Ночная Фурия: первый акт

Глава 7

Сделаны последние приготовления, все на своих местах, и разведданные постоянно звучат в моем наушнике.

Мы выдвинулись.

Ари, одетая в ее монашеское облачение, становится перед парадной дверью дома Дюпонов, в то время как я обхожу небольшую собственность, чтобы подождать сигнала на заднем дворе. Марсель будет очень удивлен сегодня вечером. Жаль, что в последний раз.

Возможно, это даже к лучшему, начать с человека, которого уже знаю. Я уверена, после этого станет легче.

Марсель Дюпон.

Человек, постоянно посещающий церковь. Ландшафтный дизайнер. Садовник. Муж. Отец. Человек, который избивает свою жену. Пьяница. Педофил.

Я не могла позволить ему жить. И я не позволю.

В ухе слышится потрескивание. Кларк практически кричит:

— Слышно меня? Ночная Фурия? Боевая Раскраска?

— Я слышу, немного тише, пожалуйста, — отвечаю я шепотом.

— Боевая раскраска здесь. Начинаем? — произносит Ари в моем ухе.

— Мы узнали из достоверного источника, что вчера вечером мистер Дюпон немного подрался со своей женой. Она ушла из дома сразу же, прихватив с собой сына. Это просто предположение, но я бы сказал, что у Марселя сегодня вечеринка на одного, — говорит Марко.

Вновь заговорила Ари:

— Отлично. Это будет легче, чем я думала. Ночная Фурия, ты на месте?

Во мне засело зловещее спокойствие. Я глубоко вдохнула и ответила:

— Да, я готова.

— Превосходно. Мой наушник будет недоступен примерно десять секунд. Боевая Раскраска отключается.

Сердце начинает бешено колотиться. У меня не будет контакта с Ари. Тревожно быть самостоятельной. Теперь я должна ждать.

Сегодня холодно. Легкий ветерок обдувает меня, заставляя тело покрыться мурашками, а глаза слезиться от обжигающего холода.

Я одета в черное спортивное трико, того же цвета футболку с длинными рукавами, черные перчатки «без пальцев» и черные туристические ботинки. Волосы убраны в высокий хвост, большую часть лица скрывает черная хлопковая маска, также закрывающая щеки, нос и рот.

Прежде, чем у меня появилось время еще раз продумать мою часть задания, хриплый голос Марко звучит в наушнике:

— Время действовать, Фурия. Твоя очередь.

Хоть вокруг меня на улице и шумно, я вся окутана коконом тишины. Я глубоко вздыхаю. Мой мозг находится в состоянии максимальной сосредоточенности. Я улыбаюсь сама себе, когда кое-что понимаю…

Я готова. Правда, готова.

Моя рука находится на ручке задней двери. Я вижу, что внутри включается свет. Хотя Ари сняла наушник, она оставила его включенным, чтобы я все слышала. Входная дверь открывается, и я слышу приглушенный разговор.

Один, два, три.

Я поворачиваю ручку, и к моей радости, дверь не заперта. Когда ты живешь в маленьком городе, где все друг друга знают, люди не беспокоятся о том, чтобы запирать дверь по ночам.

К счастью.

Дверь скрипит, когда я ее открываю, и мое сердце екает. Широко раскрыв глаза, я открываю ее полностью одним быстрым движением. На лбу капельками выступает пот, несмотря на то, что еще недостаточно тепло. Заставляю дыхание оставаться медленным и спокойным.

Все это может выдать меня.

Я вхожу в дом Дюпонов быстро и тихо. Оказываюсь в прачечной, отделенной дверью от остальной части дома. Еще несколько шагов к двери, и я понимаю, что эта дверь приведет меня к моей цели.

Держась за ручку двери, я прижимаю ухо к холодному дереву и подслушиваю. Разговор приглушен, но мне удается кое-что разобрать.

— Сестра Арианн, вот так сюрприз. Не слишком ли поздно для вас, чтобы приходить в гости? — невнятно произносит Марсель.

Ари притворяется нервничающей:

— Мои извинения, Марсель. Нэнси дома? Мне очень нужно поговорить с ней. Я оказалась в сложной ситуации.

Поворачиваю ручку и тяну дверь, слегка приоткрывая, и всматриваюсь.

Ари обмахивает рукой лицо и выглядит очень обеспокоенной. Марсель покачивается, стоя на месте, и я отсюда чувствую запах алкоголя, исходящий от него. Он пьян в стельку.

Пьян — это хорошо.

С пьяными людьми происходит много несчастных случаев.

Марсель откашливается:

— Нет, ее мама заболела. Она ухаживает за ней.

Мои губы кривятся от отвращения.

Отвратительный негодяй. Подлец. Ты — подлец.

Ари прикладывает руку к щеке:

— О, бедняжка, я понимаю. Жаль, что она не сказала мне, я бы попросила отца Роберта помолиться за нее.

Она улыбается Марселю:

— Ну да ладно. Марсель скажите мне кое-что?

Мужчина смотрит на нее выжидающе.

Ее глаза становятся пустыми, а лицо искажает злоба:

— Вы любите бить свою жену?

Во время их молчания я открываю дверь и вхожу в гостиную. Шокированный Марсель, в конце концов, бормочет:

— Вы сумасшедшая.

Ари делает шаг вперед:

— Тебе нравится, когда твой сын кричит в муках в то время, когда ты его насилуешь?

Тело Марселя напрягается, и он кричит:

— Выметайтесь!

Ари безжалостно улыбается:

— Нет, я так не думаю.

Она касается рукой своего правого плеча и хватается за ткань своего облачения монахини.

— Твое время пришло, Марсель Дюпон.

Сбрасывает облачение одним движением, и одеяние падает к ее ногам, выставляя напоказ оружие, прикрепленное к ее телу. Она ухмыляется, когда видит ошеломленное лицо Марселя.

— Сегодня ты умрешь.

— Женщина, ты сошла с ума, — злобно смеется Марсель, показывая пальцем на входную дверь. — Уходи, пока я не вызвал полицию и не обвинил тебя в нападении с оружием и намерении меня убить.

— Ох, ты глупышка. Я не собираюсь убивать тебя. Нет, не я, — смеется Ари.

Она качает головой над его плечом, затем наклоняется вперед и шепчет: — А вот она собирается.

Как только Марсель оборачивается, чтобы посмотреть, его приветствует быстрый удар по голове, и он летит на обеденный стол. Спиной он натыкается на угол и орет.

Ари свистит мне. Я поворачиваюсь вовремя, чтобы поймать Конеко на лету.

Вытаскивая из ножен 24-дюймовое лезвие, мое дыхание перехватывает. Это действительно красивый меч.

Мой пристальный взгляд переходит от Конеко к Марселю, который до сих пор не поднялся на ноги после падения. Он смотрит на меня, страх написан на его лице:

— Я буду звать на помощь.

Внутри меня кипит гнев. Я обнажаю зубы и рычу.

Я шагаю к нему, моя катана на бедре. Встаю на колени возле пьяного мужчины и спрашиваю:

— Ты будешь звать на помощь?

Он кивает. Я поднимаю руку и залепляю ему пощечину. Повторяю серьезнее:

— Ты будешь звать на помощь?

Он начинает плакать, но, невзирая ни на что, кивает. Звук второй пощечины отдается эхом в комнате. Моя ладонь покалывает и зудит. Протягивая к нему руку, крепко хватаю за волосы и тяну так сильно, что его голова откидывается назад. Мой голос дрожит, когда я говорю слова, которые отец вбил в меня:

— Никаких попыток. Бери и делай…

Я отпускаю его волосы, встаю и морщусь:

— Ты отвратительная, грязная свинья. Ты заслуживаешь смерти.

Марсель качает головой, хныкая и дрожа:

— Нет. Пожалуйста. Не надо.

Ари подходит ко мне сзади:

— Ты делаешь все замечательно, малышка. Вперед. Чем быстрее ты убьешь его, тем быстрее мы сможем уйти.

Я спокойно киваю.

— Марсель, я думаю, вам следует помолиться о прощении, — я указываю рукой на Ари.

— Подползите к сестре Арианн и помолитесь Богу, чтобы он простил вас.

Когда он даже не двигается с места, чтобы сделать, как ему сказали, я добавляю:

— Сейчас же, ты, извращенец.

Его тело дрожит, глаза полны слез, а обеспокоенный взгляд мечется от Ари ко мне, и он начинает медленно ползти к ней, дрожа от ужаса. Он подползает к ее ногам, опустив голову, и начинает бормотать молитву.

— Вот так, — Ари смотрит на него. — Ты знаешь, то, что ты делаешь, неправильно. Молись Богу о прощении, Марсель. Ты должен просить его о прощении, твои грехи огромны.

Марсель бормочет громче, его слова невозможно разобрать.

Мои ноги двигаются сами по себе. Тихо шагая, подхожу и встаю за спиной Марселя, стоящего на коленях. Не думая, поднимаю свою катану и касаюсь кончиком основания его шеи.

Его тело замирает. Дыхание останавливается.

Я делаю глубокий вдох, потом медленно начинаю. Слегка нажимаю на рукоятку меча, лезвие входит в заднюю часть шеи Марселя и, спустя мгновение, выходит из передней части его горла.

Тело его неудержимо трясется и дергается, и в этот момент я понимаю, что благодарна одному: что не вижу его лица.

Удерживая дрожащее тело Марселя Дюпона лезвием в его шее, я поднимаю взгляд на Ари. Ее глаза печальны, она мягко улыбается:

— Пойдем, Кэт. Вытащи это из него. У нас еще много дел.

Одно движение назад, лезвие освободилось, и тело Марселя с унылым глухим стуком упало на пол. Мое сердце подпрыгнуло.

Я сделала это. Я убила его. Мне не нужно было помогать. Я сделала это сама. Я даже не почувствовала себя плохо из-за этого.

Ари подняла ногу и пнула его безжизненное тело:

— Продается свинья!

Ночь официально стала ошеломляющей.

Тихое хихиканье зародилось в горле. Чем больше я пыталась сдержать его, тем хуже это становилось. Я начала хихикать. Мое хихиканье превратилось в полноценный смех на грани истерики.

Слезы потекли по моему лицу, когда я смеялась, освобождая тревогу, гнев и волнение.

Ари наблюдала за мной, осторожная улыбка заиграла на ее губах. Когда я все-таки взяла себя в руки, она спрашивает:

— Все в порядке?

Слезы текут по моим щекам, и я начинаю неудержимо рыдать, правда, по другой причине. Ари подходит, вытирает их и говорит с неодобрением:

— Почему ты плачешь, дорогая?

Из меня все вылетает:

— Я просто убила мужчину, который стоял ко мне спиной и молился. Он не ожидал такого поворота событий, — фыркаю я.

— Он не знал, что так произойдет и… — я смотрю ей в лицо и шепчу: —…И мне было плевать.

Мое тело сотрясается в тихих рыданиях.

— Я рада, что он мертв.

Меня притягивают в теплые объятия. Ари хихикает в мое ухо:

— Ох, моя голубка. Успокойся.

Мои рыдания начинают утихать. Начинается стадия отстраненности. Мне нравится, когда мое сердце немеет. Онемение — это хорошо.

Ари целует меня в висок:

— Ты была рождена для этого. У тебя одна из самых жестоких работ в мире, и ты просто доказала, что можешь легко справится с ней, — она отстранилась и улыбнулась.

— Это дар.

Я не сказала ни слова.

Не знала, что меня должны поздравлять с этим.

Она протягивает мне свою ладонь, и я возвращаю Конеко. Она вытирает лезвие своим одеянием, и встает на колени перед телом, рукой подзывая меня, и я помогаю ей сдвинуть тело Марселя.

Я прихожу в замешательство, когда она начинает делать моим мечом небольшие порезы на его лице, пальцах и шее.

Видя мое непонимание, она объясняет мне:

— Надо было объяснить заранее. Нам надо, чтобы это было похоже на ограбление, которое пошло не по плану.

О. Дерьмо.

— Извини.

Она усмехается и отмахивается от меня.

— Ничего страшного. В следующий раз мы обговорим детали, как должно выглядеть убийство. Это была моя ошибка.

Она тянется рукой к своему карману, вытаскивает пару перчаток и вручает мне.

— Теперь наведи здесь беспорядок, пожалуйста.

Перчатки странно ощущаются на моих руках, как будто душат мои пальцы.

Я иду из комнаты в комнату, разбрасывая кругом вещи, ломая украшения и рамки и передвигая предметы.

Ари подзывает меня к себе, тоже надевая пару перчаток:

— Нам нужно взять телевизор, перенести его в холл и оставить там, чтобы выглядело, будто что-то прервало грабеж.

Поднимая брови, я смотрю на нее с недоверием:

— Ты знаешь так много обо всем этом, Ари. Я впечатлена.

Ее улыбка не достигает глаз:

— До того, как я нашла Боба, моя жизнь была нехорошей.

Телевизор ударился об пол с громким стуком. Мы собираем наши принадлежности, и прежде чем уехать, я смотрю, как Ари подходит к Марселю. Поднимая глаза к потолку, она бормочет несколько слов шепотом, прежде чем опускает руку и погружает свои пальцы в его кровь. Ее глаза закрыты, когда она водит покрытыми кровью пальцами по его лбу, потом вниз по щекам и соскальзывает на подбородок.

Я в шоке смотрю на нее, она встает и идет ко мне, и победа отражается на ее лице. Внезапно я понимаю. Арианн. Кодовое имя — Боевая Раскраска.

Она тянется к пакету и вытаскивает оттуда две толстовки. Я не трачу время впустую, надевая свою и натягивая капюшон. Ари делает так же.

Мы выходим через заднюю дверь и идем к задним воротам, как будто все нормально, как будто, так и должно было быть, что мы были здесь. На улице мы запрыгиваем в ожидающий нас «мерседес», и Кларк везет нас обратно в «Мираж».

Удовлетворение растекается по моему телу. Слушая, но не прислушиваясь к разговору Ари и Кларка, я расслабляюсь на своем сидении, внезапно ощущая себя истощенной. Мои веки трепещут, а затем закрываются, и я погружаюсь в спокойный сон.