Невеста из Калькутты

15

Утро их отъезда выдалось холодным и ясным. Солнце сияло в прозрачном небе, но его лучи не могли согреть морозный зимний воздух. Они двинулись в путь – экипаж герцогини, повозка с багажом, шестеро вооруженных всадников и конюх, за лошадью которого бежали привязанные к седлу Гаруда и Ратри.

Рэнди обуревали противоречивые чувства. Ехать в экипаже герцогини, обитом мягкими подушками, было тепло и уютно, однако Рэнди всегда предпочитала передвигаться верхом. Ей не терпелось увидеть наконец легендарный Лондон. Но, с другой стороны, она не могла забыть о том, что в этом городе ей предстоит встретиться лицом к лицу с опасным и коварным врагом, своим дядей Ричардом.

Джеймс наклонился к ее плечу и шепнул на ухо:

– До Лондона еще час езды. Почему бы тебе не вздремнуть немного по примеру Нана и Джариты?

Рэнди отвернулась от окна и увидела, что ее бабушка спит, привалившись к углу экипажа, качая на каждой выбоине дороги опущенной головой. Напротив нее, завернувшись в толстую шерстяную накидку, дремала Джарита, прислонившись к плечу мужа, а Абу тем временем спокойно читал разложенную на коленях толстую книгу в кожаном переплете.

– Я слишком волнуюсь, чтобы спать, Джеймс. Обычно в таких случаях мне помогает медитация, но сейчас я не могу сосредоточиться.

– Тогда просто расслабься, а я буду рассказывать тебе о местах, которые мы проезжаем, – предложил Джеймс, кладя руку ей на плечо.

Некоторое время Рэнди молча слушала мужа, но вскоре, заметив, как стремительно начинает темнеть, прервала молчание:

– Скажи, Джеймс, мне просто кажется или небо в самом деле начинает темнеть? Это что, снова метель надвигается?

– Это не метель, Рэнди, просто мы подъезжаем к Лондону. В городе тысячи труб, и из каждой из них идет дым. Гарь и сажа смешиваются с туманом, и получается темное облако, которое называют смогом.

– Сквозь него солнца совсем не видно, – заметила Рэнди. – Этот смог, он всегда висит над Лондоном?

– Не всегда, но часто, – ответил Джеймс. – Здешние жители к нему привыкли.

Чем ближе они приближались к своей цели, тем больше обнаруживалось деталей, неприятно удививших Рэнди. Англичане, с которыми ей доводилось общаться в Индии, всегда описывали Лондон в самых восторженных выражениях. Они никогда не упоминали ни о небе, затянутом грязно-коричневой дымкой, ни о мрачных холодных домах, ни о запруженных людьми узких и грязных улочках, на которых пахло гарью и отходами.

Затем Рэнди увидела стайку оборванных босоногих ребятишек, возившихся в уличной грязи, и покачала головой.

– Это ничуть не лучше тех трущоб, что есть у нас в Калькутте. Как эти люди могут жить в таких условиях?

– У бедных нет выбора ни здесь, ни в Индии, – пожал плечами Джеймс. – Нищета во всем мире одинакова.

Городской дом Грейсонов оказался большим четырехэтажным строением, расположившимся в самом центре Лондона. Он был отгорожен от проезжей улицы высоким каменным забором, от которого к крыльцу вела изогнутая широкой дугой подъездная дорожка. Дом окружала изгородь из вечнозеленых кустарников и ровные, присыпанные снегом лужайки.

В доме все было готово к приему гостей. Рэнди вместе с бабушкой поместили в просторную спальню на двоих с примыкающей к ней небольшой гостиной, а Абу и Джариту отвели на второй этаж, где обычно селили гостей.

После обильного обеда старая герцогиня отправилась отдыхать, а Рэнди вместе с Джеймсом отправилась осматривать дом. Они побывали в библиотеке, гостиных, салонах, бальном зале и наконец оказались в галерее, на стенах которой были развешаны семейные портреты.

Возле одного из них Джеймс остановился.

– А это мои родители – Майлз Грейсон и его жена Кэтрин.

Этот портрет заметно отличался от остальных, на которых графы Фоксвуды были изображены в напряженных позах, в парадных платьях. Из рамы Рэнди улыбалась молодая супружеская пара – темноволосый мужественный Майлз Грейсон в рубашке с распахнутым воротом и его красавица-жена Кэтрин в легком простом платье из желтого муслина, с длинными светлыми волосами, свободно распущенными по плечам.

– Как видишь, мои родители совсем не похожи на своих предков, но именно за это я их и люблю, – рассмеялся Джеймс.

– Какая прекрасная пара, – благоговейно прошептала Рэнди. – Скажи, они в жизни так же счастливы, как на портрете?

– Даже еще больше, если такое возможно, – ответил Джеймс. – Мне кажется, что с годами их любовь становится только сильней. У них пятеро детей, и все равно они дня не могут прожить друг без друга.

Эти слова заставили Рэнди вспомнить о странных обстоятельствах ее собственного брака. Джеймс предложил ей защиту – но не свою любовь. Во время ее болезни он проявил столько заботы, а после был так нежен и страстен в постели, но Рэнди все равно не хватало самого главного – его любви.

Она увидела, как Джеймс отошел к небольшому столику и вынул из ящика кольцо. Затем вернулся и надел это кольцо на безымянный палец ее руки. Кольцо было старинным, золотым, с большим изумрудом, окруженным мелкими бриллиантами.

– Это обручальное кольцо Рейландов, которое передается в нашей семье из рода в род, – сказал он. – Я знаю, что оно не идет в сравнение с той брошью, что подарила тебе Нана, но надеюсь, что ты не откажешься носить его.

– Конечно, – улыбнулась Рэнди. – Носить его – большая честь для меня.

– Отлично, – кивнул Джеймс. – Кстати, это поможет нам убедить Ричарда в том, что мы с тобой помолвлены. Приступая к выполнению нашего плана, мы не должны упустить ни единой детали, которая может оказаться решающей.

Лицо Рэнди помрачнело, и воцарилась тишина, которую прервал появившийся в галерее слуга.

– К вам прибыл управляющий с докладом и ожидает вас, милорд, – сказал он.

– Хорошо. Проводи его в библиотеку и скажи, что я сейчас буду. – Дождавшись ухода слуги, Джеймс взял Рэнди за руки и вздохнул: – Еще один новый слуга в доме. Никогда прежде не видел его. Нет, нам определенно нельзя спать вместе. В этом доме слишком много посторонних ушей и глаз. А ведь одно лишь неосторожное слово, сказанное кем-нибудь из слуг, может разрушить всю нашу затею. Пойдем, моя милая. Как истинный джентльмен, я провожу тебя до дверей твоей спальни, а затем меня ждут дела.

Проходя через маленькую гостиную, Рэнди заметила полоску света, пробивавшуюся из-под двери спальни, в которой разместилась Нана, и внезапно ощутила непреодолимое желание немедленно поговорить с бабушкой. Она осторожно постучала, вошла и сразу же увидела радостную улыбку на лице старой герцогини.

– Входи, дитя мое. За всеми этими хлопотами у нас было так мало времени, чтобы побыть вдвоем. Сейчас я налью нам по стаканчику шерри, и давай поболтаем.

Миранда Уэнворт приглашающим жестом указала на мягкие кресла, стоящие у камина, поправила свой темно-синий, расшитый серебром халат и потянулась за хрустальным графинчиком, стоящим на угловом столике. Рэнди улыбнулась, подумав о том, что невозможно узнать в этой энергичной женщине ту умирающую старуху, которую она увидела по приезде в Мираж. Волосы герцогини были тщательно уложены, глаза светились огнем, а поступь была уверенной и легкой.

– А теперь рассказывай, что тебя привело ко мне, – сказала герцогиня, усаживаясь напротив Рэнди, а когда та замялась, продолжила сама: – Наверное, тебе трудно свыкнуться с тем, что какое-то время вам с Джеймсом придется пожить отдельно друг от друга, это так?

– Не совсем, – покачала головой Рэнди. – Разумеется, я скучаю о Джеймсе, хочу быть рядом с ним, но… есть вещи, которых я не понимаю и не знаю, что с ними делать. – Она вздохнула и подняла вверх свою левую руку. – Только что Джеймс подарил мне это обручальное кольцо. Оно передавалось в их семье из рода в род. Но вместо того чтобы сказать при этом нежные слова, он сухо информировал меня о том, что это кольцо – часть нашего плана, и ни слова – о любви.

– Не осуждай Джеймса, девочка. Я полагаю, что с этим кольцом у него связаны самые мрачные воспоминания.

– На что ты намекаешь, Нана? – нахмурилась Рэнди.

Герцогиня сделала небольшой глоток из своего бокала, покрутила его в пальцах и заговорила:

– То, о чем я тебе расскажу, Рэнди, должно остаться между нами. Если когда-нибудь в будущем Джеймс сам расскажет тебе эту историю, сделай, пожалуйста, вид, будто слышишь ее в первый раз.

Рэнди согласно кивнула, и Миранда начала свой рассказ:

– Джеймс со своими родителями впервые появился в Лондоне семь лет тому назад. Надо сказать, что он никогда не любил балы и приемы, но был вынужден бывать на них, потому что в тот год начали вывозить в свет его сестру Диану и он должен был ее сопровождать. На одном из таких приемов Джеймс и встретил Кэролайн Сатклифф.

– Однажды он упоминал о ней, – вставила Рэнди. – Что это за девушка?

– Белокурая красавица с голубыми глазами и изящными манерами. Многие говорили, что у нее ангельское личико, – поморщилась герцогиня. – Бедный Джеймс тоже попался на эту удочку. Он еще не знал, что под красивой личиной часто прячется сам дьявол.

– Что она сделала с Джеймсом? – тихо спросила Рэнди.

– Использовала его для того, чтобы привлечь внимание другого человека, который и был ей нужен. Кэролайн напропалую флиртовала с Джеймсом, а сама тем временем охотилась за другим. Его звали Аарон Векслер, маркиз Монтроуз.

– Джеймс такой красивый мужчина, – заметила Рэнди. – Каким же тогда красавцем должен был быть этот Аарон.

– Аарон? Он был страшнее обезьяны, но зато сказочно богат. Его отец сделал состояние на шахтах, торговле оружием и иностранных подрядах, и жадной до денег Кэролайн было наплевать на то, что он не только безобразен, но и стар для нее – Аарону тогда было уже за сорок. К тому же и характер у него был просто отвратительный. – Герцогиня задумчиво посмотрела на рубиновую жидкость в своем бокале. – Кэролайн могла закружить голову кому угодно, но Джеймсу это было невдомек. Он влюбился в нее и решил отправиться к ее отцу, виконту Хедли, просить руки его дочери. Джеймс всегда был таким романтиком! Родители Кэролайн были в отъезде, и тогда он обратился за советом ко мне.

– Романтик? Неужели мы говорим о моем муже – прагматичном и холодном человеке по имени Джеймс Грейсон?

Миранда с грустью посмотрела на горящее в камине пламя.

– Таким он стал по милости той ведьмы. До встречи с ней он был романтичным, восторженным юношей, но после удара, нанесенного ему Кэролайн, его словно подменили. Он совсем перестал верить людям.

Рэнди наклонилась вперед, прикоснулась к руке бабушки.

– Продолжай, Нана. Расскажи мне все.

– Мы с твоим дедом давали бал в честь римского кардинала, навестившего Лондон. Все было устроено для того, чтобы Джеймс мог в какой-то момент вывести Кэролайн в сад и там объясниться с нею. Это случилось перед самой полуночью. Я была невольной свидетельницей их свидания, стояла в тени и следила за тем, чтобы никто не помешал влюбленным. Ночь стояла теплая тихая, и воздух был пропитан ароматом цветущих роз. Сюда, в сад, из бального зала доносилась негромкая музыка: струнный квартет играл Моцарта. На небе стояла полная луна, окруженная яркими мерцающими звездами. Они переливались, словно бриллианты на обручальном кольце, которое Джеймс вытащил из нагрудного кармана своего сюртука. Кэролайн была просто прекрасна в своем бледно-голубом шелковом платье. Джеймс предложил ей руку и повел в глубину ночного сада. Я не слышала, о чем они говорили, но мне хорошо было видно, как Джеймс берет Кэролайн за руку и надевает ей на палец обручальное кольцо Райлендов. Кэролайн на секунду отвела взгляд, словно высматривая кого-то в темном углу террасы. Затем она бросилась в объятия Джеймса и поцеловала его. В тот же миг из темноты выступила массивная мужская фигура. – Здесь Миранда зябко повела плечами. – Это был Аарон Векслер. Он диким зверем набросился на Джеймса и вырвал у него из рук Кэролайн. Затем завязалась перебранка, перешедшая в рукопашную. А закончилась ссора вызовом на дуэль, которая должна была состояться на следующее утро.

– Дуэль? – ахнула Рэнди. – Я думала, что подобные вещи давным-давно запрещены законом.

– Действительно, дуэли в Англии официально запрещены, однако никакой указ не остановит пылких молодых людей, желающих выяснить отношения с помощью пары пистолетов. – Нана сделала еще один глоток из своего бокала. – Твой дед согласился быть секундантом Джеймса, а мне самой строго-настрого запретил появляться на месте дуэли. Разумеется, я, как всегда, поступила по-своему. Честно говоря, сейчас я жалею о своем поступке.

Рэнди почувствовала, как все ее внутренности сжимаются в тугой комок. Она очень хотела узнать все и о Джеймсе, и о той женщине и… боялась этого. Не в силах усидеть на месте, Рэнди поднялась с кресла и понесла нетронутый бокал к столику, стоявшему в углу гостиной. Герцогиня продолжила свой рассказ:

– При свете утренней зари было видно, что лицо Джеймса слегка поцарапано после вчерашней стычки, но при этом оставалось совершенно спокойным, пока он стоял на краю лужайки, надменно глядя на своего противника. Из своей кареты я рассмотрела Кэролайн, окруженную небольшой группой зевак, пришедших поглазеть на дуэль. По праву джентльмена, получившего вызов, Аарон первым выбрал пистолет, и не успела я глазом моргнуть, как все уже началось. Соперники встали спиной к спине, и начался отсчет шагов – их должно было быть десять. Нетерпеливый Аарон обернулся после девятого шага и выстрелил Джеймсу в спину. По счастью, Аарон – крупный, тяжелый мужчина – поскользнулся на мокрой траве, и пуля ушла в сторону.

– Но она задела Джеймса? – затаив дыхание, спросила Рэнди.

– Вскользь. Пуля пробила ему левое предплечье. Джеймс обернулся лицом к сопернику, невольно протянул правую руку к раненой левой и выронил свой пистолет на землю. Тот ударился, выстрелил, и пуля, никем не направляемая, тем не менее нашла Аарона и пробила ему правое плечо. На белой рубашке Векслера появились пятна крови, а сам он упал на траву.

– Джеймса потом не привлекли за это к суду, правда?

– Нет, – угрюмо покачала головой старая герцогиня, – но то, что случилось дальше, было просто ужасно. Кэролайн подбежала к Аарону, припала головой к его груди и лежала так до тех пор, пока не появился доктор и не перевязал ему рану. А когда Джеймс подошел, чтобы узнать, как себя чувствует Векслер, Кэролайн назвала его при всех убийцей и послала к дьяволу. Еще она перед всеми призналась в том, что никогда не любила Джеймса и принимала его ухаживания только затем, чтобы разжечь ревность Векслера. И наконец сняла с пальца и швырнула Джеймсу обручальное кольцо, добавив при этом, что желает быть женой настоящего самостоятельного мужчины, а не какого-то молокососа, живущего за счет своих родителей.

Герцогиня смахнула со щеки слезинку и продолжила:

– Как сейчас вижу Джеймса – бледного, униженного, стоящего с разбитым сердцем на лужайке, освещенной утренним солнцем. Удар, который нанесла по его самолюбию Кэролайн, оказался если и не смертельным, то очень сильным. С того дня Джеймс стал другим человеком. Пропала его восторженность, мечтательность, открытость. Он превратился в реалиста, упрямо преследующего свою цель и не доверяющего никому. Я так надеялась на то, что ваш брак смягчит душевную боль Джеймса и поможет ему снова стать самим собой.

Рэнди задумчиво отошла к окну, отодвинула тяжелые шторы и уставилась в темное беззвездное небо, пустынное, как ее собственное сердце. Теперь она понимала, что чувства Джеймса всегда оставались закрыты от нее именно из-за той истории с Кэролайн Сатклифф, а боль его была так сильна, что оставалось лишь предположить, что он очень любил ту белокурую красавицу, оставившую на его сердце столь глубокий шрам.

– Сказать по правде, я не рассчитываю на то, что наш брак сможет заставить Джеймса измениться, – сказала она. – Ведь наш союз был продиктован необходимостью, а не взаимной любовью.

– Но Джеймс любит тебя, дитя мое, – твердо заявила герцогиня. – Я это чувствую, когда наблюдаю за тем, как он смотрит на тебя. Да, этот мужчина любит тебя.

Рэнди отступила от окна и ответила, покачав головой:

– Если ты что-то и видишь, Нана, так только проявление естественного мужского влечения. Не стоит обманывать себя. Да, Джеймс прекрасно относится ко мне. Он внимателен, дружелюбен, заботлив. Но во всем этом нет главного – любви ко мне.

– Но ты сама любишь его, Рэнди?

– Да, Нана, – кивнула Рэнди и прикусила нижнюю губу. – Я очень люблю его.

– Мне почему-то кажется, что ты никогда не говорила ему об этом, – сказала герцогиня, внимательно всматриваясь в лицо Рэнди. – Ты не хочешь сказать Джеймсу, что любишь его? Почему?

– Не могу, – покачала головой Рэнди. – Наш брак замышлялся как средство защитить меня от притязаний Ричарда, и лишь моя болезнь и некоторые другие обстоятельства свели нас с Джеймсом по-настоящему. Игра случая заставила Джеймса стать мужем женщины, с которой до брака он был едва знаком. В свою очередь, я не хочу своим признанием вынуждать его отвечать мне словами любви, которой у него в душе нет и в помине.

– Но, дитя мое, насколько я знаю Джеймса…

Рэнди остановила ее, вскинув вверх руку:

– Прошу тебя, Нана, давай не будем больше об этом говорить. Если когда-нибудь Джеймс полюбит меня, он сам мне скажет. А до тех пор я буду молча любить его, ждать и надеяться.

– Что ж, будь по-твоему, – улыбнулась герцогиня. – Но придет время – и оно не за горами, – когда ты поймешь, что права была я, а не ты.

Следующим утром, сидя в гостиной, Джеймс и Рэнди обсуждали с герцогиней приглашения, пришедшие им после появления в лондонских газетах объявления о помолвке. Их разговор прервал Абу. Он вошел, прикрыл за собой дверь и доложил:

– Прибыла леди Мейдстоун. Я приказал вашему слуге, Фентону, раздеть ее и проводить в гостиную.

– Что понадобилось в Лондоне тетушке Амелии? – удивилась Рэнди.

Джеймс пожал плечами и успокаивающе потрепал ее по руке.

– Скоро узнаем. Только не забудь, что Амелия не должна знать о том, что мы женаты. Наш план уже приведен в действие, и сейчас уже поздно вовлекать в него новых людей.

– Но Амелия не чужой человек, – возразила Рэнди. – Несмотря на то, что она замужем за Ричардом, Амелия еще и лучшая подруга Нана.

– Вот именно потому, что она так близко связана с Ричардом, мы и не можем открыться перед ней, – пояснил Джеймс и встал, готовясь встретить гостью. – Как я уже говорил, у меня нет никаких сомнений в том, что Амелия нам сочувствует, но что, если Ричард силой попытается выбить из нее все, что ей известно? Нет, чем меньше она будет знать, тем будет лучше для всех нас и для нее самой.

В эту минуту в гостиной появилась Амелия в шляпке с густой вуалью. Когда же она подняла вуаль, стало видно, что лицо ее опухло и на нем темнеют свежие ссадины.

– Боже, что с вами, тетушка Амелия? – ахнула Рэнди. Герцогиня поспешила к Амелии и взяла ее под локоть.

– Готова биться об заклад, что это чудовище, ее муж, снова поднял на Амелию руку. Иди садись сюда, дорогая. Сейчас принесут чай.

Амелия смущенно присела на краешек дивана и покачала головой:

– Нет, прости, Миранда, но пить чай мне некогда. Я просто заскочила сказать вам, что после того, что позволил себе Ричард вчера вечером, я немедленно возвращаюсь за город. Больше не могу находиться с ним рядом ни секунды.

Рэнди присела рядом с Амелией, всмотрелась в ее лицо.

– Это все Ричард? – спросила она.

Амелия потрогала распухшую скулу и слабо улыбнулась:

– Если честно, то это только на вид страшно, а так почти не болит. Но, впрочем, вы правы, Рэнди, это дело рук Ричарда. – Она перевела взгляд на Джеймса и продолжила: – Вы угадали, милорд. Узнав о возвращении своей племянницы в Англию и ее помолвке, он пришел в ярость. Едва не разнес в щепки всю библиотеку в нашем городском доме. Затем послал за мной в Мейдстоун-Мэнор, велел срочно приехать в Лондон и устроил мне допрос с пристрастием. Он хотел знать, почему я не донесла обо всем сама. Я стала объяснять, что ничего не знала, за что он назвал меня лгуньей и несколько раз ударил. Затем прогнал меня прочь и всю ночь пьянствовал. Напился до бесчувствия. Я опасаюсь за свою жизнь, и потому решила как можно скорее сбежать из дома.

Джеймс проигнорировал выразительный взгляд жены, в котором явно читалось: «Я же тебе говорила», и мягко заговорил с дрожащей от страха женщиной:

– Мне очень жаль, что вы столько всего пережили из-за меня, Амелия, но, поверьте, мне и в голову не могло прийти, что Ричард может поднять на вас руку. Скажите, не хотели бы вы остаться с нами до тех пор, пока не будет покончено с этой историей? Здесь вы будете в полной безопасности.

– Примите мою самую сердечную признательность за ваше предложение, милорд, но я уже договорилась со своей старинной подругой Берил, что поживу в ее маленьком поместье в Дорсете. Ричард ничего о нем не знает. У меня было немного денег, и я уже наняла кучера, который отвезет меня туда. Мы с моей новой служанкой уезжаем из Лондона через час.

– Какая несправедливость! – возмущенно воскликнула старая герцогиня. – Мой приемный сын – настоящий преступник, но все ему сходит с рук! Будь я мужчиной, я придушила бы его собственными руками!

– Не стоит так волноваться, Миранда, милая, – взяла ее за руки Амелия. – У меня правда нет выбора, как только уехать из Лондона. Если я останусь здесь, весь гнев Ричарда обратится на вас, а я просто не могу допустить этого.

Она вытащила из своей сумочки сложенный вчетверо лист бумаги и протянула его Джеймсу.

– Вот список мест, где в ближайшие дни будет появляться мой муж. Я списала это с его календаря. Как видите, Ричард предполагает быть на нескольких балах, а сегодня вечером идет на премьеру в оперу. Если вы хотите встретиться с ним на людях, этот список вам пригодится.

Джеймс просмотрел записи и передал бумагу Рэнди.

– Мы тоже получили приглашения на все эти балы, а в опере у нас своя ложа.

– Опера – прекрасное место для того, чтобы нанести удар по репутации моего пасынка, – кивнула старая герцогиня. – На премьеру там соберется весь лондонский свет.

– Я и не знала, что опера – такое популярное место в Лондоне, – заметила Рэнди. – Скажи, весь, как ты говоришь, свет в самом деле так тонко разбирается в музыке?

– Вовсе нет, моя дорогая, – ответила Миранда. – В театр приходят не для того, чтобы посмотреть спектакль, а для того, чтобы увидеть, кто собрался в зале. На премьеру, как сегодня, придет весь лондонский свет, но настоящих ценителей музыки среди этих людей можно будет по пальцам пересчитать. – Она обернулась к Джеймсу и добавила: – Ложа твоих родителей расположена прямо напротив ложи Ричарда, и это замечательно. Мой пасынок не сможет не заметить нашего появления.

Часы на каминной полке начали отбивать полдень, и Амелия заторопилась.

– Мне нужно бежать, Миранда, – сказала она, быстро целуя подругу в щеку. – Ричард вот-вот проснется, а я хочу выехать из Лондона раньше, чем он соберется выйти из дома. Я напишу тебе о том, как я устроилась у Берил.

После ухода Амелии старая герцогиня откинулась на спинку дивана и сказала, покачивая головой:

– Бедняжка! Подумать страшно, сколько ей приходится терпеть от моего пасынка. Жестокость Ричарда не знает границ.

– Тогда почему тетушка Амелия не разведется с ним? – спросила Рэнди.

– А куда ей тогда деться? – вздохнула Миранда. – Амелия с братом остались сиротами, их вырастил и воспитал дядя, обедневший барон из Фавершема. Старик умер несколько лет назад, а брат Амелии служит на Востоке, в армии. Я охотно предложила бы Амелии свою помощь, но она человек гордый и моих денег не возьмет.

– И все же лучше развестись, чем жить с человеком, который, того и гляди, убьет тебя, – сказала Рэнди.

Джеймс протянул ладонь и погладил жене руку.

– Добиться развода не так-то просто, – заметил он. – Веских причин для этого существует немного, а сам процесс требует больших денег. Кроме того, поскольку Ричард носит титул герцога, для развода понадобился бы специальный указ парламента.

– Но он же бьет ее! – гневно воскликнула Рэнди. – Ты видел ее лицо? А какие еще синяки и шишки скрываются под платьем Амелии, мы просто не знаем. За такое обращение с женой Ричарда нужно арестовать и судить!

– Понимаю твое негодование, милая, но, к сожалению, закон на стороне Ричарда. У нас, в Англии, мужу не запрещено бить свою жену. Вот если бы Ричард жестоко обращался с лошадью, его можно было бы привлечь к ответу, а жену он может забить хоть до полусмерти, ему все равно ничего не сделают. В нашей стране такой поступок преступлением не считается.

– Всю жизнь мне твердили о том, что в Англии – самые справедливые законы во всем мире. После того, что я сейчас услышала, эта оценка кажется мне несколько… завышенной, – нахмурилась Рэнди. – Думаю, что в стране, где действуют такие законы, Ричард мог бы забить свою жену и до смерти, ему все равно ничего не было бы.

– Нет, нет, в этом случае его арестовали бы и отдали под суд за убийство, – покачал головой Джеймс.

– Слава богу, оказывается, в Англии все-таки можно привлечь мужа к ответу! – язвительно заметила Рэнди. – Правда, жена для этого должна умереть, но какое это имеет значение? Главное, чтобы при этом были соблюдены все идиотские законы!

Рэнди сорвалась с места и направилась к двери.

– Простите, я должна покинуть вас, – сказала она. – Мне нужно выбрать платье к сегодняшнему вечеру. Мы должны торопиться, чтобы поймать Ричарда в ловушку прежде, чем он убьет свою жену.

Абу, мимо которого пронеслась Рэнди, посмотрел ей вслед, а затем улыбнулся Джеймсу:

– В глазах у нее вновь заиграло золотое пламя, вы видели, господин? Сегодня вечером присматривайте за ней особенно внимательно, пока характер моей госпожи не вверг в опасность ее жизнь или вашу.

И, прежде чем Джеймс нашелся, что ему ответить на это странное предупреждение, Абу низко поклонился и поспешил вслед за Рэнди, уже поднимавшейся по лестнице.