Невинная обольстительница

Глава 8

Карета лорда Монтгомери имела поистине шикарный вид по сравнению с уличными кебами или даже каретой Расселов, которую те берут напрокат. Вивианна подумала, что владеть такой каретой и такими лошадьми – бессмысленная, дорогостоящая причуда, однако все ее неодобрительные мысли сразу улетучились, стоило ей опуститься на сиденье, обтянутой мягкой, приятной на ощупь кожей.

Если это дает возможность обладать таким чудесным средством передвижения, то принадлежность к старинному аристократическому роду, в конце концов, не такая уж и плохая вещь.

Вивианна посмотрела на сидевшего напротив Оливера.

Как она и опасалась – и в то же время надеялась, – он разглядывал ее. Совсем недавно Афродита прислала Вивианне новое платье и еще одну записку. И хотя присутствие Лил не позволило ей внимательно прочитать это послание – она поспешила засунуть письмо в сумочку, – даже беглого знакомства с ним оказалось достаточно. Афродита предсказывала, что Оливер непременно заинтересуется ее новым нарядом, хотя предупреждала, что не следует преувеличивать значение этой меленькой тактической уловки. Вивианне следует не забывать и о таком важном оружии, как дарованная ей природой и Богом юная красота. В письме содержался и ряд советов.

«Улыбайтесь ему, но при этом отводите взгляд в сторону. Притворитесь, что любуетесь пейзажем за окном. Притворитесь, что не замечаете его внимания к вам. Делайте вид, что не замечаете того впечатления, которое вы производите на него.

Держитесь от него на расстоянии вытянутой руки. Поддразнивайте его своими телодвижениями...»

Все это легко выглядит на бумаге, но на самом деле... Признавать собственную красоту было для Вивианны непривычным. Пейзаж за окном не вызывал у нее никакого интереса. Ну а пристальный заинтересованный взгляд Оливера смущал ее настолько, что ей хотелось поскорее оказаться в каком-нибудь другом месте, где рядом с ней на многие мили вокруг не будет ни единой живой души.

Обычно Вивианна чувствовала себя спокойно в обществе мужчин, даже таких симпатичных, как Оливер Монтгомери. Но что же такого особенного в Оливере, что отличает его от других представителей сильного пола? Еще в то самое мгновение, когда Вивианна увидела Оливера выходящим из его дома на Беркли-сквер, она почувствовала, что он не похож на всех остальных мужчин, которых она видела в своей жизни. Как же она может изображать безразличие к нему, если он настолько завладел всеми ее помыслами?

– Я не до конца верила в то, что вы согласитесь поехать вместе со мной, – призналась она и, чтобы скрыть смущение, принялась разглаживать ткань юбок. Ее новое платье было из шелка оттенка сливок с розовато-лиловой каймой. Вивианна получила его от Елены утром, всего за несколько часов до отъезда. Оно удивительно шло ей – с пышными рукавами и корсажем с глубоким вырезом, узкое в талии – и было сшито по самой последней моде. Наряд дополнялся изящной соломенной шляпкой с розовыми лентами и розовой шалью. Увидев это платье, Вивианна испытала даже легкое головокружение и почувствовала себя легкомысленной, игривой девчушкой, которой родители долго отказывали в праве быть собой.

– Я же сказал, что составлю вам компанию. Я не имею привычки изменять своему слову. – Глаза Оливера были слегка прищурены. Он сидел в элегантной, небрежно расслабленной лозе, а взгляд скользил по лицу и рукам Вивианны. Несмотря на подобную позу, он как будто находился в состоянии боевой готовности.

«Неужели он ждет подходящего момента, чтобы наброситься на меня?»

Под взглядом Оливера Вивианна почувствовала себя обнаженной, ей захотелось плотнее закутаться в шаль. Вопреки советам Афродиты. И не оставалось ничего другого, как отвернуться к окну и устремить взгляд на проносившийся мимо пейзаж.

– Надеюсь, что это не так, – произнесла она, не глядя на него. – Надеюсь, что вы все-таки измените ваше отношение к судьбе нашего приюта.

– Я уже вам сказал, мисс Гринтри, что не в моих привычках отказываться от собственных слов. Кендлвуд должен быть разрушен. Снесен кирпич за кирпичом, камень за камнем. От него останется лишь ровное место.

– А вы после этого начнете жить на вырученные от продажи земли деньги, как какой-нибудь презренный восточный царек? – Вивианна отвернулась от окна и наградила Оливера осуждающим взглядом.

Уголки его рта насмешливо изогнулись.

– Будьте осторожнее, мисс Гринтри, не выпускайте коготки. Не советую вам портить впечатление, которое вы намерены произвести на меня.

– Мне безразлично, что вы думаете обо мне, милорд. Вы мне напоминаете холодный ветер, дующий над болотами возле Гринтри-Мэнор. С ним приходится мириться и надеяться на то, что он скоро прекратится. Ее слова развеселили Оливера.

– Меня еще не сравнивали с холодным ветром. Мне оскорбиться или посчитать себя польщенным? Ведь вы уподобили меня очень важному и фундаментальному явлению природы. Возможно... – он неожиданно понизил голос, – именно поэтому я и вызываю у вас дрожь, мисс Гринтри?

– Вы ошибаетесь! Я абсолютно спокойна!

Она повернулась к нему и довольно долго смотрела на него негодующим взглядом – достаточно долго для того, чтобы он понял, что абсолютно безразличен ей. После этого, в точном соответствии с указаниями мисс Афродиты, сочла за лучшее демонстративно прикрыть зевок затянутой в перчатку ладошкой и снова вернуться к изучению окружающей местности.

Оливер мысленно усмехнулся. Вот уже год он старательно исполняет роль неисправимого повесы и законченного негодяя. Иногда он даже начинал думать, что эта роль не менее интересна, чем роль чопорного джентльмена.

Он протянул руку и неожиданно прикоснулся к запястью Вивианны, вернее, к полоске обнаженной кожи между рукавом и застежкой перчатки. Ее кожа была гладкой и теплой, и от прикосновения к ней Оливер испытал приступ желания. По всей видимости, Вивианна поняла это и почувствовала то же самое. У нее перехватило дыхание, глаза ее удивленно расширились.

– Что вы делаете? – прошептала она.

– Хочу вызвать у вас дрожь.

Он взял ее за руку и, наклонив голову, поцеловал внутреннюю сторону ее запястья, там, где была видна синяя тоненькая жилка. При мысли о том, как изящна сама Вивианна, он улыбнулся и еще раз поцеловал ее запястье.

Вивианна испуганно и коротко вскрикнула.

Оливер поднял голову и посмотрел на нее. Ее глаза потемнели, губы слегка приоткрылись, щеки окрасились легким румянцем.

– Прекратите! – сдавленным голосом проговорила Вивианна.

– Почему же? Вам же это нравится, разве не так?

– Дело не в этом...

Оливер попытался не смотреть в ее огромные карие глаза. Они почему-то немного изменили оттенок, а зрачки сделались просто огромными.

– Нам с вами нужно обсудить более важные дела, – недовольным тоном проговорила она.

Неужели все женщины столь же нелогичны или только она одна такая? В какое-то мгновение она не обращает внимания на то, как далеко он зашел в своем поведении, в другое – начинает изображать из себя недотрогу. Оливер пожал плечами и снова откинулся на спинку сиденья. Как только они побывают в этом чертовом приюте, он один, без нее, вернется в Лондон и займется своими собственными «более важными делами». Например, делами, связанными с лордом Лоусоном. Какой же следующий шаг сделает убийца его брата? Лоусона не следует недооценивать, он слишком опасный противник. Нет, у Оливера действительно есть дела поважнее, чем мисс Вивианна Гринтри и ее сироты...

Неожиданно его внимание привлек легкий шорох. Он увидел, что Вивианна достала из сумочки какое-то письмо и начала его читать. Судя по тому, как напряглись ее плечи и запульсировала жилка на шее, содержание письма вызвало у нее нешуточное волнение. При взгляде на нее Оливер вновь испытал желание обнять ее и покрыть поцелуями ее лицо.

– Письмо от какого-нибудь благодарного благотворительного общества? – с сардонической усмешкой осведомился он.

Вивианна смутилась и торопливо сунула письмо обратно в сумочку. Скрыть свое волнение ей не удалось – об этом свидетельствовала ее все еще напряженная поза. Оливер по-прежнему не сводил с нее глаз. Она почувствовала на себе его взгляд, но продолжала смотреть в пространство перед собой. Грудь ее волнующе поднималась и опускалась от участившегося дыхания, а розовая шаль соскользнула с ее плеч и упала на сиденье рядом с ней.

– Неужели я вас расстроил чем-то, Вивианна? – насмешливо произнес Оливер. – Я не смог удержаться, извините меня. Питаю слабость к красивым властным сторонницам общественных реформ.

Ему доставляло огромное удовольствие дразнить ее, и он с нетерпением ожидал, что она в любую секунду одарит его негодующим взглядом или пустит в ход свой острый язычок. Вместо этого Вивианна повела себя вопреки всем его ожиданиям.

Она отвела взгляд в сторону и, загадочно улыбнувшись, принялась поправлять складки на юбках.

Правда, теперь этот жест совсем не напоминал тот, которым она поправляла платье несколько минут назад. Она провела рукой по ткани так, будто оглаживала собственное тело. Движения были очень медленными и чувственными. Оливер подумал, что ей, наверное, кажется, будто она прикасается к собственному обнаженному телу. Рука ее легла на талию, потом заскользила вверх, к самому корсажу платья. Приблизившись к холмику груди, она на мгновение задержалась там.

Оливер почувствовал, что от этого необычайного зрелища у него начинает кружиться голова. Пальцы Вивианны коснулись кожи груди и погладили ее так, что ему показалось, будто это доставляет самой Вивианне немалое наслаждение. Затем ее рука прикоснулась к локону, выбившемуся из-под соломенной шляпки. В следующее мгновение взгляд Вивианны скользнул по его лицу. Неужели она не понимает, что сейчас с ним творится?

Оливеру с трудом удавалось держать себя в руках. Чтобы немного успокоиться, он сделал глубокий вдох. Конечно же, Вивианна Гринтри плохо разбирается в мужчинах. Ведь она не замужем и скорее всего девственница. Она просто не понимает, что делает, производя такие невинные жесты и движения.

Затем Вивианна облизнула губы, проведя языком по своим алым сочным губам.

Это показалось Оливеру удивительно возбуждающим. Он еле сдержался, чтобы не застонать от восторга, чувствуя, что его мужское естество... ведет себя просто неподобающе.

– Оливер! – неожиданно низким, чуть хрипловатым голосом произнесла Вивианна. И немного подалась вперед, не вставая с сиденья. Ее бюст предстал перед взглядом Оливера в самом соблазнительном виде. Рука Вивианны неожиданно легла на его колено. Он почувствовал, что от этого удивительного прикосновения готов вылететь в окно кареты.

Вивианна немного отодвинулась и покраснела.

– Я... я прошу у вас прощения, – проговорила она. – Я не хотела... дразнить вас. Я хотела сказать, что очень признательна вам за то, что вы согласились вместе со мной съездить в Кендлвуд. Я... я хочу вас от всего сердца поблагодарить за это.

Оливеру сначала показалось, что он ослышался. Но не успел он всерьез задуматься над ее словами и истинными намерениями, как она снова облизнула губы, в очередной раз вызвав у него сладостное головокружение.

– Хотите... поблагодарить? – удивленно спросил он, глядя ей в глаза. Ему неожиданно стало душно и захотелось ослабить узел галстука.

– Да, да, я так благодарна, – ответила Вивианна и улыбнулась соблазнительной и многообещающей улыбкой.

«Черт побери! Это просто невыносимо!»

Вивианна легонько поерзала на сиденье, и Оливер почувствовал, как при мысли о ее восхитительном юном теле, затянутом в платье, у него на висках выступили бисеринки пота.

Затем она потянула за розовую атласную ленту, удерживающую ее шляпку. Головной убор соскользнул с ее волос, и ленты опустились ей на грудь. Вивианна положила шляпку на соседнее сиденье.

– Так значительно лучше, – невинным тоном сообщила она. Сегодня она причесала волосы по-новому, заплетя их в косички и уложив короной на голове. Оливер почувствовал, что его так и подмывает расплести ее волосы, чтобы они волнами упали ей на плечи и спину. Ощутить дивный аромат ее кожи. Он поймал себя на мысли, что разглядывает ее со смешанным чувством восхищения и подозрительности.

Чувствуя, как внезапно пересохло у него во рту, он, не мигая, наблюдал за тем, как Вивианна снова подалась немного вперед и медленно принялась стягивать с рук перчатки, неторопливо освобождая один за другим свои изящные пальчики. Это самое обычное занятие – он сотни раз наблюдал подобную картину – в исполнении Вивианны приобрело такую чувственную притягательность, что у него едва не перехватило дыхание.

Наконец Вивианна сняла перчатки, положила их на соломенную шляпку и погладила, как будто они были живые.

– Да, так значительно лучше, – повторила она.

Оливер прочистил горло и отозвался:

– Да, намного лучше.

– Я уверена, что когда вы перестаете изображать несвойственную вам роль, – продолжила Вивианна, – то становитесь самим собой – нормальным добрым человеком. Мне кажется, что в глубине сердца вы готовы отдать мне Кендлвуд, разве не так?

Оливер не смог удержаться от смеха.

На лице Вивианны на мгновение появилось выражение досады, и она поспешила отвернуться, чтобы не выдать своих истинных чувств. К счастью, Оливер не заметил ее недовольства. Он схватил ее за руку и крепко сжал ее пальцы.

– Я не такой, каким вы меня считаете. Мне несвойственна доброта. Я скверный человек и честно предупреждаю вас об этом.

– Если бы вы действительно были скверным, то не стали бы предупреждать меня, – возразила Вивианна, пытаясь высвободить руку. – Пустите меня!

– Нет!

В следующее мгновение Оливер сделал то, о чем так страстно мечтал, как только сел в карету, – прильнул поцелуем к ее губам.

Ее сочные губы показались ему нежными и божественно сладкими. Он почувствовал, что Вивианна подалась еще ближе и безвольно упала в его объятия. Оливер подхватил ее и, откинувшись на спинку сиденья, посадил девушку к себе на колени. На мгновение оторвавшись от ее губ, он легонько прижался носом к ее шее, вдыхая восхитительный аромат ее кожи, а затем нежно укусил за мочку уха. Вивианна негромко вскрикнула и тут же застонала, когда он снова впился поцелуем в ее губы. Ее руки легли ему на плечи и так крепко вцепились в ткань его сюртука, будто она вознамерилась никогда не отпускать Оливера от себя.

Одной рукой он обнимал ее за талию, а вторую положил ей на грудь, заключенную в чашечку корсета.

В то мгновение, когда он делал это, она вдруг нетерпеливо потерлась о него. Неужели она мечтает о том же самом? Он оторвался от ее губ, чтобы посмотреть ей в глаза. Они были полузакрыты, дыхание сделалось частым и прерывистым. Даже если Вивианна совсем недавно и пыталась играть с ним, то сейчас она вряд ли притворялась и едва ли имитировала возбуждение. Невозможно поверить в то, что она пытается изобразить страсть, исключительно из своего желания помочь сиротам. Она сейчас явно испытывает страсть искреннюю и неподдельную, которая не оставляет места логике и голосу рассудка.

В эти минуты Оливер понял, что хочет, чтобы она принадлежала только ему одному. Ему хотелось обладать не только ее телом, но также сердцем и душой. Ему была нужна вся Вивианна без остатка, правда, он не знал, что будет, если ему все-таки удастся покорить ее. Осознание этого было настолько необычным и пугающим, что ему показалось, будто он слышит чей-то голос, призывающий его проявить здравомыслие.

Оливер прекрасно понимал, что следует остановиться, такой совет ему неизменно давал Энтони. Настоящий джентльмен должен знать, когда нужно проявить благоразумие, чтобы избежать поступка, о котором придется пожалеть в будущем. Однако едва Оливер сумел убедить себя в необходимости следовать совету брата и проявить себя с лучшей стороны, как Вивианна... снова облизнула губы.

Этого оказалось достаточным, чтобы Оливер забыл о джентльменской этике и снова принялся целовать ее, еще крепче прижимая к себе. Его рука потянулась к ее юбкам и после недолгих поисков вскоре коснулась гладкой кожи колена.

Оливер был готов к тому, что Вивианна попытается вырваться из его объятий.

Однако она запустила руку в его волосы и начала нежно поглаживать их. Ее губы коснулись его щеки, затем шеи.

Пальцы Оливера в ответ на это скользнули выше по гладкой нежной коже ее бедра. Наверное, она прямо сейчас потребует, чтобы он прекратил это безумие, думал он, часто дыша. Сейчас она вскочит на ноги и залепит ему пощечину...

Вивианна сдавленно вскрикнула и судорожно прижалась шеей к его губам. Оливер поспешил покрыть ее торопливыми жадными поцелуями. После чего резко отодвинулся и прижался лицом к упругому холмику ее груди. Его рука продолжала нежно поглаживать ее бедро, однако долго задерживаться на одном месте не стала и скользнула выше и вскоре коснулась завитков волос внизу живота.

Вивианна по-прежнему не подавала никаких признаков негодования.

«О Боже, не допусти, чтобы она сейчас остановила меня... только не сейчас...»

Его дрожащие пальцы двинулись дальше и вскоре обнаружили вход в ее святая святых. Он оказался жарким и влажным, подобно ее сочным страстным губам. Оливер неторопливо принялся ласкать его. Вивианна застонала, и в ее протяжном стоне он услышал удивление и восторг. Именно в это мгновение он понял, что Вивианна не будет противиться его ласкам. Она оставалась в прежней неподвижной позе, забыв обо всем на свете, кроме его прикосновений и поцелуев, опьянев от его рук и губ.

– Неужели все женщины испытывают такое? – удивленно спросила она. – Все-все?

– Да, все. Хотя иногда они отрицают это или делают вид, что это не так...

– Только потому, что они считаются добропорядочными женами и дочерьми? Я не верю, что такие чувства испытывают только куртизанки. Ведь Всевышний всех женщин создал абсолютно одинаковыми и...

Оливер издал стон нетерпения и, чтобы остановить поток ее красноречия, вновь приник к губам Вивианны.

Несмотря на нестерпимое желание немедленно овладеть Вивианной, он понимал, что сейчас не время и не место для этого. Быстрого взгляда в окно оказалось достаточно, чтобы увидеть, что Кендлвуд уже почти рядом. Они в любую минуту могут оказаться перед воротами чугунной ограды особняка.

Оливер нежными и осторожными движениями привел в порядок платье Вивианны. Она все еще оставалась в состоянии томной расслабленности, видимо, не до конца понимая, что совсем недавно произошло между ними.

Оливер приподнял ее и, держа за талию, посадил на сиденье.

Вивианна бросила на него испуганный взгляд. Оливера позабавило выражение ее лица, и он еле сдержался, чтобы не улыбнуться.

– Мы почти приехали, мисс Гринтри, – произнес он. – Если бы у нас с вами, Вивианна, оставалось до приезда еще хотя бы полчаса, я бы ни за что не остановился. Я бы овладел вами прямо здесь, в карете. Вы непременно стали бы моей. Я пометил бы вас как свою собственность.

Его голос прозвучал низко и решительно, а выражение лица не оставляло никаких сомнений в истинности сказанного. Вивианна возмутилась:

– Как вы можете говорить такое?! Неужели вы не способны понять, что это просто неприлично?

Оливер насмешливо улыбнулся. Неприлично? После того, что между ними только что произошло?

– Я теперь знаю, как вы пахнете, – ответил он. – Вы теперь моя.

Вивианна поняла, что не знает, какие слова нужно подобрать для ответа, и промолчала. Схватив шляпку, она надела ее и принялась неверными пальцами завязывать ленты.

Тем временем Оливер пытался изгнать прочь воспоминание о ее нежной коже и ее запахе, оставшемся на его пальцах. Он даже на мгновение крепко зажмурил глаза, чтобы избавиться от соблазнительных видений и охладить свое все еще охваченное огнем страсти тело. При этом он поклялся себе, что непременно добьется того, что она действительно будет принадлежать только ему – потому что, насколько он понимает женщин, Вивианна вряд ли окажет ему сопротивление.