Но я люблю...

1

— Я не хочу, чтобы ты уезжала!

Луси взглянула поверх открытого чемодана на своего жениха, сидевшего напротив с напряженным лицом, и покачала головой.

— Прошу тебя, Фред, не начинай все сначала! Я должна ехать. Неужели ты этого не понимаешь?

— Я отказываюсь понимать! — вспылил Фред. — До нашей свадьбы осталось меньше месяца, а ты отправляешься неизвестно куда, следуя чьей-то прихоти! Ведь нет никакой гарантии, что твоя кровь поможет выздороветь этому мальчику. Ты просто создашь у его родственников новые надежды, которым скорее всего не суждено будет оправдаться.

— Ну, во-первых, я пробуду в Шотландии не больше недели, — возразила Луси. — А во-вторых, я не могу отказаться помочь больному ребенку, ведь людей с подобной группой крови во всем мире насчитывается не больше трех сотен. Представляешь, как трудно найти донора для такого человека?!

— Но почему-то из трех сотен потенциальных доноров именно ты должна лететь в другую страну накануне собственной свадьбы! Как будто не нашлось никого другого!

— Дело в том, что не все из названных мною людей согласны сдавать кровь. На самом деле доноров гораздо меньше, чем ты думаешь.

— Вероятно, ты самая сознательная из всех! — раздраженно заметил Фред.

Луси покоробил его тон. Она хмуро взглянула на жениха, удивляясь тому, что до сих пор не замечала этой стороны его характера. Впрочем, подумала Луси, прежде мы никогда не ссорились.

После того как четыре месяца назад умерла ее мать, она была рада, что рядом обнаружился человек, способный оказать ей моральную поддержку. Фред стал для Луси верным другом, и она постоянно чувствовала его теплое участие. Его помощь пришлась очень кстати, когда явилась необходимость заниматься организацией похорон и выполнять множество других печальных формальностей. К тому же Фред всегда оказывался рядом, когда Луси требовалось выплакаться у кого-нибудь на плече. Ее решительный и волевой характер на время словно утратил привычные свойства. Фред, напротив, оставался сильным и делал все, чтобы утешить вдруг ослабевшую и впавшую в меланхолическую задумчивость Луси. Его доброта и нежность были именно тем, в чем Луси больше всего нуждалась в дни, когда на ее плечи тяжким бременем легло горе.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что в один прекрасный день Луси оказалась в постели Фреда. К этому все шло с самого начала. Он был не лишен привлекательности, а она чувствовала себя бесконечно одинокой. Удовольствие, которое подарил ей Фред во время занятий любовью, оказалось совершенно неожиданным и стало одним из самых замечательных событий в ее жизни за последние годы. Ничего подобного с Луси еще не случалось. Впрочем, ее сексуальный опыт был весьма скудным. Изнывая от наслаждения под Фредом, она не в силах была удержаться от страстных криков, и это ошеломило ее больше всего. Обычно Луси вела себя с мужчинами сдержанно. Все это навело ее на мысль, что она наконец влюбилась. Поэтому, когда Фред месяц назад предложил Луси стать его женой, она ответила согласием.

Сейчас она удивленно разглядывала своего жениха, лицо которого показалось ей совсем не таким привлекательным, как обычно. Из глаз Фреда исчезло привычное добродушное выражение, сменившись холодом и злостью.

— Я не подозревала, что ты станешь противиться моей поездке, — сухо заметила она, старательно скрывая досаду. — До сих пор я не видела от тебя ничего, кроме помощи.

Это и в самом деле было так. Фред являлся незаменимым помощником не только для Луси, но прежде всего для ее матери, которая приняла его на работу вскоре после того, как он окончил колледж. Через пару лет Фред уже стал правой рукой Аннетт. Он единолично управлял сетью прачечных, основанной еще отцом Луси, который трагически погиб в результате неосторожного обращения с электричеством, когда дочери не исполнилось и десяти лет. Аннетт высоко ценила Фреда за ярко выраженную деловую жилку в его характере.

Луси, напротив, не проявляла большого интереса к семейному бизнесу. По ее мнению, достаточно было и того, что делами занимается Фред. Поначалу они общались очень мало, но болезнь и смерть Аннетт сильно сблизили их. Кроме того, без помощи Фреда Луси ни за что не разобралась бы в делах, потому что больше всего на свете ее интересовала живопись.

Глядя в раздраженное лицо жениха, она невольно задумалась о том, насколько искренно чувство Фреда к ней. Что интересует его больше — она сама или бизнес, которым он успешно занимается долгие годы?

Может, Фред и не любит ее вовсе...

— Знаешь, наверное, мы поспешили со свадьбой, — тихо произнесла Луси. — Наше решение почему-то уже не кажется мне заманчивым...

— Ты рассердилась на меня, — пожал плечами Фред. — Не спорю, у тебя есть на это право. Возможно, я действительно повел себя очень эгоистично... Конечно, ты должна ехать. Просто... я буду очень сильно скучать по тебе, вот и все.

Он поднялся с кресла и нежно привлек к себе Луси. Затем наклонился и прижался к ее губам.

Поцелуй оказался очень сладким, и Луси невольно ощутила трепет во всем теле. В голове у нее промелькнула мысль о том, что реакции плоти иногда бывают совершенно обезоруживающими. А это не всегда соответствует моим интересам, подумала Луси через мгновение.

— Я буду безумно тосковать по твоим губам, — едва слышно прошептал Фред. — Они такие красивые... И все остальное в тебе прекрасно — твои глаза, волосы, кожа, грудь...

Он нежно сжал прелестные упругие выпуклости через ткань блузки. Его прикосновение вызвало у Луси такую бурную реакцию, что она даже испугалась. Фред словно дотронулся до ее обнаженных нервов.

— Я всегда желал тебя, Лу, — хрипло продолжил он. — С того самого дня, когда впервые увидел тебя. Но твоя мать предупредила меня, что смотреть я могу, но трогать не имею права. Аннетт сказала, что ее маленькая принцесса предназначена не для меня.

Слова Фреда не удивили Луси. Ее мать всегда отличалась известным высокомерием. Она родилась в знатной шотландской семье и получила отличное образование, но потом уехала в Америку, на родину возлюбленного, который впоследствии стал отцом Луси. Узнав о намерении дочери выйти замуж за американца и уехать, родители запретили ей ступать на порог родного дома. Аннетт и не собиралась этого делать, потому что ее гордость была оскорблена.

Черствость родителей настолько сильно повлияла на мать Луси, что она почти никогда не заговаривала с дочерью о родственниках и запретила той предпринимать какие-либо попытки связаться с ними.

На первый взгляд могло показаться, что мать воспитала Луси в духе снобизма и лицемерия. В каком-то смыслу это так и было, но на самом деле Аннетт руководствовалась лишь желанием сделать дочь настоящей леди. Она всеми силами старалась привить ей хорошие манеры и позаботилась о том, чтобы девочка брала уроки танцев, верховой езды и игры на фортепиано, а также изучала основы красноречия.

Из этого мало что вышло, потому что к двадцати трем годам Луси хоть и выглядела, как положено молодой, красивой и элегантной женщине, умеющей непринужденно держаться в любом обществе, но в душе являлась истинной американкой. Она отличалась упрямством, нежеланием признавать авторитеты и прагматическим отношением к жизни.

К тому же девочка унаследовала от матери такую черту характера, как неповиновение родительской воле. Выразилось это в том, что, когда Луси однажды оказалась во время летних каникул в Шотландии, она первым делом попыталась разыскать родственников по материнской линии. Но, к ее досаде, вскоре выяснилось, что в этой стране столько людей с фамилией Моррисвилл, что, казалось, достаточно ткнуть пальцем в первого встречного, и он окажется Моррисвиллом.

Луси не обладала какой-либо дополнительной информацией, способной ограничить круг поиска. Денег, для того чтобы нанять частного агента по розыску, у нее тоже не было. Поэтому она очень быстро сообразила, что найти родственников будет так же трудно, как пытаться отыскать иголку в стоге сена.

Впрочем, Луси отнюдь не сгорала от желания познакомиться с шотландскими родственниками, которые представлялись ей рафинированными снобами, поэтому она вскоре забросила поиски. У нее были и другие интересы в жизни!

Небольшая размолвка с Фредом напомнила Луси, что в скором времени ей снова предстоит оказаться в Шотландии. И на этот раз с деньгами! Оставленное матерью наследство неожиданно оказалось гораздо более значительным, чем можно было предположить. Судя по всему, при жизни Аннетт семейный бизнес процветал. Поразмыслив на досуге, Луси пришла к выводу, что теперь, когда уже исчезла угроза задеть чувства матери, она может предпринять новую попытку разыскать бабушку с дедушкой, а также тетушек, дядюшек и двоюродных братьев и сестер, если таковые существуют на свете.

Разумеется, к поискам Луси приступит лишь в том случае, если ей этого очень сильно захочется. Ведь шотландские родственники не слишком спешили разыскать ее самое, не так ли? Так почему же Луси должен заботить этот вопрос? Ведь не исключено, что предполагаемая встреча только расстроит ее, потому что родня не захочет иметь с ней ничего общего.

Спустя некоторое время Луси все больше начала склоняться к мысли, что ей следует полностью отказаться от этой идеи. Лучше не будить спящую собаку.

— Признаться, я опасался, что ты не сочтешь меня достойным своего внимания, — вывел ее из задумчивости голос Фреда. — Ведь ты все время крутилась среди художнической богемы и не замечала ничего вокруг, кроме живописи. Но в один прекрасный день все-таки заметила меня. Правда, принцесса? И сейчас... сейчас ты принадлежишь мне. — Фред вновь склонился к губам Луси, чтобы подкрепить свои слова долгим и очень чувственным поцелуем.

Ее сердце опять ускоренно застучало, но это было совсем не то, в чем она нуждалась в данный момент. Больше всего ей сейчас хотелось остаться наедине с собой, потому что голова ее шла кругом и это мешало сосредоточиться на какой-то важной мысли, которая все время ускользала.

— Возвращайся как можно скорее, — напряженно произнес Фред. — Не задерживайся дольше, чем потребуется.

Луси сразу не нашлась с ответом, и это обстоятельство сильно смутило ее. Всего две недели назад она не могла дождаться дня свадьбы, чтобы окончательно утвердиться в роли жены Фреда. Но сегодня словно что-то произошло. Ощущение влюбленности как будто испарилось, а сменившие его эмоции обескураживали Луси.

Конечно, Фред женится на ней вовсе не из-за того, чтобы прибрать к рукам процветающее дело. Разумеется, он влюблен, так же, как и она сама. Разве не тает она в его объятиях? Разве не вскрикивала от удовольствия, находясь с ним в постели не далее как прошлой ночью?

И все же Луси отдавала себе отчет, что ей безумно хочется оказаться подальше от Фреда. Более того, с каждой минутой это желание становилось все сильнее и сильнее. Поездка в Глазго, которая до недавних пор являлась лишь частью заключенного некогда договора, сейчас предстала перед ней в совершенно ином свете. Она стала удобным поводом удрать на время от Фреда и спокойно разобраться в себе самой. Луси питала надежду, что к тому моменту, когда ей нужно будет возвращаться, она уже решит, что делать.

В самом крайнем случае еще не поздно будет разорвать помолвку. Большого скандала по этому поводу ожидать не следует, потому что свадьба — по их с Фредом обоюдному желанию — намечена не слишком пышная и гостей они пригласили совсем немного.

На этом особенно настаивал Фред. Он аргументировал свои доводы тем, что неловко устраивать большой торжественный прием, когда еще не прошло и года со дня смерти Аннетт. Луси также припомнила слова Фреда о том, что шикарная свадьба — это пустая трата денег, которые лучше использовать на какое-нибудь полезное дело. Например, купить новое оборудование для нескольких прачечных.

Вообще, Луси только сейчас обратила внимание на то, что финансовые соображения часто фигурировали в доводах Фреда. Когда ей позвонили из находившейся в Глазго детской больницы, чтобы выяснить, сможет ли она прибыть для прямого переливания крови, Фреда прежде всего обеспокоил вопрос, в какую сумму выльется стоимость этой поездки и кто будет платить. Он возвращался к этой теме вновь и вновь, пока из Глазго не пришло письмо, содержавшее сведения о том, что в финансовом смысле Луси не понесет никаких убытков.

Однако Фред по-прежнему продолжал выказывать недовольство. И тут проявилось присущее Луси упрямство. Она рассудила так, что возникшая проблема не имеет никакого отношения к Фреду или к их чувствам. Это личное дело Луси, и она перестала бы уважать себя, если бы отказала в помощи больному ребенку. Более того, она сама готова была оплатить поездку. Разве можно рассуждать по-другому, если речь идет о жизни мальчика, который к тому же является сиротой и находится под опекой своего дяди. Правда, тот носит титул графа и, судя по всему, богат, как Крёз.

Этот человек выслал Луси билет первого класса туда и обратно, присовокупив к этому письменные заверения в том, что все ее дорожные издержки он также примет на свой счет. Еще он написал о том, как безмерно рад, что Луси согласилась стать донором для его племянника, и сообщил, что его благодарность не имеет границ.

Вспомнив о письме, Луси невольно улыбнулась, потому что оно было выдержано в сугубо официальном духе с элементами столь непривычной для американцев высокопарности. Очевидно, лорд Маккинли аристократ до мозга костей, но, несмотря на это, у Луси создалось впечатление, что он очень милый человек...

— А, ты улыбаешься! — заметил Фред, поочередно целуя ямочки на ее щеках. — Значит, я прощен?

Луси не решилась что-либо ответить из опасения, что голос может выдать ее истинное состояние. Она поспешила вывернуться из объятий жениха и занялась замком на чемодане. Заговорила она лишь спустя несколько минут.

— Боюсь, нам уже пора отправляться в аэропорт. Ты по-прежнему имеешь намерение отвезти меня туда или мне лучше вызвать такси?

— Вот еще глупости! — пожал плечами Фред. — Разумеется, я отвезу тебя сам. Перестань дуться, дорогая. — С этими словами он снова обнял Луси. — Я понимаю, ты волнуешься перед полетом. И еще эти больничные процедуры... Сам я ни за что не стал бы донором. Как представлю себе, что мою кровь вливают совершенно постороннему человеку!.. Нет, это не для меня.

Луси нахмурилась. Подобная точка зрения была для нее внове. Правда, ей еще никогда не приходилось участвовать в процедуре прямого переливания крови, но она относилась к этому совершенно спокойно. Луси вдруг пришло в голову, что Фред рассуждает очень эгоистично. Неужели ему самому прежде не случалось нуждаться в помощи?

Всю дорогу в аэропорт Луси вертела на пальце кольцо, подаренное ей женихом по случаю помолвки. Несколько раз она была близка к тому, чтобы снять его и вернуть Фреду. Но все же не сделала этого и взошла на борт самолета, будучи по-прежнему помолвленной.