Невеста трех ветров (СИ)

Глава 26 Северный ветер думает

Ветер шевелил ковыль, и степь казалась похожей на серебряное море, взволнованное лёгким бризом. Айяна стояла на высокой скале, выщербленной ветром и заросшей полынью, и смотрела как солнце медленно клонится к горизонту. Лария подошла и встала рядом.

— Зачем я тебе?

Королева не ответила.

— Когда я была маленькой девочкой, то любила сочинять истории, — прошептала она. — И эти сказки, придуманные мной, волновали меня больше, чем окружающая жизнь. Мои братья и сёстры смеялись надо мной. Твоя мать была единственной, кто заступался за меня и не давал в обиду. Джия была совсем другой… Лететь на коне, стрелять из лука, сражаться на саблях… Её напротив интересовала жизнь, а не сказки о жизни.

Она замолчала, вдыхая ароматы полыни и нагретой солнцем степи. Лария уважительно покосилась на тётку. Запахи во сне — едва ли не самое сложное, что можно представить.

— Смотри, как здесь красиво… Такие просторы… необъятные. И никого нет. Как жаль, что нельзя остаться здесь навсегда. У тебя не бывает такого желания, чтобы все люди разом перестали существовать? Мне кажется, мы с тобой похожи. Не только внешне. Даже странно, что ты — дочь Джии, а не моя. Уверена, что для матери ты так и осталась чужой.

Лария вздрогнула. Ей стало холодно, и она закуталась в бурнус, придуманный на ходу. Мир без людей… Рассветы и закаты… Леса, моря, но нет никого… Ей всегда было сложно общаться с живыми людьми. Она плохо понимала их. Даже Лэйду и Джайри, но сёстры всегда были добры к младшей.

«Джерго…» — вдруг подумала девушка, но ей тотчас вспомнился его злой взгляд и то, как он грубо оттолкнул её в башне. «Ты рехнулась, Тюленька?», «Зачем ты это сделала?», «Да. Ещё злюсь…». А ведь она спасла его от смерти. «Я устала, Джерго, — подумала Лария, — я устала бежать за тобой. И всегда получать в ответ язвительную насмешку…».

— Люди так глупы, — прошептала Айяна, — так злы, корыстны и алчны… Мир сновидений — единственное место, где можно отдохнуть от них.

— Но они так же бывают добры и великодушны, — возразила Лария.

«Можешь встать на колени и поплакать…»

Королева обернулась к ней и усмехнулась.

— Ты их мало видела. И никогда не видела, как отец, рыдая, умоляет забрать собственную дочь на алтарь бога Смерти, но только не его, лишь бы не его.

— Все боятся смерти, — снова рискнула возразить Лария.

— Если бы. Отцы и матери продают детей, чтобы просто улучить своё положение. Разве герцог Эйдэрд не отдал собственную дочь людям, которых не знает? Им тоже двигал страх смерти? А, может, забота о счастье дочери?

— Честь…

— А что такое честь, девочка? Жалкая выдумка человека, чтобы в своих глазах и глазах окружающих его людей не выглядеть настолько уж жалким. Ни один человек не достоин жизни.

— А ты?

Айяна рассмеялась.

— И я. Но я, как и все люди, хочу жить. Презираю жизнь, но цепляюсь за неё. Восхищаюсь Смертью, но не тороплюсь с ним на встречу.

— Восхищаешься? — удивилась Лария. Голос её дрогнул.

— Конечно. Бог Смерти прекрасен. Он — сама сила и гармония. Он — покой.

«Ненавижу смерть», — Лария словно наяву услышала голос отца.

— Отпусти меня, — попросила она. — Я не люблю степь, коней и… и Смерть я тоже не люблю.

— Зачем тебе этот мальчишка? — Айяна скривилась. — Грубый, заносчивый, самоуверенный. Не питай иллюзий. Он никогда не ответит на твою любовь. Мужчины любить не способны. Их интересует лишь удовлетворение собственной похоти. Не более.

— Мой отец любил мою мать, — возразила Лария.

Королева хрипло рассмеялась.

— Тебе было десять лет, девочка, когда он погиб. Ты помнишь то, чего не было. Северу ты интересна, пока ты смотришь на него снизу-вверх восторженным взглядом. Но пройдёт год, два, пять — не знаю, сколько времени тебе понадобится, чтобы понять, что он — пустое место. И тогда он бросит тебя. Найдёт себе кого-то, кто снова будет смотреть на него, капая слюной от восторга.

«Понимаю, конечно, что все девушки залипают на такого симпатичного мужика…»

Сердце кольнуло: «Я интересна тебе лишь как игрушка…»

— Ты ждёшь, что он скажет тебе какая ты красивая, смелая, как изменилась, но он смотрит только на себя и восхищён лишь одним собой…

«И не было тех слов, которые тебе так нужны… Но их и не будет. Честно, я не понимаю, почему ты решила влюбиться именно в меня… В целом, я не против. Мне даже нравится… Твоя ревность, злость, обиды — всё это свидетельствует о твоей влюблённости. Обычно меня такое смешит, но у тебя очень мило получается…» — вдруг вспомнилось Ларии, и сердце заныло.

— Когда тебе больно, у тебя дёргаются губы, — заметила Айяна. — Уверена, ты сейчас вспоминаешь того, на жизнь которого согласилась поменять свою жизнь. Не скрою: он, конечною, явится за тобой. И ты поверишь, что он пришёл ради любви. Но нет. Он придёт потому что ты — его собственность. Точно так же он пришёл бы за своим конём. Например. Чувство собственности — это единственное, что может испытывать мужчина по отношению к женщине.

«Он придёт за мной» — вдруг услышала Лария, и сердце невыносимо застучало от радости.

— Что за глупое выражение лица у тебя? — подозрительно уточнила королева.

Девушка обернулась к ней:

— Может ты и права, — сказала она, вскинув голову. — Но я люблю его. Даже если он и правда не способен… Пусть это всё — одно лишь чувство собственности. Я всё равно люблю его и хочу быть с ним. И, когда он придёт за мной, я уйду с ним.

Айяна прищурилась.

— Глупая девчонка. Когда он придёт за тобой, то попадёт в ловушку и сдохнет. Ты меня разочаровала. В твои семнадцать я была уже намного умнее.

Королева махнула рукой, и степь в лучах заката скаталась, словно пыльный коврик. Они оказались в кварцевой пещере.

— Ты безнадёжна, — вздохнула Айяна, — а жаль. Я хотела сделать тебя наследницей. Ты бы стала королевой и Западным ветром, но… Что ж. Жди своего возлюбленного здесь. И даже не надейся, что сможешь уйти по снам. А чтобы тебе не было скучно, я, пожалуй, оставлю тебе улучшенную версию твоего Севера. Не благодари.

Королева усмехнулась и исчезла. Лария дёрнулась и почувствовала, что не может двинуть ни рукой, ни ногой. Она посмотрела влево и увидела, что находится в большой и прочной паутине, к которой буквально приклеена. Девушка сосредоточилась и попыталась представить небольшой острый нож в руке… К её удивлению, ничего не получилось.

— Любимая, — вдруг прозвучал хрипловатый голос, — ты здесь?

Сердце сжалось, дрогнуло и растаяло. Лария оглянулась и увидела на входе в пещеру тёмную высокую фигуру. «Джерго… Нет, нет… это не он… Или он?». Мысли путались.

Парень подошёл к ней. Глаза его блестели.

«Да нет, это он… такой же взлохмаченный, как обычно…»

— Лария, — прошептал Джерго, — я так тосковал по тебе… Я, наконец, тебя нашёл!

Он обнял девушку, не обращая внимания на паутину, и поцеловал нежно и страстно. Лария замычала, дёрнувшись.

— Какая ты красивая!

— Развяжи меня! И не смей меня целовать! — закричала она, но «Джерго» не обратил внимания на её крики. Он уже слюнявил ей шею, что-то бормоча про нежную, как шёлк, кожу.

Лария попыталась ударить его коленкой в пах, но не смогла даже дёрнуть ногой. Издали раздался тихий смех Айяны.

— Немедленно прекрати это! — завопила девушка.

— Как долго я мечтал об этом, малышка…

— Наслаждайся, — тихо отозвалась королева. — Твой Джерго вряд ли успеет тебя порадовать. Я ж не могла оставить дочь моей сестры девственницей, не правда ли? Было бы обидно…

НеДжерго сбросил с невесты плащ и принялся ласкать её грудь. Лария зарычала.

— Это всего лишь сон! — крикнула она.

— Ты сама знаешь, что не совсем, — насмешливо отозвалась Айяна. — Умрёте вы по-настоящему. И женщиной ты тоже станешь всерьёз. Интересно, что скажет твой собственник на это?

Лария закричала, а потом превратилась в паука и побежала по паутине.

— Ну-ну. Побегай. Так даже интересней, — рассмеялась хозяйка сна. — Согласна, пусть лучше всё случится прямо на его глазах… Времени-то проверять я ему не дам.

— Вот здесь надо будет остановиться, — Джерго ткнул карандашом в точку на карте. — Дай возможность всадникам выйти на тебя. Я вызову их королеву на бой. Сколько помню, когда дерётся главарь, остальные не мешают ему. Таким образом мы выиграем что-то порядка получаса, может час.

Лэйда покосилась на Ветра и фыркнула.

— Двадцать минут максимум.

— Очень важно вам не вступать ни с кем в бой, не выпустить ни одной стрелы. Если будет провокация, всё начнётся намного раньше, чем это нужно.

— Угу.

— Ларан… вы можете выдвигаться с самого утра. Как только будет готов порошок. Тебе нужна помощь?

Бывший герцог рассмеялся. Джерго спрыгнул со стула (он сидел на нём верхом).

— Тогда до завтра. Присоединюсь к вам на рассвете.

И умчался.

— Очень странный тип, — заметила Лэйда, взглянув ему вслед. — Честно тебе скажу, мне не нравится выбор Ларии. Он какой-то… Суматошный…

Ларан покосился на дочь и хмыкнул.

Свет масляных светильников заставлял их фигуры отбрасывать на стены причудливые тени. В домике Джерго было тихо и прохладно.

Северный ветер выбежал на улицу, запрокинул лицо вверх, вглядываясь в острые звёзды, улыбнулся. Ему предстояло спасти невесту, впереди ждал неравный бой, с большой вероятностью смертельного исхода, возможно, великая битва и… жизнь была прекрасна. И, если у него всё получится, то у Тюленьки могут появиться бельки… то есть дети. Это было странно и удивительно вдруг осознать, что ты, словно волшебник, можешь создать нового человека. Человеков. Человечков.

— Но слишком долго ждать, — вслух подумал Джерго. — Надо будет подумать, есть ли способы сократить это время…

И он, насвистывая, двинулся к девичьей башне.

— Север, — тихо окликнули его.

Джерго обернулся.

— Иштван? Не могу отделаться от странного ощущения посмертности наших разговоров. А ты?

Южный ветер стоял шагах в десяти и зябко кутался в меховой бурнус.

— Ты не думал, почему в начале испытания нам предложили поменяться невестами? — тихо спросил он.

Северный ветер беспечно тряхнул головой.

— Да какая разница? Всё равно всё классно закончилось. Не люблю спать, сны и вот это всё. Я рад, что мы встретимся с врагом в реальности. Но сейчас мне надо идти спать. Так что — доброй ночи, Юг.

— Хороших снов, — отозвался Иштван задумчиво.

Джерго засвистел и продолжил путь.

— Я устал, как собака, — весело воскликнул он, врываясь в покои сестры. — Так что спать буду как убитый. Но мне обязательно нужно проснуться за час до рассвета. Часа хватит. Ты рада, что твой брат станет хозяином ветров?

— Ты тоже мой брат, — заметила Михэли, кивнув Ветру на ложе из вереска и сена.

Север обнял её и закружил по комнате.

— У меня будут бельки, — сообщил радостно. — Это прикольно.

Сестра растерялась.

— Уже?

— Нет, конечно. Она же мелкая. После победы надо подумать, что теперь делать с ветрами… Кто станет Южным… И вообще… Непонятно, что делать, когда все ветры живы. Ты не знаешь, есть какой-то способ сократить девять месяцев до трёх, например? А лучше до одного…

Джерго выпустил её, подошёл к ложу и упал на него, раскинув руки. Он падал не садясь и не подгибая колен, спиной вниз.

— Ладно. Это мы решим потом, — прошептал Север, закрывая глаза. — Настало время Южного ветра…

Белые, пушистые, тёплые, они мычали и тыкались в него влажными носопырками.

«Всё же бельки, — подумал Джерго, лаская нежную шёрстку. Он лежал прямо на снегу, среди детёнышей тюленей, и дышал в кристально чистое небо облачками пара. — Они ей обязательно понравятся».

— Север, — прошептал нежный голос.

Лария в лёгком льняном сарафане опустилась рядом с ним. На солнце её волосы отливались серебром, и Джерго замер. 'Зимняя дева, — вдруг подумалось ему. — Нет, Зимняя девочка…. Он осторожно коснулся пряди её волос.

— Джерго, — прошептала Лария, — я тебя люблю.

— Я знаю, — он слегка пожал плечами. — Пошли домой.

Он рывком вскочил на корточки, но девушка удержала Ветер, положив ему руку на предплечье.

— Я хочу тебя, — голос её стал взволнованно тонким, и девушка смущённо опустила синие, как летние тучи, глаза. — И хочу от тебя детей.

Это был почти неслышный шёпот, но Джерго замер, чувствуя глухие удары сердца.

— Ты мелкая, — хрипло возразил он. — И спишь.

Но она вдруг потянулась к его губам, коснулась их тёплыми, очень нежными губами.

— Я хочу стать твоей, — прошептала, прильнув к нему. — Сейчас.

Он прижал её к себе, отвечая на поцелуй и чувствуя, как она выгибается в его руках, словно упругий лук. Кровь застучала в венах, а рука скользнула вниз, задирая мягкую ткань, и коснулась нежной кожи на её бёдрах. Джерго целовал девушку спускаясь от губ ниже и ниже, и чувствуя, как она дрожит в его руках.

— Тюленька, — хрипло прошептал он.

Лария вдруг обхватила его талию ногами и прильнула к нему.

— Солнышко моё, — прошептала она, выгибаясь и прижимаясь к его набухшему желанию.

Джерго замер, а затем резко вскочил, скинув её. Девушка подняла на него растерянные, огромные, как ледниковые озёра глаза. Закусила припухшую губу. В глазах её читалась растерянность.

— Север, — с упрёком всхлипнула она.

— Давай, поплачь, — ухмыльнулся он. — Больше поплачешь, меньше пописаешь. А на морозе писать не удобно.

Лария всхлипнула, закрыла лицо руками, и сарафан прильнул к холмикам её груди, выгодно подчёркивая изгибы. Джерго рассмеялся.

— За что ты так со мной? — простонала она.

— Михэли! — крикнул Ветер. — Какого моржа? Ты серьёзно решила меня обмануть?

Он отвернулся от видения и зашагал прочь.

— Но ты обманулся, — насмешливо возразила сестра, появившаяся на одном из пригорков. Она сидела среди кучи камней, обхватив руками колени и положив на них голову. — Я не поняла, что пошло не так, но ты был готов…

— Фу за старшими братьями подглядывать, — зло фыркнул Джерго. — Где твоя девичья скромность?

Михэли рассмеялась.

— За что ты её так невзлюбила?

Джерго шёл и шёл, но к его досаде расстояние между ними не уменьшалось.

— Дело вовсе не в ней, — улыбнулась царевна.

Северный ветер прищурился.

— А меня за что? Твой Иштван — хозяин ветров. Что тебе ещё нужно?

Михэли поднялась, небрежно откинула косу с груди.

— А я? — спросила нежным голосом. — Джерго, а как же я? Иштван — Южный ветер, ты — Северный, Андраш — Восточный. А я? Вы когда-нибудь думали о моей судьбе? Что ждёт меня? Быть выданной замуж за какого-то важного человека, который будет вкладывать в мой живот своих детей и считать, что он вправе распоряжаться мной? Тебе не кажется, что этот мир несправедлив к женщинам? Он всё даёт одним лишь мужчинам…

— А ты, конечно, сама бы хотела стать Ветром? — вкрадчиво уточнил Джерго.

Царевна рассмеялась.

— Нет, братик. Я не хотела, я — стану. А вот ты отсюда уже не выйдешь. Никогда. Никогда, Джерго, — тоненько пропела она, смеясь и исчезая. — Так и будешь блуждать по тундре до самой смерти. Прощай.

— Моржа с два! — рявкнул Северный ветер и продолжил идти. — Я проснусь.

— Не смо-жешь, — ветер донёс до него звонкий смех. — Баю-бай…

Джерго почувствовал, что почва уходит из-под ног и понял, что он попал в болото. Мох уходил из-под его ног, и сапоги погружались в зыбкую топь по щиколотку. Тогда Ветер нашёл кустарник, срезал его ножом, сплёл мокроступы и продолжил путь. Встретил низкую, корявую берёзку, сломал и стал использовать как шест.

— Ты всерьёз думала напугать меня болотом? — крикнул он в серое небо.

Небо ответило ему дождём. Джерго запрокинул голову, подставляя лицо мороси и жадно дыша.

Где-то там его ждут корабли на колёсах, и красная от злости Лэйда материт сонного Ветра на чём свет стоит. Где-то там кровавые всадники всё ближе и ближе к лесным землям. Где-то там настоящая Тюленька, наверное, зовёт его на помощь. Но Северный ветер заблудился во сне.

— Смешно, — проворчал Джерго и задумался.