Невеста для демона страсти

ЭПИЛОГ.

Сыттары покинули мир, Богиня в него вернулась, но до спокойствия и процветания было, увы, далеко. Обезглавленное королевство, в одночасье лишившееся и короля, и наследника, и начальника Тайного Сыска, взбудораженное бунтами и убийствами, обезображенное пожарами и погромами, приходило в себя долго и тяжело.

И, хотя Богиня лично являла себя народу то тут, то там, стараясь пролить в их души любовь, милосердие и всепрощение, кровь родных на руках соседей забыть было непросто. Как и пьянящую вольницу охватившего страну беззакония. А еще был бунт баронов, и притязания на престол младшего принца, поддержанные Марбурским королем. Страна воевала сама с собой. Долго. Несколько лет.

За это время разрослись, как грибы, храмы освобожденной богини. И, хотя верные Дэуса еще пытались проклинать и ее, и ее последователей, все реже называли ее люди Черной, все чаще — Пресветлой. И таинство брака однажды стало свершаться лишь в ее храмах. А Дэя требовала согласия невесты — не просто произнесенного устно, но запечатленного в душе. А это побудило… сложности. Нет, конечно, не все мгновенно пересмотрели свое отношение, и браки не стали заключаться лишь по любви. Были те, кто искренне говорил Дэе «да» не из любви к жениху, но из желания уйти, наконец, из дома — совсем как я когда-то. Или от осознания выгоды предстоящего брака. Дэя благословляла. Она не утверждала, что все поголовно должны любить, она уважала право на выбор. Но появились и так называемые «договорные браки» — то есть браки, заключенные людьми без благословения богини — вопросы слияния семейных богатств интересовали иные семьи куда больше эфемерного «счастья», что даровало благословение Дэи, или мнения собственных детей. Но такие «неблагословленные» браки с каждым годом все меньше уважались в обществе. Союз по любви стал мечтой и идеалом, к нему стремились, им восхищались. А тут еще и окрепшая, наконец, королевская власть, приняла закон, разрешивший женщинам наследовать и владеть имуществом, и мнение женщин в обществе невольно стало чуть более весомым.

Ну а мы — мы жили. Лис построил дом своими руками, как мечтал когда-то. Ну, не сам дом — небольшой деревянный флигель, в котором мы жили, пока нанятые нами рабочие возводили каменный особняк для нашей — в будущем непременно огромной — семьи. В том, что она будет огромной, мы с Лисом не сомневались — нашего первого малыша я родила еще до того, как строительство было окончено.

Конечно же, девочку — что еще можно было ожидать, ведь я была потомком Лилит. Лис был счастлив, часами таскал ее на руках и обещал подарить все сокровища этого мира. Так же радовался он и второй нашей крошке. А уж когда третьим родился мальчик — его счастью и вовсе не было предела.

К тому времени моя матушка жила уже с нами, радовалась нашему с Лисом счастью и помогала нам с малышами. Увы, пребывание под стражей несколько подорвало ее здоровье, и оставалось только благодарить судьбу, что герцог вообще успел распорядиться выпустить их с отцом на волю, иначе в неразберихе последовавшей затем гражданской войны они могли бы сгинуть в казематах навек. Отца злоключения не изменили — он остался все тем же азартным до беспамятства игроком. И однажды, как, в общем, и ожидалось, он проиграл все до последней полушки. И, как и следовало дворянину, благороднейше застрелился.

Сколь бы ни был предсказуем его конец, горечь утраты была от того не меньше. Хорошо, что рядом со мной была моя мама, мои дети и мой самый лучший на свете муж. Годы человеческой жизни — день за днем, час за часом, без малейшей возможности сбросить человеческую личину и раствориться туманом — Лиса не изменили. Он по-прежнему был нежен, заботлив, добр, по-прежнему радовался, как мальчишка, каким-то совсем простым и обыденным мелочам. И по-прежнему не мог без интриг.

Конечно, он влез в политику. «Исправить зло, причиненное этому миру и помочь прекратить войну», — как он утверждал. Сумел пробиться в круг близких друзей старшего принца, стать его верным советником, ближайшим доверенным лицом, а после, когда смута была подавлена, соперники побеждены, а принц Эдвард надел корону — получить должность канцлера. И титул герцога в придачу.

— Я же тебе обещал когда-то, — улыбнулся он мне, сообщая новость.

— Когда это? — не смогла припомнить подобного обещания.

— Когда брал тебя замуж впервые. Поманил красавицу звучным титулом, а сам — оказался всего лишь конюхом. Пришлось исправлять.

— Но ведь второй раз я выходила замуж просто за тебя — без всяких титулов. И готова была к любой жизни, лишь бы только с тобой

— Зачем «любой», если можно «лучшей»? — лишь смеется в ответ мой демон и нежно меня целует. — Или сказать королю, что мы отказываемся?

— Да нет, зачем? Пусть уж будет.

Конец.