Невеста массового поражения

Глава 9. Мой каприз — мои правила

На завтраке я отчаянно пыталась сдержать зевоту и с трудом терпела внимание снова сидевшего рядом со мной Максиана. Тот, видимо, получив накачку от папаши, вился вокруг меня мелким бесом. Ну, или так казалось, потому как единственное, чего хотелось мне, это вернуться в постель и зарыться в подушки.

Вчера, когда я сообразила, что глупо сидеть под столом в собственной лаборатории, и вернулась в спальню, заснуть мне так и не удалось. Так и сяк я вертела в голове странное отношение Аленны к братьям и не находила ответа. Несмотря на размолвку в первый день, с Макакой наставница все это время была исключительно любезна. Второй же брат вызывал у нее только раздражение. Две встречи, на которых мне «посчастливилось» присутствовать, иначе, как хамством, не назовешь, а на людях она его и вовсе игнорировала. Мне Алексан показался вполне адекватным, и уж точно более приятным магиком, чем заносчивый наследник, и причин для такого отношения я не видела. И в то же время, я прекрасно знала, что Аленна ничего не делает просто так.

Рассеянно гоняя вилкой по тарелке зеленый горошек и вполуха прислушиваясь к нудным комплиментам Максиана, я вспоминала все, что мне известно о втором сыне Правителя белаков.

Впервые я встретила его еще на Белом континенте, когда случайно угодила в самое сердце заговора Аленненого дядюшки. Тогда он показался мне очень больным и измученным. Что не удивительно, если учитывать, что принц провел около года в антимагических цепях. Когда я перенесла обоих братьев во дворец, его тут же увели целители, и больше я о нем ничего так и не узнала до самого отъезда. Впрочем, спрашивать мне и в голову не пришло. Куда интереснее было подурачиться с младшими принцами-близнецами или покататься на варанах из конюшни Максиана.

«Зря я тогда обоих принцев прихватила, — промелькнула в голове злая мысль, когда я сообразила, что Макака настойчиво и явно не в первый раз о чем-то спрашивает. — Надо было одного случайно забыть!»

— Как вы считаете, Ваше Высочество? — с любезной улыбкой повторил Максиан.

— Я пока не решила, что об этом думать, — вывернулась я, лихорадочно пытаясь вспомнить, каких ифитов так невовремя вздумал сосчитать наследник белакского трона.

— Ну, как же… Это было бы восхитительным обрамлением вашей красоте!

— Да?

«Еще бы знать, что именно!»

— Конечно! — с неподдельным жаром подтвердил Максиан. — Королевская роза прекрасна, но она блекнет рядом с вашей красотой!

— Даже так?

— Без сомнения!

«При чем тут королевские розы?! О чем вообще этот павиан?!» — мысли метались в голове стаей вспугнутых птиц, и недовольный взгляд Аленны с противоположного конца стола совершенно не добавил мне самообладания. — Еще чуть-чуть, и наставница поймет, что я попросту игнорирую ее драгоценного братца, тогда прощай, лаборатория, как минимум, на месяц! Лаборатория! Я же должна была сегодня пугать этого придурка зельевареньем!»

До сонного мозга, наконец, дошло, что так настойчиво втолковывает Максиан, и извилины с почти осязаемым скрежетом заработали.

— И все же королевские розы прекрасны. И таких не было бы ни у кого, кроме меня, — медленно, словно ступая по тонкому льду, протянула я: кто знает, верна ли догадка, а сесть в лужу мне бы не хотелось.

— Возможно, но это только в первое время. Чуть позже обязательно появились бы подражатели.

— Вы считаете, что кто-то смог бы затмить меня?! — деланно возмутилась я. — Я уделяю безумное количество времени своему внешнему виду! Вы даже представить себе не можете, сколько сил отнимает необходимость всегда держать себя на должном уровне. Приходиться часами высиживать неподвижно, пока придворный художник работает над лицом. И при этом ни на минуту не выпускать его из-под контроля. Только отвлечешься, например, на новый фасон рукава, и он уже норовит нарисовать какую-нибудь банальщину! Практически, мне приходится выполнять его работу, а он только кисточкой размахивает. Вот, взгляните, эта завитушка над ухом. Ее пришлось переделывать три раза, пока он понял, что от него требуется. И так во всем. И вы говорите, что меня может кто-то затмить. Или, может, уже затмил? Кто она?!

— Нет, конечно же, нет! — судя по страдальческому выражению лица принца, он уже жалел, что начал разговор. — Вас невозможно затк… кхм… Вас невозможно затмить. Вы прекрасны в любом образе, хоть в рубище.

— В рубище?! — зацепившись за очередную оговорку, я чуть не потерла ладошки от удовольствия. Даже не ожидала, что это будет так легко. — Мое платье похоже на рубище?!

Несмотря на то, что разговор велся вполголоса, мне удалось вполне натурально, а главное, заметно всхлипнуть. По крайней мере, те, на кого я рассчитывала, это уловили. Коронованный белак не замедлил порадовать меня побагровевшей физиономией.

— Нет, что вы? Я вовсе не это имел в виду, — окончательно ошалел от моих ассоциаций бедолага принц. — Я лишь хотел сказать, что вам ни к чему украшать себя королевскими розами, вы…

— Я поняла вас, — я подняла ладонь, заставляя его замолчать, и самым холодным тоном, на который только была способна, продолжила. — Вы считаете, что я настолько ужасна, что ситуацию не спасут даже королевские розы, и не желаете помогать мне в лаборатории. Хорошо. Я вас услышала.

С этими словами я холодно отвернулась от принца, по цвету физиономии сравнявшегося с папенькой.

— Ваше Высочество? — позвал он.

Я даже не пошевелилась, внутренне давясь от еле сдерживаемого хохота. Согласно этикету, при таком явном нежелании общаться Максиан не имел права настаивать, будь он хоть трижды принц. Оставшиеся полчаса завтрака мы провели в полном молчании. Но если Макака, судя по всему, судорожно придумывал, как будет оправдываться перед папенькой, то я почти сразу выбросила нашу беседу из головы.

Я вдруг сообразила, что раньше не замечала принца Алексана за трапезами. Из-под опущенных ресниц я обвела глазами зал, пытаясь найти его. В поле зрения попадали разукрашенные физиономии, пышные наряды, драгоценные перевязи. Но никого, хотя бы отдаленно напоминающего моего ночного зельевара. Конечно, за золотым макияжем, с моей легкой руки превратившимся почти в маску, можно было не узнать родную матушку. Но что-то мне подсказывало, что Алек в жизни не изукрасил бы себя таким диким образом. Значит, его тут попросту не было. Как и вчера.

«Да что там! Мне его даже не представили, когда они приехали! — слегка ошалев от подобных открытий, я с трудом удержала маску обиженной холодности. — Он же вроде принц? Он старше Аленны. А меня официально познакомили даже с троюродной то ли тетушкой, то ли бабушкой белакского Правителя, но не с ним… Макака конкурентов боится? Или это инициатива повернутого на матримониальных планах папаши?»

Каким чудом я заметила, что Никс бросил на стол салфетку, знаменуя тем окончание завтрака, мне неизвестно. Но, разом припомнив очередной акт грандиозного спектакля «Не хоти жениться!», я подскочила, как ужаленная. Остаться на месте значило бы пригласить к дальнейшей беседе, чего мне не хотелось даже без учета утренних размышлений.

И тут же на стол полетела салфетка коронованного интригана с Белого континента. Повинуясь его едва заметному знаку, белаки, как дрессированные тараканы, разом повскакивали с мест, образуя беспорядочный водоворот дорогих тканей, разрисованных лиц и гула комплиментов. Это дало возможность их хозяину спокойно выбраться из-за стола и двинуться мне наперерез.

Краем глаза уловив, что с другой стороны, рассекая толпу, как горячий нож масло, ко мне направляется наставница, я сглотнула и на мгновенье оперлась о руку сопровождавшего меня Максиана вовсе не под давлением этикета. Но только на мгновенье. Испоганить все, чего мне удалось достичь с таким трудом, из-за мимолетной слабости я не желала.

— Как вы себя чувствуете, Ваше Высочество? — белакский Правитель оказался рядом куда быстрее, чем я рассчитывала. — Я заметил, что за завтраком вы почти ничего не съели.

— Пропал аппетит, — подпустив в голос слезу, проговорила я. — Такое бывает. Не стоит беспокойства.

— Я пекусь о вас, как о родной дочери, милое дитя, — попался в ловушку белак. — Если у вас что-то случилось, вы всегда можете поделиться со мной.

— Это… О, простите, Ваше Величество… Мне стыдно говорить о таком…

Я неназойливо стрельнула глазами в сторону придворных. И тут же получила желаемое: едва заметное движение царственного пальца, и вокруг нашей троицы, как по волшебству, образовалось пустое пространство.

— Говорите, дитя мое.

— Я слишком отстала от моды и выгляжу ужасно и смешно, — словно через силу, призналась я.

— Что вы? — возмущению коронованного интригана не было предела. — Кто посмел сказать такую глупость?

— Теперь я понимаю, почему принцу Максиану так сложно уделять мне время, — продолжала я, будто не заметив его возмущения. — Я выгляжу, как глупая гусыня. Мое платье напоминает рубище, а макияж — всего лишь подражание блистательным белакским дамам.

— Это, без сомнения, возмутительная ложь! Кто принес в вашу прелестную головку подобные мысли?

— Принц Максиан был так честен и благороден, что не стал скрывать от меня горькую истину, — наивно похлопала ресницами я.

— Что?! — Правитель побагровел.

— Он объяснил мне, что мое платье похоже на рубище, а…

Тут самообладание окончательно изменило коронованному своднику, и он против всякого этикета перебил мою слезливую исповедь, воззрившись на отпрыска.

— Что ты ей сказал?!

Надо отдать должное Макаке, он не сбежал, даже не отступил назад. А то, что слегка побледнел, это уже детали.

— Я имел в виду несколько иное. Возможно, вы, Ваше Высочество, немного неверно меня поняли? Белакский иногда сложен для понимания.

«Зря ты это сказал, ой, зря», — мысленно усмехнувшись, подумала я и подняла глаза на Правителя. Благодаря одному маленькому плетению, придуманному в свое время Аленной, сейчас они были полны слез.

— Вот, — едва не простонала я. — Я, оказывается, даже на родном языке говорить разучилась. Какой позор! Ах! Я ужасна! Я…

— Что здесь происходит? — раздался за спиной голос наставницы, и очередной самоуничижительный эпитет застрял у меня в горле. — Оли-аири?

— Все в порядке, Аленна, — спас меня от ответа Правитель Белого континента. — Максиан вызвал мое неудовольствие своими неуклюжими попытками понравиться твоей прелестной ученице.

Брови наставницы взлетели вверх, несмотря на все ее самообладание.

— Это как?

— Это дело семейное, Аленна, — отрезал белак. — Я сам разберусь. А ты, дитя мое, зря расстраиваешься. Я точно знаю, что мой сын просто очарован тобой. И, если и говорит глупости, то только потому, что разум отказывается ему служить при виде тебя.

Продолжать игру под недоверчивым взглядом наставницы было довольно неуютно, но я привыкла всегда доводить начатое до конца, а потому ответила, как от меня и ожидали:

— Правда?

— Конечно, дитя мое, — расплылся в насквозь фальшивой улыбке Правитель.

— Тогда прошу простить мне мою неуместную обиду, — изобразив раскаяние, я деланно несмело подняла взгляд на принца, вновь опираясь на его руку, и как раз успела заметить тень подозрения, мелькнувшую в широко раскрытых глазах. Зрелище мне настолько не понравилось, что моментально сработало подсознание. Создатели свидетели, придумать такое, да еще так быстро, я бы не сумела. — Если вы меня простили, то не откажетесь составить мне компанию в лаборатории? Волшебная алая краска…

У подсознания бедолаги принца сегодня был выходной: его буквально перекосило, и он отшатнулся, вырвав локоть из-под моих пальцев:

— Ну уж, нет!

Позволив себе целый миг полюбоваться немой сценой, последовавшей за этим, я всхлипнула и, подхватив свои юбки, со всей дозволенной этикетом скоростью направилась к выходу.

Меня не задержали. Даже Аленна, опешив, не двинулась с места, хотя опасалась я именно ее.

— Я ничего подобного…

— Хочешь сказать, что не можешь вскружить голову малолетке?! Лжец!

Этот обмен любезностями между принцем и его взбешенным папашей я еще успела услышать, прежде чем меня окружила толпа придворных лизоблюдов. Невнимательно отвечая на комплименты и удерживая маску крайней обиды, в душе я праздновала победу. Что бы там ни подумал обо мне принц, хоть вообразил, что ему прочат в жены клиническую дуру, хоть решил, что я виртуозная интриганка, на ровном месте воспылавшая к нему страстной ненавистью, в одном я была уверена. Теперь он костьми ляжет, лишь бы отвертеться от свадьбы.

Победный рев троллей звучал в ушах ровно до того момента, когда на пороге спальни на плечо мне опустилась тяжелая ладонь наставницы.

— А ну-ка, постой…

— Да, наставница, — голос дрогнул без всякого усилия с моей стороны.

— Это что сейчас было?

Изображать безропотную жертву перед Аленной было не только бесполезно, но и чревато далеко идущими последствиями. Уж она-то знала меня более, чем хорошо.

— Что сварил, того и наглотался, — буркнула я, кое-как взяв себя в руки.

Главное, чтобы наставница не догадалась, что все произошедшее за завтраком было театром одного актера. И на сцену приглашали вовсе не ее дорогого братца. Он даже в зрителях не числился, в общем-то.

— И что же он такое сварил? — прищурилась Аленна. — За что ему такая изощренная месть?

— Он мне не нравится!

— Вот как?

— Именно так! — вздернула подбородок я.

Сделала я это не потому, что меня вдруг посетила неслыханная храбрость. Просто так Аленне было бы сложнее заглянуть мне в глаза: я-то ее давно переросла.

— И почему же?

— Он не поддерживает мои увлечения, даже не пытается сделать вид, что ему интересно, наоборот, отговаривает от исследований. Ему не нравится то, как я одеваюсь, как крашусь.

— Я не больно-то уверена, что тебе самой нравится так одеваться и так краситься, — с сомнением протянула наставница, присев на подлокотник кресла, и я поняла, что пора вводить в бой за свою свободу тяжелые полки.

— Я экспериментирую с внешностью. Но это не главное! Я ему не нужна. Он бабник!

— Оли, — вздохнула наставница. — Все эти улыбки и комплименты, которые Максиан рассыпает вокруг — всего лишь часть обязанностей наследника. Игра на публику…

— Да? Что-то я не заметила никакой публики, когда вчера наткнулась на этого… Этого… Этого наследника. Или одна девица теперь считается публикой?

— Какая девица? — нахмурилась Аленна.

— Я вчера вечером пошла в сад. И увидела эту парочку в парке за беседкой. Ему не нужна была никакая публика, чтобы веселиться в обществе какой-то девицы, — проговорила я, по окаменевшему лицу наставницы уже понимая, что этот раунд остался за мной. — Если ваш брат устраивает такое в чужой стране, вроде как, собираясь вот-вот объявить о помолвке, то, что будет после свадьбы и уже в его стране? И этого магика вы прочите мне в мужья, наставница?

Аленна не ответила. Она резко поднялась и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Макаку ждал один из самых неприятных разговоров в его жизни, или я совсем не знала собственную опекуншу. Но, вопреки удаче, победного настроения я больше не ощущала. Напротив, было как-то гадко от себя самой, от того, с какой легкостью удалось смешать ложь с правдой. «И чем я лучше насквозь фальшивого Максиана? Или даже его папаши? — внезапно подумала я, обхватив озябшие плечи руками. — Так не замечу, и к свадьбе превращусь в подобие плаксиво-восторженных аристократок Белого континента…» Злость накатила горячей волной, будто смывая налипшую маску.

— Свадьбы — не будет! — громко воскликнула я, показав своему отражению в зеркале самый что ни на есть плебейский кукиш.

Памятуя о роли смертельно обиженной принцессы, я весь день просидела у себя в комнатах. К вечеру это настолько наскучило в первую очередь мне же, что я всерьез решила «простить» Максиана. Впрочем, в следующие полчаса после этого решения принц не явился, так что дальнейшие время я потратила на изобретение новой пакости для ненавистного женишка и почесывание Чудика, в очередной раз пойманного посреди комнаты. И то, и другое получалось плохо: пакости отдавали местью деревенской ведьмы, а Чудик выворачивался из рук и норовил забраться к себе в котелок.

Отказался мой домашний монстрик и от черновиков, которые я пыталась подсунуть ему на обед. А вот это уже заставляло насторожиться — поесть звереныш любил.

— Ну-ка, признавайся, где подхарчился? — нахмурилась я, пытаясь сообразить, как Чудик на этот раз выбрался из спальни. — Что слопал?

Монстрик послушно прикрыл глаза, и над его головой снова заколебалась быстро темнеющая дымка. С возрастающим разочарованием я вчитывалась в строчки плана празднования Парада планет. Кто-то, скорее всего, распорядитель, по минутам расписал, кто, когда и куда. Даже об объявлении помолвки упомянул, гад. Сие кошмарное действо должно было состояться между церемониальным поклоном заходящему солнцу и распитием ритуальной чаши дружбы. Наткнувшись на этот пункт, я чуть не развеяла призрачный пергамент. Но мое внимание привлекла короткая ремарка в самом низу. Там совсем другим почерком, твердым и размашистым, было написано: «Алъона, Олгa».

Я задумалась. Кому вздумалось на официальном документе записать чернакские варианты наших с наставницей имен? Это сделал не Никс, его почерк не имел с этим ничего общего. Придворные всегда называли нас по-белакски. По крайней мере, чернакскую транскрипцию собственного имени я слышала только на заднем дворе, среди тех, кто никак не мог заполучить в руки подобную писульку.

Наконец, вдоволь поломав голову, но так и не додумавшись до чего-то путного, я отпустила Чудика в котелок. Одновременно с этим в дверь настойчиво постучали.

— Наверняка кто-то из тупых белакских снобов решил таким образом к нам подлизаться, — проворчала я, сбрасывая с ногтя отпирающее плетение.

— Как ты? — не утруждая себя лишними приветствиями, спросила Аленна, сердито заталкивая необъятные юбки парадного платья в кресло.

— А вы как думаете? — буркнула я, вспомнив, что вроде как обижаюсь.

— Думаю, что не очень, — качнула головой наставница. Наконец, справившись с упрямым каркасом платья, она со вздохом облегчения вытянула ноги. — Ненавижу каблуки.

Я промычала что-то невразумительное, и на какое-то время в комнате повисла тишина.

— Я поговорила с Максой, — нарушила молчание Аленна.

— И что с того? — проворчала я.

— Теперь он будет вести себя приличнее.

— Осмотрительнее, вы хотели сказать? — скривилась я.

— Я сказала то, что хотела. Если мой братец не захочет объясняться с нашим Па, то больше ты подобных ситуаций не увидишь.

— А как развидеть то, что уже увидела?

— Постараться не думать об этом, — поморщилась Аленна. — Понимаю, совет так себе. Но ничего лучшего я тебе предложить не могу.

— Так себе — слабо сказано, — передразнила я.

— Чем могла, — развела руками наставница. — Пойми, Оли. Если бы это зависело только от меня, то Макса вылетел бы отсюда, считая синяки. И еще пару лет извиняться ходил, прежде чем я бы вообще согласилась говорить о вашей помолвке. Но сейчас на ваш союз завязано столько всего, что… В общем, не думай об этом. Отвлекись.

— Интересно, как, если Макака постоянно сидит рядом за столом… — отозвалась я, надеясь, что заносчивого наследничка хотя бы пересадят на другой стул.

Зря надеялась, разумеется.

— Протокол… Но, думаю, я избавлю тебя от его общества хотя бы на сегодня. Можешь не ходить на ужин. Отдохни. Займись чем-нибудь интересным. Да хоть в лаборатории поработай. А то со всеми этими гостями у тебя на нее совершенно не осталось времени. Договорились?

— Договорились, — понимая, что большего не добьюсь, я кивнула.

— Вот и отлично, — Аленна поднялась, с некоторым трудом вытащив из кресла собственные юбки, и с мученической гримасой утвердилась на ногах. — Ифитовы каблуки!

— Вот еще что… — у самой двери она обернулась и посмотрела мне в глаза. — Ваша свадьба — дело решенное. Ни ты сама, ни я, ни кто бы то ни было еще ничего с этим сделать не сможет. Смирись и постарайся получить удовольствие.

— Никогда! — рявкнула я в уже закрывающуюся дверь.

Конечно же, наставница не обратила на мой вопль никакого внимания. Дверь захлопнулась, и ее шаги стихли в коридоре.

«Не дождетесь, Ваши ифитовы Величества! — бормотала я, злобно расхаживая из угла в угол по комнате. — «Смирись и получи удовольствие»… Ага, разбежались сводники коронованные! «Смирись»… Вот сейчас все брошу и побегу смиряться! И удовольствие получать! Хотя… Хотя, вот над этим можно подумать…»

Я криво улыбнулась собственному отражению в зеркале, надеясь, что улыбка получилась мстительной, а не мученической, и широким шагом двинулась в сторону потайного хода к лаборатории.

Впрочем, далеко я не ушла, затормозив на полдороги. «Это ж надо, как меня затюкали: собралась сварить что-нибудь вредоносное в собственной лаборатории, — глухо выругалась я, развернувшись в противоположном направлении. — То-то наставница обрадуется, если решит в очередной раз меня навестить со своими сомнительными советами!»

Полчаса спустя я уже проскочила знакомый пыльный коридор в крыле Старого Правителя, привычно обогнув одну ловушку и перепрыгнув вторую. Эта часть дворца пустовала даже сейчас, когда гости, казалось, заполонили все закоулки и оккупировали каждую кладовку. Мимоходом порадовавшись живучести некоторых табу, я прошла через лабораторию и сдвинула рычажок на своем «фонарике», отпирая потайную дверь в кабинет Старого Правителя.

Здесь, как всегда, было тихо и спокойно. Я подошла к полкам с книгами по зельеварению и чарам. Мне требовалось что-то из ряда вон выходящее. Нечто, что раз и навсегда поставит крест на матримониальных планах белаков. И в то же время что-то такое, с чем наставница никак не сможет связать свою ученицу. Я перелистывала пыльные страницы, примеряла на незваного женишка результаты описанных там экспериментов и с долей сожаления возвращала книги на место.

Многое из прочитанного подошло бы… будь я убийцей с садистскими наклонностями. Но моего нежелания становиться замужней леррой не доставало на то, чтобы поджечь воздух в целом городе или сварганить яд, от которого подопытного раздувает, пока он не взорвется.

Сплюнув, я сунула обратно в шкаф толстый том с интригующим названием «Как очистить захваченный город от бродячих собак, населения и тараканов», отпихнула в сторону карманного формата книжку «Смерть злая от причин естественных и природных» и потянулась к облезлой брошюрке почти такого же формата: «Манипуляции с мужской силой и воздействие на потомство от зачатия до родов». Потомство меня не интересовало, а вот идея избавить любвеобильного принца от желания размножаться и, соответственно, жениться, показалась интересной.

И тут за спиной что-то протяжно скрипнуло. Я подскочила, разом припомнив все страшилки, которые рассказывали на кухне про крыло Старого Правителя. В пальцах у меня клубилось плетение, которое даже я не могла сходу опознать, сердце колотилось, как бешеное, а спина мигом вспотела. Но кабинет был пуст. Кое-как отдышавшись, я развеяла непонятный гибрид огненного шара и одномоментной заморозки и прислушалась. Откуда-то сбоку доносилось невнятное бормотание, но там не было ничего, кроме глухой стены. И потайных ходов тоже не было, это я проверила еще в самый первый раз, как наткнулась на кабинет. Полметра каменной кладки, а за ней лаборатория. И даже если кого-то занесло именно туда, чего до сих пор не случалось, то услышать незваного гостя было бы невозможно.

И, тем не менее, я прекрасно слышала шаги и тихий голос. Сглотнув, я крадучись подошла к стене. Звуки сразу стали чуть слышнее, но их источник все так же ускользал от понимания. Я уже собиралась выйти из кабинета и разобраться в открытую, кто там такой смелый, что не побоялся гулять по проклятому крылу, как вдруг заметила узкую полоску света, пробивающуюся из сплошной на вид кладки.

Паранойя покойного Правителя в очередной раз предстала во всей красе. Тайная лаборатория, еще более тайный кабинет… Вот за кем он думал следить, когда устраивал этот ифитов «глаз»? Ответа на этот вопрос я не знала, но это не помешало мне приникнуть к обнаруженной щели.

По лаборатории бродил высокий мужчина явно из привилегированного сословия, о чем недвусмысленно говорили и дорогая одежда, и тускло поблескивающие драгоценности. В его облике было что-то от хищной птицы, хотя по-своему он был даже красив. Переставляя с места на место котелки и колбы с ингредиентами, он явно что-то искал, не заботясь о том, что пыльные артефакты, которые я затолкала на полки много лет назад, марают белые кружевные манжеты.

— Да где же он?! — услышала я разраженный голос незнакомца, когда он заглянул под рабочий стол.

Но что бы он ни искал, это никак не находилось, и незваный гость делался все раздражительнее. Если поначалу у меня и мелькала мысль выйти и потребовать объяснений, то сейчас я вдохнуть лишний раз боялась. Незнакомец внушал какой-то иррациональный страх. Как змея, к которой не хочется приближаться, даже зная, что она неядовитая и сидит в крепкой клетке.

Не знаю, что там навертел покойный Правитель со своими шпионскими приспособлениями, но лаборатория просматривалась прекрасно. Скрипя зубами от злости, я наблюдала методичный обыск, устроенный незнакомцем, добрый час, прежде чем он, грязно выругавшись, наконец, направился к выходу. Но и после того, как провернулся стеллаж, служивший входной дверью, я не сразу выбралась из кабинета.

В лаборатории ничего не изменилось. Ну, разве что где-то что-то сдвинулось чуть в сторону. Скорее всего, если бы я не наблюдала за недавним обыском собственными глазами, то ничего бы и не заметила. Машинально сплетя огненный шар, я крадучись подошла к выходу и прислушалась. За дверью, имитирующей каменную кладку, царила тишина. Но расслабляться я не спешила. Кто бы ни был незваный гость, он сумел обойти все ловушки Старого Правителя, да и вообще просто знал о существовании тайной лаборатории. Вряд ли он коридор за коридором методично обыскивал проклятое крыло, и при этом умудрился ни разу не попасться мне на глаза. А раз так, то никем, кроме как одним из якобы окончательно сгинувших справедливцев, он быть не мог. Кого еще стал бы посвящать в свои тайны старый параноик?

Вопреки смутным опасениям, и за дверью в это помещение никого не оказалось. Незнакомец, похоже, был так же ограничен во времени, как я. Желания копаться в отвратительных извращениях больного научного разума, которые коллекционировал Старый Правитель, у меня поубавилось, и я отправилась прямиком в собственную лабораторию. Время приближалось к восьми, и если меня на сегодня освободили от присутствия на ужине, то Аленна обязана там высидеть. Не говоря уже о том, сколько времени занимают переодевание и прочие прелести королевской жизни. А значит, как минимум часа три-четыре у меня есть.

Прода от 05.01.2020