Нок-Сити

— Да, Меррик, она может сама надеть свою одежду, — внезапно сказал Фауст, и в его голосе прозвучала невероятная горечь, но я предположила, что в данный момент для него это было нормой, пока он не добавил: — Или это и твоя работа, раз она позволяет тебе снимать ее?

Задержав дыхание, я резко развернулась, пригвоздив его взглядом, когда Меррик шагнул вперед, расправляя плечи.

— Пошел ты, чувак. — Рявкнул он.

Фауст горько улыбнулся.

— Если я вежливо попрошу, возможно, Сиренити именно это и сделает.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? — Спросил Атлас, переводя взгляд с нас троих. — Меррик, что случилось? — Меррик молчал, стиснув челюсти, когда они с Фаустом, казалось, переглянулись, поэтому Атлас снова спросил: — Меррик, я задал тебе вопрос. Ты… — Он кашлянул, на долю секунды переведя взгляд на меня. — Ты трахнул нашу заключенную?

Я фыркнула.

— О, это здорово слышать от тебя. — Все взгляды обратились ко мне, когда я покачала головой, глядя на Атласа. Я подошла к стоящей вешалке и сняла одежду с крючка, пока все они смотрели. По крайней мере, на этот раз там было нижнее белье, пара джинсов, которые удивительно сидели, и черная майка. — Не притворяйся таким высокомерным, лидер ковена, как будто ты не пробовал то же самое в этой самой комнате.

Атлас поперхнулся, его глаза расширились, прежде чем он нахмурился. Моя улыбка исчезла при виде растерянного выражения его лица.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Можешь не нести чушь, Атлас, — усмехнулась я.

— Я серьезно, — настаивал он. — Я не прикасался к тебе так со времен «Ру».

Что? Это было неправдой. Я помнила очень ясно. Я все еще чувствовала, как эти пальцы в перчатках играли с моим клитором, и как я так быстро кончила в этом самом месте. Это был не Меррик. Мужчина говорил с американским акцентом, но я подумала… — В этом нет никакого смысла. — Я покачала головой взад-вперед. — Мы…были здесь… ты. — заикаясь, пробормотала я, пытаясь разгадать это, но безуспешно.

Раскатистый смех заставил меня резко развернуться лицом к двум другим. У Меррика были слезы на глазах, когда он запрокинул голову от смеха, а Фауст все это время просто стоял там, скрестив руки на груди, сжав челюсти так сильно, что я подумала, что у него вот-вот сломаются зубы.

— О, черт! — Меррик практически прохрипел. — Я не хочу больше слышать от тебя ни единого гребаного слова, тупое дерьмо.

Я хмуро смотрела на них двоих, казалось бы, потерявшись, пока меня, блядь, не осенило. Я встретилась взглядом с Фаустом, и ярость захлестнула меня.

— Боже мой, это был ты?! — Срань господня… Все это время это был Фауст?! У меня голова шла кругом. Я думала, что это Атлас заставил меня почувствовать все это, прикасаясь ко мне с опытной легкостью, но все это время это был Фауст. Человек, который заявил, что ненавидит меня, который, вероятно, предпочел бы, чтобы меня выбросили на улицу, чем присоединиться к их шабашу.

Я бросилась к Фаусту, планируя повалить большого ублюдка на землю, но прежде чем я успела сделать хоть шаг, раздался мощный грохот, сотрясший здание. Стены задрожали, и Меррик потянулся ко мне, пытаясь поддержать нас двоих, когда я поскользнулась на кафеле.

Еще два удара сотрясли комнату.

— Что, черт возьми, это было?!

— Давай! — Крикнул Атлас, уже срывая дверь с петель.

— Что происходит? — Спросила я, когда мы выбежали в темный коридор. Меррик схватил меня за руку и потащил за собой так быстро, что стены вокруг нас расплылись.

Замигали красные огни, и над головой зазвучал сигнал тревоги. Грязь дождем посыпалась нам на головы, когда глухие удары эхом прокатились по туннелям.

— На нас напали, — процедил Меррик сквозь зубы, пока мы поворачивали из угла в угол. Я понятия не имела, как глубоко мы были под землей, и было слишком трудно сориентироваться в этом гребаном лабиринте.

— Кто? — Спросила я, затаив дыхание. Очередной толчок заставил нас вцепиться в стены, когда туннель затрясся.

— Кто, черт возьми, думаешь?! — Фауст бросил через плечо. Я уставилась на него и удержалась от возражения. — Нам нужно выбраться на поверхность сейчас, пока туннели не обрушились. Похоже, они используют не только самодельные бомбы.

— Ты думаешь, это делают протестующие люди? — Спросила я, перепрыгивая через груду обвалившегося бетона. Теперь я едва могла видеть, так как облако пыли заполнило тесное пространство. — Похоже, это нечто большее. Как далеко мы под землей? — Ответа не последовало. Мы просто продолжали бежать, поэтому я потребовала ответа. — Отвечайте мне, придурки!

— Три этажа! — Наконец прокричал в ответ Атлас. Лифты, мимо которых мы проходили, были закрыты, поэтому нам пришлось искать любую доступную лестницу.

— Сиренити, они здесь ради тебя, — сказал он. — Ты позволишь им забрать тебя.

— Ты с ума сошел? — Я стряхнула крепкую хватку Меррика, пытаясь сохранить равновесие. — Тогда для чего, черт возьми, все это было? Ты ожидаешь, что я вернусь к нему? Пошел ты, Атлас!

— Мы все равно собирались провернуть это. Налево! — крикнул он, и мы сразу же повернули налево, когда на нас посыпались обломки. — Если ты действительно хочешь помочь нам, ты можешь сделать это лучше изнутри.

— Ты не можешь заставить меня. — Я закашляла, вдохнув пыль. Я выдохлась, и мои глаза щипало, пока мы пробивались сквозь толпу. — Я не собираюсь туда возвращаться…

Фауст позволил Атласу догнать себя и повернулся ко мне. Он крепко схватил меня за руку и притянул к себе, пока я пыталась вырваться.

— Ты будешь делать то, что тебе, блядь, скажут, принцесса.

— Или что? — Рявкнула я. Они больше ничего не могли мне сделать. Худшее я уже видела.

— Или твоя кузина может оказаться следующей женщиной, которая окажется мертвой.

Я резко затормозила, мир все еще сотрясался вокруг нас.

— Что, черт возьми, ты мне только что сказал? Ты угрожаешь Трикс? — Мои клыки удлинились, и я почувствовал, как ногти заострились. — Если ты прикоснешься к ней…

— Ты бы поняла это дерьмо, если бы просто сотрудничала, а не вела себя как плаксивая маленькая принцесса. Твоя кузина пропала. Первая известная нам человеческая женщина. Мы собирались рассказать тебе позже, но, думаю, сейчас самое подходящее время. Возьми себя в руки, Сиренити. Происходят более важные вещи, и мы не всегда можем потакать твоим хрупким чувствам. — Его лицо было рядом с моим, а глаза горели красным. Его слова были подобны удару по лицу, но…он был прав.

Мое сердце ушло в пятки, когда я подумала о Трикс в руках доктора Беллами. Какими бы ни были эти учреждения.…что бы они ни делали с этим сумасшедшим наркотиком, это не могло означать для нее ничего хорошего. Черт… Трикс была человеком. Была ли моя вина, что они забрали ее? Чтобы спровоцировать меня? Я не думала, что смогу жить в мире с собой, если они причинят ей боль из-за меня.

— У нас нет на это времени! — Впереди крикнул Атлас. Он тоже был прав — у нас не было на это времени. — Давайте же!

Фауст развернулся и продолжил путь по туннелю, но прежде чем я успела последовать за ним, туннель снова содрогнулся, когда над головой раздался мощный взрыв. Потолок между нами рухнул, обрушившись водопадом из бетона, дерева и грязи. Я закричала и услышала отчаянные крики парней. Чем больше падало бетона, тем тише становились их голоса, пока я не перестала слышать ничего, кроме звука осыпающейся земли.

Повернувшись назад, я побежала прочь от падающего потолка, петляя по углам, хотя понятия не имела, куда иду. Это был только вопрос времени, когда какое бы здание ни находилось наверху, рухнет на нас. Я просто надеялась, что ребята не будут тратить свое время, пытаясь добраться до меня. Я надеялась, что у них хватит ума убраться вовремя. Я решила, что попытка вернуться к ним не сработает, и почувствовала дуновение воздуха из тоннеля. Я почувствовала в воздухе запах сосны и последовала за ним — первый, который я почувствовала с тех пор, как меня увели с моста.

Должно быть, я оказалась в ловушке с правой стороны завала, потому что сквозь дым и обломки я едва могла различить мягкий белый свет того, что, как я предположила, было либо уличным фонарем, либо луной, поэтому я последовала за ним. От кашля и вдыхания пыли у меня горели легкие, а из глаз текли алые слезы, когда мне казалось, что я моргаю, натыкаясь на наждачную бумагу.

Когда я переступала через упавший бетон, над головой раздался еще один грохот, и я ударилась о стену тоннеля, врезавшись в лопнувшую трубу, которая разорвала кожу на моей руке. Я закричала от внезапной жгучей боли, но продолжала идти. Я заживала быстрее, чем обычно, благодаря недавнему перееданию кровью, но все равно было чертовски больно.

После того, как я отодвинула в сторону шлакоблоки и перепрыгнула через поваленные стены и двери, этот луч света стал более четким. Там была груда щебня, ведущая вверх по крутому склону, а на вершине была дыра размером с собачью конуру. Через нее я могла видеть ночное небо и несколько деревьев. Мое сердце воспарило, но горечь поселилась у меня внутри, когда я задалась вопросом, должна ли я вернуться к парням. Они все еще были бы в ловушке там, внизу, если бы не было другого выхода с другой стороны.

Я не думала, что смогу жить в мире с собой, если брошу их. Они похитили меня, солгали и заставили пройти через ад, но…Я просто не могла этого сделать. Я не могла оставить их. Я уже приняла решение помочь их делу и не собиралась оставлять их умирать. Отвернувшись от выхода, я пробиралась обратно по куче, выкрикивая каждое из их имен так громко, как только могла, не зная, разнесется ли звук даже сквозь грохот и сотрясение фундамента здания. Над головой бушевала война, и я уже боялась увидеть последствия, как только выберусь на поверхность. У меня внутри все сжалось, когда я поняла, что стала катализатором стольких разрушений.

Я была на полпути к куче мусора, когда очередной взрыв потряс туннели, обрушив потолок. Это оказалось между мной и тем путем, которым мне нужно было идти, чтобы вернуться к ребятам. Я отползла назад как раз в тот момент, когда над головой обрушился ряд труб, вода хлынула достаточно быстро, чтобы сбить меня с ног. Я повернулась, изо всех сил карабкаясь вверх по склону, отчаянно пытаясь добраться до входа. Я поскальзывалась и падала каждые несколько футов, но двигалась быстрее, чем когда-либо прежде, быстрее, чем могла бы, будучи человеком.

С силой, о которой и не подозревала, я наконец добралась до верха, брыкаясь ногами в узкое отверстие, пока не начала выбивать шлакоблоки наружу. Я проделала дыру побольше, ухватившись за металлическую перекладину над головой и вытащила себя наружу, в ночь. Свежий воздух ударил мне в лицо, и я изо всех сил попыталась вдохнуть полные легкие воздуха, вдыхая крошки бетона и дым.

Однако опасность еще не совсем миновала. На поверхности царил хаос. Над головой кружили вертолеты с символом городской полиции Нок по бокам. Их прожекторы шарили по окрестным лесам, и я быстро поняла, что эти туннели вывели меня за пределы городских стен. Я никогда раньше не покидала город в одиночку, и даже тогда всегда летала на частном самолете. Лес вокруг меня был густым, диким и слишком темным, чтобы что-то разглядеть в проблесках лунного света, пробивающегося сквозь него.

Я знала, что мне нужно убираться отсюда до того, как какой-нибудь наземный патруль сможет меня найти. Если Атлас был прав и они действительно были здесь из-за меня, никто не мог сказать, что произойдет, когда меня поймают. Вероятно, меня передали бы обратно Райану и, вероятно, доктору Беллами. Я была не в той форме, чтобы отбиваться от них. Поэтому я побежала дальше в лес, понятия не имея, в какую сторону мне нужно идти. Я просто знала, что чем дальше я буду от этих вертолетов, тем лучше.

Деревья мелькали передо мной как в тумане, и я запоздало заметила, что слегка прихрамываю, несмотря на то, как быстро я могла бежать. Боль пронзила мою ногу, и я поняла, что, должно быть, была ранена серьезнее, чем я первоначально думала. Кровь хлынула по моей руке, где металл прорвал кожу, но я не могла остановиться, чтобы зашить ее. Я просто продолжала бежать, следуя за луной, которая наблюдала за мной сверху.

Примерно через двадцать минут бега я замедлилась, запыхавшись, моя рука и нога пульсировали. Я согнулась в талии, тяжело дыша, пытаясь отдышаться. Я моргала сквозь слезы и боль, дрожа, когда адреналин спадал. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что что-то было не совсем так…

В лесу стало тихо. Насекомые перестали стрекотать, и я вдруг почувствовала, что за мной наблюдают. Я не знала, откуда мне это стало известно, но от осознания этого у меня по коже побежали мурашки. Я вдохнула, принюхиваясь к воздуху на случай, если это был один из парней, которым, как я надеялась, удалось выбраться из тоннелей. Но…Я ошиблась. Я не чувствовала запаха вампира. Я почуяла волков.

Мое сердце дрогнуло, когда я рванула с места в бешеном спринте. Следующее, что я осознала — вой и рычание, раздирающие воздух. Я услышала топот лап позади себя и поняла, что волки бросились в погоню. Я сразу поняла, что они оборотни, и что нахожусь в самом сердце земель стаи оборотней. Я никогда не была здесь раньше, но, когда росла, слышала истории о злобных волчьих стаях, которые время от времени дрались друг с другом за то, кому принадлежит земля.

Я подумала о волчатах, которые были убиты в городе несколько дней назад, и ужас сковал меня изнутри. Если бы эти оборотни знали, кто я, у меня не было сомнений, что они жаждали бы моей крови, жаждали мести. Я мчалась дальше, спасая свою жизнь, в то время как волки приближались ко мне сзади. Впереди я наткнулась на небольшую поляну со сбитой листвой, но меня занесло и я остановилась, прежде чем смогла проебежать через нее.

Два огромных волка выскочили из тени, и шерсть на их спинах встала дыбом, а зубы сверкнули в лунном свете. Глаза, наполненные яростью и охотничьим инстинктом, уставились на меня, светясь синим и желтым в темноте. Я отпрянула назад, ударившись о дерево с такой силой, что у меня перехватило дыхание. Я огляделась, пытаясь найти способ сбежать, но все, что я обнаружила со всех сторон — это еще больше подкрадывающихся волков.

Я была сильнее, чем когда-либо прежде, но знала, что недостаточно сильна, чтобы справиться со стаей оборотней. У меня не было ни единого шанса. Для меня это был конец пути. Интересно, сколько от моего тела останется, чтобы власти могли его найти. Интересно, что будет с городом после моей смерти. Пострадают многие, как люди, так и дарклинги. Страх и печаль наполнили меня при мысли о моем наследии. Я была катализатором одной из крупнейших расовых войн в истории, и моя паника и глупость привели бы меня к гибели. Я прокляла себя в последний раз, наконец-то смирившись со своей судьбой.

Я уставилась в глаза волка со шрамами, которые уродовали его морду. У него не хватало глаза, и он выглядел так, словно истекал слюной после охоты. Вместо страха, волна тепла окатила меня, когда он подкрался ближе. Я была удивлена спокойствию внутри себя, как будто меня укрыли одеялом от пронизывающего ночного холода. Я была готова к такому концу, смирилась с ним. Онемела от этого. Поэтому я кивнула волку со шрамом, подзывая его забрать свою добычу. Он вцепился мне в горло, и мой мир погрузился во тьму.

ГЛАВА 15

Я почувствовал ее запах прежде, чем увидел. Резкий запах крови смешивался с безошибочным запахом женщины. Я позвонил

Атласу Ноктюрну сразу после происшествия.

Его безумный голос, раздавшийся на другом конце провода, подтолкнул меня к действию. Девушка, которую они держали в плену, пропала, сбежала глубокой ночью, когда нападение на дом Ковена Ноктюрн превратило его в руины. Мы ожидали такого нападения, но оно произошло раньше, чем мы предполагали. Атлас и его люди отчаянно пытались найти пропавшую женщину после того, как их разделили при побеге. Я много слышал о ней за последние несколько дней, и она меня не слишком впечатлила. Из-за этой хныкающей маленькой сучки погибли двое щенков моей стаи. Ее семья была раковым заболеванием Нок-Сити, ее отец был тираном, а мать явно была пьяной, никчемной дурой.

Атлас, Фауст и Меррик, три главы Ковена Ноктюрн, были в некотором роде союзниками. Я не мог бы точно назвать их друзьями, но знал Атласа с начала семнадцатого века, когда мы впервые приехали в Нью-Йорк. Мы поддерживали хрупкое перемирие между Кровавой Луной и Ноктюрном, прикрывая спины друг друга и объединяясь против человеческих фракций в начале двадцатых, до р фр

подписания Доктрины Сосуществования. Меррик Ноктюрн был как брат лидеру ковена, обращенный вампир, которого оставили умирать во время ирландского восстания, а Фауст… ну, он был совсем другой историей. Я все еще не был до конца уверен, в чем именно заключалась сделка с ним, но он присоединился к Атласу в двадцатых годах прошлого века и никогда не уходил. Он был грубым человеком, холодным и высокомерным, но он был верен до конца, и я мог уважать это.

Они были убеждены, что Сиренити Харкер могла бы помочь нам найти объекты, которыми знаменитый доктор Беллами руководил под патронажем сенатора Райана Харкера. Она должна была стать ключом ко всему, а эти дураки-вампиры позволили ей ускользнуть у них из рук. Как бы я ни уважал Атласа, он становился распущенным. За эти годы он слишком освоился в этом шикарном, модернизированном городе, вдали от своих воинских корней и уязвимый для людей. Я ничего подобного не делал. Стая Кровавой Луны пустила глубокие корни в выкованных в боях поселениях от Европы до Соединенных Штатов. Мы вели бесчисленные войны с вращающейся дверью человеческих диктаторов. Конечно, в те времена дарклинги все еще оставались хорошо сохранившимся секретом.

Я мчался сквозь деревья, зная, что мои бета-версии были совсем рядом, чуть менее чем в полумиле позади. Моя правая рука — волк, Гарет, бежал рядом со мной, подстраиваясь под мой темп. Я бежал в волчьей форме, чувствуя, как пронизывающий ветер треплет мой черный мех. Деревья были густыми на этой дальней территории Кровавой Луны. Мы находились недалеко от Нок-Сити, в участке дикого леса, отведенном для двух волчьих стай, которые окружали поселение. Стая Кровавой Луны удерживала северную оконечность, в то время как стая Красного дерева удерживала южную. Я вертел головой, когда мы начали приближаться к границе между стаями. Альфа стаи Красного дерева был сукиным сыном и поднял бы ад, если бы один из моих волков посягнул на его землю.

Я чувствовал этот почти цветочный, медовый аромат женщины. Человеческий… но и не человеческий. От нее пахло на удивление приятно. Атлас сообщил мне, что девушка была дампиром, но я сам никогда не был близок ни к одной из них. Волки не особо общались с вампирами или людьми, за исключением молодых щенков, которые направлялись в города на поиски своих самок. Пары часто можно было найти среди людей, и вместе они рождали щенков-полукровок. Для меня это не имело большого значения, волк есть волк в любой форме, но я так и не нашел свою пару. Более тысячи лет я искал по всему миру, и был уверен, что такой девушки не существует.

Пока мы бежали, деревья размывались со всех сторон, я почуял кого-то еще в дуновении ветра, и низкое рычание вырвалось из моего оскаленного рта. В то же время Гарет издал рычание, и я посмотрел в сторону, встретившись с его ярко-голубыми волчьими глазами. Я почувствовал запах волков стаи Красного дерева рядом с самкой, их ароматы смешались, и я уже отсюда чувствовал исходящее от них возбуждение. Подняв голову, я завыл так громко, как только мог, в звездное небо, и долю секунды спустя меня встретил хор ответных криков моих бета-версий. Это было предупреждение. Они должны были быть готовы к драке, если волки стаи Красного дерева были здесь, чтобы затеять какую-то хрень.

Для человеческого глаза мы были бы не более чем размытым пятном. Когда мы пробились через небольшую поляну среди высоких деревьев, я отчетливо разглядел стройную женщину, безвольно лежащую на лесной подстилке. На ней практически не было одежды, за исключением крошечной черной майки и джинсов, которые были разорваны, ее бледная кожа пропиталась запекшейся кровью. Ее длинные, снежно-белые волосы были в беспорядке спутаны вокруг лица и также отливали малиновым. Когда мы приблизились, я не увидел никаких видимых ран на ее теле, но она, скорее всего, уже зажила, учитывая, что была наполовину бессмертной.

Прежде чем мы добрались до нее, несколько крупных волков выскочили из окружающей листвы, подняв шерсть и открыв пасти, из которых капала слюна. Их взгляды были прикованы ко мне и Гарету, который подкрался ко мне сбоку, чтобы убедиться, что он будет готов прыгнуть перед своим альфой, если понадобится. Я ценил его защиту, но не нуждался в ней. Я держал себя в руках тысячу лет и до сих пор не пал. По их запаху я мог сказать, что имею дело не с высшим начальством. Это были хряки, вероятно, вышедшие на охоту, пока не наткнулись на эту беспомощную самку. Один из темно-коричневых волков справа от меня продолжал поглядывать на ее распростертую фигуру, как будто планировал утащить в тот момент, когда мы отвлечемся.

Я знал их уловки и понимал, что какими бы умными они себя ни считали, я был стратегом и мог видеть каждое их движение за милю. Волк в начале шеренги сделал выпад, собираясь вцепиться мне в горло. Я двигался размытым пятном, прежде чем он успел зарычать. Моя челюсть вжалась в его мех, и я почувствовал, как ломаются кости, когда мой рот наполнился горячей, медного цвета кровью. Волк заскулил и обмяк, что побудило меня бросить его в грязь замертво в одно мгновение.

Другие волки заскулили и прекратили атаку, переглянувшись друг с другом, и я понял, что они принимали решение, задаваясь вопросом, стоило ли тратить время на прямой вызов Альфе Кровавой Луны. Это было бы глупо с их стороны. Я убивал с того дня, как научился превращаться, и мое имя не зря стало легендарным. Прежде чем оставшиеся волки смогли принять решение, мои беты прорвались сквозь деревья на поляну. Теперь за моей спиной их было десять. Если бы я мог улыбнуться в волчьей форме, я бы так и сделал. Вместо этого я пристально смотрел на волков, которые, казалось, снова замкнулись в себе, очевидно осознав, что проиграли.

Мои волки зарычали, образовав плотную линию рядом со мной сплошную стену смерти — и я почувствовал запах нового страха, витающий в свежем лесном воздухе. Один за другим волки стаи Красного дерева начали отступать, скрываясь за деревьями. Один волк остался и смотрел на меня слишком долго для волка с таким низким рейтингом. Я чуял, что он не был бета или кем-то еще, даже близко не стоящим в иерархии. Он был отбросом. У него был сероватый мех с небольшими пятнами там, где куски были вырваны в предыдущих боях. У него не хватало правого глаза, а на другом была глубокая рана. Уродливый сукин сын, к тому же тощий. Его когти отросли до такой степени, что ломались зазубренными концами. Чертова шавка. После слишком долгой минуты волк фыркнул и, развернувшись, помчался прочь, к деревьям. Хотя он исчез через несколько секунд, у меня было предчувствие, что мы увидим его очень скоро.

Когда волки ушли, мы с моими людьми с легкостью приняли человеческий облик, обнаженные, как в день своего рождения. Нагота не была большой проблемой среди волков, поскольку половину нашего времени мы проводили как животные. Когда я подошел ближе к бледной женщине, мне стало немного легче разглядеть ее черты. На вид ей было не больше двадцати пяти. Ее лицо, хотя и было покрыто кровью и пятнами засыхающей грязи, было бесспорно красивым. У нее была тонкая кость и легкие веснушки, разбросанные по носу. Ее бледная кожа выглядела мягкой и эластичной, но что действительно заставило меня задуматься, так это ее ногти. Под каждым ногтем была густая, застывающая кровь, и не ее собственная. Что бы с ней ни случилось, это произошло не без борьбы с ее стороны.

Гарет заговорил первым.

— Приказания, Альфа? — Он подошел ко мне, также изучая женщину, нахмурив свои светло-русые брови.

Я оглянулся и сказал:

— Коди и Эш, поднимите ее и давайте отнесем к Кристофу. Как только мы убедимся, что она не умирает, решим, что с ней делать. Я позвоню Атласу, когда мы вернемся. — Два моих самых крупных волка немедленно наклонились и подняли ее на руки.

Менее чем через мгновение после того, как они подняли ее, что-то странное наполнило мой желудок — чувство неловкости, которое мне пришлось проглотить и проигнорировать. Должно быть, я издал какойто звук от дискомфорта, потому что Гарет странно посмотрел на меня. Я покачал головой, отмахиваясь от него.

Вместе мы побежали обратно через территорию Кровавой Луны, чувствуя себя более непринужденно по мере приближения к нашему дому. Я был озадачен этой женщиной. Эти леса были густыми, и она, должно быть, тащила свою задницу, чтобы забраться так далеко так быстро, особенно если она столкнулась с волками стаи Красного дерева на охоте. Я был искренне удивлен, что она все еще жива. Я знал, что владения Атласа примыкают к границе Нок-Сити и что на протяжении десятилетий существовало множество путей как внутрь, так и наружу, о чем люди не подозревали.

Я поймал себя на том, что смотрю на девушку в объятиях моих товарищей по стае. Ее длинные серебристо-белые волосы практически светились в лунном свете, а кожа отливала перламутром. Я видел ее изображение по телевизору несколько раз, как и большинство. Она была знаменитостью в самом прямом смысле этого слова, но я никогда не задумывался о ней. Они называли ее ангелом Нок-Сити. Драгоценная и нежная.… Что ж, мы проверим это здесь очень скоро. То, что она оказалась наполовину бессмертной, было неприятно. Сенатор Харкер действительно хранил больше секретов, чем мы первоначально думали.

Вдалеке показалась наша деревня. Маленькие домики были разбросаны по кругу, который окружал дом стаи в центре. Огромный дом был местом, где жили я и моя семья и где стая проводила важные встречи и мероприятия. Гарет тоже жил там, поскольку у него все еще не было партнера. Пара моих волков ушла вперед, зовя Кристофа, врача стаи. Он жил не слишком далеко от дома стаи со своей женой и дочерью. Когда мы вошли, приняв человеческий облик, Кристоф уже застелил диван накрахмаленной белой простыней и поставил медицинский стол. Это казалось немного излишним, учитывая тот факт, что, насколько я почуял, у нее не было никаких открытых ран.

Коди и Эш внесли ее внутрь и положили на диван, позволив ей безвольно упасть, рука свесилась вниз, а пальцы задели деревянный пол. Я не знал почему, но это заставило меня заскрежетать зубами. Отмахиваясь от странного ощущения, я обнаружил, что смотрю на ее обмякшее тело, когда один из моих волков протянул мне мой телефон. Я набрал номер Атласа, и он ответил после первого же гудка.

— Мы нашли твою беглянку. Приезжай в дом стаи Кровавой Луны как можно скорее. — Затем я повесил трубку, не дожидаясь его ответа. Я знал, что он, Меррик и Фауст скоро будут здесь.

Кристоф, почувствовав, что состояние пациентки стабильное, пощупал ее пульс и нет ли температуры, достал большой шприц из своей медицинской сумки. Она была вялой, как мертвое тело, и даже отсюда я мог сказать, что ее пульс был слабым. Через что бы она ни прошла, это было тяжело. И все же было трудно испытывать хоть какое-то сочувствие к дочери одного из самых презренных людей на планете.

Он подошел к ней с непринужденностью уверенного в себе и опытного врача и медленно ввел прозрачное вещество ей в предплечье. С того места, где я стоял, я почувствовал резкий запах — жидкий адреналин. Через несколько секунд девушка вскочила со своего места на диване, белые волосы развевались вокруг ее головы. Каждый волк в комнате пригнулся и был готов защищать своего альфу.

Она встала и двигалась быстрее, чем могла бы двигаться любая человеческая женщина, скорчившись в защитной позе на полу, лицом ко мне и моим охранникам. Когда я посмотрел Сиренити Харкер прямо в глаза, мне показалось, что время, мир и вселенная перестали существовать. Моя кровь закипела, а зубы вытянулись из десен. Когти заменили мои ногти, когда я частично превратился. Потребовалось огромное самообладание, чтобы не выпустить своего волка на свободу, когда я понюхал воздух. Еще больше этого медово-цветочного аромата ударило в меня, как взрывной шар, заставив мой член мгновенно затвердеть. Я почувствовал потребность трахаться, разрушать и брать.

Она не отводила взгляда. Не могла. Я тоже не мог. Мир потемнел со всех сторон, и единственный свет, казалось, исходил от ее белокурых волос, которые каскадом ниспадали на бедра. Боковым зрением я наблюдал, как Гарет потянулся к ней, прежде чем она успела издать хоть один рык. Он потянулся к ее шее, обхватив рукой за горло, и яростно прижал ее к стене.

Я двинулся с места прежде, чем осознал, что делаю, двигаясь так быстро, что казался размытым пятном. Вскоре я оторвал Гарета от Сиренити и швырнул через всю комнату, как будто он был не более чем мешком с камнями. Стена треснула в том месте, где он ударился, и он мгновенно превратился в своего волка, стряхивая осыпающуюся штукатурку и рыча. Рычание сорвалось с моих губ, когда другие волки сделали гигантские шаги назад, их взгляды метались между Гаретом, девушкой, а затем мной. Я тяжело дышал, мысленно пробегая милю в минуту, и не знал, на чем сосредоточиться.

Гнев прокатился по мне, когда мой мозг продолжал вспоминать руки Гарета на ее жемчужной коже, сжимающие трахею. Он был верным кузеном и правой рукой волка, и все же у меня возникло мгновенное желание оторвать ему руку начисто.

— Что ты делаешь, Альфа?! — Крикнул Кристоф, стоя в углу комнаты, все еще сжимая в руке шприц.

Я зарычал на него, и даже вырвавшийся из моего все еще человеческого рта звук был достаточно угрожающим, чтобы доктор отвел глаза в знак покорности. Я мгновенно понял, что происходит, но мой разум боролся зубами и ногтями, чтобы отвергнуть это. Я упорно боролся, чтобы подавить первобытную потребность, текущую по моим венам, потребность доминировать, требовать. Мои глаза снова встретились с глазами девушки — эти малиново-шоколадные глубины, такие глубокие, темные и полные боли, поглощали меня. Я злился на любого, кто осмеливался показывать это там. Кровь все еще покрывала ее ангельское личико, но ярости, сверкавшей в этих глазах, было достаточно, чтобы я чуть не упал на колени.

Вместо этого я двинулся вперед, расправив плечи и разминая наполовину сдвинутые когти. Ее глаза все это время не отрывались от моих. Я смутно ощутил изменение в воздухе, запах вампиров, когда в комнату вошли трое мужчин. В глубине души я знал, что Атлас, Меррик и Фауст присоединились к нам в доме стаи, но все это не имело значения прямо сейчас, когда я столкнулся нос к носу с Сиренити Харкер. Я почувствовал, как одно слово клокочет у меня в груди, готовое вырваться наружу подобно раскату грома.

Я больше не мог сдерживаться. Я не мог бороться с этим. Я отказывался бороться с этим. После более чем тысячи лет ожидания и надежды я позволил себе произнести слово — Пара.

Конец первой книги