Ножом в сердце - и повернуть на сто восемьдесят (СИ)

Глава 7

Комментарий к Глава 7

вечерочек:)

Эта глава далась мне огромным трудом. Наверное, потому что пиздецки важная.

Я постаралась вам передать, что творится в грешной душонке нашей Грейнджер, надеюсь, мне это удалось.

Сцену с Тьмой писала под трек Onward&Upward — Tommee Profitt (feat. Fleurie). Он нереально передаёт всю атмосферу происходящего. Очень рекомендую слушать и читать, а там — как душе угодно)

приятного аппетита:)

План старого отеля был больше похож на лабиринт. Возьми в руки карандаш да рисуй линию, ища выход. Множество коридоров, сливающихся друг с другом, залов и комнат — бесконечное количество.

Верхние этажи отеля «Старый Колокол» предназначались для посетителей высшего общества, а потому хранили в себе больше секретов.

Удивительно, что на проекте не были обозначены тайные ходы, которые, Гермиона была уверена, там были. Гарри всегда старался отыскать самую хорошо скрываемую или почти недоступную информацию. Его дар искать, а главное находить, преследовал его с самого детства и в его нынешней профессии был только на руку.

Для Грейнджер же это была самая любимая часть планирования рейда. В старых проектах, записях и документах можно было найти много интересного. Не только Поттер был зависим от тайн и их разгадок, Гермиона, как его лучшая подруга и непосредственный участник всех его приключений, любила это не меньше. Старые привычки никуда не делись.

С вечера она занималась изучением чертежей. Все схемы нужно было запомнить в точности, чтобы без проблем знать, куда идти и вести свою группу в экстренных ситуациях. Конечно, всегда можно взять с собой карту и идти по ней, но в случае, если в одной из точек будут непредвиденные обстоятельства, времени, чтобы раскрывать пергамент и читать его, не будет от слова совсем. Поэтому это была необходимая мера, на которую Грейнджер, как Аврор, с радостью отзывалась. Быть уверенной в себе и своих силах всегда было в приоритете для неё.

Но если бы кто-то рассказал ей, когда она ещё училась в Хогвартсе, о том, кем она станет в будущем, Гермиона бы громко рассмеялась этому человеку в лицо, а потом ещё и пальцем у виска покрутила. Одно дело полагаться только на свои мозги и совсем другое — возлагать на себя собственную жизнь и жизнь своих сослуживцев.

Тогда, в юношестве, мечты о собственной программе по защите домовых эльфов были яркими и легко исполнимыми. Она была полна сил и энтузиазма, но сейчас это кажется чем-то размытым, почти нереальным. И если Гермионе быть до конца откровенной — уже нежеланным.

Такая спецпроверка в её карьере была не первой, но каждый раз Грейнджер подходила к такому заданию с высшей степенью ответственности. В этом деле она отвечает за людей, которые будут следовать за ней. «Старый Колокол» был брошен несколько веков назад, но сейчас его готовили к реставрации, отправляя их группу исследовать его на предмет наличия тёмных артефактов или отпечатков тёмной магии.

От этой мысли по спине пробежала дрожь. Она справится. Сколько бы тёмного дерьма не было вокруг, Гермиона сможет обуздать темноту внутри себя.

Грейнджер водила пальцем по бумаге, выводя на ней узоры переплетающихся коридоров, отпечатывая картинку намертво в своей памяти. Общая площадь верхних этажей была довольно большой. Гермиона прикинула в голове, сколько им потребуется времени для полной проверки, и пришла к выводу, что не менее чем за шесть часов, с учётом, что она не будет разделять свою группу.

Время требовало сокращения, но Гарри вряд ли одобрил бы её предложение в разделении. Это было быстрее, но менее продуктивно и более опасно.

Что ж, с этим она обязательно разберётся позже.

Глаза уже жгло от напряжения. Белки покрылись красной паутинкой, а слизистая была чересчур суха.

Зелье действительно работало лучше. Аппетит, к её удивлению, не пропал, скорее наоборот. После посещения Мунго Гермиона умудрилась съесть три пиццы, заказанных в пиццерии на соседней улице. Малфой был прав. Ей стало немного легче.

Пока тело не раздирает от приступов адской боли, мозг, оказывается, способен работать намного лучше, генерируя в голове полезные и нужные мысли.

Гермиона хмыкнула. До рейда оставалось ещё четыре дня. Значит, пока бумаги можно отложить. И, возможно, удастся поспать?

Как бы ей этого хотелось.

Просто лечь в постель, укрыться тёплым одеялом и снова быть обычной Гермионой Грейнджер. Без внушительного багажа за плечами из поломанной судьбы и перечёркнутого будущего. Простой женщиной, которую пригласил на Рождественский приём мужчина, который всё чаще посещал её мысли.

Идея предложить Грейнджер сопровождение на Министерский Рождественский приём пришло в голову Драко очень неожиданно. Даже для него самого. В планах вообще не было посещать это мероприятие. Который год подряд Малфой получал от Министра приглашение, ссылаясь на то, что главный целитель Святого Мунго должен присутствовать. А учитывая репутацию Драко Малфоя, для Бруствера и всего Министерства Магии это было бы хорошей рекламной кампанией даже спустя столько лет.

Но Драко никогда не принимал приглашения. Вместо этого он отправлял письмо с вежливым отказом и чеком на несколько тысяч галлеонов. Так как министерские приёмы зачастую соединяли в себе вечеринку и сбор средств, Драко, будучи абсолютно незаинтересованным в первом, отдавал предпочтение второму, щедро жертвуя в казну свои деньги. Как бы откупаясь за своё отсутствие. Но Кингсли, видимо, это совсем не обижало, ведь деньги получены, фамилия Малфоя числится в приглашённых, а значит, проблем нет. Министерство своё дело сделало.

Утро того самого дня, когда с губ Драко сорвалось внезапное приглашение, не задалось ещё до того, как он встал с кровати.

Грёбаные ночные кошмары душили всю ночь. Это то, с чем, пожалуй, жил каждый волшебник, который пережил самые мерзкие ужасы войны. Сны не становились менее красочными. Наоборот. Они обрастали всё новыми и новыми событиями, звуками, даже запахами.

Драко мог поклясться, что сегодня чувствовал вонь жжёной крови вперемешку с мочой и рвотой. Хаотичные мерзкие картинки сменяли одна другую, заставляя мозг снова тонуть в жестоких воспоминаниях.

Прошло уже много времени с тех пор, как кошмары посещали его ночью последний раз. Он смог от них избавиться. В этом ему помогло зелье собственного производства с ядом болиголова, на котором сидело теперь большое количество волшебников. И Гермиона в их числе. Это действительно стало открытием, прорывом в его деятельности. Возможно, если бы не эта его разработка, Малфоя бы ни за что не пустили работать в Мунго, сколько бы денег и мозгов у него не было.

Зелье стало пропускной карточкой в нормальное будущее. А его врождённый дар к окклюменции позволил ему тщательно заковать свой тёмный секрет глубоко внутри, не позволяя ему контролировать сознание. Это требовало немалых усилий. Ежедневно, ежечасно, ежеминутно. Порой бывало настолько невыносимо, что навязчивые мысли, то, что осталось от запертой Тьмы, просачивались в мозг, вызывая настырный зуд где-то под лобной долей.

Единственное, что помогало Драко выветрить эти мысли, сейчас тлело в руке, пуская в воздух густые клубы дыма.

Указательным пальцем он струсил на землю пепел и поднёс сигарету к губам.

Две затяжки — замедляется колотившееся сердце.

Пять затяжек — мозг прекращает прямую трансляцию ужасов.

Десять затяжек — успокаивается дыхание.

Четырнадцать затяжек — сознание снова закрывается, обрастая ледяной коркой.

Вдохи становятся глубже, чтобы дать возможность лёгким проглотить больше дыма и продлить его действие ещё на несколько секунд.

Каким бы ядом маглы не пичкали сигареты, Драко ни за что бы не перестал их курить. Эта вредная, по их мнению, привычка была для Малфоя экстренной панацеей в любой ситуации. Особенно, когда того просило его нутро.

Впервые эту вещь он попробовал, когда Нарцисса тяжело заболела. Он, наверное, не стал бы целителем никогда, если бы не она. Его навыки и потенциал давно был заметен для всех вокруг, но не для него самого. Малфоя растили как Лорда. Будущего преемника. Чистокровного мага с перспективным семейным бизнесом и забитыми доверху хранилищами в Грингготс. И, возможно, если бы не обстоятельства, в которые его запихнула Судьба, Драко ни за что бы не свернул с этой стези.

Болезнь матери стала для него катализатором в выборе будущей деятельности. Нарцисса была первой, кто указал ему на его таланты, но Драко всё отнекивался. Ему было сложно такое принять.

Но когда Люциус умер, всё вдруг стало намного проще. Принимать решения без оглядки на психованного отца, который только и делает, что брызжет ядом, выплёвывая очередную хрень о бездарности сына, стало легче. Проще брать ответственность, быть самим собой.

Всё началось с самостоятельных поисков нужной информации в библиотеке мэнора. Самочувствие матери резко ухудшилось однажды ночью. Зелья не помогали, как и семейный целитель, который только развёл руками, сказав, что не видит никакой причины подобного состояния. Несколько недель Драко провёл среди старых книг и пергаментов, выискивая информацию, которая могла бы помочь его матери. Но ни одна из страниц не давала ответа на вопрос, почему его мать задыхается собственной кровью, стоит ей крепко уснуть. Нет, не почему. Ему нужно было узнать, как это остановить.

Споры и скандалы с целителями со всего мира стали повседневным ритуалом. Бесконечные попытки Драко заставить их сделать хоть что-то чтобы спасти единственного дорогого ему человека, всегда терпели поражение. Никто ему не мог помочь. Никто не мог помочь его маме.

Приговор вынес целитель из Азии. Он сложил руки в замок, тяжело вздохнул и сказал вслух то, что Драко боялся услышать больше всего: неизвестное проклятье, которое каждую минуту по капле высасывало из Нарциссы жизнь.

Проклятье нельзя вылечить. Его можно либо ослабить, либо предотвратить, если знаешь контр заклинание. Но ничего из этого у него не было. Было только больное осознание, влекущее за собой горькое принятие. Если бы только Драко был к этому готов.

С каждым месяцем Нарцисса всё меньше ела и спала. У неё начались сильные боли по всему телу, которые перерастали в адские мучения по ночам. Частые обмороки от чрезмерной потери крови, потеря ориентации в пространстве. Постепенно стало пропадать зрение.

Ещё через время — память.

Нарцисса умирала на руках у сына. Она к тому моменту его почти не помнила.

Худое маленькое серое тело с торчащими костями и впавшими глазами. Такой она отпечаталась на подкорке сознания Драко. Некогда бесконечно красивая женщина превратилась почти в пыль на закате своей жизни в руках человека, который задыхался от боли и несказанных слов.

Когда Драко нашёл в себе силы жить дальше, его первым шагом стало изучение целительского дела. Он тогда твёрдо решил для себя, что намерен спасать жизни, не давать Костлявой так просто загребать души.

Но привычка травить свои лёгкие осталась с ним по сей день.

Драко усмехнулся.

Узнай об этом, Нарцисса устроила бы ему выговор.

Но если бы она знала, какое блядство приснилось ему накануне ночью, то не сказала бы ни слова. Только бы сжала его плечо, а после поцеловала в макушку. Так, как умела только Нарцисса. Как умела только мать.

Придя на работу, Драко первым делом стал разбирать старые дела пациентов. Некоторые из них были совершенно незаполненными или заполненными неверно. Это жутко раздражало.

Почему нельзя ответственно выполнять свою работу? Если бы это было возможно, Малфой бы уволил половину работников из-за их несерьёзного отношения к делам. Документацию приходилось иногда переписывать, выискивая нужную информацию в закромах архива.

Слава Мерлину, Гретта была способным работником. Драко сделал её своей помощницей почти сразу, как только заметил её самоотдачу. Пусть она была немного болтлива, а после недавней встречи с Грейнджер ещё и напуганной, она качественно выполняла свою работу и не раз помогала Малфою наводить порядок в документации.

В то утро, когда он достиг дела Гермионы Грейнджер, захотелось на голове рвать волосы. Придурок Питерс даже бумаги не мог правильно заполнить. Данные были обрывочные, и Малфой был уверен — неточные. Тогда он понял, что придётся проделывать это самому и устраивать Грейнджер допрос о её самочувствии.

Драко знал, что это самое невыносимое для такого человека, как она. Точнее, для той, кто сидел внутри неё. Но это была вынужденная мера. Ко всему прочему, после того, что Грейнджер устроила ему утром в гостиной, Малфой решил отплатить ей той же монетой. Проверить её на прочность. Ведь если раньше он смело делал шаги навстречу ей, пусть сейчас эти шаги делает она.

Игра в дамки может быть очень интересной, если у каждого игрока есть своя дама пик.

Но когда Грейнджер появилась в его кабинете с этим её сногсшибательным табачным ароматом, план Малфоя чуть ли не рухнул. Сдержаться, когда она стояла совсем рядом, маня одним своим присутствием, было чертовски сложно. Почти невозможно.

Но несколько глубоких вдохов и эмоции заперты на семь замков ровно до того момента, когда она уже собиралась покинуть его кабинет. Тьма внутри сильно взбунтовалась, завидев, как его объект вожделения собирается уходить, провоцируя произнести этот вопрос.

Отчего-то у Малфоя не было сомнений, что у Грейнджер никого не было, но это её беззвучное подтверждение родило внутри ураган.

Он хотел её. На приёме, в своём кабинете, в своей постели. Везде, где она бы смогла быть с ним самой собой. Пусть даже для этого потребуется много времени.

Когда тлеющий фильтр обжёг пальцы, Драко вынырнул из своих мыслей, и на его лице расползлась довольная улыбка. Он сделает всё, чтобы Грейнджер вступила в игру.

В кабинете Министра было душно. Очень душно. Даже несмотря на декабрь за окном, хотелось расстегнуть молнию на воротнике аврорской водолазки.

На спине, в ложбинке позвоночника скапливались капли пота, а волосы на затылке уже стали влажными. Гермиона вздохнула.

Уже час они с Гарри сидят в креслах напротив письменного стола Кингсли Бруствера в ожидании его вердикта. Гермиона снова посмотрела на Министра. Волевой подбородок, высокие скулы, большие глаза, нос и рот — всё говорило о том, что это человек сильный духом, прекрасный лидер с твёрдым характером и непоколебимыми принципами.

Он ей таким и помнился ещё со времён войны. Тогда Кингсли показал себя как отличного командира, чьи планы операций были наиболее перспективными. К его слову всегда прислушивались, его советам всегда следовали, а его команды беспрекословно выполняли. Возможно, тогда она бы даже могла испугаться его, но не сейчас.

Разглядывая его лицо, ловя почти незаметные жесты и мимику, Грейнджер всё больше убеждалась в том, что Кингсли относится к тому типу людей, которые показывают намного меньше, чем ожидают люди вокруг. Это те люди, которым всегда есть что скрывать. Кингсли был похож на головоломку, у которой каждая сторона была различна с другой. Как будто он мог с лёгкостью приспособиться с любым обстоятельствам, являя миру наиболее подходящую сторону.

Это было занимательно.

Гермиона задумалась. Как много вещей мог контролировать один человек? Смотря на Министра, складывалось впечатление, что у него всё под контролем. Что у него везде есть лазейки, через которые просачивается только нужная и важная для него информация. Было не по себе от этого. Они с Гарри были абсолютно уверены в сохранности её секрета. Все, кто мог об этом знать, не стали бы болтать. Но Кингсли было сложно обмануть, в этом Гермиона была уверена.

После того рейда, где она убила Химеру, Гарри говорил, неоднократно повторял, что Кингсли будет наблюдать за ней. Анализировать каждый её шаг, каждое действие, слово и жест. Видимо, это была главная причина, по которой они сейчас ожидали одобрения Бруствера плана будущей спецпроверки.

Утром они с Гарри закончили его, уделяя внимание даже самым маленьким деталям. Гермионе, как главному аврору в первой группе, нельзя было оступаться. В этот раз, в случае провала или неправильных действий, она может не отделаться только дисциплинарным взысканием — её просто-напросто лишат лицензии и значка. И бросят на произвол судьбы. Ни Гарри, ни Гермиона не могли этого допустить.

Когда документы были выверены и подписаны, в кабинет Поттера постучалась его помощница, заявляя, что их обоих ожидает Министр с готовой папкой. Гарри немого нахмурился, но без слов направился к лифтам.

Кингсли тщательно вычитывал каждую строчку, водил пальцем по пергаментам, делал заметки у себя в блокноте, пока Гермиона задыхалась в этой духоте. То ли согревающих чар в кабинете было чересчур много, то ли Грейнджер просто сильно нервировала вся обстановка. Гарри сидел ровно, неподвижно, изучая волшебника напротив. Казалось, он совсем не замечает жар вокруг.

Гермиона глубоко вдохнула. По виску уже стекала капелька пота, и Грейнджер не выдержала. Лёгкий взмах кисти под столом и охлаждающие чары обняли её, пуская по коже приятный холодок. Она на секунду прикрыла глаза от удовольствия.

— План отличный, — голос Бруствера прозвучал слишком резко и громко, и когда Гермиона открыла глаза, то наткнулась на его взгляд, который был направлен прямо на неё. Она поёрзала в кресле, но глаз не отвела. Кингсли сделал это сам.

— Почему аврор Грейнджер будет вести первую группу? Хопкинс или Теренс не справятся с такой задачей?

— Ни один, ни другой не обладает нужным складом ума и навыками. Аврор Грейнджер расчётлива, дисциплинирована и ответственна. — Гарри выпалил уже давно заготовленную фразу. Каждый раз, когда ему задавали этот вопрос, он отвечал на него именно так — подчёркивал её самые лучшие качества аврора, чтобы показать, почему именно она будет вести. Но Поттер всегда умалчивал, что самым главным критерием было то, что он ей доверял, как самому себе. Это решающая причина.

И Кингсли наверняка знал об этом. Потому что, услышав ответ, он лишь коротко кивнул, делая новую заметку в своём блокноте.

— Отель стар. Он не был в эксплуатации очень продолжительное время. Если сама конструкция цела благодаря магии, то вещи внутри нет. Каждая деталь, которая вам встретится в стенах здания, должна быть задекларирована. Это может быть всё, что угодно, и вы, и ваши группы должны быть к этому готовы, — Министр проговаривал это так, будто зачитывал на собрании новичкам инструктаж по технике безопасности.

— Да, Министр, нам это предельно ясно. Но, думаю, самое страшное, что мы можем там встретить — это старое привидение. И то не факт. — Гарри начал раздражаться. Вся эта информация была прописана в их плане, и он понятия не имел, зачем Кингсли всё это проговаривает вслух.

— Гарри, вы опытные волшебники и должны прекрасно знать, что остаточная магия, какой бы она не была, в больших количествах спустя время может перерождаться и трансформироваться, — Кингсли снова перевёл свой взгляд на Гермиону, — вы должны быть готовы ко всему.

Грейнджер сглотнула. Последнее слово он выделил, вкладывая в него самый явный смысл. И это ей было непонятно. Зачем ему акцентировать на этом внимание, зачем повторять это снова и снова, зачем, зачем, зачем?

В голове рождалось слишком много ненужных мыслей перед важным заданием. Гермиона была готова. И точка. Она не хотела зацикливаться на словах Министра, а потому остальной диалог между ним и Гарри почти не слушала. Ей изначально всё казалось странным. Начиная с инициативы Бруствера проверить лично план, заканчивая этими его многозначительными фразами.

Сейчас ей нужно было думать совсем о другом. Рейд уже через два дня.

Отель оказался намного больше, чем Гермиона себе представляла. Чертежи хоть и были с пометками о площади и периметре комнат и коридоров, бумага всё равно не передавала истинное величие этого старинного здания.

Наверное, всё дело в высоченных потолках. Отделка на стенах была всё ещё цела. Кое-где штукатурка осыпалась, но в целом помещение не казалось обшарпанным. И уж тем более, глядя на него, никто бы и подумать не мог, что отель стоял без дела несколько веков.

Стены подпирали диваны и кушетки, возле которых находились маленькие столики с вазами или статуэтками. Удивительно, что ни мебель, ни элементы декора не были покрыты слоем пыли, поэтому можно было с лёгкостью определить позолоченные рамы и лепку на потолках, золотые бра и толстые синие свечи в них.

Сквозь высокие оконные рамы изредка пробивался тусклый уличный свет, но этого было недостаточно, поэтому авроры с обеих групп стояли, подняв палочки с Люмусом на кончике. В центре стоял Гарри. Он ещё раз проговаривал основную тактику, обращая внимание остальных на все детали, которые можно было выпустить из виду. Он говорил тихо, но пространство было настолько большим, что его голос глухим эхом разносился по стенам, растворяясь во мраке длинного коридора.

— Хопкинс, лично для тебя я снова повторю, что вы беспрекословно выполняете все приказы аврора Грейнджер, прикрываете друг друга, не разделяетесь. В случае опасности или вызова подмоги сразу, как всегда, используйте передатчик. Теренс, ты отвечаешь за внесение найденных объектов в список в первой группе, Мартин — ты во второй, Дэвис — ты в третьей, — авроры по очереди кивнули, вытаскивая из потайных карманов на рукавах сложенные листы пергамента.

Поттер дал ещё несколько указаний и распустил группы по этажам.

Группа Гермионы состояла из четырёх человек, включая её. Хопкинс и Маклагген шли сразу за ней, а Теренс вышагивал рядом, ступая слишком тихо, почти беззвучно. На верхних этажах было намного темнее. Жёсткие портьеры плотно закрывали окна. В некоторых местах они были приколочены гвоздями к рамам.

Грейнджер положила руку на палочку. Парни рядом достаточно освещали дорогу, поэтому она предпочла сфокусироваться на картине вокруг, оставив своё древко в кобуре. Это не было подозрительно. Она в любой момент могла её достать.

Ботинки хоть и были массивными, не создавали лишнего шума, но авроры всё равно шли аккуратно, почти плывя над полом, чтобы улавливать каждый шорох. Они двигались одной группой, пока не дошли до первой развилки. Гермиона мысленно представила себе чертежи.

— Коридоры соединятся через два пролёта, — она говорила почти шёпотом, но так, чтобы все услышали. — Теренс, вы с Маклаггеном идёте направо. Хопкинс, мы пойдём налево. По пути будут только две комнаты с разных сторон. В каждую заходим парами.

— Поттер велел не разделяться, Грейнджер. — голос Хопкинса был резким и раздражённым.

— А ещё он велел подчиняться всем моим приказам. Поэтому закрой рот и иди за мной. — Гермиона знала, что, возможно, Гарри будет очень недоволен таким её решением. Но коридоры здесь были слишком запутаны, чтобы везде идти одной группой. Это было абсолютно неэффективно.

Хопкинс недовольно выдохнул, но последовал её приказу. Они разделились.

Гермиона помнила ещё со времён войны, каково это — пытаться быть настолько тихим, чтобы не слышать даже собственного сердцебиения. Любой шорох, шуршание в радиусе пары метров вокруг отдавался звонким раскатистым эхом.

Зайдя в первую комнату, они ничего не обнаружили. Это было почти пустое помещение, за исключением пары стульев, стоящих прямо по центру. Хопкинс вышел чуть вперёд, правым плечом закрывая Гермиону. Она хмыкнула.

— Хопкинс, я не нуждаюсь в опеке. Здесь чисто.

— Это не опека, а меры предосторожности. Вдруг сейчас вылезет Химера, и ты бросишься на неё, размахивая палочкой и выкрикивая Бомбарду. Я ебал наблюдать такую картину ещё раз, — он закончил своё предложение уже в дверном проёме, подставляя два пальца ко рту, демонстрируя своё явное отвращение к той ситуации.

Хопкинс — настоящий придурок. Он редко фильтрует выражения, слишком импульсивный, несдержанный и самоуверенный. Это делает его хреновым подчинённым. Но когда дело доходит до реальной опасности, он первый, кто ринется на помощь, каким бы ублюдком он не был.

Пусть у Уэйна слишком длинный и грязный язык — Гермиону это ничуть не трогает.

Они подошли ко второй двери. Гермиона аккуратно нажала на ручку, чтобы щелчок был как можно тише. Она задержала дыхание. Здесь было темно. Очень темно.

Она протянула левую руку, хватая Хопкинса за рукав, чтобы он подошёл ближе и осветил пространство. Мрак был настолько густой, что света хватало лишь на метр вперёд.

— Держись рядом, — слишком тихо, почти одними губами, но так, чтобы Хопинкс сумел разобрать слова.

— Есть, босс, — дурацкая ухмылка расползлась по его лицу. Гермиона скривилась. Ну, придурок.

Они сделали несколько шагов вглубь комнаты, навострив уши, ловя каждое колебание в воздухе. Было тихо. Слишком, подозрительно, чересчур тихо.

Гермиона резко повернула голову вправо, затем влево, затем повернулась вокруг своей оси. Звуков не было, но она чётко улавливала чьё-то присутствие. Кажется, Хопкинс тоже это почувствовал, потому что его руки сильно напряглись, а костяшки на руке, в которой он держал палочку, побелели.

Мимолётный шум пронёсся где-то сверху. Они оба подняли головы, всматриваясь в темноту. На несколько минут стало снова тихо. Было слышно только их дыхание.

Гермиона была накалена. Каждый нейрон в организме был готов передавать нервные импульсы в мышцы. Быстро выброшенный в кровь адреналин разбудил чёрную жижу. Она уже начинала бурлить, заводиться, входить в азарт, но Гермиона не должна была позволить этому произойти.

Она чувствовала, что может это контролировать. Потому, сделав пару глубоких вдохов, она смогла на какое-то время утихомирить Тьму.

Резкий звук снова повторился, но теперь он доносился из каждого угла. Вокруг них. Над головами, возле ушей, даже перед лицом.

Хопкинс засуетился, нервно оборачиваясь из стороны в сторону. Но света обычного Люмоса было недостаточно, чтобы рассмотреть происходящее вокруг.

— Люмос Максима!

Яркий шар вылетел из древка на несколько секунд полностью освещая пространство. В этот самый момент сотни, а то и тысячи мелких существ замельтешили в воздухе, громко хлопая крыльями, издавая такой неприятный писк, что барабанные перепонки готовы были лопнуть от напряжения. Эти маленькие твари перемещались в воздухе слишком быстро. Они врезались в тело, щипали за открытые участки кожи и хлестали крыльями по лицу. Одно из них крепко ухватило Гермиону за правую кисть, впиваясь в основание большого пальца острыми маленькими зубами. Грейнджер зашипела, стараясь сбросить существо с руки, но оно ухватилось только сильнее, сжимая свои челюсти вокруг плоти.

Хопкинса атаковали с большей силой, потому что он держал источник света. Хоть он выронил палочку, которая теперь валялась и светилась у его ног, существа бросались на него, как пираньи на мясо.

— Иммобилюс! — у Гермионы не было возможности достать палочку из кобуры. Так что, воспользовавшись суматохой вокруг, она взмахнула кистью, и всё вокруг застыло.

— Ебучие докси! — выругался Хопкинс.

Вокруг них парили обездвиженные лохматые паразиты с жёсткими блестящими крыльями. По виду они напоминали маленьких человечков, но покрытые чёрной шерстью и с двумя парами ручек и ножек.

Гермиона оторвала от своей руки маленькое существо и, опомнившись, схватила левой рукой волшебную палочку. Место укуса сильно чесалось и пекло.

— Не знал, что ты амбидекстр, — Хопкинс изогнул губы, опустив краешки вниз. — Хорошо сработано. Чёртовы твари чуть не выцарапали мне глаза.

Грейнджер ничего не ответила. Она осмотрела помещение, прикидывая, сколько здесь могло быть этих существ, достала из скрытого кармана пергамент и записала данные, пометив их цифрой один.

Они покинули эту комнату, наколдовав огромную клетку и отлевитировав туда всех докси, что там были, оставляя работу для отдела контроля магических существ. Для начала это было даже весело. Гермиона ожидала каких-то злобных привидений или бесов. Но никак не домашних паразитов.

Теренс и Маклагген уже ждали их возле следующей развилки. Они доложили Грейнджер, что также наткнулись на стаю докси, но сумели их обезвредить. В остальном не было больше ничего найдено. Гермиона кивнула, и теперь группа в полном составе отправилась дальше.

Они осмотрели уже большую часть комнат и коридоров, также разделяясь по парам, когда возникало очередное разветвление. Везде было пусто, мрачно и по большей части пыльно. Ситуация очень разнилась с нижними этажами.

Гермиона немного выбилась вперёд. Она всё так же держала палочку в левой руке — правую начинало жечь сильнее.

Когда мужчины дошли до большого холла, больше напоминающего общую столовую, они окликнули Гермиону, чтобы та вернулась. Грейнджер уже успела заглянуть туда, но ничего, кроме витающей в воздухе грязи, не нашла.

— Хопкинс? — она подошла к группе ближе, вопросительно изгибая бровь и заглядывая внутрь. — Здесь чисто, я проверила.

— Осмотрим ещё раз? Зал слишком большой. — он, не дожидаясь ответа, ступил внутрь. Остальные последовали за ним.

Гермиона не сопротивлялась. Они заглянули в каждый угол, под каждый стол и стул, даже вазы переворачивали в поисках чего бы то ни было. Но ничего не нашли.

Уже на выходе, когда её группа почти покинула помещение, Гермиона услышала тихий, еле уловимый смех в дальнем углу. Такой жуткий.

Она резко развернулась в сторону звука, прищуривая глаза, чтобы суметь разглядеть хоть что-то. Но все уже вышли, и света совсем не стало.

Грейнджер зажгла Люмос и вытянула палочку перед собой. Смех повторился. Тогда у Гермионы даже кровь в жилах застыла, потому что этот смех был эхом её самого мерзкого прошлого. Это звук, который издавали только психически больные люди. Люди, для которых убийство — очередная забава. Она сглотнула. Всё, что ей было нужно, это позвать остальных, активировать передатчик, сделать хоть что-то. Но страх заковал её. Связал по рукам и ногам. Сдавил шею, прекращая доступ кислорода.

Из дальнего угла показалась тень. Очертания были слишком размытые, чтобы понять, кто перед ней стоит. Но Грейнджер не нужно было видеть. Она и так знала, что в тёмном углу стоит Беллатриса.

Слюна во рту стала слишком тягучей. Настолько, что невозможно было раскрыть рот. А тень подходила всё ближе, издавая самый жуткий звук, который когда-либо доводилось слышать Грейнджер.

Голоса авроров уже стихли в коридоре — они ушли. Осталась только она и её самый сильный страх.

Хотя физическое тело было парализовано, чернота внутри не собиралась бездействовать. Острые импульсы пронеслись по всему организму. Лёгкие разжались, пуская кислород в альвеолы. Кровь забурлила, разнося жгучий адреналин. Глаза распахнулись ещё шире, и зрение вдруг стало резче. Одно мгновение. У Гермионы появилось одно мгновение, чтобы рвануть в сторону двери и закричать.

Но стоило ей только пошевелиться, дверь с грохотом захлопнулась, а из тени, наконец, появилась фигура. Чёткая. Явная. Непредсказуемая. Жуткая.

Там, прямо перед Грейнджер стояла не Беллатриса Лестрейндж. Там стояла она. С глубокими угольными глазами и стекающей жижей из носа и рта.

Палочка выпала из её руки, с громким звуком приземляясь на пол. Гермиона напротив проследила за этим движением и улыбнулась. Мерзко так. И блядски страшно.

— Боишься? Себя? — выражение лица напротив стало злобным. — Как, сука, предсказуемо!

Грейнджер дёрнулась. Страх проник под кожу, разносясь по каждому капилляру, заражая ткани и органы. Мозг тщетно пытался замедлить процессы в организме, но адреналин бил с такой силой, что сердце выпрыгивало из груди, оставляя гематомы на обратной стороне грудной клетки. С этим срочно нужно было что-то делать. Она сильно зажмурила глаза.

Дышать, нужно дышать. Она справится. Нужно только не давать свободу той, кто сидит внутри. Собрать всю человеческую силу. Всю закалку, которая у неё была. Всю силу воли. Разбудить в себе бойца. Первоклассного бойца, которым так гордился Поттер. Бойца, который прошёл войну, который смог жить дальше.

Она резко раскрыла газа и уставилась на свою мерзкую копию.

Знаете, чем хорош животный страх? В один момент он порождает животную ненависть. И дай Мерлин сил тому, кто столкнётся с этой бурей лицом к лицу.

Нужно лишь сделать шаг вперёд. Шаг в бездну. Найти в себе мощь, противостоять себе самой.

— Во мне нет ничего предсказуемого, — сквозь зубы, вкладывая всю свою ярость.

Магия родилась в ладонях, казалось, сама по себе. Резкий выпад. И существо напротив отлетело во мрак от сильной ударной волны.

— Слишком предсказуема, — злющим шёпотом у самого уха.

Гермиона моментально развернулась, встретившись взглядом с чернющими глазами. Шею сдавило мерзким холодом, а невидимая сила подняла тело в воздух. Гермиона дёргала ногами. Руками пыталась нащупать хоть что-то в районе своей шеи, но там не было ничего. Только воздух. Холодный, мерзкий воздух.

Вдруг сила её отпустила, сильно ударяя об пол.

— Ты ничто без меня. Выпусти-и-и меня-я-я, — жижа сочилась изо рта, покрывая подбородок и шею напротив.

Грейнджер не могла так просто сдаться. Не здесь. Не сейчас.

Собрав по крупицам силу, она оторвалась от пола, сходу налетая на фигуру напротив. Они повалились на пол, и Гермиона, не медля, ударила Тьму напротив прямо в шею.

Тьма. Именно это существо было сейчас перед Гермионой. Внушало ей страх. И она сделает всё, что угодно, стерпит любую боль, но не выпустит этот мрак. А кости уже начало ломать. Чернота внутри бесилась, вырывалась, вопила. Но оставалась там. Внутри. Глубоко.

Мышцы скручивало, выворачивало наизнанку, вырывая из Грейнджер отрывистый крик. Она справится.

Гермиона крепко сжала ладонь вокруг шеи Тьмы, вдавливая ту в пол со всей силы. Но чернь лишь злобно усмехнулась и растворилась в воздухе, перемещаясь прямо за спину аврора. Грубый толчок и удар в затылок. В глазах на мгновение потемнело.

Поворот и удар прямо в челюсть. Грейнджер поморщилась. Губа треснула. Из раны хлынула горячая кровь, окрашивая зубы и язык в красный.

— Без меня ты не способна ни на что.

Способна. Грейнджер способна. Что за привычка у всех вокруг её недооценивать?

Оттолкнувшись руками от пола, она поднялась на ноги, сразу встречаясь лицом к лицу со своей Тьмой. Всего секунда на раздумья, и Грейнджер наваливается на неё всем телом, смыкая обе руки на шее.

— Ты меня недооцениваешь, мразь.

Невербальное Инсендио и ладони полыхают, сжигая под собой плоть. Но Тьма лишь жёлчно оскалилась, выплёвывая вязкую жидкость прямо на руки Гермионы.

В голове начало мутнеть. Резкий приступ тошноты ослабил её хватку, и она вдруг оказалась прижата телом к полу.

— Ничтожество, ты — ничтожество, — противным шипением прямо в рот.

Глаза застилало пеленой. Мысли спутывались. Мощный удар в сердце, прямо внутрь. И Гермиону поднимает в воздух.

— Я покажу-у-у…

Грейнджер опустила глаза ниже. Ужас вперемешку с отрезвляющим осознанием ударил прямо в затылок. Рука Тьмы была полностью погружена в её грудную клетку. Туда, где колотилось пока ещё живое сердце.

Рывок. Адская боль. Надрывный крик, злорадный смех и громкие удары в дверь. Звуки смешались, образуя хаос, анархию, Ад.

В руке Тьмы всё еще билось живое сердце. Только чёрное, как уголь, как самый кромешный мрак.

— Это ты… Это мы-ы-ы… — Тьма сжала ладонь, и орган обратился в пепел, рассыпаясь по полу. — Навсегда.

В глазах окончательно потемнело. Грейнджер не чувствовала ничего. Она просто провалилась. Прямо в Чистилище, навстречу всем своим демонам.

Комментарий к Глава 7

Черканите фидбэк, если у вас встала хоть одна мурашечка)

А ещё заходите на кофеёк в https://t.me/RCFicbook ❤️ Работы на любой вкус и фандом!