Ночи в Монтане

Глава восьмая

Джон уже вышел из душа и как раз натягивал чистые джинсы и футболку, когда к дому подъехала машина. Наконец-то. Было уже почти восемь вечера. Прошлой ночью они с Элли почти не спали, и весь день не заснуть ему помогало только ожидание. Еще минуту назад Джон умирал от усталости, но стоило ему выйти на крыльцо, вдохнуть пропитанный ароматами абрикосов и лаванды жаркий июльский воздух и увидеть Элли, выходящую из машины, как усталость вмиг испарилась.

Он стоял перед входом в дом, скрестив руки на груди, и ждал ее. Элли открыла дверцу и шагнула в июльский сумрак.

Никогда Джон не забудет это мгновение. Ее силуэт на фоне пурпурного закатного неба. Солнце, почти опустившееся за линию горизонта, послало прощальный луч, превративший ее светлые волосы в золотистое пламя.

На ней были простые желтые шорты и белый топик. А когда Элли подошла ближе, Джей Ти разглядел блеск на губах. Ему так и захотелось ее поцеловать.

Ему потребовались значительные усилия, чтобы не перекинуть женщину через плечо и не отнести сразу в постель. Или на стол.

— Ты выглядишь очаровательно, док, — произнес он, решив, что ожидание только придает сладости их встрече. — И, судя по всему, настроена решительно, — добавил он, заглянув ей в глаза.

— Я женщина решительная, — отшутилась Элли.

— Мне нравятся решительные женщины, — ответил Джон, мечтая, чтобы на этот раз она проявила инициативу.

— Помоги мне, — позвала она, открывая заднюю дверцу и нагибаясь.

Его взгляд тут же прилип к ее бедрам в этих фривольных желтых шортиках.

— Я подумала, может, тебе захочется еще, — сказала она, протягивая ему пластиковую миску, полную овсяного печенья с изюмом.

— Ого!

Его сердце наполнилось нежностью к этой красавице, испекшей его любимое лакомство.

— Я должен тебя отблагодарить. Дай мне подумать, — Джон обвел ее тело долгим взглядом. — Погоди, я, кажется, придумал!

Она рассмеялась горловым чувственным смехом.

— Не сомневаюсь. А еще я привезла тебе ужин. Но если ты уже ужинал, можешь съесть его завтра на обед.

— Ты привезла мне ужин?

Сердце сжалось в груди от избытка чувств. Не впервые женщина готовила для него ужин. Более того, многие женщины в лепешку разбивались ради него. Они готовили, убирались, стирали его одежду — все что угодно, чтобы продемонстрировать, какими хорошими женами они могли бы стать. Это всегда приводило его в ужас.

Но сегодня именно это доставило ему удовольствие.

Джон улыбнулся.

— Не радуйся преждевременно, это всего-навсего еда навынос из «От заката до рассвета». Надин передает тебе привет.

Надин с мужем Четом владели рестораном, сколько Джон себя помнил. И они были одними из самых заядлых сплетников в городе.

— В этом городе есть хоть какие-нибудь секреты? — воскликнула она.

— Сомневаюсь. Кстати, ты готова к маленькому приключению?

Ему в голову вдруг пришла идея.

Она удивилась:

— Какому приключению?

— Например, пикнику? — Звучит чудесно.

Он поцеловал ее в щеку.

— Замечательно. Тогда я зайду за покрывалом. Возьмем мой пикап.

Живописное маленькое озеро лежало в центре каньона к западу от его ранчо. Это было одно из любимых мест Джона. На берегу росли высокие сосны, мягкая трава так и манила присесть. Красота этого места никого не оставляла равнодушным. И Джон видел, что Эллисон так же очарована, как и он сам.

— Это как вид с открытки, — воскликнула она и замолчала, обводя восхищенным взглядом пышные деревья, пологие склоны и водную гладь озера.

— Я был уверен, что тебе понравится здесь, — Джон открыл дверцу и вышел из машины. — Бери еду, а я расстелю покрывало.

Уже почти стемнело. Поэтому он прихватил из дома фонарь. Он им понадобится позже. Намного позже.

Они прошли к берегу и устроились на траве. Расстелив покрывало, Джон поднял глаза и поймал Элли на расстегивании сандалий.

— Не смогла удержаться, — улыбнулась она.

— Вот и хорошо, — ответил он, вставая и прижимая ее к себе. — Привет.

— Привет, — услышал он в ответ. Густые темные ресницы опустились. Он и не замечал, какие они длинные и густые.

Джон снова поцеловал ее, долго и нежно.

— Я рад, что ты приехала.

Эллисон обвила руками его шею и приподнялась на цыпочках:

— Я тоже.

Одно бесконечно долгое мгновение они просто стояли и целовались. И ему не хотелось прерывать этот прекрасный поцелуй.

— Ты такая красивая, — сказал он, покрывая поцелуями ее лицо, — такая сладкая, — его губы снова прижались к ее губам.

— Ты тоже, — блаженно вздохнула Элли.

— У меня есть предложение, — он оторвался от нее и заглянул женщине в глаза. — Как ты относишься к плаванию?

— К чему?

— Пойдем купаться!

Она посмотрела на озеро, потом на него и постаралась скрыть изумление.

— Здесь? — жалобно выдавила она.

— Конечно, здесь.

— Но разве там нет… рыбы?

— Поверь мне, милая, это маленькие рыбки, и они боятся тебя куда больше, чем ты их.

Это ее не убедило, но Джон уже начал стягивать футболку. Бросив ее на покрывало, он нагнулся, чтобы развязать шнурки на ботинках.

— Ты действительно собираешься купаться? — ужаснулась она, глядя, как Джей Ти расстегивает ремень на брюках. — Ой, ты не носишь белья!

— Просто подготовился к нашей встрече, милая. — Итак, — произнес он, возбуждаясь под ее любопытным взглядом. — Ты идешь или нет?

Элли моргнула:

— А вода холодная?

— Надеюсь, потому что жара на улице просто удушающая.

С этими словами Джон подошел к берегу и прыгнул в воду с грацией опытного пловца. Он вынырнул в десяти ярдах от берега и, встряхивая мокрыми волосами, расхохотался.

— Иди сюда, док, вода чудесная.

Она вздрогнула, посмотрела по сторонам, потом снова на него.

— А мы не… Я имею в виду, Клайв или кто-нибудь еще не увидят нас здесь?

— Док, милая, здесь на сотни миль ни души вокруг. Хватит отпираться. Мне тут становится одиноко.

Еще раз оглядевшись по сторонам, она осторожно стянула белый топик. За ним последовали шорты, и скоро она стояла на берегу в одних трусиках и лифчике.

Во рту у него пересохло. Все ее белье словно было создано специально для того, чтобы будить мужскую фантазию. Вчера на ней было черное кружевное, сегодня тоже кружевное, но персиковое. Но каким бы красивым оно ни было, Джон хотел увидеть ее обнаженной.

— Трусишка! — крикнул он. — Городская девчонка!

— Ладно, хватит обзываться, — рассмеялась она, расстегивая застежку на лифчике. — Но если меня укусит рыба или змея, это будет на твоей совести. Так что тебе лучше заранее побеспокоиться об адвокате.

Джон тоже хохотал до тех пор, пока ее лифчик не оказался на покрывале рядом с его футболкой. А потом он просто стоял в воде и любовался открывающейся картиной. У нее была очень красивая грудь. Полная, с нежными коричневыми сосками, которые сейчас отвердели и превратились в маленькие камешки.

— Ты просто красавица, — выдохнул он в восхищении, когда она скинула с себя французские трусики. Вся кровь его, казалось, прилила к чреслам.

Уверенная в своей красоте, она выпрямила плечи и, сделав вдох, вошла в воду.

— О мой бог! Она ледяная!

— Ты быстро привыкнешь.

— Ни за что!

Она была только по колено в воде, когда Джон понял, что больше не в силах ждать. Он должен коснуться ее. Сейчас.

— Тогда нам придется придумать что-нибудь, чтобы тебя согреть.

Он устремился к ней навстречу. Эллисон тоже сделала несколько шажков. Стоя по пояс в воде, она похожа была на русалку, одну из тех, что зачаровывают моряков своими песнями.

Джон больше не мог бороться с собой. Опустившись перед ней на одно колено, он приник губами к нежной груди. Наслаждаясь бархатистой гладкостью ее кожи, он почувствовал, как Элли запустила пальцы в его волосы, притягивая ближе.

Никогда еще Джон не испытывал такого блаженства. Как прекрасно было дарить наслаждение женщине, которая так жарко реагировала на каждое его прикосновение. Он положил ее руки себе на плечи и потянул в глубину.

— Ты уже согрелась.

— Не совсем, — мечтательно ответила она и внезапно завопила, вцепившись в его волосы и чуть не утопив.

— Док, в чем дело?

— Змея! — закричала Элли. — Она задела мою ногу. Это не смешно! — нахмурилась она, когда Джон расхохотался. — Прекрати! — она хлопнула его по руке. — Я же говорю, что там змея.

— Поверь мне, милая, это не змея.

— Змея, и огромная!

— Спасибо за комплимент, детка, — сказал он, наслаждаясь сменой эмоций на ее лице — от ужаса до смущения, когда до нее наконец дошло, что именно задело ее ногу.

Она медленно выдохнула.

— Извини, кажется, я зря перепугала тебя. На самом деле она была не такой уж большой. Маленькая такая змейка.

Значит, леди решила поиграть? Ну что ж. Ему это нравится.

— Неужели?

— Микроскопическая, — похлопала ресницами Элли.

— Док, зажми нос!

Эллисон не успела ничего сказать, как оказалась под водой.

— Это парни не делятся историями, — возразила Пэг за обедом в понедельник. — Женщины по природе рассказывают подругам все до последней детали. Все, хватит ломаться, рассказывай!

Элли развернула бутерброд и открыла банку с газировкой.

— Мы поужинали. Все было очень мило. Больше рассказывать не о чем, — сказала она туманно.

Как бы Элли ни доверяла Пэг, она не готова была рассказать ей о том, что произошло между ней и Джоном. Все это было слишком ново для нее. Отношения. Это звучало так старомодно и в то же время так смело и откровенно, что Эллисон залилась краской при одном воспоминании о том, чем они занимались в горном озере, а потом на покрывале под звездами. Это было так непристойно. И так восхитительно.

— Ага, вот я тебя и поймала. Если вы только ужинали, почему ты так покраснела?

— О чем ты? — изобразила изумление Элли.

— О том, что Гомер Клейборн сказал Эдит Снеллинг, которая в свою очередь рассказала Максу Винвуду, а тот шепнул мне. О том, что Гомер Клейборн, выгуливая собаку в субботу ночью, видел пикап одного знакомого ковбоя припаркованным возле твоего дома.

Элли поперхнулась.

— Мистеру Клейборну восемьдесят лет, и у него катаракта. Я бы не стала полагаться на слухи, которые он распускает.

Пэг внимательно посмотрела на подругу.

— Все было замечательно, ведь так?

Элли выдохнула, устав сопротивляться.

— Да, это было замечательно.

— Я знала! Я знала, что вы двое просто созданы друг для друга!

— Пэг, спокойно, нет никаких нас. Не говори о нас как о паре. Потому что мы не пара, — она сделала акцент на последнем слове. — По крайней мере не в том плане, в каком тебе бы хотелось.

— Тогда какие у вас отношения?

— Просто двое взрослых людей получают удовольствие от компании друг друга.

Пэг вытаращила глаза, услышав такое определение, но что-либо сказать ей помешал телефонный звонок. Элли нужно было ехать к Кроуфордам, так что дальнейших вопросов подруги не последовало.

Ей нравился Джон. Очень нравился. Он такой веселый, забавный, сексуальный. Она возбуждалась от одной мысли о нем. Но, как и она, похоже, Джон Тайлер не стремился к длительным отношениям. Этот ковбой просто хотел хорошо провести время. Без обязательств. Эллисон должна уважать его желание. И не забывать, что только счастливый случай и сходство потребностей свели их вместе. В другое время и при других обстоятельствах она не решилась бы встречаться с ним.

Элли выключила двигатель, но продолжала сидеть в машине, размышляя. Ей прекрасно известно, что такое любовь. Она любила Дэвида. Любила по-настоящему. То, что она чувствует к Джону, — не любовь, хотя и очень ее напоминает. С ним ей не хочется прожить остаток жизни. Ее чувства к нему скоро пройдут, а любовь к Дэвиду останется навсегда. Просто новизна всего этого — флирта, секса, романтики — ее смутила, но когда новизна пройдет, останется одна банальная интрижка, о которой она скоро забудет.

И все. Вот и конец истории.

А пока этого не произошло, Элли будет наслаждаться их романом. Она будет жить полной жизнью, которой была лишена последние четыре года.

Следующие две недели она действительно наслаждалась жизнью. Джон снова возил ее ужинать в «Спагетти вестерн», приглашал в кино, где они лакомились попкорном и обменивались поцелуями в полутемном кинозале, как ошалевшие от любви подростки.

В одно великолепное воскресенье он взял ее на конную прогулку по холмам, подобрав для нее смирную кобылку по кличке Тако.

Несколько вечеров они провели, сидя на ее крыльце и слушая музыку. Они любовались закатами и занимались любовью, после чего она лежала совершенно обессиленная, но безумно счастливая. Это было так нежно, так прекрасно, так восхитительно, что, если бы Эллисон не была убеждена в обратном, она решила бы, что это и есть настоящая любовь. Но она знала, что это невозможно, и поэтому была осторожна со своими чувствами.

Жаркие дни и не менее жаркие ночи с Элли все последние две недели делали его счастливым. Никогда он не встречал такой чудесной женщины. Он, к примеру, восхищался Пэг Рено и Элли Сэвидж, но считал, что Каттер и Ли подходят им, а он, Джон Тайлер, — ни в коей мере. И к тому же все они явно стремились к серьезным отношениям. А он — нет. И Элли тоже. Как и он, она проявляет осторожность, не желая обсуждать свое прошлое. У них более чем достаточно других тем для разговора, хотя чаще всего они предпочитали проводить время за более интересным занятием.

Все было прекрасно, как никогда. Даже кошмары на время ушли. И видения больше не мучили его. У него есть красавица подруга, которую он уважает и ценит. Умная, элегантная, роскошная женщина, с которой ему хорошо в постели. К тому же эту женщину устраивают несерьезные отношения, без обязательств. Чего еще можно желать от жизни? Тогда почему же ему с каждым разом все труднее и труднее покидать ее ночью?

Одна из причин — сплетни, от которых некуда деться в маленьком городке. Когда он остановился перед баром «От заката до рассвета» вечером в среду и, насвистывая, вошел в заведение, он и не предполагал, что Надин устроит ему допрос.

— Привет, Джей Ти, что закажешь? — спросила она, широко улыбаясь.

— Начну с пива, — ответил Джон, бросив взгляд на часы. И с вашего фирменного блюда. Две порции. Навынос.

Многие в их возрасте уже давно уволились, но только не чета Хаскинсов, владеющих баром. Они любили свою работу и, как и другие жители Сандауна, обожали посплетничать.

— Ну как поживаешь? — спросила Надин, ставя перед ним кружку разливного пива.

За этим с виду невинным вопросом крылся коварный смысл. Почему людям так нравится совать свой нос в чужие дела? — подумал про себя Джей Ти.

— Все чудесно, — ответил он лаконично.

Надин устроила целый спектакль из намеренно медленного вытирания барной стойки влажной тряпкой.

— А что ты думаешь о новом ветеринаре?

Именно этого он и ждал.

— Похоже, она умеет работать с животными.

Надин кивнула:

— Но она не привыкла лечить крупный скот?

— Думаю, она уже научилась, — ответил он, потянувшись за газетой, которая лежала на стойке.

— Ты, наверно, уже успел убедиться…

— Да, успел.

Джон сделал вид, что погружен в чтение газеты, но Надин не сдавалась.

— Она хорошенькая.

Он что-то промычал за газетой.

— И в этом ты тоже убедился?

Он резко втянул воздух и сложил газету.

— Пожалуйста, не забудь про мой заказ. Я тороплюсь. — Чертова сплетница, — процедил Джон сквозь зубы, ставая пакеты с едой на пассажирское сиденье. Какая жалость, что такая приятная женщина, как Надин, и дня прожить не может без слухов.

Ему было неприятно, что она сует свой нос в его жизнь. Или в жизнь Элли. И ему не нравилось, что люди считают их с Элли парой. Потому что они никакая не пара. Прежде, когда начинались пересуды и перешептывания о его взаимоотношениях с какой-либо девушкой, Джон воспринимал это как сигнал, что пришла пора расстаться. Он чувствовал себя загнанным в западню и рвался на свободу.

Но теперь его больше всего беспокоило, как эти слухи могут повредить Элли и ее работе. Ему не хотелось, чтобы ее воспринимали как падшую женщину.

Притормозив перед домом Элли, он подумал было, что стоит ей рассказать о сплетнях в городе. Она имеет право знать. И имеет право принять решение положить конец их отношениям.

При этой мысли его грудь пронзила резкая боль. Поднимаясь по ступенькам, Джон поймал себя на мысли, что не хочет с ней расставаться. Но, если это неизбежно, лучше, чтобы это произошло раньше, чем позже, когда они оба успеют привыкнуть друг к другу.

— Элли?

Он постучал в дверь. Элли не отвечала. Тогда он открыл дверь и вошел. Элли знает, что он должен приехать, а значит, не будет возражать.

— Элли? — позвал он, проходя в кухню. Но она не отзывалась. И тут Джей Ти заметил печенье, лежащее перед лестницей, а потом на ступеньке еще одно.

— Что за?..

Он увидел третье печенье на верхней ступеньке и понял, что они указывают путь… Поставив еду на стол в столовой и бросив шляпу на стул, он, улыбаясь, как ребенок в рождественское утро, взлетел по ступенькам.

И перед дверью в ее спальню застыл как вкопанный.

Эллисон лежала на кровати совершенно голая, за исключением трех печений в самых интересных местах, и ослепительно улыбалась.

— Привет, ковбой.