Невеста из Калькутты

12

Тонкая ниточка английского побережья появилась на горизонте вечером, когда зимнее солнце уже начинало садиться в ледяные воды Атлантики. Джеймс, стоявший в это время на капитанском мостике «Дианы», сложил подзорную трубу, спрятал ее в карман своего толстого шерстяного плаща и задумчиво оперся на поручни. За его спиной раздались шаги, и на мостик поднялся Стивен в длинном плаще и шерстяном шарфе, обмотанном вокруг шеи.

– Эммет передал, что ты хочешь видеть меня прямо здесь и сейчас, – сказал он. – Не понимаю, к чему такая спешка. Адский холод, – добавил он, потирая покрасневший на ветру кончик носа. – Скажи, не могли бы мы поговорить где-нибудь в другом месте, например, в кают-компании за чашкой горячего чая?

Джеймс натянул пониже шерстяную вязаную шапочку и повернулся к Стивену:

– Нет. Я хочу поговорить с тобой с глазу на глаз. У меня есть планы относительно нашего завтрашнего прибытия в Четэм, и мне потребуется твоя помощь.

– В Четэм? А я был уверен, что мы идем в Лондон.

– Причалить в Четэме будет разумнее, – покачал головой Джеймс. – Там находятся доки компании моего отца, и к тому же оттуда гораздо ближе к Миражу – поместью Миранды Уэнворт.

– Значит, ты решил отвезти Рэнди сразу к бабушке.

– Да. Завтра у Нана день рождения, и мне кажется, что приезд Рэнди станет для нее лучшим подарком.

– Сдается мне, что ты не столько думаешь о том, как сделать подарок старой герцогине, как о том, чтобы позаботиться о безопасности Рэнди, – прищурился Стивен.

– Ты все правильно понимаешь, дружище, – кивнул Джеймс, окидывая взглядом серую поверхность океана. – До тех пор, пока мои адвокаты не позаботятся о том, чтобы юридически подтвердить наш брак, я хочу, чтобы никто не знал о том, что мы вернулись в Англию, и в первую очередь – Ричард Уэнворт. К этому времени он наверняка не только получил известие о смерти Джонатана Коллинза, но и позаботился о том, чтобы его назначили опекуном Рэнди.

– Если бы мы шли в Англию напрямую, без этих бесконечных заходов в разные порты, то оказались бы дома прежде, чем Ричард успел бы получить первое письмо от Спенсера, – заметил Стивен. – Но тебе же приспичило показать своей жене все достопримечательности на пути от Индии до Британии.

– С таким количеством пассажиров и животных на борту нам необходимо было то и дело пополнять запасы воды и пищи, – сказал Джеймс. – Ну, и заодно я воспользовался возможностью хоть как-то украсить наш с женой медовый месяц.

– Я не виню тебя, Джейми-бой, – потрепал его по плечу Стивен. – Ну а теперь рассказывай, что я должен буду сделать завтра?

– Пока мы с Рэнди, Абу и Джаритой поедем к Нана, ты должен будешь доставить животных и остальных слуг в поместье моих родителей. Сами они сейчас гостят в Америке, у Дианы, поэтому я передам с тобой письмо управляющему, чтобы тот отдал в распоряжение Ксавьера теплый амбар, который мы построили прошлой весной для жеребят. Он сейчас пустует и отлично подойдет для того, чтобы разместить в нем зоопарк моей жены.

– Неплохо придумано, – кивнул Стивен. – Могу представить, что было бы, если бы Зидра без всякого предупреждения появилась в доме вдовствующей герцогини! Что и говорить, тигр в Англии – невиданная домашняя зверюшка.

– Тигр в любой стране был бы невиданной домашней зверюшкой, – заметил Джеймс.

– Не пойму, почему ты так носишься с этой тварью.

Джеймс повел плечами и ответил, вглядываясь в морозную даль:

– Эта, как ты говоришь, тварь спасла Рэнди жизнь, и только за одно это я буду с ней носиться. В Англии бедняжке Зидре не удастся выходить на охоту, поэтому для нее я решил построить в своем имении солярий. Что-то вроде летнего домика моей матери – с зеленью, кустами, маленьким водопадом и каменным бассейном. Тигры очень любят плавать.

– Хитро придумано, – присвистнул Стивен. – Думаю, что Рэнди по достоинству оценит твою заботу о ее полосатой подружке.

– Пока что Рэнди ничего об этом не знает, – предупредил Джеймс, – и я не хочу, чтобы она об этом узнала. Пусть солярий станет для нее сюрпризом. Я набросал план солярия, и Эммет отвезет его моему управляющему, когда направится в Мое поместье. Он должен сняться с якоря завтра вечером. К тому времени, как я закончу дела с Ричардом и мы с женой вернемся домой, все должно быть готово.

– Я ни слова не скажу Рэнди о солярии, Джеймс. Обещаю.

Сейчас Джеймс уже чувствовал угрызения совести за то, что говорил со Стивеном достаточно резко, и смягчил тон:

– Прости, если чем-то обидел тебя, дружище. Просто я очень хочу, чтобы Рэнди было хорошо. Быть может, она перестанет жалеть о том, что покинула Индию, когда увидит, что о ее животных и слугах как следует позаботились.

– Можешь всегда рассчитывать на мою помощь.

Джеймс улыбнулся в ответ на слова Стивена, обнял друга за плечи и зашагал вместе с ним по мостику.

– Рад был это услышать. Дело в том, что завтра вечером, к отплытию, ты должен быть на борту «Дианы».

– Но ты же просил меня отправиться в имение твоих родителей.

– Совершенно верно. Но у тебя будет масса времени, чтобы вернуться в док к вечернему приливу, когда Эммет начнет сниматься с якоря.

– Это нечестно, Джеймс, – нахмурился Стивен. – Ты же знаешь, как я измучился за последние недели. Непрерывная качка, узкая койка, корабельная еда – и это не считая Эммета, который храпит, как стадо слонов! Я так мечтаю о мягкой пуховой кровати, о толстом сочном бифштексе и, наконец, о какой-нибудь хорошенькой леди, которая поможет мне скоротать время до утра. Зачем я должен быть на борту и почему меня нужно лишать этих милых сердцу удовольствий?

– А разве деньги тебе не нужны? – спросил Джеймс, складывая руки на груди. – Или ты готов ждать до будущего лета, пока я верну тебе должок за пари? – Джеймс уловил настроение Стивена, понял, что попал в точку, и решил еще больше подсластить пилюлю: – К тому же я дам распоряжение своему управляющему, чтобы он, как только ты прибудешь на судне в Райленд, выплатил тебе премию. Еще одну тысячу фунтов. Тысячу фунтов, дружище!

– А премия за что?

– За то, что ты присмотришь за тем, чтобы золото и драгоценные камни были уложены и заперты в моем подвале, – пояснил Джеймс и закончил, дождавшись кивка Стивена: – После этого ты останешься гостем в моем поместье до тех пор, пока я не пришлю тебе весточку и не назначу нам встречу в Лондоне.

– Остаться жить в твоем доме? – поскучнел Стивен. – Но почему? Боишься, что твой управляющий может сбежать вместе с твоим золотишком?

– Нет. Просто не хочу, чтобы кто-нибудь увидел тебя раньше времени. Всем известно, что ты уплыл в Индию на моем судне, и, пока я не разберусь с дядей моей жены, я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал о моем возвращении.

– Но твое поместье находится в такой глуши, – запричитал Стивен. – Нет, пойми меня правильно, Райленд – прекрасное имение, но очень уж оно… изолировано от мира. Ни тебе игорных домов, ни приличного ресторана, ни клуба…

– Прекрати плакаться, – вздохнул Джеймс, – и послушай меня. Если мое поместье тебя не устраивает, можешь остановиться в новой гостинице, в деревне. Очень милая гостиница, а хозяйка гостиницы – прелестная молодая вдова и, между прочим, лучшая кухарка во всей округе. А в гостинице каждый вечер, насколько мне известно, собираются картежники.

– Хорошенькая молодая вдова и вдобавок мастерица готовить? – оживился Стивен. – Что ж, звучит неплохо. Быть может, для моего здоровья, и впрямь будет полезно провести несколько недель на деревенском воздухе. Тем более с деньгами, которые ты обещал…

Было заметно, что идея пожить в глуши с каждой секундой начинает все больше и больше нравиться Стивену, и наконец он торжественно заявил:

– Между прочим, я могу присмотреть также и за постройкой солярия. С моим знанием ботаники я создам в твоем имении настоящие джунгли!

– Постой, постой, – встревожился Джеймс. – Это твоя матушка специалист по части ботаники, но только не ты. Ты даже не знаешь, с какого края за лопату взяться. Нет, очень тебя прошу, не вмешивайся в постройку солярия, займись лучше вдовой.

Но Стивен, казалось, не слышал слов Джеймса. Он воздел руки к небу и восторженно продолжал:

– Да, я вижу это словно наяву. Высокие, величественные рамы из дерева и стекла, дающие солнечный свет диковинным растениям. Каменная стена, с которой падают вниз струи водопада, разбиваясь на сотни мелких пенных брызг! Тропические цветы, распускающиеся под небом Англии! Где твой план, Джеймс? Я хочу немедленно приступить к работе с ним. Кто знает, может быть, я нахожусь сейчас в начале своей новой великой карьеры знаменитого создателя садов и оранжерей?

– Боюсь, с этим получится так же, как с твоим оперным пением, – покачал головой Джеймс. – Я помню, как ты нанимал учителей, как покупал новое пианино для своего загородного дома, как вез его за тридевять земель на повозке…

– Не будь таким жестоким, Джеймс, – надулся Стивен. – Откуда я мог знать, что у меня нет слуха? Я же никогда не пел до этого.

– А твоя попытка стать знаменитым писателем? – продолжал Джеймс. – Помнишь, ты написал роман, который никто не смог даже толком прочитать, потому что он был написан наполовину по-английски и наполовину по-французски?

– В моей семье все говорят на этих двух языках, – возразил Стивен. – Я до сих пор думаю то по-французски, то по-английски, поэтому так и получилось.

– А затем ты решил заняться живописью. До сих пор не могу забыть фрески, которыми ты покрыл стены у себя в доме. Это правда, что тебе потом пришлось положить четыре слоя побелки, чтобы замазать эту дикую смесь малинового с желтым и зеленым?

– Да, как выяснилось, я плохо различаю цвета, ну и что? Зато ты сам сказал, что деревья, нарисованные моей рукой, ты не забудешь никогда.

– Еще бы! Разве можно забыть твои красные деревья и зеленых ежиков? – рассмеялся Джеймс, увлекая Стивена за собой к ведущему вниз трапу. – Ну, хорошо, пойдем в каюту, и я покажу тебе план солярия. Только не забудь: ни слова Рэнди. Придушу, если проболтаешься.

– Я буду нем как рыба, Джеймс, – торжественно поклялся Стивен. – Доверься мне, и ты не пожалеешь.

– А мне почему-то кажется, что пожалею, – негромко заметил Джеймс и вздохнул, наблюдая, как его друг заходит в каюту.

На ранней заре «Диана» бросила якорь у причала компании Грейсонов, расположенного в устье Темзы, по которой суда поднимались вверх, чтобы попасть в Лондон. Спустя пару часов все животные и пассажиры были пересажены в наемные экипажи и в сопровождении нескольких членов команды отправились в путь.

Невзирая на холодную погоду, Джеймс и Рэнди решили отправиться в Мираж верхом, предпочтя быстрых лошадей теплой, но медлительной карете. Рэнди, одетая в шерстяной плащ с капюшоном и специальную юбку-брюки для верховой езды, которую купил ей Джеймс на одной из стоянок, летела вперед, жадно вглядываясь в пейзажи родины, которую она заново открывала для себя.

Ей всегда говорили, что Англия – страна холмов, покрытых густыми лесами. Холмы она и впрямь видела, но вот что касается лесов, то по сравнению с Индией их было совсем мало. Сейчас, посреди зимы, деревья стояли голыми и тянули к небу черные руки ветвей. Пейзаж, окружавший ее, казался Рэнди безжизненным и бесцветным, и уж о чем не говорилось ни в одной книге про Англию, так это о ее скользких, покрытых замерзшей грязью дорогах. Рэнди было зябко, и при каждом вдохе в ее ноздри вместе с морозным воздухом врывались невидимые колючие иголки.

Впрочем, все это было забыто, как только она увидела перед собой Мираж. Несмотря на то, что у себя в Индии Рэнди видела дома и побогаче, сердце ее невольно забилось – ведь за этими стенами жила Нана, ее бабушка и тезка.

Всю дорогу Джеймс был непривычно тих. Вот и сейчас он молча спешился возле крыльца, помог Рэнди соскочить на землю, быстро поцеловал в губы и только после этого проговорил с легкой улыбкой:

– Нана будет очень рада видеть тебя, Рэнди; Можешь смеяться надо мной, но я уже сейчас чувствую себя лишним. Уверен, что как только вы встретитесь, так тут же забудете о моем существовании.

– Перестань, – возразила Рэнди и погладила щеку Джеймса затянутой в перчатку рукой. – Ты такой большой, разве можно упустить тебя из вида? Смотри только, сам не затеряйся где-нибудь.

Джеймс постучал в дверь, и Рэнди, перестав улыбаться, принялась наблюдать за тем, как расходятся тяжелые дубовые створки. На пороге появился седовласый, одетый в черное дворецкий и молча уставился на нежданных гостей.

– Джеймс, мне как-то не по себе, – прошептала Рэнди, уходя с головой в меховой капюшон плаща. – Пожалуйста, обещай, что не бросишь меня одну. Мне немного страшно, и еще я все время боюсь сделать что-нибудь не так.

Джеймс поцеловал Рэндив лоб и ободряюще сжал ее плечо.

– Не брошу, даже если ты сама попросишь меня об этом, – пообещал он. – А теперь пойдем, сделаем Нана подарок.

Он взял Рэнди под руку, поднялся вместе с ней по ступеням и обратился к дворецкому по имени:

– Доброе утро, Персиваль. Ее светлость уже проснулась?

– Сегодня я еще не видел ее, милорд, – ответил дворецкий, закрывая за вошедшими двери дома, – но поднос с завтраком отнесли в ее комнату час тому назад. Позвольте мне принять у вас плащи и проводить в гостиную…

Рэнди откинула капюшон, и Персиваль, увидев ее лицо, ахнул:

– Святые небеса! Неужели такое возможно? Эта юная леди – дочь нашей незабвенной Леноры, и ошибки здесь быть не может! Одно и то же лицо, хотя юная леди немного выше, чем была Ленора.

После этих слов Рэнди почувствовала некоторое облегчение.

– Вы знали мою мать? – с улыбкой спросила она.

– Еще бы, – ответил старый дворецкий и счастливо улыбнулся. – Я поступил в услужение к вашей бабушке за несколько лет до рождения вашей матери. Ленора была душой нашего дома. При случае я расскажу вам о том, как она…

– Мистер Персиваль, – перебил его строгий, женский голос, донесшийся с лестницы, ведущей на второй этаж, – ее светлость будет недовольна вами. Вы не должны утомлять гостей ненужными разговорами и держать их в вестибюле.

– Но виконт Райленд и мисс…

– Ступайте прочь, Персиваль, пока я не доложила герцогине о вашем промахе.

Персиваль поклонился гостям и с сердитым лицом отправился восвояси.

По лестнице спустилась высокая сухопарая женщина в сером платье. Ее седые волосы были аккуратно собраны в пучок. Она вежливо поклонилась гостям и сказала:

– Доброе утро, милорд, мисс. Должна сообщить вам, что герцогиня сегодня никого не принимает. Будьте любезны оставить ваши карточки, и я сообщу ей о вашем визите.

Рэнди онемела от неожиданности, а Джеймс выступил вперед и пояснил:

– Мы не гости, мы родственники. Передайте герцогине, что прибыл Джеймс Грейсон, и уверяю вас, мадам, что она немедленно примет нас.

Женщина в сером сложила руки и вздохнула:

– Я служу у Уэнвортов много лет, милорд, но ни разу не имела чести видеть вас, и фамилия Грейсон ни о чем мне не говорит.

– Если вы служите здесь не первый год, то должны были бы знать, что допрашивать гостей не входит в ваши обязанности, – сухо ответил Джеймс. – Я настаиваю на том, чтобы вы доложили герцогине о моем приезде.

В вестибюле в сопровождении Персиваля появилась еще одна женщина – темноволосая, одетая в розовое шерстяное платье. Она сердито посмотрела на горничную своими пронзительными синими глазами и, обращаясь к гостям, взволнованно произнесла:

– Прошу вас простить Иду, милорд. Боюсь, что заботы о здоровье герцогини заставили ее забыть о приличиях.

– Миранда больна? – спросил Джеймс.

– Зима в этом году просто ужасная, – вздохнула женщина в розовом, – малоснежная, но очень холодная. Несколько недель тому назад ее светлость заболела гриппом и теперь поправляется, но с большим трудом. Мы с Идой уже десять дней живем здесь, чтобы ухаживать за герцогиней. – Она смахнула с глаз слезинку и слабо улыбнулась. – Однако я думаю, что визит друзей пойдет ей только на пользу.

– Прошу прощения, миледи, – вступил в разговор Персиваль. – Я уже доложил вам, что виконт Грейсон – друг герцогини, но не успел сказать, что…

– Дорогой Перси, мы с вами совсем забыли о правилах приличия. Держим гостей в холодном вестибюле, какой позор! Проводи их в гостиную и распорядись, чтобы туда подали горячий чай. Ида, иди проведать герцогиню. Если она все еще спит, не буди ее. Ей сейчас нужен покой.

По дороге в гостиную Рэнди решила для себя, что женщина в розовом ей определенно понравилась, в отличие от женщины в сером. Она была невысокого роста, но в ее манерах чувствовались уверенность и сила. Сейчас, глядя на нее вблизи, Рэнди заметила, что в густых темных волосах женщины пробиваются первые седые пряди, и решила, что той уже далеко за тридцать. Двигалась женщина в розовом легко, грациозно, и Рэнди даже слегка позавидовала ее умению держаться.

– Садитесь сюда, ближе к огню, – пригласила их женщина в розовом, когда они вошли в гостиную. – Сейчас принесут чай, и вы сможете немного отогреться. Персиваль сказал, что вы, милорд, старинный друг герцогини, но больше о вас я не знаю ровным счетом ничего. Вы живете где-нибудь неподалеку?

Джеймс сжал руку Рэнди и только сейчас заметил, с каким интересом смотрит на его жену эта женщина.

– Да, и я, и моя семья много лет были друзьями и соседями герцогини, – ответил он.

– Вот как. А что за поместье… впрочем, неважно. – Темноволосая женщина нервно рассмеялась и продолжила, не сводя глаз с Рэнди: – Простите, что так внимательно рассматриваю вас, моя дорогая. Я знаю, что мы с вами никогда не встречались, но ваше лицо кажется мне удивительно знакомым. Позвольте мне надеть пенсне, без него я плохо вижу.

Она достала пенсне из кармана платья и укрепила его на носу, отчего ее глаза сразу же сделались непомерно большими. Вглядевшись внимательнее в лицо Рэнди, женщина замерла и перестала улыбаться.

– О боже, так это вы! – вскрикнула она, побледнела и вдруг откинулась без чувств на спинку кресла, в котором сидела.

– Боюсь, что это обморок, – заметила Рэнди. – Как ты думаешь, Джеймс, она тоже была знакома с моей матерью?

Джеймс подложил под ноги женщины высокую подушку и пожал плечами.

– Эта женщина для меня самого – загадка. Судя по всему, она приятельница Нана, но кто она и как ее зовут, я не знаю.

В эту минуту в гостиную вошел Персиваль с тяжелым подносом в руках и едва не уронил его, увидев Джеймса и Рэнди, склонившихся над потерявшей сознание женщиной.

– Ее светлость также внезапно заболела гриппом, милорд? – спросил он. – Не послать ли за доктором?

– Это не грипп, это просто обморок, Персиваль, – ответил Джеймс. – Сходите лучше за ароматической солью и одеялом. Это должно привести ее в чувство.

Старый дворецкий был уже в дверях, когда Рэнди окликнула его:

– Скажите, Персиваль, кто эта женщина?

Тот удивленно моргнул.

– Прошу прощения за то, что не представил ее вам, – виноватым тоном произнес он. – Я был уверен, что вы знакомы. Это жена вашего дяди Ричарда, Амелия Аманда Уэнворт, тринадцатая герцогиня Мейдстоун.

Персиваль коротко поклонился и вышел.

Тишина в гостиной стояла такая, что было слышно, как потрескивают дрова в камине и негромко свистит за окнами холодный ветер. Джеймс отошел от кресла, в котором без чувств лежала Амелия, и ободряюще обнял Рэнди за плечи.

– Проклятие! – воскликнул он. – Положить столько сил на то, чтобы скрыть твой приезд от Ричарда, и так глупо попасться. Амелия – жена этого мерзавца. – Джеймс почувствовал смятение Рэнди и поцеловал ее в лоб. – Прости, дорогая. Нана говорила, что Амелия иногда заезжает к ней, но никак не думал встретить ее здесь.

Рэнди посмотрела на Амелию и задумчиво сказала:

– Быть может, все не так плохо, как тебе представляется.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Мне кажется, что Амелия по-настоящему любит Нана. Иначе разве стала бы она целых десять дней ухаживать за ней? Быть может, бабушка сумеет убедить ее не выдавать нас Ричарду.

– Трудно рассчитывать на это, – с сомнением покачал головой Джеймс. – Амелия замужем за Ричардом уже пятнадцать лет, и…

С кресла долетел негромкий стон, и Рэнди бросилась к Амелии.

– Не шевелитесь, ваша светлость, – сказала она, склоняясь над Амелией. – Джеймс, приготовь герцогине чашку горячего чая. Сладкого. Это поможет привести ее в чувство.

Амелия сняла пенсне, промокнула лицо носовым платком, посмотрела на Рэнди и негромко рассмеялась.

– Первый раз за всю жизнь упала в обморок, – смущенно сказала она. – Мне так неловко, что это случилось в ту минуту, когда я должна была обнять вас и поблагодарить бога за то, что вы живы, моя дорогая племянница.

– Вам известно, кто я? – удивилась Рэнди.

Амелия ласково потрепала ее по щеке.

– Конечно, знаю, Миранда. Твоя бабушка не раз показывала мне твои портреты, которые присылал ей твой дорогой отец. Когда она узнала о смерти Джонатана, но ничего не знала о твоей судьбе, она каждый вечер рассматривала их и перечитывала ваши письма. Прими мои самые искренние соболезнования по поводу гибели твоего бедного отца. К сожалению, я не была знакома с Джонатаном, но со слов герцогини знаю, что он был прекрасным человеком.

Джеймс подал Амелии чашку с чаем и присел на стул рядом с ее креслом.

– Вы сказали, что в сообщении о смерти Джонатана ничего не говорилось о судьбе Рэнди? – спросил он.

– Нет, – покачала головой Амелия, поднося к губам чашку. – И это нас очень насторожило. Мы не могли понять, почему власти не сочли нужным сообщить хотя бы что-нибудь о судьбе несчастной девочки.

– А как же письмо, которое прислал вашему мужу майор Спенсер? Он заверял, что написал ему не только о смерти Джонатана, но и о том, что его дочь жива и невредима, – сказал Джеймс.

– Не знаю, о каком письме идет речь, – слабо улыбнулась Амелия. – Впрочем, это неудивительно. Видите ли, мы с мужем довольно редко бываем вместе. Он предпочитает оставаться в Лондоне. Ему нравятся шумные компании, игорные дома, лошадиные скачки и тому подобное. Я же люблю тишину, люблю почитать, погулять по саду… – Глаза герцогини предательски заблестели. – Ужасно признаваться в этом, но я не видела Ричарда уже несколько месяцев. Даже подарок на Рождество я получила от него по почте.

В гостиную вошел Персиваль с одеялом в одной руке и маленькой стеклянной бутылочкой в другой. Он подошел к Амелии и сказал, протягивая ей бутылочку:

– Рад видеть, что вы пришли в себя, ваша светлость. Эту соль я взял у Иды, но не сказал ей, для кого она.

– Спасибо, Перси, – ответила Амелия и вежливо кивнула ему. – Ты всегда умеешь разбираться в любой ситуации. Чем меньше будет знать Ида, тем лучше для всех нас.

– Разве Ида не служит вам? – удивилась Рэнди.

По лицу Амелии пробежала тень.

– И да, и нет. Ида Броуди – моя личная горничная, но иногда мне кажется, что ее скорее можно было бы назвать надзирательницей. Ричард взял ее в дом сразу после нашей свадьбы. Он платит ей жалованье, а она платит за это ему своей преданностью. Я знаю, что она передает Ричарду каждое мое слово.

– Так увольте ее, – вспыхнула Рэнди. – Разве можно все время жить в таком напряжении?

– Боюсь, что это ничего не даст, – вздохнула Амелия. – Хотя мне и нечего скрывать от своего мужа, но он наймет для меня другого тюремщика.

Джеймс понимающе кивнул и заметил:

– Вы правы, всегда лучше иметь дело с тем дьяволом, которого знаешь.

– Разумеется! – оживленно откликнулась герцогиня, переключая свое внимание на Джеймса. – А вы, должно быть, Джеймс Грейсон. Тот красивый молодой человек, который должен был привезти на своем судне Миранду. Мне просто не терпится увидеть, как обрадуется Нана, когда узнает о том, что ее мечты сбылись.

– Простите, ваша светлость, – вмешался Персиваль. – Ида просила передать вам, что герцогиня по-прежнему спит, но с минуты на минуту должна проснуться.

– Прекрасно, Перси. Пока мы будем дожидаться пробуждения ее светлости, покажите нашим гостям их комнаты. Миранде отведите розовую спальню, а капитана Грейсона проводите в зеленую. Ведь вы погостите у нас несколько дней, Джеймс?

– Но нам не нужны… – начала было Рэнди, но Джеймс поспешно перебил ее:

– Да, благодарю вас, ваша светлость. Мои родители уехали в Америку навестить мою сестру, так что в нашем доме сейчас несколько неуютно и пусто.

– Но, Джеймс, тетушка Амелия должна знать, что…

Он ласково погладил ее по плечу и улыбнулся:

– Разумеется, дорогая, но предоставь это мне.

– А в чем проблема? – спросила Амелия.

– Никаких проблем, – ответил Джеймс. – Просто Миранда привезла с собой из Индии слуг, семейную пару. Их зовут Абу и Джарита, и они вскоре прибудут сюда вместе с багажом. Наша юная леди волнуется о том, найдется ли здесь место и для них тоже.

– Господи, какие мелочи, дорогая. Конечно же, Перси найдет комнату и для ваших слуг. – Амелия сняла пенсне и спрятала его в карман. – Пока Перси будет показывать вам ваши спальни, я разыщу повара и предупрежу его о том, что у нас к обеду будут гости.

Она ласково потрепала Рэнди по щеке и добавила:

– Надеюсь, что с вашим приездом здоровье моей дорогой подруги быстро пойдет на поправку. Она заслужила свою долю счастья. И все это благодаря вам, капитан. Наша семья всегда будет в неоплатном долгу перед вами.

Амелия протянула Джеймсу для поцелуя руку, а затем поспешила за дверь, радостно восклицая на ходу:

– О боже! Какой у нас сегодня праздник!

Персиваль собрался отвести Джеймса и Рэнди наверх, но в это время внизу громко зазвонил дверной колокольчик.

– Это, наверное, прибыл наш багаж, – сказала Рэнди, одаряя дворецкого лучезарной улыбкой. – Быть может, вы встретите его, Персиваль, а мы с капитаном согреемся тем временем чашечкой чая.

Персиваль поклонился и вышел из гостиной, а Рэнди в ту же секунду превратилась в разъяренную тигрицу, подбоченилась и сердито набросилась на мужа:

– Почему ты не сказал Амелии, что мы женаты и нам не нужны две спальни? Или успел устать от меня за время плавания?

Джеймс спокойно, не улыбаясь, взял Рэнди за плечи и заставил ее отступать до тех пор, пока она не оказалась прижатой спиной к дверному косяку. Здесь он наклонил голову и жарко поцеловал Рэнди в губы, а затем сказал, глядя ей прямо в глаза:

– Мне могут предложить хоть дюжину комнат, но спать я буду только в одной – той же, где и ты. Я твой муж, а ты – моя жена, Рэнди, никогда не забывай об этом.

– Но почему же все-таки ты не сказал Амелии о том, что мы женаты? Она такая милая женщина. Я уверена в том, что она не выдаст нас дяде Ричарду.

– Согласен, Амелия прекрасная женщина, но вот ее горничная не вызывает у меня доверия. Поэтому сними-ка обручальное кольцо, пока его никто не заметил, и спрячь подальше. До тех пор, пока я не разберусь в том, что здесь происходит, никто не должен знать о том, что мы с тобой муж и жена.

Рэнди ласково укусила Джеймса за подбородок.

– Никто-никто? Даже Нана? Мне кажется, что ей-то уж можно открыться. Я думаю, она даже будет счастлива узнать о том, что мы с тобой женаты.

– Ну, хорошо, Рэнди, мы скажем Нана, но больше – никому. Прежде чем объявить публично о нашем браке, нам нужно будет позаботиться о том, чтобы он был признан действительным.

– А если для этого нам придется еще раз обвенчаться, ты пойдешь на это? – спросила Рэнди, обнимая Джеймса за плечи.

– Если будет нужно, я обвенчаюсь с тобой еще тысячу раз, моя милая, – шепотом ответил Джеймс, наклоняясь к ней. – И каждый раз с радостью.