Невеста в ожидании

Глава 2

Эйприл пришлось взять себя в руки перед тем, как открыть дверь. Она внезапно почувствовала острый приступ волнения при мысли, что сейчас окажется наедине с таким человеком, как дон Карлос. По испанским обычаям подобные вещи обычно не допускались, а дон Карлос неукоснительно следовал традициям.

— Добрый вечер, сеньорита, — сказал он, целеустремленно направляясь мимо нее в холл.

На доне Карлосе был безукоризненный светло-серый костюм, и к своему удивлению, девушка заметила на нем старый итонский галстук. Так, значит, этот испанец обучался в Итоне! И хотя до сих пор он разговаривал с ней только по-испански, она догадалась, что его английский должен быть безупречным.

В следующую минуту он это доказал. Глядя на нее с высоты своего огромного роста, он довольно бесцеремонно констатировал:

— Вы Эйприл Дей. Звучит очень необычно.

Эйприл почувствовала, что нелепо краснеет.

— Я бы не выбрала для себя такое имя, — призналась она и, заметив его удивленный взгляд, добавила: — Сочетание «апрельский день» слишком очевидно, не так ли?

— Разве? — промолвил он. — Но очевидное — это не всегда то, чего следует избегать. К тому же мои воспоминания об апрельских днях в Англии очень приятны.

Дон Карлос осмотрел пустой холл, явно заметив тонкий слой пыли на полированной мебели и цветы, которые давно следовало заменить, хотя Эйприл и позаботилась наполнить вазы свежей водой.

— Так, значит, вы здесь совсем одна, — проговорил он.

— Да, — ответила Эйприл.

Он прошел к двери, ведущей в столовую, и девушка последовала за ним, на ходу извиняясь за беспорядок.

— Все это очень странно, — заметил дон Карлос, придвигая ей один из обитых атласом стульев. — Вчера вечером ваши хозяева еще были здесь, а сегодня утром они оба уезжают, судя по всему толком не объяснив, когда же ждать их возвращения. — Его темные глаза пристально смотрели на нее, губы были сжаты. — Это так, сеньорита?

Эйприл подтвердила, что дела обстоят именно так, и судорожным жестом сцепила пальцы, обхватив колени.

— Вы упоминали о ссоре, когда разговаривали со мной по телефону. Не надо раскрывать мне секреты своих хозяев — если вы их знаете, в чем я сомневаюсь, — но все же по какому поводу произошла ссора?

Эйприл замялась. У сеньоры Кортес почти не было от нее секретов, а ссора вышла такой грубой и громкой, что тем, кто находился в квартире, все стало ясно еще до того, как она закончилась. И возможно, именно в этом заключалась причина, по которой слуги отказались сегодня вернуться к своим обязанностям.

— Эта ссора была более бурной, чем обычно, — неловко сказала она, стараясь не встречаться взглядом с его глазами, смотрящими на нее с укоризненной прямотой. И что это были за глаза! Такие же непроницаемые, как самый темный час самой темной ночи. — Сеньор и сеньора Кортес не всегда ладили друг с другом — во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление за те несколько недель, что я проработала у них. Они, как говорят в Англии, действовали друг другу на нервы, и вчера вечером чаша их терпения переполнилась.

Она понимала, что преподносит своему собеседнику смягченную версию событий, но он, казалось, принадлежал к тому типу мужчин, которым вряд ли понравится намеренное смакование чужих недостатков, особенно если это касается друзей.

— Сеньора Кортес предпочла улететь, чем выслушивать от сеньора вещи, которые ее раздражали.

— В самом деле? — В его голосе звучало лишь легкое удивление. — А вы не догадываетесь, чем же сеньор так обидел сеньору, что она тут же собрала вещи и уехала, не оставив вам никаких вразумительных указаний?

— Догадываюсь. — Эйприл посмотрела ему в глаза, стараясь держаться посмелее. — Но это их дело, и я не собираюсь пересказывать все, что слышала прошлой ночью. Естественно, предполагалось, что я ничего не услышу. Так что я предпочитаю хранить молчание, если не возражаете, сеньор.

Дон Карлос сухо кивнул:

— Как вам угодно. Хороший работник всегда ценит доверие своих хозяев, но в данном случае вряд ли вам было оказано какое-то особое доверие. Вы услышали больше, чем хотели, — по крайней мере, я так понял. Все это выглядит совершенно невероятным и, если только вы серьезно не ошибаетесь, даже предосудительным! Я не могу понять, как это возможно — выхватывать ребенка из кровати посреди ночи и улетать с ним в Америку, в то время, как его отец исчезает в другом направлении без всякого намерения когда-либо вернуться к жене! Вы уверены, сеньорита, — сурово продолжал он, — что не допустили никакой ошибки? Хотя я всегда считал, что сеньора Кортес не совсем подходит своему мужу — она слишком молода и, к сожалению, придерживается американских взглядов на брак, — все же я с трудом представляю себе, что она могла так внезапно разрушить свою семью.

— Но ведь первым уехал сеньор Кортес, — быстро возразила Эйприл, с удивлением осознавая, что в ней нарастает чувство негодования оттого, что дон Карлос с таким пренебрежением отозвался о женщине, говорящей с ней на одном языке. — Он сказал, что улетает в Бразилию, и даже не потрудился взять с собой какие-нибудь вещи. Он просто выскочил из квартиры!

— Значит, весьма вероятно, что он вернется, — заметил дон Карлос.

Эйприл не была в этом так уверена.

— Почему же он не позвонил? Прошло уже много часов с тех пор, как он и сеньора поссорились, и она ему ясно сказала, что улетает навсегда! Она также дала ему понять, что забирает с собой Хуана. Если бы он действительно беспокоился хоть о ком-нибудь из них — несмотря даже на ужасное расстройство, в котором, я уверена, он пребывает, — он должен был бы поинтересоваться, выполнила ли она свои угрозы. Хотя, может, он просто пугал всех, что не вернется, а сам все еще в Мадриде.

Дон Карлос нахмурился:

— Но вы не думаете, что это так?

— Я считаю, он был слишком сердит, чтобы бросать слова на ветер. Я думаю, что он приобрел билет на первый же самолет, улетающий в Бразилию, и, возможно, занимается там делами, а вернется тогда, когда немного остынет.

Дон Карлос нахмурился еще больше:

— Разве у него есть дела в Бразилии?

— О да, у него там много дел.

— И вы полагаете, что для него это в порядке вещей — заехать в офис, забрать свой паспорт, возможно, какие-то документы, а потом раствориться в синеве?

— Учитывая сложившиеся обстоятельства — думаю, да, — ответила Эйприл.

— Но что же будет с вами? — спросил он, в то время, как его черные проницательные глаза пристально рассматривали ее. — Сеньора Кортес дала вам понять, что больше не нуждается в ваших услугах?

— Да, но она хотела, чтобы я оставалась здесь до возвращения сеньора. Она полагала, что он обязательно вернется.

— Почему? Ведь он ясно дал понять, что не вернется сюда!

— Но у него остались кое-какие дела. Кое-какие дела, которые он должен был завершить.

— Например?

— Моя… моя зарплата, например. Сеньора не смогла рассчитаться сама.

— А также вам полагается дополнительная сумма сверх зарплаты, как компенсация за внезапную потерю работы. — Он внезапно нахмурился. — Не хотите ли вы сказать, что сеньора бросила свою квартиру, не позаботившись о вас, хотя у нее не было никакой уверенности, что ее муж вернется?

Эйприл почувствовала, что у нее пылают щеки. Как ни странно, ей было стыдно за Венецию Кортес.

— Не думаю, что она полностью осознавала, что делает, — осмелилась произнести девушка.

Дон Карлос пробормотал что-то по-испански, что явно означало «чушь!».

— А вы, будучи в чужой стране, должны знать, что вам делать? Эта история становится все более невероятной, когда обнаруживаются новые подробности. Я уже признался, что мое мнение о сеньоре Кортес никогда не было высоким, но в это я просто не могу поверить!

Он встал и начал расхаживать по комнате, а его хмурый взгляд был таким мрачным, что Эйприл встревожилась.

— Я хочу задать вам несколько вопросов, — сказал он, — а вы должны ответить на них, правдиво и не смущаясь. Сколько денег вам задолжало это беглое семейство?

Она назвала сумму, и дон Карлос поджал губы.

— А как насчет вашего билета до Англии? Была ли его стоимость включена в окончательный расчет?

— Я полагаю, что да. Это было частью нашего соглашения.

— А сколько у вас личных денег? Достаточно, чтобы купить билет до Англии?

Эйприл покачала головой.

Он неподвижно стоял перед ней, глядя сверху вниз на тяжелые локоны ее сверкающих волос, которые притягивали к себе бриллиантовый свет заходящего солнца, проникавший сквозь полузакрытые жалюзи.

— Тогда позвольте мне спросить, что бы вы делали, если бы я не позвонил?

Она опять покачала головой, на этот раз довольно беспомощно.

— Но… здесь есть консул, не так ли? Британский консул.

— Да, есть, — согласился дон Карлос и опять продолжил быстро расхаживать по комнате.

Когда он вновь остановился перед ней, было очевидно, что он принял какое-то решение.

— Ясно одно, — поспешно проговорил он, — вы не можете оставаться в этой квартире. Не важно, вернется сеньор Кортес или нет, это к делу не относится. Если, — и я удивлен, что это не пришло в голову сеньоре Кортес, — он вернется и в отсутствие слуг застанет вас здесь, это будет крайне неприлично. У меня нет никаких сомнений, что он решит вопрос с вашей зарплатой в ближайшее время, но до тех пор вы должны позволить мне думать и принимать решения за вас. Я похлопочу, чтобы вы были устроены в гостинице без всяких отлагательств.

Эйприл попробовала было протестовать, но он мгновенно оборвал ее несвязные рассуждения:

— У вас нет выбора, мисс Дей. Я сожалею, что вы оказались в этой невероятной ситуации, но это можно исправить, и я исправлю — немедленно! Вы можете собрать необходимые вещи, и мы тут же покинем квартиру. Остальные ваши вещи будут вам доставлены как можно скорее.

Эйприл встала. Она все еще чувствовала, что должна протестовать, но дон Карлос де Формера-и-Сантос не желал абсолютно ничего слушать. Он поднял красивую, худую загорелую руку, призывая ее к молчанию.

— Поспешите, пожалуйста, сеньорита. Ситуация уже и так необычная, и мы не должны ее затягивать. Я подожду вас здесь, и, как только вы соберетесь, мы немедленно уедем. Хорошо, что в это время суток мы не привлечем к себе ничье внимание, так как сиеста закончилась и большинство людей вышли на улицу. На наше счастье, лифтер также временно отсутствует.

Эйприл смотрела на него в недоумении. Почему так важно, чтобы они покинули квартиру незамеченными?

Но она тут же поняла, в чем дело. Это был Мадрид, столица полной условностей Испании, а дон Карлос был полный предрассудков испанец. Мужчина из гордой семьи, с древней родословной, который не мог позволить себе даже ступить неправильно, если этого можно было избежать, — он и к другим предъявлял самые высокие требования. По крайней мере, тогда, когда они временно находились под его опекой.

За этой мыслью мелькнула другая: а стоило ли позволять ему втягиваться в ее дела? Если бы им случайно встретился кто-то из знакомых дона Карлоса, это означало бы неприятности. Для него, а не для Эйприл, так как она от всего сердца радовалась его появлению.

Но все, что ей оставалось, — это отправиться в свою комнату и взять вещи.