Ночь, когда шел дождь

Глава 2

Некоторое время в комнате господствовала наэлектризованная тишина, но в конце концов Джошуа, безумным взглядом посмотрев на Кристен, спросил:

– Ребенок?

– Да...

Джошуа снова выдохнул – на этот раз так, словно весь воздух вышел из его тела.

– Это?..

– Наш, – договорила за него Кристен.

– О мой Бог! – Он встал на колени возле детской колыбели, и Кристен опустилась рядом с ним. – Ребенок... – Джошуа повернулся к ней, и в его голубых глазах вспыхнул гнев. – Почему ты ничего мне не сказала?

– Ты заставил бы меня вернуться.

– Совершенно верно, заставил бы.

– Джошуа... – Все чувства Кристен моментально смешались. – Я просто не могла сказать тебе о... о своей беременности. Мне нужно было время... время побыть без тебя, время подумать. А потом, после того как появился он...

– Он? – перебил ее Джошуа, услышав это неожиданное слово.

– Твой сын.

Джошуа снова взглянул на спящее дитя, его рука потянулась к глазам, и Кристен показалось, что он смахнул слезу.

– Когда же появился он, – продолжила Кристен, – я поняла, что должна вернуться. Каждый раз, когда я смотрела на него, – тихо говорила Кристен, – я видела тебя и... и я просто обязана была сообщить тебе, иначе было бы нечестно. Мы должны будем что-то предпринять.

– Что? – Он посмотрел на Кристен, и она прочла в глазах Джошуа и любовь, и страдание, и возмущение, но затем он снова перевел взгляд на ребенка, такого же светловолосого, как он сам, выражение его лица смягчилось, и гнев уступил место восхищению маленьким очаровательным созданием, спавшим под легким голубым одеялом с белыми овечками. – Он совсем крошечный, – прошептал Джошуа.

– Ему всего шесть недель, – с трудом проговорила Кристен.

– И он все время вот так спит? – поинтересовался Джошуа.

– Почти все время. Шум автомобиля, видимо, убаюкал его.

– Он замечательный. – Рассматривая ангельское личико, Джошуа нежно коснулся головки сына. – И подумать только, он мой, наш... – Два смущенных, сбитых с толку чужих человека, стоя над спящим ребенком, смотрели друг на друга. – Почему ты вернулась? – снова спросил Джошуа.

– Я же сказала тебе, чтобы устроить... – запинаясь, пробормотала Кристен, чувствуя, что ее вот-вот задушит подкатывающийся к горлу комок, однако ей удалось его проглотить и закончить фразу, – устроить для него... будущее. – Сейчас се сердце стучало так, что, казалось, она вот-вот потеряет сознание, но Кристен все же высказалась до конца: – Я хочу развода, Джошуа.

– Что за чушь?! – Он вскочил на ноги, и ребенок пошевелился и сморщил личико.

– Джошуа, осторожнее, ты его разбудишь, – тоже поднявшись на ноги, хрипло прошептала Кристен. – Может быть, мы поговорим в...

Не говоря ни слова, Джошуа вывел ее из комнаты и через коридор и столовую провел в гостиную.

– Теперь рассказывай, что за ерунду ты затеяла! – приказал он, окинув Кристен пылающим взором. – Являешься сюда, суешь мне под нос сына, о существовании которого я и не подозревал, а потом спокойно заявляешь, что хочешь развестись. Ты что, садистка?

– Нет, Джошуа, просто я сказала все не так... – Сжав дрожащие руки, Кристен встретила его разъяренный взгляд.

– Да? – язвительно перебил ее Джошуа.

– Я приехала сюда потому, что мы вместе могли бы что-то сделать для него.

– Но не для нас?

– Н-нет... то есть да, не для нас, – потупившись, прошептала Кристен.

– Почему, Кристен, почему? – Подойдя к ней, Джошуа взял ее за плечи и заставил взглянуть в глаза. – Почему ты так поступаешь с нами? Неужели жизнь со мной столь ужасна?

– Не ужасна. Я просто... Джошуа, пожалуйста, давай сядем, – попросила Кристен.

– Конечно, – сухо ответил он.

Они сели – он на кушетку, она в свое любимое кресло-качалку – и, разделенные циновкой, посмотрели друг на друга. Кристен вдруг обнаружила, что она совершенно забыла, до чего красив Джошуа. Квадратный подбородок, прямой нос и глубоко посаженные глаза говорили о недюжинной воле. Бицепсы загорелых рук играли скрытой силой, когда он уперся локтями в колени, и все его тренированное тело было готово к действию. Но совсем уж умопомрачительными были его волнистые, выгоревшие на солнце волосы. «Джошуа всегда любил пляж», – с мгновенной слабостью вспомнила Кристен и, откашлявшись, мысленно выругала себя за опасное отклонение от темы, потому что он насмешливо смотрел на нее, словно догадываясь о сумбуре в ее мыслях. У Кристен была заготовлена речь, но все оказалось гораздо сложнее и пошло не по плану. Она надеялась мягко, но настойчиво надавить на Джошуа, но эмоции взяли верх над ними обоими. Однако, собравшись в конце концов с силами, Кристен тихим, нерешительным голосом начала объяснения:

– Джошуа, у меня было много времени для размышлений с тех пор, как я уехала...

– Убежала, – выразительно поправил он.

– Хорошо, убежала, – согласилась Кристен. – Но ты можешь выслушать меня до конца? – Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, но это не помогло.

– Я слушаю. – Сжав зубы, Джошуа скрестил на груди руки.

– Когда мы встретились, мне было всего девятнадцать лет, тебе двадцать пять. Тебе нужна была жена, ты хотел обзавестись семьей, а я была к этому не готова. Однако ты подталкивал меня к браку и... и делал это весьма настойчиво, Джошуа. – Кристен с тревогой взглянула на него. – Я сделала глупость и вышла за тебя замуж, хотя должна была сказать «нет». И с тех пор... Прости, но ничего не изменилось, я все еще не готова... – Она выглядела совершенно беспомощной. —..не готова к браку.

– Значит, ты меня не любишь, – заключил Джошуа.

– Этого я не сказала! – возмущенно выкрикнула Кристен, а затем заговорила более спокойно: – Джошуа, пожалуйста, не заводи речь о любви. Я вообще не знаю, известно ли мне, что это такое.

– Не говорить о любви? – горько усмехнулся он. – А тебе не кажется, что сейчас мы говорим именно об этом? А как, по-твоему, он появился? – тихо добавил Джошуа искаженным от боли голосом.

– Я приехала сюда, чтобы поговорить с тобой о нем, – опустив голову и спрятав лицо в ладонях, ответила Кристен.

– О сыне, появление которого ты от меня скрыла. – Да.

– Скажи, ты уже знала, что носишь нашего ребенка, когда я прошлой осенью звонил тебе в Лас-Вегас?

– Я узнала об этом вскоре после твоего звонка. – Качнув головой, Кристен осмелилась взглянуть на мужа.

– И не сообщила мне.

– Джошуа, я уже все объяснила. Я была уверена...

– Понятно. Ты была уверена, что я заставил бы тебя вернуться домой. И ты совершенно права, Кристен.

– Знаешь, мы что-нибудь придумаем. – Она беспомощно развела руками. – Я не допущу, чтобы твой сын вырос без тебя. Я найду работу, мы спокойно разведемся, договоримся об условиях опеки...

– Это ужасно! – С горящими глазами Джошуа вскочил на ноги.

– Знаешь, Джошуа, я вернулась и привезла твоего ребенка, чтобы он мог стать частью твоей жизни. – Кристен тоже поднялась из кресла. – Можно было просто исчезнуть из твоего мира, но я этого не сделала, потому что хочу, чтобы все было честно и справедливо. И если ты теперь попытаешься использовать нашего сына, чтобы удержать меня, то сначала хорошенько подумай!

Прижав к туловищу сжатые кулаки, Джошуа сделал два шага, а затем внезапно замер, словно вдруг ему в голову пришла какая-то мысль.

– Но он появился на свет, не так ли?

– Я... ну да... конечно. – Изменение его поведения насторожило Кристен, она смешалась, не понимая, куда он клонит.

– Опомнись, Кристен. – Его голубые глаза победоносно сверкнули. – Ты только что сказала, что не готова быть моей женой и жить здесь со мной. Что ж, если я для тебя так мало значу, скажи мне, почему он у тебя появился?

От этого безжалостно ранящего вопроса кровь застучала у нее в висках. Потеряв дар речи, Кристен смотрела на Джошуа и не могла придумать ответа. Казалось, еще мгновение, и тишина в комнате взорвется.

– Почему он у тебя появился? – настойчиво повторил Джошуа, подойдя еще ближе. – Не говори мне, что ты не можешь быть женой, но можешь быть матерью. Это не пройдет, Кристен.

Кристен все еще не могла произнести ни слова. Если бы Джошуа только знал, что ее мать девять месяцев назад в Лас-Вегасе задавала ей те же самые вопросы! «Зачем тебе это, Кристен? – настойчиво спрашивала она. – Ты же знаешь, что не останешься его женой... У вас, молодых женщин, теперь столько возможностей, не то что в дни моей молодости...» Поняв свою оплошность, Стелла Морган замолчала на полуслове, но было уже поздно. Несмотря на доверительный тон матери, Кристен в слезах выбежала из комнаты. Рыдая в подушку, она дала себе клятву, что этот ребенок появится на свет и никогда, никогда не будет знать, как чувствуют себя отвергнутые и нежеланные! Но кроме этого, в глубине души она знала, что ни за что не сможет оторвать от себя то, что символизировало для нее все дорогое и прекрасное, что было между нею и Джошуа.

– Так что, Кристен?

Вопрос оторвал Кристен от болезненных воспоминаний. Джошуа все еще ждал ответа, которого она не могла дать, но в этот критический момент ее спас детский плач, донесшийся из комнаты для гостей.

– Это Тедди! – озабоченно воскликнула она.

– Тедди? – недоуменно переспросил Джошуа.

– Так его зовут. Я дала ему имя Теодор Джошуа, – смущенно пояснила Кристен.

– Боже, его имя... а я даже не спросил! Мой собственный сын... С ума сойти! – У Джошуа был совершенно ошарашенный вид.

– Слишком много всего сразу, – согласилась Кристен. Плач Тедди становился все более настойчивым.

– Почему он плачет?

– Он спал несколько часов и, я уверена, проголодался. Пойду покормлю его. – Она направилась к выходу из комнаты, но, заметив, что Джошуа последовал за ней, твердо сказала: – Нет, пожалуйста, подожди здесь.

Джошуа, нахмурившись, остановился, а Кристен поспешила в спальню. Взяв Тедди из колыбели, она положила его на кровать и, распеленав, позволила ему свободно поворочаться в голубой распашонке. «Тедди чрезвычайно разумный ребенок», – с гордостью подумала Кристен и, припудрив и перепеленав его, уже приготовилась расстегнуть блузку, когда позади нее раздался возмущенный голос:

– Почему мне нельзя посмотреть, как ты его кормишь?

– Джошуа... прошу тебя... – Взяв ребенка на руки, Кристен повернулась лицом к Джошуа, и краска залила ее щеки.

– Ты не сказала мне, что он появился на свет, мне не довелось потрогать твой живот и почувствовать, как он шевелится внутри тебя, – говорил Джошуа, приближаясь к ней все с тем же блеском в глазах, – я не присутствовал при его рождении... так теперь не говори, что мне нельзя посмотреть, как ты его кормишь!

– Джошуа, прошу тебя... – Бесконечно тронутая волнением Джошуа, Кристен посмотрела на сына. – Я кормлю его грудью.

– Крис, почему я не могу остаться? – мягко спросил Джошуа. – Ведь он мой сын.

– Я буду нервничать и не смогу покормить его.

– Хорошо, – недовольно вздохнул он и повернулся, собираясь уйти.

– Если для тебя это так важно... – Кристен прикусила губу, понимая, что больно задела чувства мужа.

– Да, важно. – Джошуа быстро обернулся, и выражение его глаз не оставляло сомнений в его желании.

К этому времени ребенок начал хныкать и тыкаться в плечо матери. Кристен обреченно опустилась на кровать, расстегнула блузку и застежку на бюстгальтере для кормящих и почувствовала, что ее щеки словно огнем обожгло. Когда рот малыша жадно сомкнулся вокруг ее соска, она уже была не в состоянии смотреть на Джошуа, однако услышала его резкий вздох, услышала, как он опустился в кресло напротив нее, и спустя некоторое время рискнула все же взглянуть на него.

– Это удивительно, – прошептал Джошуа, и Кристен поторопилась отвести от него взгляд, потому что в его глазах читались не гнев и не вожделение, которые она предполагали увидеть, а только восхищение и любовь.

Несколько минут, пока ребенок жадно сосал, в комнате стоила тишина. Потом Кристен переложила Тедди к другой груди, он коротко запротестовал, а затем снова принялся за еду.

– Ты хорошая мать, – немного погодя сказал Джошуа, очень удивив Кристен этой похвалой.

– Спасибо, – сухо отозвалась она, погладив Тедди по головке.

– Кристен, почему ты приехала сюда? – снова спросил Джошуа, но на этот раз ласково.

– Мне кажется, я объяснила... – Кристен прерывисто вздохнула, все еще ощущая на своей груди тепло его взгляда.

– Я спрашиваю, почему ты приехала сюда, в этот дом?

Мысли Кристен пришли в смятение от этого поставленного ребром вопроса. Что она могла сказать ему? Как могла признаться, что осталась почти нищей с сыном, которого нужно растить одной? Как могла сказать, что в двадцать лет даже не знает, где теперь у нее дом?

– Я... я полагаю, что приезд сюда объясняется простой логикой. Я просто хотела, чтобы ты знал, что мы в городе. Но позднее мы, конечно, поедем в отель. – «Маловероятный шанс», – мрачно отметила она про себя, пряча горькую усмешку за бравадой, ибо у нее едва хватало денег на пеленки.

– Нет, вы останетесь здесь, – возразил Джошуа. – Ты можешь занимать комнату для гостей, пока мы не решим все проблемы.

– Джошуа, ты думаешь, это разумно? – Предложение было очень заманчиво для Кристен, но остаться здесь с ним...

– А почему нет? – удивился Джошуа. – Ты не чувствуешь себя здесь в безопасности, Кристен? Я что, людоед или совратитель?

– Нет, конечно, нет. Просто ты...

– Что – я?

– Ты слишком многое мне диктуешь, – пробормотала она.

– Мне не кажется, что я пытался так вести себя, – после довольно долгой паузы сказал Джошуа.

– Да, пытался. Ты был слишком строг ко мне.

– А почему бы тебе не поступить так же и не указать мне на то, что тебе не нравится?

– Не могу.

– Значит, ты трусиха, – бросил он Кристен.

– Видимо, так.

– Ты даже не хочешь попытаться все выяснить до конца.

– По-твоему, мы не пытались?

– Нет. Ты просто сбежала.

Их окружила давящая тишина. Первым ее нарушил Джошуа.

– Я хочу, чтобы сейчас вы остались здесь, – поднявшись и подойдя к жене, сказал Джошуа. – Я не собираюсь тебя принуждать, Кристен. Ты же знаешь, я никогда этого не делал.

«Можно подумать, что ты обязан был это делать!» – заметила про себя Кристен.

– Джошуа, я не уверена...

– Или мы все остаемся, или в отель уезжаю я.

– Я не собираюсь выгонять тебя из твоего собственного дома! – выкрикнула Кристен.

– Нашего дома, – поправил ее Джошуа и с умилением посмотрел на ребенка. – Он закончил?

– Д-да. – Кристен даже не заметила, что Тедди уснул у ее груди.

– Я положу его обратно, – сорвавшимся голосом предложил Джошуа. – Ты права, он только и делает, что ест да спит, – добавил он с улыбкой, наклоняясь все ниже, пока Кристен не показалось, будто она захлебывается его мускусной близостью. Кончиками пальцев он осторожно погладил розовую щечку Тедди, придвинув руку так предательски близко к обнаженной груди Кристен, что она затаила дыхание. – Он такой легкий, – шепнул Джошуа, и в его взгляде отразились любовь и нежность.

«Если бы только ты не был так строг и требователен во всем, что касалось меня», – подумала Кристен. Джошуа взял ребенка на руки, поддерживая младенца под головку, а Кристен, приводя в порядок одежду, растроганно наблюдала, как ее муж впервые держит на руках их сына. Бережно опустив ребенка в переносную колыбель, он прикрыл его легким одеялом и, выпрямившись, с трогательной искренностью сказал:

– Я рад, что он появился, Крис. Я понимаю, с твоей стороны это жертва, но ответь мне на один вопрос, – попросил он, глядя на нее влюбленными глазами.

– Какой?

– Когда мы его сделали?

Он все же добрался до ее души! Приглушенно вскрикнув, Кристен отвернулась, ничего не ответив. Она не могла ничего ответить, ее душили слезы, и, чтобы рыдания не вырвались наружу, она закусила кулак. Она слышала, как Джошуа пересек комнату, и почувствовала, как застонали пружины кровати, когда он сел рядом. Он дал ей несколько минут на то, чтобы собраться, а потом, двумя сильными пальцами взяв ее за подбородок, повернул ее лицо к себе, заставив прочесть в своих глазах жгучий вопрос и не позволяя уклониться от ответа.

– Когда мы его сделали, Крис? – тихо повторил Джошуа. – В ту ночь, когда шел дождь?