Когда они вошли в комнату, Кэтрин поздоровалась. Дюк Рэнсом улыбался до тех пор, пока не увидел Кейда.
— Кэтрин, я просил тебя приехать одну.
— Я хотел увидеться с вами, мистер Рэнсом, — непринужденно вступил Кейд и встал лицом к лицу с ее отцом. Ни один из мужчин не протянул руки.
— Кэтрин, оставь нас, — сухо сказал Дюк, глядя на Кейда.
— Я не уйду, — заявила она.
Дюк обратился к Кейду:
— Я думал, что, заключив с тобой соглашение, никогда больше не увижу тебя. Но, похоже, ты нарушил данное мне обещание и рассказал все Кэтрин.
В этот момент она поняла совершенно ясно, что Кейд говорил правду. Отец обманывал ее. Кейд протянул чек.
— Я возвращаю вам деньги, мистер Рэнсом. По правде сказать, я должен быть вам благодарен за то, что вы вдохновили меня на достижение финансового успеха. — Кейд бросил чек на кресло.
— Как вы можете стоять здесь и быть такими вежливыми! — закричала Кэтрин, больше не в силах сдержать свои чувства. — Отец, как ты мог предать меня, заставить меня страдать? — Не дожидаясь ответа, она повернулась к Кейду. — И как ты можешь вот так просто расплачиваться с ним, когда он изуродовал нам жизнь, все наше будущее?
Кейд пожал плечами.
— Но это правда, Кэтрин.
— Будь ты проклят! Ты всегда был для нас проблемой, - бросил Дюк Кейду,
— Не стоит недооценивать меня, мистер Рэнсом. Я могу купить все, что у вас есть, — сказал Кейд тихо. — Кэтрин согласилась сделать для меня росписи. У вас очень талантливая, преуспевающая дочь, и я полагаю, Кэтрин отчасти обязана своим успехом вам. — Кейд повернулся к ней. — Кэтрин, я буду ждать в машине. Здесь все мои дела закончены.
Кейд вышел и закрыл за собой дверь, и она осталась наедине с отцом.
— Как ты мог так поступить со мной?
— Я сделал это для твоей пользы, — ответил Дюк.
— Отец, я никогда не пойму, как ты мог причинить мне такую боль.
— Всегда помни, что я сделал это ради тебя. Кейд был ничтожеством. Никто и предположить не мог, что он так изменится.
— Он не был ничтожеством, — сказала она упрямо.
— Не работай на него. Ты влюбишься снова, и тебе снова будет больно, потому что он бросит тебя из мести.
Она выбежала из дома отца и увидела, что Кейд ждет, прислонившись к машине, скрестив ноги. Он смотрел на нее, и она забыла про свою злость и обиду.
— Давай пообедаем, — предложил он, обнимая ее за плечи.
— Я не в состоянии есть, - призналась Кэтрин.
— Я отвезу тебя в тихое место, и наконец у нас получится тот вечер, за который я платил.
— Он уже был.
— Многое изменилось со вчерашнего дня, — возразил он. — Давай забудем о нем и попробуем снова, может быть, на этот раз у нас получится лучше.
— Все было хорошо, — ответила она и увидела, как он вздыхает.
— Сегодня будет еще лучше, Кэтрин.
— Кейд, держись подальше. Мне все еще не по себе от всего, что я узнала.
— Я понимаю, — согласился он мягко, — но у нас нет причин сидеть дома и изводить себя этим.
Кейд был очень убедителен, и ей хотелось верить ему, но она знала, что все далеко не так просто, а еще между ними было постоянное страстное влечение, которое могло привести к еще большей путанице в их жизни.
— Ну, давай же, один вечер. Ты хоть поешь где-нибудь.
Кэтрин кивнула, Кейд сделал шаг назад, и она села в машину.
— Я знаю, он считает, что сделал это ради меня, но мне от этого не легче, - шепнула она, и Кейд слегка сжал ее плечо.
— Прости.
По дороге в Форт-Ворт Кейд, к ее удивлению, остановился возле своего отеля.
— Мне надо переодеться.
— Еще одно посещение твоего номера, — поддразнила она его.
— Я буду так же безобиден и скромен, как в прошлый раз, если только ты не захочешь чего-нибудь другого.
— Поживем — увидим, — улыбнулась она, и его глаза блеснули.
Возле номера Кейд придержал дверь, чтобы она вошла внутрь первой.
— Я скоро вернусь, — сказал он. — Чувствуй себя как дома.
Кэтрин подошла к балконной двери, собираясь выйти и насладиться видом, однако не смогла открыть ее.
— Дверь заедает! — крикнула она.
Кейд вошел в комнату. Он успел снять свою вязаную рубашку и стоял в одних брюках. Когда она взглянула на него, во рту у нее пересохло и пульс участился. Она не могла отвести от него взгляд, вспомнив, как когда-то прижималась к его груди, осыпая ее поцелуями.
— Я собирался позвать управляющего, чтоб они исправили дверь, но позабыл, — сказал он.
Она едва слышала его слова.
— Ты все помнишь, — вдруг шепнул он, взяв ее за обе руки и положив их себе на грудь. Его тело было теплым и слишком влекущим.
Кэтрин отдернула руки, словно он положил их на раскаленные угли.
— Нет, Кейд!
— Почему? — спросил он, запустив руку ей в волосы и повернув ее голову так, чтобы дотянуться до губ. — Ты помнишь, как ласкала меня, — проговорил он мягко, — так почему же нет? Зачем отказываться от этого сейчас? Мы делали это тысячу раз.
— Я же говорила тебе о том, чего мне хотелось бы избежать.
— А я знаю, чего я не хочу избегать. Поцелуй меня, прикоснись ко мне. Когда ты вот так смотришь, меня охватывает огонь. Твои глаза очень выразительны, и твой взгляд заставляет меня чувствовать себя так, словно я оказался в середине костра. Положи свои руки мне на грудь.
— Нет, - тихо возразила Кэтрин. Она смотрела в его карие глаза, и от этого сердце билось все чаще. — Отпусти меня, Кейд. Говорю тебе...
Ее слова были заглушены поцелуем. Его язык скользнул ей в рот. Желание вспыхнуло в ней.
Ее руки блуждали по его мускулистой груди, ощущая маленькие мужские соски, очерчивая широкие сильные плечи и спускаясь к упругому животу.
— Ты хочешь, чтобы я это сделал, — шептал он и целовал ее, его губы были настойчивы, а язык продвигался все глубже, и Кэтрин больше уже не могла протестовать. Она не заметила, когда Кейд снял с нее костюм, блузку и кружевной бюстгальтер. Его обнаженная грудь прижалась к ее груди, воспоминания нахлынули на нее, унося в прошлое, в их былую страсть.
Кейд был в ее объятиях, а не в мечтах, он был настоящим и целовал ее. Кэтрин хотела, чтобы он ласкал ее. Прикасаясь языком к его языку, она стонала. Прижавшись бедрами к его бедрам, она почувствовала его твердость.
— Нет, — выдохнула она, отшатываясь. — Кейд, мы теперь разные люди, у нас разные цели в жизни, и мы не можем начать с того места, где все закончилось, — торопилась сказать она, а сердце ее глухо стучало. Его глаза горели, он смотрел на ее груди и держал их в своих ладонях. Когда он пальцами обвел ее соски, Кэтрин закричала.
Он наклонился ниже, взяв ее грудь в рот, его зубы слегка прикусывали сосок.
Захлестнутая этими ощущениями Кэтрин вцепилась ему в плечи. Желание становилось все сильнее, и она двигала бедрами в жажде, чтобы он вошел в нее.
Его пальцы скользнули под ее кружевные трусики.
Она поняла, что через минуту окажется за краем. Кэтрин оттолкнула его.
— Мы не можем. Нет.
— Можем, Кэтрин, — не согласился Кейд. — Нет никаких причин не делать этого, когда мы оба хотим ласкать и любить.
— Существует миллион причин! — закричала она. — Ты разбил мне однажды сердце. Не делай этого во второй раз!
— Проклятье! Забудь о прошлом.
— Нет, не могу.
Подойдя к зеркалу, Кэтрин собрала руками волосы и попыталась их уложить. Губы ее алели, лицо румянилось. Она быстро оделась и открыла дверь в холл.
— Подожди, Кэтрин, — позвал Кейд.
Когда она обернулась, ее сердце пропустило несколько ударов. В черном костюме и белоснежной рубашке и галстуке он был невероятно красив, и ей потребовалась вся сила воли, чтоб не броситься в его объятия.
— Не уходи. Брось, у нас будет отличный ужин, - сказал он.
Не в силах возражать, она молчала.
Кейд отвез ее в клуб, где было тихо и спокойно, приглушенный свет, пианино и маленькая танцевальная площадка. Тапер подпевал себе. Кейд и Кэтрин прошли за столик в укромном уголке.
— Кейд, после ужина, если ты захочешь, мы можем отправиться в мой офис и я покажу тебе росписи, выполненные мной. Я должна понять, какие темы ты предпочитаешь.
— Конечно, — сказал он. — Но сначала потанцуем. Я заплатил пятьсот тысяч долларов за вечер с тобой и рассчитываю по крайней мере на пять танцев — тогда получится по сотне тысяч за каждый танец. В этом есть резон, не правда ли? — спросил он так, словно это само собой разумелось, но его глаза были лукавыми, и она рассмеялась.
— Кейд, я буду танцевать с тобой, сколько ты захочешь. За твои деньги я постараюсь сделать как можно больше, чтобы доставить тебе удовольствие.
— Совсем недавно ты категорически отказалась доставить мне удовольствие.
— Тут есть свои границы. Танцы с тобой стоят в списке разрешенного.
— А что запрещено?
— Заниматься любовью.
— А поцелуи? — поинтересовался он, глядя на ее губы, и она поняла, что сама заигрывает с ним и говорит на сексуальные темы, и от этого у нее уже бегут по коже мурашки.
— Поцелуи допускаются.
— Уговорила. Пока мы ждем наш заказ, давай потанцуем, — сказал он, вставая.
Они вышли на танцевальную площадку и начали танец, ее сердце стучало как барабан.
— Ты раньше часто смеялась, — заметил он непринужденно.
— Сейчас жизнь не так легка, как была тогда, — ответила она, — и сейчас, между нами, у меня не так уж много причин для смеха.
— Расслабься, Кэтрин. У нас полно поводов для улыбок. Сегодня мы в лучших отношениях, чем были прошлым вечером. Ты знаешь, что произошло на самом деле, а я знаю, почему ты не отвечала на мои письма и звонки. Мы можем двигаться дальше. Для начала расскажи мне, как ты занялась бизнесом.
— Мне трудно разговаривать в дружеской и легкой манере, когда я все еще в шоке. Боль и ярость не прошли.
— Не думай об этом, — сказал он тихо, она чувствовала тепло его дыхания у себя на макушке.
- Мне кажется, я говорила, что занималась рисованием в старших классах и уже тогда делала росписи на стенах, в те времена это были фрески в спальнях моих друзей. В колледже я расписала несколько зданий и начала получать больше заказов, заинтересовалась компьютерами и сложила две этих вещи вместе. Поступив в рекламное агентство, я подрабатывала, и оказалось, что подработка приносит больше, чем основная работа. Тогда я уволилась и решила начать собственное дело.
— И ты сказала, что все эти девять лет в твоей жизни не было ни одного мужчины.
— Нет, не было, — подтвердила она, бросив на него взгляд искоса. — Ты чувствуешь себя лучше от этого?
— Бесконечно лучше, — ответил он, и они оба улыбнулись.
— И в твоей жизни никого серьезного за все это время? — спросила она. — Я не поверю в это, так что даже не говори.
— Я сказал тебе правду. Никаких обязательств ни у кого из нас. Думаешь, это что-то значит?
— Это значит, что мы заняты и любим одиночество.
— Или...
— Никакого «или». Забудь про это.
— Ты изменилась за эти годы, — сказал он. — Стала красивей и серьезней.
— Конечно, изменилась. Мир изменился. И ты тоже определенно изменился.
— Как же? — спросил он, слегка откидываясь назад, чтобы лучше видеть ее лицо.
— Ты теперь уверен в себе. И выглядишь лучше.
— Спасибо. — Кейд пристально смотрел на нее.
Танцевать в его объятиях и видеть его темные глаза — от этого ее пульс учащался.
— Я хочу тебя, — шепнул он.
Она взглянула на него и на одну секунду подумала, не довериться ли ему снова.
— Старые раны не заживают, и всегда будет шанс, что мы снова причиним друг другу боль, — сказала Кэтрин.
Он посмотрел на нее, и она не могла угадать, какую реакцию вызвали ее слова.
Музыка смолкла, и они вернулись к столику. Однако ужин остался наполовину недоеденным. Через несколько минут Кейд встал и взял ее за руку.
— Как насчет еще одного танца?
На площадке он снова прижал ее к себе, и они танцевали под медленную балладу.
— Как хорошо, Кэтрин. Чертовски хорошо. Мне нравится держать тебя в объятиях.
— Кейд, все, к чему ты стремишься, ведет к соблазну.
— Нет, Кэтрин. Я не стремлюсь к соблазну, — сказал он, — ты поймешь это.
— Ладно. — Она покачала головой. — Давай поместим личные отношения в список запретного.
— Давай не будем, — возразил он. — Мне нравятся медленные танцы. Мне нравятся личные отношения с тобой. Мне нравится целовать тебя...
— Кейд, — прервала она его в раздражении, отклоняясь, чтоб видеть его, а он смотрел на нее сверху вниз с хитрой улыбкой.
— Ну хорошо. Ничего личного. Какие росписи из тех, что ты делала, нравятся тебе самой больше всего?
— По правде говоря, самая любимая — это горный пейзаж в охотничьем домике в Колорадо. Мне нравится это место, и я с удовольствием делала эту фреску. Кстати, о фресках - если мы собираемся зайти ко мне в офис, надо поторопиться.
— Мы можем пойти сейчас. Оставшиеся танцы я стребую с тебя в другой раз.
Кэтрин призадумалась о «другом разе». Сколько еще она сможет сопротивляться?
Всего за несколько минут они добрались до офиса «Рэнсом дизайн».
— Я покажу тебе альбомы с фресками, — сказала она.
Кейд сел рядом с ней, и они принялись просматривать альбомы, и он время от времени вставлял комментарии. Кэтрин делала пометки, но при этом все время чувствовала, как слегка соприкасаются их руки, и от этого ей было неспокойно. Вскоре она пришла к выводу, что Кейду будет нетрудно угодить — ему нравилось почти все, что она показывала. Особенно его заинтересовал один рисунок: вид с балкона, который должен был выглядеть как продолжение комнаты. За балконом открывались цветочные клумбы в европейском стиле, деревья и в отдалении мостик через ручей.
— Выбери на всякий случай еще пару тем, чтобы я могла сделать эскизы и предложить их тебе на выбор.
— Не нужно. Мне подходит это. Ты совершенно точно поняла, что мне нравится, — сказал он, его интонация изменилась, и она, забыв о рисунке, взглянула на него.
— Ты что, постоянно флиртуешь? — спросила Кэтрин.
— Каждый раз, когда это возможно, — ответил он. — Я хочу, чтобы ты сделала эту роспись в столовой.
— Ты покладистый, Кейд, — сказала она едва дыша, думая о нем гораздо больше, чем о росписях.
— Жаль, что ты не покладистая, — прошептал он, слегка щекоча указательным пальцем ее ухо.
— Так мы договорились, я могу начинать? — поинтересовалась Кэтрин.
— Чем скорей, тем лучше, — ответил он.
Все это время они не отрываясь смотрели друг другу в глаза.
— Я думаю, в следующий вторник.
— А в понедельник мы отправимся в твой банк, — подхватил он.
— Оставь альбомы здесь. Я поставлю их на место позже, — сказала она.
Кейд улыбнулся и собрал их, она пожала плечами и сняла со спинки стула жакет.
Внезапно он положил альбомы обратно на стол и, быстро подойдя к ней, взял ее за руку и притянул к себе.
— Иди сюда, Кэтрин, — сказал Кейд хриплым голосом.
Желание полыхнуло в его темных глазах. Ее пульс зачастил.
— Но, Кейд...
Его губы вобрали в себя ее губы, и сердце у нее забилось сильнее, когда его язык проник глубоко
ей в рот. Она обвила руками его шею. Первый же поцелуй смешал все ее мысли, а потом Кэтрин и вовсе перестала думать о чем-либо. Она затерялась в волшебном мире его поцелуя, который пробудил каждый ее нерв, зажег в ней огонь, который она уже не пыталась сдержать.
Она не понимала, что он раздевает, но чувствовала его прикосновения всей кожей, чувствовала, как его руки ласкают ей грудь и слегка сжимают сосок, отчего ее бедра непроизвольно подавались ему навстречу.
— Кейд... — повторила она, и его губы прикоснулись к ней, требовательно и властно, и она прижалась к нему, ощутив упругость его жезла. Он был тверд и готов, он желал ее.
На ней остались лишь чулки на поясе.
— Ты просто великолепна, — шептал он, притягивая ее к себе.
Его руки скользнули по внутренней стороне ее бедер и затем двинулись вверх, нежно лаская ее. Она обнимала его, постанывая и прося еще, а ее рука проникла ему в брюки и трогала его твердую плоть.
И вдруг Кэтрин, всхлипнув, оттолкнула его.
— Мы не будем заниматься любовью! — воскликнула она. — Тебе не удастся соблазнить меня!
Дрожащими руками она подобрала одежду, быстро натянула юбку и блузку, все это время чувствуя на себе его горячий взгляд.
— Ты не получишь мое сердце во второй раз. Или мы снова будем мучить друг друга! — выкрикнула она.
Он стоял в помятой рубашке и наполовину расстегнутых брюках. Лицо Кейда пылало, было видно, что ему трудно дышать, как и ей, и несмотря на то, что она поступала разумно и правильно, часть ее существа рвалась обратно к нему, в его объятия, к его поцелуям.
— Я никогда не хотел мучить тебя, — проговорил он хрипло. — Ни тогда, ни теперь.
— Не смей говорить это! Возможно, уехав, ты и думал, что так будет лучше для меня, но ты знал, что я буду страдать. И все же ты сделал это — сделал, чтоб спасти своего брата.
— Так что же, мне следовало позволить ему отправиться в тюрьму? — сухо спросил Кейд.
— Нет, разумеется, нет. Я не это имела в виду. Ты сделал то, что должен был, но ты знал, что причинишь мне боль. А сейчас мы стали совсем разными, у нас разная жизнь, разные приоритеты.
Кэтрин надела жакет так, словно это были рыцарские доспехи, и застегнула его на все пуговицы.
— Я готова идти.
Они вышли из офиса и сели в машину, Кэтрин пыталась снова взять себя в руки. Но за ее наружным спокойствием по-прежнему скрывалось желание, еще более страстное, чем прежде.
Когда они подъехали к ее дому, Кейд повернулся к ней:
— Когда надумаешь двигаться, я пришлю помощников и они займутся твоими вещами.
— Вряд ли они мне понадобятся, — возразила она, покачивая головой, — я могу привезти все, что мне нужно, на своей машине.
— Возьми побольше вещей. Шесть росписей не сделать быстро.
Она кивнула.
— Доброй ночи, — сказала Кэтрин. Она быстро закрыла за собой дверь, так и не оглянувшись.
Глубоко вздохнув, она направилась в свою комнату. События этого дня проходили перед ее внутренним взором, но самым главным впечатлением оставалось то, как Кейд держал ее в объятиях, целовал и ласкал.