Нок-Сити

Пенн Кэссиди

Нок-Сити

О НОК-СИТИ

Они называют меня Ангелом Нок-Сити, но это все ложь. Камеры видят то, что хотят видеть, пока мой отец распространяет полуправду и опасную пропаганду.

Дарклинги опасны. Чудовищны. Нечестивы. Они представляют угрозу для людей повсюду, и их необходимо уничтожить, несмотря на десятилетия мира.

Но что происходит, когда девушка с плаката Нок-Сити обнаруживает, что она одна из чудовищ, которых все боятся? Я могу рассказать вам, что происходит.

Хаос. Страх. Война.

Я думала, что смерть — мой единственный выход. Сладкое, темное забвение. Но я ошибалась. Выход может быть только через комнату цепей, крови и жажды… секса, боли и предательства. Мой выход из этого ада может оказаться в руках самых опасных существ, которых когда-либо знал Нок-Сити.

Данный перевод является любительским, не претендует на оригинальность, выполнен НЕ в коммерческих целях, пожалуйста, не распространяйте его по сети интернет. Просьба, после ознакомительного прочтения, удалить его с вашего устройства.

Перевод выполнен группой: delicate_rose_mur

Над книгой работали:

Alexis, Mia Rose Jett, Ksenka, EI7

ПЛЕЙЛИСТ SPOTIFY

https://open.spotify.com/плейлист/399AVc6tHpGzfE2i6OjVqh?

si=Vc3vFrgqRCqeKazHvmYxSQ

ПРОЛОГ

— Просто скажи, что тебе нужно знать, — сказала я, задыхаясь. — Ты ведь для этого меня сюда привел, верно? — Спустя несколько часов я все еще была привязана к стене.

Должно быть, в какой-то момент я заснула, потому что, когда пришла в себя, один из мужчин в капюшоне стоял в центре комнаты и смотрел на меня, скрестив руки на груди. Мне стало интересно, как долго он был здесь, наблюдая за тем, как я сплю. В очередной раз я поразилась его размерам. У него были широкие плечи и мощные руки.

— Ты понимаешь, что у меня есть все причины презирать его, верно? — Я с сомнением посмотрела на него. — Возможно, даже больше, чем у тебя.

Он издал что-то похожее на раздражение или фырканье, покачав головой. Я почувствовала легкое удовлетворение от того, что мне вообще удалось добиться от него хоть какой-то реакции. К моему удивлению, он сказал:

— Я в этом сильно сомневаюсь, мисс Харкер.

Я мрачно усмехнулась.

— Мисс Харкер? Немного формально для ситуации с заложниками, тебе не кажется?

Его плечи слегка опустились, и я представила, что он ухмыляется под этой маской. Я испытывала свою удачу с этими ребятами, но чем дольше они держали меня здесь, тем больше я думала об этом объективно. Я действительно не думала, что они хотели причинить мне настоящую боль ради самой боли. Они нуждались во мне для чегото и просто использовали наиболее эффективный способ достижения этой цели.

— У Райана Харкера есть кое-что мое, и я хочу это вернуть. — Наконец сказал мужчина.

Хорошо…Я этого не ожидала.

— Что у него есть?

— Прямо сейчас это не имеет значения.

— Думаю, имеет. — Отрезала я, внезапно разозлившись еще больше, чем раньше. — Ты похитил меня, связал, как животное, и выпил кровь без моего согласия. Ты не думаешь, что я, по крайней мере, заслуживаю знать почему? Ты знаешь мой самый большой секрет. Я думаю, что имею на что-то право.

Мужчина подошел ближе, делая медленные, обдуманные шаги. Я почувствовала, как мой желудок сжался, когда он приблизился на расстояние вытянутой руки, нависая надо мной, как тень. Я могла видеть свои сердитые карие глаза в отражении зеркальной маски. Я выглядела бледнее, чем когда-либо, и под глазами были темные круги — без сомнения, результат потери крови.

— Скажите мне, мисс Харкер… — Он подошел ближе, и я почувствовала себя неловко. Подумала, слышит ли он, как колотится мое сердце. Рукой в перчатке он провел по моей щеке, спускаясь к ключице. — Жажда крови уже началась? — У меня перехватило дыхание, когда он прищелкнул языком. — Тяга может быть… сильной, мягко говоря.

Отвернувшись, я крепко сжала рот. При упоминании о жажде крови я почувствовала жжение в деснах, напоминающее мне о последнем разе, когда я чуть не потеряла контроль. Я вспомнила дикое чувство отчаяния в той толпе на улице Ру. Я вспомнила свои глаза в зеркале в ванной, затуманенные черным и красным, крошечные паутинные вены, извивающиеся по моей коже. Я была монстром. Расстроенным. Замученной жаждой.

— Вот она… — Его большой палец коснулся моего горла, и он положил ладонь мне на шею. Я тяжело сглотнула, когда он приблизил свое лицо. — Ты когда-нибудь позволяла себе это, Сиренити? — Он произнес мое имя так, словно знал меня, и, клянусь, моя киска запульсировала. Теперь мои клыки были полностью выдвинуты. — Нет, ты бы этого не сделала, не так ли? Только не Ангел из НокСити.

— Убери от меня свои руки. — Процедила я сквозь зубы, пытаясь скрыть свои клыки. Несмотря на мою бледность, я знала, что мои щеки стали алыми. Я не была смущена. Мне было стыдно. От силы, которую его слова оказали на мое тело, меня затошнило.

— Почему бы тебе не сказать мне, чего ты на самом деле хочешь, маленькая дампирша? — проворковал он, и голосовые связки затрещали, посылая дрожь по моему телу. — Ты знала, что дампиры могут выжить, питаясь кровью как людей, так и вампиров?

Мое сердце болезненно сжалось. Нет, я этого не знала. С чего бы мне знать?

Я могла представить, что сейчас он ухмыляется под маской, зная, что завладел моим вниманием. Он слегка попятился, но вместо того, чтобы уйти, демонстративно медленно стянул перчатки. Были видны сильные бледные руки, на каждом пальце по особому кольцу со странными, незнакомыми символами, выгравированными на них. Я узнала только один, хотя уверена, что такая мысль не приходила ему в голову. Я уставилась на символ Ковена Ноктюрнов на его среднем пальце. Это была форма перевернутого креста со змеей, свернувшейся в центре. Я была права. Я точно знала, кто был моим похитителем.

Я зачарованно наблюдала, как он превратил указательный палец в коготь. Его ноготь удлинился до смертельного острия, и он поднес его к противоположному запястью.

— Говорят, первый глоток вампирской крови для дампира слаще амброзии. Говорят, это лучше, чем самый лучший трах в твоей жизни, и даже больше. — Я чувствовала его пристальный взгляд до костей, когда он добавил: — Не хочешь проверить эту теорию?

ГЛАВА 1

Е^ГО улыбка была слишком широкой. Белые зубы сверкнули на полуденном солнце, как в рекламе зубной пасты. Золотистые волосы, светлая, персикового цвета кожа и морщинки от смеха вокруг этих мерцающих голубых глаз насмехались надо мной. Мой желудок скрутило, угрожая вылить его содержимое на спину отцовского костюма от Армани за четыре тысячи долларов. Мысленного образа было почти достаточно, чтобы вызвать улыбку на моих губах. Почти.

На улице было слишком светло, и у меня уже щипало в глазах. Солнце окрашивало мою кожу в розовый цвет, а во рту еще никогда не было так сухо. Я ненавидела гнетущую летнюю жару. Мне не нравилось потеть, щуриться и неловко ерзать, зная, что облегчение придет еще не скоро. Мамина рука в моей была единственным, что удерживало меня на месте, хотя мне хотелось вырвать свою и вытереть ладонь о свое дорогое платье. Я чувствовала прикосновения ее бриллиантовых колец к своей коже и капельки пота на ее ладони.

Ее безмятежная улыбка была такой же фальшивой, как и вежливое выражение моего лица. Толпа наблюдала и ждала, вежливо смеясь каждый раз, когда сенатор Райан Харкер, мой отец, отпускал несмешную шутку. В этой толпе были в основном люди — сюрприз, еще раз сюрприз, — но иногда было трудно сказать наверняка. Мне показалось, что я заметила нескольких оборотней в конце толпы раньше, но поросшее травой пространство перед ступенями музея было слишком заполнено людьми, чтобы различить кого-либо.

Голос моего отца был скрипучим, и от него у меня скрутило живот. Он даже не был похож на самого себя там, наверху. Он казался счастливым, даже жизнерадостным, но все это было уловкой. Он был харизматичным и обаятельным, когда хотел. Настоящий американец, у которого весь мир на ладони — та самая ладонь, которую я до сих пор ощущала на своей щеке, словно она обжигала мышцы. Мой визажист проделал замечательную работу, прикрыв отметину для меня. Его студенческое кольцо задело мою левую щеку, порезав слишком глубоко, чтобы назвать это царапиной. Женщина просто цокала, но я видела смятение в ее встревоженных глазах каждый раз, когда она была вынуждена придержать язык ради своей работы. Перед камерой я, вероятно, казалась мягкой, безупречной, выщипанной и отполированной до блеска — всем тем, чем я должна была быть для его обожающих фанатов.

Я пропустила всю заключительную часть его речи, мои глаза были устремлены в пустоту. Откровенно говоря, мне не нужно было его слушать, чтобы понять, о чём он говорил. Это была обычная риторика. Он всегда говорил одно и то же, и люди просто слушали его. Я могу представить, как он сейчас произносит те же самые слова — о том, что люди являются высшей расой, а дарклинги — людьми второго сорта и угрозой для всех благочестивых людей. Обычная ненависть и злоба, ничего нового. Мне приходилось стоять здесь и улыбаться, хотя каждый раз, когда он начинал говорить, меня тошнило.

Внезапно я снова обратила внимание на происходящее. Люди хлопали моему отцу, повторяя его имя, словно поклонники какого-то культа. Трудно было определить, как долго я находилась в своих мыслях, но в последнее время это случалось всё чаще. Иногда я ощущала, что теряю связь с реальностью, особенно когда приходилось изображать преданного члена семьи Харкер. Мои глаза расфокусировались, а разум блуждал, но через некоторое время я приходила в себя, обычно для того, чтобы увидеть, как мой отец смотрит на меня своими мерцающими глазами, которые обещали боль, когда камеры были выключены.

Мама сжала мою руку, прежде чем отпустить. Она отошла от меня и присоединилась к отцу на подиуме, положив нежно руку ему на плечо. Сегодня она выглядела безупречно. Портрет красивой человеческой домохозяйки. Белокурые волосы, которые она передала мне, струились по ее плечам легкими волнами. Ее облегающий кремовый костюм был отутюжен и идеально сочетался с туфлями-лодочками от Prada телесного цвета. Безупречная. Идеальная. Элоди Харкер была само совершенство.

Мой отец небрежно обнял ее одной рукой, но я могла сказать, что его пальцы впились в ее бедро достаточно глубоко, чтобы позже оставить синяк. Хорошо, что ее стилист большую часть времени одевал ее в брючные костюмы, потому что пресса пришла бы в неистовство при виде черно-синих ног, которые, я знала, она прятала под этим шелком и кашемиром. Жаль, что где-то по пути она потеряла самообладание, но эта мысль подразумевала, что оно у нее было с самого начала, что было сомнительно.

Теперь была моя очередь. Пришло время еще немного поиграть в притворство. Сыграть роль, которую он от меня ожидал. Я бы это сделала. Ради нее я бы это сделала. Я подошла к нему с другой стороны, нацепив на лицо фальшивую улыбку. Сегодня я даже показала несколько зубов, чтобы немного поиздеваться. Мышцы вокруг моих губ напряглись и горели, снова ведя проигранную битву. Его рука обняла меня за плечи, и это было все, что я могла сделать, чтобы сдержать дрожь внутри. Эта рука была похожа на слизь, покрывающую мою теперь уже сильно загорелую кожу. Его пальцы впились в мой бицепс, надавливая достаточно сильно, чтобы заставить меня улыбнуться еще ярче. Это было предупреждение — изображай любящую, безупречную дочь-ангела, в которую влюбится весь мир. Притворись, что мы были идеальной нуклеарной семьей.

Но это было не так. Вовсе нет. Нам не хватало одного. Отсутствие Шона было для меня тяжёлым бременем. Даже по прошествии почти полных двенадцати месяцев я чувствовала, как мои пальцы тянулись к моему старшему брату, мне не терпелось схватить его за руку и сжать. У нас с Шоном был кодекс. Это было то, что мы придумали, когда были маленькими, и наши родители хотели, чтобы мы держали рот на замке в присутствии их друзей-политиков. Одно пожатие за то, что я здесь. Два пожатия в знак того, что это глупо, три пожатия в знак того, что я люблю тебя.

Мои глаза так сильно жгло, что мне приходилось притворяться, что это отблески заходящего солнца. Я так сильно скучала по Шону, что иногда мне становилось плохо. Даже хуже, чем ощущение отцовской хватки на моем плече. Мы махали и улыбались толпе тупых человеческих фанатиков. Большинство из них держали таблички с нашей фамилией. Харкер в сенаторы. Снова, хочу заметить. Он был сенатором штата много лет и всегда баллотировался без сопротивления. Мне казалось, что нет конца этому безумию. Он был любимым голосом людей в Нок-Сити и на прилегающих территориях нашего родного штата. Это было последнее место на Земле, над которым этот человек должен был иметь какой-либо контроль. Если бы только эти улыбающиеся овцы знали, что скрывается за этой зубастой ухмылкой.

Однако они были такими же, как он, те, кто стекался на эти мероприятия — люди, которые думали, что миру будет лучше без дарклингов. Фанатики, как мне нравилось их называть. Расисты, которые не заслуживали улыбок, которые они носили, или удобной работы и роскошных домов, оплаченных кровавыми деньгами. Мой отец был иконой для этих людей и человеческих кварталов, раскинувшихся по всему штату. Райан Харкер был их лидером, и, в свою очередь, в каком-то смысле я тоже. Мое лицо было расклеено по брошюрам, плакатам, телевидению и социальным сетям, прямо там, рядом с улыбающимся тираном.

Его пальцы начали впиваться в мою руку еще сильнее, чем раньше, и его ногти стали острыми, впиваясь в мою чувствительную к солнцу кожу. Я должна была продолжать улыбаться, притворяясь, что все идеально. Притворялась, что не хочу меняться местами с Шоном каждый божий день.

Когда наше время истекло, охрана увела меня со сцены. Я шла быстро, но все еще послушно, стараясь избегать ненужных прикосновений. Иногда эти парни становились немного неаккуратными, и вот уже двенадцать месяцев мое самообладание было на пределе. Нас с мамой провели по задней части музея, где проходила пресс-конференция, и запихнули в лимузин под вспышки фотокамер, в то время как мой отец остался позировать для фотографий. Я привыкла к этому. Слава. Отсутствие уединения. Большую часть времени я механически повторяла заученные движения, словно лишенная чувств кукла. Моё тело выполняло их, словно по приказу.

Радостные возгласы резко стихли, когда дверца лимузина закрылась. Фальшивая улыбка сползла с моего лица, и я немедленно полезла под сиденье, туда, где меня ждал встроенный холодильник, и быстро опрокинула в себя три здоровых глотка густого, насыщенного вина, которое позаботилась припрятать там ранее. Моя мать просто смотрела отсутствующим взглядом, ее водянисто-зеленые глаза были такими же мертвыми, как моя душа. Сладкое блаженство разлилось по моим венам. Я откинула голову на подголовник, сбросив туфли на каблуках, и закрыла глаза.

— Тебе повезло, что твой отец не может видеть тебя прямо сейчас.

— Он не мой отец. — Резко открыв глаза, я уставилась на мать. — Ты позаботилась об этом. — Это был удар ниже пояса, но она того заслуживала. Может быть, с моей стороны было неправильно винить ее. Может быть, было глупо злиться на тот факт, что я была жива. Если бы у нее никогда не было этого романа, меня бы сейчас не существовало.

— У меня сейчас нет на это сил, Сиренити. — Она ущипнула себя за переносицу ухоженными пальцами, закрыв глаза. Вот так просто я перестала ощущать гнетущую тяжесть ее неуместного осуждения.

— Никто не просил тебя говорить, мама. — Усмехнулась я, делая еще два глотка сладкого красного вина, прежде чем снова закрыть глаза. Я хотела пить. Так чертовски хотелось пить, что в горле пересохло, как будто я пожевала ватные шарики. Я знала, что мне нужно что-то еще, кроме этого вина. Я знала это, но не обращала на это внимания.

Я не понимала, почему она была такой стервой, когда мы были одни. Мне было двадцать четыре года, черт возьми. Я могла бы напиться до смерти, если бы захотела, и никто не смог бы меня остановить. Иногда я думала, что это был бы лучший способ уйти из жизни. По крайней мере, я могла бы контролировать себя.

Но это была лишь очередная ложь, которую я себе внушала. Я не могла напиться. Не то чтобы у меня было много практики. Ещё двенадцать месяцев назад я была хорошей девочкой с отличными оценками, красивым парнем и множеством друзей. Это была совсем другая жизнь.

Это было всего лишь смутное мгновение ока, прежде чем мы подъехали к фасаду нашего особняка. Высокие черные ворота были окружены кирпичом и кустарником, за которыми возвышалось чудовище с белой колонной. Райан Харкер старался изо всех сил, и это было трогательно. Он был такого высокого мнения о себе, но для меня это было просто безвкусицей и убожеством. Я всегда ненавидела этот дом, даже до всех тех плохих дней. Иногда мы с Шоном притворялись, что живем в Белом доме. Мы бегали по ухоженным лужайкам, безжалостно смеясь и поддразнивая друг друга, в то время как наша охрана отчаянно пыталась загнать нас обратно внутрь. Столько воспоминаний хранило это место… Но не все из них были счастливыми.

По всей территории были разбросаны высокие фонари стадиона, оснащенные яркими ультрафиолетовыми лампочками, которые включались каждый вечер в половине седьмого. Мой отец сделал их из закрученных декоративных столбов из кованого железа, чтобы сделать их более привлекательными для компании и средств массовой информации, но я не могла избавиться от ощущения, что застряла в какой-то тюрьме. За всю историю основания города не было ни одного нападения вампиров. По моему мнению, он был просто придурком.

Я не стала ждать, пока водитель откроет мне дверь. Я выскочила и помчалась к дому прежде, чем он успел выйти из машины. Меня так достало, что меня возили повсюду и наблюдали за каждым мгновением моей жизни, что у меня никогда не было возможности побыть одной. Я попыталась забраться внутрь до того, как кто-нибудь последует за мной, но в ту секунду, как я открыла входную дверь, то врезалась в твердое тело.

— Эй, притормози. — Карсон положил руки мне на плечи, и я почувствовала резкий запах одеколона, исходящий от его пиджака. Я подавила рвотный позыв. — К чему такая спешка, куколка?

Ладно, вот теперь я действительно была готова заткнуться. Я ненавидела, когда он меня так называл. Карсон Бэджли — человек, золотой мальчик, любитель льстить всем и выпускник Гарварда. К сожалению, он также был моим парнем.

Карсон обнял меня за плечи, и дуновение свежего воздуха, в котором, к счастью, не было запаха Версаче, коснулось моих ноздрей, притупляя резь в глазах.

— Давай нальем тебе чего-нибудь выпить. Ты выглядишь так, будто тебе это нужно.

Я издала негромкий звук подтверждения. Он меня раскусил, мне действительно нужно было выпить чего-нибудь покрепче. Два, а может быть и десять стаканов. Черт, просто подключите меня уже к капельнице и покончим с этим. Не похоже, что это что-то даст. Алкоголь, казалось, растворился в моей крови, прежде чем успел подействовать. Еще одно маленькое преимущество моего… состояния. Я знала это, потому что проверяла более чем достаточно раз с тех пор, как убили Шона, чтобы быть уверенной. Согласно моим мысленным подсчетам, я должна была умереть от алкогольного отравления несколько месяцев назад.

Я устала и просто хотела лечь спать до того, как мой отец вернется домой, избавив себя от его кулаков и нотаций. Держа туфли в одной руке, я прихрамывала рядом с Карсоном. Он протянул мне стакан с янтарной жидкостью. Мне было насрать, что это было, я просто проглотила содержимое, мгновение спустя вытирая губы тыльной стороной ладони, пока Карсон наблюдал за мной с едва скрываемым вожделением в голубых глазах.

— Хочешь поговорить об этом? — спросил он, хотя его голос уже звучал скучающе и незаинтересованно.

— Заткнись, Карсон. — Господи, его голос уже действовал мне на нервы.

Поставив свой стакан на стойку бара, я схватила его за красный галстук и потащила за собой. Он пришел без вопросов, не потрудившись отругать меня за то, что я так с ним разговаривала. Прямо сейчас у него на уме было одно, и это было моим единственным спасением. Карсон Бэджли обладал почти таким же вспыльчивым характером, как и мой отец, и ему очень нравилось демонстрировать этот темперамент всякий раз, когда он решал, что ему не нравится то, что слетает с моих губ. Что становилось все более и более частым по мере того, как я понимала, что мне все равно.

В моем распоряжении было целое крыло особняка, спасибо богу за небольшие милости. Раньше я делила его с Шоном, до… до худшего дня в моей жизни. По большей части, наши родители оставляли нас в покое, когда мы выросли. У моего отца никогда не находилось на нас времени, а моя мать большую часть времени была просто рассеянной и пьяной. Хотя нам это нравилось. Но теперь пустота и закрытая дверь спальни моего брата просто издевались надо мной каждый раз, когда я проходила мимо нее.

Практически пинком распахнув дверь, я втолкнула Карсона в свою спальню, заперев нас в темноте. Экономка включила камин, так что было приятно и тепло, и Карсон уже развязывал галстук, который я распустила. Он знал, что произойдет — это была единственная причина, по которой он удосужился зайти. После дерьмового дня, который у меня был, мне нужна была разрядка, и Карсон был лучшей отдушиной на данный момент. Я не любила его, ни в малейшей степени. На самом деле, он мне едва ли даже нравился. Я встречалась с ним только потому, что его отец был личным помощником моего отца, и это было ожидаемо.

Повезло, Карсон оказался настоящим праздником для глаз. По крайней мере, это я должна была признать, даже если у него вместо мозгов был обычный грецкий орех. Высокий, широкоплечий, блондин с искусственным загаром. У Карсона было красивое тело для воплощения куска черствого хлеба. Вы бы никогда не догадались об этом по бесконечному количеству коричневых костюмов, которые он носил.

— Иди сюда, куколка. — Его улыбка была широкой и развратной, но я проигнорировала свое отвращение в пользу этой растущей потребности внутри меня.

— Я сказала, заткнись, Карсон. — Темная вспышка чего-то жестокого промелькнула в его глазах, но я отложила это на потом.

Быстрым толчком в грудь он легко повалился на мою кровать. В считанные секунды мое практичное темно-синее платье с запахом было снято через голову, обнажив ярко-малиновый кружевной бюстгальтер и ничего больше. Сквозь темноту я увидела, как Карсон оценивающе оглядел меня с головы до ног. Я знала, как выгляжу. Я осознавала, насколько привлекательна для мужчин и всегда была ухоженной. С юных лет меня заставляли делать лазерную эпиляцию, и мои светлые волосы оставались длинными и касались бедер.

Я была всем, о чем Карсон мечтал в женщине, так что я использовала это в своих интересах, даже если иногда я бы все отдала, чтобы поменяться телами с бродягой на улице. Все, что угодно, лишь бы выбраться из этого ада, который я сейчас называю своей жизнью. Хотя я была уверена, что вызываю у него отвращение до глубины души, Карсон все еще пускал слюни на мое тело каждый раз, когда мы оставались наедине — на тело, которое я когда-то считала обычным, человеческим. С каждой неделей я менялась все больше и больше, и знала, что он это видел. Они все видели. Я чувствовала это каждую секунду каждого дня с момента аварии. С тех пор, как эта кровь коснулась моего языка, монстр, живущий внутри меня, начал просыпаться.

Карсон уже вытаскивал свой член. Он еще даже не снял брюки, но мне было все равно. Мне больше ничего не было нужно, только эта твердая длина, которую он сжимал в своей ладони. Последние лучи солнечного света пробивались сквозь мои занавески, освещая комнату осколками солнечных лучей, пробивающимися сквозь тени и мерцающий свет камина. На члене Карсона было предэякулят, и он большим пальцем обвел набухшую головку. По мне прокатилась дрожь, которую я не смогла подавить.

Его член был огромным. Это была одна из главных причин, по которой я до сих пор не порвала с этим ублюдком. Я ненавижу звучать так поверхностно, но у девушки есть потребности. Учитывая, что мой отец был тем, кем он был, мои перспективы были ничтожны, и это был только вопрос времени, когда подробности моей грязной правды всплывут наружу. Единственным, что скрепляло этот фарс, была абсолютная потребность Райана Харкера сохранить лицо и устроить шоу. Если бы мир узнал, что прекрасная и совершенная Элоди Харкер отказалась от своего брака… Что ж, мне действительно не хотелось думать об этом прямо сейчас.

Забравшись на кровать, я не стала утруждать себя тем, чтобы сделать ему минет. Вокруг него была целая армия женщин, готовых отсосать ему. Я уже была влажной. Наклонившись, я потерла свой клитор взад-вперед, нажимая достаточно сильно, чтобы волны удовольствия прокатились по моему позвоночнику. Хриплый стон сорвался с моих губ, и я услышала ответный стон Карсона. Он мог ненавидеть меня, но ему нравилось то, что заставляло его чувствовать мое тело. Так что я снова использовала это в своих интересах, но ненавидела себя за это. Я ненавидела себя за многое и с таким же успехом могла бы добавить ненависть к траху в список.

Опустив бедра, я скользнула киской по всей длине его члена, чувствуя, как тепло разливается по мне. Голова Карсона запрокинулась, грудь быстро поднималась и падала. Несколько проклятий наполнили комнату, когда я начала двигаться в устойчивом ритме, который, знала, сводил его с ума. Когда я, наконец, была готова, я приподнялась и обхватила рукой основание его члена, затем скользнула им внутрь себя, пока он не достиг конца. Какое-то время я сидела с закрытыми глазами, наслаждаясь этим полным, теплым ощущением. Я потянулась назад и слегка погладила его яйца, проводя острыми ногтями по чувствительной коже, что побудило его бедра оторваться от кровати, ударяя меня туда, где я в нем нуждалась. Это было совсем не для его удовольствия. Это было для меня. Я подумала обо всех тех случаях, когда этот мужчина пытался запугать и принизить меня, вкладывая каждую унцию ненависти в то, как я трахалась с ним. Это был единственный способ, которым я могла продолжать.

Снова наклонившись вперед, я начала двигаться. Я не была медленной или мягкой. Я трахала себя на его члене, как будто он был всего лишь игрушкой. Он был моим дилдо — теплым, мясистым членом, на котором я подпрыгивала. Он мог быть кем угодно, и это ничего бы не изменило, но он был тем, с кем я застряла. Моя тяга к физическим прикосновениям неуклонно росла с каждым днем, вплоть до того, что я действительно начала получать удовольствие от секса, даже с тем, кого ненавидела. Просунув руку между бедер, пока трахала его, я яростно потерла свой клитор, нуждаясь в жгучем освобождении, которое это принесло бы мне.

Я почувствовала покалывание во рту, когда закружилась на его члене. Уставившись на хрустальную люстру, свисающую с потолка, я почувствовала, как кожа вокруг моих глаз стягивается, зная, что они меняют цвет. Если бы я посмотрела вниз прямо сейчас, Карсон смог бы увидеть, как я теряю контроль. Он увидит, как чудовище внутри меня покажет свое истинное лицо. Он закончит трахать меня, но я заплачу за это позже. Мои зубы горели, а во рту пересохло. Я знала, что мне нужно, но не могла принять это, не потеряв свой слабый контроль. Поэтому я взяла кое-что другое вместо этого.

Карсон начал брыкаться, поэтому, используя ноги, я нависла над ним, согнув колени. Карсон схватил меня за бедра, вбиваясь в меня, пока я продолжала тереть свой набухший клитор. Он начал сильно кончать. Я чувствовала, как он струится внутри меня, заполняя меня и капая повсюду. Это было влажно, грязно и чертовски восхитительно. Я растворилась в блаженстве, представляя, что подо мной кто угодно, только не Карсон. Притворяясь свободной женщиной, которая может делать все, что ей заблагорассудится. Он продолжал, пока в следующий момент я не последовала за ним в экстаз. Мой оргазм пронзил меня, как огонь, быстрый, грубый и горячий. Именно так, как мне было нужно от него прямо сейчас. Между нами не было любви или привязанности, просто два тела трахались для нашего собственного эгоистичного удовольствия.

Выйдя из кайфа через несколько мгновений, я скатилась с Карсона, который тяжело дышал. Я была вся в сперме, и внезапно почувствовала себя отвратительно. Теперь, когда в голове прояснилось, я хотела избавиться от этого. Его ошеломленные глаза блестели, а выражение лица казалось удовлетворенным. Почти сразу же я захотела, чтобы он ушел. Я должна была чувствовать себя ужасно из-за того, что использовала его таким образом. Я должна была чувствовать себя сукой, худшей девушкой в мире. И, возможно, так оно и было, но мне было уже все равно. Кроме того, он этого не заслуживал. Он не заслуживал ни меня, ни моей киски, ни моего сердца, ни моей руки в браке, которую он все еще считал своей.

— Черт возьми, куколка. — Выдохнул он, проводя рукой по своим растрепанным светлым волосам.

Я прикусила язык, всерьез задаваясь вопросом, понимает ли он, как сильно это имя взбесило меня. Он называл меня куколкой с того дня, как мы встретились в четырнадцать лет, когда он сказал, что я похожа на фарфоровую куклу, и это имя вроде как прижилось. В то время, когда моя жизнь не была такой испорченной и я видела в нем просто красивого мальчика с милыми ямочками на щеках и красивыми глазами, я была польщена. Так вот, это имя просто напомнило мне о том, кем я была на самом деле — хрупкой.

— Сиренити?

Ах да. Он все еще был здесь.

— Я немного устала. — Выдохнула я, свешивая ноги с кровати, прежде чем быстро направиться в свою ванную. Включив душ, я позволяю пару наполнить комнату, глубоко вдыхая, пока вода нагревается.

Руки обвились вокруг моего живота, и подбородок Карсона опустился мне на плечо, заставляя все мое тело напрячься.

— Хочешь компанию? — тихо спросил он.

— Нет, спасибо. — Я пожала плечами, стараясь, чтобы это движение выглядело непреднамеренным, но никто из нас не был глупым или невежественным.

— В чем твоя проблема? — Он отстранился, развернув меня так, что я оказалась лицом к лицу с ним. Мы были почти одного роста.

— Я же сказала тебе, что устала. — Закатывать глаза было не совсем умно, но я ничего не могла с собой поделать. Я устала… и у меня кружилась голова, мое тело взывало о пище, которую я отказывалась ему давать. Я никогда не привыкну к этому ощущению пустоты и, вероятно, просто продолжу искать способы удовлетворить эту потребность.

— Чушь собачья. — Усмехнулся он, скептически оглядывая меня.

— Отвали, Карсон.

— Значит, вот оно как? — Горькая усмешка на его губах заставила меня встать дыбом. — Трахни меня, а потом отвали, да? Как всегда. — У него вырвался горький смешок. — Знаешь, может быть, у твоего отца правильная идея, иногда избивать тебя…

Моя рука ударила его по щеке, прежде чем я смогла остановить себя,

— Убирайся.

Это был не первый раз, когда он говорил что-то подобное сгоряча, и не последний, но я уже устала это слышать. Карсон был одним из тех мужчин, которые верили, что место женщины — дома, в то время как миром правят мужчины. В этом он был похож на Райана Харкера. Вот почему он в конце концов пошел по стопам своего собственного засранца-отца, и было очевидно по его ожиданию, что когда-нибудь я последую за ним и сыграю роль хорошей маленькой жены. Он и не подозревал, что этого абсолютно точно не произойдет.

Его рука вцепилась мне в волосы, когда я отвернулась. Горячее дыхание коснулось моего лица, когда мою шею вывернули назад.

— Или что, куколка? — Его голос был убийственно спокоен. Я ненавидела, когда он так делал. Это было хуже, чем кричать. Когда он замолчал, я поняла, что он разозлился.

— Карсон, остановись, — процедила я сквозь стиснутые зубы. Мое сердце болезненно колотилось, пока я удерживала монстра на расстоянии. Ему не понравилось ощущение его пальцев в ее волосах. — Прости, если я веду себя как стерва, я просто плохо себя чувствую. Я обещаю, что это все, что нужно.

Я ненавидела просить. Ненавидела тешить его хрупкое эго и притворяться слабее. Но то, как его пальцы сжимали мои длинные волосы, теребя кожу головы, было ярким напоминанием о том, на что он был способен. Я ни в коем случае не была бойцом. У меня был рот, и я почти уверена, что смогу постоять за себя, если речь пойдет о жизни или смерти, но драться на кулаках не было моей сильной стороной. Защищенным дочерям политиков не было смысла драться, и у моей матери случилась бы аневризма, если бы она увидела меня в чем-то меньшем, чем туфли на каблуках и жемчуга. Чем больше я отрицала свою истинную природу и отказывала своему телу в том, в чем оно нуждалось, чтобы стать сильным, тем более беззащитной я становилась и перед Карсоном, и перед моим отцом.

— В следующий раз следи за своим гребаным тоном, Серенити. Ты хорошо трахаешься, но это не защитит тебя вечно. — Кончики его пальцев пробежались по моей руке. Прижавшись носом к моей шее, он глубоко вдохнул, отчего мой рот наполнился слюной. — Знаешь, когданибудь это милое личико изменится. Когда-нибудь у меня не будет повода следить за тем, чтобы все оставалось красивым.

Эти слова гремели в моем мозгу и оседали в кишках, как яд. Когданибудь это милое личико изменится. Так и будет, он был прав, но в этом не было необходимости. Я могла бы оставаться в этом возрасте вечно, если бы отдалась монстру. Я могла бы это сделать. Я могла бы подождать, пока мои отец и Карсон состарятся, зачахнут и умрут. Было бы так легко впиться зубами в его нежную яремную вену. Один только вкус был бы…

Отпустив мои волосы, Карсон подтолкнул меня вперед, но я ухватилась за половинку стены рядом с душем. В комнате теперь было душно от пара. Пот выступил бисеринками на моей обнаженной плоти. Я чувствовала его запах на себе, чувствовала его повсюду. Его сперма все еще стекала по моим бедрам, и мне нужно было избавиться от нее. Мне нужно было быть чистой.

— Не забудь — сказал он, направляясь к двери и поправляя галстук. — Я заберу тебя после занятий в пятницу. У нас запланирован ужин с коллегами в семь. Я пришлю платье завтра утром. Распусти волосы.

Я стиснула зубы, прикусив язык, чтобы сдержать «ни хрена себе», которое мне хотелось бросить в него. Карсону нравилось диктовать, что мне надевать и как выглядеть, особенно перед теми, кого он считал важными — своими коллегами. Люди, которые думали, что они управляют Нок-Сити. Он хотел выставить меня напоказ, как трофей. Иногда я проклинала свою внешность. Иногда я ненавидела себя за это.

Я коротко кивнула ему, не утруждая устным ответом. На мгновение он посмотрел на меня так, словно собирался отчитать за неуважение, но зазвонил его телефон. Буквально звонок спас меня. В последний раз окинул взглядом моё тело, от которого я почувствовала себя жирной, Карсон вышел из комнаты, громко захлопнув дверь.

Рыдание сорвалось с моих губ в тот момент, когда он ушел, и я практически бросилась в душ. Я не стала сразу заморачиваться с волосами или мытьем тела. Я не могла перестать плакать. Я не плакала уже несколько дней, и казалось, что все чувства готовы выплеснуться наружу в один момент. Я посмотрела вниз, и по моим пальцам потекла красная струйка, стекая по бледной коже и закручиваясь вокруг стока. В эти дни мои слезы были красными, с того самого дня, когда двенадцать месяцев назад проснулся монстр. Я плакала кровью, и это только усиливало мои слезы.

Я просидела под душем сорок пять минут, даже не заботясь о том, что вода давно остыла. Это не имело значения. Я едва это чувствовала. Мне нужно было избавиться от этих чувств прямо сейчас. Мне нужно было выплеснуть их все туда, где никто не смог бы увидеть мой позор, потому что, когда я снова столкнусь с миром, моя маска не спадет. Я бы сделала это. Я бы сделала это ради нее.

ГЛАВА 2

ЗА завтраком на следующее утро мама была молчалива. Она едва подняла глаза, когда я вошла на кухню. Ее завтрак из тостов и яиц остывал на нетронутой тарелке, но она энергично прихлебывала черный кофе. Каким-то образом я поняла, что это был не просто кофе.

Я резко остановилась при виде незнакомого мужчины. Он отошел от стола к окну, сложив руки перед собой. На нем был строгий черный костюм, черный галстук и наушник в одном ухе. Это была стандартная форма охранника, но его лицо было незнакомым. Я знала каждого сотрудника службы безопасности моего отца, но не этого.

— Новый головорез? — спросила у своей матери.

Ее глаза на мгновение вспыхнули. Или… я предположила, что они вспыхнули, учитывая наклон ее головы вверх. На ней были огромные темные очки, вероятно, она страдала от сильного похмелья.

— Сядь, Сиренити.

Я фыркнула, игнорируя резкий приказ в ее тоне.

— Это никогда не надоедает, мама? — Она подняла голову, приподняв светлую бровь, когда я спросила: — Слышать свой собственный голос, жужжащий по комнате, как надоедливая маленькая муха?

Черт, я действительно была сукой. Было время, когда мне и в голову не приходило испытывать ее таким образом, но все изменилось. Она изменилась. Я изменилась. Она показала свое истинное лицо, когда это было важнее всего, и теперь пришло время раскрыть мое.

Она проигнорировала выпад, привыкнув к моим скрытым оскорблениям. Ей просто было все равно.

— Райан нанял тебе новую охрану. Это…Меррик? — Это был вопрос, адресованный здоровяку у кухонного эркера. Он кивнул. — Это Меррик.

Райан, говорила она раньше. Райан Харкер. Не папа. Думаю, наконец-то мы перестали притворяться.

Развернувшись, забыв о кофе, который собиралась налить, я уперла руки в бедра, переводя взгляд с нее на Меррика. Мои глаза остались на Меррике. Я обошла его в поисках чашки сладкого утреннего нектара, но теперь не могла отвести взгляд.

Он был ростом не менее шести футов трех дюймов, с длинными бронзовыми волосами, собранными в пучок на затылке, травянистозелеными глазами и загорелым лицом, усеянным веснушками. Под его глазами залегли глубокие тени, но смотреть на него от этого было только интереснее. У него была ухоженная борода, которая соответствовала оттенку его волос, а под вырезом воротника его костюма я могла видеть татуировку, ползущую вверх по его шее. Он был красивым ублюдком и выглядел лучше, чем большинство головорезов моей семьи.

Он уставился на меня, установив зрительный контакт и застав меня врасплох. Обычно наши наемные работники избегали зрительного контакта, особенно охрана. Им было не совсем насрать на нас. Они защищали нас, потому что это было то, за что им платили, но их не заботили повседневные дела. Их не волновало, что они защищают мерзость.

Но этот парень…… Меррик окинул меня взглядом с головы до ног, как будто у него было какое-то право судить обо мне. Как будто его мнение имело значение. Я остро осознавала, что на мне все еще не было ничего, кроме пары шорт из спандекса и просторной футболки, которая почти прикрывала их. Я оторвала взгляд от непристойно привлекательного телохранителя и, оглянувшись, увидела, что моя мать снова поглощена своим кофе с добавлением специй. Она выглядела несчастной.

— А что случилось со старыми? — Спросила я скучающим тоном.

— Не твоя забота, Сиренити.

— Они хотя бы прошли проверку? — Она действовала мне на нервы.

— Конечно, они прошли…

— Хотите взглянуть на мое удостоверение? — раздался низкий мужской голос с другого конца комнаты. Меррик. Он был ирландцем, и этот сильный акцент выдавал его с головой. Он лился с его языка, как густой мед.

Я резко повернула голову в его сторону, приподняв бровь.

— Что, простите?

Его лицо было каменным. Ни намека на эмоции. Наши взгляды встретились, и в его глазах я увидела опасность, холодную, тлеющую опасность. Этот человек таил в себе определенную ярость, но он очень хорошо умел держать ее внутри. Он не ответил, но я и не ожидала от него этого. Мы оба знали, что я слышала, что он сказал.

— Мы платим тебе не за то, чтобы ты был умником. — Огрызнулась я, поворачиваясь, чтобы налить себе кофе. Я не позволила этому тяжелому взгляду добраться до меня.

— Пожалуйста, не поднимай шума, — сказала моя мать. — У нас и так достаточно забот прямо сейчас. Просто позволь им делать свою работу, на этот раз не жалуясь. Ты можешь это сделать?

Мне хотелось наброситься на нее. Иногда она говорила со мной так, словно я была ребенком, а не двадцатичетырехлетней женщиной, которая слишком много вынесла для своего возраста. Но в этот раз у меня не хватило духу спорить. Несмотря на то, что от проницательных глаз этого человека у меня чесались руки, я знала, что он мне нужен. Я предположила, что он был способным. Я просто надеялась, что опасность в его глазах превратится в защиту. Я вздрогнула, вспомнив последний раз, когда мои телохранители не справились со своей работой. Из-за этого мой брат оказался на глубине шести футов под землей.

Я сделала большой глоток кофе, не почувствовав никакого вкуса. Однако, когда я повернулась и прислонилась к столешнице, у меня потеплело в животе. Наклоняя голову из стороны в сторону, я почувствовала, как моя шея удовлетворенно хрустнула, что заставило меня вздохнуть. В комнате кто-то прочистил горло.

Снова открыв глаза, я встретила тяжелый взгляд Меррика. В глазах горел огонь. В том, как он смотрел на меня, было что-то такое, от чего все мое тело словно вспыхнуло. Но я не могла позволить ему узнать. Мне нужно было держать свои своенравные гормональные чувства при себе. Я ни за что не собираюсь бросаться на нанятого головореза. Не-а. Моему монстру пришлось бы отрываться в другом месте.

— Большую часть дня у меня занятия, а потом примерка. Завтра у Карсона дома большой ужин, так что меня нигде не жди.

Моя мать только промычала в ответ. Я знала, что на самом деле ей было насрать. Выплеснув остатки кофе в раковину, я покинула кухню и свою пьяную мать, пробираясь обратно через дом. Только добравшись до лестницы, я поняла, что на меня смотрят. Я резко обернулась, оказавшись лицом к лицу с Мерриком. Он шел за мной от кухни по пятам.

— Что ты делаешь? — Скрестив руки на груди, я с презрением посмотрела на мужчину.

— Слежу за тобой. — Непринужденно говорит он.

— Только не в моем собственном доме.

— Похоже, что да, девочка. — Он переступил с ноги на ногу, расправляя плечи. Больше похоже, что он пытается сдержать ухмылку.

Уперев руки в бедра, мне пришлось задрать голову, чтобы заглянуть в его зеленые глаза, когда я подошла ближе. И боже, они были зелеными, хотя и слегка желтоватыми к середине, как подсолнух на травянистом поле. Я стряхнула с себя эти образы, почти уверенная, что начинаю сходить с ума.

— Я не знаю, в первый ли раз ты идешь по дому, но тебе нужно следовать за мной только после того, как мы покинем это место проживания. Мне не нужна нянька.

— Няня? — спросил он, выгнув бронзовую бровь. — Няни обычно подставляются под пули ради тебя?

— Ты и так слишком много болтаешь. Я дам тебе знать, когда выйду из дома, но до тех пор оставь меня в покое.

Лицо Меррика оставалось невыразительным. Скучающим.

— Просто выполняю свою работу. Если ты вмешаешься в мою работу, мне придется доложить об этом мистеру Харкеру.

У меня кровь застыла в жилах, когда я подошла ближе к ирландскому бегемоту. Я знала, что никоим образом не была пугающей, но, по крайней мере, в моем взгляде был яд.

— Дерзай.

Эти зеленые глаза потемнели. Нефритовый был новым цветом, и я обнаружила, что он мне нравится на нем.

— О, мне нравится вызов, маленькая леди. — От этого акцента у меня волосы на руках встали дыбом. Я чувствовала жар его тела так близко к моему, и знала, что если бы была умной, то отступила бы.

— Я действительно хочу, — сказал он, понизив голос почти до шепота. Я не знала, откуда у него хватило наглости вести себя подобным образом с одной из самых влиятельных семей штата, но рано или поздно он бы узнал.

Я отступила, устав тратить время на этого незнакомца. Он был головорезом, не более. Вспыльчивой няней, которая еще не знала своего места.

— Держись от меня подальше, ладно? Серьезно, я не та, кого ты хочешь сделать своим врагом. — Мои угрозы были пустыми, но он этого не знал. Я развернулась, готовая начать этот дерьмовый день.

— Тогда отправляйся в свои покои, принцесса. Я буду здесь, когда тебе понадобится сопровождение. Чувственные губы под этим загривком изогнулись по бокам, когда он подмигнул, но его глаза оставались холодными. Я не могла сказать, действительно ли он находил удовольствие в том, чтобы дразнить меня, или заставлял себя это делать. Было трудно разобраться в этом парне.

Я отвернулась от него, не утруждая себя возражениями, зная, что это ни к чему не приведет. Мне нужно было собираться на занятия, а Трикс могла позвонить в любую секунду, интересуясь, где я. Моя кузина была нетерпеливой и любила приезжать в кампус как минимум за час до занятий. У нас было милое маленькое кафе недалеко от моего класса по гражданскому праву с прекрасным видом на горы, которые окружали стены Нок-Сити.

Пока мы поднимались по винтовой лестнице, я чувствовала на себе пристальный взгляд Меррика. Даже не оглядываясь через плечо, я знала, что он просто стоит там и ждет, когда я исчезну. Он думал, что нервирует меня. Так и было, но я не показывала этого. Я и раньше имела дело с самоуверенными головорезами. Все они закончили обучение в службе безопасности, думая, что станут кем-то вроде Рэмбо, хотя на самом деле они были всего лишь прославленными няньками. Продержались не многие, а мои последние были достаточно закаленными, чтобы знать свое место. Я уже могу сказать, что мне придется повозиться с этим парнем, который ходит за мной по пятам весь день.

Сегодня я надела практичное темно-красное платье-свитер, черные колготки и сапоги на каблуках. Я распустила волосы, зная, что синяк на затылке еще не полностью сошел. Мой отец снова ударил две ночи назад. В последнее время он часто это делал. Обычно синяки были незаметными, в местах, которые камера не могла случайно запечатлеть. Шрамы, пересекавшие мою спину, напоминали о том, как сильно этот человек ненавидел меня. Если бы я поддалась своей жажде, следы уже полностью зажили бы, но, увы, я была слаба, как человек.

Я попыталась выйти через боковой вход. Я сказала нашему водителю, Грегори, что выезжаю ровно в восемь часов, поэтому знала, что он будет ждать меня. Я надеялась избежать встречи с Мерриком. Он, вероятно, еще не знал планировку нашего участка, поэтому не ожидал, что я ускользну в этом направлении. Довольная собой, я ухмыльнулась, когда увидела, что Грегори уже стоит рядом с открытой дверцей нашего семейного лимузина. Он улыбнулся мне в ответ дедушкиной улыбкой, которую дарил мне с тех пор, как я родилась.

— Доброе утро, мисс Харкер. Наконец-то в воздухе чувствуется осень. — Он глубоко вдохнул, когда листья закружились вокруг нас, становясь оранжевыми, красными и желтыми в свежем воздухе. Я поняла, что осень была на подходе. Первое сентября. Воздух был свежим, и запах опавших листьев, предвещавший приближение зимы, заставил меня набирать полные легкие воздуха. Лето было долгим, и нам всем не терпелось поскорее избавиться от изнуряющей жары.

— Доброе утро, Грег. Как Кэти? — Спросила я, подходя.

Его карие глаза загорелись.

— На выходных она выиграла еще один турнир. Похоже, ее тоже не заткнешь.

Его жена была милой женщиной. Кэти играла в команде старших игроков по гольфу в загородном клубе, и Грегори любил хвастаться ее навыками. Она была ведьмой и всегда делала мне амулеты на праздники. Мне нравилось, как загорались его веселые глаза. Иногда это заставляло мое сердце сжиматься. Чего бы я только не отдала за такое будущее, с любовью, которая превосходит возраст, богатство, статус и правила.

Я скользнула на сиденье и позволила темноте окутать меня. С момента нападения двенадцать месяцев назад стекла были тонированы почти до черного цвета и пуленепробиваемы. Дверь закрылась, и воцарилась тишина. Верхний свет горел, заливая интерьер тусклым светом. Я сразу поняла, что была не одна. Двое мужчин сидели напротив меня, и нас разделяло около шести футов. Я не удивилась, увидев здесь Меррика. Очевидно, я недостаточно ему доверяла.

— Доброе утро, девочка. — Его глубокий акцент прокатился по безмолвному лимузину. Я ничего не ответила, просто сидела и смотрела на двух мужчин, пытаясь показать, что они меня не напугали. Меррик усмехнулся.

— Не думаю, что ты имела удовольствие познакомиться с моим коллегой. — Он указал на другого громилу.

Я чуть не фыркнула при слове коллега. Они были копами торгового центра. Ворчуны. Другой мужчина был спокоен и молчалив, пристально наблюдая за мной, и наши взгляды встретились. Этот парень тоже был красив. Слишком красив. Я покосилась на него, мгновенно заподозрив неладное. У него были темно-русые волосы, коротко подстриженные на косой пробор и коротко выбритые по бокам. Чисто выбритый, с квадратной челюстью, у него было что-то похожее на пирсинг штанги в правой брови, обрамлявший шоколаднокарие глаза — глаза, которые были прищурены прямо на меня, как будто он оценивал меня.

Я одарила их кривой, горькой улыбкой, которая была не совсем дружелюбной.

— Итак, кто из вас проиграл пари, из-за которого вы застряли здесь со мной? — Должно быть, это был кто-то из них. Я не могу представить, что они вызвались на это дерьмо. Не после того, что случилось. Ни один из них не засмеялся.

— Это Фауст. — Продолжил Меррик, представляя своего товарища. — Твой отец обратился к нам специально для твоей защиты…

— Райан Харкер не мой отец, так что запишите это прямо сейчас. — Язвительные слова вырвались прежде, чем я успела закрыться, но не то чтобы они уже не знали… Или знали? Я не была уверена, что мой отец решил им сказать. Меррик и Фауст никак не отреагировали, просто ждали, когда закончится моя вспышка. Они, вероятно, решили, что я веду себя как соплячка. Ну что ж, если это заставило их заткнуться на некоторое время, мне было все равно.

— Как я уже говорил,… Мы здесь для твоей защиты. Только твоей. У нас есть твой школьный маршрут, имена и описания друзей и знакомых, а также прямая линия связи с твоим… парнем. — Он сказал «парень», приподняв бровь и горько ухмыльнувшись, что мне не понравилось.

— Вам нужен мой номер социального страхования и номер моего первенца тоже?

— Нам достаточно тебя, милая, — сказал Фауст. Это было первое, что он произнес. У него был североамериканский акцент, резкий и по существу. Я также не могла ничего понять о нем. У него было каменное лицо, а его карие глаза были холодными.

— Естественно. — Сухо ответила я.

Пока лимузин двигался по городу, мы погрузились в напряженное молчание. Я пыталась притвориться, что не чувствую на себе их взглядов, наблюдающих за каждым подергиванием, каждым вздохом и каждым едва уловимым сдвигом. Это нервировало, но я притворилась, что меня это не беспокоит.

Колледж находился на другом конце Нок-Сити, ближе к деловой части города, где располагались здание капитолия, музей, который мы посетили вчера для пресс-конференции, и здания суда. Нок-Сити был огромен по сравнению с окружающим лесным массивом. Не такой большой, как Нью-Йорк, но довольно близко. Я предположила, что это было прогрессивно. Люди и дарклинги по большей части сосуществовали, но за пределами города все еще оставалось напряжение.

Дарклинги вышли из подполья за семьдесят лет до моего рождения. Вампиры, оборотни, ведьмы и все, что между ними. То, что когда-то было источником человеческих небылиц и легенд, теперь стало частью повседневного общества. Они боролись за свои права целых семьдесят с лишним лет, и люди, по большей части, принимали их. Доктрина Сосуществования, подписанная главами всех рас, объявляла городаубежища по всему миру нейтральными зонами. Нок-Сити был одним из таких городов-убежищ.

Во всем Нок-Сити был один колледж, в который я ходила, хотя бы для того, чтобы мой отец хорошо выглядел перед остальными. Он думал, что если я смешаюсь с толпой и сделаю вид, что сочувствую им, он будет казаться более доброжелательным. Может быть, мне стоило бороться с этим, как и с большинством других вещей, если бы не тот факт, что поход на занятия был моим временем ненадолго отвлечься.

Было еще рано, и у меня заурчало в животе. Мне нужны были кофе и еда, как можно скорее. Трикс разрывала мой телефон, поэтому я спрятала его в карман пальто. Иногда этой девочки было чересчур много. Она была мне самой близкой по возрасту из всех кузин, и мы были близки с младенчества. Трикс была сущим наказанием и в лучшие дни, но я все равно любила ее. Кроме того, она была в некотором роде белой вороной в нашей семье. Когда ей исполнилось восемнадцать, она сбежала из родительского дома и переехала в кампус колледжа. Теперь она была ярой защитницей прав дарклингов и активисткой, к большому смущению нашей политической семьи.

Иногда я завидовала такой свободе Трикс. Если бы был способ вытащить мою мать из-под каблука Райана Харкера, я была бы рядом с Трикс. Я ненавидела отвратительную риторику, которую он пытался распространить по городу и его доверчивым людям. Влияние, которое он имел на людей, было ужасающим. Нок-Сити был прогрессивным городом, но, похоже, мой отец был твердо настроен повернуть время вспять. Я не понимала его ненависти к дарклингам. Я имею в виду, я предполагала, что могла бы понять, если бы внезапная неприязнь возникла в тот день, когда моя мать была вынуждена признать, что у нее был бурный роман с вампиром, но это был не тот случай. Райан Харкер имел зуб на дарклингов еще до того, как я появилась на горизонте, и проложил себе путь к должности, чтобы однажды иметь достаточное влияние на широкую публику.

Факты были таковы — люди по-прежнему превосходили дарклингов численностью в десять раз, и, несмотря на наличие сверхъестественных способностей, у них все еще не было преимущества. Целые группировки фанатичных людей сформировали группы ненависти, сделав своей единственной целью в жизни использование слабостей дарклинга. Это было отвратительно, и, к несчастью для меня, я ассоциировалась с этой риторикой как дочь Райана Харкера с лицом херувима, милая молодая женщина, которая делала то, что говорил ей папа. Я не могла избежать этого.

Мы подъехали к кампусу возле атриума. Я уже заметила, как Трикс вылетела из стеклянных двойных дверей и направилась к лимузину. Иногда я задавалась вопросом, не приставила ли она ко мне маячок. Опять же, я не стала ждать, пока Грегори выпустит меня. Я была вполне способна открывать двери, и мне нужно было выбраться из-под тяжелого веса взглядов моих головорезов.

В следующую секунду Трикс обняла меня за плечи.

— Господи, женщина, какого черта ты так долго? У нас едва хватает времени, чтобы выпить латте! — Ее черные волны ниспадали на плечи. На Трикс была одна из ее самодельных футболок с трафаретной печатью #darklingrights, и впоследствии она привлекла к себе несколько пристальных взглядов.

— У нас есть тридцать минут! Остынь. — Я оттолкнула ее от своего тела. — Я чертовски голодна.

Ее внимание переместилось за мое плечо, когда над ним нависла метафорическая тень. Я знала, что мои новые няни стоят у меня за спиной, по тому, как ее зеленые глаза оценивающе оглядывали их с головы до ног.

— Э-э, детка, ты ничего не хочешь мне сказать? — Уперев руки в бедра, Трикс прищурилась на меня.

— Трикс, познакомься с ворчуном и угрюмым. — Я указала на двух тупиц. — Они будут преследовать меня в обозримом будущем.

Усмешка тронула ее вишнево-красные губы, когда она покачала головой.

— Иногда я завидую тебе, кузина.

Я натянуто рассмеялась. Она понятия не имела, как сильно я ей завидовала. Она не знала всех подробностей. Она не знала, что происходило за закрытыми дверями. Она не знала, что я не была человеком и что это открытие навсегда сбило мою жизнь с курса. Я готовилась сказать ей правду, но по какой-то причине не могла заставить себя сделать это. Трикс была единственной константой в моей жизни, на которую всегда можно было положиться, и мысль о том, что она вдруг посмотрит на меня по-другому, заставила мой желудок сжаться от неуверенности.

— Ну же, давай выпьем кофе. Серьезно, мы и так едва успеем пересечь кампус. — Поворачивая нас обеих к маленькому кафе на углу, она подмигнула парням через плечо. — Надеюсь, вы готовы к спринту, ребята.

Тем не менее, они не предприняли никаких попыток ответить, просто молча последовали за нами. Я осмелилась оглянуться через плечо и увидела Фауста, обводящего взглядом окрестности, с плотно сжатыми челюстями и едва дышащего. Честно говоря, он выглядел уставшим. Как и у Меррика, у Фауста, казалось, были фиолетовые тени под глазами, что заставило меня задуматься, спали ли мужчины вообще. Должно быть, я смотрела слишком долго, потому что наши взгляды встретились и задержались на мгновение. Я была первой, кто отвел взгляд, в то время как он просто тупо смотрел в ответ. Придя в себя, я проигнорировала неприятный переворот на живот и позволила Трикс увести меня.

Мы взяли свои напитки, и я проглотила булочку. Пока мы шли в класс, мне потребовалось всего две минуты, чтобы залпом выпить горячую фасолевую воду, как любила называть ее Трикс, пока она пила чай. Гражданский курс прошел как по маслу, а затем мы отправились на три публичных выступления. Вскоре мы вышли в послеполуденную жару. Свежий воздух, о котором говорил Грегори, давно испарился, и я чувствовала, как у меня на шее выступили капельки пота. Раньше я любила летнюю жару и долгие дни, но в последние несколько месяцев я обнаружила, что все больше и больше жажду осени и зимы. Мне не хотелось думать о том, почему это было так.

Кампус колледжа был сегодня забит людьми. Все люди при дневном свете. Хотя вампиры были единственной расой, неспособной противостоять солнечному свету, я предположила, что остальные дарклинги решили жить ночью в знак солидарности. Это стало чем-то вроде негласного правила, сегрегации вида. Даже в этом прогрессивном городе, где мы все должны были жить в гармонии, существовала пропасть, которую, казалось, все неохотно пересекали.

Время от времени храбрая ведьма или оборотень выходили на свет, посещая занятия по изучению человека или даже пару семинаров, но на это смотрели неодобрительно. Я никогда не понимала, в чем тут дело. Весь смысл убежищ, подобных Нок-Сити, заключался в объединении людей и дарклингов. Можно было бы подумать, что по прошествии семидесяти лет предрассудки должны были развеяться, но люди были настойчивы в своем стремлении занять вершину пищевой цепочки. Будь то оружие или просто численность, казалось, что они всегда были на высоте.

Мне все еще казалось странным относиться к людям как к группе, частью которой я больше не была. До трагедии, случившейся двенадцать месяцев назад, я была одной из них. Я была невежественной, самоуверенной и маленькой. Я никогда не переставала думать о том, на что была похожа жизнь дарклингов и как убеждения моего отца бросали вызов их праву на нормальную жизнь в городе, который должен был их приютить. Как Райан Харкер пришел к власти, извергая свою ненависть и отвратительную доктрину, было загадкой, которую я до сих пор не могла разгадать. Хотя я не была полностью слепа к этому. Я была просто бессильна под его давлением, поэтому предпочла притвориться, что этого не существует. Позорно, я знаю.

— Мы собираемся куда-нибудь сегодня вечером, — сказала Трикс, пока мы ждали, когда за нами заедет Грегори. Она стучала по своему телефону, не глядя на меня, уверенная, что я просто соглашусь с этим, как обычно.

— Круто, веселись. Не делай ничего такого, чего бы не сделала я. — Мне действительно не хотелось никуда идти, не сегодня вечером. Не тогда, когда я просто хотела пойти домой и мысленно настроить себя на то, чтобы провести следующий вечер с Карсоном и его друзьями.

— Мы, то есть ты и я, Рен. Ты идешь, и мне плевать, что ты собираешься сказать Элоди. Скажи ей, что у тебя учебная группа, или ты трахаешься с Карсоном. Честно говоря, мне даже плевать. Тебе двадцать четыре, так что ты придешь в «Ру» сегодня вечером.

Я чувствовала, как взгляд Меррика прожигает дыру у меня в затылке. Было трудно сдержать румянец на щеках. Мне не нужно было давать этому человеку больше оружия против меня. Да, хорошо…В последнее время я была чертовски жалкой, но на это была причина, даже если я и не призналась во всем своему кузине.

«Ру». Трикс любила это место. Я была там всего один раз с ней и ее друзьями-активистами. «Ру» был вампирским клубом в центре города, и там было темно, сексуально, и попасть в него было действительно трудно.

— Мы будем часами стоять в очереди. — Пробормотала я, не слишком впечатленная.

Трикс закатила глаза.

— Ты хоть представляешь, кто ты?

— Э-э-э…

Положив руки мне на плечи, Трикс посмотрела мне прямо в глаза, как будто это делало ее доводы еще более заманчивыми.

— Появление дочери сенатора в их клубе было бы здорово для вампиров. Они, вероятно, предоставят нам VIP-столик и бесплатные напитки.

— Значит, ты хочешь пойти со мной из-за моего статуса. — Я скрестила руки на груди, пытаясь сдержать ухмылку. Я знала, что моя кузина на самом деле не была такой поверхностной.

Ее глаза сузились.

— Ты идешь.

— Хорошо. — Простонала я. Спорить было бессмысленно.

— Но мы собираемся у тебя дома. Мой папа вернется из Чикаго только завтра, и я не думаю, что сегодня смогу больше общаться с мамой.

На лице Трикс была самодовольная улыбка, пока мы смотрели, как Грегори останавливает лимузин.

— Я думала, ты посмотришь на вещи моими глазами. Просто смирись с этим, Рен. Тебе нужно завязать. Я видела тебя вчера по телевизору. Ты выглядела так, будто тебе в задницу засунули шест.

Я фыркнула.

— Сука.

— Неудачница..

— Радикалка… — Принцесса.

Моя рука в ужасе метнулась к груди, — Ладно, ой.

Она только рассмеялась, отвернулась и обняла Грегори за плечи.

— Привет, старина Грег!

— И вам привет, мисс Касуэлл. — Он похлопал ее по спине, покачав головой. — Куда едем?

— Ко мне домой. — Объявила она, уже садясь в лимузин. — Мы собираемся куда-нибудь сегодня вечером, так что ты нужен нам наготове.

Я виновато улыбнулась Грегори, пожала плечами и сказала:

— Девушка получает то, что хочет.

Он только усмехнулся, скользнув глазами по двум телохранителям позади меня. Он коротко кивнул им.

— Заходите, мисс Харкер.

Я уже собиралась скользнуть внутрь вслед за Трикс, когда почувствовала руку на пояснице. Все мое тело окаменело от неожиданного прикосновения, а синяк чуть ниже ребер вызвал острую пульсирующую боль. Я почти забыла, что он там был, благодаря тяжелой ноге моего отца. Я была слишком медлительна, чтобы контролировать свою реакцию и не вздрагивать, поэтому резко повернула голову через плечо, только чтобы увидеть Фауста прямо за моей спиной, подталкивающего меня на заднее сиденье машины. Наши глаза встретились, и его, казалось, потемнели, когда они переместились туда, где его ладонь теперь скользила по моей спине. Его глаза как две лужицы вспаханной земли, затененные мешками фиолетового цвета, которые каким-то образом только делали его еще привлекательнее, выглядели смущенными моей реакцией.

Эта ладонь обожгла мою кожу, но это был холодный ожог. Я чувствовала это сквозь толстую ткань своего платья-свитера. Холодно… слишком холодно. Я нахмурилась от этого прикосновения, но он отстранился в мгновение ока, глядя на меня сверху вниз, словно провоцируя меня что-то сказать. Усмехнувшись, я оторвала от него взгляд и последовала за кузиной в машину, убедившись, что полностью перешла на другую сторону, избегая своих головорезов всю дорогу до дома Трикс.

ГЛАВА 3

Кампус был достаточно большим, чтобы студенческое жилье находилось чуть менее чем в миле отсюда. Сгруппированные в кучу кирпичные здания, общежития были и для парней, и для девушек, и более приятными для колледжа.

У Трикс была отдельная комната после того, как ее соседка по комнате неожиданно перевелась в прошлом семестре. За то короткое время, что ее не было, к ней больше никого не подселили, так что одна из комнат использовалась для хранения одежды и косметики моей кузины. У нее была хорошая гостиная с мини-кухней, где была не намного больше раковина, микроволновая печь и мини-холодильник, но это было лучше, чем то, чем могло похвастаться большинство общежитий.

Я отправила Меррика и Фауста подождать в гостиную, поскольку они настояли на том, чтобы следовать за нами до самой комнаты. Очевидно, они всерьез намеревались внимательно следить за мной. Как бы сильно это ни раздражало и не нервировало меня, я не могла не чувствовать себя немного в большей безопасности, зная, что у меня есть глаза, следящие за вещами, на которые я не обращаю внимания.

Двенадцати месяцев было недостаточно, чтобы избавиться от ощущения, что за мной кто-то наблюдает. Кто-то… охотится на меня.

В прошлый раз они промахнулись, вместо этого убив не того Харкера. Я не могу позволить себе быть застигнутой врасплох, так что пока придется смириться с двумя задумчивыми мужчинами. К счастью, они оба были одеты просто отлично для похода в клуб, особенно в такое место, как «Ру». Дресс-код был довольно строгим. Мужчины должны были носить костюмы, а женщины одеваться как куклы. Или они могли бы надеть костюм, если захотят. В тот момент вечером я и сама серьезно обдумывала это.

Трикс одела меня в красное платье, такое темное, что могло сойти за черное. Ткань была такой тонкой, что казалось, будто вода стекает каскадом по моей бледной коже. Оно доходило мне до середины бедра и бретельки были невероятно тонкими, но спина была не такой открытой, как я думала, а остальное прикрывали мои волосы. Я беспокоилась, что эти шрамы будут видны, но платье вполне подойдет.

Я сочетала платье с ботинками на шнуровке до колен и расправила свои длинные светлые волосы, превратив их в гладкую жемчужную завесу. Трикс пыталась уговорить меня надеть его, чтобы показать мою шею, но я знала, что это вызовет только вопросы, так как там все еще были видны отпечатки пальцев моего отца. На Трикс было миниплатье королевского синего цвета и кружевное колье, которое красиво сочеталось с ее черными как смоль волосами, делая ее похожей на сказочную готическую принцессу. Нам потребовалось всего полчаса, чтобы закончить наш макияж — ярко-красные губы и черная подводка для меня, матовая черная помада и блестки вокруг зеленоватых глаз для нее. Мы не выглядели ни в малейшей степени родственниками, учитывая тот факт, что на самом деле мы были двоюродными сестрами со стороны моей мамы. Большую часть своей внешности я унаследовала от Элоди, но глаза у меня были мои собственные. Они были темно-каштанового цвета, и я предположила, что они достались мне от моего биологического отца.

— Итак, когда мы поговорим о мужчинах-моделях в моей гостиной? — Нахально спросила Трикс, прислонившись к туалетному столику и скрестив руки на груди, пока ждала, пока я закончу.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Я фыркнула, борясь с улыбкой.

— Чушь собачья, сука. Твой отец, должно быть, сошел с ума.

У меня возникло желание поправить ее и сказать, что Райан Харкер не был и никогда не будет моим отцом. Непреодолимое желание отделиться от него нарастало с каждым божьим днем. Теперь, когда я знала, что у нас нет общей ДНК, мне нужно было подтвердить это. Я боролась с желанием, никоим образом не готовая к этому откровению, меняющему жизнь.

— Они придурки, но кажутся достаточно способными. — Я пожала плечами. — Не такие, как предыдущие…

Переведя взгляд на нее, я увидела, как смягчилось ее лицо.

— Что с ним все-таки случилось?

В моем животе образовалась пустота, когда я вспомнила последующие дни.

— Я стараюсь не думать об этом. Больше о них ничего не слышала. Наверное, ты можешь поблагодарить за это Ри-моего отца.

Я вздрогнула, подумав о том, что случилось с моими старыми телохранителями. Они оба были старше, им перевалило за пятьдесят, и до пенсии оставалось всего несколько лет. По большей части они мне нравились. Я привыкла к их вечно маячащим теням, и они всегда оберегали меня. Но в тот день…когда взорвались бомбы и те пули изменили все…

— Хорошо, — сказала Трикс, хлопнув в ладоши, вырывая меня из мрачных воспоминаний. — Давай сделаем это дерьмо. Брайан и Кейд уже на «Ру», но они не могут попасть туда без тебя.

Я фыркнула.

— Я действительно начинаю думать, что меня здесь используют.

— Заткнись. — Она отмахнулась от меня.

Мы нашли парней в гостиной, они неловко стояли вокруг. Я предполагала, что мне должно было быть немного жаль их, но я действительно этого не чувствовала. Это было то, на что они подписались. Однако я внезапно больше, чем когда-либо, осознала, что у меня обнаженная кожа. Сначала я встретилась взглядом с Мерриком, когда он окинул меня с головы до ног. Я ожидала увидеть в нем похоть, то, как обычно реагировал на меня каждый мужчина, которого я когдалибо встречала в своей жизни, но не было ничего, кроме ледяной отстраненности. Я не знала, было ли это вынужденно или нет, но от этого у меня неприятно сжался желудок.

Фауст, не глядя на меня, направился к двери и открыл ее, пропуская нас всех к выходу. Когда я хотела пройти мимо него, сильная рука схватила меня за руку, заставляя остановиться. Я подняла глаза, готовая наброситься на него за то, что он прикасался ко мне так, как будто имел на это какое-то право, но от взгляда этих темных глаз у меня быстро пересохло во рту.

— Ты думаешь, это разумно выставлять себя напоказ перед вампирами, Сиренити? — Он говорил достаточно тихо, чтобы Трикс не услышала. Она была уже на полпути по коридору, но Меррик задержался.

— Я не ребенок. Я могу гулять и наслаждаться жизнью, если захочу.

— Это безрассудно и эгоистично. — Пробормотал он, сильнее сжимая мой бицепс. — Ты подвергаешь риску свою кузину.

Мои глаза сузились при виде пальцев, сжимающих мою кожу, разум отключился. Внезапно я увидела синяки, почувствовала жар, боль и пульсацию. Он резко отпустил мою руку, заставив меня пошатнуться, но поддержал, положив руку мне на бедро. Это прикосновение снова обожгло меня таким сильным холодом, что я чуть не отпрянула. То, как он смотрел на меня, заставило меня задуматься, что именно здесь происходит. Я наблюдала, как его взгляд боролся с желанием опустить глаза вниз, а пальцы напряглись.

— Это твой первый день на работе, так что я прощу тебя. Но если ты считаешь, что имеешь хоть какое-то право указывать мне, как жить, тогда я, не колеблясь, подам заявление о твоем переводе. Здесь полно приспешников, более чем желающих занять твое место. — Я лгала. Он тоже это знал.

Эти темные глаза вспыхнули, и он придвинулся ближе.

— Поверь мне, получить работу было нетрудно, — выпалил он. — Тебе придется привыкнуть к тому, что кто-то говорит тебе, что делать. Я никуда не уйду, и Меррик тоже. Ты застряла с нами. Мы все знаем, что случилось в прошлый раз, когда папа отпустил поводок. — Каждое слово было лезвием, пронзающим мою грудь. Мне пришлось стоять там и притворяться, что я не умираю внутри. — Сколько еще людей должны умереть за тебя, Сиренити?

На мгновение мне показалось, что я вернулась назад во времени. Я могла вспомнить звуки и запахи стрельбы и бомб. Во рту у меня была кровь, по коже пробегал огонь. После смерти Шона у меня была пара недель, когда я немного съехала с катушек и поставила под угрозу всю безопасность. Меня не волновало, что террористы все еще разгуливают по городу, все, о чем я заботилась, — это заглушить боль.

Мои глаза метались между его, и я не заметила ни капли раскаяния. Он говорил серьезно. Я была обузой. Это была моя вина, что Шон мертв. Он всего лишь пытался защитить меня в свои последние минуты. Это была моя вина за то, что я была такой. Фауст еще не знал этого, но я была еще большим аутсайдером, чем он мог себе представить. Полукровка. Нежеланное дитя ночи, которого никогда не должно было существовать. Ни человек, ни вампир. Ничто. Но для Фауста и, вероятно, для Меррика тоже, я была надоедливой богатой девчонкой, которую нужно держать на поводке. Он ничего не знал обо мне, кроме того, что предполагала публика.

— Твоя кузина, наверное, в середине улицы, девочка. Нам нужно идти. — Голос Меррика прорвался сквозь наши напряженные взгляды..

Отступив на шаг, я не осознавала, насколько близко мы с Фаустом были. Но он был слишком высок, чтобы я могла надеяться напугать его своей близостью. Скорее всего, это просто выглядело комично. Я протянула руку мимо него, стараясь не задеть его своим телом, и закрыла дверь Трикс. Она автоматически закрылась. Больше не глядя на вспыльчивого мужчину передо мной, я быстро повернулась и пошла по коридору.

***

Улица была переполнена завсегдатаями вечеринок, разодетыми в пух и прах. Очередь тянулась вдоль улицы и за углом здания. Мы были в самом сердце района Ноктюрн.

Весь радиус в десять кварталов принадлежал Ковену вампиров Ноктюрна, и они наслаждались своей роскошью. Это было разительной разницей между людской частью города, которая, как правило, выглядела более коммерческой и пресной. — Ноктюрн был противоположностью. Большинство зданий были построены из кирпича и камня, напоминая готическую архитектуру, соборы и здания в старофранцузском стиле. Улицы были вымощены булыжником, а для автомобилей было установлено строгое ограничение скорости в десять миль в час. В Ноктюрне царил более медленный образ жизни, люди никуда не спешили. Зачем им это, когда перед ними простирается вечность?

Там были террасы с видом на улицы, заполненные людьми, пьющими из бокалов на длинной ножке. Фонарные столбы из кованого железа украшали каждый угол улицы, и красивые, потусторонние вампиры собирались на каждом шагу. Кроваво-красные глаза наблюдали за лимузином, когда мы подъезжали ко входу в самый печально известный клуб Нок-Сити. Я даже не потрудилась попросить Грегори притормозить в конце очереди, потому что Трикс была абсолютно права — они пропустили бы меня, не моргнув глазом.

Я, вероятно, попаду в ад за то, что была здесь сегодня вечером. В тот момент, когда Райан увидит первый заголовок о моем присутствии в вампирском клубе, то впадет в ярость. Я была просто благодарна, что он был в Чикаго, а не дома с моей матерью, которая, вероятно, послужила бы выходом для этого гнева.

Я спрятала свою сумочку под сиденье лимузина. Я никому в Ноктюрне не доверяла, и мне нужно было, чтобы у меня были свободны обе руки. Трикс наносила блеск на губы, ожидая, когда Грегори обойдет вокруг и откроет нам дверь. Я могла видеть людей у входа в клуб. Некоторые из них были полными надежд людьми, но большинство из них были вампирами и ведьмами. Они пытались заглянуть в затемненные окна, пытаясь разглядеть, кто был настолько важен, чтобы заслужить такой вход.

— Это твой последний шанс, принцесса. Разворачивайся и иди домой, как хорошая девочка, — сказал Фауст. Его низкий голос угрожал вызвать у меня дрожь, но я сдержалась. Я проделала довольно хорошую работу, притворяясь, что его там нет всю поездку в машине, независимо от того, насколько странно было чувствовать эти глаза, пригвоздившие меня к сиденью.

Мне было насрать, что он считает это плохой идеей. Мне нужна была одна ночь, чтобы почувствовать себя нормально. Притвориться, что жизнь — это не просто одна ошибка за другой. На сегодняшний вечер я была свободна от своего отца. Свободна от Карсона. Свободна от стен крепости моего отца, которые подавляли мою волю продолжать жить. Впервые за сегодняшний день я не чувствовала синяков под платьем.

Трикс вышла из машины впереди меня, и вспыхнули вспышки сотен камер. Я последовала за ней с совершенно невозмутимым лицом. Я знала свои ракурсы съемки, знала, как улыбнуться ровно настолько, чтобы заставить таблоиды сойти с ума от метафор, знала, как воздействовать на них и заставить их жаждать большего. Сегодня вечером мне захотелось немного потрахаться с Фаустом, поэтому я крутанулась несколько раз, позволяя папарацци это проглотить.

Громкий ропот наполнил ночной воздух, когда я прошла мимо вспышек фотоаппаратов. Трикс взяла меня под руку, когда мы направились ко входу, где два здоровенных вышибалы стояли перед красными бархатными канатами. Они уже говорили в наушниках, вероятно, предупреждая персонал внутри, что здесь дочь сенатора. Я ненавидела звучать такой самоуверенной, но Трикс снова была права. Вампиры выглядели бы хорошо, позволив мне войти сюда. Со всем тем гадким дерьмом, которое мой отец наговорил о них, это было своего рода проявлением бунта и солидарности с моей стороны. Шоу, которое я обычно не стараюсь показывать изо всех сил, но, возможно, после сегодняшнего вечера я бы постаралась немного усерднее.

Женщины смотрели на нас, когда мы проходили мимо, раздраженно скрестив руки на пышной груди и оглядывая нас с ног до головы накрашенными глазами, как будто не понимали всей этой шумихи. Они просто завидовали, что им приходится стоять в очереди, как крестьянам. Они и не подозревали, что я на самом деле им завидую. Они и не подозревали, что я заплатила бы любую цену, чтобы поменяться с ними местами и прожить хотя бы один день в их обыденной шкуре.

Трикс помахала двум мужчинам, которые пробирались сквозь толпу, расталкивая людей плечами. У одного из них были длинные волосы песочного цвета, а у другого — короткие волосы цвета молочношоколадного. Они оба были долговязыми, но одеты безукоризненно. Я узнала в них двух друзей Трикс из ее активистских групп. Брайан и Кейд, предположила я.

Я чувствовала Фауста и Меррика позади нас и знала, что они сканируют глазами толпу, насторожившись в поисках любой возможной опасности. После последнего нападения даже мне немного не терпелось попасть внутрь. Я снова почувствовала руку у себя на пояснице и напряглась, но это был всего лишь Меррик, который даже не смотрел на меня, когда я посмотрела на него через плечо. Его челюсть была плотно сжата, а фиолетовые тени под глазами казались еще более заметными в свете мигающих ламп. Мы прошли мимо вышибал, которые просто махнули нам, чтобы мы проходили, не задумываясь, а затем нас сразу же втолкнули в темноту, где каждые несколько секунд вспыхивали огни, поскольку стробоскопы вдалеке указывали путь. Коридор был узким, а пол сделан из какого-то черного блестящего мрамора, отчего казалось, что мы идем по гладкой черной воде.

Грохочущая музыка вдалеке пульсировала, и мое сердце ускорило ритм. Несмотря на то, что я сказала Трикс, что не в настроении кудалибо идти сегодня вечером, я не могла отрицать волнения, которое сейчас чувствовала. Я любила танцевать и расслабляться. До того, как все в моей жизни пошло насмарку, мы с Трикс постоянно посещали человеческие клубы, обычно в париках и с макияжем, чтобы скрыть мою личность, но сегодня вечером мне было все равно. Пусть они увидят меня. То самое чувство головокружения, которое я обычно испытывала в те дикие ночи, пронзило меня.

Мы дошли до конца длинного коридора, и вокруг нас словно лопнул звуковой пузырь. Клуб был выдержан в красных тонах, а с высоких потолков свисали танцующие мужчины и женщины в клетках. На стенах были огромные экраны, заполненные экзотическими изображениями танцев, секса, губ, кожи и зубов. Я почувствовала ритм транс-музыки и сразу же захотела танцевать. Но у Трикс были другие идеи.

— В бар! — крикнула она, таща меня за собой. На самом деле ей не нужно было кричать. Я могла слышать ее, даже если бы она говорила шепотом, но не могла позволить ей узнать об этом. Ее друзья махали нам, направляясь к танцполу.

Я позволила ей подтащить меня к массивному бару со стеклянной столешницей, на которой горели красные огоньки, отчего все вокруг светилось, как бурлящая лава. Трикс приготовила два напитка, о которых я никогда не слышала, но, глядя на вампиров, потягивающих бархатистую красную жидкость, которая выглядела слишком соблазнительно, я молилась, чтобы бармен вернулся с чем-нибудь нормальным. С чем-то нормальным я бы справилась.

Два стакана соскользнули со стойки, и я подошла, чтобы бросить на стол немного денег, но барменша покачала головой. Коротко подстриженные черные волосы делали ее похожей на панк-рокершу, а пирсинг поблескивал в красном свете фонарей.

— Бесплатно! — сказала она с обаятельной улыбкой, сверкнув двумя сверкающими клыками. — Не для тебя, малышка.

Я должна была это предвидеть. Она точно знала, кто я такая, и ни за что не стала бы брать деньги со знаменитой Сиренити Харкер за безвкусный коктейль. Я благодарно улыбнулась ей, но когда она отвернулась, я бросила деньги в ее банку для чаевых, залпом выпила свой напиток и отвернулась, прежде чем она успела вернуться.

Меррик и Фауст стояли позади, свирепо глядя на меня сверху вниз, скрестив руки на своей широкой груди. Они оба выглядели комично неуместно в своих наушниках и с хмурыми взглядами, но все равно были одеты так, чтобы произвести впечатление, чтобы никто даже и не взглянул в нашу сторону. Я демонстративно слизывала капли алкоголя с губ, удерживая взгляд Фауста. К моему удовлетворению, его карие глаза ненадолго опустились туда, где мой язык скользнул по красной помаде, но через мгновение он снова встретился со мной взглядом, без всякого веселья.

Теперь на лице Меррика была кривая ухмылка, но глаза его оставались холодными. Я могла бы сказать, что его, по крайней мере, немного позабавило то, как я потешалась над вспыльчивостью Фауста, но не настолько, чтобы вызвать у меня какие-либо человеческие эмоции. На самом деле, я была почти уверена, что ни один из них даже не был способен на такой подвиг.

— Если вы, сексуальные звери, не возражаете, — вмешалась Трикс, внезапно подойдя ко мне сзади и обхватив рукой мои плечи, — Я приглашаю ее на танец! — Она начала тянуть меня прочь, и Фауст сделал движение, чтобы последовать за ней, но Трикс бросила на него предупреждающий взгляд. — Это всего лишь танец, Куджо. Ты можешь наблюдать отсюда.

От внезапной неуверенности в его глазах я разразилась лающим смехом, сдержать который у меня не было силы воли. Он открыл рот, вероятно, чтобы отчитать мою кузину, но Меррик толкнул его локтем. Он бросил на Фауста многозначительный взгляд, который удерживал слишком долго, но мне надоело ждать их загадочного секретного разговора.

Чья-то рука снова обвилась вокруг моей руки, прежде чем я успела сделать два шага, заставляя нас с Трикс резко остановиться. Я повернулась лицом к Меррику, на его красивом лице застыло хмурое выражение.

— Оставайся там, где мы можем тебя видеть, — строго сказал он. — Я серьезно, Сиренити. Никуда не уходи.

Я вырвала свою руку из его хватки, не ответив, и отвернулась, внутренне кипя от злости. Я понимала, что они всего лишь пытались обезопасить меня, но по какой-то причине их особая защита действовала мне на нервы. Я была полна решимости не позволить им испортить мне вечер.

Трикс повела меня на один из трех танцполов «Ру», и мы вошли в клубок извивающихся тел. Повсюду вокруг нас были вампиры, ведьмы и люди, и, возможно, даже несколько волков, что меня удивило. Большую часть времени волков не видели в местах, подобных этому. Они предпочитали селиться на землях стаи на окраине города и заводили друзей на всю жизнь, а не ходить на свидания и в клубы. Но здесь определенно было несколько таких. Я чувствовала их запах.

Ведьм было легко узнать. У них были глаза, которые сияли, как магические драгоценные камни, и они обычно носили украшения, украшенные всевозможными кристаллами, бусинами, кисточками и перьями. Они были более свободолюбивой расой и любили выставлять это напоказ.

Я двигалась в такт ритму и позволила ему окутать меня, как теплым объятиям. Закрыв глаза, я растворилась в нем, отгородившись от остального мира. На танцполе люди не пялились на меня, не следили за каждым моим движением и не осуждали. Они были слишком поглощены своими партнерами по танцу или тем, как гипнотический транс разливался по их крови. Музыка, несомненно, была околдовывающей. В ней было что-то волшебное, чего, казалось, не могли воспроизвести обычные клубы. Это заставило меня задуматься, работают ли в этом клубе не только вампиры, но и ведьмы.

Трикс танцевала с мужчиной слева от меня. Он был высоким и здоровенным, и его руки шарили по всему телу моей кузины, как будто он не знал, к чему прикоснуться в первую очередь. Трикс могла постоять за себя, и она улыбалась, так что я решила, что ей не нужно мое вмешательство. Пот стекал по моей спине, когда я развернулась, подняв руки в воздух, но внезапный холодок пробежал по моей обнаженной коже, подняв волоски на руках. Мне казалось, что кто-то наблюдает за мной, и не только Меррик и Фауст, которые, без сомнения, сидели этажом выше и наблюдали за каждым моим движением. Нет, это был кто-то другой.

Открыв глаза, я сразу же встретилась взглядом с мужчиной, который стоял на приподнятой платформе в конце танцпола. Он был невероятно высоким, в темном костюме без галстука и со сверкающими бриллиантовыми часами на запястье. Татуировки змеились по бокам его шеи, но они не умаляли утонченной ауры, которую он излучал.

Я все еще танцевала, все еще чувствовала музыку, но не могла оторвать от него взгляда. Его внимание было приковано ко мне, только ко мне. Я чувствовала, как его жар обжигает мою кожу и заставляет бедра гореть. Он был именно в моем вкусе. Карсон был красив, но я устала притворяться, что мне интересно быть его девушкой. Он был мерзким человеком, и я не думала, что смогу вынести еще что-то подобное. Но этот мужчина…Возможно, с ним получится хороший трах на одну ночь. Возможно, мне нужно было по-настоящему расслабиться и выбросить Карсона из головы.

Я была настолько погружена в свои мысли, что мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что этого человека больше нет на платформе. Я огляделась, отчаянно пытаясь найти его, но свет был слишком тусклым, а в клубе было полно народу. Мое сердце упало. Я не хотела выглядеть идиоткой и гнаться за каким-то незнакомцем. Я не была настолько жалкой.

Я уже собиралась сказать Трикс, что возвращаюсь в бар за другим напитком, который на самом деле не чувствовала, когда чьи-то руки обвились вокруг моей талии сзади. Я напряглась, но мгновение спустя мускусный аромат кожи и дыма окутал меня, и когда я посмотрела вниз, то узнала эти часы с бриллиантами. Медленная улыбка тронула мои губы, и я начала двигаться вместе с незнакомцем. Моя задница была прижата к его бедрам, когда мы покачивались, и я чувствовала, как его твердость прижимается к моей спине, заставляя меня дрожать. Откинувшись назад, я обвила рукой его шею, позволив своей голове упасть ему на грудь. Одна из его ладоней скользнула по моему бедру, поднимаясь выше, пока не коснулась живота. Мои бедра горели, умоляя потереться ими друг о друга. Сегодня вечером я чувствовала себя до боли распутной, отчаянно нуждаясь в том, чтобы забыться на некоторое время.

Я повернулась в его объятиях и резко вдохнула, когда наши взгляды встретились. Красные. Его глаза были красными, темно-малиновыми и черными, которые заполняли белки и делали его оливковую кожу еще бледнее. Коротко подстриженная борода закрывала нижнюю половину его лица, придавая ему лихой и мужественный вид, а его темно-черные волосы были аккуратно подстрижены ежиком. Он выглядел определенно опасным, как и большинство вампиров. Он ухмыльнулся мне сверху вниз, его резцы призывно блеснули в красном свете фонарей.

Вместо страха, который бы чувствовал любой нормальный человек, я испытывала противоположное — восторг. Я не была человеком. Я никогда не была вампиром, и мое тело взывало к этому вампиру и заставляло мои вены петь для него. Он наблюдал за мной, ожидая реакции на его кроваво-красные глаза. Он улыбнулся, когда я улыбнулась, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на удовлетворение.

Я обвила руками его плечи, которые оказались значительно выше, чем я первоначально думала. Он, должно быть, был намного выше шести футов ростом, как и двое моих телохранителей. Внезапно у меня мелькнула мимолетная мысль, и мне стало интересно, что они думают о моем новом партнере по танцам, но мгновение спустя я отбросила эту мысль. Меня не должно волновать, что они думают. Они были не более чем привлекательными помехами.

Мы танцевали с чувственной медлительностью, несмотря на быстрый ритм музыки. Казалось, мы были в нашем собственном маленьком мире, глаза были прикованы друг к другу, как и тела. Я чувствовала каждый его твердый бугорок, когда прижималась к нему. Его член становился все тверже у моего живота, и мне даже не было стыдно признаться, что я терлась своей киской о его бедро, когда оседлала его. Волны удовольствия пульсировали во мне, и мой клитор стал чувствительным. Я чувствовала шероховатость его брюк, отчего мои ноги дрожали. Мне ужасно хотелось кончить. Мне нужен был выход для этой энергии.

Я уже собиралась сказать ему, что нам нужно убираться отсюда, когда внезапно почувствовала жжение в деснах, знакомую боль, от которой всё внутри сжалось от ужаса. Я напряглась, и незнакомец тоже. Он склонил голову набок, спрашивая меня глазами, все ли в порядке, но я просто отшатнулась назад, вырываясь из его рук. Мои десны словно горели, и я знала, что это мои клыки хотят обнажиться. Я не могла позволить этому случиться. Вокруг было слишком много людей.

Я быстро пробормотала извинения своему загадочному мужчине и покинула танцпол. Трикс была слишком поглощена своим партнером, чтобы обращать внимание, поэтому я просто продолжила. Я лавировала между телами, и когда добралась до края танцпола, то пошла по темному коридору через несколько узких в поисках ванной. Найдя ту, за дверью которой, к счастью, не было очереди, я протиснулась внутрь. Хорошо, что вампирам редко нужно было в туалет, потому что там было пусто. Я, спотыкаясь, подошла к раковине и ухватилась за черный мрамор так сильно, что, казалось, могла расколоть его. Несколько раз сплюнув в раковину, я попыталась очистить рот от слюны, которая заполнила его, умоляя принять необходимую мне пищу. Я знала, что мне нужна кровь. Мое тело жаждало этого все больше и больше с каждым днем, когда я отказывала себе.

В голове у меня стучало, и комната, казалось, закружилась. Я знала, что если я вернусь в тот клуб, то есть вполне реальный шанс, что я могу напасть на беззащитного человека. Разве это не выглядело бы потрясающе в таблоидах завтра…?

Через несколько мгновений у меня пересохло во рту, и я больше не чувствовала боли в деснах. Я зажмурилась, умоляя свое сердце успокоиться, умоляя монстра отступить обратно в подсознание. Он не хотел прятаться, не хотел оставаться на месте. Ему хотелось рвать, терзать и пожирать. Он жаждал этого.

Открыв глаза, я посмотрела в зеркало, с ужасом наблюдая, как мои красно-черные глаза медленно превращаются обратно в карие. Когда вампирская сторона моей анатомии взяла верх, кожа вокруг моих глаз натянулась, и сквозь полупрозрачный цвет проступили маленькие черные вены. Я выглядела как демон прямо из ночного кошмара. Ледяные светлые волосы и хорошенькое личико не могли скрыть того, что скрывалось внутри.

Мне потребовалось около двадцати минут, чтобы успокоиться. Я медленно вдыхала и выдыхала, мой разум отключился, когда монстр сдался. Наконец-то я почувствовала себя немного более уверенно, и мои зубы пришли в норму. Кондиционер, жужжащий над головой, отбросил вспотевшие пряди моих волос назад, как свежий ветерок, и я подняла лицо, чтобы понежиться в нем. Я оставалась в таком положении еще десять минут, настраивая себя на воссоединение с миром. Я провела пальцами под глазами, проверяя, на месте ли мой макияж. Пригладив волосы, я направилась обратно в темный коридор, но сделала всего два шага, прежде чем меня дернули в сторону.

Я хотела вскрикнуть, но чья-то рука зажала мне рот, когда кто-то потащил меня через дверь слева. Я сопротивлялась, но тот, кто держал меня, был невероятно силен. Оказавшись за дверью, я думала, что они отпустят меня, но ошиблась. Внезапно мы двинулись быстрее, чем я когда-либо двигалась раньше, мое окружение превратилось в размытое пятно, когда мы неслись по еще одному длинному темному коридору, черному как ночь, а не освещенному красными огнями клуба. Кто бы это ни был, потребовалось несколько секунд, чтобы втолкнуть меня в комнату.

Я мгновенно развернулась, сразу же потянувшись к закрытой двери, когда порыв ветра откинул мои волосы назад. Я почувствовала чье-то присутствие у себя за спиной, угрожающее, всепоглощающее присутствие. Запах кожи и дыма окутал меня, и внезапно не осталось никаких сомнений в том, кто заманил меня в ловушку в этой комнате. Это был мой незнакомец, красивый мужчина, который всего полчаса назад обнимал меня. Обернувшись, я уставилась на него. В комнате было темно, но мое зрение было достаточно развито, чтобы я могла разглядеть его, несмотря на тени. Он был таким высоким, что мне пришлось вытянуть шею, чтобы посмотреть в его красные глаза. Они светились с дикой интенсивностью, и его плечи вздымались, как будто он пытался отдышаться.

— Кто ты? — Спросила я, переводя взгляд с него на меня. В темноте комнаты они казались еще краснее, чем в клубе.

В мгновение ока он прижал меня к двери, достаточно сильно, чтобы выбить из меня воздух. Мое сердце подпрыгнуло к горлу, когда он прижал меня к себе. Его руки были непоколебимыми пороками, и его запах поглощал меня. Я не могла понять, хочу ли, чтобы он меня отпустил. Моя голова была затуманена и сбита с толку, и я реагировала на эту ситуацию не так, как должна была. Так, как я бы отреагировала двенадцать месяцев назад. Моя жажда вновь пробудилась, и монстр внутри меня жаждал пропитания. Когда все стало так плохо, я сделала то, что, как я знала, было неправильным, то, о чем, как я надеялась, не пожалею позже.

— Я собираюсь трахнуть тебя, — сказал он прямо. Его голос был глубоким и рокочущим, заставляя меня дрожать. Он произнес эти слова так прозаично, что в голове у меня на мгновение помутилось.

— Ты… — начала я, но он придвинул свое тело вплотную к моему, вдавливая бедро между моих ног.

— Если ты этого не хочешь, скажи только слово сейчас, и я позволю тебе уйти. Я никогда не трахаю женщину, которая этого не хочет, но у меня такое чувство, что ты уже приняла решение. — Он звучал так уверенно в том, чего я от него хотела, и меня немного напугало, что он был прав. — У тебя есть десять секунд, чтобы сказать мне «нет». После этого ты моя.

Черт, он был серьезен. Он действительно трахнул бы меня у этой двери. Совершенно незнакомый человек. Хотела ли я этого? Ответ пришел ко мне мгновенно — я хотела, чтобы он трахнул меня. Я хотела, чтобы этот незнакомец опустошил меня и заставил забыть мое собственное имя. Внезапно мне захотелось, чтобы он уничтожил меня, стер все следы Карсона из моей памяти. Это было безрассудно. Было глупо тешить себя мыслью поддаться чарам вампира. Я знала, что, возможно, совершаю огромную ошибку, но начинала понимать, что мне все равно. У меня просто больше не было сил беспокоиться.

Я понятия не имела, сколько времени прошло с тех пор, как он запер меня здесь, но его хватка стала сильнее, и я запоздало заметила, что сжимаю бедра, заставляя киску снова тереться о его бедро. Он приблизил свои губы к моим, и я почувствовала прохладное дыхание, омывающее мои губы, и прикосновение его бороды к моей коже.

— Если мы сделаем это…Я не хочу тебя знать. — Прошептала я ему в губы. — Я не хочу знать твоего имени. Я не хочу ничего знать о тебе, понял? Я хочу, чтобы ты трахнул меня, а потом оставил в покое. — Мои слова были холодными и бесстрастными, удивляя даже меня саму, но это было искренне. Меня не интересовали никакие романтические отношения.

В его глазах вспыхнул румянец, а губы скривились.

— Думаю, я смогу приспособиться. — Спокойно ответил он. Что-то похожее на триумф отразилось на его красивом лице за мгновение до того, как наши губы наконец соприкоснулись.

Руки обхватили мою задницу, приподнимая меня к стене, в то время как его губы пожирали мои. Я провела языком по его губам, и он провел резцами по моему языку. Я вздрогнула. Я никогда раньше не трахалась с вампиром. Мысль об этом повергла бы прежнюю Сиренити в панику, но прямо сейчас все, о чем я могла думать, — это ощущение его губ, зубов и сильных, холодных рук. Все, чего я хотела, — это прижать его член к моему клитору. Сегодня вечером я не надела нижнего белья и прямо сейчас благодарила всех богов на небесах за это решение.

С силой, о существовании которой я и не подозревала, незнакомец поднял меня. Как будто я весила не больше перышка, он буквально поднял меня, пока я практически не оказалась у него на плечах, все еще прислоняясь спиной к двери. Просунув ладони под мои бедра, он целовал мою обнаженную плоть, и я наслаждалась жестким прикосновением его волос к моему лицу. Теперь пути назад не было, и, по правде говоря, я не хотела. Назовите меня шлюхой или потаскухой…мне всё равно. Мне надоело жить в соответствии с установленными для меня стандартами. Я устала от единственного прикосновения, которое получала, находясь в руках садиста. Мне это было нужно.

Решив помочь ему, я задрала платье, подставляя свою голую киску его ухмыляющемуся лицу. Черт возьми, он был красив. По его ухоженной черной бороде и татуировкам, выглядывающим из-под воротника дорогого костюма, у меня возникло ощущение, что этот человек богат. Он был похож на человека, который командует людьми, на человека, которого люди боялись и уважали.

Я наблюдала сверху, как его алые глаза пожирали меня. Я не могла дождаться, когда его рот сделает то же самое, и после этого он не стал терять времени. Он прислонил меня к двери, когда приблизил свой рот к моей киске, проводя языком по складочкам. Я застонала, закрыв глаза и откинув голову назад, когда его язык раздвинулся, надавливая на мой клитор и проводя быстрыми движениями, от которых у меня перехватило дыхание.

Я терлась о его лицо и задавалась вопросом, мог ли он вообще дышать, когда выедал меня. Ощущение его бороды у меня внутри было подобно раю. Он был невероятно силен, идеально удерживая меня, ни разу не дрогнув. Теперь мои ноги покоились на его плечах, и я могла только представить, насколько безумной выглядела бы эта поза для человека. Я мрачно усмехаюсь над этим мысленным образом.

Теперь он лизал меня быстрее, и я почувствовала, как внутри меня нарастает жар. Мой клитор запульсировал, и я поняла, что все, что я когда-либо чувствовала в постели с Карсоном, было вспышкой на радаре по сравнению с тем, что этот незнакомец заставлял меня чувствовать одним своим ртом. Мы еще даже не трахались, а я уже была готова кончить ему на лицо.

Одна рука оторвалась от моей задницы, и каким-то образом мужчина удерживал меня в равновесии без каких-либо усилий. Пальцы погрузились в мою киску, и в сочетании с его языком на моем клиторе у меня не было ни единого шанса. Сильный оргазм пронзил меня, и я даже не пыталась сдержать свой крик. Мои бедра дрожали по бокам от его головы, жар разлился по мне, когда я схватила его за волосы так крепко, что это причинило бы боль человеческому мужчине. Его движения замедлились, когда я спустилась с высоты, язык неторопливо ласкал мою сердцевину, как будто смакуя момент. Я тяжело дышала, задыхалась, на самом деле. Я хлопнула себя ладонями по лбу, смахивая скопившиеся там капли пота. Вскоре мужчина отстранился, осторожно удерживая меня, пока я не коснулась земли.

— Срань господня. — Выдохнула я, прижимая руку к груди, в то время как мое сердце бешено колотилось.

Его ладонь коснулась моего лица, взяв за подбородок. На долю секунды у меня возникло желание вздрогнуть. Осознание этого камнем легло у меня на сердце. Я так привыкла к перепадам настроения Карсона, что в этот момент это было просто рефлекторно. Я позволила себе осмотреться, пока переводила дыхание. В комнате все еще было темно, но я начала различать детали. У дальней стены стоял массивный письменный стол, и каждая стена была заставлена книжными полками от пола до потолка. Определенно не то, чего я ожидала от ночного клуба.

— Чей это офис? — Спросила я мужчину. — Может, нам поискать…

В коридоре поднялась суматоха, от которой у меня шерсть встала дыбом. Крики, удары и шарканье ног. Незнакомец заметил это одновременно со мной, и его открытое, дружелюбное выражение лица погасло.

— Тебе нужно убираться отсюда. — Отрезал он. Снова холодно и отстраненно. — Иди! — он попятился, глядя на дверь позади меня. Когда я заколебалась, он снова подтолкнул меня, крикнув: — Иди сейчас же!

Я не стала дожидаться дальнейших инструкций, прежде чем развернуться и распахнуть дверь. Я почувствовала дуновение воздуха за спиной и, обернувшись, обнаружила, что комната совершенно пуста — никаких признаков вампира, который когда-то был здесь. На дальней стене было открытое окно с развевающейся на ветру черной кружевной занавеской. Я знала, что мне нужно вернуться в клуб до того, как Трикс начнет меня искать. К настоящему моменту прошло, должно быть, не менее сорока минут с тех пор, как я ходила в ванную.

Закрыв за собой дверь, я направилась к выходу по коридору, когда какая-то тяжелая сила впечатала меня в стену рядом с дверью. С моих губ сорвался всхлип, но чья-то рука быстро накрыла их, заглушая мой вопль. Я уставилась прямо в пару шоколадно-карих глаз, наполненных чистой яростью. Фауст прижал меня к стене. Его плечи тряслись, а челюсть была сжата так сильно, что я подумала, что у него могут сломаться зубы. Меррик быстро шел по коридору, как только заметил нас. В руках он держал пистолет, обводя взглядом коридоры.

Меррик тоже выглядел убийцей, но Фауст заговорил первым, спросив:

— О чем, черт возьми, ты думала?! — его рука на моем бицепсе напряглась. — Мы дали тебе одно правило, глупая девчонка. Одно простое правило. Оставайся там, где мы можем тебя видеть. Для тебя это гребаная шутка?!

Я попыталась заговорить, но его вторая ладонь все еще закрывала мне рот.

Он покачал головой.

— Я не хочу слышать твои оправдания. Мы закончили. Ты отправляешься домой, а мы сообщим мистеру Харкеру, чем именно занималась его дочь сегодня вечером.

Мое сердце упало, но это чувство длилось всего секунду, когда его место занял гнев. Я покачала головой, и, к моему облегчению, Фауст убрал свою ладонь. Я посмотрела в его полные ненависти глаза.

— Пошел ты. — Я сказала это спокойно сквозь стиснутые зубы.

— Давай, девочка, отвезем тебя домой, — сказал Меррик из-за плеча Фауста. Он больше не выглядел взвинченным и спрятал свое огнестрельное оружие. На самом деле, сейчас он выглядел немного скучающим, лениво прислонившись к дальней стене и скрестив руки на груди.

Взгляд Фауста переместился через мое плечо влево, и все его лицо напряглось. Он снова посмотрел на меня,

— Ты только что вышла из той комнаты? — спросил он. Этот вопрос застал меня врасплох.

— А что, если бы и так? — Раздраженно спросила я. — Давай просто…

Его нос уткнулся мне в шею, когда он продолжил глубоко вдыхать. Мое тело напряглось. Какого черта он делает? Нюхает меня? Я извивалась, пытаясь оторвать его руки, но у меня ничего не получалось. Он был сделан из стали, непоколебимый. Оторвав нос от моей ключицы, Фауст пристально посмотрел мне в глаза, и впервые с момента встречи с ним я почувствовала, как по моему позвоночнику пробежал холодок страха. На краткий миг я могла бы поклясться, что заметила немного румянца в его карих глазах.

— Что ты делала в том кабинете? Ты хоть представляешь, какой опасности только что подверглась? — У меня не хватило духу сказать ему, что я не принимала решение самостоятельно. Он прищурился. — Этот кабинет принадлежит главе Ковена Ноктюрн, Сиренити. Ты, блядь, пахнешь им. — Удивительно, но он сказал это не с отвращением. Просто факт.

— Откуда ты вообще можешь знать? — Спросила я, но голова у меня шла кругом от того, что он только что сказал.

Глава Ковена Ноктюрн. Атлас Ноктюрн. Древний вампир, возглавлявший самый кровавый, свирепый и старейший ковен в мире. Человек, которого мой отец ненавидел больше всего на свете. Нет. Этого не могло быть. Не было никакого способа, чтобы он не догадался, что это я. Я никогда раньше не видела его лица, поскольку чистокровные вампиры не появляются на камерах или фотографиях, поэтому я понятия не имела, как выглядит печально известный Атлас, но он бы узнал меня. Он должен был знать, и все же все равно привел меня сюда.

— Я не знала. — Прошептала я, опустив плечи. Черт возьми, как я могла быть такой глупой? После всего, что произошло, я сказала себе, что буду более осторожна. Ходили слухи, что за нападением, в результате которого погиб Шон, стояли вампиры. Ходили слухи, что это был вампир из Ноктюрна — один из наемных убийц Атласа. Я действительно собиралась трахнуть своего потенциального убийцу?

Или, по крайней мере, человека, который приказал убить меня?

Фауст наконец отпустил меня от стены, и я почти обмякла от облегчения. Я уже порядком устала от грубого обращения. Он посмотрел на меня сверху вниз почти жалостливым взглядом.

— Верно, ты не знаешь. — Усмехнулся он. — Похоже, ты мало что знаешь. Думаю, именно поэтому твой отец попросил нас присмотреть за твоей тупой задницей. Еще раз переступишь черту, и преследование покажется тебе детской забавой, я тебе обещаю.

Я чуть не подавилась собственной слюной. Со мной никогда в жизни так не разговаривали, кроме Карсона или моего отца. Ткнув пальцем ему в грудь, я сильно надавила, но он не сдвинулся с места.

— Кем ты себя возомнил, что говоришь со мной в таком тоне? — Я прошипела. — Думаю, ты ошибаешься, Фауст. Я твой босс. Я плачу тебе зарплату, и я могу с такой же легкостью уволить тебя, гребаный ублюдок. Прикоснись ко мне еще раз, и я…

— Что ты сделаешь, принцесса? — спросил он сквозь смех. Это был горький, невеселый смех, полный ненависти, тьмы и кипящего раздражения. — Что именно ты сделаешь со мной? — Наши лица были в нескольких дюймах друг от друга, и его жестокая ухмылка задела меня за живое. — Ты даже не смогла спасти своего братачеловека. Ты и пальцем не пошевелила, чтобы отомстить за смерть собственной плоти и крови. Почему я должен бояться трусливой маленькой девочки?

— Фауст. — Предупредил Меррик. Мои водянистые глаза встретились с его через плечо Фауста. Он больше не прислонялся к стене, а стоял прямо, свирепо глядя на своего друга. — Нам нужно уйти. Этот разговор должен состояться в другом месте.

— Нет, — сказала я, протискиваясь мимо Фауста. — Этот разговор окончен. Я закончила с вами. — Я пронеслась мимо них обоих, направляясь по темному коридору, полная решимости уйти и найти Трикс. Я просто хотела вернуться домой, заползти в постель и впасть в глубокую кому.

За мной по мраморному полу постукивали туфли.

— О, принцесса. — Фауст снова хихикнул, заставив меня стиснуть зубы и идти еще быстрее, не оглядываясь. — Мы даже не начинали.

ГЛАВА 4

Tрикс ушла с Кейдом и Брайаном по приказу Меррика. Я прокручивала свой телефон всю дорогу домой, съеживаясь, когда читала ее гневные разглагольствования. Но я отправила ей ответное сообщение, сообщив, что сожалею и позвоню ей утром. Самое главное заверила ее, что я в безопасности.

Мы не стали вызывать Грегори в такой поздний час, так как я не хотела беспокоить его в свободное время с Кэти, поэтому мы взяли такси обратно в мое семейное поместье. Обратная дорога была невероятно неудобной и заняла почти сорок пять минут, лавируя в ночных пробках. Я сидела, зажатая между Фаустом и Мерриком. Они были огромными мужчинами и занимали слишком много места, настаивая на том, чтобы расставить ноги по обе стороны от меня. Я едва могла дышать.

Фауст все это время держался от меня подальше, задумчиво и свирепо смотря в окно, как ребенок, что меня вполне устраивало. Я всерьез подумывала о том, чтобы подать заявление о переводе, но быстро отказалась от этой идеи, зная, что моему отцу будет наплевать, если мне не понравится мой головорез. Во всяком случае, он просто заставил бы этого человека следить за мной еще пристальнее назло.

Черт возьми, я бы не удивилась, если бы Фаусту платили специально за то, чтобы он был мудаком.

К тому времени, как мы подъехали к моему дому, я смертельно устала. Я протащила ноги через прихожую, борясь с очередной порцией зевоты, когда глубокий голос прогремел по комнате, заставив ужас сгуститься во мне до глубины души.

— На одно слово, Сиренити. — Райан Харкер стоял перед двойными дверями из красного дерева, которые вели в коридор, который я избегала большую часть своих дней. Черт. Вернулся пораньше. Я должна была догадаться.

У него было оборудовано нижнее правое крыло дома для бизнеса, и я не очень часто отваживалась бывать там. Но сейчас он ждал, глядя на меня сверху вниз непроницаемыми голубыми глазами, которые для всего мира показались бы бесстрастными, но я знала лучше.

Его взгляд метнулся через мое плечо, и он кивнул.

— На сегодня вы свободны, джентльмены.

Тишина. Они не ответили моему отцу, но я почувствовала нерешительность, прежде чем Меррик и Фауст отвернулись. Я слышала стук их парадных туфель, когда они шли по коридору обратно тем путем, которым мы пришли. С каждым их шагом мои эмоции становились все более бурными. Не то чтобы я думала, что они защитят меня от моего собственного отца, или что у них вообще было какое-то подозрение, что защита понадобится, но я внезапно почувствовала себя голой и уязвимой. Не говоря ни слова, Райан развернулся на каблуках и повел меня в свой кабинет.

Дверь едва успела захлопнуться, прежде чем его кулак врезался мне в лицо. Прямой удар. Из моих губ потекла кровь, и я врезалась в стену. В глазах у меня все поплыло. Он ударил меня сильно — достаточно сильно, чтобы, будь я человеком, было бы возможно сотрясение мозга. Либо это, либо смерть. У меня было чувство, что ему было все равно, что именно.

— Посмотри на себя. — Усмехнулся он, хватая меня за волосы. Моя голова дернулась назад, когда его пальцы сжались сильнее. — Ты думала, я не узнаю о твоем маленьком походе в этот грязный вампирский клуб? Ты думала, я не узнаю, маленькая шлюха?

Я захныкала, когда он на дрожащих ногах потащил меня за волосы, пока я не оказалась перед массивным позолоченным зеркалом, висевшим на стене. Он прижал мое лицо к стеклу, размазывая по нему кровь.

— Ты так похожа на свою мать, ты знаешь это, грязный дампир? — Он выплюнул это слово. Он ненавидел то, кем я была, и вот как мстил. — Раздвигая ноги для этих монстров, ты, должно быть, чувствуешь себя особенной. Должно быть, ты чувствуешь себя важной персоной, не так ли? — Он прижал меня сильнее. — Не так ли?