Ночь, когда шел дождь

Глава 7

Первое рабочее утро Кристен проходило как в лихорадке. Принимая телефонные звонки и печатая объявления, она никак не могла сосредоточиться на работе и отвлечься от наэлектризованной атмосферы, сложившейся дома. Ночью Кристен почти не сомкнула глаз, восстанавливая в памяти разговор с Джошуа и чувствуя себя виноватой в том, что на следующий день оставит Тедди с няней. Уснув под утро совершенно измученной, она проспала сигнал будильника и в результате была вынуждена метаться, как загнанный заяц, собирая себя и Тедди. Джошуа тоже собирался на работу, и каждый раз, проходя мимо него, Кристен читала упрек в его глазах. Но хуже всего было то, что Тедди против обыкновения капризничал и отказывался брать грудь. Прежде такого с ним не случалось, и его поведение довело Кристен до слез. В конце концов ребенок поел, но у Кристен осталось ощущение, что ему недостаточно молока. Понимая, что ее нервное состояние не идет на пользу ребенку, она тем не менее не могла ничего с собой поделать. Слава Богу, Ида Мэдисон не стала возражать, когда Кристен, позвонив ей накануне вечером, попросила прийти домой к Джошуа посидеть с Тедди здесь. К приходу вдовы у Кристен дрожали руки, но она была готова и перед уходом показала Иде, где что лежит, в том числе и молочная смесь для Тедди.

– Сегодня утром он немного беспокоен, но в полдень я приду покормить его, – пообещала Кристен, передавая Иде малыша.

– Успокойтесь, милая. У вас такой вид, будто вы с утра уже выдержали битву, – заботливо заметила пожилая женщина.

«Пожалуй, так оно и есть», – устало заметила про себя Кристен, выходя из комнаты.

Суета на работе не способствовала обретению спокойствия, и к половине десятого Кристен начала думать, что Джошуа правильно высказался по поводу ее работы: плата низкая, а поток дел бесконечный. Кроме того, Кристен так беспокоилась о Тедди, что при печатании допустила ошибки и трех объявлениях и была вынуждена перезванивать клиентам. Первые два были снисходительны, но последний устроил Кристен такой разнос, что после разговора с ним она побежала в дамскую комнату, чтобы дать волю слезам. Лихорадочный рабочий ритм продолжался, и ко времени перерыва Кристен была почти готова бросить работу, вернуться домой и остаться с ребенком, где ей и положено было быть в первую очередь. На какое-то мгновение ей в голову закралась мысль, что только гордость удерживает ее здесь и не позволяет признаться, что Джошуа прав. «Нет, это не просто гордость, – быстро одернула себя Кристен, – это твердое решение обеспечить нормальное существование моему ребенку и уверенность, что нельзя бесконечно зависеть от Джошуа, раз наш брак не удался. А моя работа, сейчас утомительная и нудная, в конечном итоге окажется полезной и для меня, и для Тедди».

Войдя в дом Джошуа во время дневного перерыва, Кристен услышала плач Тедди и увидела, что в гостиной взволнованная Ида Мэдисон пытается успокоить ребенка.

– Я так рада, что вы пришли, – призналась Ида. – Боюсь, Тедди голоден. Я пыталась дать ему смесь, но у меня ничего не получилось.

– Я немедленно покормлю его. – Кристен взяла у нее ребенка. – А Джошуа?..

– С самого утра я не видела вашего мужа.

– Понятно, – тихо вздохнула Кристен, торопясь с Тедди в спальню.

Сев с сыном на кровать, она расстегнула блузку и бюстгальтер, и Тедди жадно схватил сосок, но затем резко отодвинулся и, поджав к груди коленки, испустил столь яростный вопль, которого Кристен никак не могла ожидать от такого крошки. Растерявшись и удивившись поведению сына, она опять приложила его к груди. Тедди снова попробовал сосать, но через несколько мгновений с обиженным криком оторвался, побледнел, а его тельце сжалось.

– Тедди, что случилось?

Кристен постаралась удобнее устроить капризничающего малыша, в душе понимая, что вопрос совершенно излишний, потому что не ощущала знакомого покалывания в груди – у нее не шло молоко. Слезы заволокли ей глаза, когда она поняла, что слишком напряжена и не сможет накормить сына. Кристен была так занята ребенком, что даже не услышала тихого стука в дверь спальни и только через несколько секунд, подняв голову, заметила вошедшую в комнату Иду Мэдисон.

– Вы слишком напряжены, милая? – сочувственно спросила та.

– Как вы догадались? – грустно поинтересовалась Кристен, застегивая бюстгальтер свободной рукой.

– Нет ничего удивительного, ведь сегодня ваш первый рабочий день после возвращения. – Ида пересекла комнату и забрала у Кристен ребенка. Крепко держа плачущего младенца на согнутой в локте руке, вдова взяла из кроватки пустышку, осторожно сунула ее в рот малышу, и он мгновенно затих, начав энергично сосать.

– Боже милостивый, как вам это удалось? – застегивая блузку, Кристен с удивлением взглянула на них.

– Таким способом ребенок дает знать, что чувствует неуверенность взрослых, – сказала Ида, сев на кровать возле Кристен.

– Я... я не смогла накормить его, – кивнув, призналась Кристен и вытерла слезы тыльной стороной руки. – Прежде такого не бывало.

– Не волнуйтесь, милая, – успокоила ее Ида, качая ребенка, – рано или поздно это случается почти со всеми кормящими матерями. Я помню, как это было со мной, когда я кормила грудью Дженнифер.

– И что вы делали?

– Ну, – рассмеялась Ида, – в те времена все доктора советовали выпить пива, чтобы пошло молоко, но я знаю, что теперь алкоголь не рекомендуется кормящим женщинам.

– Да, считается, что он может попасть в молоко.

– Что ж, в таком случае я советую вам пойти выпить хорошую чашку горячего чая, а я пока побаюкаю здесь его величество.

– Миссис Мэдисон, вы сокровище! – просияла Кристен. – Чашка горячего чая это как раз то, что надо!

В кухне, поставив на плиту чайник, Кристен глянула на часы: оставалось сорок пять минут от отведенного для ленча перерыва. У нее заболела грудь, в голове застучало, но она постаралась взять себя в руки, понимая, что миссис Мэдисон права и ей необходимо расслабиться, чтобы покормить сына. Оставив чай настаиваться, Кристен решила поискать сахар, и в это время через заднюю дверь в кухню вошел Джошуа. Вчера вечером он говорил ей, что будет участвовать в отделочных работах внутри старинного дома, реставрацией которого занимался, и сегодня был в заношенных джинсах и старой футболке.

– Привет, – вежливо поздоровался Джошуа.

– Привет, – ответила Кристен и отвернулась, чтобы заглянуть в сервант.

– Ты пришла покормить малыша? – спросил он у нее за спиной.

– Да, – снова повернувшись к нему, постаралась спокойно ответить Кристен, хотя его слова непреднамеренно напомнили ей, что она не способна накормить Тедди.

– Что ты ищешь, Крис?

– Сахар для чая, – буркнула она, продолжая поиск.

– Ты же знаешь, я не держу в доме сахар, Крис, – ехидно сообщил ей Джошуа. – Мама всегда говорила мне, что нет ничего хуже рафинированного сахара.

– Ты что, выбросил тот, что я купила, еще когда жила здесь? – снова раздраженно обернулась к мужу Кристен.

– Нет.

– Тогда он должен быть где-то здесь. – Кристен захлопнула дверцу серванта так, что задребезжала старомодная стеклянная вставка, и, молча открыв другую дверцу, заглянула внутрь.

– Эй, поосторожнее! – предупредил Джошуа, став позади нее. – Заменять стекла в таких старых шкафах – убийственная работа, а ты так хлопаешь дверцами, что того и гляди разобьешь одно из них.

– Ничего я не разобью! – бросила через плечо Кристен, понимая, что он прав, но тем не менее чувствуя себя оскорбленной. – Где же этот сахар?!

Тихо присвистнув, Джошуа подошел к ней и, взяв под локти, отодвинул в сторону.

– Тяжелый день, Крис? Размешивай чай, а я найду тебе мед.

Пока Джошуа искал мед, Кристен, выхватив ложку из ящика для столовых приборов, яростно размешивала чай на плите, не глядя на мужа. Она все больше злилась и уже была бессильна что-либо понимать или управлять своими эмоциями. Быть может, ее разозлило, что Джошуа оказался во всем прав. Быть может, она была раздражена до предела потому, что Джошуа и ее сын словно тайно сговорились удержать ее дома. О Боже! В конце концов Кристен решила, что просто зациклилась на сахаре – и в этом Джошуа тоже прав! Мед для нее гораздо полезнее и даже вкуснее в горячем чае, не могла не признать Кристен, и этот вывод вопреки всякой логике вконец разозлил ее!

– Мне казалось, мед был в этом отделении, – весело говорил Джошуа, явно не подозревая, что Кристен находится на грани срыва, – а может быть, он здесь, ниже... – Закрыв верхнее отделение, Джошуа нагнулся к следующему.

Потом Кристен никак не могла понять, почему от этого простого движения она окончательно потеряла над собой контроль. Возможно, это произошло потому, что при виде его соблазнительного зада в обтягивающих джинсах она, вздрогнув, ощутила собственную моральную и физическую слабость, а может быть, это произошло потому, что Джошуа был так уверен в себе, так чертовски прав! Но какова бы ни была причина, Кристен, не успев осознать, что происходит, набросилась на Джошуа и, швырнув в него ложку, шлепнула по заду.

– Я сказала, что мне нужен сахар, черт бы тебя побрал!

– Что за бред!

Выпрямившись, Джошуа со стуком поставил на стол банку меда и с угрожающим видом повернулся к Кристен. У нее захватило дух от того, что она только что натворила. Ее еще мгновение назад заботливый муж сейчас превратился в громадного первобытного дикаря, надвигавшегося прямо на нее.

– Джошуа, я... я... – заикаясь, пролепетала, Кристен, поняв, что зашла слишком далеко, – мне был нужен сахар, – сжав руки, закончила Кристен, ясно представляя, насколько нелепо звучат ее слова.

– Значит, тебе нужен сахар, Крис? – С неумолимым видом Джошуа наступал на Кристен, оттесняя ее в угол. – Я дам тебе сахар.

– Нет! – вскрикнула Кристен, но было уже слишком поздно.

Весом своего тела Джошуа прижал ее к двери и, крепко обхватив за шею согнутой в локте рукой, неистово прижался губами к ее губам. Этот страстный поцелуй стал погибелью Кристен, захлебнувшись рыданиями, она безрассудно, всем своим существом прильнула к Джошуа, удивляясь коварно тонкой границе между ненавистью и желанием. Ее рот приоткрылся навстречу горячему, ищущему языку мужа, ее руки обвились вокруг талии Джошуа, с силой прижимая его к себе. Внезапно Кристен захотелось зарыться в него и, на какое-то мгновение забыв обо всех проблемах, просто наслаждаться их близостью и любить его. А еще ей хотелось извиниться за то, что она несправедливо набросилась на него, и сейчас Кристен знала только единственный способ сделать это.

– Крис... о, Крис. – Оторвавшись от ее рта, Джошуа потерся губами о шею Кристен, и от этого прикосновения у нее по спине побежали мурашки. – О, как я по тебе соскучился!

– И я тоже! – Находясь физически так близко к Джошуа, она была не в силах скрывать свои чувства. – О Боже, прости меня! Я не собиралась бить тебя.

– О, Крис... – искаженным страданием голосом шепнул Джошуа и крепче сжал объятия.

На этот раз Кристен, взяв в ладони лицо Джошуа, сама притянула его к своим губам и почувствовала, как каждая частица его тела отвечает, ей. Приподняв Кристен, Джошуа прижал ее таз к своей возбужденной плоти, и Кристен оторвалась от его губ только для того, чтобы перевести дыхание. Тут откуда-то из глубины дома донесся плач Тедди, однако Джошуа, казалось, ничего не слышал и только смотрел на Кристен темными от томления глазами.

– Почему мы не можем договориться, Крис? – грустно спросил он. – Почему ты не хочешь открыться мне?

Она попыталась отстраниться, но он снова поцеловал ее, и, когда их слившиеся тела стали двигаться в естественном извечном ритме, Кристен с испугом ощутила, как из ее груди устремилась наружу влага, смочившая ее бюстгальтер, блузку... и затем футболку Джошуа. Отодвинувшись через мгновение, Джошуа взглянул на темные пятна, украсившие его футболку, а затем с недоумением заглянул в глаза Кристен.

– Крис?

– Я... я не смогла покормить Тедди, – жалобно призналась она прерывающимся от рыданий голосом. – Я была так напряжена...

– О, детка, я не знал. – Джошуа крепко прижал ее к груди, но Кристен никак не могла успокоиться, и он поцелуями стал осушать ее слезы. – Я вел себя как последний подлец, правда, Крис? Неудивительно, что ты была так скована. Прости меня, – хрипло шептал он. – Конечно, я куплю тебе сахар! Десять фунтов сахара – сколько захочешь!

Близость Джошуа и его нежное сочувствие загипнотизировали Кристен, но она поняла, что нужно уходить, пока у нее еще есть силы.

– Джошуа, пожалуйста... малыш... – взмолилась она, когда доносившийся из дальней спальни плач стал совсем отчаянным.

– Конечно, иди покорми мое дитя. – Джошуа отпустил ее и, ласково заглянув в глаза, погладил кончиками пальцев мокрую щеку.

С пылающим лицом Кристен направилась к двери, уверенная, что еще никогда у нее с Джошуа не было такой близости. Остановившись на пороге, она оглянулась и кашлянула.

– Мне... мне жаль твою футболку.

– Крис, в любое время, когда тебе понадобится моя помощь... – неожиданно ухмыльнулся Джошуа.

– Это не ты. – Смутившись, Кристен с вызовом посмотрела на него. – Просто я услышала детский плач...

– Да? – Он окинул взглядом все еще трепещущее тело Кристен. – Тогда объясни мне, почему я чувствовал, как каждый дюйм твоего тела растекается по мне, а не только молоко из твоей груди, Крис?

Не доверяя себе, Кристен молча повернулась и вышла из кухни.

Жадно поев, Тедди сразу же уснул. Он все еще спал, когда в начале шестого Кристен вернулась с работы. Она поблагодарила Иду Мэдисон и, после того как вдова удалилась, налила себе содовой, села на диван в гостиной, сняла туфли и положила повыше ноги. Спустя некоторое время в гостиной появился Джошуа, держа в руках поднос с цыпленком и столовыми приборами. Чувствуя неловкость после бурной дневной сцены, Кристен вежливо поблагодарила его за то, что он позаботился об обеде, и они ели почти в полном молчании, прерывавшемся только короткими замечаниями по поводу еды. Потом Джошуа спросил о Тедди и о том, понравилась ли ей Ида Мэдисон как няня. Однако он ни словом не обмолвился о работе Кристен и даже не поинтересовался, как прошел ее первый рабочий день. Самолюбие Кристен было задето, но она не хотела, чтобы Джошуа догадался об этом.

Тедди проснулся вскоре после того, как они закончили еду, и, начав его кормить, Кристен с радостью обнаружила, что на этот раз молоко шло свободно и малыш быстро получил свою порцию. Затем Кристен выкупала его и одела в сухое чистое белье, но ребенок был необычно беспокоен и, когда она положила его в кровать, испустил возмущенный крик, сжал кулачки и замолотил ножками, а его личико сморщилось от негодования. «Миниатюрная копия Джошуа», – грустно подумала Кристен.

– У тебя опять, гм, трудности, Крис? – прозвучал низкий голос у нее за спиной.

Покраснев, Кристен повернулась к мужу, стоявшему в дверях, сложив на груди руки. Она безошибочно прочла светившееся в его глазах желание и постаралась преодолеть внезапно охватившую ее слабость. После того, что произошло днем, Кристен совершенно точно знала, к чему стремится Джошуа, так же, как совершенно точно она знала и то, сколь сильно воздействует на нее его присутствие и сколь сильна се собственная потребность в этом человеке. Джошуа не упускал возможности воспользоваться каждым подвернувшимся случаем!

– Твой сын ел как лошадь, – сухо доложила она мужу, – и я не понимаю, что с ним сейчас.

– Быть может, ему просто хочется, чтобы мама побольше была с ним рядом, – с готовностью предложил свой вариант Джошуа.

– Если так, то ему придется понять, что его мама должна зарабатывать на жизнь и что он может управлять моей жизнью не больше, чем ты. – Кристен потребовалось неимоверное усилие, чтобы произнести все это спокойным тоном, беря на руки рассерженного младенца.

Последнее замечание, как ни странно, вызвало у Джошуа усмешку.

– Полагаешь, Тедди вылитый отец, так, Крис? – поддел он жену, вызывающе подмигнув ей, и, подойдя ближе, добавил: – Ты в самом деле думаешь, что сможешь справиться с нами обоими?

Ядовитый вопрос окончательно вывел Кристен из себя, и, собрав последние силы, она заявила:

– Что ж, тебе не придется слишком долго бороться со мной. Через несколько недель мы с Тедди уедем отсюда. Пойду укачаю его, – добавила она более мягко, когда ребенок снова беспокойно заворочался.

– Нет, Крис, ты устала. Я сам его укачаю. – В его глазах светилась затаенная боль, но голос прозвучал нежно.

Коснувшись ее локтя, Джошуа остановил Кристен; не дав ей ответить, он взял у нее из рук ребенка, вышел из комнаты и, что-то приговаривая сыну, понес его по коридору. Совершенно не готовая к такой заботливости со стороны Джошуа Кристен в изнеможении опустилась на кровать. «Почему он так внимателен ко мне, когда я только что спустила на него собак?» – спросила себя Кристен. Ее настораживало внимание Джошуа и было не по себе от того, что он всего несколькими ласковыми словами и нежным взглядом взбудоражил ее чувства, однако напомнив Джошуа о том, что они с Тедди скоро уедут, Кристен почувствовала себя последним человеком.

После долгого лежания в ванне, Кристен немного пришла в себя. Расчесав волосы и почистив зубы, она надела поверх ночной рубашки толстый махровый халат, плотно запахнув его и подвязав поясом, и только тогда вышла в гостиную взглянуть на сына. Джошуа не заметил ее появления. Держа на руках крепко спавшего ребенка, он с любовью смотрел на него и нежно поглаживал белокурую головку. При виде светившегося любовью красивого лица Джошуа и поразительного сходства между отцом и сыном Кристен почувствовала внутри острую боль, любовь, раскаяние, печаль разом нахлынули на нее...

– Хочешь, теперь я возьму его? – прошептала она, подойдя к мужу.

– Позволь мне еще немного подержать его. – С улыбкой покачав головой, Джошуа взглянул на нее, и Кристен показалось, что у него в глазах стояли слезы. – Знаешь, мама мне сказала, что сейчас мы должны лелеять его, ведь он совсем недолго будет маленьким.

– Безусловно, она права, – с предательской дрожью в голосе согласилась Кристен. – Пожалуй, тогда я пойду спать. Ты...

– Чуть позже я уложу его в кроватку, – пообещал Джошуа.

– Спасибо. – Она уже была готова уйти, но как завороженная не могла отвести глаз от Джошуа, баюкающего Тедди.

«Джошуа великолепный отец, я хорошая мать, и только мое решение лишает нас всех семьи», – виновато подумала Кристен и, порывисто подойдя к мужу, наклонилась и нежно поцеловала его в щеку. Взглянув на Кристен снизу вверх, Джошуа как огнем обжег ее выразительным недоуменным взглядом, и она, бросив ему скупую виноватую улыбку, поспешила выйти из комнаты.

В постели Кристен беспокойно ворочалась, ей никак не удавалось выбросить из головы события и особенно переживания прошедшего дня. Оказалось, что очень многое связывает их с Джошуа: ее работа, их взаимное влечение, которое не желало умирать, ее вина и любовь, и даже ее материнское молоко. «Как же избавиться от влияния Джошуа?» – спрашивала себя Кристен. Но гораздо важнее было получить ответ на вопрос, хотела ли она избавиться от этого влияния. И ответить на него, несмотря на все разногласия, было самым трудным делом. В конце концов, обессилев от волнений и переживаний, Кристен погрузилась в тяжелый сон, даже не заметив, что откинула одеяло и осталась в полупрозрачной ночной рубашке.

Войдя в комнату, Джошуа уложил спящего сына в кроватку и застыл, как заколдованный, рассматривая прекрасное полунагое тело Кристен – полную женскую грудь, гладкие стройные ноги, округлые манящие бедра. Его взгляд бесстыдно блуждал по женскому телу, а дыхание с трудом вырывалось из груди. Недавний нежный поцелуй Кристен глубоко тронул Джошуа и убедил его, что им просто нужно время, время и желание дать своей любви еще один шанс. Было очевидно, что постепенно оборонительные барьеры Кристен рушились, но каждый раз, когда Джошуа пытался сблизиться с ней, все заканчивалось тем, что она снова отдалялась от него. Сегодня днем она целовала его так, словно хотела забраться внутрь его – он никогда еще не чувствовал такой близости к ней! А затем вечером все вернулось на прежние места. «Через несколько недель мы с Тедди уедем отсюда», – заявила она. День будет проходить за днем, и вскоре Кристен вместе с Тедди оставит его вопреки влечению, которое явно чувствует к нему, своему мужу. «Есть ли какой-нибудь способ удержать Кристен, не нанеся ей глубокой раны? Сегодня ночью нужно поразмыслить над этой проблемой», – решил Джошуа.

Подойдя к кровати, он дрожащей рукой осторожно провел вдоль тела Кристен, погладив ногу, бедро, живот, покрытый волосами треугольник, налитую грудь... Напоследок ласково провел кончиками пальцев по ее нежной розовой щеке и контуру обворожительного мягкого рта, а затем, склонившись, слегка коснулся горящими губами ее губ.

– Я люблю тебя, Крис, – шепнул Джошуа и, укрыв ее одеялом, вышел из спальни.