Отсутствие жизни. Ночь упырей

4

У Смородника от сердца отлегло, когда он убедился, что Илар и Мавна уехали, оставив его наедине с разверзшейся болотной пастью и её смрадом. На плите побулькивала кастрюля с пельменями, и запах их затмевал болотистую гниль.

В желудке заурчало, но Смородник постеснялся до ухода Мавны спросить, можно ли ему есть одному, не дожидаясь возвращения упыря. А с другой стороны, не позволять же пельменям раскисать в кипятке? Надо спасать.

Позвонить с таким вопросом было бы глупо. Поэтому он дождался, когда пельмени сварятся, аккуратно слил воду, не используя прихватки. Ужаснулся, насколько грязными были раковина и плита. Поискал тарелку. Посуда в шкафчике стояла самая разномастная, но в большинстве своём выглядела невозможно устаревшей: какие-то бабушкины блюдца с рисунками и цветными каёмками. Несколько мисок даже были когда-то разбиты, и их склеили, а клей со временем потемнел неприятными коричневыми полосами. Ожидаемо, тарелки в этом доме тоже нормально не мыли: на всех оставались пятна чего-то желтоватого. Смородник поморщился. Он бы не удивился, если бы сейчас по столешнице пробежал таракан.

Почесав в затылке, Смородник решил, что из упыриной посуды есть точно не будет. И упыриными вилками, очевидно, тоже. Лучше облизнуть мусорный бак, чем настолько себя не уважать.

Поэтому он достал из кармана перочинный нож, протёр лезвие антисептиком и наколол ножом пельмень прямо из кастрюли. К чистоте кастрюли тоже, конечно, оставались вопросики, но можно было закрыть глаза и надеяться, что кипячение убило все микробы.

Сунув в рот первый пельмень, он не смог сдержать стон. Темень, это просто противозаконно вкусно! Зато второй пельмень он уже рассмотрел как следует. Тесто тонкое, просвечивает. По краям залеплено аккуратно и красиво, настоящий шедевр. Такие нужно есть с уважением, а не из кастрюли и с ножа.

Темень, а ведь их делала Мавна. Раскатывала тесто скалкой, и наверняка каштановая прядка выбивалась из хвоста, падая на лицо. Лепила своими маленькими красивыми пальцами. И какое-то время тесто было тёплым от её рук.

Смородник смущённо отвёл взгляд. Нет, ну так уж разглядывать еду – это перебор. И что он себе нафантазировал? Наверняка для неё готовка – это рутина. И она не вкладывала в эту еду никакого сакрального смысла.

Зато кто мешает вложить ему самому?

Укус за укусом, и на дне кастрюли осталось только пять сиротливых пельменей. С трудом остановив себя, Смородник прикрыл их крышкой. Оставит упырю, он же не зверь какой-то. Удовлетворённо вздохнул и до хруста повёл плечами, разминаясь. Склонился над люком. Ничего не происходило.

– Пу-пу-пу-у, – протянул Смородник.

Окружающая обстановка буквально давила на него. Он боялся задеть что-то грязное, наступить во что-то грязное, надышаться чем-то грязным… Очевидно, нужно было действовать, чтобы сделать своё пребывание в этом гадюшнике хоть сколько-нибудь комфортным. И чтобы Мавна, если уж и решит снова сюда приезжать, ничем тут не заразилась.

Должны же тут быть швабра и ведро?

Смородник осторожно, едва касаясь, толкнул дверь, выкрашенную бледно-зелёной краской, в стене слева от кухни. К счастью, там оказалось что-то вроде кладовой. Конечно, кладовая была ещё грязнее, чем кухня и гостиная, но тут хотя бы обнаружились швабра, тряпки и старое металлическое ведро. Ну, хоть что-то.

Закатав рукава выше локтей, он решил начать с самого очевидного. Сначала мусор.

У окна упырь развёл целую оранжерею, и некоторые растения почти перекрывали естественный свет. Смородник на минуту завис перед заросшим аквариумом, где среди зелёных стеблей плавала единственная рыбка. Мелькнула дурацкая мысль: а что, если рыбка – тоже нежак? Или нежичка. А может, даже тысяцкий? Скрывается у всех под носом в таком облике. Было бы удобно. Смородник на всякий случай высек из пальцев угрожающую искорку и показал рыбке:

– Видишь, рыба? Если что – я уже до тебя добрался.

Но рыбка только взмахнула широкими синими плавниками и скрылась за веточкой водного растения.

Следующие полчаса Смородник провёл, собирая упавшие засохшие листья и подметая землю, высыпавшуюся из горшков.

Затем смахнул всю паутину по углам. Наверное, до люстры Варде не доставал, поэтому там было особенно много грязи.

Он выбросил всё, что однозначно являлось мусором: фантики, обёртки, мелкий сор и шелуху у раковины. Вымыл полы, с отвращением залезая даже под диван, где собралось целое перекати-поле из паутины.

Протёр пыль везде, где мог дотянуться. Скрепя сердце вымыл раковину, кран и плиту. К холодильнику притронуться не решился, не всё так сразу. Но, когда спустя пару часов Смородник выпрямился, оглядывая результаты своих трудов, его накрыло глубокое чувство удовлетворения.

Наконец-то эта халупа если не сверкала, то хотя бы стала похожа на нормальное человеческое жилище, где не умрёшь от неведомой хвори, едва тронешь тарелку или сядешь на диван.

Да, ещё есть второй этаж. Но ничего. Надо же с чего-то начинать.

У кухонного стола что-то влажно булькнуло, чавкнуло и загудело. Смородник отставил швабру в сторону, обработал руки антисептиком и напряжённо склонился над люком.

Болотная вода пошла рябью, колыхаясь волнами. На тёмной поверхности вспучились пузыри, собираясь у краёв липкой серой пеной. Смородник поднял руку и нащупал в воздухе связи искры, взяв под контроль огоньки вокруг люка. Это было похоже на то, чтобы найти невидимую леску, тянущуюся к поплавку. Движение – и можно будет отозвать огни, дёрнуть за связи и поглотить искру своим телом. Главное – быть к этому готовым и не опалиться. А бывало всякое, Смородник не мог назвать себя самым аккуратным и въедливым чародеем. Слишком часто он торопился и действовал непредусмотрительно.

Огни призывно вскинулись, мигнув, будто сказали: «Мы слушаем тебя, хозяин».

Если покажется Варде – он уберёт огни.

Если другой упырь – свяжет его огненными нитями, быстро переформировав сгустки в горящие верёвки.

Матушка учила, что чародеи не должны бояться. Что их сердца и души – горящие, бесстрашные и бешеные. И он не боялся кидаться в когти упырям на полях и среди города, не боялся выслеживать гнёзда и выезжать на любые вызовы, но тут, глядя на чавкающую гниль болотного лаза, разверзшегося прямо в доме, под рёбрами у него скрёбся противный страх.

Смородник был готов презирать себя за малодушие. Так, как давно уже презирал за другие грехи. Но это потом. Сперва – встретить «гостя».

Болотная жижа поднялась высокой волной, захлестнула пол, оставив на досках чёрные илистые разводы. Вздыбилась снова, и Смородник едва успел отозвать огни, когда узнал в появившейся грязной фигуре очертания Варде. Искра вошла в его ладони с тихим шипением, вливаясь обратно в кровь. По венам пробежало неприятное ощущение, будто слабый электрический разряд.

Варде завалился на бок и несколько раз крупно содрогнулся, откашливаясь. Вонь болота снова стала невыносимо острой, до жжения в носу. Смородник захлопнул ногой треклятый люк.

– Вставай давай, – буркнул он Варде. Упырь так и лежал на боку, сжимая ладонью левое плечо, и Смородник засомневался, всё ли с ним в порядке. Он никогда не видел, в каком состоянии упыри, похожие на людей, возвращаются с болотного дна, поэтому не мог оценить, правильно ли всё происходит.

– Рука, – проскулил Варде. Смородник рыкнул. Худшие опасения оправдываются, что-то с этим заморышем не то.

– Чего с ней?

– П-прострелили… кажется.

По полу вместе с тёмным илом и правда растекалось ещё какое-то пятно. Но не красное, а чёрное, похожее на мазут. Упыриная кровь.

– Да чтоб тебя Темень забрала! – Смородник схватил кухонное полотенце и обернул вокруг своего предплечья. Рывком поставил Варде на ноги и сунул ему свой локоть, чтоб держался. Варде вскрикнул. – В ванную пошли. Чем вы… лечитесь?

Подумалось про чародейскую мазь. Наверняка в аптечке мотоцикла ещё были запасы, но можно ли использовать её на упыре? Не вызывать же «Скорую помощь» парню с чёрной жижей вместо крови. Заберут на опыты.

– К-кровью, – жалобно произнёс Варде и перевёл на Смородника взгляд огромных влажных зелёных глаз. – В холодильнике есть немного. Но скоро кончится. Свежая помогает лучше всего.

Смородник поджал губы и затолкал Варде в ванну – тот сжался на дне, притянув колени к подбородку. С одежды и волос натекли грязные лужи, по руке струилась кровь. Смородник с тяжёлым вздохом посмотрел на следы, которые теперь тянулись по свежевымытому полу, и решительно включил душ.

Здесь явно требовался ремонт. Плитка напоминала о коммуналках или бассейнах прошлого века, в чародейском общежитии такая была в туалете молодняка. Некоторые куски кафеля отвалились, другие – треснули. Смесители с трудом поворачивались, а из лейки душа, как он ни крутил вентиль, лилась почти прохладная вода с противным запашком. Неужели и Мавна здесь могла мыться?! Да тут только испачкаешься и провоняешь плесенью!

– Сильно тебя задели?

Варде мелко потряс головой. Струи лились ему на голову, и волосы, вновь ставшие блондинистыми, облепили бледное лицо.

– Скользящим прошло.

Смородник кивнул.

– Откисай. Сейчас приду.

Он быстро сбегал за своей аптечкой. На упыриную надежды не было: наверняка всё просроченное и отсыревшее, хорошо, если не поросшее мхом. Вернувшись, он обнаружил Варде точно в такой же позе. Он стучал зубами от озноба и крепко стискивал раненое плечо, но уже хотя б не был с ног до головы покрыт илом.

Смородник перекрыл воду.

– Раздевайся.

Варде поднял на него испуганное лицо. Мокрый и бледный, он выглядел сейчас лет на пятнадцать. Что ж, отличная пара для Мавны, которой не дашь больше семнадцати на вид.

– Да Темень, не буду я на тебя смотреть! Было б на что. Держи. – Смородник бросил ему первое попавшееся полотенце, белое с лягушатами. – Снимай, вытирайся. И сразу зови, перебинтуем тебя. Понятно?

Варде недоверчиво кивнул.

Смородник вернулся в комнату. Эх, полы ещё перемывать из-за этого придурка – столько труда насмарку! Так, а где у него чистая одежда? Конечно, слово «чистая» вряд ли можно применить хоть к чему-то в этом доме, но хотя бы сухая.

Он подошёл к комоду и рывком выдвинул первый ящик. На него уставился клубок чего-то вязаного, и, только брезгливо потянув на себя, Смородник понял, что это небрежно запиханный свитер. Он закопался глубже в ящик в поисках штанов. Пальцы нащупали грубую ткань джинсов, он потянул за штанину, но вместе с одеждой из ящика выпал блокнот, раскрывшись на странице с рисунком обнажённой девушки. Смородник наклонился, чтобы поднять блокнот, и замер.

Мавна. Это она была нарисована. Карандашом. Спящая.

Волнистые локоны рассыпаны по плечам и подушке. Губы слегка приоткрыты. Тень от ресниц передана так реалистично, как настоящая. Веснушки на щеках, на плечах и на пышной округлой груди, почти не прикрытой одеялом. Она была слишком похожа. Слишком хороша и невинна, несмотря на свою земную, плотскую красоту.

Кровь зашумела в ушах. Смородника охватил стыд – он явно увидел то, что не должен был видеть ни при каких обстоятельствах. Подсмотрел за чужими людьми. Это не для него. Это Варде запечатлел свою девушку в важный для них двоих момент.

Стало горько и тоскливо.

Спешно затолкав блокнот обратно в ящик, Смородник схватил свитер и джинсы и тяжёлой поступью вернулся в ванную, надеясь, что Варде уже завернулся в полотенце.

– Давай сюда, – буркнул Смородник, приготовившись обрабатывать рану.

Варде послушно протянул ему свою тощую руку с зелёными прожилками вен.

Рана, по правде, была пустяковой. Пуля оставила только ссадину, даже не задев мышцы. Содрала лоскут кожи, повредив множество сосудов – отсюда и столько крови. За неделю заживёт, хотя кто знает, какая регенерация у упырей.

Но Варде выглядел неважно. Кожа ледяная и бледная, и трясло его так, что зуб на зуб не попадал. Смородник с недовольством отметил, что всё-таки это ненормально. Если Варде позвонит Мавне в таком состоянии, то, скорее, напугает её.

Смородник подождал в гостиной, пока Варде переоденется и выйдет. Очень хотелось снова схватиться за швабру и перемыть полы по второму разу, но он понимал, что это займёт гораздо больше времени, чем потребуется Варде на переодевание. А ещё почему-то мысли постоянно возвращались к блокноту с рисунками, спрятанному в ящике комода как сокровище на дне пиратского сундука… Это мешало трезво думать и очень раздражало.

Что там говорил упырь? Крови? Ну, будет ему кровь.

Смородник достал свой нож, протёр антисептиком и подготовил кружку. Сделал надрез на запястье. Интересно, кровь чародея подойдёт? Другого предложить нечего.

– Что ты там…

– Пей. – Он пихнул кружку с парой глотков крови в руки вышедшему из ванной Варде. Упырь поморщился, но стиснул кружку бледными пальцами.

– Чародейская воняет.

– Ну извини, мы не в донорском пункте. Пей что дают.

Варде с тоской покосился на холодильник, но, видимо, рассудил, что старые запасы хуже даже чародейской крови. Смородник с раздражением подумал: наверняка, если бы тут была Мавна, Варде упросил бы её поделиться глотком. Мерзкое земноводное!.. А она бы не смогла отказать, ох уж эта девочка-широкая-душа.

Прихлюпывая и пачкая губы, Варде глотнул ещё дымящуюся кровь. У Смородника мелькнула мысль, что, если бы не все обстоятельства, со стороны можно было бы подумать, что он пьёт горячий чай или какао.

– Там… это… Я тебе пельменей оставил.

Смородник ссутулился сильнее и шаркнул мыском по полу, отгибая завернувшийся уголок тонкого ковра.

Варде оторвался от крови и недоверчиво посмотрел на него поверх кружки.

– Спасибо.

Несколько секунд они с подозрением косились друг на друга, не зная, как себя вести. Вспомнилась боль от ударов Варде в переулке, отвращение, которое Смородник испытывал, понимая, что упырь обманывал Мавну долгое время и пользовался её доверчивостью.

Но сегодняшний Варде выглядел беспомощным и безобидным. С тощей шеей, торчащей из объёмного свитера, с синяками под глазами и мокрыми волосами, облепившими острые скулы. С пальцами, покрытыми ссадинами, с алыми от крови губами. Мальчишка, да и только. Завравшийся, сбившийся с пути, запутавшийся и испуганный.

– Садись. – Смородник сел сам и выдвинул соседний стул. Варде с опаской опустился. – Что там произошло под болотами? Говори.

Варде зевнул в кулак:

– Отдохнуть бы. От крови в сон клонит.

– Говори.

Смородник чуть не испепелил его мрачным взглядом. Юлить не выйдет, он не Мавна и не будет терпеть.

– Ваши там, – неохотно процедил Варде. – Это вообще не твоего ума дело, тут должны тысяцкие разбираться с вашими главарями.

Смородник хоть и был задет, но никак этого не показал.

– Что значит «наши»? Чародеи? Под болотами? Каким образом? Как ты узнал?

Варде пожал плечами и поковырял дырку на скатерти.

– Воняли же. Так же противно, как ты. Они были в химзащите – наверное, поэтому смогли попасть под болота. Я их увидел и подумал, что искра меня не тронет, но… Представляешь, огнестрел работает под болотами так же хорошо, как на суше.

Смородник нахмурился:

– И ты не успел проверить донорский центр?

Варде качнул головой. С мокрых волос на свитер упало несколько капель воды.

– Не дошёл. Они там всё оцепили. – Он на самом деле выглядел расстроенным. Но после крови хотя бы перестал трястись так, будто вот-вот упадёт на пол, дёргаясь в конвульсиях. – Меня просто пытались выгнать, а когда поняли, что я приставучий, открыли огонь. Еле-еле вернулся через этот же проход. Затягивало всегда куда-то в сторону. Все силы на возвращение истратил, там же знаешь как: вытолкнуть может где угодно. Надо очень стараться, чтобы вернуться там же, где вошёл.

Смородник задумался. Вряд ли упырь врал, рана и правда была похожа на пулевую. И сам себя он не ранил бы. Значит, кто-то там был. Но чтоб чародеи…

Это ложилось на историю о странных чародеях в «Пьяной дудке». Только кому из ратных глав это нужно и что у них за счёты с нежаками? Наверное, нужно рассказать Сеннице. Она поймёт, что делать.

– И своего отца ты тоже не нашёл?

– Нет. – Варде сильнее погрустнел. – Они не дали пройти дальше. А я неважно ориентируюсь в Туманном городе, быстро запутался. Мне это не нравится.

Последнее он добавил совсем тихо. На мгновение Смородник даже посочувствовал ему – шевельнулось что-то вроде жалости. Пришлось отбросить это мягкосердечие и напомнить себе, что перед ним – убийца, а не осиротевший подросток.

– Значит, так. – Смородник ударил в ладони и встал со стула. – Ты сейчас приходишь в порядок. Отдыхаешь или что там у вас. Ешь пельмени. Перестаёшь трястись и обсыхаешь. Я в это время убираю твои грязные следы. А потом ты по видеосвязи при мне звонишь Мавне и успокаиваешь её, что вернулся и что с тобой всё окей. Про рану молчи. Но объяснишь, почему в очередной раз не принёс новости о Лекеше и других. Усёк?

– Угу.

Смородник ещё с минуту строго смотрел, как Варде допивает кровь, и агрессивно схватился за швабру.

После успешного звонка с отчётом по делу «Упырь-под-болотами» Смородник успел объехать пару молодых гнёзд в пригороде, перекусил на заправке весьма дрянным хот-догом и позвонил Сеннице, назначив разговор на следующий день.

Давно стемнело, похолодало так, что впору вспомнить о существовании шарфа, но заправочный кофе спасал от ощущения холода внутри. Мысли крутились мрачные: в голове будто всё окончательно запуталось, как тугой моток проводов. Потянешь – и сделаешь только хуже. Хотелось с кем-то поговорить – да хотя бы с той же Сенницей.

Смородник вздохнул тяжелее, чем рассчитывал. Перед глазами непрошеным видением всплыл случайно подсмотренный рисунок Варде со спящей Мавной. Стало стыдно. Не стоило ему копаться в чужих вещах. Всё-таки точно: меньше знаешь – крепче спишь.

Про сон с такими мыслями можно забыть.

Телефон коротко провибрировал. Смородник вздрогнул и посмотрел на экран.

«Ваш заказ в пункте выдачи».

Что, Темень побери, за заказ?!

С минуту хмуро поморгав на экран, он вспомнил. Духи. Ну конечно.

Может ли он подарить Мавне духи после того, как увидел тот рисунок?

Хотя Мавна не знает, что он видел…

Да и всё-таки это не подарок с намёком. Он просто вернёт долг.

Запах сладко-горькой вишни. Умиротворённая и нежная Мавна на рисунке. Если она так выглядит во сне, то, значит, и на его матрасе так же спала? Красиво разметав волосы и подтянув одеяло к веснушчатой груди. К груди…

Смородник уткнулся покрасневшим лицом в поднос с салфетками и пустым стаканчиком.

– Так дело не пойдёт, – сказал он себе и тряхнул головой. Кто-то из посетителей заправки с интересом на него обернулся. – Соберись.

А то башка уже плавится от этой девушки. Когда с ним такое было в последний раз? Кажется, лет в шестнадцать. Но тогда плавилась в основном не голова.

Подхватив шлем, он вынес поднос и вышел на улицу к мотоциклу. Надо вернуть Булочке духи. Причём те, которых она действительно достойна.

Дверца ящика постамата открылась с тихим щелчком. Смородник достал коробку с фирменным логотипом магазина и повертел в руках. Ну, наверняка там внутри чек. Если Мавна поймёт, что это не её «вишенка» за триста удельцев, то откажется брать. Значит, надо растормошить.

Он вскрыл коробку ножом и выкинул в урну тут же. Чек на всякий случай сунул себе в задний карман штанов. Вдруг что-то будет не так?

К несчастью, сама коробочка духов буквально кричала о том, что не может стоить меньше нескольких тысяч. Бордовый бархатистый картон, золотое тиснение… Да уж, задача. И что с этим делать? Смородник почесал в затылке.

Потом стиснул коробку в кулаке. Боковые рёбра слегка помялись. Ага, уже лучше. Может, ещё…

Он ковырнул ногтем уголок, растрёпывая картонку. Вот. Уже похоже, что это везли всеми правдами и неправдами, на оленях и собаках, от одного склада до другого. Повертев в руках своё «творение», Смородник разошёлся и решил добавить ещё один штрих. Послюнявив палец, он потёр буквы на коробке, пытаясь частично стереть название. Не то чтобы получилось, но однозначно стало выглядеть куда неопрятнее.

Ну вот. Теперь пойдёт. Теперь можно и дарить.

В комнате горели гирлянды и ночник, на тумбочке стояла грязная чашка с кругами от какао. Типичный вечер типичной Мавны. Вдруг что-то глухо ударилось в окно с наружной стороны. Мавна встрепенулась и приподнялась на локтях. Вынула один наушник, прислушиваясь. Что такое? Ветка? Птица ударилась?

Звук повторился, и вместе с ним по коже пробежали мурашки. Жалко, что Купава уже ушла, с ней было бы не так страшно. Наверное, надо позвать Илара. Или сразу попросить его спуститься во двор, проверить.

Она поставила ролик на паузу. Как раз Лируш выложил расследование об упырях, используя её видео. И, надо отдать ему должное, правда не упомянул, от кого и откуда получил записи с камер.

Ролик пробирал до мурашек. Вечером они с Купавой смотрели сериал, потом Варде прислал видеокружок, что с ним всё хорошо. А перед сном Мавна решила открыть видео Лируша, о чём уже пожалела. Конечно, близость болот и без того не располагала к приятным снам, но теперь ей было совсем жутко и тревожно. Ещё и этот непонятный стук в стекло…

Встав с кровати, она на цыпочках прокралась к окну, стараясь держаться в тени занавески. Осторожно, затаив дыхание, выглянула из-за шторы и с визгом отпрянула, когда что-то небольшое ударилось в стекло прямо напротив лица Мавны.

Кажется, это была шишка.

Шишка?!

Мавна открыла окно и выглянула вниз.

– Ты больной?! – зашипела она, стараясь не сорваться на крик. – Как ты сюда вообще попал?!

Смородник, перебирая в ладонях ещё несколько шишек, пожал плечами. Света, доходящего во двор с основной улицы, едва хватало, чтобы выцепить из темноты его очертания.

– Забор низкий, – ответил он.

Мавна чуть не задохнулась от возмущения:

– Ты лез через забор? Придурок! А если бы Илар тебя увидел? Ладно… – Она пожевала губу, колеблясь. С улицы дул холодный ветер, но кричать из окна всё-таки не дело. Да и вряд ли он перелез через забор только для того, чтобы кинуть шишку в её окно. Наверняка хотел что-то сказать. Покровители, а позвонить не судьба?! – Сейчас спущусь, стой там.

Она суетливо закрыла окно, поправила волосы и крутанулась на месте, быстро соображая, что надеть. Губы, которые Мавна продолжала покусывать, норовили растянуться в глупой улыбке.

Полностью переодеться? Займёт много времени. Надо по-быстрому что-то накинуть и тихонько спуститься, не разбудив маму с папой и не привлекая внимания Илара. Тот ещё квест… Покровители, ну какой же он дурной! Перелез через забор – он же не школьник, чтобы делать такие глупости.

На Мавне была только пижама. Нелепая, тёплая, с воротничком и пуговицами до середины груди. Толстая ткань делала её фигуру ещё округлее, а рисунок с вишенками был милым, но всё-таки глупым, как ни крути. Недолго думая Мавна набросила на плечи свой расшитый кардиган, сунула ноги в пушистые тапки и побежала по лестнице, стараясь не издавать ни звука.

Слава Покровителям, Смородник догадался перебраться к крыльцу. Тихонько открыв дверь, Мавна ойкнула, чуть не столкнувшись с ним лицом к лицу.

– Чего тебе? – шикнула она, хмурясь и стараясь не улыбаться.

Светильник над дверью она решила не включать, но тут хватало освещения от уличных фонарей. Смородник помялся с ноги на ногу и ссутулился.

– Дело есть. – Голос прозвучал сухо и скованно.

– Покровители, что-то случилось? – Мавна окинула его взглядом с ног до головы. – Тебя снова побили? Покусали? Во что-то влип?

Смородник оскорблённо сверкнул глазами и свёл чёрные брови:

– Пф-ф. Нет, конечно. Просто… – Он как-то неловко переступил с ноги на ногу и сунул руку в карман куртки. Мавна с замешательством наблюдала, как он ковыряется в кармане и, не находя желаемого, тихо ругается сквозь зубы, но потом догадывается проверить второй карман. Наконец на свет показалась небольшая бордовая коробочка, слегка смятая по бокам.

– Вот. – Смородник грубовато сунул коробку Мавне. – Тебе. Вместо испорченных.

Его тёплые пальцы скользнули по маленьким Мавниным, и она тут же вспомнила, что стоит в странной пижаме, а ещё – даже не успела причесаться и наверняка выглядит растрёпанной. А ещё тапки. Глупые тапки.

Щёки Мавны запылали.

– Ох… – Она растроганно выдохнула и подняла на Смородника благодарный взгляд. – Это очень мило. Правда. Спасибо тебе. Не думала, что ты про это помнишь.

В темноте было плоховато видно, но коробочка очень походила как раз на ту самую. От вишнёвых духов, которыми можно поливаться хоть пять раз на дню. И которые Мавна так любила за сладкий запах с ноткой терпкой горечи. Под ключицами разлилось медовое тепло. Он нашёл именно такие же, да ещё и настолько быстро, что Мавна даже не успела соскучиться по любимому запаху.

Шмыгнув носом, она подалась навстречу на полшага, но вовремя опомнилась, что запачкает тапки о крыльцо.

– Спасибо. Это так… – Мавна хотела сказать «трогательно», но почему-то подумала, что Смороднику не понравится это слово. Оно звучало уж больно по-девчоночьи, а он к тому же не любил ничего связанного с «троганием». – Зайдёшь? На минутку. У меня пирог в холодильнике. Пекановый. Очень сладкий. Тебе понравится.

Смородник пожал плечами и нервно обернулся на улицу:

– Поздно уже. А если Илар увидит?

– Ничего страшного. Мы по-быстрому. Тихонечко, как мышки. Пошли.

Сжав в одной ладони коробочку с духами, второй Мавна схватила Смородника за руку и упрямо потянула за собой в прихожую.

– Ботинки снимай. Только не шуми. Свет включать не буду, вдруг мама проснётся.

Мавна шептала торопливо, сбивчиво, и отчего-то пульс трепыхался гораздо быстрее, чем должен был в таких обстоятельствах. Пригласила друга зайти на чай – ну что в этом такого? Только, наверное, обычно друзей не проводят ночью тайком…

Она ойкнула, когда чуть не вписалась носом в плечо Смородника. Он стянул ботинки и аккуратно, пятка к пятке, поставил их у двери, рядом с кроссовками Илара. Дурочка, надо, наверное, тапки предложить?

– Вот, возьми Иларовы, – она сунула Смороднику пару серых в клетку тапочек. – Кухня направо. Пошли.

Подождав, пока он безропотно наденет тапки, Мавна легонько подтолкнула его в бок по направлению к кухне.

Покровители, почему она снова ощущает себя так глупо? Как шпионка в собственном доме. Почему нельзя было просто вынести этот несчастный кусок пирога? Но, наверное, тогда возникло бы не меньше вопросов, если бы их кто-то увидел. Да и оставлять Смородника на крыльце после того, как он принёс подарок, было бы неправильно. К тому же она ещё должна ему за перцовый баллончик. Так что, получается, пирога ещё и окажется мало?!

В темноте Мавна наткнулась на стул, и он противно скрипнул по плитке. Она поставила коробочку с духами на стол и развернулась лицом к Смороднику.

– Что-то случилось? Ты же не просто так пришёл. И как ты понял, в какое окно кидать шишки? Вдруг это не моё?..

Он привычно повёл плечом. Мавна не включала свет на кухне, но даже без этого знала: Смородник всегда немного приподнимает бровь и поджимает губы, когда вот так пожимает плечами – скованно, будто стесняясь. Конечно, в битве с упырями его движения были совсем другими. Он умел быть раскрепощённым, стремительным и завораживающим в своей неукротимой огненной силе, но стоило ему войти в помещение или начать с кем-то разговаривать, как сразу превращался в замкнутого сычонка, будто бы слишком высокого и свободолюбивого для тесных комнат.

– Пришёл, чтобы отдать. – Он говорил тихо, и полушёпот звучал хрипловато-вкрадчиво. Мавна поняла, что ей до мурашек нравится слышать его таким – не ворчливым и не огрызающимся. – Варде в порядке. А про окно… – Смородник хмыкнул. – Считай, интуиция.

– Интуиция? У тебя? Никогда бы не подумала.

– Я скорпион. У нас отличное чутьё.

Мавна хихикнула в кулак:

– Не знала, что ты веришь в астрологию.

– Не верю. У тебя гирлянда на окне.

– А… и правда.

Она снова хихикнула. И опять разговор зашёл куда-то не туда. Но Мавна ловила себя на мысли, что её больше не раздражают их неожиданные диалоги. Скорее умиляют и дарят ощущение какой-то искристой непосредственности. Как пузырьки в газировке, щекочущие нос.

– Тебе повезло. Илар бы выкинул на тебя тумбу, если бы ты его разбудил. Он встаёт в пять утра на пробежку.

– Повезло.

– Только не говори ему, что ты ночью кидался шишками в моё окно. Ему лучше не знать.

– Не скажу.

Мавна смешливо сморщила нос:

– Какой ты сегодня послушный. – Ей очень хотелось как-то подтолкнуть его, схватить за рукав или ущипнуть, растормошить, чтобы услышать очередную колкость. Или чтобы просто ощутить тепло его тела? – Спасибо ещё раз, – сказала Мавна уже без подшучивания в голосе. – Мне очень приятно, что ты запомнил. Ты такой милый в своих упрямых закидонах. Ну что, пирог?

Поборов желание потискать Смородника, она резко развернулась и в несколько шагов подскочила к холодильнику и открыла дверцу.

– Тебе, может, ещё сделать бутерброд? – Она схватила тарелку с пирогом со средней полки, развернулась и ойкнула, столкнувшись со Смородником нос к носу.

Лампочка в холодильнике заливала их мягким и жёлтым светом, как растопленное сливочное масло, и Мавна задержала дыхание, разглядывая Смородника. Привычная чёрная куртка с заклёпками на плечах, вытатуированные языки пламени на шее. Отросшие почти до ключиц волосы. Чётко обозначенный шрам на лице. Внимательные тёмные глаза. Крупный нос и красивый изгиб губ. Свет холодильника смягчал острые черты лица: и высокие скулы, и резкая линия челюсти сейчас казались плавнее, чем обычно.

И запах. Тёплая кожа, дым, шоколад, кофе и лавандовый шампунь.

Слишком близко.

Мавна поняла, что Смородник тоже не двигается, медленно скользя зрачками по её щекам, волосам, округлым плечам и ниже, к пуговицам на пижаме.

Темень, и почему она поленилась переодеться во что-то красивое? Могла бы и причесаться.

Пальцы дрогнули, и Мавна перехватила тарелку с пирогом так, чтобы не уронить. Тогда бы точно всех перебудила.

Она приподнялась на цыпочках в своих пушистых тапках и потянулась к Смороднику. Он тоже подался вперёд, склонил лицо ниже, ей навстречу. Голову заполнил блаженный туман.

В следующую секунду раздались сразу два звука: противно запищал сигнал холодильника, который слишком долго оставался открытым, а со стороны лестницы послышался голос Илара:

– Мавна?! У нас гости?

Мавна и Смородник отпрыгнули друг от друга, как коты, на которых вылили таз воды. Мавна врезалась задом в дверцу холодильника, и на пол посыпались упаковки с кетчупом и майонезом. Лицо и шея запылали стыдливым жаром. Как назло, Илар «догадался» включить люстру.

– Привет, – сухо поздоровался Смородник, щурясь на ярком свету.

Илар скрестил руки на груди, в замешательстве разглядывая сестру и чародея. Мавна, сгорая от стыда, низко опустила лицо, водрузила тарелку с пирогом на стол и включила чайник.

– Раз уж ты встал, то, может, чаю?

Смородник боком попятился к выходу. Илар заметил коробку с духами на столе, и его лицо обрело совсем уж странное выражение.

– Может, кто-то из вас объяснит мне, что тут происходит?

– Я уже ухожу.

– А приходил зачем?

Смородник остановился. Глубоко вздохнул и зачесал пальцами волосы назад. Мавна уже знала: сейчас пряди снова сползут обратно, обрамляя по бокам узкое лицо. И точно.

– Отдать подарок.

Брови Илара взлетели высоко на лоб:

– Зачем?

– Должен был. Потратил её духи на защиту от упырей. Чтобы отбить свой запах. Подумал, что Мавну это обидело. Купил новые. Принёс. Вот.

– А до утра они бы испортились?

– Вот и чай. – Мавна грузно шлёпнула на стол две чашки дымящегося чая с мятой. – Мальчики, садитесь, чего вы. Только тихо, маму с папой не разбудите. А тебе, Илар, разве не рано вставать?

– Рано. – Он пододвинул к себе чашку, поглядывая то на суетящуюся Мавну, то на застывшего Смородника. – Но рожи у вас подозрительные.

Пришлось уверять, что рожи у них самые обычные, просто свет резко ударил по глазам, и вообще Смородник правда-правда уже уходил, вручив духи.

– И если мне ещё нужно что-то про вас знать, – Илар намеренно сделал грозное лицо, но от Мавны не утаился его смешливый прищур и тёплые нотки в голосе, – то я готов выслушать прямо сейчас.

Мавна и Смородник наперебой бросились его уверять, что никаких тайн тут нет. Но, бросив украдкой короткий взгляд на Смородника, Мавна почти пожалела об этом.

Может быть, было бы приятно иметь какой-то общий секрет. Или даже парочку.