Невыносимое счастье опера Волкова

Глава 18

Глава 18

Виктор

– Жмурик.

На следующее утро в отделе на крыльце меня встречает Герман. Папку тянет, головой качая. Я глазами по личному делу “жмурика” пробегаю – еще один из того списка, что Шумилову подогнал Ларин. Твою бабушку! Тоже труп.

Выругавшись, подбородок почесываю. Чем дальше в лес, тем гуще ели.

– Доброе утро, Виктор Денисыч.

– Доброе, парни, – киваю патрульным и уже Герычу, – этот как?

– Тоже при странных обстоятельствах. Точь-в-точь, как и других пятеро. Улик нет, виновник не пойман, все списывают на случай. Где газ рванул, где тормоза отказали, где сигарету не потушили. Короче, херовая картинка складывается, Витёк.

– Их как будто убирают. Всех неугодных или ставших ненужными.

– Так точно. Мой осведомитель по секрету шепнул, что перед тем, как нашему трупу “тормоза отказали” в новой тачке за пару-тройку лямов, сам он пытался отказаться от работы с “Олир-групп”. Итог?

– Ну, теперь ему точно с “Олир” не по пути.

– Жестоко, – ухмыляется Герман.

Я плечами пожимаю. У нас вообще профессия жестокая.

Идет вторая неделя, как мы это дело раскручиваем, и картинка выходит все мрачнее и мрачнее. Десять имен в списке – пять из них безвременно почившие. По официальной версии – по неосторожности. По неофициальной – кто-то убийц умело прикрывает. Другие пять лиц, судя по полученной нами информации, до сих пор так или иначе сотрудничают с фирмой застройщиком, которую возглавляет некий Олег Петрович Шляпин. Не нравится мне все это. А тут еще и синяки на запястье Кулагиной покоя не дают. Знаю, что каким-то боком ее братец в это ввязан, поэтому предположения в голове вырисовываются не самые радужные. И хоть я уже напоминаю себе мнительную истеричку, но когда дело касается ее – ничего не могу с собой поделать. Боюсь любого шороха.

– Что будем делать, Волк? Шумилову надо бы “стукануть”. Пусть командировочного в оборот берет. Там за этой фирмой кровавый след тянется, а мы тут по углам шкеримся.

– Надо. Но для начала, слушай, организуй-ка наружку за Игнатом Кулагиным. Дерьмовое у меня предчувствие. Других надо “вести” через полкана, города и регионы не наши. Поговорю сегодня с ВасГеном, может, он поспособствует.

– Я тебя понял. Сейчас сгоняю, еще с одним человечком переговорю и займусь наблюдением. Слушай, Кулагин - это…

– Да. Брат Тони.

– Думаешь, может попытаться и ее в это втянуть?

– Хрен знает, Гер. Но в любом случае понаблюдать за ним – лишним не будет. Там тот еще самодур, и сам по уши вляпается, и за собой еще потянет. Неспокойно мне.

Перекинувшись еще парой новостей, мы с Германом расходимся. Он двигает в сторону парковки, я в сторону кабинета. Башка с самого утра трещит, даже кофе не помогло. Спал сегодня отвратительно. С каждым днем чувствую себя все рассеянней и рассеянней. А вечером еще ведь Русю на соревнования вести. Как пережить этот день?

Как вообще пережить этот месяц?!

В кабинете зарываюсь в бумагах, по новой штудируя добытую инфу. Через час уничтожаю очередную кружку кофе, выхожу перекурить и чуть ли не нос к носу со Столяровой сталкиваюсь. Как обычно в последние дни молча друг другу киваем и расходимся.

Испытываю ли я чувство совести перед ней за то, что мы с Тони киданули их с Лариным в ресторане? Ни грамма. Да, вот такое я дерьмо. Но я прекрасно знаю, что они с командировочным и без нас в ту ночь “не скучали”. Город у нас не такой большой, ушей и глаз за каждым углом – завались. Да и претензии и поползновения Инги в мою сторону наконец-то канули в небытие, что не могло не радовать. Единственное, при виде лейтенанта юстиции каждый раз “пожелание” Кулагиной вспоминалось невольно, мол женись, любить будет. И каждый раз по новой душу наизнанку выворачивало. Короче, как я ни боролся с собой, эта коза Антонина все равно из головы не выходила.

Затянувшись последний раз, выкидываю окурок и возвращаюсь в кабинет. К отделу подкатила служебная тачка полкана. Самое время. Подхватываю собранные за последние две недели документы по делу “залетного” и двигаю в сторону его кабинета. Вот только уйти далеко не дают. В дежурке тормозят:

– Виктор Денисыч, наши два “бегунка” засветились. Только что!

Дежурный адрес называет.

– Так отправляй наряд. Пусть скручивают и к нам.

– Так некого, – руками разводит старлей. – Все на вызовах. До патруля Самонова достучаться не могу. Сейчас если упустим, потом фиг догоним, из города сматываются. Попутки меняют, говорят…

– Блть! – выругался, вот только этого мне сегодня не хватало. – Ладно, в курсе держи, куда направляются. Контакты на телефон сбрось. Поехал сам на задержание.

– Один?

– А у тебя еще есть варианты, лейтенант?

Вариантов нет. То-то и оно. Можно, конечно, Герману позвонить, вот только счет идет на минуты. Пока я его приезда дождусь, наши ушлые угонщики свалят восвояси, потом ищи-свищи, дело так и останется висяком на шее. Так что нет, это тоже не выход. Лучше наберу ему по дороге из тачки.

Разворачиваюсь и обратно в кабинет залетаю. Табельное хватаю, проверяю, заряжен ли магазин, куртку, наручники и ключи от тачки. Все на месте. В такие моменты вся дурь и хандра из башки вылетает. Адреналин по венам разгоняется. Иногда в такие моменты думается, что работа в СОБР была бы мне больше по душе, чем в операх. На передовой, на пике, в вечном движении. Может, там было бы меньше времени на ерунду и самокопание? И ведь звали. Сам не пошел. Тогда как раз Руся на голову мою свалилась, и пришлось выбирать, либо лихачить с автоматами наперевес по ненормированному графику, либо иметь хоть иллюзию стабильности ради ребенка.

Выхожу, двигаю в сторону парковки и сталкиваюсь с Рыбкиным. Пара секунд на раздумья – вариант не самый лучший, но все же больше шансов, что все пройдет успешно. Да и пора бы пыль с него стряхнуть, а до засиделся молодняк в отделе. За шкирняк хватаю парнишку и за собой:

– Виктор Ден…

– Со мной поедешь, Рыбкин. Поздравляю, пыльная работа закончилась, преступников ловить будем.

– Каких преступников?

– Опасных.

Пока едем, по дороге набираю Герычу, который тоже выдвигается в сторону наших “бегунков”. Потом быстро, четко и по пунктам выдаю Ивану расклад: что, кто, куда. Тот с сосредоточенным видом слушает и кивает, нервничает немного, но в целом держится молодцом. Для него это будет неплохой проверкой на прочность и умение реагировать в стрессовых ситуациях. По моим планам, если действовать быстро, то в целом все должно пройти гладко и безболезненно. Ключевое – должно…

К тому моменту, как мы этих двоих нагоняем, они выходят из попутки на одном из вокзалов. Все потрепанные, грязные, как крысы подвальные. Капюшоны на морды надвинули, очки нацепили и, воровато оглядываясь, покидают территорию вокзала, собираясь затеряться среди частного сектора. Оба щуплые, раза в два тоньше и меньше меня, скорее комплекции Рыбкина. Плохо: значит, шустрые и юркие. Хорошо, что отпора сильно от них ждать не приходится, скрутить будет проще простого, если догнать.

– Виктор Денисыч, брать надо!

– Сиди, Рыбкин.

Какой там. Он едва не скачет на месте.

– Но… упустим, товарищ майор!

– Я сказал, сидеть. Тут слишком много народу!

– Мы аккуратно, ну!

– Ты их быстрее потеряешь, чем возьмешь. У нас нет шанса на промах, понял? Жопу прижали и сидим.

– Но…

– Без «но», Ваня.

Я “веду” нашу парочку и притормаживаю на углу улицы. Собираюсь проследить, в какую сторону эти двое завернут. План прост: вылететь им на машине навстречу с другой стороны.

Но тут происходит то, что происходит.

Уж не знаю, какого хера, видать, звезды раком встали, но преступники оборачиваются. На тачку смотрят. В упор. Просчитывают, прикидывают, считывают наши с Иваном рожи. Сидеть бы нам молча, но все идет через задницу! Потому что неопытный Рыбкин, раньше времени выскочив из машины, с ором:

– Стоять, полиция! - пугает бандюганов. Эти двое дают деру со всех ног, расталкивая прохожих. А за ними и выскочивший из тачки, как теннисный мяч, Иван, стволом размахивая на всю, мать его, привокзальную площадь! Идиот!

– Рыбкин, блть! Не стрелять, слышишь?!

Выругавшись, тоже вылетаю из машины, бросаясь следом за этой горе троицей. Адреналин уже не просто разгоняется – шкалит! В какой-то момент, перемахивая через шарахающихся по сторонами прохожих, путающихся под ногами, один из парней виляет вправо. Рыбкин за ним. Второй через заборы по огородам. Еп вашу мать! Стрекозел!

Выругавшись, сворачиваю в сторону второго, понадеявшись, что со своим Рыба справится сам. С разбегу перелетаю через забор. Да простят меня владельцы участка, топчу к чертям собачьим какие-то кусты! Уловив “хвост” своего “бегунка”, срываюсь следом. Лечу по уши в дерьме и грязи с грядок. В спину охи, вздохи, возмущения и проклятия. Но при всем моем стыде, корочками мне размахивать некогда, бабуль!

Пульс частит, кровь по вискам лупит, сердце грохочет. Петляя и виляя, “бегунок” перескакивает, как кенгуру, через бочки и участки. Один. Второй. Третий. Этот гремлин явно отлично шарит на местности. И поздно. Слишком поздно до меня доходит – не просто так. Медленно, но верно я начинаю понимать, что эти два “ободрыша” нас с Рыбой разделили. Намеренно. С*ка!

В тот момент, когда я понимаю, что нас с разных сторон завели в тупик, со спины, где-то вдалеке, слышится выстрел. Все, что успеваю сделать, затормозить и обернуться. И это была моя огромная ошибка, потому что тут же мне по башке прилетает. Ощутимо. Со всей, мать его, дури!

Я, покачнувшись, стискиваю челюсти и теряюсь в пространстве. Полная дезориентация. Последняя мысль – надо же так нелепо сдохнуть. А потом в глазах темнеет. Я благополучно отключаюсь…

Нина

– Да… да. Спасибо. Еще раз прошу прощения, что так неудобно получилось… Конечно, если что-то изменится, я обязательно вам наберу... До свидания!

Все.

Блокировка телефона щелкает. Экран потухает. Я выдыхаю, потирая виски. Устало опускаясь на табуретку на кухне, делаю глоток остывшего чая, устремив невидящий взгляд в окно.

Отменила.

Я только что собственными руками отменила сделку по продаже дома. Сделку, которую так ждала и желала, развернула на финишной прямой, наврав риэлтору и покупателям с три короба. Ну, не дура ли? Вероятно. Но хоть убей – душа не лежит. Со вчерашнего вечера сижу, как на измене. Кусок в горло не лезет – организм бунтует. То его тошнит, то его штормит. Поспала от силы пару часов за всю ночь, оставшееся время ворочаясь на кровати, пролежала, изучая потолок. За два часа до встречи с покупателями аж руки затряслись от волнения. В холодный пот до сих пор бросает. В жизни со мной подобного не случалось! За годы работы организм приучен стойко переваривать любые стрессовые ситуация, а тут…

В общем, когда меня второй раз за неделю прорвало на рыдания, я приняла единственное верное на данный момент решение – поставить это дело на паузу. Сразу словно камень с плеч упал. Не понимаю, что это. Привязанность? Моральная, эмоциональная, душевная? Не знаю, но очевидно, что неплохо было бы прислушаться к себе и сбавить обороты. Успеется.

Неторопливо в тишине допив чай и сполоснув кружку, забираюсь на диван в гостиной. Ноги в теплых носках прячу под пледом. На улице жара почти летняя, а меня морозит. Желудок скручивается от пустоты, жалобно поскрипывая. Вот только еда в глотку не лезет – проверено за сегодня дважды. Мне совсем не нравится подобное состояние лихорадки. И еще больше не по душе, что это прямая реакция организма на мои эмоции. С этим нужно что-то решать по возвращении в Москву. Может, там станет легче?

Чтобы отвлечься, открываю ноутбук. Быстро пробегаю глазами по документам, что ребята с офиса скинули на почту. Отдых, запланированный в полной изоляции, вышел за все сроки, пришлось хотя бы удаленно подключаться к работе. Благо, современная техника позволяет все, вплоть до онлайн совещаний.

Убив на работу половину дня, кое-кому ответив письмом, кому-то перезвонив, разгребаю первоочередные задачи и в начале третьего решаю вздремнуть. Без Ру, которая сегодня допоздна в школе, а вечером с Виком едет на школьный футбольный матч, день тянется, как резина. Уныло и серо. Да и фигово мне, как ни крути. Голова тяжелая.

Правда, едва она касается подушки, а глаза закрываются, как телефон начинает трезвонить. Ни раньше, ни позже, блин! Звонит настойчиво и не замолкая.

Я сбрасываю не глядя. Раз – не помогло. Два – абонент упертый баран. На третий вызов я отвечаю резким:

– Да?!

– Нин? Привет! – режет слух знакомый голос.

– Ты откуда взял мой номер?

– Ну, так… чай, не чужие люди. А ты чего трубку не берешь? Занята?

– Чего ты хочешь, Игнат?

– Ясно, – фыркает братец, – принцесса опять надела корону. Ей не до нас, простых смертных.

– Ты позвонил, чтобы это сказать? Так прости, сегодня я любезничать не настроена.

– Нет. Позвонил предупредить, чтобы ты не дурила и согласилась на предложения Шляпина. Я знаю, что вчера он с тобой встречался в кафе. Мой тебе совет – не выкобенивайся, Тони…

– А больше ничего не сделать? Ты не стесняйся, проси. Это же в порядке вещей: твою несамостоятельную задницу из проблем вытаскивать, братец.

По телу прокатилась покалывающая волна раздражения, добираясь до подушечек пальцев.

– Не дури, Антонина! Эти люди шутить не привыкли. Они… – запнулся собеседник, понижая голос до шепота, – они ведь и убрать могут. Был человек – нет человека. Это серьезная организация, где не приемлют отказы. Заставят ведь! Не уговорами, так…

– Ты это сейчас серьезно? Запугать меня решил, Игнат? Что они тебе за это пообещали? Долги простить или наоборот – заплатить? В любом случае – мне не интересно.

– Ясно. По-хорошему не получится, я так понимаю?

– Ни по-хорошему, ни по-плохому – я в этом дерьме участвовать не собираюсь. Можешь так Олегу Петровичу и передать. Визитка его в урне, там же, где и его "выгодное" предложение. Более того, если этот террор не прекратится, то я сделаю то, что у меня получается в моей работе лучше всего – к чертям разнесу репутацию этой плешивой “Олир-групп”. Я ясно излагаю?

Узнать, “ясно ли”, не удалось. Ответом мне послужили короткие гудки брошенной трубки.

Скотина!

Эта ситуация уже порядком начинает напрягать, если так пойдет и дальше, боюсь, следующим моим шагом будет поход в УВД с заявлением на посягательства моей чести и достоинства. И нет, вопреки сыплющимся на меня, как из рога изобилия, угрозам и предупреждениям страха нет. Как правило, подобные "разговорчики" – пустое сотрясание воздуха, и получаю я их с десяток раз на дню. Поэтому и в этот раз сильно надеюсь, что Шляпкин-Кепкин вместе с Игнатом рано или поздно задолбаются и сгинут.

На этот раз телефон ставлю на вибро. Делаю вторую попытку устроиться удобней и вздремнуть, но только-только сознание начинает уплывать в сладкую дрему, как меня снова силком выдергивает дребезжащий мобильный.

В этот раз свожу челюсти и готовлюсь обрушить на звонящего град нецензурных эпитетов, но это не Игнат.