Ночной кошмар Купидона

Глава 11. Один предприимчивый бармен

Степан

– Мне, пожалуйста, мокко… нет, латте. Нет! Вишневый капучино, пожалуйста! – наконец определяется со своим кофе Варвара.

«Развлекаешься, Варенька? Гоняешь давнего конкурента и в хвост и в гриву? Да только не такой я человек, которого можно много и не по делу гонять», – это я всё про себя.

И всё равно не молчу. Придвигаюсь поближе, упираюсь локтями в барную стойку и шепчу – тихо так, по-доброму даже:

– Фигу тебе, а не капучино, моя ненаглядная. Могу маслом намазать для большей удобоваримости или посыпать маком. Вот и весь твой рацион за этой барной стойкой.

Она ничуть не обижается.

– Но-но, Степан! Кто у кого работает? Я у тебя или ты у меня? Апельсиновый капучино мне быстро! – довольно хихикает.

Явно вошла в роль царицы всея Руси. Они с Авророй друг от дружки опыляются, что ли?

– Только что был вишневый, – хмыкаю.

– Вишневый? Это я сделала глупость. О, я знаю, чего хочу! Абрикосовый фраппучино мне, пожалуйста.

Молча ставлю перед ней двойной американо, который только что сделал для себя. Утро выдалось чересчур сонное, хотел этим себя взбодрить.

– Это не то, что я заказывала! – хмыкает она и мгновенно надувает губы.

– Какая помощь, такая и работа, – не остаюсь в долгу.

– А что не так? Я устроила тебя барменом, Стёп, – резко серьезнеет Варвара.

Даже берет в руки предложенный мной кофе.

– Ты обещала мне помочь, а работа барменом мне не помогает! Я к этой царице и так и эдак, а она… – Я сжимаю челюсти, чтобы не высказываться об Авроре плохо. Паршиво это – обижать свою девушку при других людях, даже если это друзья.

Варвара хмыкает, отбрасывает с плеча непослушный локон. Потом смотрит на меня как-то осуждающе, что ли?

– Эх, Стёпа, Стёпа. Взрослый дядя, а с девочками обращаться не научился! Помнишь, как у классика: «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей…»[2]

– То есть ты предлагаешь мне…

– Тотальный игнор! – заканчивает за меня предложение Варвара.

– Да ну, – пожимаю плечами. – Так я за девушками точно еще не ухаживал.

– А ты попробуй! Авось получится лучше твоих совершенно бесполезных танцев с бубнами вокруг ее царственной персоны. Так где мой вишневый капучино, Стёпа?

– Если твой совет поможет, я тебе годовой запас абрикосового ликера для фраппучино подарю!

Аврора

Ничего не понимаю!

Я подхожу к бару вся такая с утра красивая в новеньком белом платье-футляре, вкусно пахнущая духами Шанель, с идеальным макияжем, между прочим (!!!), бросаю взгляд на Степана. А он даже на меня не смотрит.

Больше того – даже чашку кофе сделать не предлагает. Как?!

– Кхм, кхм… – пытаюсь привлечь внимание Степана.

А тот и ухом не ведет. Трет какой-то винный бокал, будто это самое важное дело в его жизни.

– Кофейку бы, – бросаю как бы нехотя.

Да, я уже привыкла, пристрастилась к разному кофе авторской работы нашего бармена. Каждое утро на меня то котики из кружки смотрят, то мультяшные рожицы, то десяток сердечек. И сам напиток бесподобен. Бодрит, как и обожающий взгляд бармена. Фирменный, приправленный доброй долей обожания, прямо как я и люблю. Я бы его сфотографировала и в рамку повесила.

– Простите, Аврора Валерьевна, кофе-машина что-то барахлит, – отвечает мне Степан.

Внезапненько так.

Ах, я для него снова Валерьевна? И даже сейчас на меня не смотрит. В чем вообще дело? Чует моя пятая точка: с кофе-машиной всё в порядке, а утренней бодростью и страстными взглядами меня не потчуют по причине крайней природной вредности.

Положа руку на сердце, могу сказать – мне очень нравится обожающий взгляд нашего бармена. Он меня ежедневно энергией заряжает. Опять-таки просто приятно, когда симпатичный мужик провожает тебя голодным взглядом – ну ведь правда приятно, а? Пусть и всего лишь простой работник, не миллионер какой-нибудь.

А что очень НЕ приятно – так это когда тот же мужик, который к тому же еще ни разу не миллионер, начинает тебя игнорировать.

Тут возможно несколько объяснений.

Или у него недавно был секс.

Или у него резко испортился вкус.

Или он внезапно стал геем.

Вариант с тем, что я резко подурнела и прекратила ему нравиться, разумеется, не рассматриваю.

Ну ладно, Степан, я тебе устрою кузькину мать.

– Ладно, – пожимаю плечами. – Раз сломалась, немедленно вызови мастера.

И отхожу от барной стойки. Делаю ровно пять шагов для идеального ракурса. Роняю сумочку и ойкаю:

– Ох, какая я неуклюжая.

Нагибаюсь за сумочкой, при этом держу ноги идеально выпрямленными. Учитывая, что я на десятисантиметровых шпильках и в облегающем платье – вид сзади потрясающий. Поднимаю ридикюль и выпрямляюсь, гордо расправив плечи.

Слышу, как сзади что-то с шумом падает, дзинькает, стопроцентно разбивается. Готова поклясться: это Степан уронил тот самый бокал, который так бессовестно начищал, когда я просила кофе.

Но, разумеется, даже не оборачиваюсь. Иду к себе гордой походкой от бедра.

Не родился еще тот мужик, который к моим формам был бы равнодушен.

А этот барменишка у меня еще попляшет. Да он умолять будет, чтобы я пила его кофе!