Невеста для предателя (СИ)

Глава 5.

Иветт

Меня била мелкая дрожь. Хотелось поскорее отмыться от липкого запаха трактира, сальных рук и мерзких слов. Хотя местные мужчины с их настойчивым вниманием и остались там, за дверью, я никак не могла успокоиться.

Почему я не попыталась ничего сделать? Не ударила никого магией, не пнула, не закричала в конце концов? Едва ли кто-то прибежал бы на вопли о помощи, но это все же было лучше, чем просто стоять, как это делала я.

Чувство беспомощности, которое было со мной уже второй день, сейчас достигло предела. Я не могла ничего сделать ни против Ардена, который забрал меня из собственной комнаты посреди ночи, ни против деревенских, отчего-то решивших скрасить мой вечер. От собственного бессилия становилось тошно.

— А мы ведь договаривались, что ты будешь вести себя смирно, — услышала я от Кристобаля, вышедшего следом из злополучного трактика.

Мне всегда говорили, что леди в любой ситуации должна держать себя в руках и сохранять спокойствие, но бешенство, которое вызвали во мне слова Ардена и его насмешливый тон, выходило далеко за рамки приличия. Быстро, не давая толком себе времени подумать и успокоиться, я развернулась к мужчине и дала ему пощечину. С чувством — от удара даже стало больно ладонь.

Арден, хмурясь, коснулся щеки — скорее удивленный, чем злой. Я была готова к тому, что он поднимет руку в ответ, и даже рефлекторно сделала шаг назад, но мужчина только недоуменно вскинул брови:

— И это твоя благодарность за помощь?

— Помощь? — я вспылила, чувствуя, как к горлу подкатывает нервный смех. — Да я тут только по твоей вине и оказалась! Если бы не ты, я бы сейчас была дома! С семьей! Обсуждала свадебное платье, а не тряслась от угрозы надругательства! — леди о таких словах не пристало даже думать, не то что произносить, но я прекрасно понимала, как все это называется, и сейчас меня некому было упрекнуть в отсутствии манер. — Так напомни, за что там мне следует тебя благодарить?

Остатки благоразумия твердили, что его не стоило злить. Я уже сбежала от него, доставив проблем, и скандал мог быть просто опасен. Но мне хотелось накричать на него, да погромче — чтобы понял, как много проблем доставил, как навредил своим вмешательством в мою жизнь. В горле стоял ком.

— Не делай вид, что это моя ответственность, когда все это только из-за тебя, — на глазах навернулись слезы, мешая производить грозное впечатление. Я всхлипнула, стараясь подавить рыдания.

Кристобаль не изменился в лице, не рассвирепел и не накричал на меня в ответ. Вместо этого он обезоружено вскинул руки:

— Прости, — произнес он без уже привычной издевки. Я удивленно заморгала, прогоняя с глаз слезы. — У меня были свои причины для всего этого. Ты совсем не должна была пострадать в процессе. И не пострадаешь, если будешь следовать моим… просьбам.

Я моргнула еще раз. Пусть и смешанные с оправданиями, но это были настоящие извинения, которых я, если рассуждать здраво, никак не могла ждать в подобной ситуации. Кристобаль сделал медленный шаг ко мне — аккуратно, как будто я могла убежать, укусить или броситься на него с кулаками. О последнем я и правда задумалась. Все так же медленно, давая возможность увернуться, он приобнял меня за плечи, как будто укрывая ото всех. Хотелось дернуться или топнуть ногой, но силы на это у меня кончились — и слезы наконец брызнули из глаз. Я шмыгнула носом, утыкаясь лбом в плечо Ардена.

Это по его вине я была здесь. Из-за него оказалась вдали от дома, из-за него невольно рисковала жизнью и честью. Но на многие мили вокруг Кристобаль был единственным хоть немного знакомым человеком — не у кого было найти сочувствие, кроме него.

— Я ведь говорил. Я не причиню тебе вреда, — твердо сказал Арден. Вопреки здравому смыслу я почему-то поверила его словам.

Он неожиданно подхватил меня на руки, усаживая на лошадь, а затем сам запрыгнул в седло позади меня. Можно было возмутиться, но если честно, я была только рада поскорее убраться из этого проклятого места. Никто из завсегдатаев таверны не выглянул, чтобы нас проводить.

Дорога назад к охотничьему домику заняла куда меньше времени, чем когда я пыталась оттуда выбраться. Столько сил было потрачено на побег — и все впустую. Слезы забрали у меня остатки сил.

Добравшись до кровати, я уже не задавала никаких вопросов. Если Арден и хотел как-то наказать меня за побег, то явно отказался от этой затеи. Кажется, я даже умудрилась немного его удивить, когда напала с обвинениями и претензиями.

Я догадывалась, что извинения Ардена и полное покаяния лицо совсем не предполагали, что он отпустит меня, не дожидаясь выкупа — но в данный момент мне было все равно. Я быстро провалилась в сон.

На утро никто не упоминал о событиях прошлого вечера. Арден не мстил мне за попытку побега и не насмехался над слезами. Я несколько примирилась со своим положением и не бросалась на него с новыми упреками. Это было что-то вроде негласного пакта о ненападении. Способ просуществовать вместе до моего выкупа.

За вчерашние слезы теперь было несколько неловко. Не то чтобы я считала, будто у меня не было повода для рыданий (как по мне, очень даже был!), но истерика явно не помогала сохранять образ уверенной и несломленной, за который я планировала держаться. Зато на душе после слез стало немного легче. Жалость к себе вообще хорошо успокаивает.

Новых планов освобождения я не выдумывала — предыдущий стоил мне слишком многих нервов и усилий, чтобы мне захотелось рисковать еще раз. Нет уж. Лучше довериться судьбе и дождаться помощи отца. О том, что будет, если папа не успеет или не сможет в нужный момент доставить выкуп, Арден не говорил, а я не спрашивала. Зачем задавать вопрос, если ответ все равно не порадует?

Как и вчера, Кристобаль не собирался засиживаться на одном месте. Прежде чем тронуться в путь, мы наспех перекусили: завтрак оказался таким же сухим, как и ужин. Что ж, хотя бы свадебное платье на мне будет сидеть прекрасно. После такой-то диеты.

Сегодня Арден был уже не так молчалив, как до этого. Кажется, после моей вчерашней вспышки гнева ему было несколько совестно за всю эту ситуацию. Я решила воспользоваться этим:

— И как долго еще ты планируешь продержать меня в заложницах?

Кристобаль, седлавший лошадей, обернулся на меня и смерил оценивающим взглядом — будто пытался прикинуть, смогу ли я использовать эту информацию против него:

— Три дня, — ответил он в конце концов. — Ты даже не успеешь от меня устать.

Я пропустила шутку мимо ушей. Три дня. Дольше, чем мне хотелось бы, но все же вполне посильный срок.

— Почему так долго? — спросила я, озвучивая мысли. Нет, три дня, конечно, можно потерпеть, но в чем смысл? Неужели нельзя было управиться за меньшее время? Вряд ли ведь Арден захотел провести побольше времени в моей приятной компании. — Ты запросил так много денег, что моему отцу нужно время на подготовку?

— Я ведь уже говорил. Дело не в деньгах.

— Тогда в чем? — настояла я, вновь рискуя вызвать гнев своего похитителя. До сих пор он не проявлял жестокости, поэтому я несколько осмелела. Почему-то ответ казался важным — как будто мне стало бы легче, будь у Кристобаля весомый повод для преступлений.

— Зачем тебе это? — Арден раздраженно затянул ремень седла и повернулся ко мне, складывая руки на груди. — Ты же все равно не можешь ни на что повлиять.

Я пожала плечами:

— Должна же я знать, что за меня просят. И за что мне все это. К тому же, вдруг ты продешевил?

Я сочла свою шутку весьма забавной, но Кристобаль не посмеялся, только взял паузу.

— Я не требовал у лорда Ферроу денег. Меняю заложника на заложника, — сказал он в конце концов. Судя по его лицу, он решил, что проще один раз ответить, чем каждый раз говорить мне «нет». — Гвардейцы твоего отца четыре дня назад задержали моего человека, и хочу его освободить. Разумеется, нужно время, чтобы его доставили из тюрьмы. Я готов потерпеть.

Я замолчала в смешанных чувствах. Не каждый будет так рисковать ради своего человека. Восхититься благородством Ардена мне мешало только то обстоятельство, что он делал все это ради освобождения преступника. Такого же преступника, как и он сам.

Я дернула головой, боясь представить реакцию своего отца. Что он сам сочтет большим злом? Заплатить Ардену выкуп, который тот разделит со своей шайкой и потратит на будущие преступления? Или выдать ему сообщника? И то, и другое было ужасно. И то, и другое, было ударом репутации лорда Ферроу — строгого блюстителя закона и человека, который помогает Его Величеству хранить порядок в королевстве. На мгновение я подумала, что отец возможно предпочел бы остаться без дочери. От этой мысли холод забрался под кожу.

— Значит, из-за меня на свободе окажется преступник? — следовало бы придержать подобные выражения при себе, чтобы не гневить Ардена, но слова сами вырвались.

Кристобаль строго на меня посмотрел, в этот раз не настроенный на шутки:

— Он не преступник.

— Правда? Когда ты нарушаешь законы, грабишь сборщиков податей, а потом тебя берут под стражу, это называется как-то по-другому?

— Не суди о том, в чем не разбираешься, — сказал Адерн строго, и холод в его голосе почти испугал меня. Он отвернулся, показывая, что разговор закончен, а через несколько минут мы уже тронулись в дорогу. Правда, теперь в молчании.

Несмотря на тишину, новый день в дороге проходил уже не так мучительно, как предыдущий. Конечно, спина все еще болела от неудобного матраса, ноги ныли от езды в седле и очень хотелось спать, зато теперь я точно знала, когда этот кошмар закончится. Три дня.

Через три дня я буду дома. Обниму отца и младшую сестру (Вивиан должно быть сходит с ума), пожалуюсь на весь этот кавардак Эдне. Приму очень долгую ванну и усну на самых мягких своих простынях. На утро начну планировать свадьбу, как будто ничего этого не было. Три дня. Я смаковала эту цифру.

К несчастью, ради этого придется освободить преступника. Меня успокаивала только отцовская слава верного стража государства — он так просто дело не оставит. Наверняка поймает изменника вновь, чтобы тот предстал перед королевским судом. Да, на этот счет волноваться не следовало.

К полудню Арден неожиданно остановил лошадей. Ничего не говоря, он спешился и резко припал к земле. Я нервно огляделась по сторонам, пытаясь понять, что он там высматривает? Заметил следы преследователей? Диких животных? Я напряглась. Очень уж не хотелось бесславно погибнуть в волчьей пасти, когда дома меня ждала теплая ванна с ароматическими маслами.

— Что случилось? — спросила я, не выдержав.

Арден обернулся ко мне, демонстрируя полные ладони крупных ягод.

— Полдник, — ответил он, улыбаясь.

— Серьезно? Мы ради этого остановились? — нет, я конечно никуда не спешила, но уж точно не ожидала от Кристобаля такого спокойствия. Что дальше? Подыщет луг, чтобы собирать на нем букет полевых цветов? Начнет искать грибы?

— Конечно, — Арден преспокойно кивнул и протянул мне несколько ягод. — Попробуй.

Я неодобрительно фыркнула, но взяла предложенное. Повертела в пальцах похожие на малину ягоды — темно-синие, почти черные. Аккуратно надкусила.

— И откуда мне знать, что они не ядовитые? — дежурно уточнила я.

— А я разве обещал, что они не ядовитые? — отозвался Арден.

Я чуть не подавилась. Уставилась на мужчину, силясь увидеть на его лице признаки того, что все это глупая шутка. Ему ведь нет резона меня травить, правда? Ведь правда же? Сразу закружилась голова. Бледнея от страха, я немедленно выплюнула все на землю.

Арден, уже не сдерживаясь, захохотал, глядя на мое испуганное лицо. Вот ведь…

— Садист! — зашипела я, запуская в него оставшейся в ладони пригоршней ягод.

Кристобаль неуклюже увернулся, с наигранным ужасом хватаясь за плечо — как будто туда не ягоды попали, а камни.

Вот ведь идиот. Шутник проклятый.

— Брось, это всего лишь ежевика, — сказал он, отсмеявшись. — Ешь спокойно.

— Что-то больше не хочется.

Кажется, мне все-таки придется привыкнуть к его юмору — не то к возвращению домой успею сойти с ума от волнения. Лучше быть поспокойнее. Не принимать все так близко к сердцу.

Несмотря на это самовнушение, я не стала скрывать обиду, и на редкие попытки Кристобаля заговорить до самого вечера реагировала очень скупо. Судя по всему, его это не слишком огорчало.

В следующий раз мы остановились, когда начало темнеть и кони стали возмущаться, устав после целого дня в пути. Я была не слишком рада привалу — хотелось уже поскорее добраться до кровати. Даже очередной старый матрас казался заманчивым вариантом. Но Кристобаль в путь не рвался — наоборот, начал расседлывать лошадей.

Оказалось, остановиться на ночлег он планировал прямо здесь — на голой земле посреди леса. Прошлой ночью я и сама задумывалась о том, чтобы заночевать где-нибудь под деревом, но то было шагом отчаяния. А что сейчас?

Кристобаль в ответ на мои возмущения только сказал с издевкой, что для заложницы я слишком уж требовательна. Видимо, в округе не нашлось пустующих домов, куда он мог бы вломиться посреди ночи. Пришлось устраиваться прямо на жесткой траве, укутываться в тонкое холщевое одеяло, на которое расщедрился мой похититель, и пытаться не думать о том, сколько насекомых ползает вокруг.

До конца моего плена оставалось два дня.