Новогоднее желание

Глава первая

Роквью, Айдахо

День благодарения

— Сыграем в петуньи?

Натянув штаны своей любимой пижамы, Тимми повалился на кровать и задрал ноги.

— Сорви петунью, мамочка.

Усмехнувшись, Дэни подтянула к себе сына, так чтобы его розовые подошвы были поближе. Тимми сложил руки на животе и радостно захихикал. Игра в петуньи доставляла ему страшное удовольствие. Ради нее можно было перетерпеть и вечернее купание.

Улыбаясь сыну, Дэни стала по очереди теребить каждый пальчик, приговаривая:

— Одну петунью сорву для мамы Тимми, вторую петунью сорву для… — Дэни помнила эту глупую, незатейливую игру еще со времен своего детства. Она ее тогда любила так же, как сейчас Тимми.

Перебрав все пальчики, Дэни наклонилась, чтобы поцеловать каждую пяточку этих любимых ножек. Как быстро они растут! Совсем недавно она обувала их в первые башмачки, а, собираясь первый раз в сад, Тимми сам выбрал себе красные с синим сандалики.

— Наденем носки? Сегодня ночью будет холодно.

В знак согласия Тимми тряхнул рыжими, как у Дэни, кудрями.

— А теперь, мамочка, можешь уходить.

— Ты еще не помолился на ночь.

— Я сегодня сам помолюсь.

«Сам» стало теперь любимым словом Тимми. Дэни улыбнулась и встала.

— Ладно, малыш. Не забудь потом погасить свет.

Заглянув в гостиную, Дэни посмотрела, на отца, сидящего на диване в той же позе, что и полчаса назад, когда она пошла укладывать Тимми, — голова откинута на спинку дивана, руки лежат на коленях ладонями вверх, как у йога. По телевизору как раз заканчивалась передача «Жизнь прекрасна» и звучала песня «Доброе старое время». Отец уже дважды за эти праздники смотрел передачу и слушал песню со слезами на глазах. Дэни могла поручиться, что и на Рождество он снова будет смотреть эту же передачу. Милый папочка, он так просто ко всему относится. Он по-прежнему считает Джимми Стюарта лучшим актером, а Донну Рид — самой забавной девчонкой. Пирог с тыквой и взбитыми сливками для него по-прежнему праздничная еда… и вообще — жизнь прекрасна. Дэни постояла минуту в дверях, наблюдая, как медленно сползают с носа отцовские очки, и прислушиваясь к его тихому храпу, а потом решила проверить Тимми.

Как правило, молитва занимала не более тридцати-сорока секунд, но и сейчас еще явственно слышалось бормотанье. Чуть приоткрыв дверь, Дэни заглянула в комнату и прислушалась. Лампа была потушена. Свет из окна падал на кукол на постели Тимми.

— Еще один стакан воды, и хватит. — Тимми говорил тихо, имитируя низкий мужской голос. Затем потряс одной из кукол и заговорил как бы за нее: — Сегодня ты вел себя хорошо. За это завтра мы пойдем с тобой на встречу с Санта-Клаусом. Хочешь? — спросил Тимми, обращаясь к кукле, лежащей на подушке и, по всей вероятности, изображающей его самого. И ответил своим голосом: — Здорово! А мама испечет печенье, которое так любит Санта. — И снова «баритоном»: — Да, малыш. А теперь спи, а мы с мамочкой на тебя посмотрим.

Мы с мамочкой? Она увидела, как Тимми, держа в каждой руке по кукле, столкнул их головами, и услышала громкий звук поцелуя.

— Поцелуй мамочку еще раз. А теперь скажи мамочке, что ты ее любишь. — И снова «мужским» голосом: — Я люблю тебя. А теперь спи.

Тимми усадил свою воображаемую семью на ночной столик и залез под одеяло.

Дэни тихо прикрыла дверь и вернулась в гостиную, чувствуя, что у нее подгибаются ноги.

Она вспомнила про обещание, которое дала сыну в тот день, когда выписывалась из родильного дома, — испуганная двадцатитрехлетняя девчонка с крошечным сверточком на руках: «Мы будем семьей — ты и я. Обещаю».

Боже мой, подумала Дэни. Разве они не стали семьей? Неужели она не справилась?

Конечно, она никогда не предполагала, что они окажутся в этом захолустье в Айдахо, в этой давно не крашенной развалюхе на ферме, едва позволяющей им прокормиться! И уж конечно, не представляла, что они будут одни на День благодарения, или на Рождество, или на Новый год.

Отец Дэни внезапно сильно всхрапнул перед тем, как проснуться, и она поспешно скрылась в своей спальне. Не зажигая света, она встала у окна и прижалась лбом к холодному стеклу.

Мне следовало переехать в Лос-Анджелес или какой-нибудь другой город, где местное отделение общества «Родители-одиночки» больше, чем Ассоциация учителей и родителей. Дэни тяжело вздохнула. Она глядела на небо, и казалось, что звезды ей подмигивают.

— Хоть бы вы подсказали мне, что делать, — прошептала она, обращаясь к звездам.

Где-то под тем же самым небом жили люди, которые все еще чего-то желали, во что-то верили. И она когда-то мечтала и хотела, чтобы и ее сын оставался наивным и верил, что мечты сбываются. Пять лет — это не тот возраст, когда людей постигает разочарование.

Но что это ночное небо, эти звезды могут предложить не такой уже молодой матери-одиночке, давно разуверившейся в том, что мечты могут сбыться? И тут впервые за многие годы, закрыв глаза и сложив руки под подбородком, Дэни стала молиться.

— По-моему, дочка, ты сошла с ума!

— Тише, папа, Тимми может услышать.

Но Тимми был поглощен тем, что катал свой самосвал вверх и вниз по ножке стула и изображал рев мотора.

Дэни вынула из духовки противень с овсяно-кокосовым хрустящим печеньем.

— Хочешь? — спросила она отца, а потом вдруг заявила с невинным видом: — Прости, папа, я забыла, что ты решил не есть сладкого.

Но Джин сверкнул глазами, поняв подначку дочери, и постучал по своей тарелке:

— Клади сюда.

Дэни присела к столу.

— Если разобраться, — начала она, — это не такая уж плохая идея. — Дэни подняла глаза и встретилась с суровым взглядом отца, но решила не отступать и выложить ему все, о чем она думала ночью. — Сколько тебе, папа, известно счастливых браков? По-настоящему счастливых? Назови хотя бы тройку, не задумываясь.

Джин откусил печенье и долго его прожевывал, прежде чем ответить.

— Антоний и Клеопатра.

— Нет, я имею в виду из живущих сейчас. — (Джин нахмурился.) — Вот видишь. Ты и одного не можешь назвать. И я тоже, — печально улыбнулась Дэни. — Кроме вас с мамой. — (Джин кивнул. Он редко говорил о своей покойной жене, но Дэни знала, что он часто о ней вспоминает.) — Вы все время смеялись. Я думала, что ты постоянно рассказываешь маме всякие анекдоты.

— Иногда рассказывал, — улыбнулся Джин. Помолчав, он добавил: — У тебя могло быть то же самое. Ты ведь хорошенькая и умненькая. Возможно, я слишком редко говорил тебе об этом.

— Говорил, папа. И вообще ты все делал правильно.

— Тогда советую тебе не торопиться, — произнес он, имея в виду план, о котором Дэни рассказала ему утром. — Брак — это серьезная работа, а без любви…

— Лучше брак без любви, чем любовь без брака. И пожалуйста, не говори, что можно иметь и то, и другое. Мне уже двадцать восемь, и у меня ребенок. У меня не осталось времени гоняться за несбыточным. Да и сил нет.

— Ты еще можешь кого-нибудь встретить… просто так, естественным путем.

Значит, то, что она задумала, отец считает совершенно неестественным. Задетая за живое, Дэни возразила довольно резко:

— Интересно, кого я могу найти здесь, в Роквью? — В городке было меньше тысячи жителей, большинство либо женаты, либо распутники.

— Да тебе надо почаще куда-нибудь выходить. Поехала бы с подругами в Боаз на танцы…

Танцы! После девяти-десяти часов на ногах даже думать о них страшно.

— Я не хочу знакомиться на танцах. То, что я задумала, нравится мне больше, — упрямо заявила Дэни и взяла со стола большой белый конверт. В нем находился ее шанс создать для сына нормальную семью. Мысленно она перечитала то, что уже читала утром отцу:

«Домашний очаг на праздники.

Небольшая семья на скромной ферме ищет мужчину, желающего сделать наш дом местом своего жительства. Он должен любить детей и быть работящим. Без дурных привычек, положительный. Рекомендации обязательны. Трехмесячный испытательный срок. Просьба обращаться только с серьезными намерениями».

— Я почти все свои машины купил по объявлениям в газете, — проворчал Джин, — и половина из них оказались барахляными.

— Поэтому я и настаиваю на испытательном сроке, — улыбнулась Дэни. — Как у водителей.

Джина сравнение не рассмешило. Покачав головой, он пробурчал:

— Надо поторопиться, а то не застанем Санта-Клауса «У Лоусона».

Дэни хотелось поговорить с отцом и убедить его, что она приняла правильное решение. Но Джин был из тех отцов, которые не вмешиваются в дела детей — пусть учатся на собственных ошибках.

— Пойду соберу Тимми, — сказала Дэни, засовывая конверт в карман. Позже она попросит отца отвезти объявление в «Трибюн» — эту газету распространяют по всему штату, так что его прочтет много народу. — Спасибо, что согласился пойти с нами, папа. Он так любит бывать с тобой.

— Он же мой внук, — отмахнулся Джин. — Заставь его надеть варежки. Похоже, снова пойдет снег.

— Не думай, что я соглашусь на первого попавшегося, папа, — попыталась Дэни успокоить отца. — Если не откликнется тот, кто нам нужен, мы будем жить, как жили. Но я должна попытаться. Ради Тимми.

Джин похлопал дочь по руке и кивнул.

— Надевай пальто и варежки, малыш, — крикнула она сыну. — Поедем в гости к Санта-Клаусу.