Невеста с характером

Пролог

Бостон

1857 год

Говорят, добро приходит к тем, кто умеет ждать, но Рул Дьюар не был в этом так уж уверен. Он стоял в длинном мраморном холле роскошных апартаментов своего работодателя в поместье Гриффин-Хайтс, недалеко от Бостона, и с волнением ждал, пока дворецкий с каменным лицом не откроет ему дверь кабинета.

С трудом сдерживаясь, чтобы не проверить, хорошо ли завязан узел галстука и приглажены ли волосы, он подтянулся, ибо из-за заветной двери раздались приглушенные звуки шагов. Дверь распахнулась, и мужчина в кабинете улыбнулся: судя по всему, он ждал посетителя.

— Рул, мой мальчик, входи же! Благодарю тебя, что ты примчался!

Говард Гриффин, глава «Заводов Гриффина», где производилось высококачественное вооружение, приветствовал его, стоя на пороге кабинета — обширной, уставленной книжными полками комнаты, которая занимала значительную часть западного крыла его особняка.

Рул прошел за хозяином в комнату.

— Ну что вы, никаких проблем. Я как раз просматривал чертежи, на которые вы просили меня взглянуть, и вносил требуемые изменения в проект.

Гриффин в свои сорок с небольшим был крепко сбит, почти так же высок, как и Рул, с волосами ржаво-каштанового цвета. Он подошел к полированному шкафу красного дерева и распахнул дверцы. Там на полках спрятанного от посторонних глаз мини-бара стояли бутылки и хрустальные бокалы на блестящих серебряных подносах.

— Так что ты скажешь о новых чертежах? — спросил Гриффин, доставая два стакана и ставя их на столешницу.

— Полностью согласен с вашими рекомендациями. Я полагаю, в скором времени на смену гладкоствольному ружью придет винтовка с нарезным стволом. А отсюда следует, что нам надо принимать в расчет этот фактор и учитывать его при производстве огнестрельного оружия обоих классов.

Гриффин улыбнулся, он остался доволен услышанным. Хотя у Рула сложилось впечатление, что его вызвали сюда вовсе не для того, чтобы обсуждать детали бизнеса.

— Виски не желаешь? — Гриффин взял бутылку с напитком золотисто-коричневого оттенка. — Или ты предпочитаешь что-то другое?

Рулу больше по вкусу было бренди, напиток менее крепкий, но американцы, похоже, любили погорячее, так что он уже привык.

— Виски в самый раз.

Гриффин наполнил два стакана и один передал Рулу. Тот сделал глоток, и обжигающий горло напиток немного снял напряжение. Впрочем, полегчало ему ненамного. Не удержавшись, он пригладил ладонью черные кудри, поправляя выбившиеся пряди. Не каждый день босс, владелец преуспевающей компании, приглашает вас к себе домой.

Гриффин не предложил ему присесть, вместо этого он подвел Рула к окну, из которого открывался вид на сад. Весна в этом году выдалась ранняя, и нежная зелень уже вовсю пробивалась из земли. Извилистые дорожки, выложенные кирпичом, сохранялись в идеальной чистоте.

Гриффин взболтал виски в стакане.

— За то время, что ты работал у меня, ты прекрасно потрудился, Рул. Я поступил мудро, когда нанял тебя на работу.

— Спасибо, сэр.

Несмотря на двадцать четыре года, на Рула была возложена немалая ответственность. По большей части причиной тому было его оксфордское образование, но и родословная сыграла свою роль.

Рул был не дурак. Принадлежность к классу британской аристократии открывала двери в высшее общество по обе стороны океана. А уж тот факт, что он приходился братом герцогу, и вовсе творил чудеса. Рул давно был готов воспользоваться любой возможностью, чтобы продвинуться вверх по карьерной лестнице.

Гриффин повернулся к окну и задумался. Там, внизу, вода, низвергавшаяся из пасти мраморного фонтана, переливалась в лучах солнца всеми цветами радуги. Гриффин, как правило, человек активный и целеустремленный, сейчас выражал собой полную противоположность своей обычной натуре.

— Полагаю, ты знаком с моей дочерью, Вайолет.

— Да сэр, я видел ее несколько раз. Милая девушка.

— Она, по правде сказать, еще слишком молода, ей только шестнадцать, да и по характеру сорвиголова. Впрочем, в том моя вина. У меня нет сына, вот я и баловал ее.

Рул проследил за взглядом Гриффина и заметил огромный платан справа от фонтана. С одной из веток свисали качели, на которых сидела Вайолет Гриффин. Она раскачивалась все выше и выше, заливаясь радостным смехом. Ее многочисленные юбки, взвиваясь ввысь, открывали лодыжки, прикрытые чулочками. У нее было лицо в форме сердечка, мальчишеская фигура и волосы цвета новенького медного пенни.

— Как я сказал, она еще слишком молода, но уже так похожа на мать — упокой Господь ее душу! — и, думаю, не за горами тот день, когда она станет настоящей красавицей.

— Уверен, что так оно и будет, сэр. — Рул сделал глоток виски. Он понятия не имел, как будет выглядеть юная леди, когда вырастет, и гадал, к чему этот разговор.

Гриффин повернулся от окна. Его взгляд сфокусировался на лице Рула.

— К сожалению, меня не будет рядом, чтобы лицезреть это чудесное превращение.

Рул вскинул голову.

— Сэр?

— Я умираю, Рул. Это нелегко говорить. Я побывал уже у дюжины докторов, но все они говорят одно и то же. Я умираю, и ничто не в силах этому помешать.

У Рула перехватило дыхание, будто грудь сжало тисками. Только сейчас он обратил внимание на желтоватый оттенок кожи Гриффина, на темные мешки под глазами.

Он сглотнул.

— Но… но что с вами, сэр? Что за хворь вас одолела?

Взгляд Гриффина оставался холодным. Он покачал головой:

— Какие-то проблемы с печенью. Доктора бессильны что-либо сделать.

Рулу по-прежнему было тяжело дышать. Говард Гриффин был самым крепким из всех, кого Рул знал. Аура силы и власти следовала за ним повсюду, куда бы он ни шел. Они не были особенно близки, но Рул испытывал к этому человеку глубочайшее уважение.

— Прошу простить меня, сэр, но я слегка опешил и не могу подобрать слова. Вы говорите, доктора уверены в своем диагнозе?

— Боюсь, что так. Можно, конечно, делать вид, что все иначе, но я предпочитаю принять правду как есть и приготовиться к неизбежному.

Рул взял себя в руки.

— Я сделаю все, что вы скажете, сэр. Вы ведь знаете, что можете положиться на меня.

Губы Гриффина слабо сжались, он удовлетворенно кивнул:

— Я надеялся, что услышу от тебя эти слова. — Он снова посмотрел в окно. — Хотя я сильно сомневаюсь, что ты мог бы представить себе то, о чем я собираюсь тебя попросить.

Рул оставил последнюю фразу босса без комментариев.

— Что ни уготовила бы мне судьба в отведенные мне дни, моей главной заботой всегда будет благополучие моей дочери. Мне нужно знать, что ее будущему ничто и никто не угрожает. Я должен быть уверен, что о ней как следует позаботятся и что у нее будет дом, которого желает каждая женщина. Одним словом, я хочу найти ей мужа.

У Рула закружилась голова. Неужели Говард Гриффин говорит ему это оттого, что считает его подходящим кандидатом на руку своей дочери?

— Ты нравишься ей, Рул. На самом деле я даже думаю, что она по-детски влюблена в тебя.

— Вы ведь не думаете, что…

— Именно так я и думаю, но не нужно путаться раньше времени. Я хочу предложить тебе вовсе не то, что ты подумал.

— Я понимаю ваши опасения, мистер Гриффин, но вы сами сказали, что вашей дочери лишь шестнадцать лет.

— И тем не менее мой отцовский долг обеспечить ей достойное будущее, отдать ее в хорошие руки и знать, что о ней будут заботиться. Если бы у меня было чуть больше времени, разумеется, я бы все сделал иначе. К сожалению, времени у меня как раз в обрез.

Рул мог только догадываться, что чувствует Гриффин. Ему не суждено увидеть, как его дочь превратится в женщину.

— Я понимаю вашу дилемму, сэр, но, боюсь…

— Мой выбор ограничен, Рул. Я должен устроить все ради будущего дочери, невзирая на то что она еще девочка. Вот почему ее будущий муж должен дождаться срока, когда можно вступать в законный брак. Ей должно исполниться хотя бы восемнадцать лет.

Рул поймал себя на том, что качает головой.

— Прошу простить меня, сэр, но при всем моем к вам уважении, если вы просите, чтобы я женился на вашей дочери, то вынужден огорчить вас, ибо…

— Прежде чем дать ответ, по крайней мере выслушай меня до конца.

Человек, который стоял перед ним, умирал. Оказать ему должное уважение и выслушать до конца — это то немноroe, что Рул мог для него сделать. Он коротко кивнул в знак согласия. В одном он был точно уверен: как бы сильно ни было его уважение к Говарду Гриффину, он не собирался жениться, тем более на шестнадцатилетней девчонке.

— Давай присядем, и я обрисую тебе свое предложение. Быть может, когда я закончу, ты не будешь смотреть на меня так, будто я окончательно спятил.

Рул изобразил на лице улыбку. Черт побери, ему нравится Говард Гриффин. Ему была ненавистна сама мысль, что этот сильный человек уйдет из жизни раньше своего срока.

Жаль, что придется отказать ему в просьбе.

Вайолет Гриффин сидела на богато украшенном золоченым орнаментом небольшом диванчике в своей спальне и разговаривала с кузиной и лучшей подругой, Кэролайн Локхарт. Глаза юной девушки были заплаканы и покраснели, она высморкалась в носовой платок с кружевной ленточкой по краям и вытерла слезы со щек.

— Я до сих пор не могу в это поверить.

— Это так несправедливо, — сказала Кэролайн. — Ты ведь уже потеряла маму. Ты не заслужила того, чтобы потерять еще и отца.

Вайолет снова высморкалась и утерла вновь выступившие слезы. Она плакала каждый день с тех пор, как папа пригласил ее в кабинет и выложил всю правду, меньше чем через год он умрет.

— Папа говорит, что жизнь никогда не играет по-справедливому.

— Может, и нет, но это неправильно.

Вайолет посмотрела на подругу.

— П-папа хочет, чтобы я вышла замуж. Только так он сможет умереть спокойно.

Кэролайн удивленно округлила светло-голубые глаза. Она была светловолосой девушкой, на дюйм выше Вайолет. Кэролайн поерзала на диванчике, и юбка ее розового платья из тафты зашуршала.

— Боже мой, но тебе же только шестнадцать!

— Да дело не в этом.

Кэролайн закусила губу.

— И за кого он хочет выдать тебя замуж?

— За англичанина, его зовут Рул Дьюар. Ты должна его помнить. Он ужинал у нас несколько раз, а однажды пришел к ленчу. За ленчем ты его и видела.

Лицо Кэролайн приняло мечтательное выражение.

— Ну, разве забудешь такое! Такого красавчика я раньше не видела.

Вайолет лишь кивнула:

— Да, я подумала точно то же самое, когда увидела его в первый раз. Какие у него голубые глаза! А волосы, волосы такие иссиня-черные, что глаз не отвести. — Вайолет потупила взор, но потом снова посмотрела на подругу. — Как ты думаешь, выходить мне за него замуж или нет? Папа хочет удостовериться, что мое будущее в безопасности, прежде чем… прежде чем…

— Твой папа очень сильно любит тебя, — мягко сказала Кэролайн.

— Знаю, что любит. — Вайолет смахнула слезинку, катившуюся по щеке. — Так мне выходить за него… или что? Папа так мало о чем-либо просил меня, и если я соглашусь, то ему будет приятно.

— Ты думаешь… Хм, а Рул хочет жениться на тебе?

— Я не знаю. Папа сказал, что хочет.

— Что за странное имя — Рул? Что оно значит, как ты думаешь?

— Папа говорит, что так звали его прапрадеда по материнской линии, или что-то вроде того. Еще он сказал, что они с Рулом уже обо всем договорились и пришли к какому-то финансовому соглашению, которое обоих нас обеспечит в будущем безбедным существованием. Он сказал, что Рул… что он не по-настоящему женится сейчас на мне, по крайней мере это произойдет не раньше, чем мне стукнет восемнадцать.

Кэролайн кивнула:

— То есть ты хочешь сказать, что он не станет требовать исполнения супружеского долга, покаты не станешь достаточно взрослой?

— Думаю, да. — Вайолет комкала влажный платок в руках. — А до той поры он возвращается в Лондон, чтобы возглавить там завод, который принадлежит нам.

Кэролайн расправила складки своего платья.

— Так ты хочешь за него замуж?

Вайолет покачала головой:

— Я ни за кого не хочу замуж, уж точно не хочу сейчас. Но если мне придется… придется выходить, то уж лучше пусть это будет Рул.

Кэролайн усмехнулась:

— Нет, ты только вдумайся, он приходится братом герцогу. Если ты выйдешь за него, то тебе станет завидовать каждая девчонка в школе госпожи Бродмур.

Эта школа для девочек была самой престижной в Бостоне, ее посещали обе подружки. Хотя, по правде сказать, Вайолет там нисколько не нравилось. Она предпочитала другое образование, то, что она уже получила от отца: математика и история с географией, французский, греческий языки и латынь.

Но она твердо решила стать такой девушкой, какой хотел видеть ее отец, так что она серьезно относилась к занятиям в школе госпожи Бродмур.

Слезы снова брызнули из глаз. Какая теперь разница, станет она лучшей ученицей выпуска или нет, ведь папа все равно этого не увидит!..

Вайолет судорожно вздохнула. Не важно, увидит он или нет. Ведь сама она будет знать всю правду, а сделать так, как он хочет, сейчас стало для нее еще важнее, чем раньше.

Она приняла решение, была не была.

— Я сделаю это. Кэрри. Я выйду замуж за Рула Дьюара.

Кэролайн по-девичьи взвизгнула, вскочила с места и обняла подругу.

— Ты будешь невестой! С ума сойти, я не могу в это поверить!

Вайолет посмотрела на носовой платок, который все еще держала в руках, и сглотнула комок, подступивший к горлу.

— Я тоже не могу.

Минуло две недели. Рул и глазом моргнуть не успел, как они пролетели. Была суббота, стоял теплый весенний денек, и он пытался разглядеть в этом доброе предзнаменование тому серьезному решению, которое он принял. Стоя посреди обширного сада позади особняка Гриффина перед увитой цветами аркой над алтарем, Рул поднял глаза, чтобы лицезреть будущую миссис Рул Дьюар.

Она выглядела именно так, как ей и следовало: наивной юной барышней, только что вышедшей из-за школьной парты. Даже в роскошном свадебном платье, сплошь украшенном белыми бельгийскими кружевами, она была угловатой девушкой-подростком. Она не готова была к браку — и уж точно не была такой, какую выбрал бы сам Рул.

По правде говоря, он вообще не хотел жениться.

Но Говард Гриффин, как оказалось, обладал даром убеждения, и условия брачного контракта, которые он предложил, были за пределами мечтаний Рула. После смерти Говарда Гриффина и после заключения законного брака он, Рул, получал половину состояния Гриффина и становился владельцем половины «Заводов Гриффина». Вторая половина компании принадлежала Вайолет, женщине, которая вскоре станет его женой.

Законы в Америке отличались от законов его родины, и половина жены всегда останется ее собственностью, но вместе они представляли собой серьезную финансовую силу.

Кроме того, был и еще один плюс. Помимо денег и владения половиной весьма успешной компании, Рул выполнит заветное желание своего отца. Герцог Брэнсфорд был убежден, что союз с американцами обеспечит семье Дьюар благополучное будущее в грядущем столетии. Рул обещал отцу сделать все от него зависящее.

Брак и деловое партнерство, мостом соединившие два берега Атлантики, являлись залогом успеха.

Рул обвел взглядом несколько рядов стульев, на которых сидели друзья Гриффина и родственники. Все это было бы грандиозным событием, если бы Вайолет была постарше, а сама свадьба не готовилась бы в такой спешке. Одним словом, все было скомкано, и все ждали скорейшего завершения.

Ему стало интересно: знают ли собравшиеся обстоятельства, сопутствующие свадьбе? Рул подумал, что Грифф, а теперь он должен был называть его именно так, возможно, посвятил большую часть гостей во все тонкости ситуации. Ему казалось, что многие из сострадания к умирающему согласятся с решением отца устроить своему единственному чаду судьбу.

Отец и дочь стояли на верхней ступеньке террасы, Гриффин протянул руку, и Вайолет положила ладошку в белой перчатке на запястье отца, прикрытое рукавом фрака с атласными лацканами. Она была еще меньше, чем думал Рул. И еще он заметил, что у нее красивые ярко-зеленые глаза. На носу у нее были веснушки. Их он подметил еще раньше, когда просил ее руки, стоя перед ней на одном колене. Все было очень романтично и происходило на глазах ее отца.

Вайолет, по сути, была еще ребенком, а Рул в глубине души противился их браку, даже фиктивному. Он чувствовал желание повернуться, броситься наутек и купить билет на первый корабль до Англии. Но кости были брошены, и будущее уже поманило его сочным куском мяса, перед которым он не мог устоять.

К концу этой церемонии он будет недалеко от того, чтобы стать чрезвычайно богатым человеком. А пока что, до печальной кончины своего новоявленного тестя, он будет главой лондонского отделения «Заводов Гриффина» с весьма привлекательной зарплатой. Рул будет вести разгульный образ жизни в светском обществе британской столицы.

Орган заиграл свадебный марш, возвращая его к настоящему. Вайолет шла подле отца, она несмело улыбнулась Рулу и уставилась в пол. Рул напомнил себе, что мужем в полном смысле этого слова он ей станет только через несколько лет, и ему не придется брать на себя всю полноту ответственности до тех пор, пока он не будет к этому готов. Он изобразил на лице улыбку, надеясь, что она вышла искренней, а сам думал о том, что этим поступком он обеспечит себе будущее и выполнит обещание, данное своему отцу. Рул готовился принять невесту из рук ее отца.

Всю дорогу к алтарю Вайолет усилием воли держала улыбку на лице. На церемонии присутствовали только члены семьи и близкие друзья. Но и этого было более чем достаточно для Вайолет, которая не могла дождаться, когда закончится этот день. Утром Рул уплывет в Лондон, и жизнь вернется на круги своя хотя бы на какое-то время.

Она не желала думать о том, что ждет впереди ее саму и ее отца. Вместо этого Вайолет сосредоточилась на лице мужчины, за которого ей было суждено выйти замуж. Рул ободряюще ей улыбнулся, и ее сердце забилось чаще, гулко отдаваясь в груди. Боже правый, какой же он симпатичный! У него были удивительно голубые глаза, длинные ресницы, густые черные брови, полные, выразительно очерченные губы, прямой нос и идеальной белизны зубы.

Когда Вайолет подошла к Рулу, он взял ее дрожащую руку в свою большую, крепкую, теплую ладонь, улыбка его сделалась шире, а на щеках появились ямочки. Боже, она еще не видела лица с такими совершенными фертами!

И он будет ее мужем.

От этой мысли у нее задрожали колени. Когда папа передал ее в крепкие руки Рула, она выпрямила спину и сказала себе, что делает это потому, что так хочет ее отец. Но на самом деле глубоко внутри она уже в этом сомневалась.

Вайолет твердо отстояла всю свадебную церемонию, которая длилась довольно долго, ибо священник никуда не торопился. Рул принес свою клятву верности, она — свою, после чего все было кончено, он наклонился и поцеловал ее в щечку.

Вайолет подавила вздох разочарования. Ее еще никогда не целовали. Она думала, что достойна большего от человека, который теперь назывался ее мужем.

— Итак, миссис Дьюар, — нежно прошептал Рул, и от его теплого дыхания Вайолет покрылась гусиной кожей, — каково это, выйти замуж?

Она посмотрела на него.

— Пока не имею ни малейшего представления. А вы что чувствуете?

Рул рассмеялся своим сочным, мелодичным баритоном. Разумеется, смех его был совершенным, как и он сам.

— Вы правы, моя милая, я тоже не имею ни малейшего представления. Я чувствую то же самое, что и вы.

— Быть может, должно пройти какое-то время?

Он улыбнулся и, похоже, расслабился.

— Быть может.

Ей нравился его акцент. Он так великолепно сочетался с его идеально скроенным костюмом, дорогими кожаными ботинками и белоснежным шейным платком.

— Надеюсь, ваша семья спланировала всю свадебную церемонию, и мы сможем наконец подкрепиться сейчас, когда худшее уже позади.

Вайолет рассмеялась. Такого она не ожидала. Она не думала, что он сможет рассмешить ее. Это делало его менее пугающим и более доступным.

— Я просто умираю с голоду. Я боялась съесть что-либо до церемонии. Мало ли что могло случиться от волнения.

Он улыбнулся:

— Точно так.

Рул продолжал улыбаться, а Вайолеттем временем думала: «Неужели этот мужчина может быть моим мужем?» Но когда он взял ее руку и положил ее ладонь на свое предплечье, она поняла, что это правда.

Пробравшись через толпу доброжелателей, они направились из сада в дом. Рул все время держал ее под локоток, и она была благодарна ему за его опеку. Она оценила его старания в том; как он играл роль любящего мужа. Когда день перевалил за половину, она сказала себе, что все у них получится. Как показывала жизнь, папа никогда не ошибался в своем выборе, и Вайолет оставалось лишь надеяться, что он не ошибся и в этом деле.

Время тянулось медленно, но в конце концов гости разошлись. Остались только Рул, ее отец и тетя Харриет, сестра ее мамы, самая близкая ее родственница. Вайолет вдруг почувствовала, как у нее закружилась голова, а ноги не держат ее.

— Что с вами? — спросил Рул, обхватив ее за талию и удерживая на ногах.

Вайолет смогла улыбнуться в ответ:

— Со мной все хорошо. Просто, наверное, я немного устала.

Он посмотрел на каминные часы в гостиной.

— Гости разошлись, и, боюсь, мне тоже пора идти. Мне нужно собирать вещи, ведь завтра я уже сяду на корабль и уплыву.

Вайолет разрыдалась.

Она только что вышла замуж, но ее муж уезжает в далекие края. Она не знала, когда они свидятся снова.

С другой стороны, она не была готова стать женой и не знала, как скоро будет готова к этому.

— Мы проводим тебя до экипажа, — сказал отец Вайолет, после чего они вместе дошли до просторной веранды.

— Счастливого плавания, — сказала Вайолет, не зная, что именно говорят в таких случаях.

Рул поклонился и слегка прикоснулся губами к ее руке, она почувствовала его теплое дыхание сквозь перчатку.

— До свидания, Вайолет.

Она смотрела, как он идет по ступеням, взбирается в карету, а затем исчезает в тумане, словно его никогда и не было. Отец нежно обнял ее за плечи.

— Он будет тебе хорошим мужем, дорогая моя. Он дал мне слово, что будет заботиться о тебе.

Вайолет лишь кивнула. «А как же любовь?» — промелькнуло у нее в голове. До этой самой минуты она об этом как-то не думала, и уж тем более не обсуждала она такие тонкие материи со своим отцом. Вайолет прекрасно знала, что любовь не является непременным атрибутом удачного брака, и все же…

По какой-то странной причине ей было больно смотреть, как удаляется карета, унося от нее Рула. В горле застрял ком.

— Рул будет тебе очень хорошим мужем, — заверил ее отец. — Когда придет время.

— Я… я уверена, что так и будет. — Вайолет смотрела, как карета Рула растворяется в массивных чугунных воротах, на которых красовался их герб в виде грифона с телом льва и крыльями орла за спиной. Она чувствовала себя подавленной.

— Заходи внутрь, душечка, — сказала Харриет, седовласая женщина, которой было уже за пятьдесят. Она была безмерно предана ей и отцу. — Ты, должно быть, устала после такого трудного дня.

Вайолет лишь кивнула. Чувство утраты и какой-то внутренней пустоты не покидало ее. У нее есть муж, которого на самом деле нет, и отец тоже покинет ее вскоре.

Когда они прошли в дом, Вайолет вцепилась в руку отца. Ей хотелось, чтобы все было иначе, и она изо всех сил старалась не расплакаться.