Невинная обольстительница

Глава 10

– Рад видеть вас, мисс Гринтри. Мисс Афродита ждет вас.

Вивианна приветливо улыбнулась Добсону и ответила:

– Сегодня утром я получила от нее записку. Она действительно в добром здравии?

– Я же говорил вам, мисс, что она быстро поправится. Она ждет вас. Проходите, – ответил ей слуга.

Откуда-то из покоев верхнего этажа донеслись звуки фортепьяно и негромкое пение. Неужели протеже мисс Афродиты тоже живут здесь? Или они просто пытаются занять время скромными развлечениями в ожидании мужчин, которые приходят сюда в поисках чувственных наслаждений? В таком случае это чрезвычайно праздный способ существования, которому вряд ли можно позавидовать. Добсон открыл дверь, ведущую в комнату с гобеленом, и навстречу Вивианне поднялась, шурша черными шелковыми юбками, хозяйка дома. Ее лицо слегка осунулось и было бледнее обычного. Темные глаза казались еще темнее, однако во всем остальном Мадам выглядела как обычно.

Действительно ли как обычно?

Вивианне показалось, что Афродита держится слегка напряженно, как будто делает над собой усилие, стараясь оставаться спокойной. Однако в следующее мгновение куртизанка одарила ее своей обычной величественной улыбкой и попросила присаживаться. Вивианна подумала, что все ее предположения скорее всего не соответствуют действительности и сегодня мисс Афродита точно такая же, как и всегда. Задумываться об этом далее ей не хотелось, потому что ее мысли были заняты главным образом Оливером.

Этой ночью он приснился Вивианне, доставив ей небывалое удовольствие своим появлением в ее сновидении. Его руки и губы снова ласкали ее тело, заставляя испытывать невыразимое наслаждение. Она проснулась от того, что с ее губ слетел сладостный стон. Лежа в постели и чувствуя, как возвращается в реальный мир, Вивианна поняла, что испытывала во сне именно те восхитительные ощущения, которые ей страстно хочется испытывать наяву снова и снова.

– Я хочу поблагодарить вас за то, что порекомендовали мне Елену, – нарочито спокойным тоном произнесла Вивианна. – Отдельное спасибо за ваши советы, Мадам.

– Разве они вам помогли?

Вивианне оставалось надеяться на то, что Афродита не умеет читать чужие мысли.

– Да, помогли, благодарю вас.

– Лорд Монтгомери по-прежнему относится к вам как к достойной уважения мисс Гринтри?

– Я... я не знаю, – неуверенно ответила девушка. – Я не думаю, что он всегда воспринимал меня именно так. Но ведь и его нельзя считать идеалом благовоспитанности, разве не так?

На лице Афродиты мелькнула тень удивления.

– Оливеру не нужно так трепетно относиться к своей репутации, как вам, Вивианна.

– Потому что он джентльмен, – с ноткой сарказма проговорила Вивианна.

– Да, потому, что он джентльмен, – улыбнулась Афродита. – Однако мой опыт подсказывает мне, что когда английский джентльмен смотрит на женщину, то он воспринимает ее двояко. Он замечает или ее благонравие, или испорченность. Первое он возносит на пьедестал и считает основанием для женитьбы. Второе совершенно исключает первый вариант.

– Но я не хочу становиться его женой!

– Может быть и так, но в один прекрасный день вам захочется выйти замуж за настоящего джентльмена. Будет жалко, если к этому времени ваша репутация окажется загубленной и вы лишитесь такой возможности.

– Я уже говорила вам, что мне все равно, что будут говорить обо мне в обществе. Самое главное Дело моей жизни – детский приют, ради которого я готова на все, – ответила Вивианна. – Я сделаю все, чтобы спасти Кендлвуд. Но почему вы так беспокоитесь о моей репутации, Мадам? Разве это не моя забота?

Афродита посмотрела на нее так, что девушка снова подумала, будто хозяйка «академии любви» действительно умеет читать чужие мысли.

– Жизнь куртизанки окружена почетом, mon chou. Она может дарить свое общество многим мужчинам, однако она и многое получает взамен. Я была спутницей жизни многих мужчин, и некоторых из них я очень любила, однако по-настоящему отдала свое сердце только одному. В юности я была очень бедна, но мне удалось вырваться из тисков нищеты. Однако расплатой за это стал мой отказ от любви. Теперь я стала старше, и мне страстно хочется вернуть мою былую любовь. С высоты прожитых лет я сейчас понимаю, что главное в человеческой жизни – это любовь.

– Но тогда почему вы?..

– Я говорю вам это для того, Вивианна, чтобы вы не спешили сжигать за собой все мосты. Я не хочу, чтобы вам когда-либо пришлось сожалеть об опрометчиво принятых решениях, вызванных мужским эгоизмом.

В голосе Афродиты прозвучала искренняя тревога за Вивианну. По всей видимости, она поняла, что чувства Вивианны к Оливеру Монтгомери обрели какое-то новое измерение и совсем не напоминают расчетливое кокетство, призванное вскружить ему голову. Вивианна почувствовала, что тронута заботой этой загадочной женщины, которая с такой печалью вспоминает свое прошлое. В следующее мгновение Афродита протянула к ней руку, и девушка почувствовала, какие холодные у нее пальцы.

– Вы очень добры, – Вивианна. – Спасибо вам за ваши слова и вашу заботу обо мне. Прошу вас не беспокоиться обо мне. Я сама со всем справлюсь. Не могу не признаться, что меня... меня очень интересует все, что связано с любовью. Мне очень приятно внимание, которое оказывает мне Оливер. Это новые ощущения. Но я прекрасно осознаю то, что делаю. Я не уступлю его желаниям, обещаю вам. То, что я сейчас делаю, я делаю без всякого принуждения, по своей собственной воле.

Афродита еще крепче сжала ей пальцы.

– Вот это и беспокоит меня больше всего, mon chou. Скажите мне, Вивианна: как вы считаете, Оливер – это тот человек, который женится по любви или из чувства долга, желая при этом искать развлечений на стороне?

Вивианна уже была готова к подобному вопросу.

– Долг важен для него, но это не имеет никакого отношения к...

– Значит, именно так вы и должны воспринимать эту ситуацию. Вы тоже выполняете свой долг, пытаясь спасти приют. Вам не следует влюбляться в него и не стоит верить в его уверения в любви к вам. Если вы в него все-таки влюбитесь, это принесет вам огромные страдания.

Было ясно, что слова Афродиты проникнуты неподдельным участием и подкреплены ее личным жизненным опытом, однако принять их Вивианна не могла. Ей снова вспомнилось то, что она испытала в объятиях Оливера, вспомнились его страстные ласки и жаркие поцелуи.

Афродита по-прежнему не спускала с нее пристального взгляда. Уголки ее рта тронула печальная улыбка. – Вы не слушаете меня, Вивианна!

– Нет, нет, я внимательно вас слушаю. Я просто не из тех, кто привык отступать, перед трудностями. Мои чувства лежат прямо на поверхности, я обычно никогда не скрываю их. Я никогда не изображаю безразличия.

– Вивианна, я прошу вас, любой ценой постарайтесь защитить свое сердце от любви!

На этот раз в голосе Афродиты прозвучала несгибаемая решительность.

Секунду подумав, Вивианна кивнула, чувствуя, что у нее начинает падать настроение. Совет был действительно хорош и вполне уместен, однако было в нем нечто такое, от чего веяло невыразимой грустью. Ведь она каждый раз с такой радостью ждала встречи с Оливером. После того как Оливер Монтгомери вошел в ее жизнь, в ней все стало красочнее и ярче. Теперь жизнь снова показалась ей пресной и скучной, лишенной звуков И красок.

– Да, да. Я понимаю. Я все понимаю, благодарю вас, Мадам.

– Отлично.

Судя по всему, Афродиту успокоило серьезное выражение лица гостьи.

– А теперь признайтесь мне, что же произошло на самом деле. Говорите прямо, я сразу догадаюсь, если вы попытаетесь что-то скрыть от меня. Расскажите мне подробно обо всем, что произошло между вами и Оливером с того самого момента, когда вы утром обменялись приветствиями.

Вивианна беспокойно заерзала в кресле.

– Ну, не стесняйтесь, mon chou, можете считать меня своей немолодой родственницей, от которой у вас нет тайн и которую уже ничто не способно удивить!

Девушка улыбнулась. Конечно, нет никакого смысла пытаться что-то утаить от мисс Афродиты. Она многое повидала на своем веку и вряд ли придет в ужас от того, в чем ей сейчас признается Вивианна.

– Я сделала все так, как вы посоветовали мне, Мадам. Но затем он... он начал целовать меня... целовать и прикасаться ко мне... и я забыла обо всем. Мне... очень стыдно... извините меня...

– Как он прикасался к вам?

Вивианна почувствовала, что краснеет.

– Он засунул руку под юбку и... прикоснулся... Я почувствовала... это было очень приятно. А потом я... потом он... мне показалось, будто я умерла и тут же вознеслась к небесам, – поспешила закончить она свои объяснения.

– Вы пережили petite morte, маленькую смерть, – произнесла Афродита. – Это была вершина любовной игры. При этом невинные девушки достигают высшей точки удовольствия очень быстро, и в данной ситуации это говорит о том, что он обладает богатым опытом обольщения. Я даже не подозревала... – задумчиво проговорила Афродита. – Он запомнил ваш запах, Вивианна. Теперь ему будет трудно сдерживать себя в вашем присутствии.

«Я знаю ваш запах. Теперь вы моя».

Вивианна почувствовала, что у нее от удивления расширились глаза. Ей было приятно сознавать, что Оливер так сильно желает ее.

– Значит, он считает себя великим обольстителем и полагает; что главенствует в отношениях с вами. На самом деле вы не должны допустить этого. Не он, а вы, mon chou, должны стать соблазнительницей.

– Да! – вырвалось у Вивианны. – Я сама этого хочу. – Она заглянула Афродите в глаза: – Расскажите, как мне себя вести.

Афродита улыбнулась:

– Похоже, мои уроки заинтересовали вас, Вивианна. Мы начинаем с вами игру, в которой очень высокие ставки. Но если вы готовы рискнуть, то я охотно поддержу вас. Вам этого хочется?

– Конечно, хочется, – поспешно кивнула Вивианна. – Расскажите, что я должна делать дальше. Прошу вас, Мадам!

– Хорошо. Но то, что я сейчас вам скажу, может оказаться вовсе не тем, что вы ожидаете услышать. Тайное оружие, при помощи которого вы сможете покорить Оливера Монтгомери, кроется в глубинах вашей души, Вивианна. Нет, нет, не спорьте. Выслушайте меня, – остановила она Вивианну, собравшуюся возразить ей. – Ту обольстительницу, которую вы пытаетесь отыскать в себе, – вы ее раньше никогда не замечали.

– Я никогда не думала... – начала было Вивианна.

– В этом и заключается ваша проблема, mon chou. Вы слишком много рассуждаете, заглушая голос ваших чувств. В вашем намерении обольстить Оливера разум становится вашим врагом и главной помехой задуманному. Не слушайте голоса рассудка. Пусть главным оружием станет ваше тело. Повинуйтесь ему, слушайте его. Помните, что вам поможет лишь таящаяся в вас обольстительная женщина, способная вскружить голову любому мужчине.

Вивианна чувствовала, что не совсем понимает смысл сказанного – неужели она слушала лишь эту самую обольстительницу, живущую в ней, когда ехала в карете вместе с Оливером?

– Поскольку вы позволили ему зайти в отношениях с вами достаточно далеко, он, естественно, захочет пойти еще дальше, – без тени смущения заявила Афродита. – Вы должны быть уверены в том, что он будет благодарен вам за каждую новую милость, которой вы его удостоите. Причем благодарен настолько, что будет готов начать понемногу уступать вам. Он будет по-прежнему считать, что остается хозяином положения и вашим соблазнителем, что он добивается у вас того, чего хочет. Однако на самом деле, притворяясь, что полностью признаете его ведущую роль, вы начнете понемногу забирать над ним власть и будете делать это постепенно и неторопливо до тех пор, пока полностью не завладеете им.

– В вашем изложении, Мадам, все это представляется мне чрезвычайно несложным делом. Но вы не могли бы рассказать мне... что-нибудь, имеющее практическое значение?

– Конечно, – просто ответила Афродита. – В следующий раз, когда вы окажетесь с ним вдвоем и он начнет обнимать и целовать вас, непременно скажите ему, чего вам хочется. Объясните, что доставляет вам наибольшее наслаждение. Скажите ему так: «Мне нравится, когда ты целуешь меня здесь, там и еще там!» Заставьте его выполнить ваше пожелание. Но вести себя излишне кокетливо не стоит, ему это не понравится. Его так неудержимо тянет к вам потому, что вы не имеете никакого отношения к полусвету. Мужчины, подобные Оливеру, хотят первыми пробуждать страсть в тех женщинах, которые им понравились. Он подобен хищнику, преследующему добычу, но в то же самое время он будет рад узнать о том, что вам нравится оказываемое вам внимание.

– А можно мне прикасаться к нему? – спросила Вивианна как можно более небрежным, деловым тоном.

– А вам хочется этого?

– Очень, – ответила Вивианна, чувствуя, что краснеет.

– Отлично! – улыбнулась Афродита. – Тогда можете смело делать это. Положите свою руку на его руку. Проведите пальцами по его рукаву. Прикоснитесь к его груди. Слегка, совсем невинно, как бы невзначай. Когда будете разговаривать с ним, придвиньтесь к нему поближе, чтобы он смог почувствовать ваш запах. Когда он прикоснется к вашей груди, то ответьте ему тем же самым. Наблюдайте за выражением его лица, постарайтесь угадать, что ему больше всего нравится из ваших прикосновений. Поверьте моему опыту, скоро его разум вскипит, как котел, поставленный на огонь.

Вивианна рассмеялась.

– Если он снова прикоснется к вашему самому сокровенному месту, заставьте его почувствовать, насколько вам это приятно, как будто он дарит вам самый восхитительный подарок. Пусть он почувствует себя сильным и одновременно нежным. Сыграйте на его мужском тщеславии. Сделайте так, чтобы у него возникла иллюзия его превосходства над вами, но сделайте это тонко.

Затем, как будто они только что обсуждали какие-то пустяковые вещи, Афродита поднялась с кресла и, подергав за сонетку звонка, вызвала слугу. После этого они стали пить чай с миндальным печеньем.

– Расскажите мне о вашей семье, Вивианна, – неожиданно попросила Афродита.

– Что же вам рассказать о ней?

– Что пожелаете, mon chou.

Вивианна в очередной раз удивилась тому, что хозяйка «академии любви» снова назвала ее капусточкой, однако подумала, что было бы невежливо задавать вопрос о том, почему к ней так обращаются.

Она принялась рассказывать о леди Гринтри, об их йоркширском доме. О величественной природе своего родного края, о том, как красива и смела Мариэтта, и о том, насколько она лишена чувства предусмотрительности – «импульсивна», со вздохом заметила Афродита, – о том, что Франческа всему на свете предпочитает общество своей собаки, с которой любит гулять по окрестным полям и лесам и представлять себя героиней далекого прошлого.

– Одна ваша сестра импульсивна, вторая романтична, а вы сами – страстная натура, – заметила Афродита.

– Боюсь, что вы правы! – улыбнулась Вивианна.

– Из этого следует, что вам нужно надежно защитить свое сердце от любви. Если такое страстное сердце, как ваше, будет разбито несчастной любовью, то излечить его удастся лишь с большим трудом.

Вивианна кивнула, безропотно принимая предупреждение, высказанное с несомненной симпатией и сердечностью.

– Вы всегда жили в этом доме? – неожиданно задала вопрос Вивианна и тут же смутилась: – Извините, это я просто так спросила.

– Не стесняйтесь, Вивианна, можете спрашивать меня о чем угодно... Нет, я не всегда жила в этом доме. Я жила в разных местах. После того, как я стала знаменитой... – тут Мадам улыбнулась, – я стала жить в Париже, на бульваре Мадлен. Затем я много лет провела в Лондоне, в Мейфэре. Потом жила в сельской местности. У меня там был дивный дом. Но все это осталось в прошлом. Я... болела какое-то время, и мне больше не захотелось встречаться со знакомыми мне людьми. Мое здоровье серьезно пошатнулось, но его оказалось еще вполне достаточно, чтобы поселиться в этом доме. Многие джентльмены часто приходят сюда, чтобы провести время в обществе моих девушек.

– А к вам они разве не заглядывают?

– Ну, иногда заходят, чтобы поболтать со мной, – рассмеялась Афродита. – Мы вспоминаем былое, шутим. Мне кажется, я все еще остаюсь привлекательной в глазах мужчин. Мне нравится то, как они смотрят на меня, даже если я не хочу делить с ними постель. Извините, Вивианна, я слишком с вами разоткровенничалась.

– Нет, нет, – взмолилась Вивианна. – Мне очень нравится, когда люди откровенно рассказывают о себе. А что вы делали в Париже, помимо того... что?..

Афродита улыбнулась смущению своей юной гостьи и с достаточной готовностью ответила ей:

– Я ходила в оперу и театры, посещала модные салоны. Я развлекала богатых и знаменитых мужчин, художников, писателей, политиков, принимая их в моем доме на бульваре Мадлен. Как-то раз я устроила званый обед для десяти моих самых главных друзей. Им было предложено множество самых изысканных блюд. Когда за ними должен был последовать десерт, я встала из-за стола и отправилась на кухню, чтобы заняться этим самым десертом.

– Это было что-то особенное? Особый десерт для особых гостей?

– Да, именно особое. Этим десертом была я. – Мисс Афродита рассмеялась, заметив, как удивленно посмотрела на нее Вивианна. – Я велела моему шеф-повару покрыть меня, как торт, цветами из крема самых разных оттенков. После этого меня поместили на огромный поднос, прикрыли гигантской, сделанной из серебряной бумаги крышкой, внесли в столовую и поставили на стол. После этого крышку подняли и... voila!

Вивианна почувствовал, что у нее от удивления округлились глаза. – И что же они делали?

– Аплодировали без устали, а потом... – Афродита лукаво улыбнулась. – Мне кажется, что на сегодня хватит. Давайте поговорим об этом как-нибудь в другой раз.

– Но мне очень хотелось послушать ваши рассказы, – возразила Вивианна.

Афродита польщенно рассмеялась, но затем быстро помрачнела. Она сразу перешла на французский, причем начала говорить так тихо, что Вивианна едва могла разобрать ее слова, но ей показалось, будто она услышала, как ее собеседница сказала:

– Я знала, что полюблю вас, но не ожидала, что вы так понравитесь...

– Простите, Мадам, что вы сказали?

Афродита сделала небрежный жест:

– Так, пустяки. Хочу вам сказать еще одну вещь, прежде чем вы уйдете. У меня в ближайшие дни будет много свободного времени, которое я посвящу написанию моих воспоминаний. Знаете, многие куртизанки писали мемуары. Респектабельным англичанам нравится читать о жизни куртизанок, несмотря на то что они презирают их. Мне было бы интересно, Вивианна, если бы вы ознакомились с моими записками и высказали свое мнение о них.

– О, это было бы очень любезно с вашей стороны доверить их мне. Это большая честь для меня, Мадам.

Афродита улыбнулась – видимо, неподдельная искренность девушки позабавила ее. Она подошла к стоящему на другой стороне комнаты шкафчику и достала из него небольшую книжечку, переплетенную в красный сафьян. Повернувшись к гостье, она протянула эту вещицу ей в руки.

– Читайте не торопясь, – сказала Афродита. – Когда у вас найдется свободное время. Старайтесь читать это, когда рядом с вами больше никого не будет.

– Благодарю вас, Мадам.

– Я пошлю вам записку, в которой сообщу, когда смогу принять вас.

– Еще раз благодарю вас, мне было очень приятно...

Визит Вивианны, видимо, несколько утомил Мадам.

– Добсон проводит вас, mon chou, – сдержанным тоном произнесла она. – Помните о том, о чем я вам сегодня говорила. Прощайте.

– Я буду помнить. До свидания, Мадам.

Сержант Экройд догнал Оливера, когда тот возвращался домой пешком после вечера с картами и выпивкой в обществе продажных женщин. Впрочем, подобных женщин у него не было после того, как он познакомился с Вивианной Гринтри. Образ Вивианны в последнее время постоянно преследовал его.

– Я слышал, что ваш друг наводит справки о Кендлвуде. Желает узнать, действительно ли его будут сносить.

Оливер повернулся, чтобы заглянуть Экройду в лицо, однако сделать это было трудно, потому что в переулке, по которому они шли, было темно и фигуру полицейского было невозможно сразу разглядеть.

– Ему подтвердят, что все это делается на законных основаниях, – ответил Оливер.

Сержант Экройд кивнул:

– Ему так и говорили. – Немного помолчав, он добавил: – Хочу кое-что еще сказать вам, милорд. Возможно, это заинтересует вас. Вам знакомо такое имя – Селия Маклейн?

Оливер почувствовал, что весь напрягся. По всей видимости, сержант Экройд был прекрасно осведомлен о мельчайших подробностях его жизни.

Репутация Селии была окончательно загублена именно из-за него, Оливера. Он разговаривал с ней после смерти брата, предлагал ей стать его женой, однако получил отказ. Она ответила ему, что не хотела выходить замуж и за Энтони. Селия была необычной молодой дамой. Похоже, что ее нисколько не заботили мнение света и ее собственная репутация. Как-то раз она сказала Энтони, что ее отец неоднократно пытался выдать ее замуж за мужчин, которых она не любила, но Энтони не понял, что она имела в виду также и его.

– Ходят слухи, что ей сделал предложение гувернер-итальянец, а ее отец считает, что этот прощелыга своего непременно добьется, и дал свое согласие.

Оливер задумался. Неужели Селия все это время мечтала о браке с этим самым итальянцем? Бедный Энтони! Он так слепо любил Селию, любил безответно и наивно. Она же всегда стремилась к пороку, и Оливеру следовало бы догадаться об этом, однако он так и не сделал этого, и Селия захватила его врасплох, воспользовавшись его минутной слабостью. Он приехал тогда сильно опьяневший и был совершенно не в состоянии контролировать свое поведение. Оливер так никогда и не смог найти оправдание своему поступку и винил в случившемся только себя, но то, что он только что услышал от Экройда, отчасти сняло с него вину за погубленную репутацию Селии Маклейн.

– Похоже, что вы удачно соскочили с крючка, милорд.

– Да, похоже, что так.

Он снова подумал о Вивианне. Она совсем не похожа на Селию, абсолютно. Впрочем, что-то общее в них все-таки есть. Одинаковое безразличие к нормам поведения, принятым в обществе, и неутолимое любопытство, а также непреклонная решимость всегда добиваться своего. Но если можно считать, что Селия добилась поставленной цели, то что же можно сказать о Вивианне?

Конечно, не следует забывать об истинных мотивах ее поведения. Тогда, в карете, она, несомненно, хотела его, но, может быть, она просто умелая актриса? Ей, разумеется, нужен Кендлвуд. Ради него она готова на все. Неужели ради Кендлвуда она решится отдать ему даже свое тело?

Оливер в очередной раз понял, что страстно хочет ее, однако ни в коем случае не должен доверять ей, каким бы соблазнительным ни было желание поверить в ее любовь к нему.