым восхитительным движением его языка.

Доменик подтянул Опал к ступенькам и улыбнулся, восхищаясь восхитительным телом. Потом поцеловал в обе груди, провел языком вниз, обвел им ее пупок — и Опал охватило невероятно мощное желание. Его рука легла ей на бедро и вдруг замерла. Доменик поднял голову.

— Тебе еще больно?

Она покачала головой, не желая разговаривать и мешать его нежным ласкам. Он кивнул и продолжил осторожно исследовать тело Опал. Она вздохнула, наслаждаясь сильным чувством, которое вызвали его прикосновения. Доменик остановился, и на миг Опал почувствовала себя покинутой, как вдруг он оказался у нее между ног, и на нее нахлынули ощущения, которых ей никогда раньше не доводилось испытывать.

Опал ахнула, ее веки затрепетали. Она зажмурилась, пытаясь не смотреть на его темноволосую голову там, но оказалась не в силах избавиться от этого эротического образа и так же от пронизывающего электрического разряда, который терзал ее все сильнее и сильнее, пока она не поняла, что дальше терпеть невозможно. Тогда он вошел в нее, исполняя ее страстное желание. Она уносилась выше, и наконец мир раскололся, и Опал ослепила вспышка, разлетевшаяся мириадами крошечных светящихся огней.

— Спасибо, — прошептала она, когда ее дыхание пришло в норму.

У него вырвался смешок. Он прижался к ней и слизнул капельку воды у нее на шее.

— Это тебе спасибо, милая.

Потом они лежали рядом, слушая звуки ночного тропического леса. Их тела нежились в плескавшейся вокруг воде. Опал счастливо улыбалась. Сегодня она действительно стала женой Доменика Сильваньи, оказавшегося замечательным любовником. Опал это поняла, несмотря на собственную неопытность.

На следующий день Доменик заказал для пикника корзину с едой. Они сели в прогулочную лодку с навесом и поплыли вдоль берега острова на пустынный пляж. Песок был белым и чистым, небо — безмятежно-лазурным.

Они решили поплавать. Доменик ловко снял с Опал бикини, и их тела крепко прижались друг другу в теплой воде. Потом они сели в тени ярко-полосатого зонта и перекусили салатами, куриными крылышками с кориандром и пирогом с заварным кремом и ягодной начинкой, запивая все это шампанским. И снова занялись любовью, чувственной, томной, после чего упали на покрывало, в объятия друг друга.

Доменик пошевелился и приподнялся на локте. Она ошиблась, думая, что он полностью отключился.

— Как умерла твоя мать?

Опал моргнула. Его вопрос застал ее врасплох.

— Я точно не знаю.

Он нахмурился, и она, пожав плечами, перевернулась на живот, перебирая пальцами песок.

— Наверное, это звучит странно, но так оно и есть. Мне было всего девять лет, но я знала, что мама давно уже страдает, что она ужасно несчастна в браке. Однажды ночью я услышала, как мои родители кричат друг на друга. Они ругались и раньше. Когда были вместе, то всегда спорили. Вернее, мама его умоляла, а папа начинал орать, и тогда мама плакала. Но на этот раз все было по-другому. Я так испугалась… — Она сжала в кулак руку с песком. — Как бы то ни было, на следующий же день мама попыталась со всем этим покончить. О деталях мне не рассказывали, наверное, щадили мои чувства. Приехала «скорая помощь» и увезла ее в больницу. Я ждала ее. Меня уверяли, что она поправится. Но они солгали! Она так и не пришла в себя. А я даже не смогла с ней попрощаться. Папа не разрешил нам пойти на похороны — сказал, что мы расстроимся, — и больше никогда не говорил о ней.

Доменик наклонился к Опал, взял за руку и переплел их пальцы.

— Ты была такой юной.

— Может быть. Но, по крайней мере, ее образ остался в моей памяти. Близнецам было всего четыре года, они совсем ее не помнят, только нескольких нянь, которые появлялись у нас дома.

Опал вздохнула, наслаждаясь прикосновением его руки. Из жизни матери она извлекла урок, жесткий и прямой. Береги свое сердце, никогда не отдавай его. Опал прожила жизнь в соответствии с этим уроком, и он ей помогал. До сих пор. Теперь Доменик пробудил в ней ощущения и чувства, испытывать которые ей еще не доводилось, нашел способ ее покорить.

Сейчас она могла думать только о его объятиях. Долго ли ждать, когда она начнет мечтать о большем?

Опал высвободила руку и легла на спину. Ей хотелось переменить тему.

— Расскажи мне что-нибудь о своих родителях. Они жалеют, что не смогли приехать в Сидней к нам на свадьбу?

— Это было невозможно. Из-за лечения моего отца. — Доменик тоже лег на спину. — Я говорил тебе, что у него рак. Ему сделали операцию, а теперь он проходит химиотерапию. Как будто все идет хорошо. — У него вырвался долгий, глубокий вздох. — Но я знаю, что они очень хотят встретиться с тобой в декабре, когда будут праздновать пятидесятую годовщину свадьбы.

— Пятьдесят лет — это очень большой срок, медленно проговорила она. — Не могу представить, чтобы люди жили вместе так долго, не говоря уже — счастливо. Наверное, для этого нужна особенная любовь?

Внезапно Доменик сел.

— Кто знает? — сказал он, пристально глядя в небо. — Нам пора.

Он повел маленькую прогулочную лодку обратно к причалу. Они ехали молча, и Опал терялась в догадках: чем же она так расстроила его?

Но через пару часов они снова стали общаться легко и дружелюбно. Обедали только что извлеченными из раковин устрицами, вьетнамскими креветками и блюдами из морепродуктов в азиатском стиле. Запивали все это отличным австралийским белым «совиньоном».

Они провели на острове Бедарра еще два восхитительных дня. Часы и время не имели значения, пока не наступил вечер перед отъездом. Они поужинали, погуляли по залитому лунным светом пляжу, а потом вернулись в номер, чтобы принять душ. Оба с нетерпением ждали очередной страстной ночи.

Опал знала, что все изменится, когда они вернутся в Сидней. За эти несколько дней их отношения перешли на новый уровень — сексуальный, — и она узнала жизнь с совершенно незнакомой для нее стороны. Понимал ли Доменик, как сильно успел ее изменить?

В то последнее утро Опал проснулась и долго смотрела на него спящего. Доменик не брился четыре дня и теперь напоминал пирата, сильного и опасного. Всего несколько дней он принадлежал ей. Они прожили вместе четыре потрясающих дня и ночи, почти не ссорились, и Опал на миг даже подумала, что, может быть, у них получится что-нибудь хорошее.

Потом она вернулась к жесткой реальности и снова почувствовала страх. Этот мужчина провел свою брачную ночь с другой. Опал была просто женщиной, которая родит ему ребенка. Долго ли он будет приходить в ее постель после того, как достигнет этой цели?

Опал проглотила подступивший к горлу ком. Ей действительно повезло. Могло быть и хуже. Раз она не любит Доменика, то не должна расстраиваться, чем бы он ни занимался. Она не могла притворяться, что это не имеет значения, — это был вопрос гордости. По крайней мере ее сердцу не грозит ничего.

Итак, пока она согласится на все, что он предлагает. Доменик уже дал ей чувства и ощущения, о которых она раньше понятия не имела. Опал была усердной ученицей, и, может быть, однажды, что бы дальше ни случилось, они оба будут рады вспомнить, как провели несколько волшебных дней на острове Бедарра.

Прошло две недели. Опал стояла в мраморной ванной, не сводя глаз с белой полоски бумаги. Там должна была быть линия, так написано в инструкции. Опал сунула полоску под яркий свет. Ничего.

Что же это такое? Если она не забеременела, у нее уже должны были начаться месячные. Так что, черт возьми, происходит с ней? Может, ее организм просто сбился с ритма? Неудивительно, если учесть все то, что ей пришлось пережить за последние несколько недель.

Она вздохнула. Доменик будет разочарован. Однако некоторым людям требуются месяцы даже годы, — чтобы зачать ребенка. Что, если она бесплодна? Выбирая жену, ее муж явно требовал слишком многого…

Опал бросила домашний тест на беременность в мусорную корзину и пристально посмотрела на себя в зеркало, удивляясь переменам, которые произошли в ней. Месяц назад она и мысли бы не допустила о том, чтобы родить ребенка от Доменика. А теперь ей отчаянно захотелось увидеть тонкую синюю линию на тесте.

Доменик изменил ее. И дело не только в занятиях любовью, хотя они оставались такими же потрясающими, как и в те первые несколько дней.

Работая с Домеником, она начала иначе к нему относиться. Он был отличным бизнесменом, уверенным в себе, способным принять верное решение и осуществить свои планы быстро и эффективно. Новая маркетинговая кампания проходила без проблем, и обе гостиничные группы уже пожинали плоды. Ее выбор партнера для спасения «Клеменджерз» и продвижения бизнеса оказался целиком и полностью оправданным.

Персонал «Силверз» не отличался такой преданностью, как в «Клеменджерз», но Доменика уважали все, хотя он был требовательным, а иногда и очень строгим боссом. Опал и сама начала его уважать, и со временем ее уважение только возрастало.

Было трудно не испытывать к нему симпатию. Куда девался плейбой и его многочисленные женщины? Или он просто ждет, когда она забеременеет, чтобы вернуться к прежнему образу жизни? Ей не хотелось так думать. Хотя она и приготовилась к этому, но почему-то была не в силах представить, что он станет делить время между женой и любовницами. Она обманывала себя, думая, что сможет с этим жить. Подобное будет ей ненавистно.